Текст книги "Две жизни в одной. Книга 1"

Автор книги: Гайда Лагздынь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 45 страниц)

Из других партийных секретарей мне запомнился Николай Гаврилович Корытков, восемнадцать лет стоявший у руля с 1960 по 1978 годы. Еще прилетевший, кажется, с Сахалина и просидевший семь лет в кресле руководителя области П.А. Леонов. Запомнилась по-русски красивая соратница секретаря обкома Екатерина Хрусталева.

Философия характера

Размышление на тему

Не случайно существует поговорка «Чтобы познать человека, надо с ним пуд соли съесть». Действительно, человек настолько сложен, что порой непонятен и самому себе. Иногда человек мысленно считает себя честным, порядочным, справедливым, а на деле оказывается совсем другим. А другой – внешне бесшабашный, легкомысленный, вдруг оказывается внутренне крепким, надежным товарищем.

Я не раз думала: как я себя поведу, если на меня нападут грабители? Несомненно, все зависит от обстановки, состояния здоровья, возраста и еще от очень многих причин. Однажды, это было очень давно, возвращаясь с работы, подверглась нападению в двухстах метрах от дома.

Неожиданно для себя, а тем более для грабителя, резко распрямляю руки и ударяю кулаками ему в грудь. От сильного удара он чуть отпрянул в сторону. Я же, не помня себя, мчусь не оглядываясь к дому. Бегать я умела. Не случайно в институте брала чемпионские стометровки. При нападении что сработало? Злость против вымогателя? Защита заработанного за две недели труда в вечерней школе? Боязнь остаться без средств к существованию? Разобраться в своих поступках трудно, а в поступках и характере другого человека – и того сложнее.

Многие начальники, с которыми приходилось работать, подозревали меня в желании быть руководителем.

Скажу честно: никогда не думала им быть ни в образовании, ни в писательском обществе. Но «царственная натура льва» давала о себе знать. Это выражается в стремлении к оценке, к высказыванию, к вниманию к моей персоне. Когда я создавала, а затем в течение двадцати лет руководила театром, поняла, что во мне был этот руководитель. Был и маркетолог, и менеджер, и все, все, все согласно гороскопу. А то, что родилась в год Лошади, проявлялось в характере: трудоголик! Как зашоренная лошадь, несусь по своей судьбе и не могу остановиться, пока не упаду. Не случайно одна из моих любимых поговорок: «Дубы умирают стоя». А еще я живу под такими лозунгами: «Лучше износиться, чем заржаветь». Еще мне понравилось высказывание артиста цирка Запашного: «За катафалком сейфы не понесут».

ЗВУКИ ЗЕМЛИ

Поэтическая зарисовка

Вам никогда не приходилось слышать голос земли? Днем, среди суеты, многочисленных звуков, исходящих от шелеста листьев, шороха ветра, от поскрипывания чьей-то плохо прилаженной калитки, от криков детворы, разговоров соседей, от несмолкаемого говора птиц то с нежным щебетаньем, то с горластым покрикиванием вечно дерущихся на крыше дома ворон, от далекого перекукукивания лесных птиц-кукушек, щебета синиц и прочих прелестей летнего дня, – земли не слышно. Она как бы притихла, уступило первенство населяющим ее.

Но вот последние закатные блики обозначили уход солнца. Неторопливо катятся на землю густеющие сумерки, поглощая яркие краски дня. Постепенно исчезают звонкие дневные звуки, уступая место вечерним, тихим и уютным. Говор людей, как и прочие голоса дня, как бы размыты, притушены. Гаснет свет в окнах. Деревня погружается во тьму. Но темнота еще не сплошная, не августовская, природа различима, хоть и окрашена в темные тона. Ночь наслаждается наступившим в мире покоем, обволакивая умиротворяющей тишиной.

Кажется, что все в мире спит. Но это только кажется. Вот где-то прошла кошка, ступая мягкими лапками на зеленую траву. Вот содрогнулась земля – где-то что-то упало, вот задвигалась, задрожала от пробежавшей вдалеке стайки подростков. И опять покой. Земля только чутко вздрагивает как новорожденное дитя.

Приложив ухо к подушке, можно, не выходя из дома, услышать ее. Земля дышит, вздыхает, в глубине ее недр неспокойно. Приняв на себя все волнения дня, она как бы пытается умиротворить, привести в равновесие текущие в себе процессы. Не спит земля, приняв на себя наши деяния.

Глава 23. ГУБЕРНИЮ ВЕСТИ, ЧТОБ ТА МОГЛА ЦВЕСТИ, – НЕМАЛЫЙ ТРУД!

Нам было назначено время для встречи с новым губернатором Владимиром Игнатьевичем Платовым. Сидим в приемной с явным желанием познакомиться: Виктор Крюков, Владимир Исаков, недавно принятый в Союз писателей Владимир Юдин и еще кто-то. Секретарша в одежде, явно не соответствующей данному месту, откровенно открытая, просит подождать. Я не могу отделаться от мыслей, которые всегда крутятся в моей голове при посещении присутственных мест: «Нужно ли все это мне?» Секретарша несколько раз входит и выходит из кабинета губернатора, снова просит подождать. Наконец появляется сам, едва кивнув, ссылаясь на занятость, удаляется. А мне кажется: он просто сбегает от нас, опасаясь вопросов и просьб. Работая в Бежецке, в этом провинциальном городке, не имел опыта общения с писателями. С тех пор никогда не посещаю приемных руководителей разных рангов и разных званий, тем более по личной инициативе. Спустя какое-то время приглашена как детский писатель на круглый стол к губернатору для встречи с многодетными мамами. Рядом сидела актриса драматического театра Наина Хонина. На мое приветствие – нулевая реакция, словно не слышит и ничего не видит.

По правую руку губернатора – Ольга Ивановна Пищулина, по другую – еще кто-то из представителей администрации. Никто из приглашенных не задает вопросов, не высказывается, чтобы наполнить встречу разговорами. Начинаю поднимать вопрос о воспитании детей в тесном союзе с обществом. Беседуем о детях. Встречу записывают для областного радио. Радиожурналистка Антонина Булгакова вспоминает программы, которые были ранее, говорим о необходимости таких передач для детей и их родителей. Ольга Ивановна включается в беседу, обращаясь к Платову, говоря, что этот вопрос они как раз прорабатывают. Многодетные мамы, естественно, молчат. Многие ведь впервые встречаются с властью на таком уровне. И тут громко и неожиданно Хонина произносит фразу: «У меня умер внук!» Я вздрогнула, поверила актрисе. Но она невозмутимо продолжает, как оказалось, читать монолог. Вот это да! Так по-актерски здорово. Но зачем этот монолог, да еще с таким пугающим началом? Потом нам вручили по чайнику. Мамам – понятно. Но нам с Хониной зачем? Кстати, чайник оказался некачественным, вскоре перегорел.

При вручении этого нагревательного прибора мне почему-то захотелось запеть:

– Меня по морде били чайником. Меня учили танцевать, но у жирафа шея длинная, его нельзя поцеловать!

Когда Владимир Игнатьевич вручал сей предмет, я пожелала ему здоровья. Он посмотрел так, словно я знаю какую-то тайну, отошел, повернулся, снова выразительно посмотрел, но ничего не сказал.

С губернатором Дмитрием Вадимовичем Зелениным я встречалась несколько раз. Отношение к нему у меня виртуально-многогранное.

Первая встреча с губернатором произошла в клубе «Красная звезда». Я как писатель, занимающая активную жизненную позицию, общаясь со служивыми ребятами из клуба с Дмитрием Юрьевичем Лисичкиным и Игорем Салаватовичем Исхаковым, была приглашена на субботник по поводу закладки мемориального комплекса «Воинам– интернационалистам». Д.В. Зеленин приехал к обелиску Победы, вблизи которого должны были воздвигнуть это сооружение. Губернатор в рабочей куртке, резиновых сапогах не первой свежести. Вооружившись лопатой, вместе со всеми умело копал землю. Рядом с ним в штатском трудился, почему-то я так решила, «генерал». По всему было видно, что он этого никогда раньше не делал. Я обратила внимание на его обувь – изумительные, прекрасной работы полуботиночки. Я думаю, купленные где-то в Европе и не за одну сотню долларов. По крайней мере, на наших прилавках я такой обуви не видела. Свое сожаление по поводу испачканной, чуть попорченной обувки я высказала «генералу». Ну язык мой – враг мой! Зачем? Для чего? «Каждый сверчок должен знать своей шесток!» – гласит народная поговорка.

После окончания субботника все пешком направились к клубу, тем более что он рядом, за спиной памятника баснописцу Крылову. Мне же было предложено сесть в губернаторскую машину. Машина так машина! Интересно же почувствовать себя на правительственном сидении. Но ничего особенного я не ощутила. Обычная, хоть и импортная, машина! А вот памятная точка об этом осталась.

В конце длинного стола напротив сидел Дмитрий Вадимович Зеленин, рядом «генерал». В дверях толпились, я думаю, охранники. Пили чаек, говорили о чем-то, но память не выдала ни строчки. Сзади телекамеры снимали происходящее. И тут я опять! Ну кто тянул меня за язык? Обнаружив в сумке книгу «Зона», предназначенную для кого– то, вдруг высказалась:

– Дмитрий Вадимович, хочу подарить вам свою книгу. Сожалею, что не имела возможности передать экземпляр предыдущему губернатору.

А тверской губернатор Владимир Игнатьевич Платов в то время находился под следствием. Удивление! Квадратные глаза охранников. О святая наивность! Я думала только о книге, а не о ее содержании. Другой книги под рукой просто не было.

И вот вторая встреча с губернатором в 2006 году. Круглый стол в санатории «Карачарово». Действительно, он был круглым, за которым губернатор Д.В. Зеленин, рядом О.И. Пищулина, как когда-то с Платовым, тоже по правую руку, далее мэр города Конаково, директор санатория, хранитель литературного наследия Ивана Сергеевича Соколова-Микитова писатель Вадим Борисович Чернышев, напротив губернатора – министр культуры Александр Соколов, внук Соколова-Микитова, рядом главный режиссер драматического театра Вера Андреевна Ефремова, артист Александр Александрович Чуйков и я как писатель, лично встречавшаяся и знавшая юбиляра, жившего последние годы в карачаровском домике. Круглый стол был посвящен юбилейной дате И.С. Соколова-Микитова.

Ефремова очень нервничала. Я мешаю ей задавать вопросы министру культуры и губернатору. Они с Чуйковым пробивали вопрос о проведении юбилейной даты для театра. Министр культуры, видимо, предчувствуя свой уход с поста, поднимал вопрос по поводу проведения юбилея деда в Твери и издания на бюджетные средства переписки Соколова-Микитова. Остальное, наверное, все уже было издано и переиздано! А я тут со своими вопросами о контроле за качеством издаваемой литературы для детей. Как министерство реагирует на все это и тому подобные вопросы. Эх ты, писатель-педагог! Разве не видишь сама, что властям это неинтересно? Чего лезешь на колокольню, дура! «Не зная броду, не суйся в воду». Не зря говорят, что «в России две беды: дураки и дороги».

После небольшого чревоугодничества выходим на воздух. Светит солнце.

– Какая прекрасная погода! – говорю я. – Так не хочется возвращаться снова в кардиологическое отделение больницы №5. Но надо. Заведующая отделением Елена Дмитриевна Сергеева ведь не уйдет домой, пока меня не привезут обратно.

– Да, да! – невпопад отвечает Вера Андреевна, судорожно глотая чистый карачаровский воздух и таблетки нитроглицерина.

Ну и жизнь! Какая-то суета. Что этот день дал мне? А Вере Андреевне? Теперь я знаю: мне – строчки воспоминаний о встрече с губернатором и со служителями культуры, Вере Андреевне – юбилей драматического театра.

Были ли у меня еще встречи с губернатором? Была: на сцене ДК «Пролетарка», когда Дмитрий Вадимович вручал диплом лауреата губернаторской премии за вклад в литературу. Я награждалась за книги: «Моя книга-2» и «Мой любимый малыш» московского издательства «Дрофа-Плюс». Взгляд настороженный, искорки в глазах. В зале полно зрителей, открытый микрофон – что скажет эта детская писательница? Да ничего не сказала, лишь поблагодарила за оказанную честь. А еще подумала: «Премия – тридцать тысяч, минус четыре тысячи, плата налога за доход. Странно, какой налог? Но и двадцать шесть – большие деньги. Можно еще что-нибудь небольшое издать для детей». Но главное – это признание твоего творчества. Быть лауреатом губернаторской премии – большая честь!

Мне не тогда, а потом почему-то стало жаль Владимира Самуйлова из Вышнего Волочка, что служит в администрации М. Хасаинова. Уж так ему хотелось быть на моем месте с цветными фотографиями вида своего города, что даже в комиссию протелефонили: «Нельзя ли пересмотреть протоколы?» Но голосование было закрытым, члены комиссии честны и объективны. За меня голосовала культура области. Как говорится в Библии: «Ибо знает Господь путь праведных, а нечестивых пусть погубит».

Приписочка...

Трудная работа у руководителей: надо успеть везде. А тем выступлений сколько? И все разные! Говорит губернатор без бумажки. Хорошая у него память.

А на днях произошла непредвиденная встреча с Д.В. Зелениным на бытовом уровне. Зашла в магазин купить кочан капусты. Магазинчик маленький, возле моего дома. Что такое? Продавщицы в красивых пилоточках! Фартуки накрахмалены! Улыбочки необычные! Глазки сверкают, фонариками светят. И тут на пороге губернатор, с ним директор ЗАО «Калининское», директор молочного комплекса Дмитрий Лебедев и, конечно, телекамеры. Капусты я не купила, а вот новую книгу, первый сигнальный экземпляр «Старые дневники и пожелтевшие фотографии», только что полученный в областной типографии, губернатору подарила. Конечно, с автографом! Тут же на столике возле прилавка и подписала. Вот такая вышла бытовуха! А в жизненном окружении губернатор совсем не похож на миллионера!

Мгновение жизни

Конец лета 2009 года. Закончила писать книгу по заказу издательской группы «Аттикус», объединившей в единое целое такие издательства, как «Махаон», «Иностранка», «Колибри», а теперь и «Азбука». Книга получила название «Мы играем и мечтаем», написала около семидесяти, вошло тридцать три стихотворения о профессиях. В остатке около сорока. Права на стихи в этой книге издатели купили. Но по закону авторства я все-таки опубликую стихотворение «Я буду президентом».

Губернию вести,

Чтоб та могла цвести, —

Немалый труд!

Не каждого в истории,

Не каждого ведущего

Ведомым назовут.

Такой вот я калач.

 Так испекли! Хоть плачь!

Я – президент

Я президентом стать готов

На целых десять лет.

Возглавил я бы сто постов,

В правительстве – Совет!

Я бы министров назначал

И губернаторов на срок.

Как президент, я все бы знал,

Руководил, как мог.

Я облетел бы шар земной

И крикнул на весь МИР:

«Кто бредит мерзкою войной —

Стрелять идет пусть в тир!»

Но кто-то скажет, что я мал.

Но я ведь не шучу?

Быть президентом я мечтал!

И стану! Раз хочу!

Еще хочу счастливым быть,

За чистоту Земли сражаться,

С детьми планеты всей дружить

И никогда ни с кем не драться!

Открою вам один секрет:

Чтобы набраться сил,

В саду сегодня, съев обед,

Добавку попросил!

Глава 24. ПЕЧАТЬ НЕ МОЖЕТ МОЛЧАТЬ

Мелкая монета

Если батон в переводе с французского на русский язык означает «палка», то слово «газета» с итальянского означает «мелкая монета». Оттого, что стоили мало? Или из-за чего-то другого? Может быть, и мелкая для того, кто пишет толстые романы, которые и стоят дорого. Наши газеты и по формату, и по разночтивости не такие уж и мелкие. Встречаются иногда статеечки девиц-журналисточек-скороспелочек, пишущих так, что начинают удивлять факты собственной биографии. А коль назлили, настропалили, то на листе бумажно-газетном, как на кресте, приколотят несуществующими фактами и неведомо откуда высосанными фразами. Все дозволено. Никакого удержу! В общем, образно мыслят согласно заданию того, уши которого между строчек торчат как у крысенка. Относительно меня была публикация по злобе. Бог – судья! Ему и слава, что нечасто допускает грешных к печатному престолу. Я не буду осуждать современное состояние печати, полоскать страницы «желтой» прессы, лишь скажу: раньше этого не допускали контролирующие органы. И правильно делали. Журналисты со всей ответственностью относились к написанию статей, взвешивали каждую фразу. А то, ишь, распоясались. Но хватит об этом. Кому что надо, найдет в подшивках, которые хранятся в библиотеках в отделах краеведения.

В сравнительно недалеком прошлом газет было немного. Основной центральной областной считалась «Калининская правда», затем она стала называться «Тверской жизнью» без слова «правда». Тематика газеты была разнообразной, интересной, даже имела литературные страницы. Доступна для публикации как тех, кто уже основательно и профессионально пишет, так и для тех, для кого она становилась стартовой литературной площадкой. Это было замечательно для многих, а для меня в частности. Впервые были напечатаны стихи «Почему заяц окосел». Даже появилась рубрика «Для вас, дети, строки эти». Благодаря публикациям я приобрела писательский опыт и уверенность.

Молодежной газетой была «Смена». Трудились там журналисты более молодые, чем в «Калининской правде», жизнерадостные, даже озорные, разные по характеру, стилю письма, но отличные профессионалы. С ними было легко и творчески вдохновенно работать.

Я, не совсем юная мать двоих детей, забегала «на огонек». В редакции дым коромыслом – курят. Из чашек «чаек» попивают, от посетителей маскировка. Не пьяна, а уже пьяна от общения совсем с другой средой, чем учительская, а еще от людского внимания. В газете были впервые опубликованы мои стихи: «Веснушки», «В тени мороз». О «сменовцах» можно много и долго рассказывать. А все-таки немного расскажу. Писать о статьях или ссылаться на них – уже прескучно. «Иных уж нет, а те – далече», другие, возможно, стареют в столице нашей Родины в Москве.

Газетчики – они разные

Мария Аввакумова впервые вошла в мою жизнь вместе с журналистским эпизодом. Совместная поездка на выступление куда-то в район. Возвращаемся. Ночь. Проселочная дорога. С нами в машине еще одна журналистка, позднее она уехала работать в Москву, и Ваня. Все – «сменовцы». Поперек дороги, слева, на земле кто-то лежит. Я кричу: «Остановитесь!» В салоне – молчание. Машина мчится дальше. Я говорю: «Лежал человек». Будущая москвичка спокойно отвечает: «Показалось». Едем. Справа за деревьями пламя. Что-то горит. «Пожар! Остановитесь!» В салоне молчание. «Может быть, нужна помощь?» Та же журналистка так же спокойно говорит: «Показалось! Это – закат!»

Я до сих пор не поняла, что это было. Труп, пламя? Или сваленное бревно и закат? Опытным журналистам в таких дорожных делах виднее. Наверное, это были бревно и пылающее закатное небо.

«Гамза» не цемент, но все-таки...

Прошлое все неожиданнее и чаще посещает меня. Видимо, чем ближе к горизонту, за который мы все уйдем, причина тому. Вспоминаю газету «Смена» в период расцвета. Ваню, Юру Яковлева, Галину Феоктистову, Машу Аввакумову, Галю Безрукову, фотокорреспондента Комарова-старшего, позднее работавших там журналистов Александра Вихрова, Витю Куликова, Валерия Кириллова. Дружная разноплановая, разновозрастная семейка журналистов.

Бывая в Москве по современным меркам крошечным издательским делам, имея время, заходила в столичные магазины. Мы ведь только в Москве могли что-то купить. Однажды задержалась по делам. Двадцать часов. Магазины все закрыты. Хоть умри с голоду. Уезжать пустой как-то непривычно. Смотрю, маленький магазинчик открыт. Кто-то уже осваивал западную технологию. Купить вроде нечего. Я не курю. Вижу, продается темно-зеленая доска в прозрачной упаковке. Спрашиваю: «Что это?!» Отвечают: «Прессованный зеленый чай весом 2,5 килограмма». Беру. Зеленый чай я не пью. «Сменовцы» – на ура. Повесили на стенку мою плиту и отламывали по кусочку, заваривали. Долго пили зеленый чай.

В московских магазинах имела привычку покупать красивые бутылки с вином. Вина были натуральными, хорошими, сравнительно с моей учительской зарплатой, недорогие. Народ ведь в основном водку обожал. А я сама не любитель алкоголя. Как химик, как уже говорила, считаю С2Н5ОН химическим реактивом. Одним словом, у меня в квартире скопилось много бутылок. Все они стояли на верху мебельной стенки. За бутылками размещена длинная лампа дневного света. Эта светящаяся палка освещала содержимое бутылок, и они с различными, но незначительными оттенками украшали мой интерьер. На углу шкафа возвышалась «Гамза» – декоративно переплетенная пузатая бутыль литра на два.

Вернувшись из Румынии, позвонила в «Смену»:

– Ребята, бутылочку заграничного вина привезла.

– Надо отметить возвращение! – решили на другом конце провода.

Буквально минут через пятнадцать, так же оперативно, как и в других делах, приезжает «сменовская» бригада. Одна бутылка на четыре рыла – что слону дробинка. Вино одобрили. Смотрят на стенку, а там у меня в ряд стоят цветные напитки, да еще через длинную лампу дневного света на гостей поглядывают.

– А что у тебя за бутылки с крашеной водой на стенке стоят?

Такого я стерпеть не могла.

– Какой еще крашеной? – возмутилась я. – Все настоящее!

– Не может быть! – провоцируют «сменовцы».

– Не может быть? Ах не может быть?! Сейчас докажу! Какую хотите выбирайте!

И доказала. Вот и стали выбирать. Много выбрали. Вина с небольшими градусами, да и закуска у меня, хотя из холодильника, но добротная. Одним словом, не берет и не доводит до того фактора, который бы напомнил, что были у меня в гостях.

Вот тут Машка Аввакумова и спрашивает:

– В доме мед, ваниль и песок сахарный есть?

– Конечно, – отвечаю. – Женщина я не красивая, но хозяйственная.

– Пошли на кухню, – командует Мария, – вон ту пузатую бутыль бери!

Вылила Аввакумова всю бутыль в кастрюлю, положила несколько ложек меда, подсыпала песка, вытряхнула пакетик ванилина, перемешала, включила газ, нагрела, но не до кипения. Варево разлили поварешкой по бокалам. Напиток из сухого вина получился душистым, сладким, в общем, очень вкусным. Мы с Машкой не пьем. Я – по известной причине. А Мария – пока мне непонятной.

Минут через пять, как приняли напиток на душу, мои гости застыли на большом диване в тех позах, в каких усадила их Мария Аввакумова.

– То, что было выпито ранее, «Гамза» сцементировала! – удивленно говорю я Машке.

А Мария меня как не слышит, готовит фотоаппарат, чтобы заснять застывшую человеческую картину. Я в тот период работала в учреждении ОН-55/1, знакома была с разными личными делами. И вообще – противница документальных фиксаций такого рода.

– Нет, – говорю, – этого не будешь делать. А вот Ваню нужно срочно растолкать. Он же – ответственный за выпуск номера.

Ваньку пришлось «отмачивать» в ванне, отпаивать кофе, так он сильно зацементировался. Вызвали «каблучок», как «сменовцы» любовно называли свой редакционный транспорт, отправили Ванюшу подписывать номер. Влияние «Гамзы» на гостей скоро закончилось. Вино хоть и хорошее, натуральное, но не долгоиграющее. С тех пор «Гамзу» стала уважать. Жаль, что сейчас этого красного виноградного вина нет в продаже. А может быть, и есть, но под другим названием. Да и с другой ценой.

Грустные воспоминания

Хороший был журналист Ваня, но в жизни неустроенный, пожил на земле недолго, трагически погиб. На проселочной дороге в темноте сбила машина.

Теплые воспоминания оставил о себе Юрий Яковлев. Сердцеед на словах, поклонник дам, но очень больной человек. Бронхит, астматическое состояние, идущее от аллергенов собственного организма. Детство в детдоме, долгий неустроенный быт, жена, двое детей. Но несмотря ни на что, не гасло жизнелюбие в Юрии Яковлеве. В конце своего недлинного по времени земного пути решил съездить к узбекам. Ел арбузы, выжаривал себя на солнце, бронхит по чьему-то совету выжигал. А вскоре быстротечный рак легких. В редакции у гроба – гора цветов, сотни людей пришли провожать журналиста. Букет белых роз, таких, какие он однажды подарил мне, я, стараясь быть незамеченной, положила ему на грудь.

Последней из «сменовцев», ушедшей из жизни, была Галя Безрукова. Несмотря на все, в понимании обывателя, закидоны, она была удивительно чистым человеком. Придешь в «Смену», уже в последние два-три года, душой отогреешься. Все кругом новые, чужие люди а Галя – своя, из прежней жизни.

Дочери у меня были уже взрослые, обе замужем. 1983 год. Я только что перенесла серьезную операцию. Поздним вечером звонок. Пришла Галя с четвертинкой. Спрашивает: «Выпьешь?»

– Нет! Не хочу и не могу. Я так слаба, что даже в кресле трудно сидеть.

– Ну да ладно. Я одна и за тебя.

Я легла на диван, случайно распахнула халат. Галя увидела бинты на животе.

– Покажи! – неожиданно попросила она.

Я сорвала наклейку. Сколько боли было в ее глазах, наполнившихся слезами. Эти глаза. В последние годы Галино лицо сморщилось, увяло. Она тоже перенесла тяжелую операцию. Но глаза... Они оставались прежними. Они всю жизнь были особенными – живыми, сострадающими, чувствующими все вокруг, но в последнее время часто отстраненными. Галя продолжала интересоваться моей работой с театром, но приходить на репетиции и представления отказывалась. Затем стала давать куцую информацию о творческих делах молодежного коллектива. Я думала, что это все из-за меня. Я была забита учебными делами, а еще и писаниной, и детьми с их проблемами и внуками. А Галина, оказывается, душевно умирала. И то, что с ней произошло, – логическое следствие этого. Сама ли? Случайность? Богу только известно. Пятьдесят один год! И нет ее.

Уходят друзья, хорошие люди. Нет фотокорреспондентов Владимира Шиманского и Леонида Шимановича, Юры, Вани, Гали, Маша в Москве, Валерий Кириллов в «Тверской жизни», бьется за свое. Ликвидировали прежнюю молодежную «Смену». Уход Гали из жизни и факт закрытия газеты – совпадение не случайное. Конец второго тысячелетия: пора все бумаги сдавать в архив.

P. S. Вот такие грустные воспоминания в моем личном архиве, датированные 24 октября 1999 года, 15.30.

Газеты – что монеты, все чего-то стоят

Большое место в том периоде моей жизни принадлежало и газете «Ленинское знамя». В ней было много публикаций стихов для детей. Целую страницу небольшой по формату газеты порой занимали мои произведения. Особенно памятна азбука, когда решили, что детей пора приобщать к школе с шести лет. Так возникли и были опубликованы стихи по буквам: «Посмотри на алфавит, буквы разные на вид». С этой газетой неразрывно связано имя журналиста Юрия Ястребова. Хочется упомянуть Нину Ивановну Кутьеву и Галину Александровну Титову.

Незначительные публикации появлялись и на страницах «Тверских ведомостей», в «Позиции», во многих районных газетах области, а также в спутнике «Тверской жизни» – журнале «Домовой». Памятна и газета «Караван+» (главный редактор Геннадий Климов) статьями о театре и информационными публикациями. В той же мере и в газете «Горожанин».

О многих журналистах я писала в главах, где вела разговор о начале своего творчества и о роли газетных публикаций. Остались в памяти работавшие: Владимир Кузьмин, Владимир Крылов, Владимир Неугодов, Юрий Смирнов, Валерий Бурилов; и сейчас продолжающие работать в «Тверской жизни»: Аксана Ивановна Романюк, Кира Степановна Кочеткова, Лидия Гаджиева, Наталья Зимина и другие. Привет Мише Огородникову! Где Огород, там и народ!

«Тверская газета» под руководством главного редактора Николая Федоровича Локтева не раз публиковала сообщительные сведения обо мне, материалы и поздравления по случаю побед на издательском фронте. Как и газеты «Вече Твери» и «Комсомольская правда», где трудятся Олег Зинченко и Юлия Загорских.

Обширные публикации были в Калининграде, Карелии, Белоруссии, связанные со знаменательными событиями в этих регионах, не говоря о стихах и прозе, появившихся на страницах печати в бывших республиках СССР. О них я упомянула в главе о переводах. Так что газеты, что монеты, чего-то стоят. Но не кричат: «Мы – лучшие!»

Еще хочется добавить, хотя это дела и не газетные. Есть у нас такой замечательный магазинчик на улице Симеоновской в здании гостиницы «Заря». Работает там изумительный человек с красивой ласковой фамилией Галочкина, а у Галочкиной и имя красивое – Ирина, а еще и отчество – Викторовна. В этом магазине можно увидеть и купить книги и сувениры тверские! Очень захотелось не забыть обходительную, красивую, ласковую Ирину и ее супруга, тоже Галочкина.

Послание

(маленькая шуточка)

Пестренькая курочка ходит у забора.

Поджидает курочка петушка Егора.

А Егорка-петушок пишет перышком стишок

Не для пестрой курочки, а индюшке Шурочке!