Текст книги "Нуменал Анцельсы (СИ)"

Автор книги: Евгений Белоглазов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 38 страниц)

Как же теперь сплести из этой чудовищной мешанины фактов более-менее правдоподобную версию? Сознание расслаивалось. Внутри себя разгоралась борьба против обстоятельств, против самого себя, да еще и против всех. Раздражение набирало силу. Чувства захлестывали.

Пока он так рассуждал, микролет достиг прибрежной полосы. Солнце садилось в иссиня-пурпурные горы, очерченные ореолом никогда не оседающих здесь вулканических взвесей. На небе зажглись первые звезды. На неровном вздыбленном грунте играли многорукие, отражающиеся от оскольчатых граней утесов тени. Куда ни глянь – мрачные щели провалов, угрюмая бесприютность скал.

Он проскользнул меж спадающими в сторону океана отрогами, сложенными из остатков когда-то взгромоздившихся под небо складчатых структур, обогнул кратер просыпающегося, засыпанного до краев туфом вулкана и далее, минуя сливающийся с береговой кромкой чехол гляциальных отложений, заложил широкий круг над серой, взбитой бурунами водной поверхностью.

Подчиняясь, выверенным командам, аппарат приземлился в центре посадочной площадки неподалеку от находящегося здесь же микролета Тиба.

Шлейсер выбрался из кабины. Осмотрелся. Вокруг никого. На первый взгляд все как всегда. Привычной формы конструкции. Накопители. Терминалы. С одной стороны у горизонта сверкают бледно-голубыми отблесками вечные льды глетчеров. С обратной – необъятный простор океана. Запах морской воды, йода. Испарения от выброшенного на берег штормами плавника и водорослей.

Прежде чем заняться главным делом, он вышел на берег. Не заметив ничего подозрительного, набрал в пригоршни воды, освежил лицо. Сел на разметаемый порывами ветра песок. Задумался. И опять что-то дрогнуло, а потом и сдвинулось в его внутреннем мире. «Я же сам принадлежу этому окружению. И уже слился с ним. И потом, я сделал то, что никому еще не было подвластно. Тайна “s-фактора” раскрыта. Со временем миллионы переселенцев обретут на Каскадене родину. Надо лишь приспособиться к местному космоукладу и не нарушать сложившееся здесь равновесие. И что в ответ? Почему эти люди ненавидят не только меня, но и свою же собственную сущность? Что их к этому привело? Генетический сбой? Окружение? Обстоятельства?.. Но моя-то в чем вина? И какую опасность я могу для них представлять?»

Он попытался собрать себя в кулак, но мысли опять разлетелись. «Кто убил Арни? Если это дело рук Рона, то почему, при его уме и знаниях он сделал это самым что ни на есть идиотским способом? Отравил? Удушил каким-то иезуитским, не оставляющим следов способом? Ввел вызывающие предсмертные муки препарат?.. Но если так, то почему не спрятал труп? Или не уничтожил его? В Амфитериате, когда получат тело, все равно разберутся. При бездействии ультиматора и в условиях отсутствия связи, все концы можно было спрятать».

Янз и Схорц! От осознания того, что раньше здесь творилось что-то страшное, в голове помутилось.

«Будь осторожен, – напомнил внутренний голос. – Не расслабляйся. Максимум концентрации. И постарайся все-таки понять, что происходит».

В отличие от Четвертого комплекса, на Главной станции были расконсервированы лишь два блока: хозяйственный и лабораторный. Ночевать тут приходилось, где придется. В качестве спальных принадлежностей использовался любой подручный материал: чехлы для оборудования, упаковочный пластик, грунт, растительность. Поэтому встретить здесь дрыхнущих, предающихся размышлениям или просто не знающих чем себя занять делинквентов можно было где угодно. Тиб к примеру питал слабость к флоре. Всякий раз выбираясь на Главную, он обновлял выстроенный рядом с трансформом шалаш, украшал крышу и стены узорами из экзотической формы веток и стеблей. Наблюдая со стороны крепкое, загорелое, обросшее от пят до макушки густой шерстью тело, его вполне можно было принять за австралопитека. Сходство Тиба с автохтоном дополняло еще и утверждение, что он будто бы видит два цвета, которые остальные не выделяют: смесь зеленого, синего и фиолетового, а также нечто среднее между желтым, оранжевым и кофейным. Арни в основном проводил время там, где его заставала лень: у занесенного песком транспортного ангара, под коллектором бездействующего энерговода, на пороге станции и даже в переходах между блоками. Фил предпочитал проводить досуг в тех местах, где велась извечная борьба стихий и где неясно было: то ли прибрежные холмы набегают на морской разлив, то ли пенные ненасытные волны теснят пляжную россыпь. Что касается Рона, то меркурианец вообще не нуждался в благах цивилизации. При необходимости он просто укладывался на лабораторный стол, где мог беспробудно проспать шесть-восемь часов.

Пляж оказался пустынным. На прибойной полосе следов нет. На вершине уступа, где обосновалась станция, по-прежнему никакого движения.

Мысленный посыл вернул его в состояние действия. Принятое ранее решение обрело окончательную форму.

Бросок тела: влево… вправо… Тишина! В ответ ничего не изменилось.

Шалаш пуст. Следы борьбы или разрушений отсутствуют. Лишь привядшие ветки сочатся фиолетовой мокротой.

Вход!.. Зев диафрагмы распахнут. Окна зашторены. Что там, внутри?..

От нехороших предчувствий сжалось сердце. В хозяйственном блоке четыре модуля: склад, кухня, утилизатор и гигиенический отсек. Все они, как и на Четвертой станции, расположены на одной стороне слева по коридору. За ними лаборатория. Дальше хода нет.

Стараясь не производить шума, он прокрался вдоль стены холла и выглянул в коридор.

Лампы освещения едва тлели. Так могло быть только в случае отсутствия на станции людей или при целевом переводе работы энергосервера в автономный режим.

Первое, что бросилось в глаза: двери во все помещения открыты. При отсутствии звуков извне, здесь царила абсолютная тишина. Так бывает или под завалом, или когда оказываешься замурованным в склепе. Он даже оглянулся. Нет. За спиной, как и минутой раньше, высвечивался контур входного проема.

Заглянул на склад. Никого! Кухня тоже оказалась пустой, хотя повсюду отмечались следы недавнего присутствия. Утилизатор и санузел… Опять никого!..

Лаборатория!.. В полумраке аварийного освещения детали не различались. Он стал обследовать помещение. При завершении осмотра нога за что-то зацепилась. От неожиданности он отпрянул. Потом присмотрелся. На полу неясно выделялась какая-то масса. Что это? Гибернационная вакуоль!.. Рука нащупала в податливом пластике щель и скользнула вовнутрь. Пальцы наткнулись на что-то холодное и неподвижное. Черт возьми! Еще один труп?..

Сердце бешено заколотилось. Под горло подкатил комок. Что делать?..

Какое-то время он пребывал в оцепенении. Потом, действуя скорей интуитивно и уже не думая об опасности, возможно таящейся в затушеванных тенями углах, ухватил массивный, смахивающий на саван куль, и, хрипя от натуги, поволок его к выходу.

Вечерний бриз отрезвил и в какой-то мере вернул способность соображать. С заходом солнца окрас небесного холста изменился. Яблочный налив сменился болотной топью.

Надвероятная история!.. Он задрал голову, и все не мог отдышаться. Прислушался к себе. Внутри било как в колокол: «Жив! Справлюсь! Разберусь!»

Немного успокоившись, он перевел взгляд под ноги, где, примяв сфагноподобную поросль, лежал грузный мешок. Откинул клапан и…

То, что открылось в следующий момент, снова повергло его в шок. Тиб!.. Неужели такое может быть?! Вид биолога был ужасен. Выкатившиеся глаза, ощеренный рот, покрытая гноящимися фурункулами кожа. Ниспровергатель авторитетов был мертв. И чтобы это понять, Шлейсеру хватило несколько секунд.

«Та-а-к! – он ошарашено мотнул головой и, остерегаясь касаться трупа, опустился на каменистый грунт. – Ну, дела! Спектакль в жанре «Овер-хоррор»! Как же теперь быть? И где искать второго исполнителя?».

До этого, несмотря на сумбур в голове, он был уверен: главный распорядитель событий здесь – Рон. Как бы это дико не звучало. Он же и убийца.

Новый расклад опять поверг его в смятение.

«Проклятье! – понимая, что на самом деле ничего не понимает, Шлейсер в очередной раз взвился от ненависти к самому себе. – Сколько же это может продолжаться?»

Давая волю чувствам, он в очередной раз ощутил прилив агрессивности. Агрессивности инстинктивной, животной, унаследованной от предков. Кто организовал этот бесовский аттракцион? Кто отключил ультимат-систему? Почему нет связи с Метрополией? На чем строятся планы этих безумцев, и как они увязываются с общей идеей эксперимента?.. Эти и не только эти вопросы, продолжая терзать зашлакованное сознание, требовали незамедлительного разрешения.

«Хватит!» – в конце концов он осадил себя, и попытался привести в порядок мысли. Факты не замедлили сложиться в новую цепь. И эта цепь выстроилась в такую последовательность, что ему стало совсем плохо. Единственно подходящая к осмыслению версия отличалась от прежней лишь тем, что была еще более несуразной. По всему выходило, что Рон действует не один. У него есть сообщник. И этот сообщник – скрывающийся где-то неподалеку Фил. Подтверждение тому – микролет на приколе. Первый укокошил Арни и после этого пытался расправиться с ним, Шлейсером. Второй убил Тиба, но почему-то не спешит на встречу с Роном. Почему?..

Такая трактовка событий ошеломляла. Удивлению Шлейсера не было границ. Ход мыслей и действия организаторов этой затеи настолько не вязались со здравым смыслом, что он опять готов был взвыть от досады. Хороша парочка! Один рохля, другой доходяга. И кто из них протагонист?..^[155]. Нет. Здесь что-то не так. И с этим надо разбираться.

Стараясь сдерживать эмоции, он раскрыл вакуоль. Облаченное в бриджи тело Тиба пребывало в ужасном состоянии. Нарывы оказались не просто гнойниками, а внедрившимися в эпидермис микрокапсулами неизвестной природы. Их было так много, что кожный покров выглядел как сплошной очаг поражения. От тела исходил едва уловимый запах. Он нагнулся и принюхался. Запах напоминал смесь нашатыря и битума. Такое, он был уверен, уже встречалось. Вот только когда и где?..

Взгляд скользнул по верхушкам напоминающих фригану ^[156] зарослей и остановился на шпиле инфортационного эмиттера. Связи нет. Рассчитывать на помощь не приходится. Если до этого в душе еще теплилась надежда на то, что есть выбор и есть возможность если не повернуть события вспять, то хотя бы развернуть их в другой плоскости, то теперь этого выбора уже не было. Шаг навстречу неизвестности сделан. И пути назад нет.

«Но где же Фил? – всколыхнулось зашкаленное сознание. – Тиб мертв. Где искать это многостворчатое исчадие? И что последует в ответ?»

Сумерки сгущались, а вместе с тем менялось и окружение. Из воды на отмели выступала скальная складка. В свете угасающего дня она все больше походила на пасть изготовившейся к броску пантеры. Там бились, пузырились и шипя пеной откатывались волны. Чуть дальше, где кропились острова-песчинки, дыбились нерукотворные, обращенные в сторону экватора дальмены, менгиры ^[157]. Безотрадная картина дикого, неухоженного, не ведающего окраса цивилизации прибрежья.

Обследование близлежащих и примыкающих к главному корпусу станции комплексов ничего не дало. Основная и вспомогательная аппаратура бездействовала. Ультиматор Четвертой станции не отзывался. Датчики и регистраторы физических полей на окружение не реагировали. Нонсенс! Но так сложилось. И с этим надо было считаться.

У горизонта, в разливах чернил, куда недавно село солнце, высились две куполообразные горы – будто гигантские куличи, облитые сверху вулканическим варом. Какая из них изготовилась к взрыву? У каждой гигатонный заряд. А если обе ахнут?..

Линейные, перепончатые, стрельчатые энации, беспорядочно мотающиеся на стеблях выстилающихся под ветром низкорослых крон, уже вроде как смирились с уготованной им участью, и если не могли противостоять готовящемуся разразиться катаклизму, то по крайней мере имели шанс волей случая запечатлеться отпечатками в туфе, которые возможно когда-то будут обнаружены и отождествлены.

Оставаться здесь не имело смысла. Ситуация продолжала оставаться неясной. Но чтобы спасти себя, надо возвращаться на Четвертую. Бросив напоследок взгляд на застывший труп, он закрыл чехол. В таком состоянии, благодаря структуре гибернат-упаковки, тело продержится несколько суток. А там видно будет.

По пути к площадке, где стояли оба микролета, надо было обогнуть решетку вольера. У ближней стенки в луже бурого цвета жидкости лежал дохлый, покрытый струпьями и слизью стегоцефал. Он-то как сюда попал? Обычно тут содержались некриты, на которых Тиб ставил опыты. Теперь их нет. Даже останков не осталось. Вольер закрыт. Как пробралось за решетку это неуклюжее создание? Для такого действия даже у примата не хватит сноровки. Оставалось допустить одно: выпестка местной эволюции поместили сюда специально. А что было до этого? И что последовало дальше?..

Он не стал отвлекаться. Со временем всему найдется объяснение. Вот, только запах… От стегоцефала густо несло нашатырем и битумом. Сознание снова отметило схожесть этого запаха с тем, что когда-то уже имело место.

На отвороте выпуклого бока микролета, там где кабина соединяется с корпусом, смутно выделялось какое-то постороннее образование. В этот раз биочип координации мыслеформ отреагировал своевременно. Что это? Куст оторвавшегося от колонии псилофита? Ветка плауна?.. Но при посадке он действовал аккуратно, старался ничего не зацепить. Да и меток не оставлял. Откуда это взялось?..

Шлейсер подошел ближе, и глазам открылось то, что в данный момент меньше всего предполагалось увидеть.

Из приоткрытой прозрачной сферы, которая собственно и была кабиной, торчал ящик-этюдник с принадлежностями для рисования. Рядом с ним стоял подрамник с холстом. Здесь же лежала коробка с кистями и красками. Внутри ионофлайера кто-то находился.

«Черт возьми! Это же Фил! – У него перехватило дыхание. – Вот это да! Как он сюда попал?»

Объяснение последовало сразу. Оказывается сгоряча, не разобравшись, Шлейсер перепутал микролеты. Только сейчас вспомнилось, что при посадке он занял место, откуда не мог видеть Фила. А когда осматривал местность, на площадку заглянуть не догадался.

Нептунолог был жив, но находился в беспамятстве. Времени на раздумья не оставалось. Надо спасать Фила и убираться, пока не случилось еще что-нибудь из области сверхневозможного.

В том, что Фил собирался куда-то лететь, сомнений не было. Шлейсер был уверен – все прояснится, как только модификатор жуткой гризайли ^[158] придет в чувство. Не теряя времени, он затолкал в кабину художественные принадлежности океанолога, которые тот по всей видимости хотел взять с собой. Хотел, но не успел, потому как, судя по активированному состоянию инсайд-кодификатора, этот инокрит ^[159] только перед взлетом потерял сознание.

Убедившись, что опасности нет, кампиор занял соседнее с пилотом кресло и, пользуясь дублирующей системой управления, поднял микролет в воздух.

На Четвертой было темно, как в чреве кита. Куда ни глянь – ни огонька. В окнах жилого корпуса тоже ни одного проблеска света. Даже навигационное обеспечение не работает.

Изготовленный Арни излучатель был примитивен. Но он был где-то рядом, и тот, в чьих руках он находился, мог в любой момент поразить микролет. Опасаясь подвоха, Шлейсер включил на максимум систему обзора и стал медленно, вглядываясь в детали, кружить над периметром.

Первый круг. Второй. Третий… Ничего подозрительного. На четвертом, неподалеку от транспортного ангара, куда давно никто не наведывался, в междурядье заброшенных куртин поляризованный луч выхватил из темноты распластавшееся лицом вниз тело.

«Этого не может быть! – как бы не соглашаясь с собой и в то же время не возражая себе, подумал он. Похоже, ранее охвативший душу пароксизм, готов был перерасти в умоисступление. – Рон?! В таком виде?..»

Неестественное положение головы и рук доктора свидетельствовали о неблагополучии.

Подчиняясь безотчетному позыву, Шлейсер закрепил микролет в полуметре от поверхности и спрыгнул на землю. Как и предполагалось, его ожидал очередной камуфлет ^[160].

«Ну, и находочка! – вздрогнул он, переворачивая тело. – Еще немного, и мозги мои закипят».

То, что раньше было Роном, теперь представляло слепок человеческого тела в натуральную величину, но не муляж, а искаженную копию. Обтянутый будто пергаментом череп, иссохшие фаланги, вывернутые из корней ногти. На коже сыпь, пузырьки, гнойнички. Лицо обезображено, как у Тиба и Арни. В отблесках мертвых глаз удивление, мука, невысказанная боль. Излучателя рядом с телом не было.

«Кто же тебя так?..» – Шлейсер в очередной раз убедился, что детектив из него никудышный, и ему вовек не распутать этот клубок. Будто злой рок нанизывал на вертел одну жертву за другой. А он ничего не мог сделать. Как ни пытался, но не мог понять, что за всем этим стоит. Если Рон мертв, то кто его убил?..

Затащить Фила во внутрь станции стоило немалых усилий. Но, в конце концов он с этим справился. Комната последнего из оставшихся в живых участников жуткой феерии как всегда являла верх беспорядка. Но кровать и предметы мебели стояли на своих местах. Первые попытки привести его в чувство успехом не увенчались. Только теперь, вглядевшись в одутловатое, синюшного цвета лицо океанолога, он понял, что тот находится в состоянии глубочайшей дипсомании ^[161]. Исходящий от него дух не оставлял в том сомнений. Фил был мертвецки пьян.

Шлейсер знал: если организм пропитан алкалоидами, не помогут ни тилерафос, ни физическое воздействие, ни инъекции энерготропина. Но выход был. Один-два грамма чудодейственного словацита, остатки которого еще хранились в запаснике – это именно то, что надо. Содержащиеся в уникальной минеральной смеси мембранные фильтры не только способствовали заживлению ран, но и нейтрализовали все, что мешало естественному току крови и плазмы. Дозу конечно придется применить убойную. Но если этот мастер мадригалов^[162] хочет жить, то инкреционный ^[163] удар выдержит. Да, только так. По-иному не выйдет. Еще не осознав до конца ужас случившегося, он уже пытался заново выстроить ход своих мыслей. Обстоятельства опять загнали его в прижим, где могли быть значимы и различимы только два цвета: черный и белый. Без оттенков и побежалостей. Но он был тверд и преисполнен решимости идти дальше, до конца, чего бы это не стоило.

10

– Где я? – прохрипел Фил, окидывая мутным взглядом предметы нехитрого интерьера и явно не узнавая окружения.

– На Четвертой, в своей комнате, – отозвался Шлейсер, стараясь придерживаться нейтрального тона.

– Что? – Фил вздрогнул и в испуге уставился в то место, где у кампиора должна была быть переносица.

Только тут Шлейсер сообразил, что находится в состоянии невидимости. Понятно, парящие как бы в невесомости глаза, кого угодно вгонят в ступор. А если еще зубы показать…

Он присел у изголовья кровати, на которой лежал Фил, отложил шприц и дал команду КЗУ отключить систему оптического камуфляжа.

Появление будто из ниоткуда запакованного в ксирил кампиора поразило океанолога еще больше.

– Ты кто? – дернулся он и в глазах его разлился непередаваемый ужас.

– Это я, Нат, – попытался успокоить его Шлейсер.

– Нат?! – во взгляде Фила появились признаки осмысленности. – А почему в таком виде?

– Так надо. – Шлейсер понимал, что выглядит сейчас как ангел смерти из дешевого боевика или на худой конец как ниндзя в ратном облачении, но в объяснения решил не вдаваться.

Фил застонал и расстегнул сдавливающий горло ворот рубашки. Лицо его покрылось потом, открытые по локоть руки заметно дрожали.

– Как я сюда попал? – спросил он срывающимся голосом.

Шлейсер не удостоил его ответом.

– Где остальные? – снова подал голос океанолог.

– Рон и Арни здесь. Тиб на Главной.

– Что с ними?

– Они мертвы. – Последние слова дались Шлейсеру с особым трудом.

– Я так и знал, – прошептал нептунолог. – Знал, что этим кончится.

– Что знал? – Шлейсер подался к нему с намерением узнать правду.

– Стой! – Фил предостерегающе выбросил руки. – Не прикасайся ко мне.

– Почему?..

Лицо Фила исказила гримаса, и это заставило кампиора отступить.

– Скажи, ты действительно оттуда? – вместо ответа спросил океанолог.

– Откуда? – не понял Шлейсер.

– Из службы безопасности.

– С чего ты взял? – удивился Шлейсер.

– Скажи, так или нет? – повторил вопрос Фил.

– Какая к черту безопасность, если я отправлен сюда по решению суда!

– Но тебя могли послать с заданием.

– Что?.. – Шлейсер удивился еще больше. – Одумайся! Что ты несешь?

– Впрочем, какая теперь разница. – Фил снова застонал и прикрыл глаза.

– Можешь ты, наконец, объяснить, что здесь происходит? – Шлейсер вернулся к вопросу, который в данный момент его больше всего интересовал.

– Это все Тиб, – не открывая глаз, прошептал Фил.

– Послушай, – Шлейсер решил сменить тактику и перешел на более сдержанный тон. – Давай договоримся. Я решил проблему “s-фактора”. Теперь у нас появились шансы выбраться отсюда. Мы выдержим, дождемся помощи. Но ты должен все рассказать. Понимаешь? Абсолютно все. Я должен знать, почему так случилось. И еще – кто и за что хотел меня убить?

– Хорошо, – Фил сделал попытку подняться, но тут же без сил рухнул на постель. – Да! Теперь нет смысла что-то скрывать или отрицать очевидное. – Он проговорил это медленно, с придыханием, и было видно, что слова даются ему с большим трудом.

– Мне крышка, – добавил он после короткой паузы. – Но и ты вряд ли выживешь. Не надейся.

– Неужели все так плохо? – у Шлейсера заныло в груди.

– Хуже не бывает.

– Давай по порядку. С чего все началось? О какой опасности идет речь? И потом – зачем ты убил Тиба?

– Нат, – на лице Фила отразилось бледное подобие улыбки. – Скажу правду – ты всегда мне нравился. С тобой было интересно. Не то что с этими… – Он попытался завершить свою мысль жестами, но, не добившись результата, снова уронил руки. – Исполни просьбу умирающего.

– Ты умираешь? – не поверил Шлейсер. – Я же ввел тебе двойную дозу препарата, которому нет равных.

– Не знаю, что ты ввел, но меня уже ничто не спасет. – Фил распахнул облегающую тело рубашку, но, судя по всему, легче ему не стало. В груди нептунолога продолжало что-то клокотать и булькать.

– Когда я собирался сматываться с Главной, со мной были вещи, – он перевел дыхание. – Они целы?

– Да. Подрамник. Ящик.

– Вот-вот, ящик, – заволновался Фил. – Принеси его.

Шлейсер вышел к микролету. Ветер утих. Он прислушался. Где-то здесь, в ночном окружении таилась угроза, от которой, по словам океанолога не было спасения. Что это может быть? И потом, почему так тихо?.. Из окрестных зарослей не доносилось ни звука. Странно. Раньше такого не было.

Он собрал вещи и не отвлекаясь, возвратился в бокс.

– Открой, – попросил Фил, ткнув пальцем в сторону коробки этюдника.

Вместо ожидаемых кистей и красок, внутри ящика оказались вместительная фляга, курительная трубка и пакет с табаком.

– Дай сюда. – Лицо Фила оживилось, в глазах появился блеск.

Шлейсер хотел было воспротивиться, но потом махнул рукой. «Черт с тобой, – подумал он. – Пей. Только выкладывай все как есть и не пытайся делать из меня лоха».

Фил схватил флягу и надолго присосался к горлышку.

– Единственное, что я когда-то хотел, так это прикупить концессию, – отдышавшись, сказал он. – Хотел, но не вышло. Видишь, что получилось?!

Шлейсер промолчал, ожидая продолжения.

– Знаешь, почему мы с тобой еще живы? – Фил собрался с силами и, опираясь свободной рукой в изголовье, сел на кровати.

– Почему?

– Тебя спасает оболочка. А меня вот это. – Он встряхнул флягу и отпил еще несколько глотков.

– В отношении меня так и есть, – Шлейсер придирчиво осмотрел свое герметичное облачение. – Если бы не это, меня бы уже поджарили или превратили в кучу костей. Что же касается тебя… – он с сомнением посмотрел на нептунолога. – Боюсь, излишнее возлияние вряд ли тебе поможет.

– Еще как поможет, – возразил Фил. – Я вовремя сообразил. А то бы валяться мне сейчас рядом с Тибом.

– Начнешь ты, наконец, говорить по существу? – Шлейсер стал терять терпение.

Фил устроился поудобней, набил трубку и, окутывая себя клубами дыма ответил:

– Мне, например, даже двух лет не хватило, чтобы прийти в себя. А Тиб сразу застегнулся. Мы еще говорили: если кому и суждено здесь тронуться умом, то он будет последним. С его энергией действительно можно решать любые проблемы. За что бы Тиб ни брался – все получалось. Он занялся некритами, и мы стали ему помогать. Замысел состоял в том, чтобы создать некрокультуру, которая не испытывала бы зависимости от “s-фактора”. Предъявив Метрополии ультиматум, он рассчитывал на освобождение. Естественно, такой вариант мы поддержали. А что оставалось делать? Полагаться на чью-то милость? Гнить здесь годами без малейшей надежды изменить свою судьбу? Да и козырь бы у нас появился – будь здоров! В случае отказа Тиб собирался устроить здесь некритовый пожар. Жизнь на Каскадене была бы уничтожена некромутантами. Представляешь?..

«Они и правда безумцы, – пронзила Шлейсера мысль. – Их обуяла мания. Они вознамерились противопоставить себя цивилизации и добиться победы там, где победителей нет и быть не может. Что стало бы с остальными, если бы в руках таких инициаторов оказался потенциал, сравнимый с возможностями Меганоида?..»

– … Работы были поставлены так, чтобы информация не попала в Центр, – продолжал тем временем Фил. – Для этого не потребовалось особых усилий. Еще до нас при эвакуации влияние ультиматора было свернуто до границы прямой видимости. Обо всем, что происходит дальше, он получает сведения с орбиты, где нет аналитических систем, способных контролировать наше поведение и воздействовать на него. Главная станция, а транслятор ее отключен, оказалась самым подходящим местом. Там было все, от крыши над головой, кончая лабораторным оборудованием.

Первые годы ничего не получалось. Другие давно бы бросили это и занялись чем-то другим. Но мы были зациклены на идее. И это давало силы держаться. Потом что-то стало складываться. Живучесть некритов на Главной возросла. Все было бы хорошо, но тут сдали нервы у Янза. Как-то он проболтался мне, что в обмен на свободу готов передать в Центр информацию о проводимых здесь опытах. Естественно, я передал наш разговор Тибу. Через несколько дней Янза не стало. Я никогда не возвращался к этой теме. Остальные тоже старались ее избегать. Версия о несчастном случае устраивала всех, хотя в нее никто не верил… Потом прислали Схорца. Этот парень был с головой и многому нас научил. Но особенно он сблизился с Тибом. Они часто уединялись и результаты их действий не замедлили сказаться. Они нашли возможность обходить запреты ультиматора и научились модифицировать местные протеины. Но где-то через год отношения между ними разладились. Наверное, Схорц выдвинул непомерные требования, поскольку к тому времени работа по синтезу штамма перешла под его контроль. Мы не вмешивались. Зачем? У нас появилось свежее мясо, плоды, этаноловый ферментатив. Что еще надо?.. Но тут и Схорца не стало. Тогда мы поняли: Тиб уберет любого, кто станет на его пути. Причем, получив от Схорца знания по управлению кибер-системами, он сделает это так, что никто ни о чем не догадается.

– И что дальше? – Шлейсер верил и не верил словам Фила. С одной стороны, вероятность осуществления такого масштаба авантюры исчезающе мала. С другой же… В практике косморазведки бывали случаи, когда необдуманные действия группы людей или даже одного человека вызывали катастрофические последствия подобного уровня. Пример тому – экспедиция “Ясона” к Геонису, когда по инициативе Аины произошло переустройство целой планеты, а сами аллонавты лишь чудом уцелели.

– Твое появление насторожило Тиба. Знаешь, в наших условиях чувства обостряются, развивается способность выделять малейшие оттенки поведения. Ты во всем отличался от нас, и как ни старался, скрыть это было невозможно. Тиб заподозрил, что в Центре узнали о его разработках и прислали “крота”. Подозрения перешли в уверенность, когда ты стал копаться в обстоятельствах смерти Янза и Схорца. А когда нашел рынду, мы испугались. Вместе с тем Тиб, все больше убеждаясь, что Метрополия не намерена пересматривать программу, не собирался менять планы. Решили так: внешне не меняя отношений, держать тебя на дистанции, в детали работы по некритам не посвящать и по возможности контролировать твои действия. Но где-то мы просчитались. До сих пор не пойму, как ты узнал о штамме?

– О каком штамме? – не понял Шлейсер.

– Не притворяйся, – выдавил Фил. – Культура, над которой мы работали: штамм Эстекас.

– Штамм?.. – Шлейсер начал прозревать. – Ты хочешь сказать, что надпись, которую я тебе тогда показал… – Тут в голове его что-то сдвинулось и то, что долгое время мучило, стало обретать форму. ШТ ЭСТЕКАС. Эта странная аббревиатура врезалась в память. Значит…

– Именно, так. – Теперь озадаченным выглядел Фил. – Это Тиб придумал, а мы поддержали. Штамм Эстекас. Производное от слов: Эстерия-Каскадена.

– Ах, вот оно что!

Шлейсер перевел дыхание, после чего рассказал все что знал, о чем догадывался и в чем еще продолжал сомневаться.

– Чертовщина какая-то! – вытаращил глаза Фил. – Так промахнуться! А мы думали, ты и правда из космопола.

– Но кто мог оставить следы на стене моей комнаты?

– Это работа Схорца, – уверенно заявил Фил. – Наверное, перед смертью он почуял неладное и, не доверяя ультиматору, подстраховался.

– Значит, Тиб расправился с Янзом, а потом убил Схорца? – Шлейсер почувствовал, что вопрос прозвучал риторически.

– Такая же участь ожидала и тебя, – отозвался Фил. – Когда мы с Роном сообщили Тибу, что тебе известно о штамме, он пришел в ярость. Похоже, он уже тогда подготовил план покушения, но не решился привести его в действие. Штамм не давался. Несколько раз приходилось начинать с нуля. Долгое время перспектива оставалась неясной. Тебя решили не трогать.

Изумлению Шлейсера не было границ. Оказывается, все это время его методично и целенаправленно “закатывали в асфальт”, а он того не замечал. Наверное, нечто подобное испытывает муж, когда узнает, что у супруги есть любовник. Причем, изменяет она давно, и двуличие стало для нее нормой. После такого потрясения мир переворачивается и прозревший делицеант, вспоминая прошлое, осознает, каким идиотом он выглядел в глазах тех, кто об этом знал. И вот теперь, когда пелена упала, таким наблюдателем и судьей в своих же собственных глазах стал он сам. Дико, непостижимо, но факт.

С того момента, как Фил пришел в себя, прошло не больше получаса. Однако за это время в его облике произошли серьезные изменения. Лицо обвисло, обросло карбункулами и приняло еще более неприятное выражение. Глаза помутнели, остатки волос встали дыбом.