Текст книги "ИВ. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Гай Северин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 59 (всего у книги 89 страниц)

=== Часть 14 ===
Планида

ЭНДЖЕЛЬ ЛОРЕТТИАН. 1923 год, Чикаго.

Глава 01

Прибыв в начале 1923 года в Чикаго, мы не купили новые билеты и не перешли, как обычно, на другую железнодорожную ветку, а, выйдя на привокзальную площадь, взяли такси. Я не первый раз попала в большой город, но Чикаго производил особенное, ошеломляющее впечатление своими контрастами. На улицах наблюдалось непривычно много автомобилей, почти вытеснивших извозчиков. Даже прохожие здесь отличались от того, что я видела в других местах: экстравагантно и ярко одетые девушки, лихие парни в енотовых куртках, деловые мужчины в дорогих пальто.

Высунувшись в приоткрытое окошко на дверце машины, я задирала голову, чтобы разглядеть огромные, подавляющие всё вокруг серые башни-небоскребы, возвышающиеся неприступными скалами на фоне сумрачного неба. Совсем иначе выглядел фешенебельный Золотой берег – район между парком Линкольна и водонапорной башней, где сохранилось много красивых старинных особняков, в которых проживала местная элита. Проносились мимо пестрые и довольно безвкусные современные жилые кварталы с магазинами, сверкающими яркими неоновыми вывесками рекламы так, что даже рябило в глазах. И, конечно же, неизменные трущобы на окраинах, где в первую очередь оседали приезжие в поисках лучшей доли.

Послевоенный экономический подъем привел к стремительному росту промышленности, а вместе с ним увеличился поток мигрантов, преимущественно чернокожих. Иллинойс поначалу отказался вводить «сухой закон», что придало ему особую привлекательность и притягивало огромное количество несогласных с подобной политикой правительства. Но уже в 1921 году по решению суда штат вынужден был признать закон, что буквально погрузило Чикаго в хаос насилия.

Спрос на горячительные напитки стал еще выше, чем прежде. На нелегальной торговле алкоголем зарабатывались фантастические прибыли. Это повлекло массовое занятие самогоноварением и появление подпольных пивоварен, а также всплеск контрабанды из Канады и Европы, приносящей бутлегерам баснословные доходы. Именно в то время «город ветров» получил славу главного криминального центра страны.

Чикаго, как пункт назначения и нашей продолжительной остановки в нем, брат выбрал не случайно. Это было безумное время: гангстерские столкновения, небывалый технический прогресс, новые нравы. По словам Тирона, все это спровоцировало не только рост организованной преступности, но и резко подскочившую численность вампиров, как следствие безнаказанности и вседозволенности. Многочисленные слухи, а также газетные новости, рассказывали невероятные вещи.

Никакие полицейские рейды и облавы на тайные бары и подпольные бордели к победе не вели. Появилось даже специальное название – «спики́зи» – питейные заведения или клубы, где под видом чая или кофе подавались крепкие напитки.

Некоторые государственные заводы ещё продолжали выпускать алкоголь – вино для церковных нужд, а также виски для «врачебных целей», который отпускался в аптеках строго по рецептам. Склады с легальным спиртным охранялись вооружёнными солдатами, однако, это не спасало их от постоянных нападений. Фуры перевозчиков вожделенного напитка грабили чаще, чем поезда в период Золотой лихорадки Дикого Запада.

Влияние гангстерских кланов и вампирских групп стало настолько мощным, что Чикаго превратился в столицу североамериканской мафии и безнаказанности, где вся полиция куплена, что и сделало его одним из самых коррумпированных и развращённых в США. Это был мегаполис, живущий своим ритмом, не взирающий на законы и не знающий ограничений, а кровопийцы в нем на таких благодатных условиях, похоже, совсем потеряли страх.

Однако понятно, что вся эта веселая, шумная, хотя порой и довольно разнузданная жизнь не затронет нас. Мы прочно обосновались в одном из многочисленных злачных районов таинственного города. Съемная квартира ничем, кроме вида из окна, не отличалась от предыдущих. Панорама была просто «сказочной». Грязный, темный и почему-то постоянно мокрый проулок с переполненными мусорными баками, облезлыми кошками и смотрящими в наши окна окнами дома напротив. Прямо с порога Тирон указал мне на обшарпанный стул, а сам встал посреди гостиной. Я посмотрела на него.

– Мы шли сюда больше двух лет. Я подбирался к Чикаго, еще пока ты развлекалась у этой старой дуры Моник, изучал обстановку, собирал информацию, проводил пробные вылазки. На сегодняшний день достаточно веских причин задержаться. Здесь все гораздо сложнее. Вампиров – как грязи. Они живут практически в открытую, не таятся, собираются большими группами, есть много мест, где кровопийцы весело проводят время по ночам, сея хаос вокруг себя, но никому нет до этого дела. Много старых, матерых и очень опытных, не чета той мелочи, которая водится по трущобам, – он замолчал, нахмурившись, будто обдумывая дальнейшие слова, а я в недоумении смотрела на него.

Неужели мой крайне уверенный в себе брат столкнулся с чем-то, что ему не по зубам? Это было еще одно неожиданное открытие, мне всегда казалось, что перед ним нет преград.

– Да, я встретился с некоторыми проблемами, и понадобится твоя помощь. Настоящая помощь, а не просто постоять посторожить, как раньше, – из задумчивого его голос опять стал резким и злым. – Я имел достаточно возможности оценить твои способности и умения, и думаю, что могу использовать их с максимальной отдачей и пользой для дела. Настает решающий момент, и я готов поставить на карту все. Советую и тебе очень сильно постараться и не разочаровать, не играй с судьбой, девчонка! Побереги силы для реального врага.

Я молча сидела, глядя перед собой, и размышляла о том, смогу ли решиться и сообщить брату, что мой единственный реальный враг – это он сам? Тяжело вздохнув, призналась себе, что нет, конечно, не смогу. Вздох он понял по-своему.

– Хорошо, что ты согласна. Готовься, вечером идешь со мной.

Опять круговоротом понеслась ночная жизнь. Развлечений на этот раз не было вовсе, зато отвращения и ужаса сколько угодно. Город и впрямь кишел вампирами. Это были дерзкие, шумные существа, не ограниченные в свободе и не боящиеся разоблачения и наказания. Мне очень быстро пришлось признать: всё, что я видела до этого, оказалось сущей мелочью по сравнению с тем, с чем столкнулись теперь. Я уже была рада даже тем ночам, когда на мою долю выпадала лишь роль помощника и подстраховки.

Слежка и выбор подходящего места убийства отнимали много сил, более тщательно приходилось заметать следы. Нельзя допустить, чтобы охота началась уже на самих охотников. И так изо дня в день. У нас не оставалось времени на споры и ссоры, вымотанные, возвращались домой, расходились по комнатам и практически не общались.

Порой, при столкновении с противником, превосходящим нас числом, брат прибегал к болезненной, но эффективной тактике. Надо отдать должное, он редко отступал, не жалел ни себя, ни, тем более, меня. Так, обнаружив однажды подвыпившую компанию из четырех кровопийц, мы вновь играли роль послушных напуганных жертв. Позволив укусить себя, выигрывали преимущество неожиданностью. Пока двое корчились в муках, отравленные ядовитой кровью, прикончить оставшихся для Тирона не составляло большого труда. Полагая, что брат завершит работу, я замешкалась, останавливая кровотечение, споткнулась о ногу поверженного врага и упала в грязь.

Грязно ругаясь, зажав шею платком, из-под которого сочились алые капли, свободной рукой Тирон отряхнул с куртки и брюк налипший мокрый снег. Затем проткнул ближайшего завывающего упыря и не торопясь направился за угол дома, куда успел уползти четвертый.

Я осталась одна, как обычно, в роли могильщика. Оглядев три высохших трупа в мокрой одежде, глубоко вздохнула и только сейчас ощутила сильный запах керосина. Почти не сомневаясь в том, что увижу, обреченно раскрыла наплечную сумку. Так и есть! Бутыль с горючим оказалась разбитой, падая, я приложилась ею об асфальт. К холоду и усталости прибавилось уныние. Магазины закрыты, район незнакомый, время предутреннее. Сил почти нет, а в любой момент может и патруль нагрянуть. В мусорном баке поблизости раскисшее смердящее месиво, поджечь нечего. Испытывая непреодолимое желание бросить все и последовать за Тироном, который явно расправился с беглецом и спокойно уехал домой, решила поискать канализационный люк. Не лучший выход, но хоть что-то.

Выйдя из проулка на улицу и внимательно оглядевшись, заметила припаркованный неподалеку большой черный автомобиль. Может, что-то найдется в багажнике? Газета, например, или ветошь. Вся в холодном поту, чувствуя себя настоящим преступником, осторожно подергала задний капот. Разумеется, заперто. Отчаявшись, вогнала острие оружия под неплотно подогнанную крышку и изо всех сил надавила. Дубовый кол не подвел, с громким, как показалось, скрежетом, багажник распахнулся, и меня передернуло от страха. Однако он тут же сменился радостью от удачной находки. Нервно оглянувшись, я вытащила тяжелую канистру, наверняка, с бензином. Хоть в чем-то повезло! Тирон говорил, бензин горит лучше керосина, вот и проверим.

Привычно обыскав убитых, изъяла туго набитое купюрами портмоне, затолкала кровопийц в мусорный контейнер и щедро полила горючим. Неужели управилась? Нужно поскорее убираться отсюда. С огромным облегчением и даже испытывая усталое удовлетворение от находчивости, бросила зажженную спичку. Далее все произошло молниеносно.

Пламенный смерч взметнулся высоко вверх и в стороны, опалив лицо и волосы, заставив резко отшатнуться. С воем разбежались спящие за баками помойные коты. А я с ужасом поняла, что полы пальто, пропитавшиеся вытекшим керосином, тоже охвачены огнем. Сорвав с себя, я забросила его в огненную геенну. Чадя черным дымом и рассыпая искры, контейнер полыхал. С меня хватит, это уже слишком! С трудом передвигая дрожащие ноги, бросилась бежать, стараясь оказаться как можно дальше от этого места, остановилась через несколько кварталов, чувствуя, что больше не выдержу.

Всхлипывая от боли в обожженных ладонях и щеках, ежась и трясясь от холода, выжимала из себя силы, чтобы немного облегчить страдания. Идти еще очень далеко, а ни одного такси не попадалось, да и кто бы согласился пустить в машину такое паленое чучело? Любой законопослушный водитель отвез бы меня прямиком в полицию. Не попасться бы патрульным.

Брела довольно долго, темнота сменилась предрассветными сумерками. Появились первые прохожие, спешащие на работу, странно поглядывающие на меня. Видно, то еще зрелище. Я едва не разревелась от бессилия, усталости и жалости к себе. Мимо прогромыхал трамвай, и тут меня осенило. Нужно купить верхнюю одежду, а то не ровен час меня, в таком виде остановит постовой. Прибавив шагу, стараясь не поднимать головы, чтобы не привлекать внимания, добралась до торгового квартала.

Осталось дождаться открытия. Наконец лавки начали гостеприимно распахивать двери, и я с облегчением юркнула в ближайший магазин-ателье. Служащий тотчас устремился ко мне, но совсем не для того, чтобы помочь сделать выбор.

– Пошла прочь отсюда! Мы нищим не подаем, – презрительно кривясь, он грозно надвигался на меня.

– Я не нищая, у меня есть деньги! – растерявшись, попыталась возразить, но меня будто не слышали.

– Не давай ей прикасаться к нашему товару грязными руками! – взвизгнула продавщица. – Гони ее в шею, а то всех покупателей распугает.

Сгорая от стыда, вновь оказалась на улице. Неужели все так ужасно?! Из зеркальной витрины на меня смотрело жуткое существо, лишенное бровей и ресниц, ничуть не напоминающее девушку. Щеки, лоб, подбородок и нос, а также руки были в пятнах сажи и потеках. Ничего не оставалось, как плестись дальше, чувствуя, как полыхают уши, набегают слезы, и мысленно прокручивая пережитое унижение.

И тут я попала в поле зрения мальчишек лет девяти-десяти, прогуливающих школу, судя по всему. Шумной стайкой они накинулись на меня, принялись толкать, дразнить и обзывать бродяжкой. Это всего лишь дети. Стоит ли обращать внимание? Но в памяти вдруг всплыл тот самый лохматый паренек на пустыре из далекого прошлого. И снова всколыхнулась забытая детская обида.

– Отстаньте, – сердито прикрикнула я на них, не особо надеясь, что напугаю хулиганов.

На удивление, словно по команде, дети бросились врассыпную, оставив меня с моими горестными мыслями. Это невыносимо, ноет каждая клеточка измученного тела, промокшие ноги налились свинцом. Никто не поможет мне в этом проклятом городе, вокруг все чужое и злое, я совсем одна.

Последней каплей стало исчезновение портмоне, отобранного у мертвого вампира. Я хватилась его у лотка бакалейщицы, собираясь купить на завтрак свежего хлеба и молока, ведь, несмотря на все злоключения, никто не освобождал меня от домашних обязанностей. Просто невыносимо! Как же это унизительно! Едкая обида кислотой разъедала душу. Получается, это мальчишки, что дразнили и вертелись, отвлекая, пока один из них порезал сумку. А я даже не почувствовала ничего. Что же они с детских-то лет такие бесчестные, и что потом будет? Смена для гангстеров подрастает? Или в Чикаго нельзя по-другому? Можно ли вообще здесь остаться нормальным человеком? И как объяснить Тирону?

Дома, начав рассказ, я не выдержала, горько и отчаянно разревелась, больше всего на свете желая, чтобы хоть кто-нибудь, хоть одна живая душа в этом мире, пожалела меня и сказала несколько слов в утешение. Глупо было рассчитывать, что это окажется брат, который не проронил ни звука и выслушал все с непроницаемым лицом.

– Я не голоден, обойдусь без завтрака, – коротко бросил он, одевшись и уходя, оставляя меня упиваться своими бедами в одиночестве. Наверное, должна радоваться, что не добавил еще сверху.

В общем, в Чикаго приходилось несладко. Несколько раз я вынуждена была вытаскивать охотника практически с того света. Он серьезно пострадал в схватке, и я прилагала все силы, после чего чуть не попрощалась с жизнью, используя собственные резервы организма. Благодарности я, конечно, не ждала, но меня хотя бы не трогали, и на том спасибо.

Казалось, этот бесконечный кошмар никогда не закончится. «Даже если Тирону и удастся осуществить свою мечту – убить древнего вампира, так ведь он не единственный в своем роде, как известно, а значит, впереди ждут новые поиски. К тому же, и обычных кровопийц самых разных возрастов и обличий на наш охотничий век хватит. И если этому придет когда-нибудь конец, то, скорее всего, он будет означать для нас то же, что и для остальных ушедших в небытие эльфов. Однажды вампиров окажется слишком много или брат совершит ошибку», – думала я тогда, а судьба уже готовила для меня крутой поворот, да еще такой, который мне и во сне не мог привидеться.

Глава 02

Пасмурным весенним утром, поеживаясь от пронзительного сырого ветра, я торопливо скользила по ледяным коркам замерзших луж к ближайшему полицейскому участку. Вокруг сновали прохожие, спешащие на работу, смахивающие на недовольных нахохлившихся воробьев, приплясывающие от холода мальчишки-газетчики выкрикивали свежие новости, позевывал в будке хмурый полисмен, вяло помахивал жезлом регулировщик на перекрестке. Девушки-студентки в модных пальто, пряча руки в уютных муфтах или кутаясь в горжетки, собирались веселыми стайками. На ходу они оживленно переговаривались и, здороваясь с молодыми людьми, смеялись чему-то своему, кажется, даже холод им был нипочем. Все, как обычно, городская картина, ставшая привычной за время, проведенное в Чикаго. Простая жизнь, в которой мне, наверное, никогда не найдется места.

Здесь мне откровенно не нравилось. Как правило, легко привыкала к новой обстановке, случалось бывать и в худших условиях. Но раньше не возникало постоянного ощущения давления: стены домов, многочисленный транспорт, толпы спешащих людей повсюду – они окружали, лишали свободы. Редкие и чахлые деревья, мокрые и грязные, вытоптанные газоны, покрытые жухлой прошлогодней травой с окурками и обрывками мусора, казались неживыми, как картонные декорации плохого качества.

Чикаго – очень странный город, в котором все «самое» и все чересчур. Как грибы после дождя росли небоскребы, и строительство их продолжалось, рождая особые, уродливые урбанистические пейзажи из стали и бетона. И люди стремились в «город ветров», сами себя заточая в его оковы, и, как ни странно, считали это своей мечтой. Даже Тирону, обычно не обращающему внимания на неудобства, не по себе. Что и говорить, для эльфов мегаполис, как клетка для птиц. Каждый день, проходя одной и той же дорогой, я боялась заблудиться, просто не могла запомнить обратный путь, будто отталкивал грязный тупиковый двор, а разбитый, заплеванный асфальт мерзко скрипел под ногами. Скорее бы брат нашел то, что ищет, и мы сдвинулись с места! Но до этого путь наш лежал через такие тернии, что все предыдущие мои злоключения меркли.

Недавно за покерным столом Тирон познакомился с молодым сержантом полиции, представившись внештатным корреспондентом «Чикаго Трибьюн». Проигравший в пугающе крупной сумме патрульный, почти не колеблясь, согласился сообщать «газетчику» о наиболее странных и необъяснимых убийствах до того, как они попадут в другие газеты, либо, наоборот, будут засекречены. С тех пор на меня свалилась дополнительная обязанность встречаться с «игроком» в кафе около его участка, где он передавал листок с названиями районов, в которых происходили трагедии минувшей ночью. Никаких других сведений брату не требовалось, его не интересовали личности жертв, подробности происшествий, только направления, что существенно сокращало время поиска вампиров. Поэтому недобросовестный страж порядка ничем не рисковал, выдавая служебную информацию, и был невероятно доволен, что удалось отделаться от карточного долга таким удачным образом. Можно сказать, что на фоне массовой коррупции, насквозь пропитавшей все органы власти и правопорядка этого города, он не совершал ничего особенного.

Хуже всего пришлось мне. Пока Тирон отсыпался в теплой постели после утомительной охоты, а патрульный без труда расплачивался с долгом, я, несмотря на усталость и холод, брела за очередной порцией сведений. А ведь впереди еще полный хлопот день, за ним тяжелая ночь, несколько часов сна без надежды нормально отдохнуть, и все по кругу, какая-то адская карусель, сводящая с ума навязчивой музыкой. Не помню, чтобы когда-то еще так выматывалась. С тоской вспоминала маленькие каникулы в общине в заснеженном лесу, где дышалось легко и свободно, а с каждым глотком воздуха прибавлялись силы. Утешала себя мыслью, что, если охота брата увенчается успехом, он наверняка захочет вернуться с новостью деревню. Но пока это чуждое место, как гигантская черная воронка, наоборот, поглощало и отбирало все светлое, что еще сохранялось в душе.

Некоторое время назад, по городу поползли зловещие тревожные слухи, тщательно скрываемые властями и правоохранительными органами от обывателей, хотя сомневаюсь, что жителей Чикаго еще можно чем-то удивить или напугать, ночная стрельба под окнами уже никого не шокировала. Неотразимо самоуверенные мужчины в дорогих блестящих костюмах, с крупными золотыми часами, лихо разъезжающие на огромных лимузинах, обнимающие отчаянных подруг, даже не скрывали своей принадлежности к криминальному миру. Скорее наоборот, это показатель престижа и власти. Не ограниченные прежней общепринятой моралью, они вели роскошную жизнь, не боясь никого и ничего.

Тем не менее, это был особый случай. Кое-какие сведения успели просочиться в прессу и заявляли, что в Штатах объявился аналог скандально известного лондонского Джека Потрошителя. Во многих районах страны обнаруживались зверски изувеченные тела девушек со вскрытыми грудными клетками и изъятыми сердцами. Черный юмор газетчиков окрестил маньяка «Сердцеедом», но, кроме этого, ни единого следа, зацепки, свидетелей или подозреваемых у полиции не находилось. Это и неудивительно, Тирон был уверен: страшные преступления – дело рук вампира, а значит, человеческое правосудие бессильно.

– Они объясняют огромный промежуток времени между первыми упоминаниями о маньяке и сегодняшним днем подражателями или уже весьма преклонным возрастом убийцы! – саркастично рассмеялся брат однажды в редкий период благодушного настроения, когда ему захотелось поделиться мыслями, а, кроме меня, слушателей не оказалось. – Да и жертвы появляются достаточно редко. Никому невдомек, что их намного больше, видно, упырю не каждый раз удается бесследно их уничтожить, да и не слишком старается. Похоже, матерая мразь, раз до сих пор не попался. Странно, что мы прежде не сталкивались. И везучий, к тому же. Поживет еще, раз коллеги мои не шевелятся.

От удивления у меня дар речи пропал, прокрутила повторно его слова в голове, ведь показалось, что просто ослышалась.

– Разве не на него мы сейчас охотимся? – не сдержался вопрос; так непривычно услышать от Тирона спокойные рассуждения о злостном вампире без моментальной попытки броситься на его поиски.

– На этот раз рыбка у меня покрупнее, – посерьезнел брат, сурово сдвинув брови. – Буду размениваться на всякую мелочь, упущу его снова. Я понял, что действовал неверно, совершил много ошибок, методично зачищая Чикаго. Всех не выведешь, они плодятся день за днем. Нужно рубить гидре голову. Поразмыслив и взвесив, пришел к выводу, что выбрал не ту стратегию. Именно поэтому мы больше не колесим по городу ночи напролет, пока не наткнемся на кровопийц. Зачем, по-твоему, я привязал долгом этого копа? – Тирон резко подался вперед, впившись в меня тяжелым взглядом, и выжидающе требовательно приподнял бровь.

Мысленно обругав себя за излишнее любопытство, приведшее к очередному экзамену, судорожно, но довольно безуспешно пыталась собрать мысли в кучу:

– Ты отслеживаешь районы, в которых за одну ночь совершается наибольшее число убийств?

– Зачем? – угол его губы презрительно приподнялся, брат прекрасно понимал, что не дам верного ответа.

– Чтобы… – замялась, потому что ни один приходящий на ум вариант не подходил.

Ледяные искры в глазах охотника засверкали обжигающим холодом, а я инстинктивно отступила на полшага назад.

– Чтобы тратить время на такую бестолочь, как ты, очевидно! – рявкнул мужчина. Однако гром не грянул. Слегка расслабившись, я поняла, что ему хочется поделиться соображениями, пусть даже со мной. Замахнувшись на изначального вампира, одного из тех самых, о ком повествуют легенды в эльфийских книгах, брат совсем потерял покой. Я уже достаточно изучила его характер и нрав, чтобы почувствовать – он нервничает и не до конца уверен в себе. Слишком могущественная жертва, не чета всем остальным, с кем довелось иметь дело. Его настроение и мне передавалось, ведь глупо предполагать, что останусь в стороне. Что ждет нас при встрече со столь грозным противником? Хватит ли у Тирона сил на схватку с подобным врагом? Или мы оба разделим участь предков? Отговаривать, конечно, бесполезно и даже опасно для здоровья, брат не терпит возражений. Если успел заявить во время общего сбора в деревне, что убьет изначального вампира, то не отступит. Видно же, что это стало навязчивой идеей, затмившей все другие. К тому же, не без причин считает его корнем всех зол.

– Я долго шел к этому, как ты знаешь, собрал о нем столько сведений, сколько было возможно, вряд ли у этого мерзавца найдется более преданный «поклонник», охотник вновь расхохотался. – Он ведет активную светскую и культурную жизнь, любит окружать себя своим созданиями, такими же безжалостными, но крайне осторожными и не болтливыми. Спросишь, почему я уверен, что доморощенный «Сердцеед» – это не наш искомый древний?

Я быстро закивала, полностью подтверждая важность этого вопроса, готовая слушать сколько угодно, лишь бы меня не спрашивали. Тирон вновь криво ухмыльнулся.

– Как ни странно, выяснилось, что он не любит привлекать к своей персоне излишнего внимания, именно поэтому о нем так мало сведений и слухов. Кто бы мог подумать, что сильнейшее зло на свете вовсе не кичится могуществом, часто переезжает с места на место и не пытается обратить весь мир в прах у своих ног? Из этого можно сделать вывод, что в силу многовекового опыта, он понимает, что найдется и на него управа. Он, как никто из своих тупых последышей, наверняка знает, что остались на свете еще эльфы-охотники, хотя его семейка и позаботилась о практически полном нашем уничтожении! – лицо Тирона запылало, глаза налились бешенством и диким гневом.

Но, как часто бывает, он быстро остыл и вернулся к рассказу, разве что плеснул в стакан самогон, который, кстати, тоже передавал ему проигравшийся полицейский из изъятых подпольных винокурен.

– Почему я выясняю места массовых пропаж или необъяснимых убийств в тех или иных районах? Да потому, что в этом мегаполисе множество заведений, баров, спикизи, клубов и даже частных домов, открытых специально для вампиров. Там упыри спокойно и в свое удовольствие собираются по ночам и весело проводят время. А наш «клиент», как я понял – большой любитель подобных развлечений.

Многие заведения содержат ведьмы, скрывая их заклинаниями. Другие находятся глубоко под землей, в местных системах катакомб, некоторые, напротив, высоко в пентхаусах, так, что даже я не в силах ощутить присутствие многочисленных кровососов. Узнать, что в районе существует клуб, можно лишь по количеству обескровленных или исчезнувших людей, которыми закусывают разгоряченные алкоголем кровопийцы. Но найти их – мало, нужен способ выбивания из упырей сведений, а это чересчур приметно и много возни.

План Тирона разумен, но я думала о том, что придется вскоре стать свидетелем жестокого допроса. На своем упорном пути брат становился все более беспощадным и беспринципным, в его войне все средства хороши, отчего мне с каждым днем все труднее справляться с душевными муками. Будет ли охотник миндальничать с врагами? Исключено. В его словаре нет слов «гуманность» или «сострадание». Во мне же все по-прежнему категорически противилось насилию, как бы ни пытался это выбить суровый наставник.

Вполне возможно, я сама чудовище, не лучше кровопийц, ведь, несмотря на то, что мне довелось узнать за прошедшие годы, вопреки количеству жертв вампиров, еженощно пополняющемуся, у меня только крепла с каждым днем уверенность, что эта межвидовая война неверна, противоестественна и бессмысленна. Конечно, в природе это закономерность: есть хищники, есть их добыча и пропитание, круг жизни, определенный мирозданием. Но ведь люди – разумные существа, ими не движут слепые инстинкты, а вампиры – тоже бывшие люди, скорее, пострадавшие, как от болезни, которой не могут противиться, а не просто бездумные убийцы.

Почему же в цивилизованном обществе до сих пор царит первобытный хаос, и никто даже не пробовал изменить ситуацию иначе, кроме как бесконечным кровопролитием? Разве что только такие чудаки, как «профессор» Мезенцев, пытающийся создать лекарство от вампиризма. Но, похоже, никого больше подобный вариант даже не интересовал. Охотники не допускали иного, как поголовное уничтожение кровопийц. Однако, по моим наблюдениям, за те годы, что я вместе с братом исколесила по стране, их численность ничуть не уменьшилась, а если судить по Чикаго, то и возросла. Частенько приходила в голову мысль, что эта борьба заранее обречена на провал. По крайней мере, для нас, последних эльфов, она закончится однажды, скорее всего, также, как и для остальных наших собратьев. Ведь пока Тирон жив, он не отступит. И от этого было особенно тоскливо, словно я приговорена к смертной казни, и приговор лишь отложен на неопределенное время.

Я вполне представляла на что способна. Защищаясь или если надо мной нависала грозная тень брата, я могла нанести смертельный удар вампиру, но при этом с отчаянием мечтая, чтобы это оказался дурной сон. Отталкивала реальность, не желая исполнять свою роль, в каких бы преступлениях не были замешаны приговоренные. А еще, часто замечала, что неосознанно мысленно прокручиваю безнадежные варианты избавления от своей участи, и с каждым днем они становятся все мрачнее и безысходнее.