Текст книги "Змеиный зуб"

Автор книги: Фэй Келлерман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 33 страниц)

Снова наступила долгая пауза.

– Ну так что, как вам такая перспектива? – вздохнув, спросил Стрэпп.

– Да плевать мне, признают мои заслуги или нет.

– Тогда вы тем более ничего не теряете. Лейтенант, у вас полно работы. У вас сотрудники, которыми надо руководить. Я не хочу, чтобы эта сука и дальше мешала вам заниматься своим делом.

Декер ничего не ответил. Голова у него все еще гудела, словно разбуженный улей. Усилием воли он успокоил дыхание, и на него сразу обрушились звуки просыпающегося города, которых он до этого не слышал – чириканье птиц, собачий лай, далекое стрекотание вертолета, приглушенный шум машин.

– Мы с вами будем ежедневно обсуждать ход расследования, – сказал Стрэпп. – Главное, чтобы вы формально в нем больше не участвовали. Руководство расследованием я возьму на себя.

– Пожалуйста, берите. Мне вообще все равно, кто будет руководить – главное, добиться результата. Я твердо убежден, что тринадцать... нет, четырнадцать человек погибли из-за этой твари. Она должна ответить за все!

– Если это ваше обвинение будет подкреплено серьезными уликами, она ответит по полной программе. Не волнуйтесь, я сам всем займусь.

Декер окинул взглядом своего шефа – тот был явно напряжен, рассержен и расстроен. Определить, насколько искренне он говорит, было невозможно.

Стрэпп вынул из кармана носовой платок и вытер с лица пот.

– Позвоните Данн и Оливеру, – сказал он. – Вы ведь им доверяете, не так ли?

– Полностью.

– В таком случае мы попросим их провести осмотр места преступления, собрать улики и поговорить с патологоанатомом. Расследованием обстоятельств смерти Дэвида Гаррисона будут заниматься они. Договорились?

– Договорились, – согласился Декер после некоторой заминки.

Стрэпп еще раз промокнул платком лоб.

– Знаете, Декер, хотя вы в это, конечно, не верите, Дэвид Гаррисон в самом деле мог умереть от передозировки. Он ведь наркоман со стажем.

– Для Жанин это очень удобно.

Стрэпп промолчал. Декер зажмурился, затем снова открыл глаза.

– Я все понял... сэр.

– А теперь отправляйтесь домой, – приказал Стрэпп.

– Лучше я поеду в отделение.

– Хорошо, не возражаю. Езжайте в отделение, руководите своим отделом. У нас у обоих полно работы. – Стрэпп повернулся к лейтененту спиной и рысцой побежал обратно к дому Дэвида Гаррисона.

26

– Мы попросили провести полный токсикологический анализ, включая газожидкостную хроматографию, – докладывал Оливер. – Хотим проверить, не было ли в организме Дэвида Гаррисона транквилизаторов...

– То есть препаратов, которые лишают человека контроля над собой, ослабляют его волю, после чего с ним можно делать все что угодно, – пояснила Мардж. – Мы также проверяем, не было ли в шприце цианида, мышьяка, таллия, какого-либо другого яда или тяжелого металла.

– Но я не думаю, что мы обнаружим что-нибудь необычное, – сказал Оливер и пригладил руками волосы.

– Это еще почему? – спросил Декер.

– Во-первых, в ходе обыска нам стало ясно, что у парня был свой личный запас наркотиков. Да, конечно, кто-то мог их подбросить, но, на мой взгляд, они хранятся у него давно.

– Кроме того, от Гаррисона буквально смердело спиртным, – добавила Мардж. – Мы сделали экспресс-анализ прямо на месте происшествия. Содержание алкоголя в крови – ноль двадцать пять.

– О, боже! – Декер передернул плечами. – Этот парень был проспиртован насквозь.

Оливер кивнул.

– Пожалуй, он проделал за Жанин половину грязной работы, напившись до коматозного состояния. После этого Жанин оставалось только проникнуть в квартиру и ввести ему в вену наркотик.

– Следов взлома при осмотре входной двери не обнаружено, – сообщила Мардж. – Но это ни о чем не говорит. У Жанин есть ключ.

– Она признала это?

– Да, сразу же.

Декер потер ладонью лоб.

– Когда у человека содержание алкоголя в крови ноль двадцать пять, он ничего уже толком не видит, а о том, чтобы найти вену и попасть в нее иглой, и вовсе речи быть не может, – сказал он.

– На руке у Дэвида два свежих следа от иглы, – возразил Оливер. – Возможно, с первой попытки у него ничего не вышло.

– Это вообще нереально в том состоянии, в котором он находился, ясно?

– А может, он сначала ввел себе наркотик, а уж потом напился, – предположила Мардж. – Мы со Скоттом как раз только что обсуждали это и решили, что со стороны Жанин было бы очень глупо прикончить Дэвида именно сейчас...

– И тем самым лишь усилить подозрения в отношении нее.

– А ведь мы знаем, что Жанин отнюдь не глупа, – продолжила Мардж. – Значит, если она это сделала, должна была иметься какая-то очень веская причина.

– А именно? – спросил Декер.

– Возможно, Дэвид стал о чем-то догадываться, – ответил Оливер.

– О чем, например? – заинтересовался лейтенант.

– Не исключено, что Дэвид узнал о каких-нибудь махинациях, которые Жанин планировала проделать с его частью наследства, – сказала Мардж.

– А может быть, Дэвид хотел вложить во что-то свои деньги, и тут вдруг выяснилось, что Жанин намерена распорядиться ими совсем по-другому? – высказал свое предположение Оливер.

– Вполне вероятно и то, что Жанин могла захотеть прибрать к рукам все деньги брата, включая и те, что должны были достаться ему не по достижении определенного возраста, а сразу, – заметила Мардж.

– У нас с Фарреллом возникло как раз такое опасение, – сказал Декер. – Именно по этой причине я и поторопился послать Скотта переговорить с Дэвидом Гаррисоном.

– О чем переговорить?

– О том, что, если Жанин сработает быстро – то есть уберет Дэвида прямо сейчас, пока деньги, которые она и ее брат должны получить сразу же, еще не распределены между двумя наследниками, – у нее есть все шансы унаследовать не только свою, но и его часть этих средств.

В кабинет Декера вошел Уэбстер и, подвинув себе стул, уселся рядом с Оливером.

– Возможно, она рассчитывала, что ее деньги пойдут ей, а деньги Дэвида можно будет использовать для уплаты налогов.

– То, что ее не привлекли к ответу за расстрел в ресторане «Эстель», видно, вскружило ей голову, – заговорила Мардж. – Когда люди так стремятся к деньгам и власти, они становятся высокомерными и начинают относиться к другим людям с презрением.

– О высокомерности Жанин нам всем прекрасно известно, – поддержал ее Оливер. – А болван Стрэпп еще и потворствует этой гадине.

– Да, гнусная баба! – пробормотала Мардж.

– Еще какая гнусная! – подхватил Оливер. – Ну да ничего. Эта стерва может заткнуть рот тебе, мне, но даже она не в состоянии проделать это со всем отделом убийств, хотя и очень старается.

– Если Жанин вот так избавилась от своего брата, – значит, она окончательно обнаглела, – констатировал Уэбстер.

– Нельзя исключать и того, что ей просто повезло и Дэвид действительно сам ввел себе чересчур большую дозу, – сказала Мардж. – Фортуна улыбается даже самым нехорошим и злым людям.

– Может, соседи видели или слышали что-нибудь подозрительное? – спросил Декер.

– Нет, ничего.

Лейтенант повернулся к Уэбстеру.

– Ну, что там с Шоном?

– Он съездил в колледж, вернулся обратно – вот и все.

– «Хвост» за собой он заметил?

– Если и заметил, похоже, ему на это наплевать. Он весь день занимался своими делами – в основном крутился в колледже. Возможно, он планировал убийства, но я не мог подойти достаточно близко, чтобы услышать, о чем он беседует с приятелями.

– Что-то мы не больно быстро продвигаемся, – заметил Декер, откидываясь на спинку стула.

В комнату вошел Мартинес и встал у стены, прислонившись спиной.

– Где тебя носило, Берт? – спросил Уэбстер, глядя на него с раздражением.

– Я проверял номера машин. Как дела, лейтенант?

– Все в порядке, – отозвался Декер. – Спасибо, что интересуешься. О каких номерах идет речь?

– Шон после занятий, пока шел к стоянке, успел поболтать примерно с полудюжиной других парней... – начал пояснять Уэбстер.

– Тут мы с Томом разделились, – закончил за него Мартинес. – Том взял на себя Шона, а я проверил тех, с кем он говорил.

– Ну, и каков результат? – спросил лейтенант.

– Мне удалось установить личности троих из них. Номер первый, полненькая блондинка. У нее трехсотый «мерседес». Они с Шоном пообщались несколько минут, потом он ей что-то передал, и она уехала. После этого Шон с минуту или около того болтал с другой девушкой – она вроде бы азиатских кровей, а может, и негритянских тоже. Надо сказать, симпатичная девчушка. Ездит на «рэйндж-ровере». После разговора Шон распахнул перед ней дверь ее машины, и она тоже укатила. И, наконец, номер третий – стройный, жилистый парень кавказского типа в джинсах и бейсболке. Он был последним, с кем Шон беседовал У этого десятилетний «сааб».

– Десятилетний «сааб»?– переспросил Оливер. – Я думал, в Уэстбридж на таких не пускают.

– Я прогнал все номера через отдел транспортных средств, – продолжил Мартинес. – «Мерседес» принадлежит Барри и Сюзан Дор. «Рэйндж-ровер» зарегистрирован на имя Джейн Хайсмит.

– Джейн Хайсмит... Где-то я слышал это имя. Интересно, где. – Оливер щелкнул пальцами. – Вспомнил! Семейный скандал десятилетней давности. Теренс и Джейн Хайсмит. Он вроде как английский лорд, а она из брахманов – короче говоря, из знатной индийской семьи.

– Ты, наверное, имел в виду, что она принадлежит к одной из высших индийских каст? – съязвил Уэбстер.

Все расхохотались. Оливер прищелкнул языком и стал рассказывать дальше:

– Слушайте, они оба были пьяны вдрызг и швырялись друг в друга всяким барахлом – тарелками, цветочными вазами, журналами. Предметы так и летали в воздухе. И все это при детях. – Оливер покачал головой. – Там были две маленькие девочки. Они прятались на кровати. Укрылись с головой одеялом, прижались друг к дружке и лежали – напуганные до смерти. Девочки, кстати, были чудо как хороши – глазенки голубые, а кожица такая смуглая.

– Одна из них и сейчас ничего.

– А что с владельцем «сааба»? – спросила Мардж.

– Машина зарегистрирована на Кеннета и Элизабет Раш, у обоих приставка «доктор», – ответил Мартинес. – Но они не врачи. Мистер Доктор преподает математику в Нортбридже, а Миссис Доктор – физику в лос-анджелесском отделении Калифорнийского университета. Их сын Иоахим учится на последнем курсе Уэстбриджского колледжа. Он стипендиат.

– И ты разузнал все это в отделе транспортных средств? – подколол Мартинеса Оливер.

– Не все, – улыбнулся Мартинес. – Поскольку Том занимался Шоном, я решил, что мне сам бог велел заняться Иоахимом. Только тогда я еще не знал, что его так зовут. Я проследовал за ним до «Майкрофт и Крэйнпул».

– Это новый книжный магазин в Девоншире, – пояснила Мардж.

– Там еще есть бар, где делают кофе-эспрессо, – добавил Оливер.

Мардж удивленно уставилась на него.

– Ты в самом деле заходил в книжный магазин, Скотт?

– Только никому об этом не рассказывайте, леди, – отшутился Оливер. – Да, я был в этом книжном магазине.

– Что вы хотите – одинокий мужчина. Никак, эротический роман себе подыскивал для ночного чтения, а? – усмехнулся Уэбстер.

– Пошел ты в задницу, Дядя Том, – огрызнулся Оливер. – Кстати, к твоему сведению, там полно симпатичных девчонок.

– Так вот, я доехал следом за Иоахимом до «Майкрофт и Крэйнпул», – продолжил Мартинес. – Там парень вылез из машины. Под мышкой у него была стопка каких-то бумаг. Я не пошел за ним в магазин, но видел, что он там делал, потому что вся фасадная стена магазина – это огромная стеклянная витрина. Иоахим не просматривал ни книг, ни журналов, с девушками не любезничал. Он просто положил бумаги на прилавок и вышел. Я довел его до самого дома, но не стал дожидаться, пока он снова появится, а вернулся в магазин и взял несколько листовок, которые он туда привез. – Мартинес перевел дыхание. – Это была реклама турнира по скрэбблу. [13]13
  Скрэббл – игра в слова, в русском варианте известна как «Эрудит».


[Закрыть] Я поговорил с одним из продавцов – его зовут Джеймс Годдард, учащийся государственной средней школы. Так вот, он знает Иоахима – не раз видел его на соревнованиях по этому самому скрэбблу. Они проводятся в «Майкрофт и Крэйнпул» ежемесячно, хотя бывают не только там, но и в других местах тоже. Похоже, что Иоахим не последний человек в Национальной ассоциации скрэббла. Он довольно известный игрок и абсолютный фанат этого дела. Другие участники матчей прозвали его Кибером, потому что он играет так, словно у него в голове компьютер. Именно Годдард рассказал мне, что Иоахим учится в Уэстбридже благодаря стипендии. Еще он сказал, что Иоахим, считай, уже поступил в Йельский университет – по программе досрочного приема. Впечатляет, не так ли?

– Еще как впечатляет, – согласился Уэбстер. – Этот парень настоящий вундеркинд.

– А что, Джеймс Годдард – близкий друг Иоахима? – поинтересовался Декер.

Мартинес отрицательно покачал головой.

– У меня не сложилось такого впечатления. Мне показалось, что они просто знакомы, не более того. И потом, я не хотел копать слишком глубоко. Мы с Джеймсом просто поболтали, обсудили последние книжные новости. – Мартинес глянул на Оливера. – Поговорили об эротических романах..

– Пошел ты! – снова вспылил Скотт.

– Не надо так болезненно реагировать, Скотти, – примирительным тоном сказал Мартинес. – Джеймс меня просветил, что, если не считать произведений известных авторов и детских сказок, эротика расходится лучше всего.

Оливер промолчал, но, судя по выражению его лица, после этих слов Мартинеса он немного успокоился.

– В магазине мне удалось разузнать и кое-что о родителях Иоахима, – продолжал тем временем Берт. – Они не только регулярно делают покупки в «Майкрофт и Крэйнпул», но и являются членами клуба любителей научной фантастики. Участникам клуба предоставляется скидка на произведения писателей-фантастов, и, кроме того, они каждый месяц получают что-то вроде обзора книжных новинок, которые вот-вот появятся в продаже.

– Так-так, любопытно, ну и что там на подходе из «клубнички», а, Скотти? – не удержалась Мардж, но тут же, увидев, что Оливер совсем сник, спохватилась и добавила: – Случайно вырвалось, не обижайся.

– А что, Иоахим тоже член клуба? – задал вопрос Уэбстер.

– Джеймс этого не сказал, а я не стал спрашивать, – ответил Мартинес.

– А Шон играет в скрэббл? – поинтересовалась Мардж.

– Об этом я тоже не спрашивал. Не хотел вызывать подозрений у Джеймса.

Уэбстер ослабил узел галстука.

– Ладно, теперь давайте поговорим о Шоне Амосе, – предложил он. – О шикарном мальчике в шикарных шмотках, ездящем на шикарной тачке с откидным верхом. Мистере Теннисисте, который грубо обращается с женщинами и бросил девушку, когда она от него забеременела.

– За аборт он все-таки заплатил, – напомнила Мардж.

– Ему это было не накладно, – заметил Уэбстер. – Этот тип купается в деньгах. Я уверен, что всю его философию можно свести к одной фразе – «на все воля Божья». Кто в данном случае Бог, думаю, понятно? Получается, что его жизненное кредо можно определить и несколько иначе: «Что хочу, то и ворочу».

– Томми, расскажи нам, что ты вообще думаешь о Шоне, – попросила Мардж.

– Жаль, что вы не видели, как он вел себя с сестрой. Он обращался с ней так, словно она не человек, а надоедливое насекомое.

– Значит, – заговорил Декер, – тебе кажется странным, что такой шикарный парень, как Шон Амос, мог о чем-то разговаривать с Кибером Иоахимом Рашем, Мистером Бедняком в поношенной одежде, ездящим на десятилетнем «саабе»? Правильно я понимаю?

– Эти двое в самом деле выглядят людьми разного круга, – признал Уэбстер.

– Никто ведь, кажется, не утверждает, что они друзья? – возразил Мартинес. – Я просто видел, как они разговаривали, – и все.

– Тогда почему ты решил навести справки об Иоахиме, Берт? – спросил Декер.

– Хороший вопрос. – Мартинес задумался, стараясь сосредоточиться. – Наверное, мое внимание привлекло то, что именно Шон подошел к Иоахиму, а не наоборот.

– И что было дальше? – Декер достал блокнот.

– Да ничего особенного. Они направились к машине Иоахима, потолковали о чем-то с минуту или около того, причем говорил в основном Шон...

– Как, по-твоему, Шон нервничал? – спросила Мардж.

– Скорее он был чем-то возбужден, – ответил Берт. – Он говорил очень эмоционально, много жестикулировал. А вот у Иоахима вид был какой-то отсутствующий, даже апатичный. Он почти все время молчал и только изредка кивал. Когда они подошли к «саабу», Шон все еще продолжал свою тираду, даже когда Иоахим сел в машину – и то никак не мог остановиться. Правда, боковое стекло со стороны водителя было опущено. В конце концов Шон полез в карман, достал оттуда конверт и передал его Иоахиму.

– Полагаешь, они заключили какую-то сделку? – оживилась Мардж.

– Мне, во всяком случае, так показалось, – подтвердил ее предположение Мартинес. – Потому что, передав конверт, Шон быстро сунул руку в окно «сааба» – вероятно, они с Иоахимом обменялись рукопожатием. После этого Иоахим уехал.

– Наверное, ты присутствовал при расчете, – заключил Уэбстер.

– Ну, так, – решил подытожить Оливер. – Что мы имеем? Мы имеем зануду и зубрилу Иоахима...

– Он скорее просто чудак, – встрял Уэбстер. – Парень по кличке Кибер, фанат скрэббла.

– Мои дети тоже играют в скрэббл, – заметил Декер. – Да и я иногда составляю им компанию, однако я не зануда, не чудак и не наемный убийца. Мы об этом пареньке ни черта не знаем, а выводы пытаемся делать весьма серьезные, причем все они притянуты за уши.

В кабинете наступило молчание. Декер едва заметно улыбнулся.

– Хотя, – снова заговорил он, – если бы я был телевизионщиком и занимался подбором типажей, то сказал бы, что теоретически Иоахим Раш идеально подходит на роль способного юноши из не очень богатой семьи, ставшего стипендиатом престижного колледжа. Он одинок, потому что в социальном плане в колледже его воспринимают как чужака. Характерно, что его родители не только преподают физику и математику, но еще и являются страстными любителями научно-фантастической литературы. Сам Иоахим настоящий фанат скрэббла. У меня лично любой фанатизм вызывает неприятное чувство...

– Даже религиозный фанатизм? – спросил Оливер.

– В особенности религиозный фанатизм, – с нажимом ответил Декер. – Семья Раш – и родители, и сын – не похожа на типичных представителей той социальной прослойки, которая отправляет своих детей учиться в Уэстбридж.

– Не забудьте, что Шон передал Иоахиму деньги, – напомнил Оливер.

– А кто сказал, что это были деньги? – возразил Мартинес. – Я говорил, что Шон передал Иоахиму конверт.

– И что, по-твоему, в нем могло быть, как не деньги? – недоуменно спросил Уэбстер.

– Все что угодно.

– В том числе и наличные – оплата за убийство, замаскированное под смерть от передозировки наркотиков.

– Ну-ну, – охладил пыл спорящих Декер. – Так мы можем слишком далеко зайти в наших предположениях. Но, вообще говоря, идея интересная. Жаль, что нельзя проверить, насколько она соответствует истине.

– Почему нельзя? – удивился Мартинес. – Я могу пару дней понаблюдать за Иоахимом, лейтенант.

– Ничего против не имею, да только теперь это дело веду не я, – сказал Декер, и челюсти его непроизвольно сжались от злости. – Тебе придется получить разрешение Стрэппа.

– Вы ведь знаете, что он ответит, лейтенант, – нахмурился Оливер.

– Позвольте мне понаблюдать за Иоахимом завтра, – попросил Мартинес.

– Я отстранен от расследования, Берт. Поговори со Стрэппом.

– Да он же загубит все на корню, – заявил Уэбстер.

– Возможно.

– Но тогда выходит, что вся наша работа – вся ваша работа, лейтенант! – пошла насмарку. И вы сами это прекрасно понимаете, – сказал Скотт.

– Да, понимаю.

– И вас это не расстраивает? – изумилась Мардж.

– Еще как расстраивает.

– И что вы собираетесь делать?

– В данный момент мне не остается ничего другого, как стиснуть зубы и терпеть. А что касается будущего... – Декер пожал плечами. – Я слышал, в это время года в Монтане очень красиво.

– В Монтане в самом деле хорошо – если не обращать внимания на тамошние отряды самообороны и нацистов.

– Марджи, я проработал в полиции двадцать пять лет. Я привык иметь дело с вооруженными сумасшедшими.

К семи часам Декер покончил с бумагами. Оформляя всевозможные протоколы и рапорты, он думал о жизни, о своей работе, о трагедии в ресторане, не дававшей ему покоя, о том, как Стрэпп отстранил его от расследования этого дела. Лейтенант с болью вспоминал о своих так и не сбывшихся мечтах об отпуске, который ему хотелось провести вместе с Риной, бродя по пустынным пляжам, шлепая босиком в набегающих волнах, или путешествуя по нехоженым горным тропам, наслаждаясь пьянящим горным воздухом и ароматами трав и цветов. Как он мог допустить, что вот уже много лет ему без конца приходилось барахтаться в зловонной грязи? В словах, которые он бросил утром в лицо Стрэппу, сконцентрировались его годами копившиеся раздражение и неудовлетворенность. Он впервые осознал, что его работа в полиции, вероятно, завершена, о чем открыто и сказал.

Впрочем, подумал Декер, возможно, это и к лучшему. В конце концов, жизнь не ограничивалась тем, что происходило в стенах полицейского управления Лос-Анджелеса.

Размышления лейтенанта прервал стук в дверь.

– Пришла женщина по имени Тесс Ветцель, – доложила появившаяся на пороге Мардж. – Она хочет с вами поговорить.

– О чем?

– Она не сообщила.

Декер помолчал немного, роясь в памяти.

– Тесс Ветцель? – переспросил он.

– Да, она представилась именно так. – Мардж посмотрела на часы. – Уже достаточно поздно. Сказать ей, что вы уехали?

– Нет, проводите ее ко мне.

– Как хотите, вы – босс.

– Это верно, – усмехнулся Декер.

Через несколько секунд в кабинет вошла женщина лет тридцати весьма заурядной внешности. Она сильно хромала и опиралась на трость. При каждом шаге женщина невольно морщилась от боли. Судя по всему, ей изрядно досталось в жизни, но ее отяжелевшая фигура все же еще не успела стать совсем бесформенной. Тесс Ветцель была одета в джинсы и свободный вязаный свитер. На лице никакой косметики, на пальцах и в ушах никаких украшений. Обычная, ничем не примечательная женщина, и все же в ее облике было нечто такое, что говорило о сильном характере.

Встав из-за стола, Декер пододвинул посетительнице стул. Та не без усилия опустилась на него.

– Спасибо, что согласились со мной встретиться, – сказала она тихим, мягким голосом.

– Ну что вы, не за что. – Декер сел на свое место и протянул женщине руку. – Вы миссис Ветцель, верно?

– Можете называть меня просто Тесс. – Женщина обменялась с лейтенантом коротким рукопожатием.

В глазах ее стояли слезы.

– Вы, наверное, меня не помните? – спросила она.

Декер внимательно вгляделся в ее лицо, и в памяти начали всплывать туманные картинки происшествия в ресторане «Эстель». Он моргнул несколько раз и с горечью признался:

– Для меня тот вечер прошел как в бреду, Тесс. Все в голове перепуталось, но вас я очень хорошо помню. Хотя мы, кажется, не представились тогда друг другу. – Он снова протянул женщине руку. – Лейтенант Питер Декер. Рад вас видеть.

Миссис Ветцель улыбнулась и вдруг заплакала, закрыв лицо руками.

– Простите меня, – невнятно пробормотала она сквозь слезы.

Декер наклонился вперед, намереваясь утешить ее, но внезапно вспомнил о том, как Жанин Гаррисон обвинила его в сексуальном домогательстве. На какую-то долю секунды он застыл, но тут же чертыхнулся про себя и ласково погладил женщину по руке, а затем предложил ей чистый носовой платок. Миссис Ветцель взяла платок и промокнула слезы.

– Я очень рад, что вы уже поправились, – сказал лейтенант.

– Еще не совсем.

– Могу я предложить вам воды?

– Нет, не нужно, спасибо. – Тесс высморкалась в платок. – Я пришла вас поблагодарить.

– Но я всего лишь выполнял свою работу.

– Я не знала, что полицейские умеют накладывать шины на перебитые ноги.

– В армии мне довелось пройти кое-какую медицинскую подготовку. Удивительное дело, но я мгновенно вспомнил все, чему меня когда-то учили.

– Вам следовало стать врачом, – заметила Тесс. – Вы очень хорошо умеете подбадривать пациентов.

– Благодарю вас, – улыбнулся Декер. – Как вы себя теперь чувствуете?

Тесс отвела глаза.

– В целом неплохо. Знаете, в последнее время я так много думала о своих проблемах, что почти не вспоминала о... о Кене.

Декер понимающе кивнул. Тесс сморгнула вновь подступившие к глазам слезы.

– Мы с ним не очень-то ладили, – призналась она и надолго замолчала.

Декер не торопил ее. Наконец миссис Ветцель продолжила:

– В тот вечер... – она откашлялась. – В тот вечер Кен сказал мне, что... между нами все кончено. Что он собирается бросить меня ради какой-то... молоденькой шлюшки, с которой он сошелся на работе.

– Мне очень жаль.

– Знаете, лейтенант, когда он мне это сказал, я словно одеревенела. Сидела, не двигаясь, ничего не чувствуя, ни рукой, ни ногой не могла пошевелить. Правда, слезы у меня так и лились.

Декер снова кивнул.

– Помнится, я тогда подумала, что... что лучше бы я умерла. И чтобы он тоже умер. И вот представьте себе – только я так подумала, как Кен в самом деле погиб.

Тесс Ветцель отвернулась к стене и снова заплакала, на этот раз совершенно беззвучно.

– Но ведь на самом деле вы не желали ему смерти, Тесс. Так что выбросите это из головы. Вам теперь надо думать о себе и о детях. У вас ведь есть дети? – спросил Декер.

– Двое.

– В том, что ваш муж погиб, нет ни капли вашей вины. Во всем, что произошло тогда в ресторане, виноват только один человек.

– Да. Харлан Манц, – прошептала Тесс.

– Ответственность за смерть вашего мужа лежит только на нем. Вам ясно?

Тесс немного помолчала, а потом сказала:

– Знаете, в больнице мы организовали... ну, что-то вроде группы из людей, которые пострадали, но не были в списке тяжелораненых.

– Группу из тех, кто уцелел?

– Да. Мы много говорили друг с другом о том, что случилось, потому что только мы знали, как это все действительно было.

– Что ж, неплохая идея.

– Я до сих пор еще поддерживаю контакт кое с кем из женщин. Там была официантка по имени Кэрол – с ней мы вообще подружились. У нас много общего – дети одного возраста и все такое. И вот я подумала... может, вы как-нибудь зайдете и поговорите с нами?

– В любое время. – Декер с интересом взглянул на посетительницу. – Вы что-то хотите мне рассказать?

– Просто поговорить... о том, что тогда случилось. И почему это случилось.

– Установить мотив преступления очень трудно. Мы, например, до сих пор не поняли, почему это произошло. У нас есть кое-какие версии, кое-какие подозрения, ориентировки экспертов, но не более того, и ваши наблюдения могут оказаться весьма полезными. Так что я с удовольствием с вами побеседую и буду рад встретиться со всей вашей группой и ответить на любые ваши вопросы. – Декер раскрыл свой ежедневник. – У вас есть какие-то предложения насчет конкретной даты?

Тесс отрицательно покачала головой.

– Сначала мне надо созвониться с остальными. Можно, я зайду к вам еще раз после того, как это сделаю?

– Разумеется.

Тесс начала подниматься со стула. Декер вскочил, чтобы ей помочь, но она жестом остановила его.

– Ничего, я сама справлюсь.

– Хорошо.

Встав, она тяжело оперлась на трость и сказала:

– Знаете, это, наверное, прозвучит странно, но...

Декер поощряюще кивнул, давая понять, что Тесс может продолжать.

– Тогда в ресторане... было очень много выстрелов.

– Да, это так.

– Мы с Кеном... Мне показалось, что в нас попали сразу же, как только все это началось. – Глаза миссис Ветцель увлажнились.

– Я понимаю, – сказал Декер.

– Но стрельба продолжалась еще долго.

– Да, огонь велся прямо-таки ураганный.

– У меня есть одна нехорошая привычка – я очень любопытна... наверное, слишком любопытна. Когда меня ранили, я, вместо того чтобы просто лежать, как сделал бы любой нормальный человек в такой ситуации, начала осматриваться, пытаясь понять, что происходит.

Сердце Декера внезапно сбилось с ритма.

– И что же вы увидели, Тесс?

– Множество перепуганных людей. Знаете, это, наверное, глупо, но, когда я увидела их испуг, мне почему-то стало не так страшно. Правда, глупо?

– Вовсе нет.

Тесс на некоторое время замолчала. Декер тихонько вздохнул, стараясь скрыть свое разочарование. А чего, собственно, ты ждал, спросил он сам себя.

– Нет, это вовсе не глупо, – повторил он.

Тесс посмотрела на него и продолжила свой рассказ, голос ее упал почти до шепота:

– И вдруг выстрелы стихли... Были слышны только крики и стоны. Никто не решался пошевелиться – люди боялись, что стоит им шевельнуться, и... все начнется снова.

Декер понимающе кивнул.

– Так вот, когда стрельба закончилась, все продолжали лежать, не двигаясь... кроме одного человека.

Одного человека?

– Что это был за человек, Тесс? – спросил лейтенант, сдерживая охватившее его волнение.

– Молодой парень в теплом зеленом пиджаке... в тот вечер было прохладно.

Декер выпрямился на стуле. В зеленом пиджаке? Но ведь зеленый пиджак был на мертвом Харлане.

– Значит, вы видели мужчину в зеленом пиджаке, который ходил по залу ресторана уже после того, как стрельба прекратилась?

– Он не ходил, а скорее стоял, – пояснила Тесс с несколько смущенным видом. – Хотя я не могу утверждать это с уверенностью. Знаете, когда я поделилась своими наблюдениями с другими, никто не мог понять, о чем я говорю. Ох уж это мое любопытство!

– Расскажите мне о том человеке, Тесс, – попросил Декер, стараясь говорить медленно и спокойно. – Что он делал?

– Да ничего особенного. Просто наклонился, потом снова выпрямился, сунул руки в карманы... огляделся и вышел в дверь, как ни в чем не бывало. Странно, правда?

Декер не мог не согласиться – это было очень странно. Как можно небрежнее он пообещал посетительнице, что попытается во всем разобраться.