Текст книги "ИВ. Тетралогия (СИ)"
Автор книги: Гай Северин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 83 (всего у книги 89 страниц)
ДЖОРИ
За ужином Анора бросала на меня выразительные взгляды, глаза ее похотливо блестели, с лица не сходил румянец. Неразумно и неосторожно, если, конечно, она не преследует какую-то цель. Улучив момент, она шепнула:
– Сегодня я буду у озера.
Вполне ожидаемо. Капризы Магали все больше раздражали, решение взять ее с собой оказалось ошибкой. Формально с расставанием придется повременить до возвращения, а пока, пожелав приятных снов, я не задержался в ее спальне, насквозь пропахшей успокоительными каплями.
С наступлением темноты я спустился к воде, наслаждаясь тишиной. Для начала лета погода необычайно тихая и теплая, но в воздухе чувствовался надвигающийся дождь. В темной глади отражались звезды и бегущие облака. Я засмотрелся и не заметил, как задумался: «Эль бы здесь понравилось. Скучает, наверное, без меня, особенно вечерами. Стоило ли соглашаться на эту работу и оставлять ее? В разлуке все неурядицы кажутся несущественными, меня тянет обратно в Париж. Главное, чтобы отважной эльфийке снова не вздумалось геройствовать. Если бы возникла необходимость, отец или Маркос дали бы телеграмму, но все же, досадно, что замшелый хозяин замка не озаботился провести телефон, не говоря о радиопередатчике. На рассвете мы с милордом едем в Каван, административный центр графства, где судья любезно согласился назначить заседание. Оттуда и позвоню в Париж. Все же, современные средства связи значительно облегчают жизнь».
– Есть ли мне место в глубине твоей мысли, Джори? – возвращая в реальность, кокетливо поинтересовалась Анора, дотронувшись до моей руки.
В ответ я только улыбнулся:
– На том берегу я заметил небольшой павильон. Прогуляемся?
Потемневший от времени и непогоды деревянный домик, покрытый мхом, заросший густым кустарником и обвитый плющом, верой и правдой послужил нам укрытием до рассвета. Возвращались порознь, чтобы не вызывать подозрений. Накрапывающий дождик усилился, но, благодаря вампирской скорости, я даже волос не намочил.
В суд мы выехали еще затемно в том же дормезе. Пользуясь неразговорчивостью волнующегося Макдермотта, я смежил веки и задремал. Каван – тихий провинциальный городок, не выше двух этажей. Солнце надежно спеленали хмурые тучи, и, пользуясь открытыми окнами, барон с удивлением озирался. Новинками для него оказались не только редкие автомобили на улицах, но и электрическое освещение, яркие витрины и другие символы эпохи. «Представляю, какое впечатление на „дикаря“ произвел бы сияющий Париж, украшенный в темное время суток неоновыми вывесками и рекламой», – я мысленно усмехнулся.
Внезапно Макдермотт дотронулся до моего плеча, выдергивая из задумчивости:
– Месье Ансело, в свете возникших моих личных проблем, вашего неравнодушия и участия, я, преисполненный благодарности, размышлял, чем могу возблагодарить вас, даже если по какой-то случайности процесс не будет иметь успеха. Все же, вам пришлось потратить много времени из-за моих мелочных притязаний на собственные владения. При нашей прошлой встрече, вы живо интересовались возможностью взаимодействия эльфов и наших братьев – вампиров, и я вдруг припомнил некий случай, не упомянутый мною ранее.
Неожиданный переход от насущного к былому, стряхнул с меня сонливость.
– Я старался, чтобы в записи попадала лишь достоверная, подтвержденная информация, – продолжил барон преподносить подробности многовековых изысканий. – По большей части, полагаю, подобные встречи становились для наших собратьев фатальными. На моей памяти есть единичный слух об обратном, но какова его развязка, точно утверждать не могу, потому и не включил его в дневники. Однако, если желаете, могу поделиться.
Конечно же, я выразил желание послушать, и Макдермотт неторопливо продолжил:
– Имело место это четверть века назад, в конце прошлого столетия. Старинный приятель Киллиан О’Фаррелл, будучи проездом, навестил меня в моем уединении. Он и поделился тем, что долгое время имел общение с представительницей враждебного вида и проникся к ней искренним чувством. Потом он внезапно исчез, и больше не подавал вестей. О его дальнейшей судьбе мне неведомо, признаюсь, и не интересовался. Меня вообще мало беспокоило то, что происходило за стенами замка. Может, ему действительно повезло обрести то, что никому не удавалось ранее, но, скорее всего, О’Фаррелла просто заманили в ловушку, где его настигла гибель.
Макдермотт замолчал с чувством выполненного долга. Подобное заявление заставило мысленно усмехнуться. Очень хорошо понимаю неизвестного собрата по несчастью. Эльфийки столь же очаровательны, сколь и непредсказуемы, а возможно, и опасны. Не исключено, что упомянутый Киллиан О’Фаррелл, познав любовь, принял и смерть. Ко мне это уже не имело отношения: в чувствах Эль и ее непричастности к нашим первозданным врагам я ничуть не сомневался.
Однако нельзя не отметить, что узнай я эту информацию во времена сомнений, сложно предугадать, какой могла быть моя реакция. Возблагодарив судьбу за своевременность, я вернулся к реальности.
Оппоненты уже поджидали – несколько алчных, весьма недовольных фермеров, не желающих признавать, что облюбованная ими плодородная земля вернется к законному владельцу. Тем не менее, я недаром ел свой хлеб, к тому же, ни один из местных доморощенных юристов не тянул на Модауса Гринберга, посему проблем не предвиделось. В этих крохотных, сонных городах жизнь понятия не имела, что такое спешка и суета. Заседали с небольшим перерывом до самого вечера. Судья, важный и очень серьезный немолодой мужчина в мантии и напудренном парике, медленно и дотошно перебирал документы и изучал бумаги, вдумчиво вникал в аргументы обеих сторон. Неудивительно, что слушанье одним днем не завершилось, продолжение назначалось на завтра. Меня это раздражало, сложилось мнение, что для ленивых ирландцев это своего рода развлечение в бесконечном однообразии.
Тем не менее, вполне удовлетворенные результатами, мы направились в обратный путь, по дороге задержавшись у переговорного пункта почтового отделения. Как я и надеялся, Маркос не заметил никого подозрительного и нежелательного вблизи Латинского квартала. По словам отца, Эль заходила вчера после занятий, у нее все в порядке, очень ждет меня, переживает. На душе потеплело. Постараюсь сделать все возможное, чтобы предстоящее судебное заседание стало решающим, ведь чаша весов Фемиды определенно склонилась в нашу пользу. И домой.
В замок мы вернулись поздно вечером. Разобиженная Магали вновь обрушила неиссякаемую лавину жалоб:
– Ты уехал, даже не попрощавшись, и милорда не было. Я изнывала от скуки. Одной выходить из замка побоялась, а когда предложила Аноре, она отказалась под предлогом, что не любит гулять по сырой траве. А сама соврала, я видела ее на рассвете. Как проснулась, выглянула в окно, а она идет к воротам мокрая насквозь.
Глупость удивительно сочеталась в блондинке с наблюдательностью.
– Самое ужасное, – продолжила она возмущенно, – когда я обедала, прямо на середину комнаты выбежала мышь! Я едва не получила разрыв сердца! Это не замок, а зверинец какой-то. Столько мерзких тварей я за всю жизнь не встречала.
Чтобы остановить поток, мне пришлось внушить впечатлительной вдове, что она опять приняла капли и очень хочет спать. За стеной закашляла Анора. Похоже, прогулки под дождем не прошли даром. Она поджидала меня, но вид имела простуженный. Пожалуй, ночной променад отменялся. Я собирался и ей пожелать доброй ночи, но ее слова остановили:
– Джори, дай, пожалуйста, немного твоей крови, я поправлюсь, и мы вновь ускользнем на озеро.
Произнесла она это будничным тоном, говорящим о том, что барон не скрывал от невесты своей сущности. Но странный блеск, мелькнувший под ресницами, насторожил. Что-то тут не чисто.
– Глинтвейн и крепкий сон подействуют не хуже. Не стоит рисковать. Мало ли, что произойдет, – мои подозрения подтвердились тем, как вытянулось разочарованно ее лицо. – Но ты можешь рассказать правду. Это гораздо вернее, чем юлить.
– Я хочу стать вампиром, – поколебавшись мгновение, созналась девушка.
– Очень интересно, – я ухмыльнулся. – Весь внимание. Барон в курсе твоих планов? Полагаю, его рука и сердце идут в комплекте с кровью. Что же заставило тебя изменить матримониальные планы? И вообще, откуда ты про кровопийц знаешь?
– В Ирландии многие слышали о сверхъестественном мире с самого детства. По поверьям, мы живем в окружении духов, призраков, демонов. Некоторые искренне ищут золотые горшки лепреконов, а старики в деревнях любят рассказывать о светлых созданиях – сидах, чьи племена населяли эту землю издревле и жили в гармонии с людьми и природой. Конечно же, говорят и о порождении темных сил – кровопийцах. Молодежь, разумеется, считает подобное мифами и сказками. А я вот верила. Еще моя бабка уверяла, что довелось ей встречать древнее светлое существо – прекрасную молодую женщину, которая до сих пор обитает где-то в глуши Ринн-Ривер. Кому же не хочется быть всегда красивой и молодой? Жить в свое удовольствие в уютном доме куда приятнее, чем в хижине прозябать. Однако только один способ вечной жизни доступен людям – вампиризм. Слухи о таинственном полузаброшенном замке давно распространялись. Никто не видел его хозяина, а слуги и работники, словно воды в рот набрали. Я рискнула проверить, и не ошиблась. Постучалась однажды в ворота, разыграла целый спектакль.
– И ты не боялась явиться на обед упырю? А если бы он вместо обращения использовал тебя на десерт? – усмехнулся я женскому безрассудству.
– Боялась, конечно, ужасно! Но мне подсказывало чутье, что не такое он и чудовище. По крайней мере, слухов о безвестно исчезнувших или обескровленных людях в округе не ходило. Получилось даже лучше, чем я ожидала. Оказалась, я на покойницу-баронессу похожа. А может, Монтегю давно с противоположным полом не общался. Вот и влюбился чуть ни с первого взгляда. Мне и уговаривать не пришлось. Он сразу согласился обратить, поставил лишь одно условие – законный брак. В его время это, видите ли, являлось залогом любви и верности, – Анора презрительно закатила глаза. – Претендент не стар и не дурен собой, но скучен, наивен и старомоден. Я не испытываю к нему никаких чувств. Посмотрев на положение его дел, я поняла, что хозяйство крайне запущено, остаток не растерянных земель почти не приносил дохода, а милорд ничего не предпринимал. А я не желала вечность просидеть рядом с ним в развалинах, где нет даже канализации, и сходить с ума от тоски, поэтому тоже поставила условия. Но, узнав тебя, становиться миссис Макдермотт меня уже не привлекает. Если поможешь, я смогу жить так, как пожелаю.
Информация насчет древней эльфийки (несомненно, это именно их называли сидами) меня очень заинтересовала. При определенных обстоятельствах такие сведения могли стать чрезвычайно полезными. Сдается, Изначальным нужна не конкретно Эль. Дело, очевидно, в ее сущности. В нашей ситуации хороши любые средства, и мне хотелось расспросить Анору, но демонстрировать интерес к светлым существам я не мог. Поэтому сосредоточился на ее исповеди:
– Думала, меня легко использовать? Детка, я не теряю голову от милых личиков, и дамскими прелестями меня не удивишь.
– Нет, – горячо возразила женщина, пытаясь скрыть, как задели ее мои слова. – Вначале у меня и мыслей таких не возникало. Но потом подумала, что ты мог бы избавить меня от вынужденного брака.
– А спросить меня ты не собиралась?
– А ты бы согласился? – вскинулась она с надеждой.
– Нет, конечно, – фыркнул я возмущенно.
Я никогда не испытывал желания возится с новорожденными вампирами, да еще и наживать врага в лице Монтегю. И так зря соблазнился ее доступностью.
– Значит, я правильно опасалась, вот и решила попытать удачу по случаю, – призналась сникшая интриганка.
Ее откровение неожиданно развеселило. Почти также, при схожих обстоятельствах я воспользовался кровью Гэбриэла. Только, в отличие от меня, у Аноры этот номер не прошел. Обиженно взглянув, она вздохнула:
– Значит, все же придется стать баронессой. Обещаю больше не делать подобных попыток, – она умоляюще заглянула в глаза. – Но ты хотя бы останешься на эту ночь? Если уж суждено вечно жить рядом с милордом, будет что вспомнить.
Собственно, почему бы и нет. Заняться в замке все равно абсолютно нечем. И все же, стоит проявить благоразумие, о чем я твердо предупредил обрадованную девицу. Она извивалась от дикого желания, отдавалась со всей страстью, кусая губы в кровь и раздирая зубами край подушки, но не издала ни единого стона.
– Джори, у тебя в волосах перышко застряло, – прозвучал за спиной голос Магали, когда я утром шествовал по коридору.
– А губы у Аноры выглядят так, будто она всю ночь с кем-то жестко целовалась, – задумчиво продолжила вдовушка свои наблюдения после завтрака, не догадываясь, насколько близка к истине. – Очевидно, это от простуды.
Девице определенно следует служить в жандармерии с ее-то талантами!
В тот же день в суде состоялась решающая битва, и вечером мы торжествовали победу. Счастливый Монтегю, рассыпающийся в благодарностях, собирался назавтра устроить по этому поводу пир, планируя основательно разорить свои погреба. Я предпочел бы сразу выехать домой, но гостеприимный хозяин и слышать не желал отказа. Скрепя сердце, я согласился задержаться на сутки.
Во взгляде будущей миледи застыло такое искреннее огорчение предстоящей разлукой, что я не смог не одарить ее прощальной страстью, которая обещала запомниться надолго. Думаю, со временем супруг по достоинству оценит ее таланты. Анора была в этот раз по-настоящему изобретательна и неутомима – не худшие качества для жены вампира. Хотя едва ли она сможет хранить ему верность.
Вероятно, мысленно простившись с Ирландией, я несколько утратил бдительность. Да и красотка слишком увлеклась. Закончилось это закономерно и весьма впечатляюще. В самый неподходящий момент раздался резкий требовательный стук.
– Леди, отворите немедленно! – словно карающий глас небесный прозвучал негодующий баритон, – я знаю, что вы не одна!
Ситуация незавидная. Массивная дубовая дверь сотрясалась под мощными ударами, готовая слететь с петель. Рогоносец – древнейший ирландский вампир, ровесник месье Лазара. Похоже, пришла пора расплачиваться за свои поступки, и нет смысла сетовать на судьбу.
Пока дрожащая испуганная Анора завязывала пояс пеньюара, я полностью оделся, и, ободряюще улыбнувшись сообщнице, повернул в замке ключ.
Влетевший милорд имел вид огнедышащего дракона. Казалось, из глаз сыплются искры, а из ноздрей валит пар. Задыхаясь от праведного гнева, он воскликнул:
– Господин Ансело, вы негодяй! Вы подло воспользовались моим доверием и бессовестно соблазнили мою невесту! Я впустил вас в дом, а вы воткнули мне кинжал в спину! Плюнули в душу! Это бесчестно с вашей стороны! Я вызываю вас на дуэль!
Это звучало как монолог из дешевого водевиля, едва удалось подавить улыбку. Но негодующий дворянин был более чем серьезен. Очевидно, для него это в порядке вещей и иного пути неведомо.
– К вашим услугам, – спокойно ответил я ему в тон с легким поклоном, словно герой дурацкого старинного романа, удивляясь сам себе.
– Прости, любимый! – опомнившись, кинулась изменщица в ноги жениху. – Я не виновата! Он обманом проник сюда. Я не хотела…
Но тот резко оборвал ее, не желая слушать оправданий:
– Вас, леди, я немедленно прошу покинуть замок и не злоупотреблять более моим гостеприимством. Считаю нашу помолвку расторгнутой, – с этими словами барон развернулся и вышел из спальни.
– Что с нами будет, Джори? – с отчаянием произнесла неверная невеста, поднимаясь на ноги и ловя мой взгляд. Я усмехнулся:
– Все просто. Или Монтегю убьет меня, или я его. У тебя ситуация посложнее. Крови Макдермотта теперь тебе точно не получить. Но, поскольку в произошедшем есть моя вина, если уцелею, могу взять тебя в Париж. Там будешь вольна поступать, как тебе заблагорассудится.
– Спасибо, Джори! – с новой надеждой, она пылко обняла меня. – Удачи тебе! Я помолюсь за тебя и твою победу.
Возле спальни меня поджидала заплаканная Магали, проснувшаяся от шума, намереваясь закатить очередной скандал:
– Как ты мог так поступить? – размазывала она слезы. – Я поехала сюда исключительно ради тебя, терпела все эти ужасы, мерзких тварей, так страдала, а ты нашел мне замену – эту деревенщину Анору, которая одевается в платья прошлого века! Я хочу немедленно вернуться в Париж!
Мысленно возведя очи горе и призвав свою выдержку, я постарался ее уговорить:
– Пожалуйста, успокойся. Мне жаль, что обидел тебя, но придется дождаться результатов дуэли. Если останусь жив, то отвезу тебя, если нет, прости. Барон не оставит тебя на произвол судьбы.
– Милорд прав, ты подлец и мерзавец, – взвизгнула она. – И он во много раз лучше тебя! Если он тебя убьет, я ничуть не расстроюсь!
Почему я, возможно, последние часы жизни должен тратить, чтобы это выслушивать? Сжав зубы, чтобы не нагрубить женщине, я сухо ответил:
– Не могу обещать, что буду стараться доставить тебе это удовольствие.
Она еще что-то возмущенно верещала вслед, но я уже не слушал.
Днем ко мне постучались секунданты. Как я и предполагал, это были двое уже знакомых мне престарелых соседей. Я заявил, что полностью полагаюсь на их порядочность и обойдусь без своих представителей. Между холодным и огнестрельным оружием я, естественно, выбрал последнее. Хотя в студенческие годы я серьезно занимался фехтованием, но не станем же мы тыкать друг друга деревянными шпагами или палками на потеху присутствующим, словно уличные мальчишки.
Опыт обращения с пистолетом ограничивался у меня университетской военной подготовкой, если не считать случай, когда я застрелился из револьвера отца. Во время войны моими боевыми инструментами, скорее, являлись мозг, да вампирские способности. Впрочем, если Макдермотт и был прежде метким стрелком, он явно незнаком с современным оружием. В его времена, кажется, еще с дула заряжали. Так что, шансы у нас примерно равные. Условие было довольно жестким: стреляться с тридцати шагов по команде одновременно, но я не стал возражать. Хотя с такого расстояния с нашим зрением легко попасть в сердце, что с деревянной пулей означало верную смерть.
Поединок отложили до следующего вечера. Необходимы новые пистолеты, а нынче не работала ни одна оружейная лавка. Ведь сегодня Июньский праздник или, как его называют в других странах, День всех святых. Вновь приходилось задерживаться.
Уходя, секунданты посоветовали в оставшееся время уладить мирские дела, оставить последние распоряжения, помолиться и хорошенько выспаться. Их советы излишни. Завещание я составил еще пару лет назад и менять не собирался. У меня лишь два близких человека. Отец немолод, но имел солидные капиталы и в материальной поддержке не нуждался, поэтому все свои финансы и имущество я завещал Эль. Без меня ей нелегко придется, так пусть хотя бы не думает больше о средствах. А Штаб возглавит мой бессменный помощник.
Впрочем, откуда такие похоронные мысли? Я жив, удача меня любит. Буду развлекаться и отдыхать, как все. Едва стемнело, я отправился в деревню.
В этот день в Ирландии все забывали про работу. Устраивались многолюдные ярмарки, гремели парады и театрализованные шествия. Двери в домах открыты настежь, демонстрируя дружелюбие и гостеприимство. Люди отдыхали, жгли на холмах костры, вокруг которых танцевали и пели, играли на волынках.
Мужчины в брюках и вязаных свитерах, либо в традиционных вердепомовых юбках килтах в черную и оранжевую клетку, вальяжно восседали на валунах или поваленных стволах деревьев, курили трубки и беспрерывно поднимали огромные деревянные кружки с пенным элем, не забывая угощать окружающих. Женщины в старомодных чепцах и пышных юбках готовили в больших котлах густое мясное рагу. От многообразных оттенков зеленого, любимого цвета ирландцев, пестрело в глазах. Я веселился вместе с крестьянами, плясал вокруг костра и вволю напился местного пива. Не забыл, конечно, и о крови, побаловав себя молодой симпатичной селянкой.
Перед рассветом я вернулся в замок. Праздник закончился, и я вновь предался тихой грусти. Я и по человеческим меркам еще молод, а уж для вампира и говорить нечего. Возможно, завтра мое существование прервется. Да так глупо и пафосно. Я мало успел сделать и столько ждал от будущего. Но хуже всего оставлять Эль. И ради чего? Безответственное мальчишество и похоть. Может, написать ей прощальное письмо, рассказать о своих чувствах? Вот уж, точно не стоит, это только причинит ей лишние страдания. Пусть останется в неведении. Надеюсь, если мне не повезет, они с Гаэтаном смогут поддержать друг друга.
Наверное, лучше действительно поспать. Что зря душу трепать переживаниями?
Неожиданно слуга барона попросил меня пройти в кабинет.
Дуэльным кодексом встречи противников до начала поединка запрещены. Милорд не мог не знать подобного, тем не менее, пошел на нарушение, значит, хотел сообщить что-то важное. Любопытство заставило принять предложение. «Грозный бретер» нервно расхаживал из угла в угол. Похоже, он находился в затруднении, как начать разговор. Но я не собирался облегчать ему задачу, поэтому, сложив на груди руки, спокойно ждал.
– Господин Ансело, – неуверенно заговорил он, отводя взгляд, – как вы отнесетесь, если я предложу считать инцидент исчерпанным? Более того, если вы согласитесь немного помочь, я готов принести извинения и буду вам весьма признателен.
Неожиданно! Я слегка опешил, не зная, как реагировать, пребывая в крайнем разочаровании. Неужели я разучился разбираться в людях? Я уверен, что трусом Монтегю не являлся, что честь и достоинство для него не пустой звук, а основная составляющая аристократической сущности. Что могло вынудить его пойти на попятный, и отказаться от им же инициированной дуэли? Чувствовал он себя явно не в своей тарелке, и, одновременно, походил на кота, объевшегося хозяйской сметаной.
– Не спешите делать выводы. Я все объясню. Дело в том, – продолжил барон, улавливая мои мысли, – что фактически я уже расквитался с вами. Можно сказать, расплатился той же монетой. Хотя и полагаю это недостойным джентльмена.
Похоже, вид у меня был по-прежнему недоумевающим, поэтому он продолжил объяснения:
– Стыдно признаться, но, сильно гневаясь, я поддался искушению и соблазнил вашу подругу, очаровательную мисс Магали, так что считаю себя отомщенным. Мы в расчете, если теперь вы, в свою очередь, не начнете требовать сатисфакцию.
Мужчина был весьма смущен своим неблаговидным поступком, но при том несомненно гордился, что так ловко поквитался. Жестокая, однако, вендетта! У меня хватило благоразумия удержаться от смеха. Максимально сохраняя серьезное лицо, я великодушно ответил, что не настаиваю на дуэли. Очевидно, у милорда груз упал с плеч. Но, к моему изумлению, он произнес следующее:
– Тогда у меня к вам еще одна просьба: поединок должен состояться, как запланировано.
– Господин Макдермотт, соблаговолите пояснить. Признаться, я не улавливаю логики в ваших словах, – сообщил я озадаченно.
– Не секрет, что я много лет существовал вдали от общества, полностью погруженный в прошлое. Я застрял вне времени, вычеркнул себя из бытия. Но мисс Магали открыла мне глаза. Я прозрел и понял, сколько упустил возможностей, как много лет даром потратил и хотел бы все наверстать. Предлагаю следующее. Мы изменим условия, они станут еще жестче, установим барьеры в десяти шагах. С такого расстояния промахнуться невозможно. Только пули останутся самые обычные, свинцовые. Вы попадете мне в сердце, врач и секунданты констатируют смерть. Мое тело перенесут в семейный склеп, где я благополучно воскресну. Разумеется, не собираясь являться словно Мессия, я вместе с новой возлюбленной незаметно уеду. Моя гибель покончит также и с подозрениями насчет моей сущности, возникшими после возвращения в общество. Сменив документы, лет через двадцать приму свое наследство заново, поскольку мои бумаги и дела, благодаря вам, отныне в полном порядке. Я же в компании очаровательной женщины посвящу эти годы путешествиям и приятному времяпрепровождению.
Хитер, ничего не скажешь! Более того, я преисполнился еще большим уважением к разумному человеку, не слепцу с непомерной гордыней. К тому же, я искренне порадовался, что предательство невесты не погрузило его вновь в привычную меланхолию, и ирландец открыт для новой жизни. Предложение я счел справедливым и взаимовыгодным. Заговорщик уже руки потирал от предвкушения замечательной перспективы, выглядел окрыленным собственной идеей и весьма довольным, что все так удачно сложилось. Возвращаясь к себе, я опять встретил Магали, и не смог удержаться, трагично воскликнув:
– Дорогая! Твоя месть поистине ужасна, мое сердце разбито, и вечером я грудью приму выстрел судьбы!
Пытаясь сдержать смех, я чувствовал, как щека непроизвольно подрагивает. Недоверчиво прищурившись и гордо задрав нос, блондинка прошествовала мимо, а я, наконец, расхохотался.
Мы безупречно разыграли инсценировку. Впрочем, боль от пули, которой Монтегю ранил меня в плечо, была самой настоящей, хотя и недолгой. Той же ночью, прихватив Анору и воспользовавшись каретой барона, я направился в Дублин, по пути дав телеграмму отцу о возвращении, а еще через сутки смог обнять счастливую Эль.
Поездка в Ирландию, наполненная, казалось бы, трагикомичными происшествиями, заставила задуматься о некоторых философских аспектах вампирского бытия. К примеру, Макдермотт провел в затворничестве сотни лет, изнывая от тоски и безделья, бесцельно перелистнув немалый кусок отведенной вечности, но, все же, благодаря любви воспрянул от летаргии. Но ведь прошлого ему не вернуть. Почему же мы так мало ценим, что имеем, полагаясь на иллюзию вечности? Хорошо, что милорд осознал это, пока не стало слишком поздно. А я по-прежнему скован словом, которое вынужден держать вопреки желанию, откладывая мечту на будущее. Хотя ведь по какому-то нелепому случаю завтра для нас может и вовсе не настать.
В этот раз судьба вновь дала шанс вернуться, но долго ли мне будет позволено так беспечно пользоваться ее терпеливыми дарами? Кто знает, останется ли Фортуна благосклонной? В конце концов, что важнее – счастье или честь? Я всегда был уверен в последнем, но прав ли я? Лишь поступив, как он считал, совершенно недостойно дворянина, бывший затворник обрел благоденствие и душевное равновесие. Не совершаю ли я огромную ошибку, ради моральных принципов поступаясь тем, что составляет для меня единственно бесценное сокровище и смысл жизни, словно время нам подвластно и мы действительно бессмертны?
