Текст книги "ИВ. Тетралогия (СИ)"
Автор книги: Гай Северин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 89 страниц)
Гувернантка не позволяла мне во время их визитов прерывать занятия, выходить из моих комнат и мешать взрослым. Впрочем, мне и самой не слишком этого хотелось. Нэнси эти гостьи почему-то не нравились. Каждый раз, услышав об очередных визитершах, няня недовольно ворчала себе под нос что-то вроде «по-налетели, вороны» и незаметно сплевывала.
Глава 02Однажды, накануне моего восьмого дня рождения в нашем доме неожиданно появились совсем другие гости, которых я прежде никогда не видела – мои кузены, считавшиеся пропавшими без вести много лет назад, Марко и Трой Санторо. Почему-то горничная не впустила их сразу, а с озадаченным видом прошла в кабинет и попросила отца спуститься вниз.
После удивленных восклицаний они какое-то время переговаривались в холле, а потом вместе поднялись по лестнице в кабинет. Мой всегда невозмутимый и сдержанный отец был на редкость возбужден, не мог сдержать эмоций и шумно выражал свою радость, что для него совсем нехарактерно. Он давно уже мысленно похоронил любимых племянников, о которых рассказывал мне с родственной теплотой, и сожалел лишь о том, что они не нашли успокоения на фамильном кладбище, и, конечно, не чаял вновь увидеть их живыми. Поистине, большой сюрприз.
Сияющий отец показал гостям дом и представил им меня. В детстве мне, наверное, как и многим в этом возрасте, тридцатилетние мужчины казались почти стариками. Но отец почему-то особенно изумлялся, что племянники выглядят слишком молодо для своих лет.
Сероглазый, как и я, угрюмый шатен Трой, похожий на своего старшего брата Джиэнпэоло, не привлек моего внимания, зато от Марко я не могла оторвать глаз. Это был мужской вариант моей покойной красавицы-тети, портретом которой я нередко любовалась в гостиной. Выше и стройнее своего коренастого неприметного брата, с выразительными карими глазами на бледном лице с тонкими чертами, с длинными золотистыми локонами. Он точь-в-точь походил на сказочного принца из книги сказок Андерсена.
Заметив мой восторженный взгляд, Марко снисходительно улыбнулся и именно в этот момент покорил мое сердце. За ужином, словно по волшебству, златовласый красавец оказался за столом рядом, поддерживая легкую светскую беседу, положенную этикетом, уделял мне внимание, словно взрослой девушке, что только усилило мое восхищение и заставляло сердце биться часто и с перебоями, словно крылья бабочки трепетали в душе. Трой, напротив, на меня внимания не обращал, больше общался с дядей, вспоминающим их довоенную жизнь, лишь иногда переводя мрачноватый взгляд на брата.
После ужина папа попросил меня спеть, и, волнуясь, как никогда прежде, я исполнила слегка дрожащим голосом старинную песню, аккомпанируя себе на рояле. Правда я не очень понимала, о чем она, ведь итальянскому меня не учили, только латыни. Возможно, отец уже давно считал себя американцем и счел это излишним.
Что тогда сказал Трой, если он вообще слушал, я не помню, потому что во все глаза следила за реакцией Марко. А тот снова одобрительно улыбнулся и заметил, что мне непременно нужно продолжать занятия и развивать свои способности, и что ему очень понравилось. Я почувствовала, как от этих слов неожиданно вспыхнула до корней волос, а в груди шевельнулось что-то теплое и мягкое, погрузив меня в неведомые прежде блаженные ощущения.
Вечер подошел к концу, и мисс Элизабет приказала мне прощаться с кузенами и отправляться в спальню. Но не успела я сказать приличествующие слова, лелея в душе надежду на скорую встречу с золотоволосым Марко, уверенная, что теперь они часто будут навещать своего дядю, а значит и меня, как к своему ужасу, я услышала, что Трой сообщил об их завтрашнем отъезде. Как же так?! Не обращая внимания на возмущенный взгляд гувернантки, я бросилась отцу на шею и горячо зашептала ему в ухо:
– Папочка, милый, пожалуйста! Завтра же мой день рождения! Попроси кузенов задержаться хотя бы на один день и пригласи их к нам. Это станет для меня самым-самым лучшим подарком!
Честно говоря, я хотела бы пригласить именно Марко, но уже тогда понимала, что правила приличия не позволяют так поступить, поэтому вела речь про обоих кузенов. Отец, разумеется, только обрадовался подобной просьбе, сочтя ее проявлением вежливости и родственных чувств с моей стороны. И, конечно же, он с удовольствием исполнил ее и озвучил приглашение племянникам. От себя он просил их не пропадать больше так надолго и по возможности присылать о себе известия.
Трой нахмурился еще сильнее и стал отказываться от завтрашнего визита, говоря, о необходимости и срочности отъезда, но Марко перебил его:
– Конечно, братишка, ты поезжай, раз так торопишься, а я, пожалуй, задержусь еще на денек. Не могу же я отказать очаровательной юной леди, а тем более, в день ее рождения, – воплотил он все мои робкие надежды.
Я едва не запрыгала от радости, буквально задохнувшись от счастья. Остановил меня только возможный гнев гувернантки, которая подобное выражение эмоций считала крайне неприличным и недопустимым.
Под испепеляющим взглядом мисс Элизабет я поспешно сделала реверанс и, быстро попрощавшись со всеми, удалилась в свои комнаты. После того, как Нэнси помогла мне принять ванну и тщательно расчесала волосы, проницательно заметив, что я непривычно тиха и молчалива, я быстро помолилась и, наконец, забралась под теплое одеяло, оставшись одна, чтобы предаться самым невероятным мечтам о завтрашнем дне.
Однако, едва моя голова коснулась подушки, как я тут же заснула, увидев необыкновенный и волшебный сон, в котором я была прекрасной принцессой, запертой в башне, охраняемой злым драконом, похожим на мисс Элизабет. Но вот появился прекрасный златовласый принц с шоколадными глазами, спас меня и увез в свой волшебный замок, сделав королевой своего сердца. Впервые я видела столь яркий и чудесный сон, который отчаянно пожелала бы принять за реальность. А утром проснулась с очень приятным чувством и ожиданием чего-то светлого и радостного.
Отец в этот день, как обычно, приготовил для меня несколько красиво упакованных подарков: большую книгу с цветными иллюстрациями, великолепный перламутровый гребень и роскошное платье персикового цвета. А в самой маленькой коробочке на бархатной подушечке лежали чудесные «взрослые» золотые серьги, усыпанные маленькими бриллиантами, которые я тут же вставила в уши. Но не успела я как следует все рассмотреть и порадоваться, как явилась мисс Элизабет и твердо заявила, что праздник для меня начнется позже, а пока никто не отменял утренних занятий, и мне пришлось плестись в классную комнату.
Однако толку от меня сегодня добиться было невозможно, я совершенно не могла сосредоточиться ни на латинских глаголах, ни на решении арифметических задач. Я и прежде нередко отвлекалась, мечтала во время уроков, вызывая с трудом сдерживаемый гнев гувернантки, а сегодня мои мысли постоянно возвращались к ночному видению и вертелись вокруг предстоящей встречи с принцем из моего сна.
В довершение всего, во время чистописания я умудрилась посадить на странице огромную кляксу и перепачкать чернилами обе руки. Отправив меня отмываться, гувернантка, поджав тонкие губы, объявила, что оставляет меня сегодня без сладкого. Очень обидно услышать такое в день своего рождения, но должного впечатления наказание не произвело, даже это не могло испортить радостного ожидания и предвкушения.
К счастью, все неприятное тоже имеет свойство заканчиваться, уроки подошли к концу. Мне позволили переодеться в новое платье, и я попросила Нэнси причесать меня как можно лучше. Вскоре начали съезжаться гости. Первыми прибыли старый знакомый отца – мистер Аластер с супругой – сдержанной молчаливой женщиной и десятилетними упитанными розовощекими детьми-двойняшками – дочерью Бьянкой в сопровождении гувернантки и сыном Квентином.
Почему-то именно этого мальчика мисс Элизабет постоянно выделяла и ставила в пример, призывая обратить внимание на его безупречное воспитание и поведение. Мне же он казался высокомерным занудой. Следом за ними – еще две соседские семьи с детьми. Все меня поздравляли, дарили подарки, девочки увели в детскую, чтобы немного поиграть, но впервые общество сверстников не увлекало меня, а любимые прежде игры не занимали должным образом. Обратившись в слух, я стерегла приезд кузенов, сама толком не понимая, чего особенного я могла ожидать от этой встречи.
Но вот, наконец, дверной колокольчик в прихожей уведомил об их прибытии и у меня вновь словно крылья выросли. Братья прошли в празднично украшенную слугами гостиную, и я ничего больше не замечала в этот вечер, кроме улыбки своего принца из ночного сна. Трой принес мне большую нарядную куклу, которая могла сама ходить, если ее держать за руку. Быстро взглянув на это игрушечное чудо, вызвавшее завистливые вздохи девочек, и вежливо поблагодарив кузена, я отложила ее к остальным подаркам.
– Милая кузина, позволь и мне тебя поздравить, – услышала я, как обратился ко мне Марко.
Впрочем, мне и так казалось, что он подарил мне весь мир, и большего невозможно и желать. В его руках была небольшая филигранная шкатулка из серебра. Старательно, но с трудом сдерживая эмоции, чтобы не выглядеть маленькой глупышкой, я произнесла положенные слова благодарности, с восторгом рассматривая изящные узоры. Как же мне стало приятно, что Марко выбрал «взрослый» подарок, а не какую-то куклу, которых у меня и так целая коллекция. «А если вдруг, – размечталась я, – мой принц напишет мне письмо, я смогу хранить его в этой шкатулке!».
Вскоре начались танцы, леди и джентльмены закружились в вальсе, а меня пригласил Квентин. Несмотря на слова мисс Элизабет, мне он казался увальнем и танцевал не слишком хорошо, определенно хуже меня, и, конечно же, я мечтала о другом партнере. Однако, Марко, к моему огорчению, похоже, не собирался сегодня никого приглашать. Большую часть вечера он просидел в кресле с довольно скучающим видом, потягивая виски и совсем не обращая на меня внимания, тогда как я танцевала только для него, надеясь, что он оценит и эти мои таланты. Это казалось очень важным, но меня постигло разочарование.
Спустя какое-то время, танцуя польку с соседским мальчиком, бывшим на пол-головы ниже меня, я вдруг заметила, что моего принца уже нет на прежнем месте, да и вообще в гостиной. А вдруг он решил совсем уйти и даже не попрощался со мной? Праздничное настроение развеялось, как дым, и я с трудом удержалась, чтобы не прервать танец, хотя выговор по поводу неподобающего поведения получила бы вряд ли, гувернантки тоже не оказалось в гостиной, что совсем нехарактерно для нее.
Едва музыка остановилась, внимательно оглядев зал и так и не найдя кузена, я решила воспользоваться отсутствием мисс Элизабет. Оставлять гостей являлось верхом неприличия, но какое-то странное упорство и разочарование толкало меня вперед. Однако, стоило мне выйти в коридор, прикидывая, куда Марко мог деться, как на моем пути внезапно возник второй кузен.
– Мэри-Нэлл, вернись обратно, – строго сказал он.
Вспыхнув, я растерянно остановилась, не зная, как поступить. С одной стороны, следовало послушать старшего брата, а с другой – очень хотелось сделать, как задумала. Заметив мои сомнения, Трой взял меня за руку и еще более настойчиво произнес:
– Не нужно его искать, вернись к гостям, пока тебя никто не хватился.
На меня неожиданно накатила волна дерзкого отчаянного упрямства, чего прежде со мной не случалось. Мне захотелось то ли затопать ногами, то ли выкрикнуть кузену что-то нехорошее. Но понимая, что это перейдет уже все мыслимые границы, чувствуя, как от стыда, унижения и разочарования на глаза наворачиваются злые слезы, я выдернула руку и, резко развернувшись, направилась обратно.
– Постой! – он снова задержал меня, протягивая платок.
Чувствуя в этот момент, что просто ненавижу его, я все-таки вынуждена была воспользоваться предложенным, и только после того, как он удовлетворенно хмыкнул и отпустил меня, гордо подняв голову, вернуться в зал. Сделав вид, что устала, я отказалась от предложения Квентина, хотя в этот момент началась моя любимая мазурка, и уселась на банкетку. Хотелось, чтобы праздник, наконец, закончился, казалось, ничего хорошего от сегодняшнего вечера ожидать уже не стоило.
К огромному облегчению, через некоторое время Марко все же вернулся в гостиную, вновь привнося краски в мой мир. Судя по улыбкам, которыми он одаривал окружающих, пребывал он теперь в хорошем настроении. Правда, меня он так и не заметил, но я снова устыдилась своей глупой выходке. И чего это мне взбрело в голову его разыскивать? Может быть, ему нужно было ненадолго уединиться, а я… О, господи! Вслед за кузеном явилась и на удивление довольная мисс Элизабет, набросившая на шею пушистый боа из страусовых перьев. Заметив ее, Трой, который стоял неподалеку, почему-то облегченно вздохнул.
Вскоре последовало приглашение к столу для праздничного чаепития. Мисс Элизабет с непривычной на ее лице улыбкой заявила, что в честь дня рождения решила простить меня и разрешает сегодня сладости без ограничения. Ужасно раздосадованная, я мечтала сквозь землю провалиться, ведь ее слова мог услышать кто-то еще. И опасалась я не напрасно. Судя по тому, как ухмыльнулся Марко, он теперь в курсе, что гувернантка обращается со мной, как с маленьким ребенком. Может наказать, а может простить.
Я была вне себя от обиды и злости на мисс Элизабет, возненавидев ее с новой силой. Не нужны мне ее милости, как же это унизительно! Назло ей, ограничившись пустым чаем, я отодвинула от себя тарелку с большим куском воздушного торта, украшенного взбитыми сливками и цукатами, и даже не притронулась к другим угощениям.
Вечер, принесший столько разнообразных, ранее неведомых эмоций и чувств, закончился, гости стали разъезжаться. Вежливо улыбаясь, я стояла рядом с отцом, еще раз выражая всем благодарность. Трой тепло попрощался с дядей, обнял его и, видимо, почувствовав мое нерасположение, ограничился вежливым поклоном в ответ на мой реверанс.
Марко же, напротив, вновь одарил меня своей улыбкой и, взглянув на брата, ухмыльнулся и послал мне воздушный поцелуй:
– До встречи, маленькая принцесса.
Просто удивительно, как мало мне нужно было для счастья. Мир вокруг вновь сиял и переливался всеми цветами радуги. Я поняла, что именно в тот день повзрослела, и никогда уже не буду прежней, впереди новая, наверняка, восхитительная жизнь, полная сбывшихся надежд и приятных событий.
Глава 03На следующий день все вновь потекло своим чередом, по обычному руслу: те же нескончаемые уроки, постный вид гувернантки, те же ограничения. Ритмичные негритянские песни, которые мне всегда нравились, я теперь слушала лишь издали, обычно уже ложась в постель, специально оставляя окно открытым.
Удивительно, но у молодых чернокожих парней и девушек после изнурительной работы на плантации еще хватало сил танцевать под звуки мандолины и гармошки, отбивая ритм натруженными ладонями. Мисс Элизабет считала это моветоном и варварством, и мне, естественно, приходилось разучивать совсем другую музыку. К большому удовольствию отца, я продолжала старательно тренировать пальцы и голосовые связки.
Со временем впечатления, оставленные встречей с кузенами, поблекли. Лишь вечерами, сняв серьги и уложив их в филигранную шкатулку, я вспоминала улыбающегося Марко. Встав перед сном на молитву, я теперь просила у Бога здоровья не только отцу, Нэнси и падре, но и своим кузенам. Марко – горячо и искренне, Трою – потому что так положено. А, может быть, еще и потому, что отец с большим теплом отзывался именно о своем старшем племяннике, а для меня его мнение всегда имело особое значение.
Вскоре после описанных событий количество незамужних посетительниц к отцу заметно сократилось. Зато одна из них – мисс Гвендолин, вдова офицера армии конфедератов, стала у нас частой гостьей. Отец даже представил мне ее лично, назвав «своей хорошей знакомой», и теперь во время визитов в наш дом она заходила и ко мне, принося каждый раз бонбоньерки с конфетами, засахаренными фруктами или сладким миндалем. Видимо, не зная, о чем еще спросить, она интересовалась моими уроками и невпопад хвалила.
Женщиной она была красивой и казалась доброй, а угощения вкусными, но меня немного раздражали эти ее вопросы и притворная манера говорить со мной, как с маленькой, сюсюкать и называть меня «очаровательной малышкой». Нэнси же невзлюбила ее сильнее, чем мою гувернантку, даже отказывалась от конфет мисс Гвендолин, которыми я с ней делилась. Но до поры до времени, мнения своего и причин она не высказывала, предпочитая сердито ворчать сквозь зубы.
А на День независимости цель этих визитов стала наконец понятна. Устроив большой праздник, в присутствии приглашенных соседей и друзей, отец объявил о своей помолвке. Гости наперебой поздравляли их с мисс Гвендолин, а мне, глядя на довольное и благодушное лицо отца, вдруг стало грустно и одиноко, и, даже не спросив разрешения у мисс Элизабет, я ушла к себе.
Мне на тот момент показалось, что я лишняя в гостиной, а, возможно, и в жизни отца теперь тоже. Захотелось побыть одной, подумать, осмыслить происходящее. Но меня насторожили непривычные звуки. Из гардеробной раздавались негромкие всхлипывания, и, заглянув туда, я обнаружила Нэнси, которая развешивала мои отглаженные платья и тихо плакала. Я бросилась к ней, уткнулась в ее пышную грудь и тоже разревелась, это оказалось именно тем, что мне было необходимо в тот момент. Испуганная няня принялась меня утешать, спрашивать, не обидел ли кто, а я в свою очередь поинтересовалась причиной ее слез.
– Простите, мисс Мэри, это я так, о своем, – успокоившись, проговорила она. – Боюсь, новая хозяйка может меня выгнать. Большая Вы уже стали, и без няни можно обойтись, раз гувернантка есть. А для услуг горничную Вам приставят. И куда мне тогда? Снова на плантацию? Да и отвыкла я уже от той жизни. Новые дети могут и не появиться, не молода уже эта мисс, а-то и привезет свою служанку, я лишняя стану.
С ужасом я вдруг поняла: помимо появления в нашей жизни этой мисс Гвендолин, которая отбирала внимание моего отца, я могу лишиться еще и няни, своего единственного друга, и кто же мне тогда останется? Нет, этого я не должна допускать, любыми средствами обязана воспрепятствовать!
– Не бойся, Нэнси, – горячо зашептала я, обняв ее. – Я поговорю с папой и стану просить его, чтобы тебя оставили, – заверила я, ничуть не сомневаясь, что отец мне не откажет.
– Ох, мисс Мэри, добрая Вы душа, – поцеловала она меня в лоб полными губами. – Принесла же нелегкая на нашу голову эту новую хозяйку. Разве плохо без нее жили? – запричитала негритянка. – Но Вы и не думайте об этом, и в голову мои глупые слова не берите, – снова заохала Нэнси. – Вас-то мистер Санторо никому в обиду не даст. Давайте-ка я лучше Вас умою, да ступайте в зал к гостям, а-то злыдня эта, гувернантка Ваша, опять отчитывать начнет.
Свадьбу назначили на осень, после сбора урожая и Дня благодарения, но приготовления начались заранее. Однако слова и слезы Нэнси никак не шли из моей головы, да еще в книге «Сказки матушки гусыни» Шарля Перро я прочитала историю о Золушке, что еще больше лишило меня покоя, поэтому я все-таки решилась прийти с вопросами к отцу.
– Ну, что ты, глупышка, – тот даже рассмеялся моим страхам. – Неужели ты думаешь, что я стану меньше тебя любить или позволю кому-нибудь обижать? Никто и никогда не займет твоего местечка в моем сердце. И разве мисс Гвендолин похожа на злую мачеху? – поинтересовался он.
– Папа, а зачем тебе вообще нужна новая жена? Разве нам сейчас плохо? – все же уточнила я.
– Каждой девочке необходима мама, – серьезно ответил отец. – К тому же, ты скоро вырастешь, выйдешь замуж, у тебя появится своя семья, дети. А я останусь здесь совсем один. Думаешь, это хорошо?
Я представила одинокого папу в пустом доме, и у меня глаза защипало от нахлынувшего сострадания, и я отрицательно замотала головой – конечно нехорошо.
– И потом, Мэри, – добавил он, – ведь ты же всегда хотела брата и сестру. Но ты же понимаешь, что для этого я обязательно должен жениться.
Я кивнула. Брат или сестра являлись для меня тогда веским аргументом, ведь в то время мне, как никогда, не хватало детского общества. И хотя я по-прежнему осталась уверенной, что новая мама мне не нужна, но понимала: без нее не обойтись. Раз уж отцу нужна жена, ничего не поделать. К тому же, если он сказал, что все будет хорошо, и он никому не даст меня в обиду, значит, так и есть. Когда же я попыталась замолвить словечко за Нэнси, отец также велел об этом не беспокоиться и рассказал о том, как едва не лишился меня:
– Когда тебе не исполнилось и года, в комнату заползла гремучая змея и свернулась возле тебя. Нэнси ее заметила, когда ты проснулась и захныкала, а аспид поднял голову и угрожающе зашипел. Если бы она попыталась позвать на помощь или попробовать найти палку, за это время змея могла укусить тебя. Не раздумывая, Нэнси схватила ее рукой и выдернула из колыбельки, а та вцепилась ей в запястье.
Твоя няня так и не разжала руку, пока на ее крик не подоспели другие слуги. Укуси гадина младенца – это верная гибель, тебе бы уже ничего не помогло, но и Нэнси несколько дней пролежала при смерти с распухшей рукой. Она спасла тебе жизнь, понимая, что сама может умереть. То, что она для нас сделала – бесценно, и я тогда же решил для себя, что если она выживет, то останется с нами столько, сколько сама пожелает. Так что не волнуйся за свою няню, я никому не позволю ее выгнать. К тому же, ей, возможно, вскоре придется нянчить и других детей в нашей семье.
Теперь, когда сомнения разрешились, будущее рисовалось, как и прежде, ярким и безоблачным. А Нэнси после рассказа отца стала мне еще ближе и дороже.
Однако наступившая осень вместо ожидаемых торжеств принесла в наш дом поистине страшные события, и мисс Гвендолин оказалась вовсе ни при чем. Все случилось за несколько дней до моего девятого дня рождения. Октябрь – пора ненастная. В ту ночь за окном гремели сильные раскаты грома, молнии сверкали даже сквозь плотные портьеры, а в стекла тревожно бил дождь, мешая спать. Непогода разыгралась не на шутку.
Заснуть оказалось невозможно, и чтобы скоротать время, я принялась мечтать о том, что мне подарят в этом году. Возможно, кузены опять смогут нас навестить. Я представляла, как удивится Марко, заметив, что я выросла за это время на целых два дюйма. Прервал мои мечтания шум и крики, дом наполнился топотом ног. Я вскочила с колотящимся сердцем, понимая, что случилось что-то нехорошее. Тут в комнату влетела запыхавшаяся дрожащая Нэнси и, не зажигая свечи, кинулась ко мне:
– Скорее, мисс Мэри, бегите со мной, – быстро зашептала она. – Только молчите, не-то беда случиться.
Ничего не понимая, кроме того, что действительно произошло нечто ужасное, я выбежала следом. Бледная как полотно, няня быстро тянула меня по коридору в одной ночной сорочке и босиком, не обращая внимания на усиливающийся шум и пронзительный женский визг, лишь только поторапливала:
– Скорее, мисс Мэри, скорее!
Меня обуял страх, сковывающий движения. Не в силах оставаться в неведении, я все же попыталась о чем-то спросить, но негритянка прижала дрожащий палец к губам и резко мотнула головой, призывая к молчанию. Сбежав по неосвещенной черной лестнице в подвал, няня почти ощупью втолкнула меня в темноту и сама быстро скользнула следом, плотно затворив за собой дверь, и, судя по звуку и ее натужному дыханию, придвинула ко входу что-то тяжелое.
– Нэнси, что случилось, от кого мы бежим? – испуганно спросила я, когда она, прижав меня к себе, усадила на колени, а сама устроилась прямо на ледяном полу.
– Там плохие люди, мисс Мэри, грабители и убийцы, – зашептала она. – Так что сидите тихо, как мышка, здесь они нас не найдут, если Господь от нас не отвернется.
Несмотря на холод, меня словно жаром обдало:
– Там же остался папа! – в панике попыталась я вскочить на ноги, но няня только крепче прижала меня к себе, зажимая ладонью рот.
– Тише, тише, – снова пыталась она меня успокоить. – Мистер Санторо – сильный мужчина, у него есть оружие. Да и управляющий уже послал людей за подмогой. Все будет хорошо, только нам нужно немного подождать. И молиться.
У меня в голове лихорадочно скакали страшные мысли, теснилось множество вопросов, но Нэнси упорно призывала к молчанию. В подвал не проникал ни один лучик света, пахло плесенью и сыростью. Мои ступни едва ни примерзали к ледяному полу, а страх сжимал сердце. Мысленные картины происходящего наверху, одна ужасней другой, всплывали перед глазами, наполняя душу отчаянием. Каждый подозрительный шорох снаружи приводил к новой волне паники, и, если бы не рука Нэнси, прикрывавшая мне рот, я непременно отчаянно завопила бы на весь дом, когда почувствовала на своей ноге чье-то легкое движение. Наверное, это была мышь, в темноте не разобрать. Я задергалась, забилась, но няня по-прежнему крепко меня держала.
Замирая от ужаса, мы сидели так, прижавшись друг к другу, трясясь от холода и страха, пока в доме все не затихло. Но и после этого Нэнси еще долго не давала мне выйти, пока, наконец, снаружи не послышался знакомый голос нашего соседа, зовущего меня по имени.
Тогда взрослые постарались скрыть от меня подробности произошедшего этой ночью. Детали я узнала лишь много лет спустя от моего кузена, но об этом я расскажу позже. Да и едва ли я в то время о чем-то расспрашивала.
События тех дней остались для меня словно в тумане. Случилось самое ужасное, что могло для меня произойти. От рук чернокожих бандитов при нападении погиб мой отец. Кроме него были убиты или ранены еще несколько слуг, мисс Элизабет я тоже с тех пор не видела, она оказалась в больнице. Но меня совершенно не беспокоило, что с ней и в каком она состоянии, потому что с гибелью отца мой мир казался мне полностью разрушенным.
Целыми днями я не выходила из своей комнаты, или тихо проливая слезы в постели, или просто сидела на подоконнике, обхватив руками ноги под коленями и глядя в окно невидящими глазами. Делать замечания мне все равно было некому. Нэнси приносила еду, пыталась отвлечь меня, уговаривала хотя бы погулять с ней в саду, но я с трудом заставляла себя выпить несколько глотков прежде любимого какао и от всего отказывалась.
На какое-то время вместе с нами поселилась и мисс Гвендолин. Как я сейчас понимаю, она, очевидно, предполагала, что после оглашения завещания останется здесь хозяйкой, хотя и не успела стать миссис Санторо.
Вместе с мистером Аластером и дядей Джиэнпэоло моя несостоявшаяся мачеха занималась организацией похорон.
Но через месяц после того, как на семейном кладбище Санторо появился еще один могильный холм, из Гринвуда приехал душеприказчик, и выяснилось, что отец не успел или не пожелал изменить свое завещание. Я осталась единственной наследницей, а до моего совершеннолетия опека надо мной и всем моим имуществом возлагалась, с его согласия, на мистера Аластера – нашего соседа и партнера отца по бизнесу. Надежды мисс Гвендолин не оправдались, а вот Нэнси, к ее удивлению, полагался небольшой пенсион и право пожизненного проживания в нашем доме.
