Текст книги "ИВ. Тетралогия (СИ)"
Автор книги: Гай Северин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 89 страниц)
У меня, как и у остальных, накопилось много вопросов, ответы на которые должен был дать наш новый пленник. «Придется присутствовать при его допросе, несмотря на мое негативное отношение к жестоким методам дознания», – полагал я.
Однако, как оказалось, в этом нет особой необходимости, а то, что рассказал Базиль, заставило меня немного иначе взглянуть на произошедшее.
– Должен признать, Джори, похоже, в моих методах и правда есть изъян, – выпив залпом полную кружку коньяка, задумчиво начал Базиль. – Предателем-то оказался совсем не тот, на кого я мог бы подумать.
Но неужели, чтобы понять это, необходимо было заплатить такую цену? Меня всегда удивляло, почему большинство людей, причем неглупых, предпочитает учиться на собственных ошибках, игнорируя здравый смысл и опыт других.
По словам Базиля, этот чернокожий – Зулууа, как он себя называет, – сумасшедший дикарь, поклоняющийся какому-то языческому богу огня, появился в катакомбах сравнительно недавно, собрав вокруг себя самый последний сброд, отщепенцев, не принятых даже собратьями-вампирами. Их территория находится довольно далеко отсюда, где-то в районе Порт де ля Виллет, но нашей группе уже довелось с ним столкнуться. В тот раз погибло трое наших, причем убиты они были совершенно бессмысленно и с крайней жестокостью, в нарушение всех местных законов и правил.
Складывалось впечатление, что этот дикарь пытался посредством силы и страха стать в катакомбах единовластным правителем. Если уж для видавшего виды Базиля зверства этого Зулууа показались чрезмерными, я предположил, что о происходящем следовало бы знать и нашим старейшинам.
– Так я и попытался сделать, а возможно, и не только я. Колонии близлежащие к территории этого варвара страдают от его набегов гораздо чаще, многие предпочитают переходить к нему в подчинение даже вопреки своим убеждениям, лишь бы сохранить жизнь, – согласился со мной Базиль. – Я просил месье Кэмпбела довести до Совета о творящемся здесь беззаконии, но тот, выслушав, просто отмахнулся от меня, дескать, я вконец обнаглел, Совету есть чем заняться помимо наших разборок.
Я ничуть не удивился этому, неплохо изучив характер приятеля. Реакция Оливера была вполне ожидаема, но ведь она отражала его личное мнение. Насколько я мог предполагать, Эйдриан Толе довольно болезненно отреагировал бы на известие, что в его вотчине появился кто-то, покушающийся на его устои.
Как я понял, после подобной отповеди Оливера, они сами попытались отомстить, что и породило кровную вражду. Тем не менее, какое-то время Зулууа никак себя не проявлял. И можно представить, какой шок испытал запертый в клетке Базиль, когда перед ним возник чернокожий злодей собственной персоной, да еще вместе с пятью подручными.
Первым делом он отправил своих дружков разделаться с Марлоком и Ксавье. После чего, вернувшись обратно и прихватив Романи, они добрались до «зоопарка», устроив кровавую оргию, а позже стали грабить кладовую, стаскивая все, что им могло бы пригодиться, круша и ломая остальное.
Получив желаемое, Зулууа решил избавиться и от ненужного более балласта, и вот тут Базилю все стало ясно. Облитая керосином Романи, сообразив наконец, что натворила, принялась отчаянно взывать к милосердию и справедливости: «За что, Зулууа?! Я же все сделала, как ты хотел!». «Еще не все, безмозглая девка, ты не получила мою награду и милость. Мой Великий Бог требует много жертв, и твоя будет самой почетной!» – захохотал варвар, зажигая спичку. Его подручный свернул девице шею, и обмякшее тело предательницы вспыхнуло. По-своему, это действительно можно считать милостью, по крайней мере, Романи не чувствовала боли. Полагаю, попади она в руки бывших товарищей, так просто не отделалась бы.
Базиль, который никуда не мог деться из клетки и только с бессильным ужасом наблюдал за бесчинством врагов, тоже был облит керосином и практически попрощался с жизнью, понимая, что его смерть не будет такой легкой, как у Романи. Но на его счастье, безумному вожаку захотелось напоследок поглумиться над своей жертвой: «А вот ты моей милости не заслужил. Когда парни закончат разбираться с барахлом, придет твоя очередь. Наши сердца будут ликовать, глядя как ты мечешься в клетке и вопишь. Вражеский главарь – хорошая жертва! Хотя какой ты главарь, ты полное ничтожество, раз тебя твои же люди предают, а твоя девка обиделась, что ты ее отверг и сама к нам пришла. Она продала вас всех с потрохами в обмен на обещание устроить ее наверху, решетку подняла и сообщила удобное для нападения время», – казалось, Зулууа в экстазе от своих достижений и свершений во славу своему адскому божеству, приплясывал перед камерой и капал слюной на каменный пол.
В итоге безумный чернокожий был досконально осведомлен о всех наших планах, просто вернулись мы чуть раньше, чем он ожидал. Однако, услышав из гостиной крики своего человека и поняв, что оказался в меньшинстве, он бросил спичку и поспешил сбежать. Появился я очень вовремя, за что Базиль был мне весьма признателен.
Когда привели кровь для раненых, место дежурного занял Парис, а мы собрались немного отдохнуть, в дверь требовательно постучали. Казалось, события этих длинных суток не собираются заканчиваться. К счастью, место врагов сменили друзья, если можно так назвать наших новых посетителей. Ими оказались отец Боливар в сопровождении вампира Калистата.
От министра Катри я уже слышал имя этого служителя церкви, одновременно члена Совета, представляющего интересы человеческой части населения Парижа, и был рад представившейся возможности познакомиться со священником, обладающим столь широкими взглядами. Это любопытно и наверняка полезно для моих будущих планов. Базиль, как и все остальные, тоже был рад этому визиту, заметно, что церковник заслужил среди кровопийц немалое уважение. Наш главарь вежливо приветствовал священника:
– Добро пожаловать, отец Боливар, Вы сегодня очень кстати. Думаю, Ваши мудрые слова поддержки требуются многим. К сожалению, печальный список тех, чьи души нуждаются в молитвах в этот раз значительно длиннее обычного, в нем и люди, и наши собратья. – Довольно молодой мужчина с выразительным лицом и умными карими глазами в простом черном костюме с положенным ему белым воротничком – реверендой при этих словах нахмурился, а Базиль поспешил представить ему меня. – Это Джорджес Ансело, новый главарь нашей группы.
Пожав мне руку священник задумчиво помолчал, а потом произнес:
– Месье Ансело, Ваше имя мне знакомо, – внимательно вгляделся он цепким взглядом. – Уж не о Вас ли и Вашей роли в разрешении бельгийской проблемы в самых лестных и восторженных выражениях рассказывала на Совете госпожа Женевьв? Весьма озадачен, встретив Вас здесь в таком качестве. Кажется, Вы готовы буквально объять необъятное. Не удивлюсь, если с Вашими талантами со временем я и в Совете Вас увижу, – немного саркастично предположил он, а потом вновь нахмурился. – Это Вас я должен «благодарить» за столько длинный поминальный список? – строго уточнил он.
– Я, конечно же, великий грешник, отец Боливар, – усмехнувшись, согласился я, – однако в гибели этих людей и вампиров моя вина если и есть, то, все же, косвенная. Да и насчет того, что я здесь новый главарь – преувеличение. Скорее, можно говорить, что я, как и Базиль, считаю своей обязанностью пробыть здесь некоторое время, чтобы помочь группе оправиться от последних происшествий.
Мы посвятили священника в нападение Зулууа на общину, опустив лишь некоторые личные моменты, вроде нашего конфликта с Базилем. Как я и ожидал, в отличие от Оливера, отец Боливар серьезно воспринял появление подобного дикаря среди новичков:
– До меня доходили слухи о творимых им бесчинствах, но после этой резни я полагаю своим долгом сообщить обо всем месье Толе, – заверил он нас. – Надеюсь, ты поможешь мне это сделать? – обратился он к сопровождающему вампиру, который почтительно склонил голову, соглашаясь. – В крайнем случае, мне придется довести эту информацию до Совета, – пообещал отец Боливар.
– Думаю, месье Толе должным образом отреагирует на появление в его катакомбах этого дикого африканца, и Вам, святой отец, не придется поднимать этот вопрос, – заверил его Калистат.
– Теперь, господа, позвольте мне пообщаться со своей паствой, думаю, меня уже заждались, – заторопился священник.
Отец Боливар отправился к натерпевшимся вампирам, а Калистат прошел ко мне, поскольку Ланс вместе с присоединившимися к нему девушками все еще продолжали отмывать гостиную от копоти и убирать разгром, складывая все уцелевшее, отмытое и пригодное к использованию в отдельную кучу. К сожалению, после варварского нашествия в общине почти ничего полезного не осталось. Хорошо, хоть до комнат и личных вещей не успели дорваться.
Как только выберусь на поверхность, нужно будет непременно договориться с Пьетри, хозяином забегаловки «У Жерара», чтобы отдал ненужную кухонную и столовую мебель и кое-какую лишнюю утварь, коими переполнены его подсобки в кабаке, заодно от лишнего хлама избавится.
Калистат оказался относительно молодым вампиром, умершим как человек пару десятков лет назад. По его рассказу, в своей прежней жизни он был довольно набожным. Даже подумывал о монашестве, потому что к женщинам его никогда не тянуло, а с греховными мужеложескими влечениями он кое-как справлялся. Обратил его в свое время сам Эйдриан Толе, положивший глаз на симпатичного паренька, и, когда в очередной раз, член Совета сменил фаворита, Калистат остался работать его помощником.
Первое время после обращения молодого вампира весьма мучила предполагаемая гибель собственной души, но потом он почти свыкся с мыслью гореть в аду, если его вампирская вечность прервется, полагая, что лишь это ожидает всех кровопийц.
Тогда он махнул на все рукой и, смирившись с неизбежностью геенны огненной, пустился во все тяжкие, пользуясь теми благами, которые ему давало покровительство Эйдриана, старательно карабкаясь по иерархической лестнице. Заодно он участвовал в садистских развлечениях своего благодетеля, которые тот обычно обосновывал необходимостью проведения следственных действий и допросов подозреваемых им в серьезных нарушениях наших законов или, тем паче, тайных заговорах.
Но тут Калистату посчастливилось встретиться с отцом Боливаром, и его жизнь изменилась, для него вновь забрезжила надежда на спасение.
– Он открыл мне глаза, объяснив, что все в руках Господа, который милосерден к грешникам, поэтому нужно стремиться не нарушать его заповеди, даже став кровопийцей. Ведь душа человеческая бессмертна независимо от того, во что превратилось наше тело, и лишь Всевышний может решать участь каждого. С тех пор я раскаялся в своих мерзких деяниях и содомском грехе и стал смирять плоть, а также стараться не только не убивать людей, но и соблюдать другие заповеди и заниматься различными богоугодными делами, участвуя в приходских мероприятиях. Поэтому, когда святому отцу потребовался сопровождающий и охранник в катакомбы, я сам с радостью вызвался и очень горжусь, что помогаю ему хотя бы этим в его благородной миссии – нести божье слово таким богомерзким существам, как мы, и спасать заблудших новообращенных, – перекрестился вампир.
Я слегка опешил от такой проповеди. Вот уж чего никак не предполагал встретить среди нашей братии, так это подобной набожности, причем, кажется, вполне искренней. По крайней мере, сам я, даже будучи человеком, едва ли мог назвать себя прилежным католиком, скорее, следовал традициям, вроде празднования Рождества, как и мой отец. Впрочем, если религия поможет сохранить кому-то человечность или облегчит принятие себя в новой ипостаси, подобную деятельность можно только приветствовать. К тому же я, будучи самых широких взглядов, всегда признавал свободу совести и право каждого на вероисповедание.
Как поделился со мной Калистат, отец Боливар раз в неделю обязательно спускался в катакомбы и посещал одну из групп, где беседовал с новообращенными, утешал и поддерживал нуждающихся в этом молодых вампиров, учил их необходимости следовать заповеди «не убий», помогал освоиться и дарил надежду на спасение.
Конечно же, далеко не все воспринимали это с такой страстью, как Калистат, скорее он оказался исключением, к тому же, многие были нерелигиозными изначально, тем не менее, на контакт с этим умным священником шли довольно охотно. Кроме того, по договоренности с главарями групп отец Боливар получал от них списки погибших из «зоопарков» и молился за них как за мучеников, а часть пожертвований от своих прихожан направлял на помощь тем родным невинноубиенных, которые испытывали нужду.
Завершив беседы с вампирами, миссионер выразил желание пообщаться и со мной. Впрочем, я и сам хотел просить его уделить мне немного времени. У Базиля я узнал, что джентльмена, который проявил благородство в крысиных бегах, чьим телом я остановил огонь, звали месье Пуливер. Отдавая дань мужеству этого человека, а также, помня о его красивой молодой жене с тремя сыновьями, я заказал провести по нему отдельную заупокойную службу. Кроме этого, я попросил оказать поддержку вдове и выписал два чека – для мадам Пуливер и в качестве пожертвования храму Сен-Северин, чьим настоятелем и являлся священник.
– Скажите, отец Боливар, – поинтересовался я у него, – а как Вы относитесь к тому, что считается здесь в порядке вещей, к тем же «зоопаркам», например?
Священник немного помолчал и печально улыбнулся:
– Видишь ли, Джори, как ты понимаешь, участвуя в деятельности Совета и регулярно спускаясь в катакомбы, в первую очередь я стараюсь отстаивать интересы именно человеческого населения нашего города. И, разумеется, я предпочел бы обходиться без этих скорбных списков. Однако, как ни горько это признавать, но я понимаю, что для молодых вампиров жертвы практически неизбежны. И вынужден смиряться с мыслью, что для их обучения погибнут несколько человек, но необузданные монстры не окажутся на городских улицах. Однако я был бы бесконечно счастлив, если кто-то предложил бы другой, более гуманный способ их подготовки. К сожалению, месье Толе не самый приятный человек и обсуждать с ним что-либо довольно сложно, к тому же, он довольно болезненно реагирует, когда кто-то вмешивается в то, что он считает своим.
Мы еще довольно долго беседовали в тот день. Священник показался мне вполне прогрессивным, к тому же, исключительно толерантным человеком, раз так легко шел на контакт с теми, кого многие другие на его месте сочли бы исчадьем ада, и принимал как должное то, что шокировало и привело бы в ужас большинство его коллег.
– Мне кажется, Джори, ты тоже отличаешься от большинства своих собратьев, – заметил священник, – хотя бы потому, что поднимаешь те вопросы, о которых остальные даже не задумываются. Позволю себе надеяться, что такие, как ты, в будущем сделают наше межвидовое сосуществование более цивилизованным и гуманным.
Мы распрощались с отцом Боливаром, обоюдно довольные знакомством, и я смог, наконец, остаться один и немного поспать.
Глава 08Ближе к вечеру, искупавшись и побрившись, я возвращался к себе, чтобы завершить свой гардероб. Мой чуткий вампирский слух уловил доносящийся из одной комнаты за фанерной дверью тихий, но веселый смех, а за ним характерную беспечную возню. Понимая, как именно проводят сейчас время парни в своей комнате, я поспешил пройти мимо, дабы не становиться невольным слушателем их приватного общения. Уже в своей комнате я поймал себя на том, что тоже улыбаюсь. Хорошо, что даже во времена невзгод и трудностей, хоть кому-то из общины сейчас радостно, и есть с кем разделить моменты счастья.
Воистину, возможность любить – величайший стимул для жизни и борьбы, и парни нашли друг друга даже в таком неуютном месте, как жестокие катакомбы, нашли в партнере поддержку и опору. За них можно только порадоваться. На этой мысли, едва коснувшись жесткого ложа, я крепко заснул.
Следующая ночь прошла спокойно. Выбравшись вместе с группой на поверхность, посетив одну из своих поставщиц, я заглянул и в кабак «У Жерара», чтобы дать Пьетри соответствующие поручения. Я договорился с ним, что имущество и утварь, которыми можно поделиться, он с утра переправит в дом Базиля, находящийся в районе Бют-Шомон.
Оттуда был прорыт полноценный подземный ход в катакомбы, так что доставить имущество в общину труда не составит. Я уже сполна насытил свое любопытство, и меня совершенно не тянуло обратно вниз. Был большой соблазн вернуться домой, принять ванну, облачиться в приличный костюм и вновь окунуться в прежнюю жизнь, но незнакомое раньше чувство ответственности за доверившихся мне молодых вампиров не позволило этого сделать.
В этот раз возвращение группы прошло без потерь, да и опоздавших или решивших проявить самостоятельность не нашлось. Отношения с Базилем после всех перипетий установились у нас довольно ровные, я бы сказал – приятельские.
– Знаешь, Джори, я даже благодарен тебе, – поделился он. – Слишком уж меня это болото затянуло, хотя давно пора было на землю выбираться. Если бы не ты, бог знает, сколько еще я проторчал бы в подземельях, так и не решаясь все оставить, хотя наверху меня ждет подготовленный дом и нормальные условия. Ты мне словно необходимое ускорение придал, чтобы наконец эти места покинуть.
О прошлом никто из нас не вспоминал, словно и не было ни того подлого нападения на меня, ни организованного мною в ответ «свержения» его с должности главаря. Теперь, едва не погибнув от рук дикаря-огнепоклонника, Базиль в корне пересмотрел свое мнение обо мне, а там, где нечего делить и за что бороться, нет и противостояния.
Мы договорились, что пробудем здесь оба еще несколько дней, чтобы получше подготовить Вирджинию и Ксавье, заменившего Марлока, а заодно окончательно решить, кто из них будет новым главарем. Девушка была немного старше и опытнее как вампир, тем не менее, в качестве руководителя, я уверен, мужчина был бы предпочтительнее и авторитетней.
По моей настоятельной просьбе в качестве эксперимента было решено попробовать в нашей группе отказаться от «зоопарка». Хотя это и противоречило устоявшимся вековым правилам, моих заслуг и убеждения хватило для согласия остальных. Для обучения новичков я предложил приводить людей со станции метро Монпарнас-Бьенвеню, а после, стерев воспоминания, отпускать обратно, как мы сделали это накануне для раненых.
Конечно, это более хлопотно, прежде жертвы всегда были под рукой, но ведь вампиры здесь страдали скорее от скуки, чем от чрезмерной занятости, так что это не должно стать проблемой. Кроме того, я настоял, что необходимо внушать жертвам не только молчание и послушание, но и отсутствие страха. А на скептическое хмыканье Базиля особо подчеркнул, что «наверху» так принято и это считается хорошим тоном. Выдумал конечно, едва ли многие этим озабочивались, но моим подопечным это пришлось по душе, видно, позволило почувствовать себя приобщенными к высшему обществу.
Очевидно, и при таком способе совсем без жертв обойтись не получится, но их, однозначно, станет гораздо меньше, чем прежде. Полагаю, что отец Боливар останется довольным, если наш эксперимент окажется удачным. Ну, а мне в будущем не помешает поддержка еще одного члена Совета, пусть он всего лишь человек.
В этот раз в крови нуждались Ланс, которому еще явно рано самостоятельно охотиться, и дежурившая Вирджиния, поэтому к метро отправились двое – Сильвия и Парис. Поразмыслив немного, я вызвался пойти вместе с ними. Дело в том, что Оливер показал мне дорогу через «Соблазн», весьма неблизкую, но если отсюда есть выход к станции, о котором мой приятель, возможно, даже не знал, то мне удобнее пользоваться им.
Более того, чтобы не добираться катакомбами на противоположный конец города, при необходимости, я мог спокойно сесть в вагон метро на Монпарнас-Бьенвеню, перейти на станции Барбес-Рошешуар с четвертой на вторую линию и доехать до станции Бельвиль, от которой мне до дома рукой подать.
Как и говорили «дети подземелья», станция оказалась совсем рядом. Неприметная дверь недалеко от платформы в одном из тупиковых технических коридоров, якобы наглухо запертая, закрытой оказалась лишь с нашей стороны, так что вскоре мои спутники, быстро управившись, уже вели двоих людей в сторону нашей общины.
Я же, отпустив их, сам решил немного прогуляться и внимательно осмотреть окрестности. Раз есть один малоизвестный ход, может быть, мне удастся обнаружить еще какие-то пути, которые не помешает перекрыть. Не хотелось бы снова оказаться в ситуации, подобной нападению Зулууа.
Побродив по узким подземным закоулкам, местами полностью лишенным освещения, я услышал неподалеку слабые звуки, заставившие меня напрячься. Это были быстрые человеческие шаги, вернее, бег двух человек, причем явно мужчин, и прерывистое дыхание вперемешку с негромким бормотанием, похожим на ругань сквозь зубы, только слов никак не разобрать.
«Вампиры! – мелькнула в моей голове не слишком приятная мысль. – Вот дьявол! Их как минимум двое, и определенно они не из нашей группы. Находимся мы на нижнем ярусе, следовательно, это, скорее всего, молодняк, а я уже достаточно хорошо знаю, что встречаться в одиночку с вампирами из других групп не слишком полезно для здоровья».
Чтобы избежать нежелательного контакта, я замер, задержав дыхание, обращаясь в слух. Наконец, я понял, почему не сразу разобрал речь – говорили по-немецки. Это было довольно странно, ведь наши страны находятся на пороге войны. Граждане противодействующего государства, тем более агрессора, – не самые желанные гости во Франции на данный момент. Что вампиры из Германии могут делать в Парижских катакомбах? Впрочем, если они обращены недавно, возможно, у них не оказалось возможности уехать из Франции. Меня это мало касалось, и я уже счел благоразумным ретироваться, когда тишину подземелья разрезал отчаянный женский крик:
– Помогите! Спасите меня, кто-нибудь!
Эта мольба подействовала на меня, как сигнал трубы на боевого коня. Джентльмен никогда не оставит в беде женщину, взывающую о помощи, такое воспитание, к здравому смыслу отношения не имеет. Даже если за ней и гнались вампиры, я все равно не смог остаться в стороне. Осталось лишь уповать на фактор внезапности. Легким рывком проскользнув вперед и значительно сократив расстояние между собой и немцами, я на мгновение замер и еще раз прислушался. Хриплое сбившееся дыхание, тяжелый бег и запах пота, совершенно определенно дали мне понять, что я пустился в погоню за людьми, а не за кровопийцами.
Ну что же, это значительно упрощало задачу, и я вновь рванул вперед. Когда я выскочил из коридора в подобие зала, кажется, заброшенной недостроенной станции метрополитена, строительство которой было, как иногда случалось, приостановлено вследствие опасности обрушений, преследователи уже почти догнали беглянку.
Осознав, что ей не скрыться, окончательно обессилев, бедняжка в страхе замерла, прижавшись к стене. Я возник у мужчин на пути, так что они почти врезались в меня.
– Куда так торопимся, господа? – насмешливо уточнил я по-немецки. Выпучив глаза, один из них выхватил револьвер, о чем тут же пожалел, взвыв от боли в сломанном запястье. В то же время на меня набросился второй, пытаясь то ли ударить, то ли провести какой-то боевой прием. Я не стал это выяснять и дожидаться, пока он закончит. Схватив обоих мужчин за волосы, я крепко припечатал их друг к другу лбами, после чего они обмякли, потеряв сознание. Кажется, немного перестарался, теперь какое-то время ни один не сможет ответить на мои вопросы.
По помещению поплыл специфический запах крови, самый сладостный для вампира, заставивший мое горло болезненно заполыхать, а клыки обнажиться. Но в данном случае я был не на охоте, а ситуация требовала разобраться в причинах погони, поэтому пришлось спешно брать себя в руки. Я постарался отвлечься, заставив себя вспомнить имена чемпионов олимпийских игр 1912 года по прыжкам в воду.
На это ушло несколько секунд, пока, не успев вспомнить даже половины, я понял, что вполне владею собой. Я обернулся к женщине, вернее, молодой девушке – худощавой и очень бледной, которая сползла по стене и широко раскрытыми глазами глядела на происходящее.
– Мадемуазель, позвольте представиться – Джорджес Ансело, – слегка поклонился я и вежливо подал ей руку, помогая подняться.
Она попыталась в ответ что-то пролепетать срывающимся голосом, опасливо протягивая мне узкую мелко дрожащую ладонь, но в последний момент отдернула ее, еще сильнее вжавшись в стену.
Похоже, несчастная была сильно напугана, да и ко мне отнеслась с подозрением. И действительно, мы не на Монмартре, что приличному джентльмену делать в подобных местах? Чтобы не терять время на уговоры и успокоение испуганной мадемуазель, пришлось прибегнуть к внушению.
Поймав взгляд девушки, я скороговоркой произнес необходимые слова – не бояться, довериться мне, не задавать лишних вопросов, говорить правду и делать то, что я скажу. И вот уже спокойно опершись на мою руку, она смогла подняться на подгибающиеся ноги и представиться в ответ:
– Меня зовут Манола Пуанкаре, месье.
