Текст книги "Во всем виновато шампанское (ЛП)"
Автор книги: Фиона Коул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 34 страниц)
– Вот уже несколько ночей подряд во сне я вижу свою смерть, – сказала она. – Это больно…даже во сне. Я чувствую, как начинаются роды, ощущаю, как по ногам течет вода, теплая и густая, а затем кровь. И в моих снах ее слишком много.
– Ты рассказывала об этом матери? – спросила я.
Стефа улыбнулась.
– Сначала я пыталась, но она уверила меня, что это нормально. Что женщинам часто снятся кошмары на последнем месяце беременности, что я не должна волноваться напрасно.
– А ты? – не унималась я.
– А что я? – она пожала плечами. – Я боюсь, и я хочу жить, потому что хочу увидеть своего ребенка и то, как он, или она, будет расти, взрослеть…
– Тогда пойдем с нами.
Стефа посмотрела на своего мужа, словно ожидая его поддержки.
– Ты веришь ей? – только и спросил Арон, глядя в глаза моей маленькой повзрослевшей сестренке.
Она кивнула.
– Это ваш шанс! – произнесла я.
– Шанс! – повторила сестра и улыбнулась, но как-то печально. – Звучит не очень обнадеживающе!
– Просто, я боюсь, твой сон не совсем сон, – призналась я и встала из-за стола. – Нам надо собираться и отправляться.
– Куда? – удивилась сестра.
Но даже я не знала ответа на этот вопрос.
– Я с вами! – спокойно проговорил ее муж и заметив мой сомневающийся взгляд, добавил: – И это не обсуждается.
– Хорошо! – кивнула я, а про себя подумала, что вряд ли Вацлав и Трайлетан обрадуются тому, что придется брать с собой еще и Арона. А с другой стороны, мужчина может пригодиться. Мало ли, что произойдет!
Надо отдать должно сестре, собралась она быстро. Какой-то узелок с вещами, чистые тряпки и котел для воды. Арон вышел во двор и приготовил телегу, ту самую, на которой мы уходили от погони, когда всадники Трайлетана приехали за своими обреченными.
Стефа вышла из дома, покачиваясь, словно толстая утка. Мои спутники, ожидавшие во дворе, заметно приободрились, а Вацлав послал мне улыбку, от которой стало легче и теплей на душе. Уже когда Арон помогал сестре забираться в телегу и устраивал ее на мягком сене, из дома выскочила мать. Потрясая кулаками, она набросилась на меня и, наверное, бы, ударила, если бы не Вацлав. Встав между нами, он посмотрел на разъяренную женщину таким взглядом, что она застыла на месте, а затем, опустив руки вдоль тела, и вовсе попятилась назад, туда, где стоял мой отец.
– Ведьма! – ударило в спину.
Князь подсадил меня в седло и забрался сам, усевшись позади.
– Не забирай мою дочь! – закричала мать. – Только не ее!
Но Арон вскинул кнут. Разрезав воздух со свистом, тот опустился на лошадиный бок, и конь потянул телегу, а следом за ней двор покинули, и мы с Вацлавом, оставив Трайлетана замыкающим. Кажется, матушка продолжала что-то кричать, только я не разобрала слов, да и, признаться, не вслушивалась. Ничего хорошего сказать мне она не могла, а потому я только сильнее прижалась спиной к груди своего мужчины и, прикрыв глаза, попыталась расслабиться.
– Куда мы едем? – спросила тихо, обращаясь к князю.
– Скоро увидишь, – ответил он и легко поцеловал меня в макушку.
Гражина прогуливалась по улицам города. Город был старинный, с каменными домами, хранившими в себе историю не одного поколения семей, с небольшими зелеными рощицами, этакими маленькими парками, где молодые матери могли гулять со своими детьми, с кварталами, где с утра до ночи ремесленники трудились, создавая кто одежду, кто оружие, кто изделия из кожи: пояса, сапоги и туфли. Был в городе и квартал, который больше всего нравился княжне – это квартал, где жили пекари, и где в воздухе витали запахи сдобы и выпечки. Почти каждый вечер одна, или в сопровождении подруги, девушка покидала особняк Круга и уходила, чтобы пройтись перед сном, а заодно и подумать над тем, что происходило с ней вдали от дома.
Утром отец прислал письмо. Вроде бы простое письмо, в котором интересовался ее новой жизнью и занятиями, где спрашивал об успехах, но меж строк княжна прочитала то, что интересовало ее отца в действительности. Князь Щенкевич хотел знать все о Главе Круга и Грася думала о том, как отправить ему письмо и быть уверенной, что сестра Мария не перехватит сообщение, чтобы прочитать чужую переписку, о святости которой она, конечно же, забыла бы сразу, едва оно попало бы в ее руки.
Гражина не просто училась, постигая новый знания, большую часть которых, она, впрочем, уже давно знала или была ознакомлена, пусть и поверхностно. Учителя в Круге были не такими, как она их себе представляла, или попросту, младшим сестрам открывали лишь часть знаний, опасаясь за то, что молодые умы не выдержат такое количество новой для них информации, а, может быть, просто опасались, как бы кто из девушек не показал себя более смышленым, чем это было нужно Главе. Княжна вообще подозревала, что основной остов правящей верхушки в Круге уже был сформирован и пускать кого бы то ни было постороннего, никто не собирался. Грася видела, что Глава Мария Вишневская, твердо решила поставить себе на смену свою избалованную и не совсем уравновешенную дочь, несмотря на то, что были сестры, которые показывали больший потенциал и были одарены намного богаче Богами, чем Елень. Но мать упорно возвышала свое дитя и это самое «дитя» вело себя дерзко и нахально, раздражая Грасю. К тому же, сама панна Вишневская таила зло на княжну. Гражина ощущала это всем своим сердцем, как и зависть слабой ведьмы к ее дару и это казалось, влекло за собой определенную опасность княжне. Насколько сильную, она пока не могла понять.
Часто, сталкиваясь с Елень в особняке, Грася видела в глазах девушки, за обманчивым выражением напускного превосходства, затаенный страх. От княжны не укрылось сомнение, которое царило внутри Елень, просачиваясь наружу только в редких случаях, когда девушка выходила из себя.
«Разве может быть подобный человек – Главой?» – удивлялась Гражина. Ее поражало и то, что Мария, кажется, не видела слабости дочери или просто закрывала на это глаза и дело было даже не в отсутствии силы в Елень, вовсе нет. Просто сама девушка не была той, за кем идут, или той, кто может повести за собой, сплотить в единое целое всех ведьм, принадлежавших Кругу.
Пани Щенкевич повернула вокруг фонтана и направилась назад. Темнело быстро. Сумерки, опустившись на город, заставили сторожей зажечь магические фонари на опустевших улицах и теперь девушке попадались редкие прохожие, спешившие домой, в тепло и уют родных стен. Грася помнила свой первый дом, где жила когда-то давно, когда еще отец ее был не князем, а простым старостой в деревне, полной таких же вампиров, как и он сам. Деревня, где не трогали людей и человеческой крови предпочитали свиную. Впрочем, даже теперь, когда Щенкевии вернули себя привилегии дворянского рода, они не стали нарушать традиций, чему Грася была только рада.
Она продолжала идти вперед. Свернула на улочку, за которой начинался путь к особняку: широкая мощеная дорога с каменными домами зажиточных горожан. Здесь было светло как днем, так как магические фонари были расставлены на близком друг от друга расстоянии, освещая все вокруг желтым, так похожим на дневной, светом. А мысли девушки вернулись к недавнему сновидению.
«Трайлетан!» – повторила она про себя, не в силах заставить себя произнести это имя вслух, словно оно могло принести беду…или тот, кто носил его, мог услышать ее зов.
Сейчас княжна, как никогда, была уверена в том, что это имя принадлежит всаднику. И вовсе не Ежи зовут его. Девушке стало интересно, где мужчина находится в эту минуту. Захотелось увидеть его, а еще лучше, прогуляться вместе, как в прошлый раз. И ничего, что она вела себя словно неприличная прилипала и всю дорогу, пока обходили вместе лавки, висела на его руке. Стыда Гражина не ощущала, напротив, ей казалось, что она поступает правильно, что именно он тот, кто нужен ей.
«Может, это любовь?» – спросила она себя и тут же улыбнулась.
Любовь… Она еще не знала, что это такое. Когда-то в детстве, когда девушка была совсем девчонкой, она думала, что влюблена и предмет ее любви был действительно ее достоин (9). Только вот на нее смотрел соответственно возрасту – видел в будущей красавице только девчонку и дарил кукол. Сейчас ее чувство к всаднику казалось сильнее и глубже. Княжну влекло к загадочному мужчине, так как еще не влекло ни к кому другому.
«Знать бы, где ты сейчас, Трайлетан!» – подумала девушка со вздохом и, подняв голову, увидела впереди знакомый силуэт огромного особняка Круга. У входа уже горели фонари и Грася знала, что большая часть сестер сейчас разошлись по своим комнатам, чтобы подготовиться ко сну. Ей самой стоило скорее лечь в постель и хорошенько выспаться, так как завтрашний день обещал быть напряженным: почти до вечера младших сестер ждали занятия, часть из которых были практическими и проходили в лаборатории в подвале дома.
Гражина поднялась на крыльцо и потянулась к двери. Открывшись со скрипом, дверь пропустила девушку в холл, а затем также противно заскрипев, захлопнулась сама. Грася осмотрелась, удивившись тому, что дом кажется пустым, но тут увидела тень на лестнице.
– Интересно, где это ты бродишь целый день? – тень спустилась ниже на несколько ступеней и обрела лицо и тело Елень Вишневской.
– Гуляла! – просто ответила княжна, смело глядя в глаза дочери Главы.
– К любовнику, наверное, бегала! – с усмешкой сказала Елень. – Вот тебе и княжна!
– Не стоит судить по себе, – ответила спокойно Грася и стала подниматься по лестнице, не глядя на застывшую камнем ведьму. Но стоило им поравняться, как Елень резко шагнула наперерез княжне и впилась в нее взглядом холодных глаз.
– Мы тут совсем одни, так скажи честно, зачем заявилась в Круг? Я ведь не глупа и вижу какие у тебя способности. Тебе здесь не место! Возвращайся туда, откуда явилась и радуй отца.
Грася улыбнулась, стараясь придать улыбке холодной отстраненности.
– Не ты меня принимала, не тебе и выгонять! – сказала она. – Оставь свои советы при себе, дочь Главы и лучше займись своим образованием, чем караулить сестер Круга с ненужными советами! – и, смерив взглядом фигуру девушки, продолжила подниматься, почти физически ощутив на себе всю силу ярости Елень.
В пещере, куда привезли нас Вацлав и Трайлетан, было сухо и темно. Мужчины быстро развели костер и принесли воды, а Арон приготовил для Стефы постель, расстелив ворох одеял на камнях, посыпанных пучками сухой травы, которую я нарвала перед входом в пещеру. Уже когда сумерки стали опускаться над землей, появились первые признаки того, что у Стефы скоро начнутся роды. Она стала жаловаться на тянущие боли внизу живота, а когда ложе было готово, а огонь весело вспыхнул, освещая темноту пещеры, у сестры отошли воды, и она слегла с первыми схватками на одеяла.
– Ждем! – приказал князь.
Арон остался подле жены, а мы втроем, я, Вацлав и Трайлетан, принялись разводить костры перед входом в пещеру.
– Почему ты уверен, что никто не сможет проникнуть сюда? – спросила я Вацлава, пока он раскладывал дрова. Трайлетан тем временем ушел в лес и время от времени возвращался, неся в руках связки сухих дров. Я же только дивилась его силе, так как мужчина нес столько дров одновременно, сколько вмещалось в руках и это были знатные бревна.
– Это особенное место! – тем временем ответил Вацлав. Из его пальцев вырывалось пламя и сухое дерево занималось почти в ту же секунду, как только он подносил ладонь к сухим веткам.
– Место силы! – предположила я.
– Именно! – кивнул он и улыбнувшись, посмотрел на меня. – Вижу, ты многое почерпнула из моих книг.
– А ты думал, я, зря их читала? – ответила шутливо.
Вацлав пристально посмотрел на меня, затем встряхнул кистью руки и пламя исчезло. Трайлетан прошел мимо нас, а через несколько шагов сбросил с рук дрова и отряхнул одежду.
– Еще? – спросил он, вопросительно глядя на друга.
– Да! – не посмотрев на всадника, ответил Вацлав. Его рука потянулась ко мне и через секунду обхватила подбородок. Мужчина приблизился, запрокидывая мое лицо себе навстречу и склонился над ним, глядя так, что колени едва не подкосились, а сердце стало биться сильнее.
Кажется, Трайлетан выругался, глядя на нас и поспешно ушел, а князь продолжал смотреть на меня, и синева его глаз становилась все темнее, позволяя мне окунуться в огонь первобытного желания, разгоравшийся в глубине любимого взгляда. Ни я, ни Вацлав не обратили внимание на недовольство всадника. Мой мужчина просто прижал меня к своей груди и накрыл мои губы сладким поцелуем, от которого закружилась голова и подкосились ноги. Я вцепилась пальцами в широкие плечи, опасаясь, что упаду, но Вацлав держал меня так крепко, что, наверное, никакая сила и ни за что на свете, не вырвала бы меня из его объятий. Его рот терзал мои губы, заставляя прижиматься сильнее к крепкому сильному телу, вынуждая реагировать на мучительные прикосновения. Я задыхалась от его поцелуя и понимала в то же время, что умру без него. А когда князь отстранился, помутненным взглядом посмотрела в синие глаза, в уголках которых веселыми лучиками разбежались мелкие морщинки.
– В замке продолжим! – прошептал он.
– О, боги! – я прижала ладонь к губам, опомнившись. – Что ты делаешь со мной? – спросила, бросив еще один взгляд на любимое лицо.
– Просто хочу, чтобы ты знала, что я чувствую! – шепнул он. – Ты должна понимать, что дорога мне, а значит, не сделаешь ничего такого, чтобы я мог назвать это глупостью.
– То есть? – удивилась я.
– Никакой бравады и самопожертвования! – уже строже предупредил Вацлав. – Трайлетан рассказал мне о том, как ты заменила собой сестру. Так вот, сегодня ты слушаешься меня и все, что я скажу. Будешь подчиняться беспрекословно. Просто доверься мне и поверь.
– Я верю! – отозвалась тихо.
– Вот и хорошо! – кивнул он, но синие глаза снова заглянули в мою душу, словно хотели удостовериться в том, что я не обманываю его.
Когда Трайлетан вернулся снова из глубины пещеры донесся крик. Мы с Вацлавом переглянулись, и он проговорил:
– Отнеси зелье сестре и возвращайся.
Я поспешно углубилась в пещеру и спустя несколько шагов оказалась в темноте, едва разбитой светом пламени от костра. Арон за спиной жены, придерживая ее за плечи, пока Стефа, с изрезанным муками лицом, пыталась выровнять дыхание.
– Ребенок идет! – не знаю, кому принадлежал голос, проговоривший эту фразу, слишком уж размыто она прозвучала. То ли ее сказала я сама, то ли Арон, но сейчас дело было не в этом.
– Зелье! – опомнилась я.
Бутылочка лежала в моей холщовой сумке. Я достала ее и еще пучок сухих трав, отданный мне домовихой, и метнулась к сестре.
– Пей! – открыв бутылочку, поднесла к губам Стефы. – Ровно три глотка, не больше и не меньше. Это снимет боль!
Она посмотрела на меня. В глубине ее глаз плескался страх, но уже не перед неведомой бедой, а перед болью, волнами накатывавшей на тело роженицы. Она едва успела сделать эти несчастные три глотка, как снова скривилась в муке, едва не выплюнув то, что только проглотила. Привалилась спиной к державшему ее Арону и закрыла глаза, сцепив зубы.
– Как же…больно! – прошипела сестра.
Я смотрела на ее высокий лоб, покрывшийся испариной, на муки, исказившие красивое молодое лицо. Все женщины рожают в боли. Мы не приходим в этот мир иначе. Только так, через муки наших матерей. Я была уверена, что со Стефой все будет хорошо, если мы не подпустим к ней беду.
– Арон, – сказала я, посмотрев на свояка, – схватки могут идти очень долго. Я дала ей зелье, которое смягчит боль и ускорит процесс. Когда все начнется, зови меня так громко, как только сможешь.
В глазах мужчины мелькнул страх.
– А как я узнаю, что началось!
Стефа в его руках застонала. Я увидела, как она судорожно вцепилась в поддерживающие ее руки.
– Узнаешь, поверь мне! – я встала, чтобы приготовить полотенца и чан с водой. Когда придет время, я поставлю его на огонь, а сейчас мне нужно было возвращаться к Вацлаву, чтобы позже вернуться снова, проверить состояние сестры и дать ей еще зелья. Закончив нехитрые приготовления, направилась прочь из пещеры, бросив взгляд на Стефу, которая немного успокоившись, казалось, задремала на руках Арона. Но уже спустя мгновение в спину мне донесся ее стон, и я поняла: не уснула. Уснешь тут, когда все разрывает от боли.
Впереди горели костры. Я увидела высокие фигуры князя и всадника, находившееся под защитой скалы, а там, за линией огня уже лежала ночь. Еще не такая темная, какой она бывает в самый разгар, но серая со странным небом, покрытым фиолетовыми грозовыми тучами. Когда я уходила к сестре ничего подобного не было и в помине, и сердце мое затрепетало от предчувствия беды.
– Вацлав! – позвала я тихо.
Одна из фигур тут же повернулась и на меня посмотрели светящиеся синие глаза. В облике человека проступила демоническая сущность, но это не отпугнуло меня. Наоборот, я поспешила к мужчине и неловко обняла его, уткнувшись носом в крепкое плечо.
– Прекратите свои нежности! – фыркнул Трайлетан.
– Мы тебе мешаем? – спросил Вацлав с долей веселости в голосе. – Если да, тогда можешь посмотреть за кострами и не обращать на нас внимания.
– На вас не обратишь! – недовольно проговорил всадник.
Я подняла глаза и посмотрела на князя. В его руках было надежно и тепло, а взгляд, такой необычайный, обволакивал мягкой нежностью, касаясь почти физически ощутимо, как и широкие крепкие ладони на моей спине.
– Что с погодой? – спросила я, кивнув на грозовое небо.
Словно отвечая на мой вопрос, оно загудело, задрожало. Яркой вспышкой осветило пространство под скалой и каменный широкий коридор, уводивший в пещеру, где ждала своего часа Стефа и ее нарождённое дитя. А затем ударил гром, да так оглушительно, что я вскинула руки, чтобы закрыть ладонями уши. А когда отняла их, то увидела сгущавшийся туман, ползущий в нашу сторону. Откуда он взялся, было непонятно. Вот мгновение назад не было и вдруг, неожиданно, появился. Желтый с серым, клубящийся… Туман остановился в нескольких метрах перед входом в пещеру и завис, будто живое существо, с длинными липкими щупальцами, обвившими ближайшие деревья, и это существо словно чего-то ждало, а вместе с ним ждали и мы.
Очередная вспышка молнии и удар грома, после которого Трайлетан убийственно спокойно заявил:
– Началось.
– Что? – мне почти удалось сдержать голос и не дать ему жалобно задрожать.
– Что? – повторила я.
Рука Вацлава нашла мою, а затем все в миг будто изменилось. По телу прошел холод и неприятная дрожь, словно сотни, нет, тысячи тонких иголочек враз впились в кожу, причиняя боль, а очередная вспышка молнии осветила длинную худую фигуру, застывшую напротив входа в пещеру.
– А! – только и произнесла я, едва не спрятавшись за спиной князя.
Фигура обрела плоть и приблизилась какими-то странными, волочащимися шагами. Она была закутана в рваные одежды и какое-то подобие балахона или плаща, с широким капюшоном-парусом. В худой руке, на которой кожа едва обтягивала кость, был зажат посох, кривой и черный, с белым камнем или куском кости, отшлифованным под шар.
– О, боги, – прошептала я.
Существо не было человеком, хотя и очень походило на него. Оно протянуло к нам руку, и я разглядела в свете пламени длинные когти, венчавшие пальцы. И снова грянул гром, или это раздался смех того, кто пришел за Стефой.
– Кто здесь у меня? – раздался скрипучий голос. Затем существо захихикало, да так жутко, что мороз прошел по спине и я сильнее сжала руку Вацлава, отчаянно нуждаясь в его тепле и силе.
Существо отдернуло руку назад, едва приблизилось к стене дыма от костров и взвизгнуло.
– Вот, значит, как! – пробормотало оно и подняло вверх свой посох. В тот же миг стих гром и исчезли все звуки, кроме нашего дыхания и треска дерева в пламени костров. А затем крик Стефы, донесшийся из глубины пещеры, нарушил секундную тишину.
– Аааа… – жадно протянуло существо. Одним быстрым взмахом руки оно сбросило капюшон, обнажая длинную голову с тонкими, похожими на паутину, длинными белыми волосами, шевелившимися без ветра. Но не волосы привлекли мое внимание, а лицо существа. Оно было неопределенного возраста и пола с белой кожей, под которой отчетливо проступали кости черепа, будто кто-то, злой шутки ради, взял и обтянул этот самый череп прозрачной тканью. Впадины глаз темнели чернотой, а рот, открывшийся в беззвучном крике, обнажил кривые, разной длины, зубы, которые подошли бы больше хищному зверю, но никак не человекоподобному существу.
– Я чую! Он идет! – зашипело существо в каком-то предвкушении и зачмокало тонкогубыми деснами. Звук получился отвратительно чавкающий, такой, что к горлу поспешило содержимое желудка. Я стиснула зубы и втянула через них воздух, в то время как наш неведомый враг прошелся вдоль линии костров, пробуя пробраться в пещеру, но каждый раз натыкаясь на препятствие.
– Глупые, глупые людишки! – заворчало оно и пошло вдоль пламени, вытягивая руки. Черные провалы смотрели куда-то вглубь, а когда существо подошло и встало прямо напротив нас с князем, мне стало совсем не по себе. И как раз в тот самый миг Стефа закричала снова. В этот раз так надрывно, что у меня заболело сердце.
– Думаете, я не пройду? – проговорило существо. Я видела его вблизи. Так близко, что, наверное, сделай я шаг и протяни руку над едким дымом, прорывающимся через пламя – не иначе, как Трайлетан что-то добавил в дрова, – я могла бы прикоснуться к одеянию этой жути. От подобных мыслей захотелось еще сильнее сжать руку Вацлава, который, к слову сказать, совсем не был против.
– Пропустите меня, – произнесло страшное создание, – я заберу то, что принадлежит мне и уйду. Обещаю, – в голосе появились вкрадчивые нотки, – что не трону вас и позволю и дальше жить на этом свете, позабыв о том, что посмели чинить препятствия самой Смерти.
«Так вот, кто предстал перед нами!» – поняла я с ужасом, хотя тут же сказала себе, что знала, кого вижу перед собой и с кем мне предстоит сразиться, чтобы отстоять сестру и ее младенца. Страх пробрался липкими пальцами под одежду, заставил задрожать еще сильнее и усомниться в правильности собственного решения… Все это время, Смерть смотрела на меня или в мою сторону. Так как я не видела ее глаз, а лишь эти провалы, то невозможно было определить, видит ли нас с князем существо.
– Сколько вас тут? – проговорила змеиным голосом Смерть. Затем она шумно потянула воздух и спустя пару секунд ее широкий рот растянулся в оскале, менее всего похожем на улыбку. Но у меня создалось впечатление, что существо именно улыбалось, довольное само собой.
– Чую живой дух…и неживой, – продолжила Смерть.
Из пещеры донесся очередной крик, на смену которому раздался долгий стон, больше похожий на плач волка на луну. Я не выдержала и обернулась, посмотрев в темноту, где лишь отсвет костра напоминал о таинстве, происходящем вне нашего поля зрения.
– Так что? – Смерть подняла руки и стала прощупывать пространство перед собой. – Пропустите меня по добру по здорову?
– Сегодня тебе ничего не перепадет здесь! – произнес князь и Смерть странно встрепенулась, а затем уронила руки вдоль худого тела и вытянула голову вперед, будто хотела поближе рассмотреть то, что скрывал от нее дым костров. Я полагала, что именно огонь служит препятствием существу и именно костры укрывают нас от тьмы в провалах его глаз. Кажется, мои предположения оказались правдивы, но существо чуяло нас. То ли запах, пробивался через дым, то ли еще как.
– О! – пропела Смерть. – Кого я слышу?
Вацлав на мгновение прижал меня к себе. Притянул так, что едва не захрустели кости.
– Иди! – шепнул, уткнувшись в волосы. – К Стефе! Ты сейчас нужна ей!
Сказано было еле слышно, но существо захихикало.
– Вот уж удача! – прошипело оно. – Не думала, не гадала, что и тебя встречу! Давно ты от меня бегаешь, княже! Сколько уже веков-то? Два, али три?
– Иди к сестре! – велел Вацлав и отпустил от себя, переглянувшись с Трайлетаном, который опустился на камень у входа и следил за происходящим с непроницаемым лицом.
Я не рискнула спорить и отпустила руку мужчины, хотя мне хотелось остаться с ним, но крики Стефы стали громче, и я поняла, что вряд ли Арон справиться сам. Только вот оставлять Вайлава здесь мне совсем не хотелось. Мара предрекла князю скорою смерть от моей руки, так не стану ли я сегодня виной в том, что он погибнет, помогая мне в спасении сестры?
Только сейчас подобная мысль посетила мою бедную голову.
«Что же я натворила? – мелькнула запоздалая мысль. – Сама привела к нему Смерть?».
Только я понимала еще одно: без Вацлава мне никогда не справиться.
– Иди же! – почти прорычал мой мужчина и бросил на меня красноречивый взгляд, в котором читалось крайнее недовольство. А еще я разглядела в его лице черты проступившего облика демона.
«Не станет же он перевоплощаться прямо здесь?» – подумала со страхом. Сделала над собой усилие и отвернувшись, выполнила то, что велел князь, надеясь, что это поможет ему успокоиться. Ушла в темноту, а сама все-таки не удержалась спряталась за каменным выступом и затаилась, надеясь, что услышу то, что, возможно, не предназначалось для моих ушей. Крики Стефы стихли и наступившая тишина, нарушаемая лишь треском дров в пламени, давила на лоб и виски, будто стальной обруч.
– Твое время пришло! – произнесла Смерть. Я не могла видеть ни ее, ни князя. Скрытая от глаз своего любимого, я и сама не могла увидеть его, не оказавшись при этом в поле зрения.
– Не тебе судить, старая, – ответил князь. Трайлетан по-прежнему молчал.
– Не мне? – существо рассмеялось. – Тогда кому? Или ты наивно полагаешь, что сможешь жить вечно, а, княже?
Несколько секунд Вацлав молчал. А когда ответил, я расслышала не полную фразу, так как очередной стон сестры разлился эхом под сводами пещеры.
–… столько, сколько нам предрешено, – вот и все, что я смогла услышать.
– Думаешь, что получишь такую милость? – не унималась Смерть. – За какие заслуги? Или решил, раз спасаешь людей, то и заслуживаешь лучшей доли, чем та, которая предопределена с рождения?
– Я не был проклят с момента появления на свет! – возразил князь.
– Был. Судьба человека рождается вместе и ним и как бы ты не хотел изменить ее, она словно тень неотступно идет следом, чтобы в один прекрасный миг накрыть тебя с головой!
– Не заговаривай мне зубы, карга! – ответил Вацлав и Смерть снова рассмеялась.
– Как некрасиво, княже! Назвать меня: «карга!».
– Уходи! – спокойно добавил он.
Мне показалось, или я услышала вздох? Быть такого не могло! Костры трещали так, что какой-то простой вздох мне бы ни за что не расслышать, но ощущение не исчезло.
– Я не уйду, пока не получу свое, – возразила Смерть, – и гляди, княже, чтобы я ненароком, чего лишнего не прихватила! – кажется, она ему угрожает?
«Что же я наделала!» – снова подумала я.
Очередной крик сестры, уже настолько громкий, что, мне показалось, как содрогнулись и сами стены, заставил меня выскочить из укрытия и броситься вглубь пещеры. Уже через несколько широких шагов, свернув за угол каменного тоннеля, я снова увидела сестру и ее мужа. Сейчас Стефа лежала одна на одеялах, пока Арон вешал над огнем котел с плескавшейся в нем водой.
– Валеска! – он первым заметил меня. Сестра приподнялась и нашла меня взглядом, услышав мое имя, сорвавшееся с губ мужа. Я заметила, как сверкнули надеждой ее глаза.
– Ты пришла… – произнесла она и спустя долю секунды лицо ее исказила гримаса боли.
– О, боги, – прошептала она, – я не знала, что будет так больно!
Я приблизилась к ложу и посмотрела на Стефу. Она полулежала на одеялах, облокотившись на спинку из сумок, положенных на одно из седел. Я даже вспомнила, как снимал его с лошадиной спины Трай.
–Пригодится! – будто догадываясь, какое предназначение выполнит седло, сказал он тогда.
– А коней куда? – спросила я.
Всадник только усмехнулся и хлопнул с силой в ладоши. Жеребцы попросту исчезли, словно и не бывало.
– Это необычные кони! – пояснил он, будто я уже и так не догадалась.
– Что там происходит? – спросила Стефа, когда очередной приступ боли отпустил ее. Я встряхнула волосами, прогоняя воспоминания, отвлекавшие меня, и склонилась к сестре.
– Надо дать тебе еще немного зелья! – предупредила. – Тогда станет легче!
– А это не повредит ребенку? – просипела Стефа.
Вместо ответа я только покачала головой.
– Ты скоро родишь. Думай только о том, что все будет хорошо и скоро вы сможете вернуться домой вместе. Ты, твой муж и ваш малыш! – я заставила сестру сделать необходимое количество глотков, надеясь, что сварила все правильно и зелье не подведет меня. Говорить о том, что у входа в пещеру стоит сама Смерть, я даже не подумала. Стефе меньше всего надо сейчас переживать. Да и что измениться от того, если она узнает о подстерегающей нас всех опасности? Только еще больше испугается, а это может повлиять на роды и самого младенца.
– Все хорошо! – сказала я. – Ты только держись!
Я опустилась меж ног сестры и подняла подол ее платья, оголив ноги и бедра Стефы.
– Мне надо посмотреть, – предупредила, – как все проходит! – а про себя подумала о том, что у Стефы как-то все слишком быстро. Пани Машкевич рассказала мне о родах все, что знала сама, а знала она немало, так что я вполне могла положиться на ее мнение и практику, жалея только о том, что сейчас домовиха не может принять ребенка сестры вместо меня неумехи. Ее помощь пришлась бы как нельзя кстати, но увы. А потому мне придется справиться самой.
– Ничего в этом трудного нет! – напутствовала меня пани Машкевич. – Этот процесс естественный и если твоя сестра здоровая девушка, то все обойдется!
Помнится, я тогда еще ответила ей, что, если бы все должно было обойтись, Стефе ничего не угрожало бы, на что домовиха ответила вздохом.
– Больно! – проговорила сестра и я перевела взгляд на нее, мимо подола и раздвинутых колен.
– Все будет хорошо! – пообещала и постаралась мысленно настроиться на позитив.
«Все будет хорошо!» – добавила, но уже самой себе. Только сердце пустилось вскачь испуганным зайцем, улепетывая со всех ног. Я же повернулась к Арону и сказала:
– Подбрось дров. Надо, чтобы вода закипела как можно скорее, – и снова повернулась к сестре, стараясь не думать о том, что сейчас происходит у входа в пещеру и как долго смогут мужчины, оставшиеся там, противостоять самой госпоже Смерти.
