Текст книги "Змеиный зуб"

Автор книги: Фэй Келлерман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 33 страниц)

– Изнутри чего? – не поняла Рина.

– Хороший вопрос. – Декер встал и заходил по комнате. – Ну, например, подошел бы кто-то из участников теннисного турнира для инвалидов, который она организует. Это должен быть человек, так сказать, из ее тусовки. Вообще-то в идеале, если бы у меня были на это деньги, я нанял бы какого-нибудь инвалида, чтобы он поработал на меня. Безобидного на вид, не бросающегося в глаза, умеющего слушать. Парня, способного втереться в доверие к Жанин и разговорить ее. Если бы мне это удалось, я мог бы прицепить ему скрытый микрофон и записать слова Жанин на пленку.

– А как насчет Уэйда Энтони?

Декер перестал мерить шагами комнату и снова сел.

– Если я предложу Энтони такое, это будет для меня все равно что по собственной воле положить голову на плаху. Первое, что он сделает, – расскажет обо всем Жанин. Потом она подаст еще одну жалобу, обвинив меня в незаконном преследовании. И на этот раз дело у нее выгорит!

Помолчав немного, Декер поцеловал руку жены и сменил тему:

– Рина, та лачуга, о которой мы говорили... в общем, цена на нее действительно приемлемая, думаю, мы можем позволить себе такую покупку. Я пошлю туда человека, пусть определит, что там надо сделать, чтобы довести все до ума. Если он скажет: «о'кэй», сочтет, что я сумею справиться сам, давай и правда купим этот домишко.

Рина радостно улыбнулась.

– А пока, – продолжил Декер, – мы вполне можем еще какое-то время пожить здесь. Полагаю, так будет разумно, да и по деньгам мы это потянем. Почему бы не проводить выходные там, а большую часть недели здесь? Все-таки тут поудобнее – по крайней мере, пока я не пристрою в новом доме дополнительную ванную комнату. Если я буду работать по воскресеньям, думаю, мне удастся все закончить за пару месяцев – при условии, что не возникнет каких-нибудь проблем с канализационными трубами.

– Насчет твоего отца я говорила совершенно серьезно, Питер, – сказала Рина. – Если мы в самом деле купим тот дом, это даст ему дополнительный жизненный стимул. Он ведь обожает мастерить. Да и твой брат тоже.

– Похоже, ты собираешься собрать туда все мое семейство, – пробурчал Декер. – А самим нам придется жить в каком-нибудь сарае, так, что ли? Ну хорошо, леди, а какой вклад вы лично собираетесь внести в наше общее начинание?

– Я умею шить, красить стены и клеить обои.

– Ну что ж, и для вас работа найдется. – Внезапно лицо Декера стало серьезным. – Так, значит, мои родители еще не определились насчет Дня благодарения?

– Они пока думают. Но я все же заманю их к нам. Работы по приведению в порядок нового дома – отличная приманка для твоего отца.

– Нового дома... – Декер тихонько хохотнул. – Это мне нравится. Мы говорим так, словно он уже наш.

– Чтобы он стал нашим, нужно всего лишь заплатить деньги.

– Может, попросим ссуду у Жанин? Она-то ведь как сыр в масле катается.

– Питер, – очень серьезно сказала Рина, – ты обязательно раскроешь дело о расстреле в ресторане. Не знаю, как скоро это произойдет, но рано или поздно ты добьешься своего.

– Подумать только – сначала в страшной бойне гибнут ее родители, потом не менее ужасно погибает ее брат, а она продолжает оставаться этаким Добрым Самаритянином, собирающим деньги для безутешных родственников тех, кто был застрелен в ресторане «Эстель», – таких же несчастных и убитых горем, как она сама.

Рина промолчала.

– Да, я понимаю, – снова заговорил лейтенант. – У тех, кто погиб, действительно остались родственники, и им надо помогать. – Декер вместе со стулом отъехал от стола и откинул назад голову. – Жанин умна и изворотлива. Подав на меня жалобу, она сразу же затормозила расследование. Затем она демонстративно взяла на себя заботу об интересах родственников погибших, на самом деле используя их для того, чтобы отвести подозрения от своей особы. Окружила себя стеной из высоких покровителей, сквозь которую невозможно пробиться. – Декер посмотрел на жену. – И все же, если бы у нас были улики, мы бы до нее добрались. К сожалению, у нас ничего нет. Мы не можем выяснить даже самые элементарные вещи – например, каким образом она расплатилась с киллером. Мы тщательнейшим образом изучили все движения денег на счетах Жанин. Ни до, ни после расстрела в ресторане крупные суммы с ее счетов не уходили. Она могла бы расплатиться по частям, но и мелких переводов, которые вместе составили бы солидный куш, мы тоже не обнаружили. Оно и понятно – Жанин позаботилась о том, чтобы все было шито-крыто.

– Насколько я знаю, после гибели родителей Жанин не только унаследовала весьма крупную сумму, но и получила право опеки над той частью наследства, что впоследствии должна была быть поделена между ней и ее братом, так? – уточнила Рина.

– Да. Я уловил твою мысль. Мы тоже об этом думали. Никаких переводов из тех средств, над которыми, в соответствии с завещанием, установлена ее опека, не осуществлялось.

– Ты знаешь, Питер, я уверена, что ее родители вряд ли держали все свое состояние на обычных банковских счетах. Помнишь наш с тобой разговор о бухгалтерских документах ешивы? Мы тогда еще обсуждали разные виды взносов на благотворительные цели, в том числе и в виде ценных бумаг...

Декер хлопнул себя ладонью по лбу.

– Ну конечно! Какой же я болван! Она расплатилась с убийцей акциями.

– Или облигациями на предъявителя, которые перешли к ней по наследству от родителей.

– Господи! Ну разумеется! – Декер вскочил на ноги. – У Гаррисонов наверняка были облигации на предъявителя. Статистика четко говорит о том, что пожилые обеспеченные люди любят вкладывать деньги именно в них. Следовательно, муниципальные облигации на предъявителя были бы идеальным средством для расчета с киллером – их ведь невозможно отследить.

– К облигациям нового образца это не относится, – возразила Рина. – Они все регистрируются, чтобы не допустить попыток уклонения от уплаты налога на прибыль, а также налогов, идущих в бюджет штата. Держатель облигаций получает свои проценты раз в год или раз в полгода, но не в виде облигационного купона, а в виде чека.

– Но на вторичном рынке ценных бумаг все еще крутится очень много облигаций старого образца, – сказал Декер. – Гаррисоны сколотили свое состояние уже довольно давно, так что, скорее всего, они купили свои облигации много лет назад, и потому отследить их будет нереально.

– Во всяком случае, очень трудно.

– Ты хочешь сказать, что это все-таки можно сделать?

– Теоретически – да. Например, по купонам. Но для этого тебе потребуется выудить целую кучу конфиденциальной информации у брокера или у той организации, которая осуществляет выплаты. Уверена, что это – дело противозаконное. – Рина взглянула на мужа. – У тебя есть какой-то конкретный план?

– Да нет. К сожалению, мы испытываем отчаянный дефицит конкретных улик.

– Чем вы располагаете?

– Очень немногим. – Декер сокрушенно поднял брови. – Нами установлено, что Жанин в течение последних шести-семи месяцев регулярно играла в теннис с одним семнадцатилетним парнем.

– И?

– Вот практически и все.

– Ты считаешь, что ее партнер по теннису имеет какое-то отношение к побоищу в ресторане?

– Возможно.

– Но почему ты так думаешь? Только потому, что он играл в теннис с Жанин?

– Да.

– Благодари Бога за то, что он наделил тебя даром провидца, – пожала плечами Рина.

Декер улыбнулся.

– Значит, по-твоему, Жанин уговорила этого парня убить... – Рина прищурилась. – Кого, как тебе кажется, он убил?

– Харлана Манца.

– А откуда Жанин могла узнать, что Харлан собирается перестрелять посетителей ресторана?

– На этот счет есть две теории, – принялся объяснять Декер. – Либо Харлан тоже находился под влиянием Жанин, и потому она знала, что он вот-вот сорвется и выкинет что-нибудь подобное, либо все было специально подготовлено и организовано таким образом, чтобы трагедия в ресторане выглядела как... как дело рук сумасшедшего, которому все равно было, в кого стрелять. Судя по всему, Жанин решила нанять двух человек, Манца и еще кого-то, а потом договорилась со вторым киллером, чтобы он убрал Харлана... В результате все действительно стало выглядеть так, будто с посетителями ресторана расправился псих-одиночка.

– По-моему, все это звучит не очень убедительно. Слишком много натяжек

– Нет, до натяжек я еще не дошел. По крайней мере, та часть моей теории, которую я тебе только что изложил, подкрепляется уликами, указывающими на то, что стрелял не один человек.

– Ну ладно.

– А вот когда мы попытались установить, кто был вторым стрелком, нам и в самом деле пришлось довольствоваться сплошными натяжками. Мы вышли на партнера Жанин по теннису. Его зовут Шон Амос – этакий сопливый юнец, буквально набитый деньгами. Уэбстер считает, что он не мог быть вторым убийцей – дескать, у парня духу бы не хватило нажать на курок. В итоге мы стали склоняться к тому, что Шон, возможно, нанял второго убийцу.

– С разрешения Жанин или без него?

– Не знаю.

– И кого, ты думаешь, он мог нанять?

– Есть один парнишка в Уэстбриджском подготовительном колледже...

– Шон тоже там учится?

– Да. А ты что, знаешь этот колледж?

– Приходилось о нем слышать. Там в основном учатся будущие студенты университетов Большой восьмерки. Что-то вроде питомника для разведения потенциальных членов Гринвэйлского клуба.

– Ты все правильно поняла. – Декер глотнул чая. – В колледже учится один старшекурсник по имени Иоахим Раш. Он стипендиат... такой одинокий, замкнутый малый. Парень увлекается скрэбблом.

– Ну и что? Я тоже люблю скрэббл.

– Нет, Рина, он настоящий фанат этой игры. Постоянно участвует в турнирах по скрэбблу.

– И все же это вполне безобидное увлечение.

– Дело не в том, что он обожает скрэббл. Дело в том, что этот самый Иоахим Раш и Шон Амос заключили между собой какую-то сделку. Мартинес видел, как Шон передал Иоахиму конверт.

– А вот это уже интересно!

– Да, действительно. Мы как раз пытались выяснить, не мог ли Иоахим Раш оказаться тем самым вторым убийцей, когда Стрэпп нам все перекрыл.

– Бравый капитан, как всегда, не дремлет. – Рина вздохнула. – Мне очень жаль.

Декер засмеялся.

– Может, оно и к лучшему. Тоже мне, занятие для сотрудников отдела убийств – ходить инкогнито на соревнования по скрэбблу и следить за каким-то парнишкой по прозвищу Кибер.

– Да, наверное, – улыбнулась Рина. – Но зато ты и твои ребята могли бы здорово обогатить свой словарный запас.

Лежа в темноте комнаты, Сэмми смотрел в потолок и слушал доносящийся с улицы концерт пересмешника. Птица не умолкала ни на секунду – выводила замысловатые трели, чирикала, издавала тоненькое попискивание, каркала, словно ворона. В этих звуках было что-то удивительно приятное, убаюкивающее, словно сама природа пела Сэмюэлю свою колыбельную.

Он отчетливо слышал весь разговор родителей, которые то умолкали, то снова начинали спорить. Не то чтобы он сознательно подслушивал – просто, хотя отец и хвастался размерами их нынешнего жилища, участок и вправду был большой, а вот дом – совсем маленький.

Раньше Сэмюэль очень нервничал, когда родители спорили, но теперь он чувствовал, что совершенно спокоен, и невольно удивлялся такой перемене в себе. Вероятно, думал Сэмми, это как-то связано с тем, что он получил водительские права.

Постепенно мысли его незаметно перекинулись на Иоахима Раша, фаната игры в скрэббл. Наверное, он похож на Ерми Коэна, подумал Сэмюэль. Как-то раз Сэмми вместе с Ерми, своим приятелем, принял участие в турнире по скрэбблу и выступил совсем неплохо, хотя призового места и не занял. Что, если попробовать еще раз? На соревнованиях он сможет встретиться с этим самым Иоахимом... Но для чего? Как для чего, ответил сам себе Сэмми, а что, если отец прав и этот парень по кличке Кибер в самом деле убийца?

Как же тяжело, когда тебе не с кем поделиться своими мыслями и ты не можешь воплотить их в жизнь, думал Сэмюэль. Матери рассказывать нельзя – во всяком случае, пока. А уж Питеру – тем более, да он бы и не осмелился, прекрасно понимая, что Питер наверняка не одобрил бы его затею. Сэмми любил Питера, но иногда испытывал трудности в общении с ним.

Отец был совсем другим. Воспоминания о нем постепенно стирались из памяти, оставались лишь самые яркие – те, которые всплывали в мозгу так часто, что превратились в некое подобие легенд.

Отец...

Переезд означал окончательный отрыв от ешивы, ставшей для Сэмюэля символом его детства.

Что ж, детство кончилось, подумал он и почувствовал, как от этой мысли к горлу подступает горький комок.

Пытаясь отогнать нахлынувшую на него щемящую тоску, Сэмми приказал себе думать о чем-нибудь другом, более конкретном, – например, об Иоахиме Раше. Это проще.

В самом деле, кому будет плохо оттого, что он примет участие в турнире по скрэбблу? Правда, Сэмми не хотелось делать это одному. Прежде чем что-либо предпринимать, ему необходимо было хоть с кем-то обсудить свои планы. В то же время он опасался впутывать в это младшего брата.

Может, все-таки поговорить с мамой? Нет, не стоит. Сэмми чувствовал, что, поделившись своими замыслами с матерью, но при этом ничего не сказав Питеру, он поставит мать в неловкое положение. Ему совсем не хотелось, чтобы из-за него между Питером и матерью возникла ссора.

Итак, мама исключалась. Тогда кто? Кто еще мог понять и одобрить его план?

Лежа в постели, Сэмюэль, убаюкиваемый голосами ночных птиц, в полудреме еще некоторое время размышлял об этом. Внезапно его осенило, и он, чуть не подпрыгнув от радости, широко распахнул глаза.

Ну конечно, как же он раньше не догадался! Сэмми решил, что лучше всего заняться этим сразу же после окончания субботнего праздника. Теперь он знал, кому нужно позвонить!

Едва Сэмюэль успел все обдумать, как глаза его закрылись, и он провалился в сон.

29

Синди, взяв стакан с молочным коктейлем, отпила большой глоток белой пенистой массы.

– То, что ты мне рассказал, конечно, очень интересно, – сказала она. – И все же я не совсем поняла, что ты собираешься предпринять.

– Я еще и сам не знаю, – признался Сэмми, откусывая кусочек багеля. – Потому-то я и решил с тобой поговорить. Думал, ты поможешь мне составить план игры.

Синди тем временем доедала свой багель с корицей, испеченный прямо здесь же, в «Хэролдз Ист» – небольшом, отделанном под старину молочном кафе, типичном скорее для Нью-Йорка, нежели для Лос-Анджелеса. Это было одно из немногих мест, где Сэмми нравилось, поскольку в кафе подавали пищу, которая вполне подходила ортодоксальным евреям.

– У меня нет никакого плана игры, Сэм, – возразила Синди. – И потом, это вообще не игра. Если у тебя имеется какая-то конфиденциальная информация, ты должен поговорить с отцом.

– Я не могу говорить с ним об этом! – разочарованно воскликнул Сэмми. – Во-первых, мне пока, собственно, и нечего ему сказать. Во-вторых, я не хочу, чтобы он узнал, что я подслушал его разговор с мамой. В-третьих, ему известно об этих турнирах по скрэбблу, и, по-видимому, он решил, что не стоит туда соваться. Или Стрэпп не дает ему этого сделать. Я подумал: может, мы попытались бы что-нибудь там разнюхать...

– Ты принесешь микрофоны, а я видеокамеру – так, что ли?

– А дослушать меня тебе слабо? – ощетинился Сэм.

– Извини. Продолжай.

– Даже не знаю, как объяснить. Понимаешь... если никто из папиных сотрудников не может прощупать этого Иоахима... Мне кажется, я бы сумел понаблюдать за ним пару дней.

– По-моему, ты начитался детективов. Я, конечно, всегда восхищалась Нэнси Дрю... [16]16
  Нэнси Дрю – юная героиня серии детективных романов, написанных группой авторов, публиковавшихся под псевдонимом Каролин М. Кин.


[Закрыть]

– Ладно, забудь! – Сэмми сердито сжал зубы. – Это, наверное, в самом деле глупая затея. Извини, что я отнял у тебя время. Если хочешь, можешь идти. Я заплачу.

– О, боже, – вздохнула Синди. – Я веду себя в точности как отец. Тот же скепсис, тот же сарказм, тот же острый, безжалостный язык. – Она слизнула с губ остатки молочного коктейля. – Наверное, это ужасно, когда тебя так прикладывают. Извини, Сэм.

– Ты всего лишь сказала правду. – Сэмми поправил очки. – Все правильно – это в самом деле смешно. Но я не жалею о том, что попытался хоть что-то сделать.

Синди внимательно посмотрела на Сэмюэля. Тихий юноша, одетый в джинсы и белую рубашку с длинным рукавом. Стройная фигура, песочного цвета волосы, прикрытые на затылке вязаной ермолкой, темные, умные глаза – недавний мальчишка, он быстро превращался в весьма симпатичного молодого человека.

Опершись локтями о стол, Сэм наклонился вперед.

– Ты просто не понимаешь, что происходит. Ты не живешь с ним, не видишь его каждый день. Он в ужасном состоянии.

– Да я тысячу раз видела его в ужасном состоянии, – раздраженно бросила Синди.

– Послушай, я не собираюсь спорить о том, кто ему ближе. – Сэм потупился. – Я знаю, что ты ему родная дочь, и...

– Господи, да перестань!

И снова Синди уловила в своем голосе те же жесткие, ироничные интонации, которые были характерны для ее отца. Да, гены есть гены, и, оказывается, наследственность проявляется гораздо сильнее, чем она могла себе представить.

– Сэм, – сказала Синди уже несколько мягче, – глупо ссориться и выяснять, кого из нас отец больше любит. Он любит всех своих детей. Да, я знаю, ему сейчас очень нелегко. И я уверена: если бы он знал о нашей встрече, то оценил бы твою заботу о нем. Но я действительно не представляю, как ему помочь.

– А что плохого случится, е.сли мы с тобой покажемся на одном из турниров?! – сердито выкрикнул Сэмми.

– Ладно, предположим, мы так и сделаем. Допустим, мы увидим там этого Иоахима. Даже поговорим с ним. И что дальше? Да ты хоть знаешь, как он выглядит, этот Иоахим Раш?

– Понятия не имею. Но я уверен, что узнать его будет нетрудно. Отец говорил, что он пользуется большой известностью среди тех, кто увлекается скрэбблом.

– Да, возможно, найти этого козла нам особого труда не составит, – признала Синди. Мозг ее лихорадочно работал. – Пожалуй, у меня есть идея получше, Сэм. А что, если мне отправиться на турнир, познакомиться с ним, а потом... ну, не знаю, – скажем, пригласить его выпить кофе? Предположим, у меня все получится. Но что это даст? Я ведь не могу ни с того ни с сего проявить интерес к Шону Амосу или Жанин Гаррисон. Ты сказал, что Иоахима Раша досрочно приняли в Йельский университет. Это говорит о том, что парень далеко не дурак.

– Что верно то верно, – подтвердил Сэмми.

– Даже если мне удастся втереться к нему в доверие... на это могут потребоваться недели, а то и месяцы. А у меня скоро начинается учеба в академии. Я просто не успею ничего из него вытащить.

– Значит, надо действовать быстрее.

– А что, если мне удастся его разговорить, а в итоге выяснится, что он совершенно ни в чем не виноват? Получится, что я разглашаю конфиденциальную информацию, имеющую отношение к делу, которое расследует отец, да еще и вожу за нос парня, чья единственная вина состоит в том, что он немного со странностями.

– Мне неприятно признавать это, но ты права, – удрученно согласился Сэмми и, взяв бутылку с содовой водой, отпил глоток прямо из горлышка.

Синди допила свой кофе.

– Пожалуй, я смогу за ним понаблюдать, чтобы выяснить, нет ли в его поведении чего-нибудь подозрительного, – сказала она. – Но мы должны четко понимать: если у них с Шоном какие-то общие дела, он будет либо разговаривать с ним по телефону, либо встречаться и беседовать в колледже. Вряд ли мне удастся поймать его на чем-то таком, что может всерьез подтвердить твои догадки.

– Вот поэтому-то я и хотел принять участие в турнире. По крайней мере, там у нас была бы возможность поглядеть на него, так сказать, с близкого расстояния.

– И что это даст?

– Никогда не следует недооценивать возможностей, которые дает самое обыкновенное наблюдение, – улыбнулся Сэм.

Синди вздохнула и покачала головой.

– И когда состоится этот турнир? – спросила она.

– В следующий четверг.

Поскольку был уже вечер субботы, у Синди оставалось меньше недели на то, чтобы восстановить свои навыки игры в слова.

– Между прочим, мы упустили из виду одно весьма важное обстоятельство, – заметила она. – Я не очень-то хорошо играю в скрэббл.

– Я знаю человека, который тебе поможет.

– Ну уж нет. Третьего в это дело впутывать ни к чему. Так мы отцу только навредим. Обо всем этом ты можешь говорить только со мной. И никак иначе!

– Я могу показать тебе несколько приемов, – сказал Сэмми, немного помолчав. – Ничего особенного. Ты ведь способная, так что быстро все освоишь.

– Я умею играть в скрэббл. Проблема в том, что уровень моей игры оставляет желать лучшего.

– Главное – практика. Ну и, конечно, надо иметь хорошую память. Тебе придется вызубрить множество всяких дурацких словечек из двух и трех букв. И еще таких, которые начинаются на «кей», «кью» и «экс».

– Это как раз мое слабое место.

– Плюс ко всему, на официальных соревнованиях игра идет на время.

– На время?

– Обычно каждому игроку отводится пятнадцать-двадцать минут на одну партию. Сделал ход – нажимаешь на кнопку и останавливаешь часы, как в шахматах. Когда ты придумываешь свое слово и нажимаешь на кнопку, останавливая время на своих часах, ты одновременно запускаешь часы противника.

– Я очень плохо сдаю тесты, где учитывается время. Терпеть не могу находиться в цейтноте.

– Тогда с какой радости ты решила стать полицейским? – спросил Сэм, в упор глядя на Синди.

Она открыла было рот для ответа, но тут же закрыла его и после минутного колебания признала:

– Один-ноль!

– Я вовсе не пытался завоевать очко, – заметил Сэмюэль. – Я просто задал тебе вопрос.

– У меня есть на то свои причины.

Сэм отвернулся. По тону Синди он понял, что лучше не продолжать разговор на эту тему, и принялся доедать багель, запивая его содовой водой. Тем временем Синди, красная от смущения, ковыряла вилкой в своей тарелке и думала о том, что Сэмюэль, сам того не желая, нанес ей весьма чувствительный удар, попавший в болевую точку. Она могла бы объяснить, почему решила пойти на работу в правоохранительные органы, но Сэм, казалось, не испытывал ни малейшего желания обсуждать с ней этот столь важный для нее вопрос.

– Синди, как только ты поймаешь свою игру, все пойдет как надо, – наставительно говорил он. – Ты ведь не кто-нибудь, а выпускница Колумбийского универ...

– Это еще ничего не значит.

– Но ведь ты же проходила тесты на время.

– В таких тестах тебе обычно дается пятнадцать минут, а то и больше.

– И здесь то же самое... только старайся думать побыстрее. Фокус в том, чтобы использовать для обдумывания время твоего соперника. Это будет нетрудно, как только ты войдешь в ритм. Вот увидишь, у тебя все получится.

– Ладно, – сказала Синди, глядя в честное, бесхитростное лицо Сэмюэля. – Я попробую. Хотя бы ради того, чтобы понять, по силам мне это будет или нет.

– Да и потом, что может случиться на турнире по скрэбблу? Там ведь не какие-нибудь хулиганы собираются. – Сэм посмотрел на часы. – Уже начало двенадцатого. Я должен вернуться домой к полуночи, а не то мама поднимет по тревоге Национальную гвардию. А если она отправит на мои поиски отца, это будет, пожалуй, еще хуже. – И после небольшой паузы спросил: – Что, если я заеду к тебе домой завтра часов в десять?

– Не надо заезжать ко мне домой. Даже не приближайся к моему дому. И не звони. Мы с тобой никогда особенно не дружили.

– Но мы же не враги, Синди...

– Разумеется, нет. Но мы с тобой до сих пор практически не общались и встречались только на каких-то семейных праздниках.

– Верно.

– Если моя мать увидит нас вместе, она начнет задавать мне вопросы. Сам подумай, – не хватало еще, чтобы отец узнал о нашей затее от моей матери.

– Тогда где мы встретимся?

– В Мак-Грегор-парк. В одиннадцать часов. Только ты и я. Договорились?

– Само собой. Ладно, ты иди, мне еще надо... помолиться.

Сэмми полез в карман за деньгами, но Синди опередила его.

– У нас будет разделение труда, – заявила она. – Ты поблагодаришь Бога за то, что Он послал нам пищу, а уж я заплачу за нее.