Текст книги "Змеиный зуб"

Автор книги: Фэй Келлерман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 33 страниц)

20

Было четыре часа дня. Сидя у себя в кабинете, лейтенант Декер пил кофе и листал утренние газеты. «Вэлли войс» продолжала муссировать расстрел в ресторане как одну из центральных тем номера – целая колонка на первой полосе была отдана под материал, автор которого пытался проанализировать личность Харлана Манца. «Лос-Анджелес тайме», однако, ограничилась публикацией небольшой статьи о достижениях Уолтера Скиннера в области кинематографа – и то где-то на последних страницах.

Лейтенанта заинтересовала заметка на третьей полосе спортивного раздела – собственно, даже не сама заметка, а подверстанная к ней фотография, на которой была запечатлена Жанин Гаррисон, стоящая рядом с симпатичным молодым мужчиной в белой теннисной форме. Лицо молодого человека, выразительное и очень красивое, сразу привлекало внимание – высокий лоб, волевой, выступающий вперед подбородок, аккуратно подстриженные кудрявые волосы, умные, проницательные глаза и тщательно оттриммингованная короткая щетина на щеках и подбородке.

Молодой человек сидел в инвалидной коляске. Жанин, стоя рядом, положила руку ему на плечо.

Уэйд Энтони. И он, и Жанин были красивы, словно фотомодели, но все же снимок производил довольно мрачное впечатление. Короткая подпись поясняла, что на фотографии изображены главный организатор и один из участников благотворительного теннисного турнира игроков-инвалидов, устраиваемого в память о тех, кто погиб в результате расстрела в ресторане «Эстель». В турнире, который должен был проводиться по круговой системе, пообещали принять участие – или по крайней мере оказать поддержку организаторам – многие «звезды». Но главной «звездой» был Уэйд Энтони – игрок, занимающий десятую строчку в рейтинге теннисистов-инвалидов. Это давало устроителям турнира основание надеяться, что им удастся собрать весьма крупную сумму.

Декер долго и внимательно изучал фото, а затем громко расхохотался. Его смех был прерван стуком в дверь. Оторвав наконец взгляд от газеты, лейтенант увидел на пороге кабинета Гейнора и, пригласив детектива войти, показал ему снимок.

– Смотри, Фаррелл, а ведь это не кто иной, как я подал ей идею, – сказал Декер.

– Хорошо же она вас отблагодарила. Ну просто душка. Жанин собирает деньги для родственников жертв расстрела! – с издевкой воскликнул Гейнор, опускаясь на стул. – Это все равно что Симпсон, устраивающий благотворительную акцию в пользу жертв насилия в семье. Вы только вдумайтесь – ведь Симпсон действительно организовывал такие акции. Куда катится этот безумный мир?

Пока Гейнор говорил, в кабинет вошли Мардж и Оливер.

– Разве я созывал совещание?– спросил Декер, посмотрев на них.

– Я взял на себя смелость сделать это, – заявил Гейнор.

– Пожалуй, накануне уик-энда самое время подвести итоги, – заметил Оливер, пододвигая себе стул.

– Итоги чего? Преследования Жанин с использованием незаконных методов?– Декер показал Оливеру газету.

– О, черт! – выругался тот и раздраженно взмахнул руками. – Теперь нам никогда до нее не добраться!

Мардж внимательно прочитала заметку.

– Так вот почему мэр надавил на Стрэппа, – констатировала она.

Появились Уэбстер и Мартинес. Оливер передал газету им.

– Вы только взгляните на это.

– Гос-споди! – воскликнул Мартинес.

– Черт подери, – пробормотал Том, заглянув в газету через его плечо. – Ну ничего, мы что-нибудь придумаем.

– Маразм крепчает, – буркнул Оливер.

– Что ты думаешь о Дэвиде Гаррисоне? – спросил, повернувшись к нему, Уэбстер.

– Он слишком много курит.

– Ты говорил с ним о его сестре, Скотт? – поинтересовалась Мардж.

– Говорил. Он ее ненавидит.

– По-твоему, это в самом деле так? – спросил Уэбстер.

– Мне кажется, что он не притворяется. А ты как думаешь?

– Пожалуй, я с тобой соглашусь.

– Значит, вы считаете, что он не мог действовать заодно с сестрой? – уточнила Мардж.

– Если мы ошиблись, то этот парень просто непревзойденный актер, – ответил Уэбстер. – На мой взгляд, он ее действительно презирает.

– Согласен, – подхватил Оливер. – Его возмущает то, что она всю жизнь была любимицей отца, а после его гибели стала, как он выразился, «королевой улья». – Скотт замолчал, но потом после некоторого колебания добавил: – Дэвид сказал одну весьма примечательную фразу.

– Какую именно? – спросил Уэбстер.

– Дэвид сказал, что, когда он перестал быть вечным козлом отпущения, отец несколько изменил свое отношение к Жанин. По его словам, Рэй Гаррисон в последнее время начал уставать от постоянных капризов дочери и от того, что ему вечно приходилось оплачивать устраиваемые ею вечеринки. – Оливер взглянул на Декера. – Помните, мы рассуждали, какие мотивы могли толкнуть Жанин на убийство родителей? Мы тогда пришли к выводу, что таким мотивом могло быть стремление к финансовой независимости, которой она не обладала, пока ее отец и мать были живы. Так вот, мне начинает все больше нравиться эта версия.

– Почему? – поинтересовался Декер.

– Понимаете, Линда Гаррисон намекала Дэвиду, что между отцом и дочерью были какие-то трения. Возможно, эти трения привели к тому, что Жанин решилась пойти на убийство.

– Да, звучит довольно убедительно, – признал Декер. – Даже слишком убедительно. Но не забывайте, что Дэвид в прошлом наркоман и отсидел срок в тюрьме. Комбинация вполне обычная. Не исключено, что он просто пытается подставить сестру.

– Но как же нам теперь разрабатывать их дальше? – спросила Мардж.

– Забудьте о них, – сказал Декер. – Мы начинаем охоту за убийцей-призраком. Я поговорил кое с кем, и мне смоделировали ориентировку – само собой, в самых общих чертах.

Декер в сжатом виде изложил детективам предположения, высказанные Синди. Суть их состояла в следующем: если Харлан был «завербован» в Гринвэйлском клубе, то, скорее всего, и второй киллер имел отношение к «Гринвэйлу». Этот человек, по всей видимости, обладает внешним сходством с Харланом, но, вероятно, моложе, а следовательно, еще более психологически неустойчив, более озлоблен и впечатлителен. Он, возможно, страдает завышенной самооценкой, имеет привычку во всех своих бедах обвинять окружающих и, разумеется, находится в полной зависимости от Жанин, которая вертит им как ее душе угодно.

– И это все, чем мы располагаем?– расстроился Мартинес.

Гейнор поднял руку.

– Мне кажется, я мог бы тут немного помочь, – заявил он.

Все присутствующие с любопытством уставились на него.

– Я раздобыл несколько книг резерваций Гринвэйлского клуба...

– Фаррелл, какого черта ты ничего не сказал мне об этом с самого начала?! – взорвался Декер.

– Я не хотел вас перебивать, – пожал плечами Гейнор. – Когда мой босс говорит, я слушаю. А вдруг я, старый полицейский пес, узнаю что-то новое, важное и интересное?

Оливер мрачно уставился на пожилого коллегу.

– Слушай, можно задать тебе один вопрос?

– Какой?

– Как это тебе удается откапывать такие лакомые кусочки? – Оливер скорчил умильную гримасу и пропищал, передразнивая Гейнора: – «Я раздобыл несколько книг резерваций...»

– Таковы преимущества моего возраста, сынок. Гринвэйлский клуб – отличное место для сведения знакомств и приобретения связей. Пожилые люди разговорчивы и обожают помогать друг другу. А в Гринвэйле немало пожилых людей.

– А как ты вообще туда попал? Как тебя туда впустили? – с любопытством спросила Мардж.

– Двоюродный брат сестры моей жены – член клуба. Его зовут Элвуд Хэлстед. Хороший парень. Сделал деньги на пластмассе и пластмассовых изделиях. Владеет торговым центром...

– Фаррелл, нам ни к чему все эти подробности, – нетерпеливо прервала его Мардж.

– Ни к чему так ни к чему. – Губы Гейнора растянулись в добродушной улыбке. – Короче, я попросил Эла, чтобы он провел меня в клуб. Он пригласил меня позавтракать с ним. Я вообще-то стараюсь поддерживать хорошие отношения со своими родственниками.

– Молодчина, Фаррелл! – воскликнул Оливер и в восторге хлопнул себя ладонью по лбу.

– Мое умение ладить с родственниками дало неплохие результаты, не так ли? – осведомился Гейнор.

– Этого я пока не знаю, – сказал Оливер, – потому что о результатах я пока ничего не услышал.

– Прекратите препираться, – вмешался Декер. – Фаррелл, мне через час надо уходить.

– Нет проблем, лейтенант. Пока я был в клубе, мне сделали массаж. Очень полезная вещь для моих старых мышц. Массажист, который меня обрабатывал, был примерно моего возраста. Он работает в Гринвэйлском клубе с момента его открытия. – Гейнор сделал паузу. – Но он никогда не слышал о Харте Мэнсфилде.

В кабинете наступила тишина.

– Ну, и что же дальше? – подстегнул Гейнора Декер.

– Ох, извините. Что-то я сбился с мысли. – Гейнор откашлялся. – Так или иначе, этот массажист был очень любезен и дал мне возможность ознакомиться со старыми книгами резерваций. Некоторые из них заполнены несколько лет назад. Короче, мне удалось выяснить, что Жанин по меньшей мере в течение последних четырех лет раз в неделю ходит в клуб на массаж, а массирует ее женщина по имени Джейн.

– И что, эта Джейн вела себя подозрительно? – спросил Мартинес.

– Подозревать можно кого угодно. Но я в ней, как и в ее поведении, ничего подозрительного не заметил.

Снова наступила тишина.

– Ну, а дальше что? – не выдержал Уэбстер.

– Дальше? Ничего. – Гейнор лукаво улыбнулся. – Я вычеркнул эту самую Джейн из списка. Жанин пользовалась в клубе и другими услугами – бывала в ресторане, в магазине косметики, в парикмахерском салоне, в салоне ароматерапии, в салоне красоты, у маникюрши... надо сказать, эта женщина очень следит за своими ногтями. – Очередная пауза. – В общем, во всем этом нет ничего особенного... – продолжил было Гейнор, но его перебил Оливер:

– Фаррелл, ради бога, давай побыстрее.

– Да ладно, я уже почти закончил. – Фаррелл снова откашлялся. – Итак, как я уже сказал, ничего подозрительного мне раскопать не удалось, потому что все косметические, терапевтические и прочие процедуры ей делали женщины.

– Но ты ведь сам говорил, что подозревать можно кого угодно, – напомнил Уэбстер.

– А что, интересная мысль, – заметила Мардж. – Что, если Жанин одновременно обрабатывала и мужчину, и женщину?

– По-моему, это уже перебор, – возразил Мартинес. – Мы и так исходим из посылки, что именно она организовала побоище в ресторане, хотя у нас нет для этого достаточно веских оснований, а теперь еще начинаем приписывать ей склонность к половым извращениям.

– Да нет, ее массажистки и прочая обслуга, с которой она имела дело, меня не заинтересовали, – сказал Фаррелл – В отличие от ее партнеров по теннисному корту.

– Фаррелл, хватит ходить вокруг да около! – рявкнул Декер.

– В последние полгода она играет с одним и тем же партнером.

Все сотрудники отдела снова напряженно уставились на Гейнора. Тот, однако, не торопился удовлетворить их интерес.

– Ну, давай дальше, – поощрил его лейтенант.

– Ее партнер – джентльмен по имени Шон Амос.

Декер стиснул зубы.

– Кто такой этот...

– Очень богатый юноша.

– Юноша?– оживилась Мардж. – И сколько же ему лет?

– Шестнадцать... хотя нет, погодите. – Фаррелл полистал свои записи. – Недавно исполнилось семнадцать.

– Вот вам и растление несовершеннолетнего, – радостно потер руки Оливер.

– Не пройдет, – возразила Мардж. – Мальчик уже достаточно взрослый.

– Странноватый у них, однако, секс получается, – заявил Мартинес. – Жанин-то, слава богу, двадцать восемь. И потом, откуда мы знаем, что между ними вообще что-то было?

– Ты ведь не слепой, Берт, – сказал Оливер. – Ты же видел Жанин.

– Да, ты прав.

– А как он выглядит, этот парнишка?– спросил Оливер.

– В книгах резерваций нет фотографий, Скотт, – наставительным тоном заметил Фаррелл. – Но я задал пару осторожных, вежливых вопросов по поводу его семьи. – Гейнор снова повернулся к Оливеру. – Используя преимущества своего возраста.

– Выкладывай, – велел Декер и раскрыл блокнот.

– Отца парня зовут Ламар Амос. Ему шестьдесят два. Деньги сделал на техасской нефти. Владеет нефтеперерабатывающим заводом в Лонг-Бич.

– А живет, наверное, в Уэст-Вэлли? – Мартинес скорчил гримасу. – Это же почти в пятидесяти милях отсюда.

– Нет, не в Уэст-Вэлли. Он живет в Палос-Вердес вместе со своей двадцатичетырехлетней женой Эмбер, четвертой по счету.

– А кто же мать Шона? – поинтересовался Декер.

– Лили Амос. Ей сорок лет, живет в Уэст-Вэлли-Эстейтс. Вот она-то как раз и является членом клуба.

Декер вспомнил об ориентировке, составленной Синди – член клуба, молодой человек, возможно подросток, импульсивный, не умеющий контролировать свои чувства.

– Ты выяснил, где он учится? – обратился лейтенант в Гейнору с новым вопросом.

– Само собой. В Уэстбриджском подготовительном колледже.

– Обожаю мальчиков в синих клубных пиджаках, – бросил Оливер. – Может, мне побеседовать с этим парнишкой?

– А какие у тебя для этого основания? – резонно заметила Мардж. – То, что он играет в теннис с Жанин Гаррисон? Если уж она к лейтенанту прицепилась вообще на ровном месте, то стоит ей узнать, что мы допрашиваем ее несовершеннолетнего партнера по теннису, – и она точно даст нам прикурить.

– Скажи, Фаррелл, а сколько времени миссис Амос живет по своему нынешнему адресу? – спросил Декер.

Гейнор перелистал записи.

– Шесть лет. А в клуб вступила пять лет назад.

– Хорошо. Думаю, у них с сыном уже сложился определенный распорядок дня. За выходные парень никуда от нас не денется, а в понедельник возьмемся за дело со свежими силами. – Декер повернулся к Уэбстеру – Мне нужен человек, который умеет говорить на жаргоне, распространенном среди студентов и выпускников Большой восьмерки. [12]12
  Большая восьмерка – т. н. «Лига плюща» – восемь старых, престижных, дорогих университетов Новой Англии.


[Закрыть] Тебе это по силам?

– Я что-то не пойму вашей задумки, лейтенант, – ответил Уэбстер.

– Шон ведь играет в теннис, так? – стал объяснять Декер. – Его мать была членом клуба в тот период, когда Харлан работал в «Гринвэйле» инструктором по теннису – это было два года назад. Давайте предположим, что Шон в течение какого-то времени брал у него уроки. Допустим также, что, возможно, – я подчеркиваю, возможно! – он помнит инструктора по имени Харт Мэнсфилд.

– Значит, мы будем расспрашивать Шона о Харлане, а не о Жанин Гаррисон, – догадался Оливер.

– Совершенно верно, – удовлетворенно улыбнулся Декер. – Мы будем задавать Шону вопросы о Харлане Манце, или Харте Мэнсфилде. Вы ведь знаете – подростки любят находиться в центре внимания. Даже если Шон хотя бы раз видел Харлана, он обязательно об этом скажет.

– И о чем же мы будем его спрашивать, лейтенант? – Уэбстер озадаченно посмотрел на Декера.

– О том, помнит ли он Манца, не заметил ли каких-либо странностей в его поведении, не случались ли с Манцем припадки ярости... любую чушь. Главное – разговорить парня.

– А если он сам, по своей инициативе упомянет о Жанин? – не унимался Уэбстер.

– Если Шон вскользь, ненароком, упомянет о Жанин, – помолчав немного, ответил Декер, – к примеру, скажет что-нибудь вроде: «Знаете, вам лучше поговорить с моей партнершей по теннису, потому что она играла с Манцем дольше, чем я», – это будет означать, что, скорее всего, он встречался с Жанин Гаррисон только на корте, не более того.

– А если он так не скажет, лейтенант? – подала голос Мардж.

Декер лишь пожал плечами.

– А можно мне задать ему вопрос о его партнере по игре в теннис – не упоминая при этом никаких имен? – спросил Уэбстер.

– Слишком опасно, – прогудел Мартинес. – Совершенно согласен, – поддержал его Декер. – Главное в данной ситуации – это прикрыть вас, ребята. Меньше всего мне хочется, чтобы Жанин выдвинула против Тома обвинение в предвзятости и оказании на нее давления.

– Тогда зачем вообще беседовать с этим Шоном? – удивился Оливер.

– Жанин ведь не нажимала на спусковой крючок, Скотти, – пояснил лейтенант. – Я же сказал вам – мы охотимся за призраком, за вторым стрелком, – если он вообще существует.

– Лейтенант, если Шон ее трахал, это еще не значит, что он причастен к стрельбе в ресторане, – сказал Мартинес.

– Это я понимаю, – улыбнулся Декер. – Но подобная связь совершенно определенным образом характеризует Жанин. А это может оказаться весьма полезным, в случае если она в самом деле выдвинет официальные обвинения.

Прежде чем Декер успел собраться и уехать, его вызвал к себе Стрэпп. Прикрыв за лейтенантом дверь, капитан без всяких предисловий перешел прямо к делу:

– Нам снова звонил адвокат Жанин. Она утверждает, что вы оказываете давление на ее брата.

– Это просто смешно. Дэвид и Жанин ненавидят друг друга. Если верить Дэвиду, они практически не общаются.

– Это он вам так говорит. Однако может оказаться, что на самом деле все обстоит иначе.

– Капитан, Дэвид Гаррисон жалуется, что на него оказывается давление?

Стрэпп отрицательно покачал головой. Декер сделал рукой жест, означающий: «Вот видите, все в порядке».

– Она считает, что вы используете своих людей для того, чтобы отомстить ей, – заявил капитан.

– Разумеется, это я поручил моим сотрудникам побеседовать с Дэвидом, – сказал Декер, стараясь говорить спокойно, не торопясь. – Вы ведь разрешили мне продолжать расследование.

– Да, но с точки зрения Жанин...

– Плевать мне на ее точку зрения. Она пытается помешать расследованию.

– Да, это начинает выглядеть именно так.

Декер кивнул – последняя фраза, произнесенная капитаном, немного его успокоила.

– Видите ли, – заговорил он снова, – мои люди вели наблюдение за Жанин почти целый день. Я знаю, что она не была у Дэвида и не звонила ему...

– Откуда вам это известно?

– Я привык работать основательно, сэр. Я просто запросил данные у телефонной компании. Жанин и Дэвид не созванивались. – Поскольку Стрэпп молчал, Декер решил продолжать: – Вероятно, она организовала наблюдение за квартирой Дэвида. Наблюдатель увидел, как Оливер вошел внутрь... – Декер покачал головой. – Эта женщина чертовски хороший организатор.

– У вас есть что-нибудь конкретное на Дэвида Гаррисона? – спросил капитан.

– Нет.

– Какие-нибудь перспективные версии?

– Никаких.

– В таком случае я нисколько не помешаю вашему расследованию, если прикажу вам держаться подальше от Дэвида Гаррисона до тех пор, пока мы не выработаем тактику поведения в наших отношениях с юристами Жанин.

– Что ж, не возражаю, – по крайней мере на данный момент. – Декер встал. – Я могу идти, сэр? Мне бы хотелось провести вечер пятницы в семье.

Стрэпп окинул лейтенанта подозрительным взглядом.

– Вы ведь припрятали в рукаве какой-то козырь, не так ли? – спросил он.

– Что вы сказали, сэр?

– Не прикидывайтесь дурачком, я слишком хорошо вас знаю. Я говорю о Жанин Гаррисон. Вы явно хотите добраться до нее каким-то обходным путем, и поверьте, будет лучше, если вы меня об этом проинформируете.

Декер рассказал капитану о Шоне Амосе. Выслушав его, Стрэпп принялся мерить шагами кабинет.

– Отмените ваш план, – сказал он наконец. – Не нравится мне это. Вы видели сегодняшнюю газету?

– Вы имеете в виду спортивный раздел? Да, видел.

– Надеюсь, вы понимаете, как мы должны быть осторожны. И потом, какие у вас основания для беседы с Шоном Амосом, если не считать того факта, что он – партнер Жанин Гаррисон на теннисном корте?

– Это как раз и является основанием, сэр.

– Вам надо найти что-нибудь более серьезное.

– Сэр, мы сейчас отрабатываем версию, согласно которой Харлан действовал не один, а с сообщником. Я пытаюсь выяснить, кто мог быть этим сообщником. Видите ли, сэр, я не собираюсь задавать Шону Амосу вопросы о его отношениях с Жанин Гаррисон. Я намерен расспросить его о Харлане Манце. Короче говоря, я просто хочу получить от Шона Амоса кое-какую информацию о Манце, поскольку Амос являлся членом клуба в тот период, когда Харлан работал там инструктором по теннису.

– Значит, вы будете задавать этому парню вопросы, касающиеся только Манца?

– Да. И никаких вопросов относительно Жанин. – Декер перевел дыхание. – Разумеется, если он сам захочет что-нибудь рассказать о ней, мы не станем его останавливать.

Стрэпп снова на некоторое время погрузился в молчание.

– Ну ладно, – решился он наконец. – Сделаем так. О встрече с Шоном Амосом договорюсь я. Это некоторым образом выведет вас из-под удара.

– Спасибо, – удивленно пробормотал Декер.

– Но раз уж я буду договариваться о встрече, вы проведете ее согласно моим инструкциям. Если мы хотим побеседовать с Шоном Амосом, нам необходимо будет опросить по крайней мере еще полдюжины юношей и девушек его возраста, которые играли в теннис в Гринвэйлском клубе в тот период, когда там работал Харлан Манц.

– Замечательная идея, – ухмыльнулся лейтенант. – Если у Шона Амоса роман с Жанин, он вряд ли расскажет об этом нам. Но он вполне мог проболтаться кому-нибудь из своих приятелей. Не исключено, что кто-то из них обмолвится об этом.

– Вот так мы и обработаем Шона Амоса, – подытожил Стрэпп. – Ну, а теперь плохие новости. Жанин не просто скандалит. Вам придется побеседовать с нашими ребятами. Я назначил совещание на понедельник, на девять утра.

– Внутреннее расследование?

– Да.

Декер понимающе кивнул. Ему было хорошо известно, что в случаях, когда на кого-то из детективов поступала жалоба, ее разбором обычно занимался лейтенант, возглавляющий соответствующий отдел. Поскольку Декер сам имел чин лейтенанта и руководил отделом убийств, его, скорее всего, должен был допросить Майерхоф, лейтенант из отдела по борьбе с наркотиками. Или представитель отдела личного состава, если Жанин Гаррисон решила подать жалобу в официальном порядке.

– Кто будет вести дознание – Майерхоф?

– Нет, отдел личного состава.

– Замечательно. – Декер закатил глаза. – Интересно, почему?

– Наверное, кто-то из шестерок Жанин позвонил туда, – пожал плечами Стрэпп.

– А кто адвокат Жанин?

– Какой-то Сильверберг. Вы его знаете?

– Нет.

– И я тоже. Попрошу, чтобы в ЛЗП навели о нем справки.

– Вы думаете, Лига защиты полицейских направит кого-нибудь мне в помощь... кого-нибудь компетентного?

– Разумеется, у вас будет защитник.

– Но насколько компетентный?

– Это мы узнаем только в понедельник. Если вы хотите нанять частного адвоката, – ваше право.

– Посмотрим, как далеко все это зайдет, – зло выдохнул Декер. – Дерьмовая ситуация.

– Это стандартная процедура, Питер.

– Что не делает ее более приятной.

– В вашем личном деле есть другие жалобы?

– Только одна. Подана около десяти лет назад. Один наркоман заявил, будто я его избил.

– Чем закончилось рассмотрение жалобы?

– Ее признали необоснованной.

– Это хорошо.

– Да там все было ясно. Этот тип сидел на игле, вранье было его второй натурой. С Жанин так легко не справиться.

– В ее версии нет никаких несоответствий, за которые можно было бы зацепиться?

– Поверьте мне, я сам над этим постоянно голову ломаю. Пока что ее слова против моих – и больше ничего. В лучшем случае я могу рассчитывать на то, что жалобу признают недоказанной. Если, конечно, нам не удастся выявить причастность Жанин к убийствам в ресторане.

– Было бы неплохо. – Стрэпп немного помялся, а потом спросил: – Вы рассказали своей жене о том, что против вас, возможно, выдвинут обвинения?

– Это было первое, что я сделал.

– И как она отреагировала?

– Рина просто молодец – особенно если учесть, что я в последнее время частенько срывал на ней раздражение.

– Значит, вы рассказали ей все как есть?

– К счастью, мне нечего было от нее скрывать. Я не сделал ничего предосудительного.

– Вы говорили мне, что Жанин весьма привлекательная женщина, Декер. Что, если вам предложат пройти проверку на детекторе лжи?

– Ничего не имею против – пусть проверяют.

– Но ведь вас подсоединят проводами к этой машине и начнут задавать множество разных вопросов. Очень личных вопросов – о вас, о ваших отношениях с женщинами. О вашей сексуальной жизни. Вас будут спрашивать и о Жанин, и о том, находите ли вы ее сексуально привлекательной, о том, было ли у вас желание переспать с ней. Как вы будете на все это отвечать?

– Я скажу правду.

– А что, если дело дойдет до суда? Возможно, там вам тоже будут задавать аналогичные вопросы. И тогда ваша жена может услышать какие-то неприятные для нее вещи.

– Это не проблема.

– Значит, вы сказали Рине, что Жанин вызвала у вас желание?

– Не так многословно, как об этом говорите вы, но по сути – да, – ответил Декер, и в его голосе явственно прозвучали неприязненные нотки.

– И? – вопросительно поднял брови капитан.

– Она меня ни в чем не винит. – Декер опустился на стул и ударил себя кулаком по лбу. – Господи, как это может быть, что в какой-то момент женщина кажется тебе привлекательной, а в следующий ты уже ненавидишь и презираешь ее и все, что хоть как-то с ней связано?

– Постарайтесь, чтобы о вашем отношении к Жанин Гаррисон не стало известно за стенами этого кабинета. Ваши слова звучат так, что если кто-то услышит их, вам вполне могут инкриминировать попытку мести.

– Я знаю. Придется сдерживаться.

– Если вы считаете, что Рина осилит это, было бы неплохо, чтобы она присутствовала при разборе.

– Да вы шутите, – пораженно откинулся на спинку стула Декер.

– Нет, не шучу. С формальной точки зрения она вам не помощник. Но ей не возбраняется находиться рядом с вами. Жена ведь не может свидетельствовать против своего мужа.

– Ну, и с какой стати мне тащить ее с собой?

– Я назову вещи своими именами, – сказал Стрэпп. – Ваша жена – очень красивая женщина, Питер. И к тому же она молода – гораздо моложе вас.

– На двенадцать лет.

– При разборе таких жалоб, как та, которую подали на вас, очень важное значение имеет субъективный фактор. Как вы сами отметили, в этом деле нет ничего, кроме ваших слов против слов Жанин Гаррисон. Я знаю этих клоунов из отдела личного состава – Жанин сделает им глазки, и они поверят, что вы и правда на нее набросились. Вам нужен какой-то противовес. Предъявите ваши козыри  – личное дело, говорящее о вашей долгой и безупречной службе, и вашу молодую очаровательную жену, которая в этой не очень приятной ситуации будет совершенно спокойна. Поверьте мне, это повлияет на решение представителей отдела личного состава. Теоретически так быть не должно, но на практике, как правило, так и бывает. Как вы думаете, Рина сможет выдержать, когда вам начнут задавать вопросы о ваших мыслях относительно Жанин, интимные вопросы, касающиеся вашей личной жизни?

Декер потер ладонями лицо.

– Я вовсе не утверждаю, что ее это никак не заденет, но Рина сильный человек. Думаю, она справится.

– Необходимо отработать с ней линию поведения, Пит. Говорить она должна спокойно, даже чуть небрежно. Ну и, разумеется, никаких слез. И потом, ей не следует оправдываться.

– Я понял.

– Полное спокойствие, никаких истерик

– Ясно, сэр. Я уж постараюсь, чтобы так оно и было, – криво улыбнулся Декер.