Текст книги "Квест в стране грёз (СИ)"

Автор книги: Федор Крылов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 32 страниц)

Ее взгляд был одновременно и пристальным, и полным печали.

– Ты странный человек, – сказала она. – Я никогда таких не встречала.

– И я не встречал таких, как ты.

– Ты думаешь… мы встретились случайно?

Попытка улыбнуться, судя по всему, не очень мне удалась. Неужели она могла меня раскусить? Неужели я мог в чем-то проколоться.

– Я секретный агент, – сказал я. – Я выполнял задание.

Впервые в ее улыбке промелькнуло настоящее веселье.

– Какое же задание?

– Защитить тебя от бандитов, – сказал я. – Втереться в доверие. Сблизиться. Выпытать всю информацию.

Улыбка удивительно преобразила ее лицо. Ее глаза словно осветились изнутри мягким солнечным светом.

– Какую информацию? – спросила она.

– Не знаю, – честно признался я. – Я должен выяснить, что с тобой происходит. И что творится во всем городе.

– И что дальше?

Я почувствовал, что мое лицо каменеет.

– А дальше я сделаю все, чтобы это прекратить.

И вновь эта печаль в глазах, лице, даже в улыбке, только что искрящейся настоящим весельем.

– У тебя не хватит на это сил.

– Зато хватит у моей секретной организации, – сказал я.

Она отвела взгляд, оглядела комнату, вздохнула.

– Ладно, секретный агент. Чтобы ты понял… здесь нет места рыцарским чувствам… я тебе объясню. Моему делу ты не поможешь.

– Я сделаю, все, что смогу, – сказал я спокойно, но с той абсолютной уверенностью, которая приходит, когда осознаешь, что за спиной у тебя – ничего, кроме смерти.

– Нет, Малыш, – она говорила мягко, даже бережно, словно старалась не обидеть. – Мое дело очень простое. Я пойду туда не спасать… моего сына… Я пойду прощаться.

Ее лицо вдруг стало пустым, совсем пустым, и я понял, что ей очень больно.

Но потом что-то изменилось.

В глазах промелькнула тревога. Она чуть склонила голову, будто разглядывая что-то под ногами.

Я тут же понял: не разглядывала – прислушивалась.

– Что случилось? – невольно я понизил голос до шепота.

– Ты слышишь?

Я пожал плечами.

– Нет.

Можно было, конечно, погрузиться сейчас в релаксацию и сконцентрироваться на сигналах, идущих от органов чувств. Таким способом можно уловить гораздо больше, чем слышишь в обычном состоянии.

Но сейчас, пожалуй, это не имело смысла. Если она слышит что-то подозрительное, то этого вполне достаточно – это в любом случае сигнал всеобщей тревоги.

Я огляделся по сторонам в поисках подходящего оружия.

Лиза уже была на ногах. Стояла расслабленно, но в то же время собранно – как опытный воин перед битвой.

– Они идут, – сказала она.

Глава 33. Смерть на аутсорсинг

1

– Вы в курсе, что такое аутсорсинг? – спросил Владислав Константинович.

Капитан предпочел свои знания держать при себе.

– Надеюсь, вы нас просветите, – добродушно пробасил он.

Гендиректор довольно улыбнулся. Весь его вид показывал, как ему приятно поведать о достижениях своего предприятия

Пожалуй, немного переигрывает, решил Капитан. Чуть-чуть, самую малость, но этого достаточно, чтобы вокруг гендиректора начала складываться совсем другая система координат.

Выйдя из кабинета, они ступили в широкий коридор, ярко освещенный лампами дневного света. Коридор уходил вдаль, как приличных размеров пригородное шоссе, и лишь метрах в трехстах впереди его перегораживала стеклянная стена. За ней, впрочем, тоже виднелось еще немалое свободное пространство.

Бывший цех арматурного завода был полностью переоборудован под выполнение каких-то совсем иных производственных задач.

– Дело в том, что в современной фармацевтической промышленности в последние годы происходят очень серьезные и не очень приятные процессы. Среднее число лекарств-кандидатов снизилось менее чем до одного кандидата в год на одну компанию…

Мимолетный и вроде бы автоматический жест напарника показал Капитану, что тот включил запись с одновременной перекачкой информации в бортовой банк аудиоданных.

– И это при том, что цикл создания одного лекарства занимает от десяти до пятнадцати лет, а бюджет в настоящее время составляет от 800 миллионов долларов до полутора миллиардов. В то же самое время обратный процесс идет гораздо быстрее. У многих препаратов, которые транснациональные корпорации запускали на рынок пятнадцать или двадцать лет назад, закончились сроки патентной защиты. Это означает, что скоро их начнут выпускать другие производители, в том числе в развивающихся странах – в качестве дженериков. А новых патентованных кандидатов становится все меньше и меньше. Что же в таком случае прикажете делать ведущим транснациональным корпорациям?

Вопрос был риторический, и Капитан в ответ лишь сделал благодушно-вопрошающее лицо.

У гендиректора Бахтина был хорошо поставленный голос профессионального лектора. Но голосом дело, пожалуй, и ограничивалось. Настоящим лекторским мастерством Владислав Константинович не обладал, и на его лекциях, если он действительно когда-то их вел, студенты, скорее всего, дремали.

Оперативникам, однако, было далеко до безмятежной дремоты. Едва ли когда-то лектора Бахтина слушали более внимательно.

– Единственный выход для фармацевтических гигантов, – несколько монотонно продолжил гендиректор, – минимизировать свои расходы, чтобы хоть как-то поправить баланс. Они развивают систему аутсорсинга, то есть выводят часть исследовательских работ за пределы своих компаний. Размещают заказы на эти работы на стороне.

Капитан решил, что пора подать соответствующую реплику.

– Например, в фирме «Биотехнологии»?

В улыбке гендиректора проглянула большая, чем требуют правила приличия, доза самодовольства.

– Вы совершенно правы, товарищ следователь. – Слово «товарищ» оказалось, пожалуй, излишне акцентированным, отчего приобрело уничижительный смысл. Но, похоже, сам гендиректор этого не заметил. – Только не думайте, что нам это далось легко и просто. Нет. За свой кусок пирога нам пришлось долго и напряженно бороться.

По сторонам коридора, по которому они шли неспешным шагом, стали попадаться двери. Широкие двустворчатые, совершенно прозрачные, но, на взгляд Капитана, не просто стеклянные, а изготовленные из какой-то разновидности стеклопакета. Такие, скорее всего, так просто не разобьешь.

– И все же, каким конкретно производством вы занимаетесь?

Гендиректор остановился у ближайшей двери.

– Вот, посмотрите. Здесь идет скрининг.

– Что-что?

Вопрос Капитана вызвал новую самодовольную улыбку.

За прозрачной дверью виднелись широкие столы, уставленные непонятной аппаратурой, отдаленно напоминающей офисное оборудование, и некими плоскими пластиковыми коробками с множеством ячеек.

Капитан улыбнулся в ответ, благодушно соглашаясь с констатацией собственного невежества.

Но внутри у него все напряглось. После последней фразы гендиректора в микродинамике оперативной связи раздался сигнал. Его тональность однозначно указывала на то, что это сигнал бортового компьютера. Точнее – анализирующей программы, пропускающей через себя всю добытую информацию.

Программа-анализатор пришла к выводу, что аудиоданные, поступающие с микрофонов оперативников, имеют самое непосредственное отношение к осуществляемой ими операции.

Следующий сигнал, поступивший через пару секунд после первого, дал знать, что данная информация, вместе с другими отобранными программой файлами пересылается напрямую в центр.

Ни Капитан, ни Стас, принявший те же самые сигналы, ничем не проявили свою истинную реакцию. Стас так даже зевнул, старательно прикрыв рот ладонью и отвернувшись в сторону.

Но гендиректор это заметил. Его очередная улыбка была почти откровенно презрительной.

Они уже шли дальше по коридору, следуя за гостеприимным хозяином.

Скучающий взгляд Стаса автоматически фиксировал размещенные под высоким потолком видеокамеры наблюдения.

Голос Бахтина становился все более монотонным. Тактика, которую он выбрал, стала для оперативников совершенно ясна: не скрывать интересующую следствие информацию, а просто топить ее в море технических подробностей, элементарных для профессионала, но для дилетанта, быть может, выглядящих откровением.

Однако программа едва ли ошибалась. И Капитан, и Стас понимали, что, выражаясь слоганом известного телесериала, «истина где-то рядом».

Только вот в чем она состоит?

Явно, конечно, не в общедоступных знаниях о процессах, происходящих в мировой фарминдустрии.

С другой стороны, и эта информация что-то объясняла. Оставалось только понять – что.

В этом им программа-анализатор помочь не могла.

2

– Позвольте, я вам сделаю необходимые пояснения, – голос генерального директора звучал все так же усыпляюще-монотонно, но за этим привычным покровом угадывалось теперь и нечто другое – злорадство и, одновременно, самолюбование. Гендиректор Бахтин явно гордился тем, как искусно, как мастерски он выполняет свою задачу – пудрит мозги заезжим следакам. – Из чего, вы думаете, складывается процесс создания нового лекарства?

Стас в очередной раз не сумел скрыть зевок.

Капитан вежливо поддержал профессиональный лекторский ход их радушного хозяина:

– Надеюсь, вы нас просветите.

На улыбку гендиректора он предпочел больше не смотреть.

– Разумеется, разумеется, товарищи следователи…

Мимо проплывали, одна за другой, все такие же прозрачные двери. За ними виднелось оборудование, частью все такое же безликое и непонятное, как в помещении, где велся скрининг, частью же вполне знакомое любому школьнику – колбы, пробирки, реторты, над которыми колдовали люди в белых халатах.

– Итак, любое лекарство начинается с выбора биомишени.

– Мишени? – вежливо удивился Капитан.

– Именно мишени, – подтвердил Бахтин. – Это может быть, к примеру, участок хромосомы – ген, отвечающий за возникновение той или иной болезни, или, скажем, белок, чья функция в организме нарушилась и привела к проявлению патологии. Вы понимаете, о чем я говорю?

– Хорошо, – благосклонно кивнул Капитан. – С этим все более-менее ясно.

– Прекрасно, – просиял гендиректор. – Тогда вы поймете и все остальное. Следующая стадия заключается в поиске низкомолекулярного соединения, обладающего нужным фармакологическим действием.

Капитан счел уместным поинтересоваться:

– Этим вы и занимаетесь?

– О, с этим-то как раз не так все просто, как может показаться. На самом деле поиск химического вещества – это очень трудоемкий процесс, имеющий много стадий. Сначала происходит подбор библиотеки соединений для конкретной биомишени, которая интересует заказчика. Создают библиотеку в виртуальном виде, и она может насчитывать несколько тысяч веществ. Затем из нее с помощью компьютерных программ отбирают несколько сотен наиболее активных соединений – «хитов». Имея компьютерные формулы веществ, их затем реально синтезируют. Вот здесь – одно из производственных помещений, где мы занимаемся как раз этим.

Комната за прозрачной дверью ничем не отличалась от всех, что они уже видели.

– После этого полученные соединения анализируются на активность по отношению к биомишени. Этот процесс, называемый скринингом, заключается в том, что в белок-мишень робот добавляет разные соединения из подготовленной библиотеки, а специальная аппаратура регистрирует происхождение реакции. Это – первый раунд цепочки исследований.

– Значит, есть и второй? – поинтересовался Капитан. – Как все это сложно для нас, простых смертных.

Гендиректор Бахтин скромно улыбнулся.

– И, тем не менее, по этим схемам мы работаем.

Едва ли он подозревал, что каждое его слово в эту минуту записывалось, анализировалось и передавалось на тысячу километров отсюда, в место, о существовании которого он не узнает никогда и где его лекция для заезжих дилетантов уже нашла своих новых благодарных слушателей, ни один из которых даже не думает дремать.

– Итак, начинается второй раунд нашей работы. Проявившие в процессе скрининга активность вещества вновь становятся базой для создания следующей библиотеки аналогов. Новые вещества опять синтезируют, а потом подвергают скринингу. Так на этой стадии из «хитов» получают так называемых лидеров – самые активные соединения, которые в перспективе могут стать фундаментом для нового лекарства.

Генеральный директор остановился, обвел широким жестом пространство вокруг себя.

– Вот, собственно, чем мы здесь и занимаемся. Если вас интересуют документы или какие-то технические подробности, за исключением, конечно, тех, что составляют коммерческую тайну, то…

– Нет-нет, – благодушно прервал его Капитан. – Боюсь, погружаться в тонкости не имеет смысла. Мы все равно ничего в этом не поймем.

Бахтин машинально развернулся, поощрительно кивая и направляя своих попутчиков в обратный путь.

– Тогда, если не возражаете, я вас оставлю. Работа, знаете ли…

– Конечно, конечно, – спохватился Капитан. – Простите, что отняли ваше время. Мы понимаем: исследования – это вещь серьезная!

Он уважительно поднял палец вверх и сделал вид внушительный и немного глуповатый.

Стас мгновенно уловил предписанную Капитаном схему разделения ролей.

– Еще минуту, господин директор, – взгляд его стал профессионально настороженным и откровенно хитрым. – Если позволите, конечно.

Бахтин вроде бы украдкой, но так, чтобы это все заметили, взглянул на часы.

– Ну, если минуту, то пожалуйста.

Стас наморщил лоб, прищурился и стал удивительно похож на неопытного актера самодеятельного театра, старательно вошедшего в образ профессионального сыщика.

– Это все – отделка помещений, оборудование – оно окупает себя? Это как, прибыльный бизнес?

Гендиректор сухо улыбнулся, и на этот раз злорадства в его улыбке не просматривалось, зато беспокойство оба оперативника уловили.

– Разумеется, отдача от этого дела имеется. Я, впрочем, этой стороны не очень касаюсь. На это у нас имеется финансовый директор. Могу только сказать, что наш оборот за предыдущий год составил сумму порядка пятнадцати миллионов долларов.

Стас уважительно воздел брови. Капитан благосклонно кивнул.

– Да, это неплохая сумма.

Бахтин сокрушенно вздохнул.

– Проблема в том, что каждая новая технологическая ступень становится все дороже, а рынок этих услуг соответственно сужается. Попасть туда становится труднее. Мы пытаемся сейчас освоить более высокие ниши – проверку соединений на токсичность и предклинические испытания на животных. Думаю, рано или поздно мы сможем это сделать.

– А как же испытания на людях? – благожелательно поинтересовался Капитан.

Улыбка гендиректора стала совершенно лучезарной.

– Что вы, что вы! Финальные стадии создания лекарства, включая клинические испытания препарата, не говоря уже о непосредственном производстве – все это многомиллиардный бизнес, куда нас, я имею в виду не только нашу фирму, но и Россию в целом, никто пускать не собирается. Увы, настоящие деньги делаются на мировом рынке несколькими фармацевтическими гигантами. А мы занимаемся их обслуживанием. Пусть и высокотехнологичным, но все же обслуживанием.

Он снова сокрушенно вздохнул на этот раз совершенно демонстративно посмотрел на часы.

– Да-да, мы уже уходим, – извиняюще вскинул руки Капитан. – Спасибо за объяснения. Вы нам очень помогли.

Улыбку гендиректора стерла мина озабоченности.

– Не знаю, каким образом это может помочь в расследовании убийства…

– А фирма «Биотехнологии» занимает только это здание?

– Этот корпус и прилегающие офисные здания. Вы их все видели, когда шли от проходной.

– А вся остальная территория? Вы имеете к ней отношение?

– Только номинальное. Но, знаете ли, в последнее время пришлось нам и там начать наводить порядок. Вы, наверное, представляете, как это происходит: корпуса ветшают, в ограде появляются дыры, начинается растаскивание всего, что можно унести, вплоть до кирпичей из стен. К тому же бомжи, собаки бродячие. Были случаи, людей кусали… В общем, хоть территория и большая, мы были вынуждены взять ее под контроль.

Стас снова хитровато прищурился.

– Вы не против, если мы там побродим, посмотрим, что к чему?

Гендиректор задумался.

– Лучше бы, конечно, предъявить нашей охране какое-то официальное предписание…

– В смысле? – наивно удивился Стас. – Ордера на осмотр места преступления вообще-то не требуется.

– Ну, насчет преступления мы и сами пока ничего точно не знаем, – благодушно уточнил Капитан. – Речь идет лишь о небольшой ознакомительной прогулке.

Бахтин нетерпеливо пожал плечами.

– Не думаю, что там есть, на что смотреть. Но если вам надо, то пожалуйста. Я предупрежу охранников. Только будьте осторожны. Кое-где там – настоящие развалины. Легко можно провалиться в какую-нибудь яму. К тому же бродячих собак еще очень много, и что-то в последнее время они стали слишком агрессивными. А теперь, извините, мне надо бежать.

После прощального рукопожатия гендиректор исчез за одной из ближних дверей.

Оперативники последовали к выходу.

Они уже подходили к проходной, когда в микродинамиках у обоих раздался мелодичный зуммер. Сигнал дальней оперативной связи.

Сообщение от Малыша.

3

Я понял, что за всеми перипетиями сегодняшнего дня я упустил – вернее, почти упустил – очень важное дело: мне давно уже следовало связаться с товарищами. Точнее, наверное, будет сказать, не связаться, а отослать сообщение.

В нашем деле это одно из самых важных обстоятельств. Если ты умрешь, твоя команда должна знать, как это произошло – хотя бы для того, чтобы твоя смерть не подставила остальных.

Правда, сейчас это казалось весьма проблематичным: времени воспользоваться связью уже не было.

За дверью раздавались тихие, но вполне различимые шаги. И почти сразу же с противоположной стороны комнаты донеслись тихие скребущие звуки.

Неужели они готовят нападение с двух сторон?

Эта мысль мне самому показалась очень важной. Но возможности до конца вытащить ее на свет – ведь что-то же она в себе несла, что-то наверняка имеющее дополнительные смысл и значение – у меня уже не оставалось.

Я повернулся к Лизе. Она бросила на меня быстрый взгляд и тут же повернулась к двери. Но я успел увидеть: под напряжением, сковавшим ее лицо, просматривались боль и страх.

Мне стало стыдно. Из нас двоих именно я был настоящим воином – не спортсменом, как она, а именно воином – тем, кто смотрит в глаза смерти. Кто умеет не просто драться, а убивать.

В ее руках была палка. Я понял, что пока я перебирал в уме свои соображения, она успела отломать ножку от ветхого, но увесистого венского стула. Сейчас она держала ее двумя руками, чуть отставив, как меч.

Мне тоже нужно было вооружиться.

Впереди в углу, возле следующего окна я увидел две блестящие металлические трубки, прислоненные к стене. Не меч и не палка, а, скорее, шест. Что ж, тоже неплохо. Базовая техника работы с шестом входит в начальный уровень подготовки любого оперативника.

Я двинулся туда, по пути огибая стол с чем-то, напоминающим древний ламповый усилитель.

Звуки и за дверью, и за стеной почему-то стихли. Впрочем, почему – было совершенно ясно. Полная тишина бывает перед самой бурей.

Мои кроссовки еле слышно поскрипывали при каждом шаге. Сзади до меня донесся вздох, к которому примешался тихий звук – нечто вроде слабого непроизвольного стона.

Я понял, что Лизе не просто страшно – она на грани отчаяния. Должно быть, она уверила себя, что здесь – пусть и временное, но безопасное убежище. На деле оно обернулось западней.

Она не знала, почему это произошло.

А я? Мог ли я сформулировать свою догадку?

В следующее мгновение без всякого перехода мертвая тишина сменилась оглушительной какофонией.

Стена прямо передо мной вспучилась, превратившись в огромный пузырь. По нему проступило множество черных трещин. Пузырь лопнул, и прямо в комнату полетели осколки.

Взрывное устройство направленного действия – это автоматически отметила та часть моего сознания, что ведала профессиональными знаниями. Другая часть, отвечающая за инстинкты, заставила меня нагнуться.

А третья, может быть, самая разумная, понимающая, что лучшая защита от любого наступления – это контратака с быстрым выходом из зоны поражения, заставила меня ухватиться за усилитель.

Взорванная стена еще осыпалась кусками гипсокартона. В темном пространстве за рваным проломом клубилась белая, как плотный туман, меловая пыль.

Я шагнул вперед. Сзади тоже что-то грохотало, ломалось, сыпалось на пол. Я услышал пронзительный крик, полный ужаса – не женский, мужской. Времени отвлекаться не было.

Подшагнув вперед, я сдернул со стола тяжеленный прибор. Он пошел вниз. Челночным движением я подал центр тяжести тела вверх и вперед, а затем, без остановки, вниз и назад.

Мои руки сыграли роль маятника. Здоровенный коробок усилителя в моих прямых руках пошел по дуге прямо к пролому. Когда он поднялся на уровень груди, я вложил в его движение мощный толчок ног и рук.

А в проломе, разом отлепившись от невидимых боковых стен, появились две темные фигуры с автоматами наперевес.

Опять автоматчики…

Теперь против нас действовали не дилетанты-«ратоборцы», пусть и ведомые кем-то более подготовленным, а настоящие профи из частной армии «Лотоса-М».

Увидев летящий на них массивный предмет, они выбрали именно тот способ реагирования, который выбирают люди, опьяненные попавшим в их руки мощным стрелковым оружием.

Они могли бы просто посторониться, легко избежав столкновения. Вместо этого они одновременно вскинули свои автоматы – я не успел разглядеть, но почти наверняка это были уже знакомые нам «Хеклер-кохи» – и открыли стрельбу.

После своего броска я уже уходил в сторону, благо стол, наконец, закончился и передо мной оказалось свободное пространство.

Грохот двух автоматов на время перекрыл все прочие звуки.

Из летящего устройства во все стороны полетели осколки. Выбивая искры, от его стального корпуса с визгом рикошетировали пули. Но все это не остановило усилитель и даже не изменило траекторию его полета.

Сообразив, наконец, что даже автоматическое огнестрельное оружие – это не палочка-выручалочка, автоматчики попытались отпрянуть.

Но было поздно. Массивный железный ящик усилителя, опустившийся в падении уже на уровень живота, врезался в них и легко, как кегли, сбил с ног.

В глубине помещения, прямо за проломом, замаячила еще одна фигура.

Я скользнул в сторону и метнулся в угол у окна.

На то, чтобы схватить одну из блестящих металлических трубок, ушла лишь доля секунды. Она действительно была из металла – пальцы ощутили характерный холод, – но при этом слишком легкая для настоящего боевого шеста или, скажем, посоха.

И все же это лучше, чем ничего.

Я устремился обратно к пролому.

Мне потребовалось сделать сознательное усилие, чтобы не отвлекаться на то, что происходило в другом конце помещения. Я лишь зафиксировал краем глаза два неподвижно лежащих тела.

Вопли ярости и ожесточения вперемежку со звуками борьбы недвусмысленно указывали, что Лиза жива и продолжает оказывать сопротивление.

Я был еще на середине расстояния до пролома, когда из него показалась рука с пистолетом.

Дуло пистолета качнулось в сторону, ловя цель.

Я послал свой шест вперед.

Его легковесность в данном случае сыграла мне на руку, позволив развить хорошую скорость. Верхняя часть трубки, с гулом описав в воздухе полукруг, опустилась на запястье вооруженной руки.

Грохнул выстрел. Пуля впилась в пол у опустевшего стола. Кувыркаясь в воздухе, пистолет полетел в сторону. Рука, отдернувшись, исчезла в проломе.

Сзади раздалось еще два выстрела. На них наложился крик. Что-то с грохотом обрушилось – наверное, стойка все с той же допотопной радиоаппаратурой.

Разворачивая шест, я поравнялся с проломом и резко затормозил, готовясь поменять направление.

Прямо передо мной стоял атлетически сложенный мужчина в строгом деловом костюме. Его правая рука, перебитая в запястье, была прижата к груди. Кровь испятнала алыми пятнами белоснежную сорочку и серый, в разводах, шелковый галстук. Но, несмотря на серьезное ранение, мужчина не потерял головы. Он уже извлек откуда-то второй пистолет и сейчас большим пальцем левой кисти неловко переводил рычажок предохранителя.

Я услышал сухой щелчок, различимый даже на фоне общего гвалта и понял, что мне опять придется работать на опережающей контратаке.

Запрыгивая в пролом, я резко присел в нижнюю стойку.

Выстрел. Пуля пронеслась над моей головой.

Прямой колющий удар. Конец шеста поразил пах мужчины. Тонко ёкнув, стрелок согнулся, но левая рука, хоть и нетвердо, снова стала выходить на цель.

Новый короткий укол, на этот раз в горло. Мужчина стал оседать. Я же быстрым диагональным ударом шеста выбил пистолет из его руки.

Еще два быстрых удара, и оба автоматчика, шевелящиеся на полу, как полураздавленные тараканы, прекратили свои бессмысленные движения.

Подхватив пистолет, я быстро осмотрелся.

Пространство за проломом было чем-то вроде широкого и короткого коридора. В боковой его стене виднелась в полумраке распахнутая дверь.

Что-то шевельнулось там, и я не раздумывая выстрелил три раза подряд. Секунду спустя из дверного проема выпал, как срубленное дерево, второй мужчина в темном деловом костюме.

Больше я не уловил ни движения, ни звука. Что, впрочем, ни о чем не говорило: времени для полноценной разведки местности у меня не было.

Бросив шест, я развернулся и выпрыгнул из пролома.

Прямо напротив меня посреди комнаты медленно заваливался на бок один из нападавших.

Последний нападавший.

Быстрый осмотр показал, что кроме нас с Лизой, в комнате присутствовали лишь бесчувственные тела.

Я насчитал пятерых. Все при оружии, они пришли сюда явно по нашу душу. Пришли убивать.

Опустив пистолет, я шагнул к Лизе.

– Ты цела?

Она осторожно, словно хрупкий стеклянный предмет, положила на стол свою изрядно деформированную, расщепленную на конце, с вмятинами по всей длине дубинку.

– Цела.

По ее бесчувственному, тусклому голосу было ясно, что эта схватка далась ей слишком большим напряжением сил.

Она покачнулась. Я подбежал и обхватил ее за талию.

Она уткнулась мне в плечо и заплакала, тихо и жалко, как заблудившийся ребенок.

Я ощутил под рукой кожаный ремень и нечто твердое, идущее вверх по спине, как планка ортопедического корсета.

Ножны.

Все это время ее меч был при ней, но она им не воспользовалась. Несмотря ни на что, она не хотела убивать.

Но я-то знал, что новые смерти, неизбежные в грядущих событиях, уже не зависят ни от нее, ни от меня.

Карусель закружилась, и каждая фигура отныне была обречена исполнять до конца свой вариант одного и того же танца.

Танца смерти.