Текст книги "Тайна кода да Винчи"

Автор книги: Гарольд Голд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 31 страниц)

Глава CIII
ПАПСТВО

После похорон Панчифики Джулиано потерял счет времени. Он бродил по замку словно привидение. Ни с кем не разговаривал, почти не ел, только пил до тех пор, пока тяжелое забытье не начинало валить его с ног.

Апельсиновый садик Джоконды был окружен папской гвардией. В центре, на каменной плите, под палящими лучами солнца лежала плащаница. Специальная краска, которой обработал ее Леонардо, должна была высохнуть и выгореть на солнце.

Биббиена довольно потер руки.

– Так гораздо лучше! – сказал он, глядя из окна на очередную мистификацию да Винчи. – Сам Господь послал его нам! Никто бы не поверил, ваше высокопреосвященство, что плащаница подлинная, если бы на ней не проступил священный лик, как на Мандильоне. Ведь если даже плат, которым Господь утер лицо, сохранил Его изображение, то погребальные ризы само собой должны были.

Секретарь противно хихикнул. Джованни тяжело вздохнул.

– Прекрати, Биббиена, – сказал он. – Бедный Джулиано! Когда я думаю, что ему пришлось пережить, у меня сердце кровью обливается.

– О! – секретарь махнул рукой. – Если конклав под впечатлением от этой вещицы, – он показал вниз, во двор, – изберет вас папой, уверяю, печаль вашего брата тут же пройдет. В конце концов, у вас не было другого выбора и вы не убивали мону Панчифику. Она сама пожелала расстаться с жизнью. И если бы ваш брат не затеял ту глупую ночную заварушку, вообще ничего этого бы не случилось. Его драгоценная дурочка была бы жива и здорова. Так что прекратите казнить себя.

– Не по душе мне все это… – Джованни раскрыл томик Данте. – Как думаешь, чем эти ризы так ценны для Д'Амбуаза, что он обещал за них поддержку французских кардиналов?

– Чудо никогда не помешает, ваше высокопреосвященство, – улыбнулся во весь рот Биббиена.

Вернувшись к своим обожаемым интригам, секретарь снова расцвел. Джованни по-прежнему не понимал, зачем им эта чудесная плащаница, что Леонардо сотворил из того самого куска старой холстины, который якобы является погребальным саваном Христа, передававшимся из рук в руки от одного его потомка к другому. Пьетро считал эту тряпку главным доказательством «божественного» происхождения Панчифики. Это было так смехотворно, что Джованни предпочел никому это доказательство не предъявлять. Конечно, теперь, с нерукотворным ликом и отпечатком Христова тела, полотно выглядит гораздо убедительнее, но все же…

– Я бы ни за что не поверил, – сказал кардинал, выглянув в окно.

* * *

К удивлению всех своих учеников, Леонардо не только закончил работу над плащаницей, но и дождался, пока она высохнет. Он тщательно проверил результат. Никто не мог объяснить его поведения. Ведь каждый видел и чувствовал, как тяжело их учитель пережил смерть Панчифики. От горя он превратился в изможденного старика.

Через две недели, когда Джованни надо было ехать в Рим, ткань совершенно высохла и заветрилась. Мистификация Леонардо была совершенной. Разрозненные пятна, если долго смотреть на них, складывались в человеческий силуэт. Они словно выступали из волокон полотна. Их нельзя было смыть или растворить.

Священные Ризы аккуратно сложили в большую шкатулку, богато украшенную драгоценными камнями и эмалью.

– Я благодарю вас, мессере Леонардо, за вашу службу. Надеюсь, эта награда будет достаточной, – Джованни обнял да Винчи.

Тот холодно взял кошель и передал Франческо.

– Надеюсь, мы с вами больше никогда не увидимся, ваше высокопреосвященство, – не поклонившись кардиналу, Леонардо повернулся и пошел прочь.

– Каков наглец, – бросил ему вслед Биббиена. – Надеюсь, став папой, вы не будете давать ему заказов? – спросил он кардинала.

– Ох, прекрати! У меня и так все поджилки дрожат! – разозлился тот. – Будем надеяться, что твое чудо сработает. Иначе меня уже никогда не выберут.

* * *

Через две недели в Риме кардинал Джованни ди Медичи принял понтификат под именем Льва X. Шарль Д'Амбуаз сдержал обещание. Джованни получил голоса французских кардиналов, даже тех, кто пострадал от его предательства в Сиене.

После триумфальных торжеств новый папа должен был отслужить мессу в базилике Святого Петра. В золоченых ризах и тиаре, он выглядел по-детски счастливым. Суетливо взбираясь вверх, к своему трону, он на мгновение задержался, положил руку на плечо Джулиано, стоявшего рядом со ступенями, и сказал:

– Папство дается нам раз в жизни, мой дорогой брат. Так будем же наслаждаться им, несмотря ни на что!

Глава CIV
КОНКУРЕНЦИЯ

– Но, Дик?! – воскликнул я, не понимая, почему он держит меня за рукав и не позволяет догнать Петьёфа, уходящего прочь с Кодом да Винчи.

– К окну! – скомандовал Дик.

И они с Франческой бросились к окну. Я абсолютно растерялся, но инстинктивно двинулся за ними.

– Сейчас все решится, – прошептал Дик.

– Они прослушивали? – спросила Франческа, нет, даже не спросила, а сказала. Сказала, словно бы просто желая удостовериться в том, что Дик думает так же.

Я был потрясен их спокойствием и уверенностью.

– Разумеется! – ответил он ей.

– Вы это о чем?! – я абсолютно растерялся. – Что происходит?!

– Не происходит, а произойдет, – сказал Дик и ткнул пальцем в окно. – Смотри!

На улице прямо перед домом синьора Вазари появилось несколько машин-фургонов, из них выскочили люди – целый отряд коротко стриженных головорезов. И Рабин! И доктор философии Рабин!

Этот отряд бросился к дверям дома. И тут же Петьёф со своей свитой вышел им навстречу. Первый выстрел прозвучал уже через пару секунд. За ним последовал второй, третий… Крики, паника, суета. Настоящий бой.

– На пол! – скомандовал Дик.

И мы трое тут же упали вниз, спасаясь от шальных пуль.

– Рабин?… – не веря в происходящее, прошептал я.

– А ты думал! – ответил Дик. – Конечно!

– Но, Дик, как ты мог отдать ему эти бумаги?! – почти закричал я, чтобы мой голос был слышан в этом адском шуме.

Дик ничего не ответил. Он чуть приподнялся, сделал несколько шагов, не разгибая спины, и достал из небольшого ящика, расположенного в столешнице резака, пачку бумаг и протянул ее мне.

– Вот, читай, – улыбнулся он.

– Ты дал ему другие страницы?! – не поверил я.

– Конечно, – пожал плечами Дик. – А ты что думал, я отдам этим бесам Евангелие?…

Наши голоса тонули в гуле уличной канонады.

Глава CV
ПРИСТАНИЩЕ

– Шарль Д'Амбуаз приехал в Урбино через два дня после ее смерти, – Леонардо сидел в глубоком кресле перед мольбертом со своим автопортретом, смотрел в высокое окно французской усадьбы Сен-Клу и двигал лежавшие на небольшом столике с красками и карандашами гладкие камушки из цветного стекла. Молодой французский король Франциск I, вывезший старика из Италии два года назад, устроился рядом на простом деревянном стуле с прямой спинкой.

– Он засвидетельствовал, что смерть Панчифики была естественной, – продолжил да Винчи, – и поставил кардиналу Медичи условие, что все существующие доказательства ее происхождения должны быть переданы ему. В обмен на это Д'Амбуаз обещал Джованни поддержку французских кардиналов на конклаве. Медичи соврал Д'Амбуазу, сказав, что доказательство только одно и что оно спрятано в укромном месте. Кардинал пообещал передать его вице-королю в Риме, перед началом конклава. На самом деле плащаница все время была в Урбино. Медичи возил ее с собой и не показывал никому лишь по одной-единственной причине. Никто в целом мире не мог поручиться, что это действительно погребальный саван Иисуса. Им нужно было чудо. Доказательство вроде Мандилиона, а не просто кусок старого полотна.

– Но ведь к тому моменту, когда Д'Амбуаз прибыл в Урбино, вы уже работали над плащаницей, – заметил король.

– Да, поэтому он и не мог ее предъявить, – Леонардо провел рукой по длинной седой бороде, – его секретарь Биббиена посчитал, что на полотне должен проступить лик Господа, только тогда будет надежда, что его признают священной реликвией. Тогда я еще питал надежду спасти Панчифику и поставил Джованни условие: я выполню работу, но Джулиано должно быть позволено вернуться к девушке. Кардинал согласился.

Франциск I озадаченно нахмурился. Потом закусил губу, раздумывая над чем-то:

– Мессере Леонардо, вы сказали, что Медичи соврал, сказав, что есть лишь одно доказательство. Или мне послышалось?

* * *

Леонардо задумчиво посмотрел на Франциска. Молодой король спас его от нищеты и бесславия, в обществе которых он встретил старость. С ним остались только верный и преданный Мельци да, к большому удивлению учителя, Салаино.

– Я думал, ты первым откажешься от меня, – сказал он Салаино, когда стало ясно, что все остальные, кроме Мельци, уже покинули его.

Салаино пожал плечами и ответил просто:

– Разве? А вот я никогда не сомневался, что буду с вами всегда.

Они жили втроем в Милане, ютясь в темных сырых комнатах монастыря святого Иеронима. Именно там, не имея ни подходящих условий, ни заказов, Леонардо вдруг начал работать.

– У меня осталось мало времени, – постоянно повторял он.

К удивлению Салаино, учитель вдруг написал копию своей старой картины «Мадонна в скалах».

– Память вас подводит, – сказал он, – руки у ангела располагались по-другому.

– Вот так новость! – притворно сварливо ответил Леонардо. – С каких пор ты стал помнить мои картины лучше меня?

– Не у вас же затекала кисть, которую надо держать в одном положении по два часа!

– Я ничего не забыл, Андре, – мягко сказал да Винчи. – Просто это другая картина.

Кроме того, Леонардо написал картину «Святая Анна с Марией и младенцем Христом», закончил «Иоанна Крестителя».

После этого много лет, изо дня в день, он работал только над одной картиной – Джокондой.

Скудные средства, что Леонардо получал от виноградников, некогда дарованных ему герцогом Моро, полностью уходили на бумагу, карандаши и краски. Содержал же всех Франческо Мельци. Но его денег тоже не хватало. Несколько месяцев они прожили впроголодь.

Салаино продолжал удивлять их. Однажды он отнес все свои роскошные наряды к старьевщику и переоделся в простые полотняные рубашки, практичный темный камзол и самый обычный черный берет. На вырученные деньги можно было протянуть еще несколько недель.

Именно в таком положении и застал Леонардо только что восшедший на французский престол Франциск I. Когда он взял Милан, то практически сразу пожелал принять на службу мессере да Винчи, перед чьим гением преклонялся. Но тот неожиданно ответил ему отказом:

– Я уже стар и слаб, – сказал он, – и больше не пишу картин.

Через два месяца войска Священной лиги снова осадили город. И французы были вынуждены отступить. Король вернулся во Францию и увез с собой Леонардо.

– Мне нужны некоторые инженерные советы по ирригации, – сказал Франциск. – Вы будете жить в моем охотничьем имении и неспешно, как сможете, составлять карту. Я назначаю вас… – король наморщил лоб, – придворным мудрецом. Вы будете давать мне военные и политические советы.

Леонардо улыбнулся.

– Благодарю вас, ваше величество, – сказал он. – Если бы я был один, то наверняка отклонил бы ваше щедрое предложение, но те, кто выбрал разделить со мной последние дни, достойны лучшей жизни.

* * *

Так потянулись бесконечные дни в Сен-Клу. Король выкупил все картины Леонардо, заплатив за них неслыханную сумму. Он также много расспрашивал да Винчи о Сфорца, Борджиа, Медичи, Александре VI, Юлии II. А однажды попросил рассказать ему историю христовой карты.

– Вы устали? – участливый голос Франциска вывел Леонардо из задумчивости.

– Простите, ваше величество, – ответил тот. – Я стал совсем старым. Воспоминания затягивают меня как трясина. Я не устал. Что вы еще хотите узнать?

– Я спросил, были ли еще доказательства происхождения несчастной моны Панчифики? – повторил свой вопрос король. – Кроме Плащаницы…

– Было ли доказательство, – задумчиво повторил Леонардо.

– Да, доказательство, – голос Франциска дрогнул.

– Истинное Евангелие… – Леонардо поднял на Франциска глаза. – Истинное Евангелие.

Глава CVI
ЧАСОСЛОВ

– Но я ничего не понимаю, – я тупо уставился в эти листы, протянутые мне Диком.

Тридцать три страницы, напоминающие рукописную книгу.

– Я помогу, – сказала Франческа. Она побежала глазами по страницам, потом взяла одну из них и принялась читать, переводя текст со староитальянского на английский.

– «Здесь, в тридцати трех книгах учителя моего Леонардо да Винчи, – читала Франческа, – я, Франческо Мельци, сокрыл тайну священного рода, что передавалась из уст в уста и что была записана учителем моим Леонардо да Винчи тайнописью в часослове моны Панчифики».

– Так это что, страницы какой-то другой книги? – не понял я.

– Видимо, была книга, тайно написанная Леонардо, – предположил Дик. – А Мельци разгадал ее текст и записал его на отдельных листах, стилизуясь каждый раз под шрифт одной из тридцати трех книг библиотеки Леонардо…

– Франческо Мельци – это наследник архива Леонардо! – вспомнил я. – Он хранил рукописи Леонардо в тайне до самой своей смерти, а потом его приемный сын Орацио распродал их отдельными частями.

– Именно так, – подтвердил Дик.

– Это Евангелие от Богородицы… – прошептала Франческа. – «То, что рассказала блаженная Мать Святая Мария детям сына своего земного Иешуа, что родился в день и час один с Господом Иисусом Христом».

– Значит, потомки все-таки были, – сказал я.

– Да, но не Христа, а обычного человека…

* * *

Уже через три минуты все было кончено. На улице появились полицейские машины и кареты «Скорой помощи». Полицейские поднялись и в квартиру синьера Вазари. Франческа что-то оживленно объясняла им по-итальянски, активно жестикулировала. Не понимая ни единого слова, я догадался, какую историю она им рассказывает. Она говорила, что на нас напали, ворвались в дом и так далее, далее, далее.

Только сейчас я начал понимать, что произошло. Дик с Франческой фактически разыграли Петьёфа и Винченце. Они каким-то образом пришли к мысли, что искомая тайна Леонардо содержится в книгах так называемой «библиотеки Франческо Мельци», хранившейся в семье Вазари в течение пятисот лет.

В общей суете, пока никто еще ничего не понял, Дик и Франческа сорвали с книг обложки и срезали на станке синьора Вазари корешки книг. Вмиг книги превратились из фолиантов в груду отдельных страниц, и в каких именно местах были вклеены листы Леонардо, теперь уже было не понять. Код да Винчи перестал существовать.

Но Дику и Франческе нужно было убедиться, что Петьёф не преследует тех же целей, что и Рабин: получить рукописи Леонардо, раскрывающие тайну христианской жертвы. И мои друзья устроили этот спектакль. Их расчет был верен, а план удался на все сто процентов, даже больше.

Охота богатейших людей мира за рукописями Леонардо – это отнюдь не случайность. Если две тысячи лет назад на кресте умер не Бог, а обычный человек, то план создания единой «божественной» империи, руководимой транснациональными корпорациями, теряет всякий смысл. И одни ищут это Евангелие, чтобы уничтожить правду, а другие, чтобы шантажировать ее. Христова карта в игре…

Рабин, разумеется, все это время находился где-то поблизости и прослушивал то, что происходит в квартире. Он понял, что Код да Винчи, который он безуспешно пытался найти в квартире синьора Вазари прошлой ночью, потерян и теперь уже навсегда, но он услышал и признание Петьёфа, который напрямую рассказал Дику о своих планах.

Рабину, так же как и Петьёфу, нужны были эти страницы. Владеющий ими может не беспокоиться – его подложного «потомка Христа» без этих бумаг не изобличат. Вот Рабин и пошел в лобовую атаку, надеясь отобрать у Петьёфа рукописи Леонардо. В результате все люди, обладавшие достаточной информацией, погибли.

* * *

– Дик, но я одного не понимаю… – сказал я. – Как вы догадались, что тексты Леонардо находятся внутри книг его библиотеки? И что книги Мельци – это и есть утерянная, как рассказывают, библиотека Леонардо?

– Очень просто, – ответил Дик и достал из кармана книгу с латинскими изречениями.

– Дик, ты это серьезно? – я чуть не расхохотался.

Ответ моего друга выглядел, по меньшей мере, комичным. Как об этом могла рассказать книжица с латинскими изречениями?

– Серьезно, – невозмутимо ответил Дик.

– Да ладно… – обиделся я. – Будет уже меня разыгрывать.

– Я не разыгрываю, – убежденно ответил Дик.

– Но как, Дик?! Как эта книга может сказать, где спрятана тайна Леонардо?!

– Жизнь разговаривает с человеком знаками, – ответил Дик. – А ты ждешь от нее конкретных инструкций. У жизни нет инструкций: ни для тебя, ни для кого другого. Она лишь дает повод подумать. Все как с картинами Леонардо.

– О'кей, убедил, – нехотя согласился я, продолжая сомневаться в главном – что ответ подсказала эта странная книжка. – И что же это был за повод на этот раз? Какое изречение?

– Ты когда-нибудь видел в ней пустые страницы?

– Пустые страницы? – удивился я. – Без текста?

– Да.

– Нет, не видел.

– А я спросил у нее, как нам быть, – сказал Дик. – Открыл ее и увидел пустую страницу. Пустую страницу…

– Пустую страницу? – я все еще не понимал, что привело Дика к правильному ответу.

– Да, именно, – закачал головой Дик. – Страницу, которой не должно быть в книге.

– Ну, а дальше?! Дик, дальше?

– «Все рукописи давно превратились в книги», – Дик процитировал синьора Вазари и улыбнулся.

– И что?…

– И что за странная вещь! – чуть не воскликнул Дик. – Ты ведь все можешь понять. До всего можешь дойти сам! Но почему ты ленишься?! Это же глупо! Глупо!

Дик развел руками, словно показывая вокруг себя. Я оглянулся. Мы стояли в разгромленной комнате-мастерской синьора Вазари, где он любовно реставрировал и даже печатал книги.

– «Все рукописи давно превратились в книги»! – заорал я. – Господи, не может быть! Рукописи – в книги. Точно! Дик… – я был потрясен.

Действительно, синьор Вазари дал нам всю информацию – все ищут рукописи, а их нет, они спрятаны в книгах, лишние, подшитые страницы, страницы, которых не должно было быть в этих книгах. Все сходилось.

– Но, Дик, но как вы с Франческой… Как вы сговорились? Там же были люди Приората…

– Мы просто поговорили о цветах, – услышал я со спины голос Франчески.

– О цветах?

Я обернулся и увидел ее – Франческу, стоящую в дверном проеме. Уставшую, но такую красивую, такую удивительно красивую.

– Думай, – еле слышно прошипел Дик.

И тут я понял, почему Дик только что кричал на меня: «Это же глупо! Глупо!» Я выгляжу глупо. Я перед ней выгляжу глупо. А почему я ленюсь? Потому что я эгоист. Я хочу, чтобы решили, сделали и придумали за меня. И ведь это же мне пришла эта посылка, это было мое задание. Но его выполнили они – Дик и Франческа. И мне вдруг стало стыдно, невыразимо, дико, чудовищно стыдно. Но если раньше, испытывая стыд, я бы или запаниковал и попытался немедленно ретироваться или, того хуже, пошел бы в лобовую атаку, то теперь…

– О цветах, – улыбнулся я, и покачал головой в знак согласия. – О гербарии.

Наши глаза встретились.

– Именно, – улыбнулась Франческа и сделала шаг мне навстречу. – Нас уже отпустили. Я еду в больницу, к папе.

– Мы едем, – ответил я.

– Бумаги я беру с собой, – предупредил нас Дик, загадочно улыбнулся и проскользнул в коридор. Чтобы не помешать, чтобы не спугнуть, не нарушать…

А мы стояли друг против друга. Друг против друга.

Глава CVII
СУД

– Истинное Евангелие? Не может быть… – молодой король не верил своим ушам. – Но в чем его отличие?

– Это жизнеописание человека, спасшего всех нас полторы тысячи лет назад, – ответил Леонардо, не глядя на короля.

– Человека? – удивленно приподнял брови Франциск.

– Еще в юности от веры меня отвращало отсутствие логики, – уголки губ Леонардо слегка дрогнули. – Мы знаем, каков Бог Израиля. Он требует лишь одного – повиновения и поклонения. По Его воле цари Израиля предавали смерти целые города, вместе с женщинами и детьми. И вина этих жертв была лишь в одном – они не признавали Бога Израиля. Другой не было. И вдруг этот Бог посылает Своего Сына, чтобы искупить грехи людей перед Ним? Нет, это человек должен был принести себя в жертву, чтобы искупить свои грехи перед Богом.

Леонардо замолчал и долго смотрел куда-то перед собой.

– Люди были слепы и остаются слепыми, – сказал он наконец. – И когда Бог среди них, они не видят этого. И когда Его нет с ними, они не понимают, что остались одни – один на один с мирозданием.

– Но что же говорится в этом Истинном Евангелии? – Франциск ощутил, как по его телу побежали обжигающие волны мышечной судороги.

– Мария родила двух мальчиков, похожих друг на друга как две капли воды. Один творил чудеса – убивал и воскрешал и был Сыном Божьим. Другой – тихий и богобоязненный, был ее сыном от Иосифа Плотника.

– Близнецы… – прошептал Франциск.

– Во дни Всемирного Потопа Бог уже предупреждал людей, – продолжал Леонардо, – чтобы избавились они от греха. Но коротка человеческая память. И Он пришел, чтобы поймать человека за руку. Он дал приговорить Себя к смерти, и час Страшного Суда пробил. Не Христа судили фарисеи и римляне, а самих себя…

– Пророчество Амоса о дне Господне, о приходе Спасителя?! – понял Франциск.

Леонардо посмотрел на Франциска из-под густых бровей и на память процитировал несколько строф Ветхого Завета:

– «Видел я Господа стоящим над жертвенником, и Он сказал: ударь в притолоку над воротами, чтобы потряслись косяки, и обрушь их на головы всех их. Остальных же Я поражу мечом: не убежит никто бегущий и не спасется никто, желающий спастись. И во всех виноградниках будет плач, ибо Я пройду среди тебя, говорит Господь. Горе желающим дня Господня! Для чего вам этот день Господень? Он – тьма, а не свет».

– «Ибо не мир Я принес вам, но меч»… – в ужасе прошептал Франциск, вспоминая слова Иисуса.

– Но когда фарисеи и римляне осудили Христа, единоутробный брат Его, рожденный человеком, сказал Ему: «Господи, дозволь мне принять крест Твой вместо Тебя, ибо не ведают они, что творят». И тогда Иисус предстал перед братом Своим в истинном обличии – как Бог и говорил: «Не постигнет род людской участь Содома и Гоморры, ибо Сын Человеческий в назначенный час по воле своей явился, чтобы принять чашу ему назначенную».

– То есть на кресте умер человек?! – изумленно воскликнул король.