Текст книги "Змеиный зуб"

Автор книги: Фэй Келлерман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 33 страниц)

11

Дом оказался маленьким, и это почему-то разочаровало Мартинеса. Он вовсе не ожидал увидеть нечто поражающее воображение, вроде отеля «Риц», но ему казалось, что дом старшего ковбоя Кирка Брауна должен быть в стиле вестерн. Он представлял себе жилище актера в виде ранчо, стоящего на обширном участке земли, обильно поросшем кустиками перекати-поля и кактусами. Помимо всего прочего на участке хорошо бы смотрелись лошадиные стойла. Однако выяснилось, что простой смертный Уолтер Скиннер последние годы своей жизни провел в одноэтажном бунгало с тремя спальнями, расположенном в самом сердце пригорода под названием Уэст-Вэлли. Дом его был совершенно обычным и стоял на небольшом клочке ровной земли, в которую недавно вносили удобрения. Мартинес почувствовал себя обманутым – целая эпоха, вызывавшая у него щемящие ностальгические воспоминания, канула в тартарары под действием едкого запаха навоза.

Достав свой полицейский жетон, Мартинес прошел по выкрашенной красной краской цементной дорожке, прыжком преодолел ведущие на крыльцо две ступеньки и постучал в дверь. Не получив ответа, через несколько секунд постучал снова, и на этот раз услышал, как за дверью кто-то просит его немножко подождать. Через минуту дверь чуть приотворилась, и в образовавшуюся щель Мартинес увидел старушку. Он поднес жетон вплотную к щели, после чего дверь наконец распахнулась.

Росту в старушке было, по всей вероятности, меньше пяти футов, а весу – немногим более восьмидесяти фунтов. Она очень сильно сутулилась и опиралась на палку. Лицо ее, круглое, словно луна в полнолуние, лучилось морщинами, которых, однако, оказалось не так много, как можно было бы ожидать. Мартинес не оставил без внимания слегка подрумяненные щеки женщины и подкрашенные розовой помадой губы. Густые, серебристые от седины волосы хозяйки дома были собраны в аккуратный пучок, а ее ярко-синие глаза смотрели на детектива ясно и осмысленно. Она была одета в черные брюки и красную водолазку и обута в домашние тапочки без задников. Кисти рук и костлявые, скрюченные пальцы старушки покрывали коричневатые пигментные пятна.

Хотя открывшая дверь женщина прожила почти восемьдесят лет, она стояла на пороге в несколько картинной позе. Продолжая одной рукой опираться на набалдашник палки, она протянула другую Мартинесу.

– Аделаида Скиннер, – представилась старушка. – Рада познакомиться с вами, детектив.

Мартинес осторожно сжал в пальцах ее кисть, напоминавшую птичью лапку.

– Взаимно. Благодарю, что вы согласились со мной встретиться.

– Я боялась, что, если я вам откажу, вы меня арестуете. – По губам пожилой женщины пробежала мимолетная улыбка. – Входите скорее, а то простудитесь.

Мартинес шагнул через порог, и хозяйка затворила за ним дверь.

– Если вы пришли, чтобы выразить мне свои соболезнования, то это уже сделал некто по фамилии Стрэпп.

– Это был мой начальник капитан Стрэпп.

– Приятный мужчина. Сразу видно, умен. И отменно вежлив.

Мартинес прошел в глубь дома.

– Вообще-то я хотел с вами побеседовать, миссис Скиннер.

– Со мной?

– Да, если вы не возражаете.

– Нет, я не возражаю.

Остановившись на секунду, старушка задумалась.

– Отлично, – сказала она. – Мы с вами поговорим. Но сначала позвольте мне показать вам дом. Это не займет много времени, поскольку он невелик. Это была идея мужа купить его, а не моя. А вообще-то, если бы мы выбирали дом, соответствующий положению Уолтера, мы бы жили в огромном, шикарном особняке, похожем на ковбойское ранчо.

Мартинес мысленно улыбнулся – слова хозяйки немножко подняли ему настроение.

– Дело не в том, что Уолтеру нравились ранчо, – продолжала тем временем миссис Скиннер, семеня рядом с детективом и жестом показывая, что ему следует повернуть налево. – Но когда человек играет Кирка Брауна, он должен соответствовать этому образу.

Остановившись, хозяйка посмотрела на Мартинеса.

– Вы, наверное, слишком молоды и не помните...

– О нет, мэм. В детские годы я с большим удовольствием смотрел сериал «Высокая гора».

Старушка довольно улыбнулась.

– Так или иначе, вот... это была комната Уолтера. Думаю, она несет на себе отпечаток его личности.

Мартинес огляделся, чувствуя, как от волнения колотится сердце, словно у мальчишки. Да, эта комната соответствовала сохранившемуся в его памяти образу героя вестернов – диваны, стулья, вся мебель были обиты замшей и украшены бычьими рогами. Столы стилизованы таким образом, как если бы их сколотили из сухого плавника. На полу, покрытом стругаными сосновыми досками, лежал ручной работы индейский ковер. В углу – огромный камин, сложенный из необработанного камня. Стены увешаны фотографиями, на которых Скиннер, в ковбойском наряде, был заснят вместе с настоящими ковбоями, прославившимися своими победами на многочисленных родео – Хопалонгом Кэссиди, Роем Роджерсом, Одиноким Рейнджером, Диким Биллом Кикоком и другими. Здесь же висели снимки, где Скиннер был запечатлен уже с актерами, игравшими ковбоев, а также фотографии кадров из таких фильмов, как «Поезд», «Долина смерти», «Паладин». Кирк Браун и Бэт Мастерсон, Шугарфут и мистер Фэйвор. Кадры из фильма «Пороховой дым». Мэтт Диллон и Честер с соблазнительнейшей красавицей мисс Китти. В детстве Мартинес с ума сходил по ее бюсту, грезил о нем по ночам много лет подряд. Потом вестерны остались в прошлом, а вместе с ними постарела и Аманда Блейк...

Впрочем, на стенах висели не только снятые на фотопленку кадры из фильмов, но и рыбьи чучела – добыча рыболова-cпортсмена: огромная самка лосося, несколько барракуд с приоткрытыми челюстями, усеянными страшными зубами, а также марлины и меч-рыбы, которых природа наградила не менее внушительным оружием. Книжные полки были превращены в своеобразные витрины для фотографий, правда, уже иного рода – Скиннер на рыбалке, Скиннер со своими трофеями и т. п., – и для сияющих золотых кубков.

Сняв с полки один из них, хозяйка взвесила его на руке.

– Да, Уолт Скиннер был подобен Измаилу в его лучшие годы, – сказала она. – Когда Уолт стал слишком стар, чтобы ловить барракуд, он принялся ловить в свои сети молодых блондинок. – Старушка приподняла седую бровь. – Которые, кстати говоря, немногим лучше барракуд. Я уверена, что, будь его воля, Уолт с удовольствием развесил бы по стенам и снимки подцепленных на крючок шлюшек. Для него это тоже была спортивная рыбалка, только несколько иного рода. Должна отметить, однако, что шлюшки обходились ему дешевле, чем барракуды и марлины.

– Дешевле? – переспросил Мартинес.

– Я вижу, вы никогда не арендовали рыболовный катер.

– Нет, мэм.

– Вы платите за аренду, платите капитану, платите за дорогу до места рыбалки, закупаете продукты, тратите деньги то на одно, то на другое... По сравнению с этими расходами то, что Уолт спускал на своих потаскушек, – просто семечки. – Хозяйка глубоко вздохнула. – Ну что, детектив, достаточно? Мне кажется, вполне.

– Как скажете, мэм.

– Если хотите, я могу показать вам спальни. Но до них далеко идти, да и смотреть там особенно нечего.

– Не стоит беспокоиться.

– Там только спальни – моя и Уолтера и еще одна свободная комната на случай, если в городе оказывается наша дочь с зятем или кто-нибудь из внуков. Их у меня трое. – Лицо старушки оживилось. – А теперь у меня есть и правнучка. Первая правнучка. Ее зовут Эшли.

– Это замечательно.

– О, она такая милая. – Лицо Аделаиды Скиннер внезапно погрустнело, по ее щеке скатилась слезинка. – Уолтер обожал малышку. Он был очень любящим дедом и хорошим отцом. Да и мужем неплохим. Мне кажется... – Она взглянула на потолок. – Мне кажется, ему просто очень не хотелось становиться стариком. Пойдемте, я покажу вам мою комнату.

И хозяйка повела Мартинеса в обратную сторону. Комната Аделаиды Скиннер, судя по всему, когда-то служила обитателям дома в качестве столовой. Стены, обитые тканью, украшали старомодные, написанные маслом пейзажи в серебряных рамках. Плюшевые диваны, кружевные покрывала, атласные подушечки. Стулья с чересчур толстыми и мягкими сиденьями. Маленькие чайные столики, покрытые салфеточками. Обтянутые плиссированной тканью абажуры с бахромой по краям, разнообразные безделушки и горшочки с сушеными лепестками растений, испускающими пряный аромат, в котором преобладал запах корицы. Мартинесу почему-то пришло в голову, что эти горшочки поставлены здесь специально, чтобы заглушить доносящуюся с улицы вонь удобрений.

– Давайте побеседуем в этой комнате, – предложила Аделаида Скиннер, опускаясь на стул. – Вы не против?

– Нисколько, – ответил Мартинес и замешкался, ища взглядом, куда бы присесть.

– Садитесь вот сюда, – сказала хозяйка, указывая на диван пальцем, похожим на высохшую веточку. – Диван вроде крепкий. Раз внуки скакали по нему двадцать лет и ему ничего не сделалось, – значит, его вполне можно назвать крепким.

Мартинес опустился на подушки, которые так сильно подались под весом его тела, что ему пришлось сделать усилие, чтобы сесть прямо.

– Очень мягко, – заметил он.

– Пружины совсем износились. То, что не смогли сделать внуки, доделало за них время. Могу я предложить вам чашку чая?

Аделаида Скиннер взяла с одного из покрытых салфетками столиков колокольчик и с силой встряхнула его. Через минуту в комнату вошла худенькая молодая женщина в белом халате и белой медицинской шапочке – вероятно, сиделка.

– Да, миссис Скиннер?

– Два чая, Ники. И принеси печенье – то, вкусное, из сдобного теста.

Ники кивнула и исчезла за дверью.

– Ну, разве это не забавно? – улыбнулась хозяйка. – Совсем как в фильме «Старушки и мышьяк».

– Надеюсь, все же не совсем так, – нервно улыбнулся Мартинес.

На лице Аделаиды Скиннер появилось озадаченное выражение, а затем она рассмеялась.

– Нет, нет, нет. Я имела в виду другое. А то, о чем вы говорите... нет, это было бы уже слишком.

Наступило молчание, которое в конце концов прервал детектив.

– Я в самом деле от души сочувствую вашему горю, – сказал он.

– Да. – Глаза хозяйки снова увлажнились. – Я любила Уолтера. Я, видите ли, не злопамятна. Если бы я почаще вспоминала о плохом, возможно, не тосковала бы так по всему хорошему, что было в моей жизни. – Губы Аделаиды Скиннер задрожали. – Я действительно любила Уолтера, несмотря на все его недостатки и грешки.

– Понимаете, – Мартинес откашлялся и продолжил: – Тот мерзавец, который сделал такое с вашим мужем... и со всеми остальными...

– Харлан Манц. – Лицо Аделаиды стало жестким. – Кто он, этот... этот...

– Мы сейчас как раз и выясняем. – Мартинес достал из кармана фотографию. – Я знаю, что это, наверное, будет для вас нелегко. Но не могли бы вы взглянуть на его фото?

– Зачем?

– Мне бы хотелось выяснить, не приходилось ли вам видеть этого человека раньше.

И Мартинес протянул снимок хозяйке. Та взяла его и поднесла к глазам.

– Не приходилось ли мне видеть его раньше? – Оторвав взгляд от фотографии, она посмотрела на женщину в белом халате, которая в этот момент вошла в комнату с подносом в руках. – А, вот и Ники. Какой сорт чая ты заварила, милая?

– «Чамомайл». Он еще не совсем заварился. И очень горячий. Не обожгите губу, как в прошлый раз.

– Так-так. – Брови Аделаиды Скиннер сошлись на переносице. – А где же сдобное печенье?

– Вам его нельзя, вы ведь на диете. Я принесла бисквиты.

– О, боже! – Старушка взяла с тарелки твердый бисквит и откусила кусочек. – У него вкус картона. Нет, я не могу угощать этим людей.

– Я вовсе не голоден, – вставил Мартинес. – Мне будет вполне достаточно одного чая.

– Он горячий, – снова предупредила Ники, наливая напиток в чашки. – Миссис Скиннер любит горячий чай.

– Чай следует пить только горячим, – с нажимом произнесла Аделаида.

Прихлебывая ароматный «Чамомайл», Мартинес уговаривал себя не торопить события. Они поболтали с миссис Скиннер на отвлеченные темы – о чае, о бисквитах, о сдобном печенье и о погоде, – после чего он, наконец, решил, что пора приступать к делу.

– Итак, что вы скажете? Приходилось вам видеть Харлана Манца раньше?

Аделаида снова поднесла фотографию к глазам.

– Пожалуй, его лицо мне немного знакомо, однако... Я знаю, что уже немолода, но с головой у меня пока все в порядке. Не думаю, чтобы я когда-нибудь встречалась с человеком по имени Харлан Манц.

– А с человеком по имени Харт Мэнсфилд?

Старушка нахмурила брови.

– Странно, но это имя мне почему-то кажется знакомым.

– Он работал инструктором по теннису в Гринвэйлском загородном клубе.

На губах Аделаиды Скиннер появилась легкая улыбка.

– Детектив, неужели я похожа на теннисистку?

Мартинес почувствовал, что краснеет.

– Помимо этого, он подрабатывал там еще и барменом на вечеринках и благотворительных мероприятиях.

Аделаида Скиннер задумалась и вдруг побледнела.

– Да... да, верно. О, боже!

– В чем дело, миссис Скиннер?

– О, господи!

Хозяйка прижала руку к груди. Мартинес встал.

– С вами все в порядке, мэм?

– Да-да... со мной все в порядке... Это же тот самый бармен, с которым Уолтер повздорил на вечеринке, устроенной Хауснером.

Мартинес почувствовал, как учащенно забилось его сердце. Вынув блокнот, он принялся торопливо писать.

– Повздорил? Что значит – повздорил?

– Да ничего особенного. Просто я его запомнила... потому что говорила с ним... через минуту или чуть больше после того, как Уолтер сорвался.

– И все-таки, что произошло?

– Господи, совершенно обычная вещь. Очередь у стойки бара продвигалась слишком медленно. Уолтер был в плохом настроении и что-то такое ему крикнул – что-то вроде «Эй, прекрати трепаться с девушками и сделай мне скотч!» – Миссис Скиннер опустила глаза вниз. – И еще Уолтер обозвал бармена дураком. Он был изрядно навеселе и, скорее всего, просто пошутил. Но произнесено это было громко, и я думаю, что бармен смутился и расстроился... – На мгновение повисла пауза. Лицо миссис Скиннер горело гневом, руки дрожали, глаза были устремлены куда-то вдаль. – Так или иначе, я сказала этому... кто бы он ни был... что Уолтер просто немного раздражен. Бармен довольно-таки невозмутимо выслушал мои извинения и снова занялся своим делом. – Старушка посмотрела на Мартинеса. – Вы же не думаете, что он мог это запомнить и отомстить!

Мартинес потеребил усы и после некоторого раздумья сказал:

– В общем-то, это уже не важно. А ваш муж больше никогда не встречался с ним?

– Мне, во всяком случае, об этом неизвестно. – Миссис Скиннер немного помолчала. – Но я знаю, что... – Она закрыла глаза, потом снова открыла. – Я знаю, что Уолтер время от времени появлялся в клубе с женщинами.

– Понимаю.

– Так что вполне возможно, он и после того случая встречался с этим... этим...

– Уолтер никогда больше при вас не упоминал о Харлане Манце – или о Харте Мэнсфилде?

– Нет, никогда. И все-таки, как это странно – шальная пуля обрывает жизнь моего мужа, а я, оказывается, задолго до этого знала будущего убийцу и даже разговаривала с ним.

Мартинес кивнул.

– Вы ведь считаете, что смерть моего мужа не была случайной, не так ли?

– Мы проводим комплексное расследование этого преступления.

– Мне кажется, что оскорбление, брошенное человеку в лицо два года назад, не может быть поводом для убийства!

– Пожалуй, нет.

– И все же... – Миссис Скиннер взяла в руку чашку и осторожно отпила из нее глоток. – Попробуй пойми, что толкает людей на подобные чудовищные поступки?!

– Значит, вы утверждаете, что это кровавое побоище было тщательно спланировано?

Мардж посмотрела в окно. Они с Оливером находились на десятом этаже пятнадцатиэтажного здания, и ей хорошо были видны другие высотные дома и подернутые дымкой вершины гор вдали. Офис компании «Ашман и Рэйнард» располагался на территории построенного лет двадцать назад делового центра Вудланд-Хиллз, по местным меркам одного из старейших в городе.

Мардж перевела взгляд на Бренду Миллер, входившую в руководство фирмы, – миниатюрную женщину лет тридцати-тридцати с небольшим, с короткими черными волосами, живыми карими глазами и гладкой, ухоженной кожей. Одета она была в красный деловой костюм, на ногах – черные чулки и туфли на высоком каблуке, которые при умелом обращении могли быть весьма опасным оружием.

– Нет, мы этого не утверждаем, – сказал Оливер. – Мы просто интересуемся, не имел ли кто-нибудь из сотрудников компании «Ашман и Рэйнард» каких-либо контактов с Харланом Манцем до происшествия в ресторане?

– Каких контактов? В ресторане «Эстель»?

– Где угодно, – пояснила Мардж.

– Какие контакты вы имеете в виду? Или вы спрашиваете, помню ли я Харлана? Так я вам отвечу – да, я его помню. Довольно самоуверенный молодой человек. Он работал там барменом.

– Вы имеете в виду, в ресторане «Эстель»? – уточнил Оливер, старательно что-то записывая.

– Да. – Бренда нахмурилась и оперлась локтями о стол. – А разве мы говорим не о ресторане «Эстель»?

– Помимо этого он еще одно время работал в баре Гринвэйлского загородного клуба. Кстати, ваша компания является корпоративным членом «Гринвэйла», – заметила Мардж.

– Это мне хорошо известно, – раздраженно бросила Бренда.

– Вы помните Харлана Манца по «Гринвэйлу»? – спросила Мардж. – Там он мог быть известен под именем Харт Мэнсфилд.

Бренда глубоко вдохнула и медленно выдохнула.

– Да, я была с ним знакома... пару раз брала у него уроки тенниса.

Мардж постаралась не выдать своего удивления. Похоже, визит в фирму «Ашман и Рэйнард» мог оказаться более продуктивным, чем она ожидала. Тем не менее пока не стоит торопиться с выводами.

– Расскажите мне о Харлане, – попросила она.

– Да о чем тут рассказывать? – Бренда засмеялась, но смех получился невеселым. – Старина Харт, Мистер Обольститель. Кажется, он проработал в клубе всего одно лето, а потом – бац! – исчез. Как и большинство сотрудников из обслуживающего персонала. Все они... неплохие люди, но совершенно безмозглые. – Бренда Миллер, похоже, немного успокоилась. – А потом... не знаю, стоит ли об этом упоминать... примерно через год после этого я пришла в ресторан «Эстель» с несколькими клиентами и увидела, что барменом там работает Харлан. Помнится, я его поприветствовала и, кажется, даже приобняла. – Бренда непроизвольно вздрогнула. – Сейчас вот вспоминаю, и мурашки по коже бегут. В общем, я видела его в ресторане раз шесть. А потом он снова пропал. Вы знаете, как это бывает с людьми, которые работают временно, – они все время сменяют один другого.

– И вы никогда с ним не разговаривали? – спросил Оливер.

– Да вроде нет, – сказала Бренда, немного подумав.

– А вы не помните, вам никогда не приходилось его каким-либо образом обижать?

– Я обижаю множество людей. Что же касается Харлана... не помню. – Бренда пожала плечами.

– А он никогда не просил вас помочь ему устроиться на работу?– поинтересовался Оливер. – Может быть, просил, но вы ему отказали?

– Кажется, он говорил, что ему нужна работа на какое-то время... пока у него все не наладится и не пойдет как надо, – припомнила Бренда после некоторого колебания и саркастически улыбнулась. – Вообще-то я сказала ему, чтобы он зашел ко мне в офис. Мы частенько нанимаем людей на временной основе. Но он не воспользовался моим приглашением. Я знала, что так и будет. Мне приходилось делать аналогичные предложения десяткам людей, и ни один из них не имел на этот счет серьезных намерений.

Бренда Миллер встала и, подойдя к окну, посмотрела вдаль.

– Все они одинаковы – и мужчины, и женщины. Надеются, что у них в жизни все вот-вот образуется. А время идет, и они не становятся умнее, а только стареют. Я постоянно с этим сталкиваюсь. На рынке труда очень суровая конкуренция.

В комнате наступила тишина.

– Значит, вы брали у Харлана Манца уроки тенниса, – снова заговорила Мардж.

– Пару раз. Харт ведь, повторяю, работал в клубе временно. Правда, играл хорошо. У него были сильные ноги. Кто бы мог подумать...

– А он никогда не пытался завязать с вами близкие отношения? – поинтересовалась Мардж.

– Со мной? – Бренда Миллер покачала головой. – Нет. Насколько я помню, он имел обыкновение приударять за более возрастными дамами – лет этак за пятьдесят, с большими деньгами. Интересовали его и молоденькие смазливые девицы. Я же, как видите, не вписываюсь ни в ту, ни в другую категорию. Кроме того, он побаивался таких, как я – независимых, сумевших чего-то добиться в жизни.

– А Уэнди Куллиган он никогда не пытался соблазнить? – не унималась Мардж.

– Не знаю, – спросите у самой Уэнди.

– Я уже спрашивала. Она ответила отрицательно, но ее ответ показался мне не очень убедительным. Я не стала на нее давить, потому что она все еще неважно себя чувствует. Мне показалось, что не следует добавлять ей неприятных эмоций. Вот поэтому я и задаю этот вопрос вам, мисс Миллер. Так как, не предпринимал ли Харлан Манц попыток завести роман с Уэнди Куллиган?

Оливер вопросительно посмотрел на Мардж Данн – то, что между Уэнди и Харланом могла существовать какая-то связь, было для него новостью. Поймав его взгляд, Мардж незаметно подмигнула ему, и Оливер понял, что она просто блефует, точнее – импровизирует с целью получения дополнительной информации.

Бренда Миллер заерзала на стуле.

– Если Уэнди сказала «нет», значит – нет.

– Вы вполне откровенны со мной, мисс Миллер? – спросила Мардж после некоторого колебания.

Бренда повернула к ней напряженное, довольно неприветливое лицо.

– Послушайте, детектив. Бедняжка перенесла такое потрясение... за три дня она похудела на четыре фунта. Она ничего не ест, не может спать, не в состоянии работать. Я настоятельно рекомендовала ей обратиться к психотерапевту. Компания все оплатит – Уэнди у нас на очень хорошем счету, она один из лучших наших агентов. Но Уэнди пока отказывается воспользоваться моим советом. В данный момент она просто в жутком состоянии. Так что давайте не будем еще больше осложнять ей жизнь.

– Именно поэтому я и спрашиваю вас, а не ее.

– Если между ними была какая-то связь, это все равно всплывет, – добавил Оливер. – Почему бы вам не рассказать нам обо всем, пока какой-нибудь ублюдок ради денег не раззвонил об этом журналистам из желтых газетенок?

– Что?! – прошипела Бренда. – Кто посмеет так поступить?

– Я просто теоретизирую.

– Вы намекаете, что можете сделать это и сами? – Глаза Бренды Миллер метали молнии. – Вас что, мучают неудовлетворенные амбиции, детектив?

– Если бы это было так, неужели вы думаете, я стал бы беседовать с вами? – засмеялся Оливер. – Хотите верьте, хотите нет, мисс Миллер, но я обладаю цельной натурой. – Оливер смущенно посмотрел на Бренду и вполголоса добавил: – И это едва ли не все, что у меня есть.

– Он женат?– немного смягчившись, спросила Бренда у Мардж.

– Разведен, – ответила Мардж.

– С кем-нибудь встречается?

– Насколько я знаю, нет.

– Я все-таки здесь, прямо перед вами, леди, – запротестовал Оливер. – Вы можете обращаться непосредственно ко мне.

Бренда сделала в его сторону пренебрежительный жест рукой.

– Я никогда не задаю подобных вопросов мужчинам. Они всегда лгут, – сказала она и лукаво взглянула на Оливера. – Если вы пообещаете пригласить меня на обед, может быть, вам удастся сломать лед моего равнодушия.

– Буду рад угостить вас обедом, мисс Миллер, – откликнулся Оливер, ухмыляясь во весь рот. – Но только не в ресторане «Эстель».

–Как насчет «Краба и бочки»? – спросила Бренда.

– Немножко крутовато для моего кошелька... – в раздумье протянул Оливер. – Ну да ничего, пожалуй, подойдет.

– Когда?

– Вечером, естественно. День – на ваш выбор.

– Может, в пятницу?

– Заметано.

– И все-таки, расскажите нам об Уэнди Куллиган и Харлане Манце, – попросила Мардж.

Бренда снова помрачнела.

– Пару раз они встречались и выпивали вместе. Ничего серьезного, потому что и у него была девушка, и Уэнди крутила роман с другим парнем. Я сказала ей, что она сумасшедшая. Да, конечно, Харлан был довольно красив, красивее, во всяком случае, чем ухажер Уэнди – это уж точно. Но Кен – так звали ее молодого человека – имел постоянную работу, машину, свой дом... у него было будущее. А Харлан – типичный неудачник. Я думаю, Уэнди сама это поняла, и они перестали видеться... Впрочем, по ее словам, расставшись, они сохранили хорошие отношения.

– Она говорила с вами об этом? – спросила Мардж.

– Да. Когда я пришла ее навестить, она тут же отозвала меня в сторонку и стала умолять никому об этом не рассказывать. Во-первых, потому, что Кен может узнать. Во-вторых, она вообще не хотела, чтобы ее имя как-то связывали с Харланом Манцем. Вряд ли стоит ее за это винить! Вы со мной согласны?

– Да, – ответила Мардж. – Но все же ей следовало быть более откровенной с сотрудниками полиции.

– Вы что же, собираетесь вызвать ее к себе и начать расспрашивать об этом? – снова занервничала Бренда.

– Да, – подтвердила Мардж. – Но я вовсе не намерена сообщать ей, от кого получила информацию.

– Вы меня очень обяжете, – вздохнула Бренда Миллер. – Я вам все рассказала не потому, что мне нравится быть доносчицей, просто я не хочу, чтобы люди придавали нескольким встречам Уэнди с Харланом Манцем больше значения, чем они заслуживают.

– Вы имеете в виду кого-то конкретно? – спросила Мардж.

– Нет, и это правда, клянусь богом. Но люди ведь всегда разное болтают. После того, что случилось в ресторане «Эстель», многие нервничают... чувствуют себя беспомощными. Иногда в таких случаях они начинают придумывать всякую чушь. Бедняжке Уэнди сплетни ни к чему, особенно после того, что она пережила.

– Вы все сделали правильно, – успокоил Бренду Оливер.

– Нет, в самом деле, детектив. Уэнди – очень прямой человек. Если она говорит, что встречалась с Харланом всего пару раз, значит, это так. Если она утверждает, что все это было несерьезно, – ей надо верить.

– Не исключено, что для нее это было несерьезно, – заметила Мардж, – а для Харлана – серьезно, и даже очень!

Оливер бросил в рот пригоршню тыквенных семечек и самодовольно улыбнулся. Он был страшно горд собой. Закатив глаза, Мардж распахнула перед ним правую переднюю дверцу. Оливер скользнул в машину и открыл изнутри дверцу со стороны водителя. Когда Мардж уселась за руль, он принялся многозначительно рыться в своем бумажнике.

– Смотри-ка, – сказал он, – у меня целых три доллара. Пожалуй, смогу угостить Бренду стаканом домашнего вина.

– Я знаю, сколько зарабатываю я и сколько зарабатываешь ты, – заметила Мардж, включая зажигание. – Со мной твой номер не пройдет, Скотти.

Оливер расхохотался и предложил Мардж тыквенных семечек. Она отрицательно покачала головой и стала выбираться со стоянки. Выехав на шоссе номер 405, она свернула на эстакаду, ведущую на север, и нажала на педаль акселератора. Мотор взревел, машина рванулась вперед.

– Итак, кажется, нам удалось кое-что нащупать, – подытожила она. – Харлан и Уэнди были знакомы. Более того – они встречались.

– Но ведь Уэнди осталась жива, Мардж.

– Возможно, Харлан стрелял в нее, но промахнулся.

– Ну да, а между делом уложил тринадцать человек, двое из которых к тому же сидели за тем же столом, что и Уэнди.

Оливер явно был настроен скептически.

– А что, если он как бы выпендривался перед ней? Дескать, посмотри, вот что я натворил – и все из-за тебя, – предположила Мардж

– Если Харлан хотел покуражиться перед Уэнди, почему тогда стрельбу вели два человека? Выпендриться он мог и без посторонней помощи.

– Но мы пока не уверены, что стрелявших было двое.

– Однако склоняемся именно к этому.

– Если честно, я вообще не знаю, к чему мы склоняемся, – призналась Мардж. – Мы ведь даже не можем точно сказать, что, собственно, ищем.

– Прежде чем мы приехали в фирму «Ашман и Рэйнард», я поговорил с Бертом о вдове Уолтера Скиннера. Она, между прочим, обожает «Старушки и мышьяк».

– Ты имеешь в виду фильм?

– Да, фильм.

– Мне вполне понятно, почему она его обожает. Там главные героини – две бабульки.

– Две бабульки, которые убивают людей.

– Люди, погибшие в ресторане «Эстель», были застрелены, Скотт, а не отравлены.

– И все же это наталкивает на определенные размышления. Ее старик ей изменял.

– Разве Берт сказал, что ее это бесило?

– Нет, он этого не говорил. Он сказал, что у нее в душе борются два чувства – горечь по поводу фортелей Уолтера с молодыми девицами и вполне искренняя печаль по поводу его смерти.

– Что ж, на мой взгляд, это нормально, – заметила Мардж. – Пожалуй, это единственное, что есть нормального во всем деле.

– Да, дельце и правда сложное. – Оливер бросил в рот еще несколько тыквенных семечек. – Ты есть не хочешь, Мардж? От этих бутербродиков, которыми нас угостили, только аппетит разыгрался.

– А ты знаешь, пожалуй, я бы перекусила.

– Как насчет «Дели» – ну, того заведения, где командует Оскар?

– А где это? На углу Вудли и Вентуры?

– На квартал западнее. – Оливер догрыз семечки. – Но только платишь ты. Мне теперь надо экономить – как-никак предстоит визит в «Краб и бочку».