Текст книги "ИВ. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Гай Северин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 76 (всего у книги 89 страниц)

Благо, со своей скоростью я оказался дома через пару мгновений, предоставив «сестренке» принимать восторги и забрать смокинг. Отец, увидев меня, схватился за сердце:

– Джори, сынок, неужели пожар случился? Где наша Эль?

Успокаивая его, я кратко сказал правду. С вернувшейся девушки я взял слово, что ни один из наших знакомых об этом происшествии не узнает. Пока я отскребался и повторно принимал душ, она рассказала Гаэтану эту историю в красках. Но отец не стал посмеиваться, как я опасался, а наоборот, одобрительно поглядывал и, похлопав по плечу, сказал с ностальгической ноткой:

– Знаешь, сынок, вот таким ты мне сейчас напомнил того прежнего Джори, мальчишку лет четырнадцати, доброго отзывчивого парня.

Я же в тот момент думал о том, что отныне необходимо быть начеку, помнить, что Эль необычная девушка, и, несмотря на внешнюю хрупкость, сила воли и духа у нее невероятная. Дабы не пришлось записаться в еженощные спасители котят и прочей живности, лучше стараться избегать подобных ситуаций. Хотя что-то мне подсказывало, что и других сюрпризов будет в достатке. Развлекательную программу пришлось сократить и сразу отправиться на банкет. Зато этой ночью я был вознагражден. Моя девочка до сих пор не оценила прелесть танцев, но сегодня ни разу не отказала, и я получил огромное удовольствие, кружа ее в вальсе. Награда нашла героя!

Глава 03

ЭЛЬ

Жизнь постепенно налаживалась. Лето выдалось жаркое, сидеть днем в четырех стенах за скучными книгами было невыносимо, но ничего не поделаешь, приходилось терпеть. Зато наградой служило, что я все легче понимала окружающую речь, и город перестал казаться чужим и незнакомым.

В ответном письме я постаралась успокоить Мэри. Убедительно сообщила, что у меня все хорошо, старательно занимаюсь, но не забываю про развлечения и отдых. Писала на французском, чтобы продемонстрировать успехи. Но про появление названного брата осознанно умолчала, как ни желала поделиться мыслями, сомнениями и радостью. По сути, я проигнорировала предостережения подруги, словно поступила вопреки просьбам. Как я объяснила бы на бумаге, что вручила свою безопасность вампиру и непоколебимо ему доверяю? Узнай Мэри, что Джори известны наши тайны, наверняка кинется спасать меня, чтобы увезти на край света. Расскажу все при встрече, потому что не сомневаюсь, она обязательно состоится, рано или поздно.

Порой я с содроганием вспоминала, как возвращалась с вокзала в пустую квартиру, проводив подругу, предчувствуя долгую разлуку и понимая, что впереди одинокое существование в неприветливом городе. И вот как все повернулось. Мне невероятно повезло! У меня есть семья, как у нормальных людей, есть те, кто искренне интересуются моими делами и как прошел день. До сих пор не верилось. Иногда я в ледяной панике просыпалась, слыша грубый, жесткий голос Тирона, требующий собираться на очередную ненавистную охоту. Такие сны даже отпускать не хотели из цепких душных объятий. Я, как была в пижаме, выскакивала на крохотный балкончик, чтобы, глубоко вдохнув свежий ночной воздух Франции, удостовериться, что я на противоположном конце света от мучителя.

Однако чаще ночи проходили настолько весело и насыщенно, что, оказываясь под утро в кровати, я проваливалась в царство Морфея в безмятежном спокойствии. А бывало, и вовсе сна лишалась, когда программа, приготовленная Джори, буквально выбивала почву из-под ног. К примеру, фееричное шоу в знаменитом на весь мир Мулен Руж.

По такому случаю, хоть и с тяжелым сердцем, пришлось снова обратиться к чековой книжке Мэри, чтобы купить платье.

Потом в автомобиле я внимательно выслушала познавательную экскурсионную лекцию, из которой узнала, что открытие сего заведения, как и завершение строительства Эйфелевой башни, было приурочено к началу Всемирной выставки. Сгоревшее в годы войны кабаре два года назад вновь гостеприимно распахнуло двери. Расположенное в скандальном районе красных фонарей, тем не менее, оно привлекало не только состоятельных горожан, но и людей искусства, писателей, художников, цвет аристократии и даже членов королевских семей.

Прославилась «Мельница», в первую очередь, зажигательным Френч-канканом, а также тем, что здесь еще тридцать лет назад впервые в мире был исполнен откровенный эротический танец. Конечно же, мой кавалер не повел меня на столь экстравагантное зрелище. Тем не менее, представление ошеломляло.

Буквально разинув рот, я смотрела под музыку Оффенбаха на дразнящие движения танцовщиц с манящими взглядами и резкими вскриками, как взлетают вверх их юбки, обнажающие длинные стройные ноги в чулках на весьма пикантных красных подвязках. Когда, вслед за другими упав на шпагат, одна из девушек, словно невзначай, носочком туфли сбила шляпу с зазевавшегося зрителя, зал взорвался громкими аплодисментами, восторженным гулом и даже свистом.

Номера сменялись калейдоскопом, смелые и яркие костюмы выступающих, состоявшие в основном из разноцветных перьев, производили шокирующее впечатление. Переводя взор то на поразительную сцену, то на ухмыляющегося Джори, я осознала, что пора менять взгляды на традиции, привычки и устои, привитые пуританской Америкой, потому что сама себе казалась дремучей дикаркой, а то и ханжой.

Открытия не переставали сыпаться, как из рога изобилия. Некоторые даже оставили след в сознании и серьезно повлияли на дальнейшие события.

Однажды Джори привел меня в какое-то второсортное питейное заведение, сильно отличавшееся от тех изысканных ресторанов, в которых мы обычно ужинали. Я уже давно решила ничему не удивляться, потому что понимала, насколько глупо выгляжу каждый раз, то впадая в ступор, то взрываясь восторгами. Однако я не подозревала, что поджидает сегодня. Джори объяснил, что голоден, и до выставки авангардистов, которую мы планировали посетить, ему необходимо встретится с одной из женщин, добровольно продающих кровь. В ожидании он рассказывал о модных и популярных художниках, чем они прославились, и с кем доведется встретиться на рауте.

После полуночи к столику подошел бармен, что-то тихо сказал Джори, и он, извинившись, сообщил, что отойдет ненадолго, но скоро вернется. Я заверила, что все в порядке, и приготовилась ждать, рискнув заказать местного пива. Прошло некоторое время, и рядом подсела незнакомка довольно вызывающего вида, вульгарно накрашенная и очень фривольно одетая. Она курила папиросу и рассматривала меня сквозь вонючий дым.

Я, в свою очередь, взирала на нее, догадавшись, что это представительница самой древней женской профессии, как говорят. Только непонятно, что она забыла за моим столиком, вряд ли я произвожу впечатление того, кому нужны ее услуги.

Оказалось, это ее ожидал Джори. И с кем только не приходится ему общаться! Однако мне нет дела до ее образа жизни, гораздо интереснее узнать, почему проститутка согласилась на такую роль – служить обедом для вампира. Раз выпала возможность и вполне подходящее место, я решила проявить дружелюбие и, вежливо представившись, завела разговор. Улучив момент, осторожно задала интересующий вопрос. Женщина заливисто захохотала, а отсмеявшись, ответила:

– Милочка, ты же не думаешь, что я по доброте душевной кормлю кровопийц? Или, по-твоему, мне и без этого мало шрамов на теле? Да и не за красивые глаза твоего Джори. За глаза я ему отдалась бы не раздумывая, утверждают, он чертовски хорош, но за кровь он прилично платит. Настолько, что мне и за неделю не заработать, даже если буду утюжить улицу не покладая ног, без сна и отдыха.

Последняя фраза была не совсем понятна, возможно, трудности перевода и несколько незнакомых слов, поэтому я переспросила, что она имела в виду. Вновь разразившись сипловатым смехом, странная собеседница принялась методично и подробно просвещать меня. Непонятно, чего она хотела, поделиться тяготами трудовых будней или похвастаться, а может, посмеяться, заметив мою некомпетентность, но подошла к объяснению с полной отдачей, насколько я могла судить. Описывала она красочно, не жалея эпитетов, мимики, жестов и телодвижений, прихлебывая при этом мое пиво и продолжая дымить папиросами.

Я сидела, открыв рот, с пылающими щеками, наверняка красная, как спелый томат, и не верила ушам, в которых дробью бился пульс. Теперь мне во всей полноте открылась истина, что же происходит наедине между мужчиной и женщиной, а также между однополыми партнерами, не говоря уже о групповых действах. В романах ничего подобного не упоминалось, но очевидно, профессионалка знала, о чем ведет речь.

Через десять минут ее вдохновленного живописного монолога мне нестерпимо хотелось вымыть руки и лицо, а еще спустя несколько мгновений залезть в ванну целиком, окунуться с головой. Она поведала и про извращенные оргии, и про садистские «удовольствия», и про многое другое. По ее словам, однажды клиент привел своего пса, огромного бойцовского кобеля, и, щедро заплатив, пуская слюни, с упоением наблюдал за тем, как питомец дергался на мастерице.

Вывалив на меня эту «ценную» информацию, женщина наконец выдохлась. Заявив, что ей некогда прохлаждаться, пора приступить к работе, и, если Джори она будет нужна, он знает, где ее найти, удалилась, отвратительно виляя бедрами. Я глядела ей вслед, и меня передергивало от отвращения и ужаса, а еще подташнивало, в висках нарастала боль. Я и не представляла, что подобное возможно в человеческих отношениях. Быть не может, что кто-то по своей воле соглашается на такую мерзость. Наверняка падшая женщина все выдумала, вычислив неопытную дурочку, попугать меня захотела, нечто вроде местной байки рассказала. Или, недостаточно владея французским, я что-то поняла не так? Но это вызвало такой отталкивающий эффект, что я долго еще приходила в себя. Требовалось обязательно прояснить этот вопрос, иначе мозг взорвется. А ответы даст только Джори, больше обратиться не к кому. Уверена, он разберется, что к чему, и уличит проститутку во лжи.

Когда он возвратился, я приготовилась залпом выпалить наболевшее, но по голодным глазам стало ясно, что поесть ему так и не удалось. Пришлось неимоверным усилием отложить вопросы и передать слова чудовищной женщины. Он извинился и снова исчез, а я тоскливо замерла в ожидании. Чем дольше я обдумывала услышанное, тем настойчивее приходила к выводу, что заниматься такими отвратительными вещами способны только сумасшедшие. Не может же весь мир сойти с ума. Это абсолютно противоречило моим прежним романтичным представлениям об интимных отношениях и казалось одновременно шокирующим и ужасно омерзительным. Неужели я так наивна? Разве для продолжения рода или выражения взаимной нежности необходима вся эта грязь?

Джори вернулся повеселевший, в прекрасном настроении, и, чтобы не тянуть, я сразу же шепотом вывалила свои сомнения и возмущение. Он внимательно слушал, приподняв бровь. Выражение лица непроницаемое, только в глазах медленно разгорался огонек. Вероятно, он едва сдерживал желание догнать и свернуть шею болтливой развратнице. Но, когда его взгляд подозрительно заблестел, а щека начала мелко подергиваться, я уныло осознала, что он усилием пытается не разразиться безудержным хохотом. Я нахмурилась и сжала кулаки. Так, похоже, не миновать целого месяца насмешек! Однако Джори переборол себя, попросил бармена налить нам вина, и вполне спокойно и миролюбиво пустился в объяснения.

Он утверждал, а не верить причин не было, что уличная труженица вовсе не выдумывала, в ее жизни это действительно имело место быть. Люди зачастую ведут себя так, что трудно вообразить. У каждого свои ценности и пристрастия, которые можно разделять или отрицать. Но это отнюдь не общепринятые правила. Каждый выбирает сам, что ему приемлемо, а что недопустимо. Когда придет время, я непременно во всем разберусь. И то, что произойдет после, будет правильным, естественным, приносящим радость и удовлетворение.

Ну, уж с этим я категорически не согласна! Такие устрашающие открытия хотелось стереть из памяти. Спорить не стала. Сохраню мнение при себе, заодно и остатки лица. А вот, что брат думает, было очень любопытно. И тогда, не удержавшись, я задала очередной несуразный вопрос, хотя, конечно, следовало прикусить язык. Что он сам считает приемлемым?

Джори посерьезнел и твердо заявил, что обсуждать это со мной не собирается. Задавать такие вопросы ни в коем случае не следует. Это личное, а я слишком любопытна. И вообще, лучше выкинуть все из головы, а то меня, видите ли, на минуту оставить без присмотра нельзя!

Мне было стыдно и немного обидно, до конца этой ночи я с ним не разговаривала. Глупо и по-детски. Но урок я усвоила и сделала для себя вывод, что обойдусь без таких сомнительных удовольствий, не дай бог стать похожей на блудницу, по какой-то нелепости прозванную «жрицей любви». Наверное, я совсем ни в чем не разбираюсь, но в моем понимании у любви совершенно иное предназначение.

ДЖОРИ

Я старался держать все под контролем, но вскоре пришлось признать, что все предусмотреть невозможно. Порой даже и не знаешь, как воспринимать подобные открытия – радоваться переменам или огорчаться поражению. Высвобождая как можно больше времени, чтобы провести его с Эль, я накопил дела в конторе, о чем неустанно напоминал по телефону месье Галлен, и в штабе возникли проблемы, требующие непосредственного вмешательства.

Отягощенный чувством ответственности, я с головой ушел в работу, понимая, что отныне придется балансировать между двух берегов. «Сестренка» отнеслась с чутким пониманием, заверив, что я могу полностью на нее положиться и не беспокоиться. Ей тоже необходимо приналечь на учебники, да и выспаться желательно.

Тем не менее, через несколько дней, не чинясь, я переложил на Маркоса остатки нерешенных вопросов, хотя мексиканец и косился недобрым взглядом на самодура-шефа. Ничего, ему не привыкать. И хотя я не предупреждал Эль о визите, был уверен, что она ждет меня с нетерпением, потому что сам очень соскучился, предвкушая, как, устало потирая глаза, она оторвется от книг, чтобы улыбнуться мне. Слишком малышка усердствует в своем рвении к знаниям, да еще и комплексы от недостатка стандартного образования. Я ее, конечно, поддерживал, но меру нужно знать во всем. «Эдак она меня начнет учить», – ухмылялся я про себя, как обычно, с трудом найдя место парковки в ее крохотном переулке.

Некстати вспомнилось, что с недавних пор Эль начала мечтательно поглядывать на яркие нарядные автомобили, за рулем которых восседали уверенные, бойкие девицы. Исключено! Я категорично отметал неприятную мысль. Поводов для тревоги и так достаточно. К счастью, никаких намеков пока не поступало, и я понадеялся на ее благоразумие.

Вручив Эль ключи от отцовского дома в Бельвиле, я получил в ответ беспрепятственный доступ в ее квартиру, чем и воспользовался. Хотел сделать приятный сюрприз. В гостиной горел свет. Я различал отчетливый спокойный ритм сердца хозяйки. Настолько ровный, как бывает только во сне. «Сей факт ничуть не огорчает, – подумал я с улыбкой. – Девушке лишние часы хорошего отдыха точно не помешают».

Стараясь двигаться бесшумно, чтобы не потревожить спящую, я заглянул в комнату и замер, остолбенев. Золотисто-каштановые волосы каскадом рассыпались по страницам какого-то фолианта, лежащего на полу. Похоже, будущая стипендиатка принимала душ, и в этот момент у нее родился очередной научный вопрос, требующий, кончено же, немедленного разрешения и уточнения. И как была, закутанная в шелковую простыню, она устроилась на ковре его решать. Однако усталость взяла свое.

В первое мгновение, как и подобает мужчине, заставшему даму в приватной ситуации, я отвернулся. Но тут же саркастично хмыкнул. Меня никто не видит. Какого черта я должен соблюдать приличия, когда можно насладиться невыразимо прекрасным зрелищем гладкой шелковистой кожи и нежного изгиба спины любимой?

Я присел на диван, позволив себе такую дерзость. Был готов исчезнуть в любую секунду, стоило моей девочке пошевелиться, но, казалось, время замерло вокруг нас. Сердце сумасшедшим молотом стучало в висках. Я попытался собраться и, сохраняя спокойствие, рассуждать здраво. Куда подевался прожженный герой-любовник, за которым тянулся бесконечный шлейф из разбитых сердец? Я ощущал себя мальчишкой, впервые увидевшим изящное женское колено. Но, бог мой, эта почти невинная обнаженная спинка, разметавшиеся локоны и точеная ножка, выглядывающая из-под простыни, казались куда эротичней любого разнузданного стриптиза в порочных заведениях ночного Парижа.

Слегка отпустив фантазию, я представил, как прикасаюсь к ее затылку, и, в предвкушении задержавшись, рука начинает плавный медленный спуск. Я словно пальцами чувствовал ее тепло… и надо же! Ладонь вспотела, дыхание сбилось. Сердце уже неслось галопом, и я краем сознания понял, что дольше здесь оставаться нельзя. Не будь я вампиром с железной выдержкой, уже взорвался бы изнутри. Также тихо покинув зону риска, оставшись незамеченным, я сорвал Пежо с тормоза. С ума сойти! Мне хотелось смахнуть испарину у висков.

К счастью, Клодетт, новая подруга, ждала в клубе, как и договаривались. Не помню, успел ли я поздороваться с ней, прежде чем увлек ошарашенную любовницу на третий этаж в первую попавшуюся свободную комнату. Вероятно, глупышка приняла мою горячность на свой счет, чем была немало польщена, потому что отдавалась пылко и страстно. Наверняка ее крики слышны были сквозь громкую музыку в зале.

Главное, мой внутренний пожар на время потушить удалось, остальное неважно. Личный список ситуаций «повышенной опасности» я пополнил еще одним важным пунктом. Удивительно, насколько безмятежно я жил, пока не обзавелся «сестренкой»!

Глава 04

ЭЛЬ

Не считая некоторых досадных недоразумений, скучать было некогда. К сожалению, это относилось лишь к тем дням, когда Джори не оказывался загружен делами. Если же я оставалась одна, остро ощущала необходимость хоть чьего-то присутствия. Да, я могла навещать Гаэтана, пожилой джентльмен всегда рад меня видеть. Но однажды, приехав в Бельвиль в неоговоренное время, я застала его в момент чаепития с приятной немолодой дамой, представленной мне как соседка, мадам Серафин.

Чувствовала я себя очень неудобно, навязчиво и глупо, хотя и провела отличный вечер в их компании, ведь отпускать меня они наотрез отказались. Больше я не рисковала, до пятничного вечера просиживала дома. Вот тогда-то и осознала, как сильно мне не хватает подруги. Джори, конечно, заменяет весь мир. Но, как выяснилось по происшествию с блудницей, я не обо всем могу поговорить с мужчиной.

Еще сильнее беспокоило отсутствие заработка. Пока я бессовестным образом использовала чековую книжку Мэри, тщательно складывая квитанции и чеки в твердом намерении все вернуть подруге. Но бесконечно так продолжаться не должно. Заговорить об этом с Джори я побаивалась. Достаточно изучив его характер, я понимала, что он наверняка воспримет мое желание в штыки и вновь заведет неприятный разговор о моем полном содержании Гаэтаном на правах опекуна.

Допустить подобное никак нельзя, ведь я и так обязана Ансело слишком многим. Обдумав все как следует, решила самостоятельно подыскивать работу, которую смогла бы совмещать с занятиями и ночной жизнью. К сожалению, без образования вариантов было немного.

Джори отсутствовал уже несколько дней и даже не сообщил точно, когда вернется. Я воспользовалась свободой и отправилась на разведку в одну из контор по трудоустройству, адрес которой нашла в газете. Согласно объявлению, они предлагали заработок для мигрантов и разнорабочих.

Выйдя на трамвайной остановке, я еще издали увидела длинную очередь, выстроившуюся к двери искомого здания. Подойдя ближе, осознала бесплодность задуманного. Судя по усталому, изможденному виду мужчин и женщин в веренице желающих найти работу, им это было гораздо необходимей, чем мне, да и получалось, похоже, не у каждого.

Грустно постояв на противоположной стороне улицы, я развернулась было, чтобы уйти, и столкнулась с девушкой, намеревающейся перейти дорогу.

– Поняла, что делать тут нечего? – незнакомка бесцеремонно ухмыльнулась. Она говорила с сильным акцентом, значит, тоже приезжая. – Вот и я думаю, а не плюнуть ли на все? Простоять неделю в надежде выпросить кусок, за который распоследний клошар не берется? Они же нас за людей не считают. А уйду сейчас, только лечь и помереть останется, уже двое суток не ела. Рухну здесь, никто и не заметит.

Я распахнула глаза, с состраданием и неподдельным изумлением глядя на девушку. Стало очень неуютно и стыдно. Как я додумалась прийти сюда, полагая, что мне чего-то не хватает? Надо же быть такой эгоисткой!

– Неужели не у кого попросить помощи? – смущенно спросила я, понимая, как мерзко выгляжу со стороны в дорогом пальто и новых сапожках рядом с этими несчастными, голодными и отчаявшимися людьми.

– Да все вокруг такие же, – грубовато ответила она, оглядев меня. – Тебе-то, видно, невдомек. Я приехала во Францию с хозяевами, служила горничной в барской семье. Бежали они из России, штат с собой привезли. Ну, думала, вот она – лучшая жизнь! И что? Случилась тут с госпожой горячка, да так не вовремя, что хуже не придумаешь. Требовалось ухаживать за ней всю ночь, а мне никак нельзя… В общем, должна я была уйти в тот момент. А наутро меня выставили без паспорта и выходного пособия. Подалась к сородичам в трущобы, приютили, но жить на что-то нужно. Вот и топчусь. А без документов дело пропащее, разве что на панель идти.

Меня передернуло, воспоминания окатили ледяной волной омерзения. Схватив девушку за руку, я с горячностью заговорила:

– Это из-за полнолуния ты не смогла работать, да? Не пугайся, я поняла, кто ты.

Собеседница отшатнулась, настороженно вскинувшись, подозрительно впившись злым взглядом.

– Ты из наших? Как узнала?

– Нет, я другая, но никому не скажу, не бойся, – заверила я как можно убедительнее.

– Ведьма, что ли? – бедняжка немного расслабилась, но бдительность не теряла.

Не имея возможности открыться, не совершив очередной ошибки, я кивнула.

– Могу помочь, – я миролюбиво улыбнулась. – Мой брат делает документы для приезжих. Я не знаю, сколько это стоит, но, возможно, если попрошу, он не откажет.

В глазах новой знакомой вспыхнула искра надежды, и мне почему-то стало приятно и посветлело на душе. Вскоре мы сидели в небольшом кафе. Я с сочувствием глядела, как Маргарита, так представилась русская, жадно глотает бефстроганов с гарниром. Она была высокой и угловатой, с резким голосом и натруженными ладонями, но сразу расположили ее прямота и честность. Очень хотелось протянуть руку, так же, как мне помогла Мэри. Когда-то и я была такой растерянной, не представляя, куда идти и как жить дальше. И вот я здесь. А вдруг и я в силах изменить к лучшему чью-то судьбу?

Я пригласила Марго к себе, и мы проговорили полночи. Она рассказывала о России и поделилась, что начала обращаться в полную луну, еще находясь в сиротском приюте.

– Была в моей группе одна тощая, ненавидели друг друга люто. Однажды застукала, как она втихаря режет мою сорочку, да так толкнула, что дура грохнулась головой о железную кровать. Никто не видел меня, поэтому виновную не нашли, хотя наверняка подозревали. Но меня кровь наказала сильнее во сто крат. Оказалось, я из волчьего рода. Как я приспосабливалась первое время – отдельная история, не люблю ее вспоминать. Только вот не знаю, возможно ли привыкнуть. Столько лет прошло, а меня до сих пор перед полнолунием трясти начинает, слишком уж это мучительно.

Я преисполнялась все большим сочувствием к бедняжке, на чью долю выпало столько испытаний. Вспомнилась семья оборотней из Теннеси, Саммерфилд-младший и ночь в закрытой карете. Тогда я и узнала, что, кроме охоты, у женщин-эльфиек и другое предназначение. Ведь в тот раз, пусть и насильно, но мне удалось утихомирить зверя. И Бенедикт почти не мучился. Далось это нелегко, но если все дело в тренировке? Я ведь ни разу с тех пор не пробовала, а могла бы! Разве плохо оказать помощь милой девушке? К тому же, я чувствовала, что мы можем подружиться. Это было бы замечательно!

Полнолуние через два дня. Конечно, я не сомневалась, что Джори будет категорически против. Понимала, риск велик. Конечно, я предприму меры безопасности, не такая уж я беспечная, но вряд ли это убедит его. А если он не вернется до послезавтра? Наверное, я могу распоряжаться собой самостоятельно в его отсутствие. Я обещала быть благоразумной и постараюсь выполнить обещание. Но помочь Марго неудержимо хотелось. Последним решающим аргументом оказалось то, что после моих осторожных слов, что владею заклинанием, способным облегчить ее муки, бедняжка залилась слезами и бросилась меня обнимать. На том и порешили.

Наметив план действий, мы приступили к выполнению. Днем нервная и взбудораженная Маргарита заехала за мной, потому как найти ее обиталище на окраинах было бы проблематично. В этом я очень скоро убедилась, поражаясь, насколько бедно живут некоторые в таком шикарном городе, как Париж. Даже в бытность охотницей с ненавистным братом я никогда не видела столько удручающей нищеты и упадка, как в трущобах, называемых жилым районом.

Помня уроки Тирона, я плотно поужинала, набираясь сил. Чем ближе ночь, тем больше нервничала и я. Все же страшновато проходить через тот кошмар повторно, да и способности я давно не использовала. Успокаивало, что, как и у большинства парижских оборотней, в подвале ветхого дома Марго оборудована специальная клетка-камера. Похоже, предыдущий жилец тоже был волком. Обдумав, мы решили, что, находясь взаперти, Марго не представит для меня большой опасности, главное, чтобы я могла дотянуться до ее ноги, например. Тогда при непосредственном контакте я постепенно лишу начавшую превращение девушку энергии, и она тихо уснет до утра. В теории выходило вполне разумно и не предполагало сложностей. Я как-то упустила, что малейшая оплошность – и я лишусь руки, которую разъяренная волчица отхватит в мгновение ока.

По испытанию трехлетней давности, которому подверглась в запертой карете, я в целом представляла, что нас ждет. Только тогда милосердная темнота скрыла от глаз подробности, лишь жуткий хруст ломающихся костей служил напоминанием. Сейчас же, в свете тусклой циклопической лампочки, затянутой паутиной, передо мной во всей красе разворачивалось невероятное действо.

Тело девушки ломалось и выворачивалось, удлиняясь чудовищным образом, трансформировались конечности, выгибался хребет. Лицо, довольно миловидное до сего момента, превращалось в нечто невообразимое, уродуя черты, будто полоумный художник в приступе безумия замазал грязью недавний шедевр, а после вовсе смял полотно. Гладкость человеческой кожи приобретала бугристость, темнела, покрываясь грубой рыжеватой шерстью. Даже представить невозможно, через какую адскую боль проходили несчастные в эти минуты! Неудивительно, что подобные муки доводили до неконтролируемого бешенства и превращали оборотней в страшных хищников, сметающих все на своем пути. Человеческий мозг вряд ли в состоянии выдержать жестокое перевоплощение, не повреждая рассудок, но именно для того я сегодня здесь. Соблюдая максимум осторожности, я устроилась на пыльном дощатом полу, стараясь не терять контакта с обнаженной девушкой в клетке, крепко держа за лодыжку. При первых же признаках деформации скелета, я, насколько могла, сосредоточившись, унимала боль, обливаясь потом, тяжело дыша, поглощая львиную долю грубой звериной энергии.

Старания не прошли даром, обращение Марго перенесла легко, практически беззвучно, лишь временами нервно повизгивая, тогда как мне пришлось довольно туго. Хотя, если не считать головной боли, трясущегося от усталости тела и безудержной тошноты, можно сказать, что я отлично справилась. Распластавшись на каменном полу, Марго, тихо поскуливая, крепко спала. Совершив неимоверное усилие, я выбралась на свежий воздух. Только сейчас, прислонившись к облезлой деревянной стене, дрожащими пальцами вытирая мокрый лоб, я ощутила, как окраина вибрирует от многочисленного волчьего воя, едва ли уловимого человеческим ухом, но отчетливо слышного мною. Хорошо, хоть одна волчица сегодня получила избавление. Я нисколько не жалела о рискованном, но добром поступке. Мама гордилась бы мной, наверное! Очень хотелось в это верить.

ДЖОРИ

Несмотря на отлаженную систему созданного под моим руководством Штаба, наиболее серьезные проблемы или особых клиентов приходилось брать на себя. Таковым явилось и сотрудничество с «собратьями» из Германии. Война давно закончилась, но немецкая речь до сих пор вызывала у меня самые мерзкие ассоциации и стойкое чувство ненависти, и это еще очень мягко сказано. Ни малейшего желания ехать в Берлин не было, но и отказывать Совету весьма опрометчиво, особенно в свете последних событий. К тому же, я профессионал и уверен, что как бы ни были неприятны «высокие договаривающиеся стороны», в сложнейших ситуациях выдержка меня не подведет.

Представители сообществ стран-победительниц продолжали уделять особое внимание построению в Германии властных структур на основе принципов и договоров, действующих в большинстве европейских государств. Ко всему, тяжелые переговоры проходили на фоне крайне обострившихся между нашими странами отношений. Проигравшая держава из-за кризисной экономической ситуации отказывалась выполнить репарационные обязательства. В ответ Франция с Бельгией оккупировали богатый углем и железной рудой Рур, вынудив бошей принять законные требования. Последовавший за этим Мюнхенский «Пивной путч», возглавленный каким-то недобитым ефрейтором Гитлером, был подавлен. Тем не менее, обстановка оставалась напряженной, и это не способствовало успешному завершению затянувшихся дебатов.

Я планировал выехать домой еще накануне, но немецкие оборотни оказались на редкость упертыми. Склонить их к компромиссу было непросто. Численность вервольфов, вследствие войны, на германской земле значительно превышала количество вампиров, которые понесли огромные потери, а по требованию победителей им полностью запрещено обращать новичков. Волки умело пользовались моментом, поэтому вели себя довольно нагло. А может, сказывалось влияние растущей луны, с чем возрастала и их дерзость.

На переговорах оппонентом выступала весьма самоуверенная фрау средних лет типичной арийской внешности – высокая голубоглазая блондинка с военной выправкой. Сопровождающие почти не открывали рот, только почтительно согласно кивали, а представители стороны вампиров, которым я помогал, оказались бесполезными переговорщиками. Не удивительно, что при таких специалистах соглашения до сих пор не подписаны. На их счастье, я не обделен красноречием и убедительностью. В итоге, нам удалось отстоять наиболее важные позиции, и затянувшиеся прения наконец завершились.