Текст книги "ИВ. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Гай Северин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 75 (всего у книги 89 страниц)

=== Часть 3 ===
Noblesse oblige

Глава 01

ЭЛЬ

Повисшее молчание на обратном пути тревожило и удивляло. Очень взволнованная тем, что едва не произошло на пляже, я не знала, что сказать, поэтому отчаянно ждала каких-то слов от Джори. Но он лишь искоса поглядывал, задумчиво улыбался, почти не следя за дорогой, и не спешил развеять терзавшие меня страхи.

Наверное, стоило догадаться раньше, что подобное возможно, все ведь так и случается между двумя людьми, но поцелуй стал полной неожиданностью. Какая глупая… Чувствуя, как пылает лицо, я старалась отвернуться и делала вид, что интересуюсь проносящимся в лунном свете пейзажем. Так стыдно, ведь я наивно размечталась, что он повторит попытку в автомобиле, где приближающаяся буря не помеха, или проводив домой. В смятении я пыталась решить, как вести себя и как держаться. Но на прощание он едва коснулся щеки губами и исчез. Едва закрыв дверь, я без сил опустилась на пол в прихожей и погрузилась в глубокие раздумья.

Как понять и разгадать смысл того, что неведомо? Я была застигнута врасплох. Это оттолкнуло Джори? Вовремя осознал, что совершает ошибку? Поддался импульсу и рад, что испортившаяся погода его остановила? Несмотря на молчание, он казался воодушевленным. Ерунда какая. Зачем проводить со мной столько времени, если потом жалеть об этом? Его ведь никто не обязывал. И взгляд не был сердитым или холодным, напротив, ласковым, нежным. Так почему меня снедает непривычная колющая обида? Или все это связано с тем, что я так и не раскрыла ему правды?

А каким мог быть этот поцелуй? Чувствуя, как сладко сжимается и скачет в груди сердце, я прижала ладонь к губам и зажмурилась, пытаясь представить другое развитие событий. О, наверное, это было бы невероятно! Головокружение и слабость охватили вновь, повторяя тот миг у моря. Но ни опыта, ни фантазии не хватало, чтобы хоть приблизительно воспроизвести желаемое.

Может, мне тоже нужно было что-то сделать? Или сказать? Если Джори чего-то ожидал, а я не оправдала надежды? Кто знает, как оно должно быть? Вдруг я его разочаровала? Понял, что у меня не получится? Он такой ослепительный, просто нереальный! И ясно, привык иметь дело с опытными, искушенными девушками, мне до них далеко. Безответных вопросов накапливалось все больше. Я ведь даже не могу разобраться, как отношусь к произошедшему, только почему-то мне очень грустно.

Повторит ли он в другой раз? И будет ли другой? Оказывается, я ничего не знала про взаимоотношения. Романы романами, а в настоящей жизни все иначе. Здесь чувства не расписаны на бумаге по воле автора. Попробуй разберись, как он ко мне относится! Спросить прямо? А вдруг так не положено? Кажется, даже неприлично. По крайней мере, в книгах ни одна героиня не задавала подобных вопросов. Джори может решить, что я не только неопытная, а еще и навязчивая, и это оттолкнет его.

А если ему не понравится? Ему есть с чем сравнить, и сравнение явно окажется не в мою пользу. Или я вообще больше его не увижу? От этой мысли охватил такой ужас, что я покрылась холодным потом и начала стучать зубами. Так и сидела бессильно на стылом полу в коридоре, нервно грызя ногти, пока тело не затекло.

В тот момент я напрочь забыла, что Джори вампир, живет по ночам, пьет человеческую кровь, а я принадлежу абсолютно противоположному, враждебному виду. Какое это имеет значение, если я так сильно его… люблю? Неужели это то самое и есть? Когда пугает до ледяной дрожи и неудержимо тянет и манит к себе. Как разобраться? Очевидно только то, что я слишком к нему привязалась. А, возможно, он просто опомнился и решил не усложнять, ведь у него есть любовницы – умелые и красивые. Недостатка в поцелуях он точно не испытывает. Зачем связываться с неумехой бестолковой? Что он найдет для себя, кроме разочарования и скуки? Размечталась, дурочка, просто смешно! Но почему-то хотелось плакать…

От внезапного звонка в дверь я резко подскочила, а сердце судорожно сжалось. «Месье Бушар! – осознала я в панике. – Я совершенно забыла о нем! Как я объясню преподавателю свой замученный вид? Сказать правду просто немыслимо!»

Занятия я бессовестно прогуляла. Профессор еще долго стучался, а я затаилась, будто меня нет, зажав ладонями пылающие уши, мечтая провалиться сквозь землю и сгорая со стыда, что поступаю так малодушно. Теперь к душевному раздраю прибавилось чувство вины вкупе с предстоящим объяснением с педагогом.

День состоял из бессвязных обрывков. О сне не было и речи, поэтому я пыталась хоть чем-то отвлечься, словно сомнамбула передвигаясь на деревянных ногах по дому. То удавалось убедить себя, что ничего особенного не произошло, и вечером все пойдет своим чередом, как ни в чем не бывало. Джори придет, и все страхи улетучатся, как дымка на ветру. Ведь все же он попытался зачем-то? А он не похож на тех, кто совершает бессмысленные поступки. Я ведь могла ему понравиться, правда? На душевном подъеме я успела и себя, и квартиру подготовить к приходу гостя, даже напевала веселые песенки, и улыбка не сходила с лица.

Но потом опять нападала лихорадочная нервозность, возвращались сомнения и ужас, что вновь останусь одна. Необъяснимое предчувствие преследовало, но разгадать его не удавалось. Почему же он молчал?! В эти моменты все начинало валиться из рук, я в изнеможении падала на диван, вздрагивая от каждого шороха. Нужно время, чтобы подумать, привести в порядок растрепанные чувства и внести хоть какую-то ясность в смятение. Получалось очень плохо.

Казалось, хуже быть уже не может, но после полудня мир совершенно погас, когда с ежедневной почтой пришло долгожданное письмо от Мэри. Мне бы обрадоваться, но подсознательный страх надвигающейся беды усилился, заставив сердце подпрыгнуть к горлу. Белый конверт, обклеенный почтовыми марками, вызывал острую панику.

21 июня 1923 г.

Бостон, Массачусетс, США.

Здравствуй, милая Эль!

Пишу с надеждой, что все у тебя хорошо, и новая жизнь приносит радость. Хотя знаю, что скучаешь, и это взаимно.

Против воли покидала я Париж, и, как оказалось, печалилась не напрасно. Мне очень тяжело сообщать, но, очевидно, разлука протянется дольше, чем мы предполагали. Значительно дольше. И причиной тому вовсе не наследные дела.

Мистер Честер, мой поверенный, сменивший мистера Финкеля, быстро помог переоформить движимое и недвижимое имущество на Агату Старк – мою новоявленную «тетушку». Убедившись, что ничто более не задерживает меня в Штатах, я предвкушала нашу скорую встречу.

Сев в ночной поезд до Нью-Йорка, я случайно встретилась взглядом с мужчиной на перроне. Он тут же отвел глаза и поспешил войти в вагон, но мне определенно показалось знакомым его лицо. Я не придала этому значения, пока тот же человек не оказался моим попутчиком, устроившись в соседнем купе. Столкнувшись в коридоре и разглядев внимательнее, я поняла, что точно видела его прежде, но ведь это могло быть совпадением.

Около кассы Главного морского вокзала Нью-Йорка я вновь заметила его, после чего он сделал вид, что старательно изучает расписание на стенде. Стараясь ничем не выдать охватившей паники, в самый последний момент вместо Гавра я попросила билет до Бостона.

Несколько часов в пути хватило, чтобы прийти к выводу: все это не случайно. Не могу судить наверняка, но возможно, Дамианос не прекратил наши поиски, и его подручные идут по пятам, предполагая, что ты где-то рядом. Иного объяснения я не находила. Похоже, руки Изначального очень длинные, а влияние огромное. Однако сомнения оставались, может, я преувеличиваю?

Каково же было мое отчаяние, когда, спустя два дня, выйдя вечером на улицу, я почти сразу обнаружила слежку. Обострившееся чутье заставило бросить взгляд в зеркальную витрину дамского магазина, на ходу поправляя прическу. Этого хватило, чтобы убедиться – мужчина, выгуливающий собачку на поводке, следующий в нескольких ярдах позади, – тот самый человек из поезда.

Все надежды рухнули в одночасье. В том, что целью являешься ты, а за спиной преследователей стоит Дамианос, уже нет ни малейших сомнений. Не представляешь, ценой каких усилий я удержалась, чтобы тут же не наброситься на шпиона. Но кто знает, сколько еще подобных типов находится поблизости? Необходимо убедить преследователей, что я не имею к тебе отношения.

Огромная благодарность воспитателям пансиона, научившим сохранять непроницаемое лицо в любых ситуациях! Зайдя в ближайший магазин, я приобрела модную шляпку, словно это и было моей целью, а потом, не торопясь, вернулась домой. Лишь там я смогла дать волю чувствам. Наши планы и мечты на веселую и интересную жизнь в Париже обратились в прах, ведь я теперь смертельно опасна для тебя.

Риск слишком велик, и, как бы ни рвалась душа, как бы ни хотелось обмануть врагов и вернуться в Европу, мне придется оставаться на этом берегу Атлантики до тех пор, пока не наступит твердая уверенность, что не приведу Изначального прямо к тебе.

Прости, что так вышло, но, к сожалению, выбора нет.

Я все тщательно продумала. Денег на счете достаточно, чтобы ты ни в чем не испытывала нужды. И, пожалуйста, оставь возражения, я их не приму. Надеюсь, через год ты благополучно поступишь в Университет, найдешь новых подруг и, может быть, встретишь достойного молодого человека. Но умоляю, соблюдай осторожность, никому не выдавай своей сущности! Особенно остерегайся моих собратьев. Многие из них, даже не являясь агентами Дамианоса, будут рады преподнести ему такой подарок, если слух доползет до Европы. Очень надеюсь на твое благоразумие. Уверенность, что тебе ничего не угрожает, даст мне силы переносить разлуку.

Если заметишь слежку или что-то подозрительное, бросай все, немедленно уезжай из Франции и не пытайся со мной связаться.

Понимаю, как тебе тяжело читать эти строки. Но если мы все сделаем правильно, со временем интерес соглядатаев угаснет, и мы непременно встретимся. Что такое несколько лет для тех, у кого впереди вечность? За учебой годы пролетят незаметно.

Дорогая моя Эль, ты даже не представляешь, насколько я благодарна за все, что ты для меня сделала. Пусть мы пребываем в долгой разлуке, но мне теперь есть для чего жить, и я постараюсь не утратить те человеческие качества, что ты смогла разглядеть, так что за меня не беспокойся.

Береги себя, милая, и постарайся не грустить,

Твоя Мэри.

Не веря глазам, я перечитывала ровные строчки, выписанные аккуратным почерком с изящными завитушками, с трудом осознавая их смысл. Светлая полоса в моей жизни завершилась. Неужели все закономерно? Долгое счастье не для меня?

Слова начали расплываться от набегающих слез. Я отложила листок и обхватила голову руками. Мэри полагает, что опасна для меня, но ведь это я подставила ее под удар! Это ей грозит опасность там, на другом краю Атлантики, и она совершенно одна, окруженная врагами. А я тут сижу и грежу о поцелуе. Что же делать? Если девушка пострадает, я даже не узнаю об этом! А если попадет в руки Изначальному или, что еще хуже, Тирону? Не верю, что он погиб. Нельзя было отпускать ее. О чем я думала? Может, единственный выход – вернуться и самой сдаться? Как жить, подвергая риску фактом своего существования дорогую подругу?

Я проплакала остаток дня, жалея бедную Мэри, наши несбывшиеся мечты, проклиная свою несчастную судьбу и бессмысленные помыслы, глупые чаяния и надежды. А ведь она заботится обо мне, даже находясь так далеко, готова пожертвовать всем, еще и за что-то благодарит. Заслуживаю ли я подобной преданности?

Когда лить бесполезные слезы не осталось сил, вернулась способность мыслить. Подругу не пытались схватить, раз она мирно обитает в Бостоне. Может, нам удалось сбить со следа врагов? И соблюдая осторожность, пусть и в разлуке, у девушки есть шанс жить спокойно? Уж точно вдали ей безопасней, чем рядом со мной. Остается только смириться с неизбежностью.

Измучившись, я совершенно забыла о своих сомнениях, спохватившись, только когда дверной звонок оповестил о приходе Джори. Лишь вернувшиеся страхи не позволили опрометью броситься к нему, прижаться и вылить накопившуюся боль и печаль, страстно желая, чтобы сильный и уверенный мужчина решил все проблемы.

Выглядел он, как всегда, сногсшибательно, тепло и нежно улыбаясь, смотрел с тревогой на мое заплаканное лицо с явно опухшими веками и красным носом. Но, несмотря на собственные переживания, от меня не ускользнуло, что под глазами его тоже залегли тени, и он чем-то расстроен и встревожен, хотя старается не подавать вида.

– Что случилось, милая?

Первый же вопрос выбил почву из-под ног. Я с огромным трудом прикусила язык, чтобы не вывалить запретную информацию.

– Мэри прислала письмо, сообщив, что вернется не скоро, – только и смогла я пискнуть, мучительно сражаясь с совестью, оттого что приходится скрывать слишком многое.

Крепкие объятия как по волшебству растворили большую часть моих терзаний.

– Не переживай, малышка, я с тобой.

Чуть было снова не ударившись в неудержимые рыдания, я вцепилась в лацкан пиджака, вдыхая ставший родным запах уверенности и силы. Джори тихонько гладил меня по спине, пока я не справилась, наконец, с эмоциями, после чего усадил на диван.

– В связи с таким поворотом, весьма кстати будет то, что я пришел сообщить тебе, Эль, – заявил он, усаживаясь рядом.

Я вздрогнула, почувствовав холодок перемен, к которым была совершенно не готова.

– Очевидно, что подруга не сможет в ближайшее время предоставить тебе необходимую защиту. Мне очень жаль. Но, учитывая то, как беспечно и опрометчиво ты впускаешь в дом вампиров, – он многозначительно повел бровями, скрывая улыбку под серьезным видом, невольно и меня, словно гипнозом, заставляя расслабиться, – я должен рассказать тебе кое-что важное.

Вскинув взгляд, я едва не поперхнулась. Неужели новости еще не закончились?

– Ты наверняка заметила, Эль, как тепло относится к тебе мой отец, и как он привязался к тебе за последнее время? – продолжил Джори, бережно сжимая в теплых ладонях мои заледеневшие пальцы. – Тем более, видишь, как дорога ты стала для меня. В свете этих обстоятельств, должен признаться, что в курсе всего, что ты скрыла. Конечно, ты поступила правильно и мудро. Но моя работа знать все обо всех, так что извини за излишнее любопытство.

Холодея от ужаса, не веря ушам и, кажется, находясь на грани помешательства, я слушала, что он уже давно в курсе моей эльфийской сущности, что, оказывается, Мэри была права, и длань Дамианоса дотянулась по мою душу до Парижа. Это катастрофа! Если Джори известно мое охотничье прошлое, любые оправдания бессмысленны.

Кровь прилила к лицу, и бросило в жар. И что он хочет сообщить? Разве что, зачитать приговор. «Так вот почему он прервал поцелуй, – мелькнуло прозрение. – Обостренное чутье предостерегло от ошибки, наверное… Но почему же он тогда не оттолкнет меня, а в голосе сочувствие вместо ненависти?»

Я ничего не понимала, в ушах нарастал звон. Напрягая все силы, я заставила себя вслушиваться в слова мужчины. Он говорил невероятные вещи о том как, пользуясь положением и личными мотивами, тщательно скрыл ото всех факт моего присутствия и твердо намерен оберегать от врагов нынешних и будущих. Уверял, что я ни в коем случае не должна его бояться, и будет просто замечательно, если смогу довериться и принять его искреннюю помощь.

– Пойми, малышка, – продолжал речь Джори, серьезно и внимательно вглядываясь мне в лицо. – Я сделаю все, чтобы оградить тебя от опасности. Но ты обязана помочь мне в этом. Нам придется соблюдать осторожность, а тебе еще и тщательно и неукоснительно следовать моим советам и просьбам. Эль, ты меня слышишь?

Я кивнула, скорее, для вида, похоже, сознание играет со мной злые шутки. Поверить в услышанное невозможно.

– Я опасна, – с трудом промямлила я, не решаясь поднять глаза. – Не хочу, чтобы ты пострадал.

– Вот поэтому ты и должна пообещать слушаться. – Джори покрепче прижал меня к груди. – У меня есть план, в него посвящен только отец. Он тоже хочет помочь. Он оформит опеку над тобой до совершеннолетия. Официально ты станешь его приемной дочерью и моей сестрой. Я представлю тебя в обществе, как дальнюю родственницу, осиротевшую внучатую племянницу Гаэтана. Никто не усомнится, если мы станем вести себя соответственно. Ты сможешь спокойно учиться, и мы будем проводить много времени вместе. Не надо плакать, все хорошо.

Не веря ушам, я судорожно всхлипывала, то ли от огромного облегчения, словно горой с плеч свалившегося, то ли от страха, что все это мне почудилось, и на самом деле, вампир пришел обличить меня во лжи, а то и уничтожить.

Но не могли же отказать все органы чувств. Он нежно кончиками пальцев вытирал мои слезы со щек.

– Ты согласна, сестренка? – уточнил он, не представляя, какой ужас я пережила несколько минут назад, ожидая увидеть на его лице ненависть и презрение. Сейчас же я была готова на что угодно, лишь бы с ним рядом.

Когда я немного успокоилась, пришла в себя и поверила, что мне это не снится, Джори подробно объяснил новые правила, требования, возможности и условия, позволяющие сохранить в тайне мою сущность и оградить нас от беды. Я и не думала что-либо оспаривать или возмущаться, с поспешной радостью приняв все и безоговорочно доверившись. Главное, что я не одна, и он обещает заботиться обо мне. Остальное неважно.

Мы еще долго разговаривали, он дымил сигарой. Конечно же, после такого я не могла не дать ему прочесть письмо Мэри. Джори восхитился ее поступком, сказав, что у меня лучшая подруга, о какой можно мечтать. Он одобрил ее решение остаться в Америке и сделать вид, что мы вообще не знакомы, чтобы сбить шпиона со следа. Но вместе с тем уверил, что подобные нежелательные личности наверняка изредка могут появляться и в Париже, тогда нам необходимо будет соблюдать особую осторожность.

С его уходом тени вновь сгустились, и тоска вернулась, оттесняя радость. Продолжала скрести душу совесть. Я так и не смогла признаться в своей мерзкой подноготной. Как и утаила существование фанатичного брата-охотника. Джори не упоминал о нем, значит, этот факт ему неизвестен. Конечно, Тирон мастерски маскируется, заметает следы, никто не знает о нас. Так пусть и остается это погребенным руинами прошлого. Ведь я с этим распрощалась, но вдруг мой новый брат не поверит и передумает? Даже от одной мысли становилось дурно. Поэтому, несмотря на грызущее чувство вины, я не позволила себе открыть правду.

Не менее стыдно было за глупые фантазии о поцелуе. О чем я только думала?! К счастью, Джори и этого никогда не узнает. И все же, почему он выбрал сестру? Не возлюбленную. Видно, с этой стороны я недостаточно привлекла его, а кривить душой он не пожелал. Глубоко вздохнув, я старательно давила обиду, ругая позорную слабость и свои розовые мечты. Как бы он ни решил, я должна быть счастлива и благодарна.

Разве не об этом я всю жизнь мечтала? Не о любимом брате, заботливом и нежном; не обижающем и не мучающем, а оберегающем и защищающем; о заботе, поддержке, доверии; о мудром и добром отце; о людях, которых можно назвать родными; о тех, кому я небезразлична? Да это же просто сказка какая-то! Сколько несчастных ночей я грезила об этом, осознавая бессмысленность и несбыточность любых молитв. И вдруг получаю даже больше, чем представить могла. Но где же тот безграничный восторг, накрывающий с головой?

Возможно, я просто не в состоянии осознать произошедшее, события пронеслись надо мной вихрем, который еще должен утихнуть, тогда и солнце непременно выглянет из-за туч. Подумаешь, недостойна поцелуя! Теперь я в этом уверена. Самое главное, что я отныне не одна и смогу видеться с Джори очень часто. Более того, в положении сестры, несомненно, есть свои преимущества. Влюбленные пары, нередко случалось, что расстаются. А братские чувства и отношения, если уж они есть, то обычно сохраняются на всю жизнь. Я обрела гораздо больше – долгожданную семью, и непременно буду счастлива.

Глава 02

ДЖОРИ

Залогом сохранения задуманного в тайне должна послужить максимальная естественность, исключающая возможные подозрения. Все знали, каким страшным горем для Гаэтана стала потеря Ноэми. И ничего удивительного, что он взял под опеку милую девушку-сироту приблизительного такого же возраста. Надо сказать, ему не приходилось прилагать ни малейших усилий, чтобы достойно играть эту роль. По сути, он и относился к эльфийке, как к родной дочери, тепло привязавшись, и, разумеется, Эль отвечала взаимностью.

Лучшая из гостевых комнат была переоборудована под ее спальню. Однако девушке с большим трудом удалось убедить нас, что ей удобнее остаться в Латинском квартале. Решающим аргументом послужила непосредственная близость к Университету, что для будущей студентки весьма немаловажно. Взамен она пообещала не пропускать пятничных семейных ужинов и иногда проводить в Бельвиле выходные.

Мне пришлось дать слово не только самому себе, но и отцу, что отношения с Эль не выйдут за рамки родственных и не скомпрометируют ее в глазах общества, а также, что у нее будет свобода выбора. Как бы ни протестовала душа, я не мог поступить иначе. Беря на себя ответственность, старик также попадал под удар, и смертельный риск грозил ему не меньше нашего. Хотя Гаэтан об этом даже не задумывался, его мотивы продиктованы искренними чувствами.

Мой образ жизни практически не претерпел изменений, если не считать, что теперь я мог на законных основаниях постоянно сопровождать девушку, выходя в свет.

Поначалу смущали опасения, как Эль воспримет знаки внимания, оказываемые мною другим женщинам, и время, которое необходимо им уделять. Ведь если бы с обретением сестры Джори-ловелас внезапно превратился в монаха-затворника, это породило бы домыслы, излишнее любопытство к эльфийке, не говоря о двусмысленности ее положения. К тому же, чего греха таить, мои мужские потребности не только не исчезли, напротив, что вполне естественно, существенно возросли.

Однако никаких сцен ревности, упреков, скандалов и чего-либо подобного, к моему удивлению, не последовало. Похоже, Эль, полностью доверившись, приняла новый статус как должное. Признаться, сперва это обидно резануло, неужели я совсем не интересую ее как мужчина? Впрочем, пока ее не интересовали и другие, я был ей благодарен, ведь это исключало лишние досадные проблемы в наших взаимоотношениях.

Я знакомил Эль с Парижем не спеша и методично, давая окружающим привыкнуть к новому члену общества, ведь она закономерно вызвала немалую заинтересованность и свежий глоток светских слухов и толков. Однако я переживал совершенно напрасно. Приветливость и доброжелательность «сестренки» моментально располагали к ней людей, она прекрасно чувствовала, с кем стоит общаться, а с кем держаться отстраненно-вежливо. Понятия не имею, как ей это удавалось, наверное, природное чутье. Она умудрялась находить общий язык даже с моими любовницами. Я лишь поражался и гордился ею.

Эль быстро приспособилась к моему ночному ритму, с любопытством и восторгом воспринимая любую предложенную программу развлечений. Никогда не жаловалась и не капризничала, если уделял внимание работе, клиентам или личным интересам. Эмоции и поведение девушки были живыми и неподдельными, чего так не хватает в нашем наигранном лживом обществе. Поэтому я старался использовать любую возможность провести время вместе.

Сегодня намечалась большая вечеринка по поводу тридцатилетия Жофроа Катри – сына нашего несменяемого префекта. А до этого я хотел побродить с моей девочкой по парку и посидеть в ее любимом кафе на набережной Сены. Погода стояла изумительная, как и положено в конце августа, бархатные вечера, ласкающие теплом и свежестью одновременно. Усердная ученица провела взаперти целый день, просиживая за книгами. Жаль упускать шанс надышаться летними ароматами, ведь недалеко и осень.

Перед этим традиционная пятничная встреча. Впорхнув в дом, Эль радостно обняла Гаэтана, который сиял улыбкой, привычно молодея в ее присутствии. Потом семейный обед, и довольный отец вспоминал для нее какие-то истории, а я наслаждался покоем и их счастливыми голосами. После уже Эль рассказывала о своих мелочах, и я вдруг поймал себя на мысли, что почти не слушаю, а просто любуюсь тем, как она это делает.

Когда солнце склонилось к закату, извинившись, я отправился привести себя в порядок и переодеться. Быстро принял душ, побрился, парфюм, вечерний фрак, приличествующий ситуации, восхищенно-одобрительный взгляд эльфийки, и, устроившись в автомобиле, мы неторопливо вырулили на проезжую часть. Тут возле дома напротив Эль заметила маленькую плачущую девочку и попросила остановиться.

Иногда вечерами я встречал малышку вместе с матерью – степенной мадам. Мне казалось, что это милый воспитанный ребенок. Странно, что ей позволили демонстративно рыдать на улице. И хотя это совершенно не наше дело, Эль не пожелала остаться в стороне, подбежав и ласково заговорив с безутешной крохой.

Именно с того момента события понеслись самым непредсказуемым, а для меня еще и парадоксальным образом. Оказывается, у соседей жил большой попугай, которого глава семейства, офицер Французского иностранного легиона, еще до войны привез из Африки. Мужчина умер пару лет назад от старых ран, а белый какаду стал любимцем дочери, и она очень к нему привязалась. И вот сегодня с ним случилась беда.

В отсутствие хозяев попугаю удалось открыть клетку, и любопытная птица через камин проникла в дымоход. Там он попытался взлететь или выбраться, но безнадежно застрял. Своими силами освободиться беглецу не удавалось, достать его тоже не выходило. Мать уже обратилась в полицию и к пожарным, но те велели воспользоваться услугами трубочиста. Сомнения вызывали методы работы этих специалистов, потому что вряд ли птица уцелеет после того, как ее протолкнут специальным ершиком или подденут крюком на тросе.

По словам хозяйки дома, появившейся на пороге, замурованный попугай истошно вопил, изображая несчастное приведение, вот расстроенная женщина и отправила ребенка на улицу, чтобы та не слышала пронзительных призывов мученика. Сроку она отвела ему до той поры, пока дочку не придется укладывать спать. Если какаду не удастся выбраться самостоятельно, останется только затопить камин, чтобы прекратить бессмысленные мучения птицы.

Услышав такое заявление, Эль пришла в ужас и тут же решила активно включиться в спасение пленника. Кто бы сомневался! Я едва подавил желание возвести очи горе. Взглянув на меня и поняв, что я не спешу что-то предпринимать, она предложила свою помощь:

– Давайте я попробую забраться и вытащить попугая. Я худая, но достаточно сильная, вполне могу пролезть.

Девочка тут же прекратила плакать и с надеждой уставилась на Эль, с тем же выражением взирала и отчаявшаяся вдова. Ну и ситуация, однако, жизнь полна сюрпризов. Я привык, что подобные житейские мелочи меня не касаются, и уж точно совсем не трогала судьба дурной птицы. Если воззвать к моей человеколюбивой стороне, то малышку, конечно, жаль… Хорошо, кривить душой не стану, слегка вызывает сочувствие. Но с другой стороны, куда проще внушить соседкам, что какаду они видели только на картинках, а в печном канале застрял голубь, с которым и разберутся соответствующие службы.

Мечты, мечты… Моя сердобольная сестренка уже выясняла у вдовы, не найдется ли у них на что сменить ее вечернее платье, в котором (ну надо же!) неудобно пробираться в узкую трубу.

Скрипя зубами в нарастающем раздражении, я мысленно представил, как внушаю бестолковой мамаше самой отправляться в дымоход, после чего все забыли бы о птице, так как спасение понадобилось бы дородной мадам, разделившей судьбу с питомцем. Эль не успокоится, а если я проявлю настойчивость и увезу ее, вечер будет испорчен.

Поэтому, приклеив на лицо картонную улыбку людоеда, я галантно сообщил, что, разумеется, мой долг прийти на помощь милым леди, и я беру на себя труд позаботиться о несчастном безмозглом узнике. Ибо всегда мечтал о подобном подвиге.

Не оценив сарказм, энтузиастка попыталась возразить, вроде того, что по комплекции ей будет легче, но я, конечно же, настоял на своем. Некоторым утешением служил ее восхищенный, благодарный взгляд. Раздевшись в соседской гостиной до нижнего белья, мысленно проклиная растяпу-вдову, ее покойного мужа и всех пернатых, я забрался в камин. Да уж, работа трубочиста явно не из легких. Как я ни буду стараться, а вымажусь с головы до пят.

Делать нечего, вверху надрывно орал страдалец. И как еще не охрип? Глубоко вздохнув, я подтянулся и втиснулся в устье камина. Руками цепляясь за кирпичи, покрытые лохмами сажи и отталкиваясь от них же пальцами ног, упираясь спиной в кладку, я пополз вверх. К сожалению, тут не было возможности воспользоваться вампирским прыжком или скоростью, помогала только сила.

Мне приходилось буквально продираться, оставляя на стенках клочья кожи, мешал широкий разворот плеч, коим наделила щедрая природа. Нос забивала пыль и копоть, горло раздирало от кашля, а вкупе с раздражением накатывала злая ирония. Не приведи господь, чтобы кому-то из коллег или знакомых стало известно, что Джори Ансело как распоследний Пер Ноэль-Дьявол-Его-Задери веселится. Отмыться от такой славы не удастся никогда. Еще один рывок, – и показался изгиб дымохода, из-за которого раздавались душераздирающие вопли. Последним усилием я подтянулся и схватил истеричного беглеца, начав спуск обратно.

Неблагодарная тварь вместо того, чтобы затихнуть и радоваться спасению, видно, решила дорого продать жизнь и вцепилась огромным клювом в мой палец. Я, конечно, парень терпеливый. Но когда почувствовал, как, дробясь, хрустнула косточка фаланги, едва не взвыл. Господи, каких же усилий мне стоило тут же не придушить негодяя или не размазать о стену, смешав воспоминания о нем с печной грязью.

Однако внизу любимца ждала маленькая хозяйка, да и эльфийка явно не одобрила бы появления дохлого какаду, так что я всего лишь ускорил темп. А ведь не окажись я сегодня рядом с Эль, она проделала бы все сама. Это как пить дать, с ее-то неугомонным характером. Но вот и свет в конце тоннеля, наконец я буквально ввалился в гостиную.

Некоторым утешением стали ошарашенные лица женщин, надеюсь, теперь понявших, на что обрекли респектабельного господина своими причудами. Весь покрыт сажей и царапинами, с волос свисают комья паутины, по руке, сжимающей хохлатую птицу, течет кровь. «Вот интересно, – мелькнула мысль, – если свернуть шею какаду, напившемуся вампирской крови, он тоже очнется попугаем-вампиром?»

Проверять, конечно, не стал, ведь на меня смотрела Эль. И такое у нее выражение, будто я только что на ее глазах половину человечества от гибели спас! Приятно, конечно, когда девушка тебя героем считает, ради этого можно и запачкать руки. Ребенок схватил любимого питомца и прижал к сердцу, а мать принялась пылко выражать признательность и извиняться за причиненные неудобства, предлагая меня непременно отблагодарить. О, да! Вот только этого мне еще не хватало. Без внушения не обошлось, пусть думает, что на помощь пришел случайный прохожий. Вовсе не прельщало, чтобы остальные соседи на меня пальцами показывали.