Текст книги "Змеиный зуб"

Автор книги: Фэй Келлерман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 33 страниц)

– Вот здесь часть перечня погибших, – сказал Декер, протягивая капитану листок бумаги. – Как только смогу, передам вам имена остальных.

Капитан и лейтенант постояли еще несколько секунд, а затем разошлись в разные стороны.

3

Несмотря на тугую повязку, рука Кэрол продолжала кровоточить. Однако официантка отказывалась трогаться с места и не сводила озабоченного взгляда с компании из восьми молоденьких девушек, которых она обслуживала незадолго до трагедии. Лицо ее, испачканное кровью и мокрое от слез и пота, было искажено гневом.

– Я никуда не пойду, пока девочек не заберут отсюда родители.

– Скорее всего, это будет еще не скоро, мисс Ангер, а вашей рукой должны заняться врачи, – сказала Мардж.

Сидящий рядом с ними мужчина по имени Олаф Андерсон, помощник шеф-повара ресторанной кухни, выглядел бледнее обычного, но держался мужественно. Взгляд его был твердым и осмысленным.

– Кэрол, следует подумать о себе, – уговаривал он официантку. – От того, что тебе станет хуже, никому не будет никакой пользы.

– Я прекрасно себя чувствую, Олаф!

– С нами все будет хорошо, мэм, – сказала одна из девушек, чей розовый костюм представлял собой некую довольно остроумную и весьма дорогую пародию на изделия Дома моды Шанель. У девушки были длинные волосы с искусственной завивкой и голубые глаза с покрасневшими белками. Краска на ресницах размокла от слез и черными дорожками стекала по щекам. – Надо, чтобы вам оказали помощь.

И девушка снова разрыдалась. Кэрол обняла ее здоровой рукой и посмотрела на Мардж.

– Когда им можно будет уйти отсюда? Держать их здесь просто бесчеловечно. И потом, они так потрясены, что вряд ли сумеют вам чем-нибудь помочь.

– Это правда, – всхлипывая, поддержала ее девушка в розовом костюме. – И вообще, никто из нас ничего не видел, мы просто... сидели под столом, и все. И кричали. Все кричали.

– И молились, – добавила одна из ее подружек.

– Вас зовут... – Мардж посмотрела на девушку в розовом, затем заглянула в список. – Эми Сильвер, верно?

Девушка кивнула.

– Значит, когда началась стрельба, вы нырнули под стол.

Снова кивок.

– И еще я кричала. Должно быть, я очень громко кричала. У меня даже горло болит.

– У меня все болит, – сказала другая девушка, в костюме темно-синего цвета.

Мардж еще раз сверилась со списком, – если верить ему, девушку в темно-синем костюме звали Кортни.

– Тебе нужна медицинская помощь, милая?

Кортни отрицательно покачала головой, и глаза ее наполнились слезами.

– Мы просто услышали какие-то хлопки, а потом все начали кричать. Тогда мы забрались под стол и вроде как обнялись. И заплакали... но так, знаете, тихонько. Мы очень испугались.

– В таком состоянии трудно было что-нибудь заметить, – сказала Эми. – Если не считать того ужасного зеленого пиджака... он метался кругом, словно луч на экране радара.

– Я вообще ничего не видела, – призналась Кортни. – Я зажмурилась крепко-крепко и все время молилась: пожалуйста, пожалуйста, пусть все это поскорее кончится. – Глаза ее снова были на мокром месте. – Мне бы хотелось позвонить маме, если это возможно.

– Когда мы сможем увидеться с родителями? – спросила Эми.

– Скоро.

– Как скоро? – уточнила Кэрол и с настойчивостью в голосе потребовала: – По крайней мере разрешите ей позвонить матери.

– Я уверена, что ее мать сейчас находится на улице, неподалеку от ресторана.

– Тогда, ради всего святого, скажите этой женщине, что с ее дочерью все в порядке! И кстати, когда я получу возможность позвонить своей матери? Она, должно быть, страшно за меня беспокоится, а со здоровьем у нее неважно.

– Пожалуйста, Кэрол, – вмешался в разговор Олаф. – Эта женщина всего лишь пытается выполнять свою работу...

– Я это знаю, Олаф. Мы все пытаемся выполнять свою работу!

– Надо проявить терпение...

– Я и так давно уже проявляю терпение, – парировала Кэрол. – А теперь, мне кажется, пора наконец начать действовать!

– Позвольте мне проконсультироваться с моим начальником, – сказала Мардж. – Вы все оставайтесь...

– Да мы и так никуда не можем деться, пока эти нацисты блокируют двери.

– Мне очень, очень жаль. – Мардж старалась, чтобы ее голос звучал спокойно. – Поверьте, мне меньше всего хочется причинять вам какие-либо дополнительные страдания или неудобства. Я сейчас вернусь.

Кэрол, чье лицо все еще выражало гнев, молча кивнула. Мардж попыталась улыбнуться ей, но официантка лишь раздраженно закатила глаза.

Мардж направилась к двери, но по дороге ее перехватил Оливер.

– Ты идешь поговорить с Декером?

– Да. Нам пора начать понемногу выпускать отсюда людей. Это несправедливо...

– Я пойду с тобой, – сказал Оливер.

Они вышли на улицу и, вдохнув прохладного вечернего воздуха, ладонями прикрыли глаза от яркого света фар стоящих у ресторана машин, которых, по беглому подсчету Мардж, было не меньше пятнадцати – полицейские автомобили, машины прессы, кареты «скорой помощи» и несколько фургонов для перевозки мяса. Глаза Мардж быстро привыкли к темноте: в огороженном лентой загоне, с левой стороны от входа, толпилась группа людей. По пронзающим вечерние сумерки гневным выкрикам Мардж поняла, что это родственники тех, кто находился в ресторане в момент трагедии.

Уличные зеваки вместе с репортерами плотной группой стояли за обозначенной желтой лентой границей места происшествия, ярдах в пятидесяти.

Мардж увидела Декера. Лейтенант был бледен и с такой силой сжимал кулаки, что костяшки пальцев побелели от напряжения. Мардж громко окликнула его. Он обернулся и подошел к ней и Оливеру.

– Вы закончили составлять список погибших? – спросил Декер.

Оливер показал ему листок бумаги.

– Отдать капитану? – осведомился он.

– Да, пожалуйста. Я уже и так доложил ему слишком много плохих новостей.

– Там внутри находится группа девушек-подростков... – начала было Мардж.

– Сообщите их родителям, что девочки не пострадали. По крайней мере увидите слезы радости, а не отчаяния.

Мардж почувствовала, как к горлу подступает комок.

– Вы-то сами в порядке? Хотя, наверное, глупо об этом спрашивать.

– Чувствую я себя отвратительно, – сказал Декер. – Но по сравнению с теми, с кем мне только что пришлось иметь дело, я просто живчик.

Сделав глубокий вдох, он медленно выдохнул и посмотрел вверх. Ночь выдалась туманная и беззвездная. Серп луны одиноко плыл в бесконечном сером море.

– Мне надо дать информацию журналистам. – Декер повернулся к работавшим под его началом детективам. – Кто-нибудь сообщил вам хоть что-то полезное?

– Как только началась пальба, все нырнули под столы и стали кричать, – сказал Оливер.

– Люди кричали и молились, – добавила Мардж.

– Пули летели отовсюду, – уточнил Оливер.

– Отовсюду? – переспросил лейтенант.

– Думаю, свидетели несколько преувеличивают, – заметила Мардж.

– Я же говорю, они все попрятались под столами, – пояснил Оливер.

– А тот, кто стрелял, ничего не сказал, прежде чем открыть огонь?

Мардж отрицательно покачала головой.

– Люди, которых я опрашивала, говорили, что кто-то начал стрелять – без всякого предупреждения, без какой-либо причины.

– Те, с кем беседовал я, показали то же самое, – поддержал напарницу Оливер.

– Если это так, то ограбление в качестве мотива можно исключить. – Декер потер глаза и попросил детективов пойти подбодрить родственников уцелевших.

Глядя, как они зашагали к взволнованным людям, толпящимся слева от входа в ресторан, лейтенант попытался привести свои мысли в порядок и стряхнуть с себя воспоминания о криках и плаче близких тех, кто погиб во время побоища. Его сжатые в кулаки пальцы медленно разжались, и он заметил, что руки у него дрожат. Вытерев о брюки вспотевшие ладони, Декер сунул руки в карманы, чувствуя сильное желание закурить.

Подойдя к собравшимся за линией ограждения репортерам, он взял у кого-то из полицейских в форме пачку сигарет и спички и, старясь унять дрожь в руках, прикурил, вдохнув в легкие горячий, сухой дым. Сигареты были горькие на вкус, но облегчение принесли. Под действием никотина пальцы Декера перестали дрожать, и в голове немного прояснилось.

Расправившись с первой сигаретой в четыре длинные затяжки, он тут же закурил вторую. Лишь после того, как и она сгорела до самого фильтра, лейтенант почувствовал себя готовым предстать перед камерами. Едва он успел поднырнуть под желтую ленту, как его тут же атаковали представители различных средств массовой информации. Он вытянул перед собой руки, стараясь удержать журналистов на некотором расстоянии, и заговорил громко, как только мог. Голос его звучал отчетливо и далеко разносился в ночном воздухе.

– Я буду говорить с вами только один раз, поэтому давайте организуем все так, чтобы у каждого была возможность сделать свой снимок. Кому-нибудь нужно время, чтобы подготовиться?

– Мне необходимо пять минут, чтобы привести в порядок камеру! – выкрикнул один из репортеров.

– Просите десять, – посоветовала какая-то женщина.

– Ладно, пусть будет десять минут, – согласился Декер. – По истечении этого времени я зачитаю вам специально подготовленное заявление. Леди и джентльмены, пожалуйста, уважайте друг друга и меня. После оглашения заявления я минут пятнадцать-двадцать побеседую с вами, а затем буду вынужден снова вернуться к работе.

Сказав все это, Декер отвернулся, снова закурил и молча принялся пускать колечки дыма, не обращая никакого внимания на сыпавшиеся со всех сторон вопросы. За отпущенные журналистам на подготовку десять минут он успел выкурить три сигареты. Затем, взглянув на часы, лейтенант бросил на землю окурок, с несколько преувеличенной энергией затоптал его каблуком и заговорил в кольцом окружившие его микрофоны, щурясь от света переносных софитов и мерцания фотовспышек:

– Первым делом нам надо позаботиться о людях, которые нуждаются в срочной медицинской помощи. Все больницы и медицинские учреждения района были уведомлены о случившемся и предоставили тем, кто находится сейчас внутри помещения, все необходимое – консультации специалистов, оборудование, лекарства и так далее. Нам очень помогают врачи, проживающие поблизости. Любая помощь в данном случае приветствуется и будет соответствующим образом оценена. Мне бы хотелось обратиться с просьбой к тем, кто смотрит этот репортаж: пожалуйста, если вы не задействованы в деле оказания первой медицинской помощи раненым, держитесь подальше от места происшествия, чтобы не мешать доступу врачей и младшего медперсонала, а также машин «скорой помощи» и сотрудников полиции.

Затем начались вопросы. Что случилось? Сколько человек убито? Сколько раненых?

Есть ли подозреваемые в совершении этого преступления?

Известно ли полиции о причинах побоища?

Как все выглядит там, внутри?

Декер обернулся к журналисту, задавшему последний вопрос. Это была женщина с внешностью латиноамериканки. Лейтенант узнал ее: Сильвия Лопес, репортер местного канала новостей, была одной из немногих, кто честно и беспристрастно освещал деятельность полицейского управления Лос-Анджелеса, переживающего нелегкие времена.

– Как все выглядит внутри? – переспросил он и, непроизвольно содрогнувшись, почувствовал, как его тело покрывается холодным потом. – В самом жутком кошмаре такого не привидится.

Вытерев ладонью лицо, Декер уже собирался ответить на новую серию вопросов, но тут поверх моря голов увидел Мартинеса, призывно машущего ему рукой. Все-таки рост в шесть футов и четыре дюйма давал лейтенанту некоторые преимущества.

– Извините меня, – сказал он. – Мне нужно идти.

Декер шагнул за границу окружавшего его пятна света, оставив не у дел многочисленные видоискатели и объективы, поднырнул под желтую ленту и встретил Мартинеса на полпути, посередине автомобильной стоянки.

– Ну, что там? – спросил лейтенант, положив руку на широкое плечо Берта.

– Многие люди не попали ни в один из наших списков. – Мартинес отбросил со лба влажные пряди черных волос. Лицо его было покрыто липким потом. – Мы направляем их родственников в «Вэлли мемориал», но кое-кто из раненых мог оказаться в Нортбриджской пресвитерианской клинике. Мы пытаемся выяснить их имена, но повсюду такая путаница, что...

– Не надо торопиться, давай все по порядку.

– Если все по порядку, то мы, возможно, нашли того, кто все это устроил. Не исключено, правда, что он просто одна из жертв, но очень похоже, что парень покончил с собой. Убит выстрелом в упор. Пуля попала в височную область головы. На коже видны частички пороха и ожог.

– А оружие у него было?

– «Смит-и-вессон», калибра девять миллиметров, автоматический, самовзводный...

– О, боже!

–Да, скорострельность очень большая. Пистолет нашли в пяти футах от тела. Судмедэксперты ждут вас или капитана Стрэппа, чтобы приступить к работе. Фаррелл охраняет тело. Никаких документов, удостоверяющих личность, у убитого не обнаружено, но двое служащих ресторана сообщили нам его имя. Его зовут Харлан Манц.

– Какой-нибудь обиженный почтовый работник?

– Обиженный бармен.

4

– Харлан проработал здесь месяца три-четыре...

– Скорее, месяцев шесть.

– Да, возможно. – Официантка по имени Марисса искоса взглянула на своего коллегу Бенедикта. – Боже, я просто поверить в это не могу. – Сидя на высоком табурете у стойки бара, она дрожала, несмотря на то, что была укрыта одеялом. Светлые волосы Мариссы разметались по плечам. – Я знала, что он уходил с работы обиженным, но кто бы мог подумать...

Декер, стоя между Мариссой и Бенедиктом, опирался спиной на гладко отполированную дубовую стойку. Десять минут назад он обшарил пустые карманы Харлана, осмотрел его распластанное на полу тело с окровавленной головой. Харлан Манц был убит одним-единственным выстрелом в голову, произведенным в упор. Автоматический самовзводный пистолет калибра девять миллиметров лежал в нескольких футах от трупа.

Глядя на тело бывшего бармена, Декер почувствовал скорее жалость, нежели гнев. При жизни Харлан, вероятно, считался весьма привлекательным мужчиной. Сейчас же его лицо с правильными, хотя и несколько мрачноватыми чертами было залеплено клейкой серозной жидкостью. А наряд – черные брюки спортивного покроя, белая рубашка и зеленый пиджак, залитый кровью, – придавал убитому вид ряженого.

Декер, которому не давало покоя смутное ощущение, что во всем происшедшем было что-то нелогичное, снова переключил внимание на свидетелей.

– Значит, Харлана уволили с работы?

– Да, и весьма бесцеремонно. – Бенедикт, потягивающий из стакана горячую воду, заерзал на стуле и, запустив руку в копну курчавых черных волос, почесал голову. Его трясло, как в лихорадке.

– И чем было вызвано увольнение?

– Какой-то болван надрался в баре и начал шпынять Харлана. Ну, тот и сказал ему, чтоб он убирался к чертовой матери.

– Так делать не полагается, – объяснила Марисса. – Если у официанта возникают проблемы с клиентом, он должен доложить об этом управляющей, а уж она решает, как урегулировать конфликт.

– У вас есть какие-то предположения насчет того, почему Харлан нарушил правила и взял инициативу на себя?

– Наверное, его просто достали все эти богатые пижоны. – Бенедикт поднял глаза на Декера. – Когда человека постоянно гоняют, как встрепанного, ему это может и надоесть.

– Робин, должно быть, слышала всю перепалку, – сказала Марисса. – Она вмешалась... – скандал действительно получился серьезный.

– Робин – это управляющая ресторана?

– Да, – ответил Бенедикт. – В общем, она... напустилась на Харлана и велела ему собирать вещи и выметаться. Вот и все.

– И Харлан так и ушел, не устроив настоящей схватки? – с некоторым недоверием спросил Декер.

– Ну, до драки дело не дошло, – сказала Марисса. – Харлан и Робин обменялись несколькими отборными словечками. Харлан был просто в бешенстве. Но вызывать полицию Робин не пришлось.

– Вы когда-нибудь раньше видели, чтобы Харлан так выходил из себя?

– Харлан был импульсивным человеком, – заметила Марисса. – Он всегда делал что хотел.

Бенедикт и Марисса быстро переглянулись. Декер это заметил.

– В чем дело? – спросил он.

Марисса опустила глаза.

– Я встречалась с ним пару раз, – призналась она. – Ничего особенного – просто выпили немного после работы, и все.

Наступило молчание. Глаза Мариссы наполнились слезами.

– Я и понятия не имела, что он...

– Ну разумеется, – успокоил ее Декер. – Расскажите мне о нем, Марисса.

–Да, в общем, нечего рассказывать. Довольно привлекательный, остроумный.

Декер бросил взгляд на труп Харлана, который теперь осматривали судмедэксперты. Тело лежало на спине футах в десяти от входа в бар. Глаза убитого остекленели, рот был широко раскрыт, руки раскинуты в стороны, ноги согнуты в коленях. Лицо Харлана, по-видимому имевшее прежде цвет кофе с молоком, теперь посерело. Кожа его была не в лучшем состоянии – вроде бы и гладкая, но у глаз и у рта, несмотря на совсем еще юный возраст покойного, уже залегли морщинки. У Харлана Манца были темные глаза, черные волосы, широкий нос и сильный, волевой подбородок Лейтенант решил, что он похож на латиноамериканца, во всяком случае, в его роду наверняка были индейцы. Рост около шести футов, пропорциональное сложение.

– Внешне весьма интересный парень. – Декер уперся взглядом в покрасневшие щеки Мариссы. – Может, нам с вами имеет смысл поговорить наедине?

– Да у меня с ним не было ничего серьезного, – сказала Марисса, отводя взгляд. – Неужели это в самом деле так важно?

– Я просто подумал, вдруг он хотел за что-то поквитаться с вами.

Девушка побледнела.

– Марисса тут ни при чем, – заявил Бенедикт. – Если уж он и захотел бы прикончить кого-нибудь конкретного, так это была бы Робин. – Голос официанта упал почти до шепота. – А она ведь мертва, верно?

Декер кивнул. Бенедикт покачал головой. На глазах у Мариссы выступили слезы.

– У нас никогда не было ничего серьезного, лейтенант. Честное слово. Он просто кобелировал. Харлан вообще был порядочный кобель.

– Кобель?

– Ну да, любитель приударить за девушками. Я даже не была его настоящей подружкой.

– А кто был его настоящей подружкой? – спросил Декер, садясь.

– Ронда Клегг, – ответил Бенедикт. – Она заходила сюда иногда. Харлан, бывало, выпивал вместе с ней. Она пила текилу. Могла надраться с такой скоростью, что ни один парень бы за ней не угнался.

– Она была алкоголичкой?

Бенедикт и Марисса снова переглянулись.

– Ну, пожалуй, Ронда в самом деле несколько чересчур налегала на спиртное, – снова заговорил официант. – Но она держала себя в руках. Я никогда не видел, чтобы они с Харланом устраивали разборки при народе.

– Устраивали разборки? – переспросил Декер.

– Харлан время от времени приходил на работу с фонарем под глазом, – пояснила Марисса. – Как-то я спросила, кто это его отделал, но он просто отшутился. – Девушка посмотрела на свои руки. – Выглядела эта Ронда ужасно.

– Но вы никогда не видели, чтобы они дрались?

– Не видела.

– Она тоже офи... актриса?

– Она художница, – сказал Бенедикт. – И деньги этим же зарабатывает – рисует картины на стенах домов богатых людей.

– Граффити? – уточнил Декер.

– Нет. Она рисует на стенах пейзажи, всякие там сады – выглядят как настоящие, – пояснила Марисса. – Это называется каким-то словом – я забыла.

– Trompe l'oeil. В переводе с французского – ловушка для глаз, – сказал лейтенант.

– Вот-вот, – подтвердила Марисса. – У нее в квартире полно таких штучек. Все это ужасно чудно. А дома у нее на двери сортира изображена статуя Давида.

– Вы были у нее в квартире? – спросил Декер. – Вместе с Харланом?

Марисса густо покраснела.

– Да... всего один раз.

– Они с Харланом жили вместе?

– Нет, Харлан... у Харлана есть свое жилье. Знаете, ему нравилось представляться плохим парнем. О, господи, я чувствую себя полной идиоткой. – Марисса провела ладонью по лицу. – Когда-то все это казалось таким безвредным.

Правило номер один, отметил про себя Декер: если человек дурачится, это никогда не бывает безвредным.

– У Харлана был ключ от ее квартиры? – поинтересовался он.

Марисса кивнула. Лейтенант почувствовал, как у него участился пульс.

– Марисса, скажите, а где живет Ронда?

– Это место называется «Карибы». На третьем этаже. Недалеко от «Ринальди». Я могу узнать для вас адрес, если нужно.

– Я сам его узнаю. – Декер взглянул на Бенедикта. – Может, вы хотите еще что-нибудь добавить... что-нибудь такое, что могло бы дать нам ключ к произошедшему сегодня?

– Простите, но я ничего не видел, – сказал официант. – Когда началась пальба, я бросился в укрытие.

– Где вы спрятались?

– Я залез в шкаф для одежды и все время сидел там. Я так перепугался, что мне даже дышать было страшно.

– Я тоже ничего больше не могу добавить. – Марисса удрученно покачала головой. – Все начали кричать, и я нырнула под стол.

– Где находится этот стол?

– Мы с Кэрол Ангер работали в левой задней части зала. Я обслуживала нечетные столы, а она четные.

– Вы не помните, в каком именно месте началась стрельба?

– Боже мой, нет. Казалось, что пули летят отовсюду. Я была слишком перепугана, чтобы смотреть по сторонам.

Декер заглянул в свои пометки и показал Мариссе и Бенедикту листок из блокнота.

– Здесь правильно записаны ваши имена, адреса и телефоны?

Оба кивнули.

– Хорошо, вы свободны. – Декер вручил офицантам по визитке. – Если вы вспомните что-нибудь важное, имеющее отношение к тому, что здесь случилось... или вообще что-нибудь важное о Харлане Манце, позвоните мне.

– Да чего о нем думать? – не понял Бенедикт. – Он ведь мертв.

– Да, мертв. Но, изучая таких людей, как он, мы, возможно, сумеем предотвратить другую подобную трагедию. Случаи, когда преступник прибегает к насилию, так сказать, по месту своей работы, происходят все чаще. По крайней мере, мы можем попытаться выявить какие-то общие черты таких происшествий и помочь людям быть настороже.

– И куда вы теперь отправитесь? – поинтересовалась Марисса.

– Прежде всего, я собираюсь позвонить Ронде Клегг, – ответил Декер. – Если мне повезет, она окажется живой и снимет трубку.

– О, боже! – воскликнула Марисса. – Значит, вы думаете, что Харлан... еще перед тем...

Некоторое время все трое молчали. Наконец Марисса снова заговорила:

– А если она жива... вы расскажете ей то, что вам известно о Харлане и обо мне?

О Харлане и обо мне, повторил про себя лейтенант. Он посмотрел на все еще искаженное испугом лицо официантки, частично прикрытое спутанными прядями растрепавшихся волос.

– Не думаю, что это всплывет, – сказал он.

Марисса горячо поблагодарила его, по щекам ее текли слезы. Декер похлопал девушку по плечу и пошел искать телефон.

Наверху находились два кабинета, в каждом из которых имелся телефон с автоответчиком, мигавшим в темноте красной лампочкой. Декер включил свет в большей из комнат. Это был личный кабинет, а точнее, салон хозяйки ресторана Эстель Бернштейн. На стенах – деревянные панели, пол затянут зеленым ковром с мягким ворсом. Мебель в салоне была дорогая – либо старинная, либо очень умело стилизованная под старину. Удачно вписывались в интерьер абстрактные картины. Декер не любил абстрактную живопись, но то, что он увидел здесь, явно не было дешевкой.

Лейтенант вышел из кабинета хозяйки и прикрыл за собой дверь, решив воспользоваться телефоном, установленным в комнате управляющей Робин Паттерсон.

Телефонный аппарат располагался в небольшой нише. Офис Робин Паттерсон был небольшим, но очень удобным и функциональным. Металлический стол с весьма скромным креслом, которое больше подошло бы секретарю, поцарапанный кожаный диванчик. Вдоль задней стены выстроились шкафы с папками. В углу лейтенант заметил дверь. Толчком распахнув ее, он увидел старый белый унитаз, выщербленную раковину и автоматическую сушилку для рук, которая начинала работать, когда в туалете включали свет. Робин, пытаясь придать этому помещению несколько более пристойный вид, повесила на стену зеркало и прикрытый крышечкой кронштейн для туалетной бумаги. На сливном бачке стояли ароматизатор и ваза с букетом из засушенных цветов. Декер почувствовал, как в душу ему закралась печаль.

Он позвонил в управление и выяснил интересующий его номер телефона. Через несколько секунд он уже слышал в трубке длинные гудки. Наконец в квартире Ронды Клегг сработал автоответчик Декер подождал звукового сигнала, а потом сказал:

– С вами говорит лейтенант Питер Декер из полицейского управления Лос-Анджелеса. Я разыскиваю Ронду Клегг. Не знаю, Ронда, дома вы или нет, но если все-таки дома, пожалуйста, снимите трубку. Если вы этого не сделаете, мне придется приехать к вам и вскрыть вашу квартиру. У меня есть основания беспокоиться о вашей безопасности. Так что если вы не хотите...

– Со мной все в порядке! Убирайтесь!

В трубке раздались короткие гудки. По всей видимости, Ронда Клегг уже успела посмотреть программу новостей. Декер снова набрал ее номер. На этот раз на его звонок ответила хозяйка квартиры.

– Послушайте... – Голос Ронды Клегг звучал несколько глуховато. – У меня в самом деле все в порядке. Я не хочу говорить ни с полицией, ни с кем бы то ни было еще.

– Я сейчас нахожусь в ресторане «Эстель», – сказал Декер. – Я здесь с восьми тридцати. Тринадцать человек убито, Ронда, и по крайней мере тридцать один ранен...

– Это не моя вина!

Женщина на другом конце провода разрыдалась. Декер подождал немного, а потом спокойно продолжил:

– Конечно, это не ваша вина. Вы совершенно ни в чем не виноваты.

– Тогда зачем же вы мне звоните?

– Мне хотелось убедиться, что вы живы и здоровы.

– Да, я жива и здорова. Оставьте меня в покое, пожалуйста...

– Было бы очень хорошо, если бы мне удалось с вами побеседовать, Ронда.

– Я обязана с вами беседовать?

– Нет.

Наступила пауза, после которой Ронда Клегг угрюмо спросила:

– Сколько сейчас времени?

Декер взглянул на часы.

– Час тридцать.

В трубке раздался тяжелый вздох.

– А нельзя подождать с этим до завтра?

– Да, можно. Ронда, вы одна или в вашей квартире есть кто-то еще?

– Никого.

– Если хотите, я могу кому-нибудь позвонить, чтобы вам составили компанию.

Ронда снова зарыдала.

– Нет. Не надо никому звонить. Дайте мне просто поспать.

– Вы приняли что-нибудь снотворное?

– Пару таблеток валиума.

– Вот как?

– Да! А вы как думали? Как, вы сказали, вас зовут?

– Лейтенант Декер. Полицейское управление Лос-Анджелеса. Девонширское отделение.

– Полицейское управление Лос-Анджелеса?

– Да.

– Если вы репортер, я подам на вас в суд.

– Я не репортер.

– Я с журналистами не разговариваю.

– И правильно. Могу я заехать к вам где-нибудь... – Декер снова взглянул на часы. Полвторого ночи, а ему надо допросить оставшихся неопрошенными свидетелей, затем перевезти в морг тела погибших, да еще отчет, за написание которого он даже не брался. Ясно, придется не спать всю ночь. – Как насчет восьми утра?

– Отлично. – Ронда Клегг немного помолчала. – Но предупреждаю, если вы репортер...

– Я Питер Декер, детектив, лейтенант полиции. Полицейское управление Лос-Анджелеса, Девонширское отделение. – Он назвал номер своего полицейского жетона. – Позвоните и проверьте.

– И проверю. А вы как думали?

– Все правильно. Итак, встретимся в восемь, Ронда.

– Ладно. До свидания.

В трубке снова раздались короткие гудки. Ну что ж, подумал Декер, хорошо хотя бы уже то, что она не послала его куда подальше.