Текст книги "Король-Бродяга (День дурака, час шута)"

Автор книги: Евгения Белякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 31 страниц)

– Но простите мне мою невежливость, я так и не представился. Лорд Вито, к Вашим услугам!

– Нет, что вы, – я согнулся, насколько мог низко при моем горбе, – Это мы к Вашим услугам!

Неловкий разговор этот, по счастью, прервали – явился префект с нашими вещами. Я расписался в протоколе заседания и, поклонившись всем, как можно быстрее удалился, прихватив за загривок ученика.

Выйдя наружу, мы с Рэдом оба сощурились от яркого света. Вопреки моим ощущениям, родившимся в темном помещении суда, солнце еще только начало клониться к горизонту, значит времени, чтобы найти новую таверну, выпить после переживаний, и вымыться после ночи, проведенной в тюрьме, у нас было предостаточно. Покупку одежды для Рэда я оставил на следующий день. Пройдясь по улице, я свернул пару раз в неожиданные переулки, и вернулся на ту же площадь перед судом. Петлял я так, потому что мне нужно было кое-что проверить. Убедившись в том, что прав, я покачал головой в притворном удивлении собственной памятью, и сунул Рэду монету.

– Мальчик мой, сбегай-ка в 'Кота', и попроси хозяина отдать нашу колымагу. Извинись за неудобства и все такое, объясни, что после всего этого нам лучше пожить в другом трактире. Вот, хотя бы в 'Горячей сковородке'. – Я ткнул пальцем в заведение напротив. – Если кому-нибудь опять придет в голову потащить нас в суд, так мне хотя бы не придется волочить свои старые кости через весь город, тюрьма тут, под боком.

Я отечески похлопал Рэда по спине и он трусцой припустил вперед. Неуверенно покрутил головой на перекрестке, но все же выбрал верное направление.

А мне предстояло направиться в 'Сковородку', и, судя по всему, дождаться там того человека, что шел за нами от здания суда, скрывая лицо в тени капюшона.

Трактир, который я посещал впервые, сразу удивил меня чистотой и тишиной, что более подходило для храма, а не для питейного заведения. Но, присмотревшись, я понял, в чем дело. Посетителей было мало, и в основном – стражники. Городские, судейские, пара королевских гвардейцев – что вполне объясняло, почему простой люд не заходит сюда устроить парочку-другую пьяных погромов. Кому захочется после веселой пляски на столе оказаться в лапах у стражей закона и тут же угодить в камеру? Хозяин, видимо, и сам был бывший стражник, по крайней мере, взгляд у него был цепкий, как у ищейки. Словом, закрытое заведение, для своих.

Я премило улыбнулся и занял столик посередине, чем сразу вызвал всякое отсутствие интереса со стороны завсегдатаев. Вот если бы я таинственно прокрался в самый темный угол зала, они бы кинулись на меня, как свора псов. Я со звоном пустил серебряную монетку кругом по столу и хозяин, мигом прекратив трепаться с дружками, подскочил ко мне.

– Что будет угодно господи… э-э-э, мастеру?

Видимо, завидев блеск денег, он уверился в моем благородном происхождении, но, подойдя поближе, по виду моему понял, что промахнулся, и назвал меня так, чтобы уж точно не ошибиться. Мастером в наших краях называют всех, от ремесленников до купцов. А видок у меня, все же был малость подозрительный – кое-где на одежде осталась солома, и башмаки были в грязи. Я решил сразу же развеять все возможные подозрения.

– Я только что стал свидетелем королевского правосудия! – провозгласил я, прихлопнув монету ладонью, пока она не спрыгнула на пол, – Наш король оправдал меня, он самый справедливый король в мире! Угощаю всех!

Кружки взметнулись вверх в приветственном тосте 'За короля!'. Я заказал пива и позволил себе расслабиться. Откинулся на спинку стула и выбил пальцами замысловатую дробь по столешнице, кося глазом на дверь. Если я не ошибаюсь, таинственный преследователь сейчас должен войти – это в том случае, если у него ко мне дело. А если он послан просто проследить, он останется снаружи… Ну… А, вот и он.

Похоже, молодой лорд Вито был прекрасно осведомлен об особенностях местной публики, потому что тоже предпочел войти в трактир открыто, откинув капюшон. Блеснув зубами на пороге, он мягким шагом двинулся ко мне, лавируя меж столов. Кому-то даже кивнул, как старому знакомому – не таится. Значит, тыкать кинжалом в бок не собирается.

– А вот и вы, – радостно обратился он ко мне, и прищелкнул пальцами, – вы не смогли бы, даже если б очень захотели, выбрать место, наименее подходящее для нашего разговора. Но я уверен, вы зашли сюда не намеренно.

– Это была первая попавшаяся забегаловка, а мне хотелось хлебнуть пивка, – я вскочил, церемонно выполнил все положенные сгибания тела, несмотря на то, что он замахал на меня руками в самом начале, и, пожав плечами, сел на место. – Хотя, если вам тут не нравится, мы можем…

– О, тут очень мило… – он с сомнением окинул взглядом выскобленный каменный пол и занавески на окнах. Видимо, отметил странную несочетаемость голубых цветочков на занавесях и публики, но смолчал. Потом посмотрел наверх, и, заметив над своей головой связки каких-то луковиц, передвинул свой стул, так, будто опасался падения на голову всякой дряни.

Подбежал хозяин.

– Милейший, мне бокал вина. Лучшего.

– О… сударь… что-то такое было… я сейчас… – замялся трактирщик, бухнул передо мной кружку и развернулся. Но тут лорд Вито аккуратно и несколько брезгливо остановил его, взяв двумя пальцами край фартука, отчего хозяин застыл, как вкопанный, и вытянулся стрункой.

– Э-э-э, милейший, в бокале. Не в кружке. И помойте его. Два раза.

И как ни в чем не бывало, молодой человек повернулся ко мне. Я приподнял бровь.

– Я уж было решил, что это самый приличный трактир во всем городе, но после ваших слов о бокале… я, пожалуй, переменю мнение… – я изобразил задумчивость и окунул верхнюю губу в пиво.

– Ну-у, так примерно и есть, только уж простите, мои привычки несколько отличаются от привычек этих… господ. Я люблю пить вино из чистых бокалов, а не из грязных кружек.

– А зачем вы следили за мной? – перешел к делу я, кося небрежным взглядом на дверь. Только бы Рэд не явился раньше времени. Лучше было бы, чтоб он заплутал на часик-другой, пока мой новый знакомый дегустирует тут напитки. Мальчишку удалось отмазать от суда, но этот проницательный черноглазый вельможа явно что-то заподозрил, и я бы предпочел справиться с ним сам. В данном случае слово 'справиться', как это ни прискорбно, включало в себя и избавление от трупа чересчур назойливого лорда. Конечно, только в том случае, если подтвердятся мои худшие опасения.

'Наш славный король Гедеон, в битвах прославился он!' – надрывались за соседним столом стражники, обнявшись и в едином порыве патриотизма заливая все вокруг пивом и пьяными слезами. Странно было видеть их вместе, ведь, насколько я помнил, городская стража и гвардейцы короля никогда не были дружны между собою – наоборот, их отношения постоянно находились между отметкой 'пренебрежительное соревнование' и 'откровенная вражда'. Что же, если победа в войне так сблизила их – ура победе!

– Зачем? Чтобы поговорить с вами. – Честно (или нет?) ответил лорд, и одарил подошедшего хозяина благосклонным взглядом. Видимо, бокал был достаточно чист. – Меня очень заинтересовали монеты, которые вы нашли.

– Меня они тоже заинтересовали, когда я их нашел, – сухо ответил я, гадая, когда же он прекратит свою словесную пикировку. Он, видимо, почувствовал мое настроение и прекратил ерничать.

– Только огромным удивлением я могу объяснить свое первоначальное неверие в то… что это действительно вы… Ваше Величество.

Шах?

– А это действительно я, Советник? – усмехнулся я.

Шах и мат?

Он лукаво поглядел на меня сквозь гранатового цвета вино, искрящееся в свете свечей.

– Вот тут вы немного не угадали. Сейчас этот титул носит лорд Оливер, и я всего лишь его помощник. Так что – я пока не Советник.

Пожалуй, пат.

'И многая лета-а-а, и многая лета-а-а!' – орали солдаты. Один из них, покачиваясь, встал из-за стола и подошел к нам.

– Выпьете за короля? – грозно вопросил он, для устойчивости держась за плечо лорда Вито. Тот морщился, но терпел, вежливо улыбаясь.

– А то! – я булькнул пивом, за что заслужил восхищенный взгляд гвардейца; и он, приняв мою готовность выпить за своего рода приглашение присоединиться, плюхнулся верхом на стул, который подтащил к себе, задев по пути кошку. Затем он обнял 'почти Советника' за плечи и затянул строевую песню, сопровождая каждый четный слог иканием, а каждый нечетный – гроханьем кружки по столу. Я видел, что лорду Вито есть что мне поведать и кроме того, что он знает, кто я такой, и он собирается избавиться от солдафона, навалившегося на его плечо. Но я не смог отказать себе в удовольствии помучить его немного и, отхлебнув еще, спросил у стражника:

– А ты был на недавней войне?

– А как же! – он прервал пение, но икать не перестал. – Да я в первых рядах, как капрал королевской гвар-ик! – дии… И вся грудь!

– А те герцоги и графы… И бароны, если уж на то пошло, тоже были там?

– Да все до единого! – он попытался, перечисляя тех, кто там был, согнуть несколько пальцев, но обнаружил, что они уже обхватили кружку, и передумал. – Мы всыпали этому королишке ихнему, он драпанул, только пятки сверкали! Но не ушел, нет! За него выкуп взяли! Сто тыщ!

– И выкуп остался в столице, а благородные сэры разъехались по домам ни с чем, так?

Гвардеец недоуменно глянул на нас с Вито, словно стараясь понять, зачем таким славным парням такие ерундовые вопросы задавать. И открыл рот, чтоб ответить, но тут Вито шепнул ему что-то на ухо, и он, побагровев от усердия, вскочил.

– Д-да, Вашсвтлсь! Сию секунду, Вашсвтлсь!

Капрал отдал честь кружкой, обеспечив себе синяк на лбу, повернулся кругом и почти четким шагом вышел из трактира. Товарищи его только непонимающе пожали плечами и принялись за пятый куплет песни и второй бочонок пива.

– Мессир, вы могли бы спросить об этом меня, если вам так уж интересно, почему военные трофеи не достались дворянам… – недовольно пробурчал молодой лорд, вытирая платочком плечо, на которое напускал слюней капрал. – Тут имеет место очень тонкая политическая ситуация…

Тут он впервые за наше недолгое знакомство смутился.

– Я скажу вам, потому что уверен в том, что вы не станете кричать об этом на каждом углу. Наш принц, Эдуард, участвовал в войне, сражался рядом с отцом. Это была его первая битва, и вполне понятно, почему король, обрадованный успехами сына, пожелал, чтобы тот совершил раздел трофеев между вассалами. – Он понизил голос, продолжая оттирать плечо, перевернув платочек другой стороной. Но я был уверен, что выражение брезгливости на его лице относилось не к следам дружеского расположения капрала, а к поведению царственного отпрыска. – Мальчик, несведущий в истории и традициях нашей державы, объявил, что надо 'оставить все у себя'.

Я присвистнул, выказывая сочувствие. Бедный – как там его? – Оливер, бедный Гедеон.

– А слово короля, как вы понимаете, закон. – Вито аккуратно, держа его двумя пальцами, опустил платок на стол. – Некоторые не совсем… хм… довольные вассалы тут же покинули столицу, так и не дав королю сгладить ситуацию. Остальные, более…м-м-м… благоразумные, остались, и король обещал возместить им ущерб землями.

Тут во мне проснулся чисто королевский, собственнический интерес.

– Какими именно?

– Тур, Шийон, Жедева. И озеро Горлок, – с сожалением перечислил лорд, и страдальческая складка легла меж его бровей. Да, я не ошибся, этот молодой вельможа пусть и не действующий Советник, но, когда им станет, будет исполнять свои обязанности прекрасно. В нем уже сейчас была видна так удивлявшая меня в Советниках любовь к стране и желание привести ее к процветанию. Его явно, по простонародному выражению, 'жаба душила', что пришлось лишиться земель.

– Тур… – я отодвинул пустую кружку и помотал головой хозяину, мол, повторять не надо. – Вот так новость. Я там охотился. Давно.

– Конечно, потом король выкупит эти земли, но они обойдутся короне в суммы, превышающие доли графов в несколько раз. Это весьма прискорбно.

'Ты уже не король', – я мысленно одернул себя, – 'забудь, у тебя сейчас другие заботы'.

– Ну…кхм, а при чем тут, собственно я? То есть – я хочу сказать, зачем вы так таинственно следили за мной, затеяли этот разговор… Вы ведь не собираетесь шантажировать меня раскрытием моего инкогнито, чтобы выманить мои несметные сокровища? – я хохотнул, и искоса глянул на дверь – не возвратился ли Рэд.

– А они у вас есть? – кисло поинтересовался лорд, и, дождавшись моей ехидной улыбки, продолжил свою мысль, – На самом то деле я хотел предложить вам…м-м-м… трон и корону.

– Что?

Меня, казалось, огрели чем-то тяжелым по голове. Рэдом, например. Неужели я к старости стал туговат на ухо? Может, Вито предложил мне 'дом и корову'?

– Вообще-то, у вас на нее больше прав, чем у собирающегося – скоро или нет, неважно – сесть на трон Эдуарда. Помнится, когда вы покинули страну, престол перешел к двоюродному брату вашего отца, поскольку кроме вас, у короля Сигизмунда детей не было…

– Стоп, стоп! – я замахал на него руками. – Мне наплевать, каких именно моих родственников сто лет назад взгромоздили на трон, я не собираюсь возвращаться!

– Но мы с Оливером подумали… – ошарашено уставился на меня лорд, и нервно поправил кружева рубашки, высовывающейся из под рукава элегантного темно-синего камзола.

– Когда это вы с Оливером успели подумать, а? Небось, сразу после того, как мы ушли, Вы пошли к Советнику… – тут я понял, что горожу чушь. Ни один нормальный человек не смог бы за такое короткое время смотаться туда сюда, да еще и 'подумать'. – Погодите, так когда?

– На самом-то деле, о том, что вы в столице, я знал еще вчера.

– То-о-о е-е-есть? – опасно мягким тоном протянул я.

– Хм… Видите ли, мессир. Эти монеты, они попали ко мне как вещественное доказательство, и я заинтересовался, откуда у простого бродяги такие ценные вещи…

– Дорогой мой Советничек, ты абсолютно не умеешь врать, и это доказывает, что тебе рановато еще смещать Оливера на его посту.

Я говорил нарочито грубо, наверное, потому что он выбил меня из колеи своим предложением. Вито же смутился еще больше, сглотнул. Потом постарался взять себя в руки, но его длинные пальцы с идеальным маникюром все еще продолжали теребить рукав.

– Хорошо, я расскажу вам. Все… – он покосился на пьяных в стельку стражников, которые танцевали что-то разухабистое в другом конце таверны. – Мы задумали это довольно давно, вы же понимаете, достаточно просто понаблюдать за отпрыском короля, чтобы понять… и обеспокоиться. Он не совсем подходит на роль короля, он избалован и… Вы возникли в наших планах только сегодня, по правде говоря, мне эта мысль пришла в голову… то есть, я на самом деле не успел посоветоваться с Оливером, но, уверен, он одобрил бы… До того, как я узнал вас, мы предполагали посадить на трон… герцога Аркенийского. – Вито вздрогнул так, словно признался в жутчайшей ереси – хотя примерно так дело и обстояло.

– Что?! – во второй раз за вечер повысил голос я. – Этого ублюдка? Все поколения герцогов Аркении носили при себе несколько отравленных кинжалов, надеясь, что при случае их удастся воткнуть в особу королевской крови, желательно – коронованную! Вы с ума сошли?

– Герцог Лугвольд, хоть и интриган, но ума у него даже с избытком, и он ведь и вправду ваш дальний родственник…

Я громко фыркнул, да так, что Вито вздрогнул.

– Не хочу участвовать в ваших… идиотизмах. Но могу дать бесплатный совет, Советник: оставьте все как есть, Гедеон вполне может еще жениться, и родить еще сына, а то и двух – да и балбес этот ваш, Эдуард, тоже может исправиться. Мне то по большому счету все равно, кто сидит на троне, лишь бы мне никто не мешал.

Тут я чуток покривил душой – ведь при мысли, что этот Луговольт или как там его, сядет на трон моего отца, во мне кипело праведное возмущение. Но я считал, что это временное явление, и стоит мне оказаться в горах, в своем домике, как оно пройдет.

– Значит, вы отказываетесь… – с отчаянием в голосе обратился ко мне Вито, – Прошу вас, подумайте еще раз… Только вы можете нам помочь, мессир! Возьмите корону, примите трон!

Выждав впечатляющую паузу, я заговорил. Но прежде сощурил глаза так, что они превратились в узкие щелки. Поджал губы – Асурро позавидовал бы неподвижности моего лица, и тон мой был самым, что ни на есть, вежливым и холодным:

– Милейший лорд Вито, как ни приятно мне было бы провести в вашем блестящем обществе гораздо более долгое время, чем я уже имел счастье, я, при всем моем уважении, не могу удовлетворить ни один из так любезно предложенных вами вариантов, какими бы соблазнительными они не были.

С секунду он переваривал мое заявление, потом потратил еще несколько на то, чтобы сдержать эмоции. Затем, сведя брови к переносице, он подался вперед, и задал всего один вопрос, шепотом:

– Но почему?

Я хохотнул, и смех мой был больше похож на дребезжание. Встал, раскланялся и ушел, не оборачиваясь.

Нет, ну каков наглец! Мало того, что он мне тычет в нос мое прошлое, так еще и надеется – да что там, уверен в том, что я способен на измену! Сместить собственного сколько-то-там-юродного пра-пра-правнука, бред, бред! Или они с лордом Оливером намереваются править страной от моего имени, прикрываться мной ради собственных выгод? Плетя какие-то свои интриги?

Примерно такие мысли посетили меня, пока я шел, зло пиная каблуками мостовую, прочь от 'Сковородки'. Я тогда был вот на столько близок к тому, чтобы пойти к королю и все рассказать – однако быстро остыл, понимая, что Гедеон не поверит мне. Нет, конечно, если я смогу доказать ему, что я – это я, бывший король Джоселиан, он прислушается – но я вовсе не хотел шумихи. Хватит с меня и того, что юный лордик Вито узнал мою сморщенную физиономию. Интересно – как? Последний мой портрет был написан, когда мне исполнилось тридцать шесть, как раз после моей свадьбы. А посмотреть на меня теперь – я вдвое меньше ростом, скрючен и почти лыс. От некогда густых черных кудрей остались только жалкие пряди за ушами и на затылке, правда, все такие же черные. И глаза у меня не подернуты мутной пеленой старости, это да – но мало ли, какие у кого глаза? Словом, я понял, что, скорее всего, лорду повезло. Он наткнулся на некоторое количество странных фактов, связанных со мной, усмотрел схожесть, ткнул пальцем в небо – и попал. Насмешка судьбы, опять. Я остановился посреди улицы, скорчил глубокой голубизне наверху самую мерзкую рожу, на какую был способен – и показал кукиш.

– Вот тебе, а не трон, ясно? Вот тебе, а не корона, сволочь! – выплюнул я слова, которые так давно просились на язык.

И внутренне даже сжался от предвкушения – какой ответный удар ждет меня? И, конечно, совершенно упустил тот момент, когда из-за поворота на меня налетел всадник, сбив с ног на полном скаку. Я стукнулся о стену, да так, что воздух рывком вылетел из меня, как из бутылки с вином, когда резко выдергиваешь пробку; копытом конь заехал мне по голени, и она тут же вспыхнула болью. Кто-то сочувственно охнул из окна наверху – женщина; она свесилась наружу и, демонстрируя всему свету пышную грудь, запричитала:

– Ой, старичка задавили! Поскакал, вон, вестовой – видали? Он хоть дышит?

Я несколько раз хлопнул ресницами, чтобы угомонить цветные круги перед глазами, и аккуратно попробовал втянуть в себя воздух. Получилось. Подбежал мальчонка, шустро шлепая босыми ногами по лужам, но в нескольких шагах от меня остановился, тараща глаза. Ему интересно было посмотреть на такую диковину, как сбитый человек, но одновременно он боялся, что я уже труп. Я пошевелил рукой, и он отпрыгнул в сторону.

– Погоди, мальчик. Побеги к 'Горячей сковородке', знаешь такую? – Он кивнул. – И найди там большого белобрысого парня с телегой. Приведи сюда – получишь медяк.

Он помчался быстрее ветра, и, глядя, как его фигурка мелькает среди бочонков, брошенных у стен, и мусора, сваленного прямо посреди улицы, я понял, что мне еще повезло. Меня слегка потоптал всего лишь конь, а попадись я под ноги такой вот ходячей молнии… м-да. А я, нечего сказать, тоже хорош. Совсем забыл про Рэда, пошел, не разбирая дороги, в какие-то трущобы. Ну, не совсем, конечно – в настоящих трущобах меня бы ободрали до нитки, да и прирезали бы (попытались, конечно) для верности, да и не ездят вестовые по бедным районам. Не мог я далеко уйти от центра города, а это значило… Мать всех демонов, что стало с Валедо? Когда это столица успела обзавестись неряшливыми улицами, заброшенными кварталами и равнодушием к собственному виду?

Я с трудом поднялся, и побрел навстречу Рэду, благо прибыть он мог только с одной стороны и шансы прозевать его были ничтожны. Он и появился, как я предполагал – весь в мыле, таща за собой и повозку, и коня – с таким обеспокоенным лицом, что меня невольно проняла гордость за моего мальчика.

– Учитель! Что стряслось? Мне сказали, на вас наехал конь!

– Ничего страшного, Рэд, просто небольшой пинок от Судьбы, в ответ на мои хамские кукиши. Это нормально для нее, уверяю тебя. – Я прислонился к нему, ощущая лишь то, что мне до смерти хочется выспаться. – Давай отложим на завтра покупки, идет? Сейчас нам лучше найти себе место для ночлега, не 'Сковородку', там мне не понравилось, а что-нибудь попроще, и отдохнуть. Хорошо?

Он кивнул, безропотно подхватил меня на руки и уложил в телегу, на пустые мешки, но я успел кинуть медную монетку расторопному посыльному. Потом Рэд развернул конягу (как – ума не приложу, в этой то узкой улочке), и куда-то меня отвез. Я заснул еще в телеге, так что выбор гостиницы целиком и полностью пал на моего ученика, и он (как выяснилось утром следующего дня), полностью оправдал мои надежды.

'Бойцовский петух' отличался сравнительным уютом, невысокими ценами и вполне сносной жратвой. Мы с Рэдом поужинали яичницей с помидорами, запили все это слегка забродившим яблочным соком (или недобродившим яблочным вином?) и отправились спать. Но, как говорил Шенба – 'Куда там, нам в спокойную жизнь не попасть, как и верблюду не пролезть в нору кролика'

***

Я проснулся среди ночи от какого-то шума – из угла, где стояла кровать Рэда, доносились какие-то странные звуки. Похожие на звуки борьбы.

– Какого чер…? – спросил я у темной фигуры, ошивающейся около моей постели, но она вместо ответа надвинулась на меня, в нос мне ткнулась тряпка с сильным запахом; я рефлекторно вдохнул и провалился в глубокий сон. Ну, в конечном итоге я все-таки выспался, не так ли?

Очнулся я – ха-ха! – в темнице. Привязанный к стулу, между прочим, а ведь в прошлый раз они себе этого не позволяли. Тут, в отличие от предыдущей камеры, было светлее – на стенах были укреплены несколько факелов, и в их свете я разглядел, что помещение небольшое, почти что сухое, и в него ведет одна дверь. Я потряс головой, чтобы исчезли остатки сна, и тут, как по заказу, дверь открылась. В проеме возникла фигура, темная, угрожающая… и знакомо низенькая.

– Вот он, предатель, Ваше Величество!

Привет, коротышка-капрал. Грязный, дерьмовый ублюдок, параноик хренов.

– Где мой племянник? Что с ним? – громко спросил я, но губы все еще плохо слушались меня, поэтому вышло что-то вроде: 'ыдеой-лемяник-осним?'.

– Этот наемный убийца еще смеет задавать вопросы, Ваше Величество! Сейчас я его!

Маленький капрал подскочил ко мне и уже занес ногу, чтобы врезать мне по колену, но его остановил звучный голос от двери:

– Отставить, капрал. Прекратите сейчас же.

В камеру, шурша соломой (у них что, переизбыток соломы, что они всюду ее натаскивают?) вошел король Гедеон, весь такой прямой, величественный… За ним протиснулся принц, тараща на меня глаза. Мальчик, видимо, никогда в жизни не видел 'предателей и убийц'.

– Да, Ваше Величество! – вытянулся капрал.

Гедеон подошел ближе, обошел стул и стал самолично отвязывать меня. Капрал посинел, но смолчал. Гедеон, отбросив веревки в угол, стал передо мной, озабоченно вглядываясь в мое лицо.

– Ваше счастье, Грейфус, что вы не били его. – Процедил король. – Какого черта вы сажаете в камеру людей, даже не выдвинув обвинения?

– Ваше Величество, я не хотел давать злодею шанс убежать или предупредить своих сообщников… Ваше Величество, – он был похож на мерзкую крысу, когда так вот унижался, причем делал это по своей воле, ибо король не требовал от него кланяться при каждом слове, – Ваше… я могу доказать, у меня есть свидетели. Предательство скрывается совсем рядом с троном.

– Что ты имеешь… – начал было король, но я перебил его.

– Скажите, что с моим племянником!

Принц отскочил и вжался в стену, пачкая шитый серебром камзольчик. Король вопросительно посмотрел на капрала.

– С ним все в порядке, его усыпили, он сейчас в другой темнице, он дрался и нам пришлось… немного стукнуть его по голове. Но это не опасная рана, вы же знаете, на дурачках все заживает, как на собаках…. – забормотал Грейфус, и мне даже стало его немного жаль. Совсем немного – как крысу, которую скоро сожрет большой и опасный кот. Кот по имени Оливер.

Или кот по имени Вито, но это уже не суть важно.

– Капрал, поясните, что вы говорили о предательстве у трона? – спросил король

Несчастный капрал пустился в объяснения. Из его путаной речи я понял, что за мной, а также за Вито следили его люди. Они видели, как мы встречались, а потом капрал самолично опросил стражников, отмечавших победу в том трактире, и записал с их слов что Вито и я высказывали изменнические мысли. Король выслушал все это дерьмо, не моргнув глазом, я тоже молчал, только разминал руки, затекшие в веревках. Но принц выдал лицом всю гамму чувств. Особенно меня насторожила радость, вспыхнувшая на его лице, когда капрал упомянул Вито.

– Понятно, – подвел итог Гедеон и посмотрел на меня. – Что скажете, Персперо?

– Просперо, Ваше Величество, – невозмутимо поправил его я, и капрал от такой наглости дернулся.

– Простите, Просперо, – так же невозмутимо извинился король и поднял бровь, – так что вы скажете?

– Скажу, что эта самая охренительнейшая чушь, охреневающая еще больше потому, что из-за нее старого больного человека и его слабоумного племянника вытащили ночью из постелей, избили и приволокли в тюрьму.

Король оценил мой простонародный пассаж, кивнув.

– Но… есть же свидетели, папа… – ломающимся голосом пропищал принц из угла, куда вжался, когда капрал начал перечислять наши с Вито злодеяния. – Они дадут показания, почему ты не хочешь выслушать их?

– А кто тебе сказал, что я их не выслушаю? – ответил король, посмотрел на меня и приказал: – Капрал, переведите его в помещение для стражников. Выделите отдельную комнату, дайте поесть, попить, все, что он попросит. У дверей поставьте стражу.

Я, при всем идиотизме ситуации, прекрасно понимал Гедеона. Будь я на его месте, каким бы ни было натянутым обвинение, проверил бы сначала все, прежде чем отпускать 'невинных' старичков. Так вот, если вдуматься – захоти я, то ведь действительно мог убить его на месте.

Капрал, совершенно не испытывая счастья по поводу приказа, тем не менее, его исполнил. Он даже согласился отнести часть моего ужина в камеру Рэда, и я чуточку успокоился, зная, что у моего ученика утром, когда тот проснется, будет кусок мяса и хлеб, чтобы зажевать свою тревогу. Также я попросил одного из стражников, охраняющих меня, чтобы, как только Рэд очнется, ему сообщили, что со мной все в порядке. Мне стоило только представить, что был способен устроить этот буйный медведь, вбив себе в голову, что мне грозит опасность – и становилось немного не по себе. Чтобы Рэд поверил словам охранника, я наказал передать кодовые слова. Стражник немного удивился, но покивал головой, и до самого утра стоял, повторяя шепотом фразу 'Двадцать восемь обезьян делят сто один банан'. Сложность была в том, что она была на другом, неизвестном ему языке, но он справился.

Утром меня посетили главные люди королевства.

Я как раз заканчивал свою трапезу, когда дверь без предупреждения открылась. Сначала в комнату вошел король, оглядел ее придирчиво, но остался доволен. Из окон не дуло, камин исправно горел, на кровати была перина, и стоял рядом столик с едой, а значит, удобствами меня обеспечили. Следом появился принц, который тут же спрятался за отца. Когда Гедеон закончил осмотр, он тихо сказал что-то в коридор. Появись два стражника, внесли кресла, четыре штуки, и я, все еще стоя в поклоне, стал гадать, кого же на них посадят.

– Доброе утро, сударь Просперо, – поприветствовал меня король, жестом разрешая меня разогнуться. – Хочу сначала сообщить вам, что с племянником вашим все в порядке. Он поел и сейчас пытается ложкой выкопать дыру в полу для побега.

Я только усмехнулся и пожал плечами. Стражники, установив кресла полукругом перед кроватью, ушли, и в комнату зашли еще два человека. Одного из них я знал.

Вито выглядел не выспавшимся, но уверенным в себе. Одет он был, как всегда, шикарно – камзол на нем на этот раз был голубого цвета, с вышитыми на нем розовыми цветами. Эти не сочетаемые цвета смотрелись до странности приятно, особенно вместе с черными бархатными штанами, голубыми же чулками без единой морщинки и черными бархатными туфлями с пряжками, усыпанными бриллиантами. Я мысленно зааплодировал его вкусу. А вот человек, вошедший последним, выглядел так, словно у него не было вообще никакого вкуса – даже в зародыше. Более того, одевался, он, казалось, в лавке старьевщика – неопределенного покроя и цвета балахон, отороченный, судя по всему, кошачьим мехом, и разные туфли. Советник лорд Оливер, понял я, так вот ты какой. Несмотря на свой преклонный возраст, маленький рост и рассеянный взгляд, в чем-то он казался даже опаснее Вито.

Наконец наша компания достигла кворума, дверь закрыли и заперли снаружи на засов. Кстати, его перед этим специально прикрутили, потому что, понятное дело, личная комната какого-то высокого чина в казарме не должна была запираться снаружи. Два стражника провели несколько часов, разрываясь между желанием следить за мной и побыстрее покончить с дверью, и я получил массу удовольствия, наблюдая за ними.

Король с отпрыском и Советники расселись по креслам. Я остался стоять.

– Вы можете присесть на кровать, сударь Просперо, – предложил король, и я не стал спорить. Сел, утопая в мягких перинах (спасибо сибариту, жившему здесь до меня), скрестил руки на груди и приготовился слушать.

– Кхм, кхм, – прокашлялся лорд Оливер, – я так понимаю, что э-э-э… то есть, тут имеет место быть обвинение о…м-м-м… в измене, так? Я правильно все понял?

– Именно так, – подтвердил король.

– Эм-м-м, и в измене подозревают не только этого…кхм, кхм… почтенного старца, но и моего помощника лорда Вито? Так? Я правильно…

– Именно так, – снова ответил король.