Текст книги "ИВ. Тетралогия (СИ)"
Автор книги: Гай Северин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 38 (всего у книги 89 страниц)
Мое подсознание не обмануло, и вскоре все прояснилось с появлением в моей жизни мужчины, которого я совсем не знала. Когда-то, почти в другой жизни, я очень ждала его, мечтала о встрече, надеялась на обретение настоящей семьи.
Но все вышло совершенно не так, как рисовали мне наивные детские фантазии.
Он появился неожиданно, без предупреждения, просто однажды постучал в дверь самым обычным днем, когда домашние хлопоты не подразумевали чего-то особенного, и ничто не предвещало коренных перемен. Дело было в послеобеденное время, в разгар рабочего дня. Отец находился на вырубке леса, сестры – на фабрике, а мать готовила ужин. Мне дали задание подмести задний двор, но не успела я взяться за метлу, как услышала голос матери, зовущей меня. Тревожная интонация в ее окрике взволновала меня, нехорошее предчувствие всколыхнуло сердце тревогой.
Вернувшись в дом, я застала там незнакомого высокого мужчину, с правильными чертами лица, длинными волосами, забранными в хвост, и холодными серыми глазами. Выглядел он довольно непривычно для наших мест, походил, скорее, на ранчеро или путешественника – потертые джинсы, темная замшевая куртка, сапоги, и завершала костюм шляпа, наподобие ковбойской. Плотно сжатые обветренные губы чужака, казалось, не знали, что такое улыбка, хмурые брови лишь усугубляли впечатление сурового и неприветливого человека. Я смущенно поздоровалась, как с любым незнакомцем, пришедшем в наш дом, и только потом заметила, что мать очень расстроена. Она заламывала руки, страдальчески глядя на меня.
– Энджэль, милая… – сбивчиво и в большом волнении, заговорила мать.
– Я сам! – резко перебил ее незнакомец. – Оставьте нас.
От его грубого приказного тона я пришла в полное замешательство и изнутри начал подниматься неосознанный страх. Еще никто в нашем доме не позволял себе так разговаривать с хозяевами, даже арендодатель, ежемесячно приходивший за платой за дом. И кто же этот незнакомец, ведущий себя столь уверенно и грубо? И какое я к этому имею отношение? Мысли метались в голове как испуганные бабочки, я пыталась припомнить, что же могла натворить, что мной заинтересовался этот тип.
Мать судорожно вздохнула, но возражать не решилась, лишь приобняла меня за плечи в знак поддержки, и, с тоской посмотрев на незнакомца, вышла за дверь.
Это удивило и напугало меня еще больше.
Я стояла молча, не шевелясь, глядя в ледяную бездну глаз незнакомца. Он также молча разглядывал меня. Когда страх перед неизвестностью уже готов был вырваться требованием объяснить мне, наконец, что происходит, он спокойно, по-хозяйски уселся на стул и заговорил:
– Ты гораздо меньше, чем я ожидал. И тощая. Видно, зря я высылал деньги на твое воспитание и еду. Эти люди не заслуживают доверия, я должен был сразу это понять.
Для меня тут же все стало на свои места. Я поняла, почему черты лица незнакомца мне кажутся смутно знакомыми. У меня похожий разрез глаз, только цвет у них не стальной, как у него, а медовый. И такие же искорки, только не золотистые, а словно льдинки в лунном свете. Передо мной стоял мой родной брат Тирон, когда-то давно, пятнадцать лет назад, оставивший меня в этом доме. Мать рассказывала о нем как о худощавом подростке, со взглядом волчонка, а сейчас стоял высокий, широкоплечий мужчина с гордой осанкой и взглядом лютого волка.
Первой реакцией на такое неожиданное открытие, несмотря на холодное приветствие, было вскинуться радостным восклицанием, рассказать ему о вспомнившихся надеждах на нашу возможную встречу. Спросить, скучал ли он по мне также, как я.
Но слова, готовые сорваться с языка, буквально застывали, реальность никак не вписывалась в детские мечты. Если раньше я чувствовала равнодушие отца, любовь мамы, пренебрежение Мартина или зависть Брайди, то сейчас я понимала, что этот человек неприкрыто ненавидит меня, причем искренне и от всего сердца. Это открытие стало настоящим ударом для меня, полностью разрушая все, на что я могла пусть и в мыслях и очень скромно, но надеяться.
Нехорошее предчувствие заставило меня нервно поежиться, а вместо ожидаемой радости возникло непреодолимое желание сбежать в лес и забыть об этой встрече.
А он все смотрел и смотрел на меня тяжелым взглядом, явно обдумывая какую-то мысль. И я готова была поклясться, что ничего хорошего для меня он в конце концов не скажет. Жаль, но я не ошиблась.
– Я приехал, чтобы забрать тебя отсюда, – произнес он, наконец, таким тоном, будто сам себя заставлял через силу, выговорить эти слова. – Это не доставляет мне радости, я долго откладывал это решение, но пришло время тебе узнать, кто ты и в чем твое предназначение. Мне придется терпеть твое общество, как и сам факт твоего существования, но ты принесешь ту пользу, на которую я рассчитываю, хочешь ты того или нет. Собирайся, у нас мало времени.
Я отказывалась верить в то, что услышала. Как такое вообще возможно? Но, несмотря на прямой приказ, я застыла на месте соляным столбом, не в силах пошевелиться или произнести хоть слово. В голове мелькали сотни вопросов, которые нужно было задать, но единственная мысль вытесняла все остальное: меня хочет увезти из ставшей мне родной семьи какой-то чужой человек, к тому же, явно недобро настроенный. Разве он имеет на это право? Здесь мой дом, мой лес, школа и нормальная жизнь, я часть этого общества, хоть оно и не признает меня. Мне стал по-настоящему страшно и одиноко, как еще никогда в жизни. А незнакомец тем временем молча вышел во двор, даже не посмотрев на меня. Я все стояла, тупо глядя перед собой, чувствуя, как меня начинает бить нервная дрожь.
Вернулась мать и с ней две моих сестры, возвратившиеся с работы. Девушки грустно смотрели на меня, но молчали, наверное, понимая, что изменить что-либо не в наших силах. А вот мать в слезах обнимала меня, гладя по голове.
– О, детка, я знала, что однажды этот день придет. Он предупреждал нас, что вернется, но я отказывалась верить. Мы ведь так любим тебя. Я думала, что молодому парню не будет дела до малышки, что, хоть он и не забывает о тебе, но забирать не станет, ведь и не навестил ни разу. Но что же поделать, доченька, у него прав больше, чем у нас, он родной тебе, а мы всего лишь любили тебя, как могли. Никогда не забывай этого! – она судорожно всхлипнула. – Хоть бы отца с работы дождался, может, поговорили, да передумал бы?
Как бы ни хотелось мне еще на что-то надеяться, но в помощь Грехама Стоуна верилось почему-то с трудом.
– Значит, мне придется уехать отсюда? – я все еще не могла поверить в происходящее. – Я совсем не знаю этого человека! Что ему нужно, о каком предназначении он говорил? – я чувствовала, что начинается истерика, но ничего не могла с собой поделать.
За всю жизнь, мне еще ни разу не было так страшно. Нет, этого не может быть, не могут же родители – вот так просто – отдать меня кому-то?!
– Он твой родной брат, Энджэль, скорее всего, он понял, что тоже хочет быть твоей семьей. Ты же замечательная крошка, ты озарила мою жизнь светом и наполнила ее счастьем своего присутствия. Я бы никому тебя не отдала, имей я на это право. Но тебе придется уехать, как бы не горько нам было это осознавать, – мать продолжала плакать. – Ты только знай, что, если понадобится, ты всегда можешь вернуться, мы будем рады тебе в любое время. – Она перестала стискивать меня в объятиях и посмотрела мне в глаза. – Ты запомнишь это?
Я кивнула, чувствуя, как рушится мой привычный мир. Все, что я знала и любила до этого дня, теперь мне не принадлежало. Я медленно обвела взглядом нашу маленькую гостиную, испуганные лица сестер, наши детские картинки, которые мать аккуратно развесила по стенам, мебель, утварь – больше ничего этого не останется в моей жизни. Давясь слезами, я бросилась обнимать эту милую женщину, заменившую мне родную семью. А настоящая «родная семья», в это время появившись на пороге, резко прервал наши рыдания:
– Я же просил поторопиться! Женщина, тебе что, повторять нужно?! – от его резкого голоса мы отпрянули друг от друга.
– Почему именно сейчас? – в отчаянии воскликнула мама. – Зачем забирать ее так рано? Энджэль хорошо у нас, мы ее любим и заботимся, ни в чем не отказываем. Девочка даже школу не окончила. Нельзя ли повременить?
Мама осеклась, ее слова были прерваны гневным взглядом Тирона, полоснувшим, словно лезвие.
– Я не обсуждать сюда приехал! Кажется, при расставании, пятнадцать лет назад, мы с вами все обсудили. У меня есть свой долг, вас это не касается. Ее место там, где я скажу, и ее предназначение выполнить то, что должна. Я не желаю тратить время на разговоры, женщина, поторапливайтесь, наш поезд уже скоро. И не советую ставить палки мне в колеса, вы не знаете меня, и советую не вынуждать к более близкому знакомству, вам это не понравится. Скорее всего, вами движет простая жажда наживы, я хорошо платил за приют для сестры все эти годы. Не надо говорить о заботе, если она вам ничего не стоила!
На мгновение, все мы замерли в недоумении от резкости и жестокости его слов, но, словно очнувшись, как испуганная мышка мать бросилась собирать мои немногочисленные пожитки.
– Я даже не попрощалась с отцом! – в панике выкрикнула я, осознавая, что мне уже ничего не поможет. – Почему я должна уезжать с тобой, я тебя не знаю!
– Отправишь письмо, – усмехнулся он, глядя на меня с легким презрением. – И не задавай лишних вопросов, я не терплю этого, сказано уже достаточно, терпение мое на пределе, а сейчас пошевеливайся.
Как сомнамбула я отправилась вслед за мамой, которая помогла мне одеться по-дорожному, до этого я ведь ни разу не покидала пределов города и совершенно не представляла, что меня может ждать в будущем.
– Кулон твоей мамы в шкатулке, Энджэль, – всхлипывая, сказала мама, вытирая мои слезы, беспрестанно текущие из глаз. – Еще я положила тебе яблочный пирог в дорогу, который приготовила к ужину, – последний раз целуя меня, сказала мать.
– Предайте отцу, братьям, Джоанн и Брайди, что я буду скучать по ним, жаль, что не смогла увидеть их. – обняв сестер, попросила я. – А еще пастору передайте за все спасибо и книгу на столе, которую я не вернула.
Больше мне, кажется, сказать нечего и попрощаться не с кем, и, надев плащ, последний раз, обреченно посмотрев на свою бывшую семью, подхватив небольшой обшарпанный чемодан и сумку, я вышла из дома.
Слезы душили меня, а к горлу подкатывали рыдания, но, посмотрев на того, кто нетерпеливо ждал меня у изгороди, я не решилась давать себе волю. Этот человек, которому предстояло на долгие годы стать моей семьей, пугал меня, подобно дикому зверю, какими же глупыми и нереальными казались мне сейчас детские мысли о родных и близких! Никогда еще я так не ошибалась и не чувствовала себя такой несчастной, как сейчас.
Глава 05Не интересуясь моим состоянием, Тирон уверенно зашагал по направлению к центру городка. Оглянувшись на дом, чтобы сохранить его в памяти, и еще раз помахав матери и девочкам, стоявшим на пороге, я на ватных ногах заковыляла за ним. Сердце вдруг странно защемило, а глаза защипало. Наш пыльный грязный Титусвилл вдруг показался мне невероятно милым и родным. По пути, проходя мимо, простилась со школой. Новый учебный год недавно начался, но мне его уже не закончить. Несколько знакомых соседей удивленно смотрели нам вслед, наверняка новость, что от Стоунов забрали приблудную дочь, вскоре разлетится по округе.
Так, одним ничем не примечательным днем, закончилось мое спокойное детство, впереди маячила пугающая неизвестность.
Брат не обращал на меня внимания, не оглядывался, не особо заботясь о том, иду ли я вообще следом. А я, плохо соображая, пыталась хоть как-то навести порядок в мыслях, при этом стараясь не слишком отстать, ведь даже его равнодушная спина внушала безотчетную тревогу.
На станции в ожидании поезда мы также не разговаривали и не смотрели друг на друга. И вообще сегодняшний день, начавшийся так обыденно и заканчивающийся так неожиданно, казался мне каким-то нереальным, как будто все происходило во сне. Я много раз мечтала, как покину наш унылый скучный город, отправлюсь путешествовать, увижу таинственный и неведомый мир, уверенная, что никакого сожаления, прощаясь с неуютным Титусвиллем, не испытаю. В реальности все оказалось совершенно иным, будущее пугало, а прошлое стало намного дороже, чем казалось прежде.
Вот, пыхтя и пуская клубы дыма, к перрону тяжело подкатил паровоз, таща за собой пассажирский состав. Забегали носильщики, загомонили отъезжающие и провожающие. Я брела сквозь толкающуюся толпу, не испытывая ни малейшей радости или интереса к тому, чего раньше так сильно желала. За все годы, прожитые здесь, я ни разу не покидала города, наблюдая за поездами лишь издалека, когда грузовые тяжеловозы или пассажирские вагоны проезжали через поле недалеко от нашего дома, и скрывались за лесом. А я ведь тогда так завидовала тем, кто мог удобно расположиться в купе и отправиться в путь.
С трудом затолкав чемодан на багажную полку, я уселась на мягкий диван напротив брата и огляделась. На небольшом столике между нами на салфетке стояла электрическая лампа с зеленым абажуром, освещая все вокруг мягким светом. В тамбуре проводник топил печь, и в вагоне было очень тепло.
Небольшое помещение, рассчитанное на двоих пассажиров, пожалуй, показалось бы мне вполне удобным, если бы моим попутчиком оказался кто-то другой, более приятный. Даже волнения от предстоящей поездки и ожидания новых впечатлений я не чувствовала, скорее, странную пустоту в душе.
Я выключила свет и отдернула полотняные шторки, надеясь, хоть мельком в последний раз увидеть вдали маленький домик Стоунов и мой любимый лес.
Спустя два часа, когда за широким окном купе уже мелькали необжитые пустые степи и мне порядком надоело лицезреть один и тот же унылый пейзаж, Тирон наконец решил заговорить со мной:
– Итак, – я оторвала взгляд от мелькающей панорамы и нехотя посмотрела на него. – Видимо, пришло время нам с тобой объясниться и познакомиться поближе, раз уж нас ждет совместное будущее. И хотя это не доставляет мне ровным счетом никакого удовольствия, это мой долг. А к своим долгам я привык относиться серьезно.
Я не усомнилась в его словах, поэтому по спине побежали мурашки и руки похолодели. Но мне тоже очень хотелось прояснить ситуацию и узнать причины его появления, поэтому я собралась с духом и посмотрела ему прямо в глаза.
– Начать придется с самого начала, так как я подозреваю, что ты не имеешь ни малейшего понятия о том, кто ты, откуда и для чего вообще родилась на свет. Я буду говорить и не привык, чтобы меня перебивали, поэтому вопросы все держи при себе, у тебя еще будет время задать их.
По его тону можно было понять, что он не потерпит неповиновения, и я замерла, ловя каждое его слово.
– Люди – не единственные разумные существа на планете, как привыкли считать. Об этом мало кто знает, поэтому реакция на мои слова у тебя будет, скорее всего, предсказуемая, как и подобает этим жалким созданиям, среди которых ты выросла, – ровным холодным голосом начал Тирон. – Советую воздержаться от поспешных выводов, и тем более замечаний. Я тебе не ярмарочный сказитель, дважды повторять не буду, слушай молча. Рядом с людьми живут ведьмы, оборотни и вампиры.
Мне стоило большого труда удержаться от изумленного восклицания. Хотя на первый момент мне все же показалось, что я просто ослышалась. Какую-то невероятную ерунду выдал мой мозг, не мог же этот серьезный и грозный человек сказать подобное? Точно не мог. А он тем временем продолжал:
– Ведьмы – природные создания. Они живут со дня сотворения мира, как и люди, отличаясь лишь магией текущей в их крови. Их достаточно много, они различаются по силе, способностям, принадлежности к белой или черной магии, есть и нейтральные. Начиная от первых шаманов каменного века и заканчивая сильнейшими адептами тайных культов. Рассказывать подробно о них мне недосуг, потом сама прочтешь все, что необходимо в книгах, написанных нашими предками, поэтому буду краток.
У меня все шире округлялись глаза, значит, мне не показалось, и он всерьез все это говорит. В воспоминаниях сразу всплыли слова Брайди о моих способностях. Неужели, такое действительно возможно? Ведь на шутника этот человек не походил.
– Далее – оборотни. Нетрудно догадаться, что это люди, обращающиеся в волков, слухи о них вполне достоверны. Но делают они это не по своему желанию, а лишь в ночь полнолуния, представляя в это время большую угрозу всему живому.
Когда они появились на земле – точно сказать сложно, существует легенда, что в древности сильная ведьма наложила заклятие на одного из них, и с тех пор проклятие передается их потомкам. Лично меня они никогда особо не интересовали, куда страшнее существование последнего вида – вампиров. Тварей – противоестественных всему живому! – даже голос его изменился, из спокойного, стал отрывистым от еле сдерживаемого гнева, а глаза потемнели, став почти черными.
Я слушала, затаив дыхание, стараясь даже не моргать, настолько невероятными мне казались его слова. Поверить в такое было невозможно, но на сумасшедшего мой брат не походил, по крайней мере, внешне. Как и разыгрывать меня у него причин не было.
– Это самые мерзкие и богопротивные существа, каких только можно себе представить, – продолжал рассказчик сводить меня с ума. – Умершие и вновь ожившие, ставшие отродьем, питающиеся человеческой кровью. Почти все мифы и легенды о них совершенно правдивы. Им нет места на этой Земле, однако они живут, размножаются и продолжают сеять ужас и смерть вокруг себя.
Тирон замолчал, пристально глядя на меня, словно ожидая ответной реакции. Осознав это, я постаралась придать своему лицу заинтересованное выражение, хотя чем больше он рассказывал, тем сильнее мне все это казалось бредом воспаленного сознания душевнобольного. Очевидно, с легкостью прочитав мои мысли, он еще сильнее нахмурился, заставив меня судорожно сглотнуть, но все же продолжил:
– Ты можешь не верить или думать, что я спятил, но вскоре сама убедишься в реальности моих слов, можешь не сомневаться. Теперь о главном. Надеюсь, ты уже поняла, что и мы не являемся людьми. Мы – одни из последних представителей самых древних существ. Истинно природных. Предки не видели нужды в определенных названиях, однако в человеческом фольклоре во многих странах нас упоминают довольно часто. Люди давали нам разные имена, но наиболее известное из всех – эльфы.
Кажется, он все-таки издевается надо мной или считает полной дурой, поэтому, несмотря на запрет перебивать, я не выдержала и возмущенно воскликнула:
– Не может быть! Это все сказки!
Еле сдерживаемая ярость заходила желваками на его суровом потемневшем лице.
– Я похож на сказочника?! – его рык буквально пригвоздил меня к месту.
Вздрогнув, я благоразумно замолкла, решив не произносить больше ни звука, начиная опасаться за свою жизнь в полной уверенности, что попала в руки к психу, да еще и буйному, с таким лучше не спорить. Какая насмешка судьбы.
Мой долгожданный брат оказался полоумным, фанатично верящим в вымысел. Ну, ладно, ведьмы. Шаманы действительно существовали, но оборотни и вампиры! И уж тем более эльфы! Я чуть не фыркнула. Конечно, в библиотеке, которую я изучила довольно тщательно, находились книги об этих мифических существах.
Светлые создания природы, искусные лучники, живущие в лесах, разъезжающие на единорогах, поклоняющиеся деревьям или солнцу. Но у себя я как-то не замечала острых ушей и крыльев. Точно, сумасшедший! А он, почти мгновенно успокоившись, как ни в чем не бывало, продолжал:
– Тысячелетиями наши предки жили в гармонии с окружающим миром. Мы не имели врагов и никому не угрожали. Наши племена всегда были немногочисленны, но нам не было нужды много плодиться. Мы редко гибли, а Земля сама давала нам силы, помогающие жить и процветать практически вечно. Хоть мы предпочитали обособленность, но всегда взаимодействовали с другими видами. До тех пор, пока не появились вампиры. Их сотворение – результат чудовищного незаконного и омерзительного эксперимента, использование запрещенных знаний и проведение опасного ритуала черной магии. Считается, что одна из наших прародительниц приняла участие в этом ритуале, используя свою кровь и силу, в сговоре с ведьмой, желая искусственным путем обратить обычных людей в подобия эльфов, наделив их нашими способностями, качествами, бессмертием. В результате появилось четверо первых вампиров огромной силы и с дикой, необузданной жаждой крови. В то время погиб практически весь наш род и целая человеческая деревня. Те, кто остались живы, разбежались в страхе перед неведомыми монстрами. Небольшие отдельные группы наших сородичей продолжали существовать и бороться, в надежде сохранить хоть немногое из великого древнего наследия. Однако, многое было утеряно.
Тирон помолчал, задумчиво глядя в окно купе, похоже было, что он мысленно погрузился в далекое прошлое. Неужели он сам верит в то, что говорит? У меня же в голове не укладывалось, что подобное может быть реальностью. Я слушала увлекательную, печальную и трагичную историю, которая могла быть написанной в виде захватывающего рассказа или романа, но только не иметь отношения к моей жизни.
– Эльфы обладают способностями, присущими исключительно нашему виду. Особыми качествами наделены только эльфийки и наследуются они по женской линии, – на этих словах он скривился, видимо считая это несправедливостью. – Они же наделены и силой природы. Раньше у каждой из вас с момента вступления в определенный возраст была наставница, передающая свой опыт и знания, обучающая, помогая советами. Твой возраст уже наступил, но наставницы для тебя уже просто нет! – последние слова он процедил с нескрываемой злобой, буравя меня взглядом, будто это я виновата в создавшейся проблеме. – Поэтому мне придется самому возиться с тобой.
И тут я как будто очнулась. Надо признаться, что до последнего момента считала, что он все же рассказывает мне сказку или миф, а оказалось, что он совершенно серьезно верит в то, что говорит. Более того, по всей видимости, и я тоже должна была поверить. И когда я уже почти собралась с духом, чтобы заявить ему о том, что он болен, я вдруг вспомнила о всех тех странностях, происходивших со мной на протяжении жизни. О том, чему так удивлялась и не находила объяснения. За что меня считали ненормальной, и чем не вписывалась в обычное общество. Вот же они, ответы на мои вопросы! Но почему-то теперь, когда все, казалось бы, становится ясно, для меня запуталось еще сильнее. А Тирон тем временем продолжал, не обращая внимания на мое замешательство.
– Я не смогу научить тебя пользоваться силой, у мужчин нет таких навыков. Мы сильны, быстры и ловки, живем очень долго, если повезет, намного превосходим людей, но и только. Тебе придется работать над этим самой и работать упорно, по книгам и, возможно, с помощью одной ведьмы. Вскоре, достигнув полной зрелости, ты не начнешь стареть и почти не будешь меняться с годами, если сама этого не захочешь, сможешь восстанавливать свои силы или передавать их другим. Как это происходит, я не могу тебе объяснить, понятия не имею, но способности очень полезные. Так что радуйся тому, что имеешь, женщина! – последнее он рявкнул с такой злобой, что я аж подскочила и со страхом вжалась в спинку дивана. Мне казалось нереальным даже то, что мы просто едем в мерно покачивающемся поезде, за окном так же мелькает унылый пейзаж, светит закатное солнышко. Наоборот, мир как будто потемнел и сжался до размеров нашего купе. В голове теснились тысячи вопросов, но я боялась пикнуть. А Тирон снова успокоился так же внезапно, как и рассвирепел. Да уж, мне явно будет «очень весело» в ближайшее время подстраиваться под его изменчивое настроение.
– С того памятного и трагического для всех события, наши предки поклялись посвятить жизни охоте и убийству вампиров по всему свету, чтобы искупить преступление эльфийки, поставившей под удар человеческие жизни и нарушившей естественный баланс природы. Но и наши враги не дремлют, с каждым годом нас становилось все меньше, а противник многочисленен и жесток. Иногда ведьмы помогают, некоторые тоже становятся охотниками, хотя большинство предпочитает не вмешиваться, то же касается и людей, а в полнолуние пользу приносят и оборотни, являясь главной опасностью для кровопийц. К сожалению, вампиры размножаются, создавая себе подобных с огромной скоростью. Если бы не охотники, упырей было бы уже подавляющее большинство на планете. Особо ценны именно твои женские качества, и я предоставлю тебе возможность в этом убедиться, – на лице рассказчика появилась хищная улыбка, похожая на оскал зверя, отчего его красивое лицо изменилось до злобной маски, но посмотрев на меня, он лишь презрительно хмыкнул. – Боюсь, мне достался самый бесполезный помощник. Но выбирать не из чего, к тому же, ты моя сестра, и уж я постараюсь сделать так, чтобы ты начала приносить пользу. Более подробно мы с тобой обсудим все позже, я буду учить тебя языку, чтобы ты смогла прочесть эльфийские книги, и владению оружием, остальное зависит от тебя. А сейчас несколько простых правил: не перечить мне, не устраивать истерик, не задавать глупых вопросов, не ныть и не жаловаться, меня не интересуют никакие отговорки. Всем необходимым я тебя обеспечу, взамен требую полное послушание. Мы направляемся в Питтсбург, там у меня временное пристанище, там же обитает несколько моих будущих жертв. Там ты наглядно убедишься в моих словах и поймешь всю трагичность нашего положения. А сейчас советую отдохнуть и подумать над моими словами. Как только будешь готова задать адекватные вопросы, я дам тебе все ответы.
Больше не произнося ни слова, он резко встал и вышел из купе, оставив меня в полном смятении. Живя скучной обыденной жизнью, в которой самый жуткий монстр – это крыса в погребе вашего дома, попробуйте за один час поверить в то, что мир вокруг вас полон мифических и жутких существ, и в то, что вы являетесь одной из них. Это нелепо. Однако, как бы неправдоподобно все не звучало, убежденность Тирона в своих словах настораживала и не сулила ничего хорошего.
Ночью я не смогла уснуть. И дело не в непривычной обстановке или каких-то неудобствах. Моя голова буквально распухала от обилия новых невероятных сведений, информация не желала приниматься на веру, иначе можно не сомневаться, нормальная жизнь осталась в прошлом, а будущее представляется безумием. Брат спокойно спал на соседнем диване, слегка покачиваясь в такт движущемуся поезду, во сне его лицо разгладилось и смягчилось, на какой-то момент он перестал казаться абсолютно чужим и пугающим. Может, все могло быть не так уж плохо, если бы не откровенная ненависть, которую он не считал нужным скрывать. Но чем это вызвано? Как я могла настолько досадить ему, если вижу впервые? Измученная ночными мысленными метаниями, утром я все же решилась задать ему главный вопрос, не дающий мне покоя с тех пор, как приемная мама рассказала мне о моем появлении на свет. Что же произошло в нашей семье?
За прошедшую ночь Тирон не стал более благодушным, он долго молчал, заставляя меня нервно поеживаться, но в потом все же заговорил:
– Я расскажу, но лишь то, что тебе нужно знать. И больше не смей возвращаться к этой теме.
Желая получить хоть какие-то ответы, я вновь замерла, забыв про недоеденный завтрак, ловя каждое его слово.
– Мой отец был охотником, как и я, – медленно и напряженно начал брат, мне показалось, что эти воспоминания для него болезненны или неприятны и не ошиблась. – Он погиб от рук кровопийц, когда я был еще ребенком. Лишившись мужа и желая защитить, мать отправила меня в Ирландию, к самой древней из оставшихся эльфов, женщине, живущей много сотен лет. Через некоторое время мы узнали, что мать вновь вышла замуж, а также то, что ее преследуют, и она вынуждена скрываться вместе с твоим отцом. Я был уже хорошо обучен и нашел их. Вскоре, мы остались с матерью вдвоем, она похоронила и этого мужа, погибшего в схватке с врагом, но оказалось, что нас, однако, снова трое.
Несмотря на опасности и трудное для эльфов время, вопреки здравому смыслу и моим просьбам, мать решила, что ты появишься на свет во что бы то ни стало, более того, взяла с меня слово, что я позабочусь о тебе, – глаза Тирона налились кровью, теперь, отчасти, становились понятны причины его ненависти.
У меня заныло сердце от осознания того, что и с папой я никогда не увижусь, хотя так мечтала об этом в детстве, но я не осмелилась перебить брата, чтобы задать немного дополнительных вопросов о своем отце, и вновь обратилась в слух:
– До твоего рождения мы постоянно были в бегах, не задерживались на одном месте, переезжая из города в город. Думаю, нет нужды пояснять, какой враг нас преследовал. Мать боялась, что факт о ее беременности станет известен, и тогда твоя жизнь тоже окажется под угрозой. Ее смерть не была необходимостью или убийством, она решила так сама. В первую очередь, потому что знала, что пока она жива, ее не оставят в покое, а значит и нас, ее детей. Ты родилась, и, уводя след от Титусвилла, мы с матерью уехали как можно дальше. Вскоре она умерла, твое появление в мире осталось тайной, как она и мечтала.
Тирон замолчал, не глядя на меня.
Я начала понимать, сколь глубокая пропасть пролегла между нами, и ужаснулась, заглянув в нее. Никогда прежде я не ощущала себя так ужасно. Все мои детские обиды и страдания казались теперь несерьезными и глупыми. Как же он может быть так жесток, осознанно пытаясь сделать меня виновной в том, что никак от меня не зависело, и чего я никак не смогла бы изменить? Но в тоже время, сильнее его слов, меня угнетало чувство собственной вины.
В одном он точно прав, мама пожертвовала собой ради меня, выбрав мою жизнь вместо своей, оставив нас сиротами. Если бы только время повернулось вспять, я вовсе не пожелала бы никогда подобной жертвы. Не думаю, что я больше заслужила право на жизнь, чем наша самоотверженная и бесконечно любящая мама. Но все же, это был ее выбор, значит, она не могла поступить иначе.
Даже волчица до последнего защищает своих щенков, и любая мать без раздумий пожертвует жизнью ради ребенка. Понятно, что он не может простить мне этого, что мои надежды на настоящую семью рассыпались, разбившись о его ненависть.
Он все эти годы лишь выполнял свой долг, связанный словом. Но разве этого желала бы мать? Разве об это она его просила?
«Лучше был он навсегда позабыл обо мне и о своем обещании, – в отчаянии думала я. – Пусть бы я осталась у Стоунов, благодарная этим людям за то, что как могли, вырастили и воспитали. Пусть для людей я была чужой и странной, но ни разу еще я не чувствовала и малой доли той лютой ненависти к себе, рядом с которой я теперь обречена жить».
