Текст книги "Тайна кода да Винчи"

Автор книги: Гарольд Голд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 31 страниц)

Глава XXVIII
БЕГЛЕЦЫ

По дороге в Милан братья Медичи оставили Панчифику в монастыре святого Иоанна. Он находился на границе Сиены и Миланского герцогства в стороне от больших, оживленных дорог. По совести, эту старую, наполовину ушедшую в землю римскую фортецию, переделанную под монастырь, вообще трудно было принять за обитаемую. Внешний вид ее обветшалых стен и башен наводил уныние. Но это впечатление было обманчивым. Внутри старых стен из тесаного камня монахи устроили теплые деревянные жилища на деревенский манер. Получился как бы дом в доме.

Настоятелем там был дядя братьев – Джулио Медичи, коренастый, толстощекий, с глазами-бусинами.

– Помнишь, в детстве мы звали его домовой мышью? – веселился Джованни, пихая под бок мрачного как туча Пьетро.

Дядя Джулио и правда напоминал толстую старую мышь. Прежде всего своей суетливой домовитостью и пугливостью.

Он оказал беглецам радушный прием.

– Я так рад видеть тебя, Джованни, – улыбался он, лично наливая племяннику-кардиналу вино.

Однако при всем желании дяде Джулио не удалось скрыть страшной тревоги. Руки его тряслись, а пот то и дело выступал на лбу мелкими блестящими каплями. Ему до смерти хотелось знать причину, по которой о нем вдруг вспомнили.

Наконец Джованни изложил свою просьбу.

– Дядя, я хотел бы ненадолго укрыть здесь одну женщину и надеюсь на вашу помощь, – сказал ему Джованни. – Пожалуйста, следите строго, чтобы ее не видел никто из посторонних… нет, лучше, чтобы ее вообще никто не видел, кроме одного прислужника, которому вы всецело доверяете. Никому не позволяйте с ней говорить. Кстати, то, что она здесь находится, тоже лучше сохранить в секрете. Она – личный враг делла Ровере.

– Железного кардинала? – от ужаса дядя Джулио чуть не разбил державший в руке кувшин с вином.

Джованни этого будто и не заметил.

– Да. И еще. Конечно, это вряд ли случится, но все же… Если ее будут искать… Найди способ вывести ее за ворота и спрятать в деревне. Эту девушку мы должны обязательно сохранить – живой и невредимой.

– Хорошо, Джованни… ваше преосвященство.

Дядя Джулио согласился, хотя было видно, что все это ему не по нутру. Но он был многим обязан своему племяннику-кардиналу, поэтому не мог отказать. Особенно после того, как за Джованни проголосовала почти половина конклава и он неожиданно стал реальным претендентом на папский престол.

Выехав за ворота монастыря, Джованни обратился к Пьетро и Джулиано:

– На его родственную совесть я не очень-то надеюсь. Так что пусть лучше боится попасть в еще большую немилость к делла Ровере. Теперь, когда несчастный Пикколомини преставился, думаю, нашему ревнителю веры уже ничто не помешает занять папский престол. Вот было бы смеху, если бы старичок Пий протянул не двадцать дней, а лет восемь-десять!

Джованни затрясся от мелкого истеричного смеха, а у Пьетро сжались челюсти. Его брат, имевший после предыдущего конклава все шансы на папский престол, палец о палец не ударил, чтобы продолжить борьбу с делла Ровере. Одно успокаивало Пьетро – Панчифика, их последняя надежда на восстановление былого могущества Медичи, теперь, после помещения ее в монастыре святого Иоанна, была в относительной безопасности.

Оставив Панчифику, или, как он ее звал, – Конди, Джулиано был молчалив и, казалось, даже раздавлен.

* * *

Через двадцать дней после своего избрания «Компромиссный папа» Пий III тихо скончался, сидя в кресле во время мессы. Теперь уже ничто не мешало избранию делла Ровере. Кардинал Джованни Медичи бежал к французскому королю в Милан.

«Железный кардинал» стал «железным папой» Юлием II.

Чезаре узнал об этом, укрепляя Монтефельтро. Он предвидел такое развитие событий, но не ожидал, что развязка наступит так скоро.

– Ваша светлость, – подбежал паж и подал конверт, – срочное письмо. Из Милана от кардинала Джованни.

Чезаре так резко схватил письмо, что едва не разорвал его.

От Джованни Медичи пришли плохие новости. Папа готовится в поход против Чезаре и собирает армию. Поведет ее Паолино Колонна, один из злейший врагов Чезаре. В случае победы ему обещан титул герцога Урбинского. Скоро он будет готов выступить.

«Ты спас мне жизнь, Чезаре, и я твой должник, – писал Джованни, – поэтому прошу тебя – приезжай в Милан. Здесь ты под защитой французского короля. Делла Ровере не посмеет напасть на Людовика. Заклинаю тебя, Чезаре, прими нашу помощь. Пьетро встретит тебя у переправы Форли…»

Интуиция никогда не подводила Чезаре. Кардинал Джованни – разгильдяй и весельчак, в сущности не злой любитель скабрезных пьесок и стихов. Кроме того, он баловень судьбы, которому все сходит с рук. Зачем он вступается сейчас за Чезаре?

– Вы правда спасли его? – с усмешкой спросил Гонзалес, прочитав письмо, переданное ему хозяином.

Это он напрасно ждал Панчифику и Джулиано у переправы.

– Я не уверен, что он так думает, – загадочно ответил Чезаре. – Впрочем, его положение сейчас не назовешь отрадным. Биббиена собрал ему такое число сторонников на конклаве, что делла Ровере теперь просто не может не считать его своим врагом…

Когда на конклаве после смерти Александра VI огласили результаты голосования, «Железный кардинал» пришел в такое бешенство, что у него случился приступ печени. Он пожелтел и вспотел. Делла Ровере меньше всего ожидал, что у него будет соперник. А что этим соперником станет кардинал Медичи, даже представить себе не мог!

– Биббиена? – переспросил Гонзалес. – Кто это?

– Intimo secretary, – задумчиво протянул Чезаре, снова вернувшись к карте, – состоит при кардинале Медичи в качестве личного секретаря и казначея. Однако кроме сводничества, составления и переписывания бумаг… – он стал измерять расстояние от опушки леса до берега Ронко, -…занимается всем, чем вообще-то надлежало заниматься самому Джованни.

Сначала Борджиа удивлялся, как Джованни может спокойно отправлять на переговоры с королем Людовиком своего секретаря. Но вскоре понял, что от интриг, авантюр и прочих традиционно кардинальских занятий у Медичи начинается мигрень. Он скучает, начинает ныть и брюзжать, быстро устает и скорее бросит любое дело, чем доведет до конца. Биббиена, напротив, словно для этого родился. «Я нанял его быть кардиналом вместо себя», – сказал как-то Джованни. Единственным недостатком Биббиены, по мнению его патрона, была неуемная страсть к женщинам. Любовные похождения секретаря постоянно становились предметом скандалов – Джованни просто не мог этого терпеть.

Чезаре был свидетелем того, какую бурную деятельность развил Биббиена во время конклава. Он непостижимым образом успел обежать всех, кто мог быть так или иначе за интересован в избрании Медичи. В основном это были молодые кардиналы, купившие свои шапки у Александра VI и вполне обоснованно боявшиеся их потерять. Жадным Биббиена сулил доходные должности, осторожным – неприкосновенность, честолюбивым – высокие посты в папской армии и дипломатии.

Долги Людовика XII перед банковским домом Медичи также были умело использованы Биббиеной. Сведения о том, что Медичи фактически дают французам деньги на войну с их собственной страной, время от времени просачивались наружу. Путем множества прозрачных намеков секретарь Джованни фактически пообещал французским кардиналам доход с аббатств и монастырей, которые окажутся на территориях, захваченных их королем.

Даже совершенно «не папский» характер Джованни Биббиена сумел представить как достоинство. Все понимали, что в случае избрания делла Ровере войны с Францией не избежать. Поэтому секретарь неустанно повторял, что Джованни Медичи в силу своей природной доброты и тяги к прекрасному будет умеренным папой наподобие Николая V. Он вернет в Ватикан «золотой век», потому что придерживается принципа «наслаждайся жизнью сам и позволяй делать это другим».

В результате к моменту голосования мнение конклава разделилось ровно пополам. По сути, никто не собирался голосовать за кардинала Медичи – бездельника, откровенного содомита и сибарита. После Иннокентия VII, явившегося в Ватикан в сопровождении шестнадцати незаконнорожденных детей, и Александра VI Борджиа, устраивавшего оргии с участием сотни проституток, Церковь была по горло сыта развратными папами. Однако Биббиена сумел вложить в головы многих мысль, что они голосуют не столько за Джованни, сколько против делла Ровере.

По счастью, делла Ровере решил, что Биббиена всего лишь исполняет волю своего господина. Знай «Железный кардинал», что секретарь весьма успешно действовал на собственное усмотрение, он бы не задумываясь отдал приказ о его устранении. Без Биббиены Джованни стал бы совершенно безопасным. Возможно, даже полезным, учитывая его трусость и возможности банкирского дома Медичи.

Пока Чезаре внимательно изучал карту, принимая окончательное решение, Гонзалес почтительно молчал, ожидая, что господин прикажет ему отправляться в Форли:

– Вот так бездарные правители приходят к власти, – наконец сказал Чезаре. – Я имею в виду кардинала Джованни. Их выбирают, потому что они не опасны.

– Честно говоря, я даже представить себе не мог, что за него вообще подадут хотя бы один голос, – проворчал Гонзалес. Он терпеть не мог кардинала Медичи.

– Делла Ровере сделал большую ошибку, сказав, что будет искоренять симонию[2][2]
  Покупка духовного сана и церковных должностей. – (Прим. ред.).


[Закрыть]. Это многим не по душе, – ответил Чезаре. – Мой отец подложил ему изрядную свинью, продав почти все кардинальские должности.

В глазах Гонзалеса появилось вопросительное выражение.

– Что ты хочешь узнать? – сказал Чезаре, мельком глянув на своего помощника.

– Учитывая особенную любовь делла Ровере к вашему отцу, я все хотел спросить, как вам удалось выбраться из Ватикана живым и невредимым? – кашлянув, смущенно спросил Гонзалес.

– Из Кастелло Сан-Анжело есть много выходов. По счастью, делла Ровере знал не про все, – Чезаре подмигнул ему. – Надеюсь, мы не сильно потревожили императора Адриана. Джованни, узнав, через чью могилу мы спаслись, начал верещать как деревенская девка. Когда он начал хныкать, что у него в жизни никогда не было Антиноя[3][3]
  Римский император Адриан (117-161 гг.) – великий полководец и покровитель искусств. Его возлюбленный, двадцатилетний Антиной, бросился в Нил. По легенде, он принес себя в жертву, чтобы Адриан навсегда сохранил молодость и красоту. – (Прим. ред.).


[Закрыть], что пожертвовал бы жизнью ради любви и красоты, я, право, хотел сам его заколоть и выдать тело делла Ровере. Может, это смягчило бы его гнев.

– Для меня будут еще распоряжения? – спросил Гонзалес.

– Пожалуй… – Чезаре подошел к карте. – Переправа Форли. Это здесь. Между реками Монтоне и Ронко. Черт возьми, кругом один лес! Поезжай туда. Я извещу Джованни, что прибуду в Милан через неделю. Ты поскачешь к переправе сейчас же. Если там что-то не так, жди меня у Ронко, вот здесь. Хотя… Пожалуй, это слишком близко. Нет, возьми с собой почтового голубя. Если обстановка покажется тебе подозрительной – привяжешь к его лапе черную ленточку. Если нет, просто выпустишь без всяких знаков.

* * *

Шарль Д'Амбуаз, французский вице-король, управлявший Миланским герцогством от имени Людовика XII, охотно принял братьев Медичи у себя. Он отвел кардиналу Джованни и его неудачливым братьям несколько комнат в восточном крыле замка Сфорца.

– Тебе нездоровится? – с легким раздражением спросил Джованни у Пьетро за ужином.

Кардинал не любил вида страданий и мрачных лиц.

– Да, – угрюмо ответил Пьетро.

Исход конклава, собранного после смерти Александра VI, бегство из Рима и окончательная потеря надежды когда-либо в обозримом будущем вернуть себе Флоренцию окончательно подорвали его душевное здоровье. Он сгорбился, постарел и погрузился в черную меланхолию.

Баловень судьбы, брат-кардинал вызывал у него глухую непреодолимую зависть. Его раздражала поразительная способность Джованни наслаждаться жизнью вне зависимости от внешних обстоятельств. Более того, единственная причина его успеха состояла именно в этой способности.

Александр VI и Людовик XII были расположены к Джованни только потому, что тот труслив, ленив и лишен честолюбия. Его можно было совершенно не бояться. В то же время он был отличным собутыльником, способным заражать своей беспечностью окружающих.

– Между прочим, я здесь из-за вас, – сварливо сказал он Пьетро, – и благодаря Чезаре, холера его забери. Что это была за дурацкая идея выступить против делла Ровере на конклаве?! Ясно же было, что ничего не получится! Но заметь – не жалуюсь! А тут еще эта ваша Панчифика! Если бы не она, я бы сидел сейчас в Бельведере и мог бы ни о чем не думать. До всех этих ваших интриг мы с делла Ровере прекрасно ладили. Если вдуматься, у нас с ним много общего. Как подумаю об этом – аж аппетит пропадает!

Пьетро посмотрел на брата тусклыми пустыми глазами. На самом деле Джованни и «Железного кардинала» объединяла лишь страсть к сильным, крепко сложенным юношам. Во всем остальном они отличались друг от друга настолько, насколько это вообще было возможно. Беспечный, болтливый, пухлый и румяный Джованни и угрюмый, молчаливый, резкий вояка делла Ровере даже внешне являли абсолютную противоположность друг друга.

– Бернардо, – обратился кардинал к своему секретарю, – все-таки нехорошо мы поступаем с Чезаре. Как-никак он действительно спас мне жизнь…

– Не забывай, делла Ровере стал папой Юлием II! Так что другого выхода у нас просто нет, – Биббиена прожевал кусок ягнятины и недоуменно уставился на Джованни.

– Ладно, ладно… – недовольно пробурчал кардинал Джованни.

– Речь идет о твоей шкуре, которая сейчас в большей опасности, чем когда бы то ни было, – продолжил секретарь. – Делла Ровере будет трудно забыть то, что мы с тобой выкинули на конклаве. Благо сейчас он уже на священном престоле и, наверное, не так на тебя злится. Но ведь он же считал, что у него и вовсе нет соперников, а теперь всем понятно, что они у него есть. И он постарается от тебя избавиться. Во всяком случае, я бы на его месте поступил именно так.

Джулиано бросил в сторону Пьетро удивленный взгляд. Он не понял, о чем говорят Джованни с Биббиеной. Однако старший брат, полностью погруженный в свое уныние, никак не отреагировал. Впрочем, вряд ли ему что-то было известно.

Глава XXIX
КАББАЛА

Отец Дика – высокопоставленный дипломат Соединенного королевства. Какое-то время он работал в Штатах и имел хорошие личные связи в британском посольстве. Так что мы с Диком на случай, если полиция уже разыскивает меня официально, поднялись на борт «боинга», летящего в Милан, в сопровождении посольской службы.

– Дик, а что ты говорил о каббалистах? – спросил я, втайне надеясь, что мы не вернемся к нашему прежнему напряженному диалогу, связанному с нашими отношениями.

Я все еще не извинился перед Диком за то, что два года назад без объяснения причин прервал с ним всякие отношения. Думаю, ему это было неприятно, он этого не заслужил. В конце концов, он же не виноват в своих чувствах. Но что я могу ему сказать, что повел себя как круглый дурак? Боюсь, он и так это знает…

– О каббалистах, – задумчиво повторил Дик, глядя в окно иллюминатора. – О каббалистах. А что ты хотел узнать?

– Ну там… про азбуку… Ну, вообще.

– Не знаю, не знаю. Смотря что понимать под Каббалой, – уклончиво ответил Дик.

– Давай, рассказывай! – попросил я.

– Ты же читал «Код да Винчи» Дэна Брауна, – сказал Дик.

– Ну?

– Вот это Каббала, – спокойно ответил Дик тоном, словно после этого сказать ему уже больше нечего.

– Каббала? – я оторопел.

– Самая настоящая. Я бы даже сказал – практическое пособие по Каббале.

– Да ладно… – не поверил я. – Ты меня разыгрываешь, что ли?

– Нет, не разыгрываю. Так и есть. В этом романе все от начала до конца – Каббала. Двуполость божества, а потому и важность женского начала – это Каббала. Следующая отсюда интерпретация «звезды Давида» – двух перекрещенных треугольников, где один обозначает женщину, а другой – мужчину, – это тоже Каббала. Но главное – бесконечные шифры. Интрига держится на анаграммах. Помнишь?

– Помню.

– Это основной каббалистический принцип, – Дик перестал таращиться в иллюминатор и повернулся ко мне боком. – Помнишь, они использовали код этбаш? Одиннадцать букв алфавита справа налево, другие одиннадцать слева направо – помнишь? Это главный каббалистический код. Сначала в книге рассказывается, как он работает, на примере Вавилона – мол, ученые открыли, что «царь Шешач», упоминаемый в Библии, – это царь Вавилона, только «зашифрованный».

– Да, меня тогда поразило, сколько секретов таит в себе Библия.

Дик посмотрел на меня как на малого ребенка и снисходительно улыбнулся.

– Только это не «ученые выяснили», это каббалисты придумали. Когда из общей массы древних еврейских верований стало выделяться христианство, иудаизм переживал серьезный кризис. Именно тогда и возникли две главные книги иудаизма: Мишина – ее записали в двухсотых годах нашей эры и Талмуд – он возник чуть позже, примерно в середине первого тысячелетия. То, что до этого было устным знанием, теперь обрело письменную форму.

– Дик, ты хочешь сказать, что иудаизм оформился только после Христа? – уточнил я, не слишком понимая, как это возможно.

– Это не я хочу сказать, это исторические даты, зафиксированные в документах, говорят. И говорят они, кстати, сами за себя. Израиль не выдерживал римского давления с запада и арабского с востока. Все меньше и меньше евреев оставалось в обетованной земле, избранный народ рассеивался по миру. И нужно было как-то защитить знание. Тогда-то огромный массив еврейских Книг и был систематизирован. Какие-то позиции выпали, какие-то остались, но проблема была в другом…

– В чем же?

– Нужна была новая кровь, нужно было придать религиозной системе какой-то импульс, вдохнуть в нее жизнь. Тогда-то и появились каббалисты, которые сказали: «Вы читали Священные Книги? И вы поняли, что там написано? Сочувствуем. Вы ошиблись».

– Ничего не понимаю, – удивился я. – Так и сказали?

– Так или примерно так, – хитро улыбнулся Дик. – Основатели каббализма сделали ставку на главную человеческую слабость.

– Человеческую слабость?…

– Да, – подтвердил Дик. – Каждый человек в глубине души мечтает быть лучше другого, быть первым и исключительным: «Я – хороший, а те – нехорошие», или «Я думаю правильно, а они – заблуждается», или «Я заслужил счастье, а они не заслуживают» и так дальше. Преувеличиваю?

– С этим мало кто согласится, но не преувеличиваешь. Есть такой грешок.

– Ну так вот… – Дик приосанился. – Каббалисты объявили: «В Библии есть скрытый уровень смысла. Плебеи видят в ней только то, что лежит на поверхности. На самом деле, в ней – ТАЙНА! Но вы не узнаете этой тайны, если не будете знать, как правильно читать Библию». Разумеется, никто не хочет быть плебеем, и всем немедля захотелось знать, как читать Библию «правильно». Так к каббалистам выстроилась очередь. Впрочем, тот же трюк сделал, например, и Рон Хаббард со своей Дианетикой-Сайентологией.

– Хаббард?! Ты не шутишь?!

– Нет. А с чего мне шутить? – Дик недоуменно повел плечами. – Это одна из технологий манипуляции массовым сознанием. Разумеется, если секта успешна, то она использует такие технологии. Хаббард точно так же, как и каббалисты, объявил: «Я обладаю особенным знанием, доступ к которому лежит через множество ступеней».

– Через какие ступени? – я с ходу не сообразил, о чем идет речь.

– Ты знаешь, как там вербуют последователей?

– В общих чертах… По-моему, очень похоже на колледж – проходишь один курс, потом тебя допускают на второй и так далее.

– Вот именно. Первая ступень – купить и прочесть книгу Хаббарда, – начал перечисление Дик. – Вторая – вступить в ряды дианетиков. Третья – пройти первый курс обучения Дианетике. Четвертая – второй курс. Пятая – третий. И так далее. И только в самом конце, на пятнадцатом или семнадцатом «уровне обучения истине», ты имеешь шанс узнать «ВСЕ» – посвященным рассказывают «ИСТИНУ».

– И что это за «ИСТИНА» у Дианетики? – я почувствовал, как сильно заколотилось у меня в груди сердце. – Что узнают на последней ступени?

– Что узнают? – глаза Дика округлились. – Узнают, что мы произошли от инопланетян, которые контролируют каждый наш шаг.

– Чего?!!

– Произошли от инопланетян…

– Дик, ты это серьезно?! – мне показалось, что я схожу с ума. – Да кто же в это поверит?!

– Да шучу я, шучу! – рассмеялся Дик и замахал руками. – Кто знает, что там говорят на семнадцатой ступени обучения Дианетики?! Хаббард у них бог, а дошедшие до конца обучения – апостолы. Таких – единицы, простому смертному не попасть. Тома Круза да Траволту, может быть, и сразу в такие апостолы приняли, – в рекламных целях. А остальным попотеть надо, и то – без гарантии.

– Дик, черт! Можно без этих шуточек про инопланетян! – рассвирепел я. – Я весь на нервах! Уже ничего не соображаю, лечу зачем-то в этот чертов Милан, а ты про инопланетян рассказываешь! Ты вообще в своем уме?!

– Ну ладно, ладно! Шутки отменяются, – примирительно, как только он один умеет, сказал Дик. – Был не прав. Исправлюсь. Прощаешь?

– Прощаю, – буркнул я, продолжая наигрывать сердитость.

Сказать по правде, меня отпустило, я облегченно вздохнул. Если мое сумасшествие и близко, то оно все еще в дороге. Но как Дик умудряется сохранять такую легкость духа?! Удивительно!

– Можно продолжать?… – спросил Дик, заглядывая мне в глаза.

– Продолжай, – снова буркнул я, делая вид, что еще не простил его окончательно.

– И теперь представь человека, который столько сил потратил и до последней ступени дианетического образования добрался… Если у него это и получилось, то он уже в такого зомби превратится, что от теперь все за чистую монету примет, что ему ни скажи. Хоть про инопланетян. Это уже не имеет значения.

– А если не примет? – засомневался я.

– А если не примет и отнесется критически, – Дик развеселился, – то, вероятно, ему предоставят место в совете директоров этой корпорации. От такого места, тем более если на путь к нему лет полжизни потрачено, не отказываются, а заняв его, тайны, как ты понимаешь, не разглашают.

– Логично…

– Да и какая разница, что там говорят? – улыбнулся Дик. – Система-то работает! А желающих прикоснуться к ИСТИНЕ и не чувствовать себя плебеем во все времена было достаточно. Так вот, каббалисты сделали то же самое – объявили, что только они знают, как правильно читать Библию.

– Откуда? – удивился я.

– Из уст Господа Бога, – спокойно ответил Дик. – Он, якобы посредством своих ангелов, надиктовал Каббалу сперва Адаму, потом Симу, потом Исааку, Моисею и царю Давиду.

– И что надиктовал? Про инопланетян?…

Дик рассмеялся:

– Нет, не про инопланетян. Хотя и не исключено… Но суть не в этом, суть в этих бесконечных кодах, шифрах и анаграммах. Ты помнишь, как выглядит азбука?

Дик задал этот вопрос с такой неподкупной детской наивностью, что я немедля ощутил подвох и сильно засомневался – зачем он меня об этом спрашивает?

– Ну, помню… Кажется. А что?

– Там буква, а рядом с каждой буквой – картинка. Так?

– Так…

– Буква «А», и рядом нарисовано Яблоко[4][4]
  an Apple (англ.).


[Закрыть]. Буква «В», а рядом – Птичка[5][5]
  a Bird (англ.).


[Закрыть]. «С» и – Кошка[6][6]
  a Cat (англ.).


[Закрыть]. Так?

– Так…

– А помнишь, как начинается Евангелие от Иоанна? – словно между прочим спросил Дик.

– Ты издеваешься? – на сей раз я разозлился уже по-настоящему.

– Спокойно, не волнуйся, – Дик, кажется, понял, что на этом мое терпение закончилось, а способность воспринимать его «юмор» исчерпана окончательно. – «В начале было Слово, – говорит Иоанн, – и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть. В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков». Суть понятна?

Я попытался сосредоточиться.

– «В начале было Слово»?

– Именно! – подхватил Дик. – Каббалисты додумались до весьма забавной вещи – они постановили, что сначала существовал алфавит, а потом уже Господь по этому алфавиту создал Вселенную и все в ней. Есть даже легенда, что в момент сотворения мира двадцать две буквы еврейского алфавита, выгравированные огненным резцом на августейшей короне Господа, сошли со своих мест и встали перед Ним. Затем каждая буква сказала: «Сотвори мир через меня!» Отвергнув несколько букв, Бог согласился построить вселенную на букве бераша – «благословение». А букве алеф, которая, подобно прочим, буквам еврейского алфавита, была в то же время и числом, а именно – единицей, и скромно держалась вдали, Бог сказал: «Ты будешь представлять Меня, который Един».

– То есть сначала Господь создал буквы, а потом предметы?…

– Вот именно! – подтвердил Дик. – Я тебе даже научный анекдот по этому поводу расскажу. Некоторые ученые считают, и, кстати, не без основания, что Каббала возникла буквально следующим образом. Какие-то иудейские граждане раздобыли Азбуку – то ли у египтян, то ли у вавилонян. Увидели там буквы рядом с картинками и по своей наивности пришли в неописуемый восторг. Надо тебе сказать, между прочим, что Иудея тогда, по сравнению с Египтом и Вавилоном, была отсталой страной – с родоплеменным укладом. Это правда. Так вот, увидев Азбуку, они по наивности своей решили, что это не предметы поясняют буквы, а буквы порождают предметы! И немедленно состряпали собственную, еврейскую Азбуку, то есть Каббалу.

– Такое может быть?… – не поверил я.

– А то, что индейцы называли ружья – «огненными палками», тебя не смущает?

– То есть может быть… – деликатно уточнил я.

– Конечно, может. Хотя, на мой взгляд, очень смешно.

– Но, Дик, ведь алфавит, он же был и до…

– Ты не путай… Алфавит у евреев был, конечно. Но это не алфавит – это Азбука, – уточнил Дик.

– Послушай, – я вдруг засомневался. – А почему, если Египет и Вавилон стояли выше Израиля по уровню своего развития, они погибли, а он остался?

– Ну, во-первых, «остался» – это сильно сказано, а во-вторых, так всегда бывает. Величайшую культуру древних греков подмяли под себя куда более примитивные и вдобавок к тому необычайно воинственные римляне. Потом, когда римляне сами выросли в высокую культуру, их раздавили варвары. Это логика исторического процесса: чем сложнее ты организован, тем больше у тебя уязвимых мест. Но об этих уязвимых местах ты узнаешь аккурат в день собственной смерти…

– Убедительно, – промямлил я, подумав в эту секунду о том, до какой степени развития дошла наша цивилизация. – Ну а с Каббалой-то… Что дальше?

– А дальше пошли игры, – ответил Дик. – Один пример только расскажу. Помнишь, я писал тебе имя Бога?

– Да, помню. Закорючки какие-то.

– Это были не закорючки, – рассмеялся Дик, – а четыре согласные еврейского алфавита – йод, хе, вав и снова хе. Вместе – Иегова. Но это мы так произносим. А как правильно – неизвестно. По учению Каббалы, правильное произнесение этого слова открывает смертному ключ ко всем знаниям – и божественным, и человеческим. Различные комбинации этих букв будто бы дают семьдесят два смысла. И этими смыслами Бог общается со своими ангелами. Но знают их и посвященные каббалисты и могут, если захотят, сделать все что угодно, потому что имеют в руках ключ к зданию Вселенной…

– Бр-р-р, – я аж вздрогнул. – Как такое возможно-то?

– Это на примере ДНК можно объяснить, – увлеченно продолжал Дик. – ДНК – это самый настоящий генетический код человека. Можно сказать, что своеобразная инструкция, в соответствии с которой он «собирается» из химических элементов. Что в твоем ДНК записано – таким тебе и быть. До мельчайшей подробности. Если у тебя сейчас на пальце кожу срезать, то она отрастет заново и на ней будут те же изгибы, что и до травмы. Каждый изгиб закодирован! Это понятно?

– Понятно.

– А теперь подумай, что будет, если в строение твоей ДНК вмешаться? Переставить местами несколько нуклеотидов, составляющих шифр ДНК? – выражение лица Дика стало серьезным.

– Ну, полагаю, может произойти все что угодно… – от этой мысли мне стало не по себе.

– Вот! И для каббалистов их алфавит – это такое ДНК мира. Они уверяют, что знают, как внедриться в ДНК мира и изменить его по собственному усмотрению. Господь позволил рассеять свой народ, но он дал ему в руки мощное оружие…

– Слушай, Дик, – я перебил своего друга, – а какой ты пример хотел рассказать?

– Пример? – попытался припомнить Дик. – Я хотел рассказать… Ах да! Про четыре эти буквы! Эти четыре буквы, по каббалистическому преданию, именуют Бога, а в самом имени каббалисты видят шифрограмму.

– Какую шифрограмму?

– Буква йод якобы обозначает мужское начало, а хе – женское. Их соединение – буква вав – есть как бы символический половой акт. В результате которого рождается следующее поколение – второе хе. Такова тайна сотворения мира и тайна вечности в трактовке каббалистов. Которые по этой причине поклонялись культам Молоха и Астарты.

– Кто это такие? Что-то знакомое…

– Молох и Астарта? Это мужское и женское начало древнейшего еврейского божества, которому приносили в жертву своих детей…

Дик произнес эти слова спокойно, как если бы давал любую другую историческую справку. А мне стало жутко.

– Детей?!

– Да, детей. Их сжигали живьем. Это называлось всесожжением. Ты думаешь, почему Авраам ничуть не удивился, когда Господь наказал ему принести в жертву Исаака?

– Потому что это было в порядке вещей?

– Именно! – подтвердил Дик.

– Очень напоминает историю про распятие Иисуса Христа,– сказал я.

– Только с одним существенным отличием, – уточнил Дик. – Исаак не был убит, а Христа умертвили.

– Так, может быть, Христа просто в жертву принесли? На праздник, тем более на Пасху. Просили у Бога падения Рима…

– И получили то, о чем просили, хочешь сказать? – Дик внимательно посмотрел на меня. – Не искупление грехов человеческих, как христиане считают, а жертва жестокому Богу – Молоху и Астарте?!

Самолет вздрогнул и затрясся. Через секунду из динамиков раздался размеренный голос пилота, который сообщил о том, что мы проходим какую-то метеорологическую зону, что причин для волнения нет, но в целях безопасности лучше пристегнуть ремни.