Текст книги "Александр II и его время: Кн. 1"

Автор книги: Евгений Толмачев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 43 страниц)

Высшие женские курсы

В обстановке общественного подъема конца 50-х годов XIX в. был поднят вопрос о высшем женском образовании.

С 1859 г. женщин допускали в качестве вольнослушательниц к посещению лекций в университетах.

В 1861 г. в связи с пересмотром университетского устава Министерство народного просвещения поставило на обсуждение вопрос об официальном «допущении» женщин к занятиям в университете и о предоставлении им права подвергаться испытанию на ученые степени. Большинство университетов высказалось «за». Против выступили только Московский и Дерптский университеты. Объясняя свою точку зрения, совет Московского университета утверждал, что «совместное со студентами слушание профессорских лекций лицами женского пола» не должно быть допускаемо ни под какими предлогами потому, что оно может иметь «вредное влияние на успешный ход занятий молодых людей»⁸⁷.

Последующее обсуждение данного вопроса в министерских кругах было безуспешным. Участие слушательниц высших учебных заведений в студенческих волнениях 1861 г. послужило поводом для окончательного отказа женщинам в праве поступать в университеты, что затем было закреплено университетским уставом 1863 г.

Не имея возможности получить высшее образование на родине, русские женщины вынуждены были поступать в университеты за рубежом. В числе их были Надежда Суслова, первая русская женщина-врач, получившая звание доктора медицины, хирургии и акушерства, Софья Ковалевская, выдающийся математик, доктор философии и первая женщина член-корреспондент Петербургской АН (1889).

Ежегодно росло число русских женщин в зарубежных университетах. Так, в Цюрихском университете в 1871—1872 гг. из 31 слушательницы 21 была из России, а в 1873 г. число русских студенток в Цюрихском университете и Политехнической школе увеличилось уже до 108⁸⁸.

Обеспокоенный массовым отъездом женщин за границу, Петербург вынужден был задуматься об организации специальных женских курсов университетского типа. Под влиянием передовой общественности (А. Н. Бекетов, Д. И. Менделеев, И. М. Сеченов) в 1869 г. были открыты Аларчинские курсы в Петербурге и Лубянские в Москве, в 1870 г. – Владимирские высшие курсы для мужчин и женщин в Петербурге. В 1872 г. была создана правительственная комиссия для изучения вопроса о высшем женском образовании, установившая необходимость учредить высшие женские учебные заведения⁸⁹.

В 1872 г. появились Высшие женские курсы профессора В. И. Герье⁹⁰ в Москве. В 70-е гг. высшие женские курсы были организованы в Казани, Киеве, Одессе. Особенно большую роль в развитии женского образования в России сыграли Бестужевские курсы, открытые в Петербурге по инициативе группы прогрессивной интеллигенции во главе с профессором А. Н. Бекетовым. Названы по имени профессора русской истории К. Н. Бестужева-Рюмина⁹¹, возглавлявшего курсы в 1878—1882 гг. Вместе с тем правительство принимало меры к женщинам, обучавшимся за границей. В мае 1873 г. всем женщинам, занимавшимся в Цюрихском университете и политехникуме (более 100 человек), было предложено возвратиться в Россию до 1 января 1874 г.

Активное участие курсисток в революционном и студенческом движении вызвало соответствующую реакцию правительства. 12 мая 1886 г. последовало запрещение приема на все Высшие женские курсы⁹². В начале 900-х годов они вновь были разрешены. После Октябрьской революции Высшие женские курсы частично закрыты, частично преобразованы и вошли в состав единой высшей школы.

Краткие выводы

Ликвидация крепостного права и быстрый рост промышленного капитализма впервые вызвали к жизни массовую народную школу, для развития которой раньше крепостное право являлось непреодолимым препятствием.

При Александре II в России создается совершенно новая организация всего дела народного образования. В создании ее важную роль сыграла общественность.

Наиболее распространенным типом начальной школы в то время были земские школы. За первые 10 лет существования земских учреждений (1864—1874) было открыто до 10 тыс. таких школ.

Область средней и высшей школы во второй половине XIX в. характеризуется дальнейшим развитием профессионального обучения, развивающегося параллельно с общеобразовательной школой (гимназиями и университетами), и женского образования.

Эволюция школы в рассматриваемый период шла по трем основным направлениям: преобразование существовавших учебных заведений (в основном средних и высших), создание новых звеньев учебных заведений (народные школы, средние женские, педагогические и профессионально-технические учебные заведения) и строительство школы в национальных районах.

Итогом этого развития явилось создание многопрофильной школьной системы. Не все компоненты функционировали успешно, не было между ними устойчивой связи, многие элементы еще предстояло только создать. Но при всем том это была весьма широкая и относительно массовая школьная система, которой ранее не было в России.

В рассматриваемый период наблюдается быстрый рост высших учебных заведений, в том числе женских. К концу XIX в. в России насчитывалось 63 высших учебных заведения, в которых обучалось около 30 тыс. студентов.

Существенные качественные изменения школьной системы и значительный количественный рост учебных заведений различных типов стали возможны только благодаря тому, что социально-экономические сдвиги, происходившие в стране, во многом заставили правительство пересмотреть степень и характер своего участия в делах школы. И главное, эти сдвиги привели в действие новый мощный фактор развития школы – общественно-педагогическое движение.

Начиная с 60-х годов впервые в истории России социально-педагогические проблемы, как и многие другие проблемы того времени, стали предметом широкого общественного обсуждения. И не только обсуждения – общественного творчества.

Передовая интеллигенция энергично участвовала в подготовке преобразований школы, выступала инициатором создания ее новых звеньев, нейтрализовала многие реакционные мероприятия правительства, учреждала просветительские общества и организации, впервые в России создавала педагогическую прессу.

Важнейшим фактором развития школы была русская педагогическая наука. С деятельности К. Д. Ушинского в истории русской педагогики начинается качественно новый этап – русская педагогика вышла из донаучной стадии и впервые поднялась до уровня науки. Его «Педагогическая антропология» открывала новые, магистральные пути развития мировой педагогики. Усилиями К. Д. Ушинского и его последователей отставание русской педагогики было преодолено. Она выдвинулась на передовые рубежи мировой педагогической науки и получила всеобщее признание.

Бурное развитие педагогической науки было одним из ярких проявлений невиданного в истории России расцвета культуры во второй половине XIX в.

Различные области культуры и знания выдвигали в этот период своих деятелей, олицетворявших бесчисленные грани национального гения и обогащавших сокровищницу мировой культуры.

Труды И. М. Сеченова, Д. И. Менделеева, А. М. Бутлерова, П. П. Семенова-Тян-Шанского, С. М. Соловьева и многих других знаменовали собой крупный вклад в развитие мировой науки.

За 25 лет царствования Александра II с 1855 по 1880 г. расходы государства на народное просвещение выросли с 3 до 16,5 млн. руб.⁹³.

Несмотря на сравнительно быстрый рост народного образования в пореформенной России, к концу XIX в. подавляющее большинство населения продолжало оставаться неграмотным. По переписи 1897 г. удельный вес грамотных людей составлял всего 22,3% населения страны (к 1917 г. он повысился до 31,9%)⁹⁴.

Глава десятая
ВОЕННЫЕ РЕФОРМЫ

Военные преобразования Александра II,

совершенно изменившие облик армии,

явились лишь одной из составных частей

всех реформ Царя-Освободителя¹.

А. А. Керсновский

1. Армия на пороге преобразований

В царствование Александра II коренной реорганизации подверглась вся военная система России.

Неудачи в Крымской войне были тяжелым оскорблением для народного самолюбия и заставили глубже отнестись к их причинам.

Стали очевидными многие слабые стороны как во внутренней организации войска, так и несовершенство всей системы Военного и Морского министерств. Подготовка офицерского состава была крайне низкой. Образованные офицеры в армии составляли исключение. 60%, а в некоторых частях и до 80% являлись недоучками среднеучебных заведений, имевшими за плечами уездные училища или кантонистскую школу, просто домашнее образование или выслужившимися из нижнего звания. Образованные офицеры служили в основном в гвардии, которая после события 14 декабря 1825 г. находилась под особым надзором Николая I. Значительная часть офицеров чванилась своим мундиром, с утра до ночи играла в карты, проводила время в попойках и кутежах. Обучение солдат в большинстве случаев лежало на фельдфебелях и унтер-офицерах, применявших жестокие наказания и истязания. Офицеры на это явление смотрели снисходительно. Суровая военная дисциплина грозила солдату ежедневно розгами, плетьми, а то и прогнанием сквозь строй. Шпицрутены в 3000 ударов были обычным делом. Такая жизнь для человека, отданного в солдаты, тянулась по закону 25 лет.

На службу рекрутов набирали по шести человек с тысячи. Причем можно было ставить за себя охотника – человека, нанятого для того за деньги. Заметим, что рекрутская повинность со второй половины XVIII столетия лежала исключительно на мещанах и крестьянах. Они не только отбывали ее натурой, но обязаны были также нести с отправлением рекрутства расходы, составлявшие около 5 миллионов рублей в год². Помещики имели право отдавать на военную службу крепостных в наказание за преступленья и проступки. Так же, как они ссылали своих крепостных в Сибирь, отправляли для наказания в съезжий дом (помещение при полиции для арестованных) или гноили в тюрьмах.

Снаряжение солдат было тяжелым и неудобным. Вооружение никуда не годилось. Гладкоствольные ружья подходили только для рукопашных схваток, а в стрельбе были бессильны против нарезного оружия, что и было одной из главных причин многих неудач в сражениях с «союзниками». Штыковой рукопашный бой русских войск не имел себе равного. Но прежде чем атакующее подразделение достигало противника, оно несло большие потери от его огня.

Уже в июне 1855 г. на имя Александра II поступили две записки от одного из лучших боевых генералов времен Николая I графа Ф. В. Ридигера³, в которых он подверг критике существующую военную систему, указал ряд причин неудач русской армии и мероприятия для их устранения⁴.

Обе записки были одобрены императором и 20 июня 1855 г. создается специальная «Комиссия для улучшения по военной части» под руководством Ридигера, а после его смерти – генерала Н. Ф. Плаутина⁵. Однако всякого рода «новшества» воспринимались негативно со стороны военного министра князя В. А. Долгорукова, человека бездарного и ограниченного.

Вскоре после заключения Парижского мира на пост военного министра вступил генерал-лейтенант Н. О. Сухозанет, о невежественности и безграмотности которого сочинялись анекдоты.

Тем не менее за 5 лет пребывания на посту министра он принял ряд существенных мер. По прежним законам взятый в солдаты молодой человек отрывался от семьи на 25 лет службы, а по выходе в отставку возвращался в семью «чужим и измученным стариком, ненужным и запоздалым гостем»⁶, зачастую не имея ни кола, ни двора, т. е. ни крова, ни средств к жизни. Солдатские дети брались в военные кантонисты и потомственно предназначались для военной службы».

Высочайшим указом 25 декабря 1856 г. все солдатские дети были исключены из военного ведомства и обращены в свободные податные сословия. Этой мерой, как уже отмечалось, Александр II возвратил в семейства около 400 тысяч солдатских детей, получивших при этом гражданские права свободных людей.

В 1857 г. окончательно были отменены военные поселения, введенные с 1810 г. В 1859 г. обязательный срок службы в сухопутных войсках был сокращен до 15, а во флоте до 14 лет.

Численность армии вместе с ополчением, составлявшая на 1 января 1856 г. 2275 тыс. человек, была сокращена в течение года до 850 тыс. Ополчение распущено. На ¹/₄ уменьшился призыв рекрутов, сократились тягостные для народа квартирные и постойные повинности⁷. Однако для проведения необходимых коренных преобразований Сухозанет был непригоден.

Важные реформы начались в армии после назначения военным министром 9 ноября 1861 г. генерал-адъютанта Дмитрия Алексеевича Милютина, видного общественного и государственного деятеля, высокообразованного человека, примыкавшего к кругу либеральной бюрократии, близкого к великому князю Константину Николаевичу и великой княгине Елене Павловне. «Едва ли можно было найти для преобразования военной части лицо, – писал позже А. Ф. Кони, – к которому с большим правом можно было применить английскую поговорку о «настоящем человеке на настоящем месте»⁸.

2. Подготовка и проведение военных реформПрограмма деятельности

С первых шагов на своей высокой должности Д. А. Милютин показал себя решительным, убежденным и стойким поборником обновления России в духе тех начал справедливости и равенства, которыми отмечена эпоха великих реформ второй половины XIX века.

«С назначением меня военным министром, – писал Милютин, – я счел своей обязанностью немедленно же заняться составлением общей программы предстоявшей мне деятельности... Составление такой программы потребовало всестороннего пересмотра и обсуждения всех частей нашего военного устройства»⁹.

К подготовке этой обширной программы фактически было привлечено все министерство.

Непосредственными помощниками Милютина в этом деле стали профессора Николаевской академии полковники В. М. Аничков и Н. Н. Обручев, дежурный генерал Главного штаба, а с 1866 г. его начальник Ф. Л. Гейден, директор канцелярии Военного министерства генерал К. П. Кауфман¹⁰ и др.

На регулярно проводимых совещаниях под руководством Милютина тщательно обсуждались различные вопросы намечавшихся преобразований. «Он один в России, – говорит о нем Б. Н. Чичерин, – мог совершить то великое дало, которое тогда предстояло: преобразовать русскую армию из крепостной в свободную, приноровить ее к отношениям и потребностям обновленного общества; при радикально изменившихся условиях жизни, не лишая ее, однако, тех высоких качеств, которые отметили ее при прежнем устройстве»¹¹. Для разработки наиболее важных проблем создавались особые комиссии. В результате общая программа военных преобразований была готова менее чем в два месяца и 15 января 1862 г. представлена Александру II в виде всеподданнейшего доклада, состоявшего из 10 разделов по основным направлениям военного дела. Этот доклад, утвержденный императором в конце января, стал программой практических действий Милютина. Он охватывал буквально все области военного управления и организации армии, ее комплектование, вооружение, обучение и воспитание и др.

Главным принципом новой организации вооруженных сил Милютин считал: «развивать в наибольшей соразмерности боевые силы в военное время при наименьшем числе наличных войск в мирное время»¹².

Именно такая потребность возникла в ходе Крымской войны. Для решения поставленной задачи в империи был создан так называемый запас людей, знакомых с военным делом, которых в любое время можно было призвать в армию.

За счет сокращения сроков военной службы численность армии была уменьшена с 1132 тыс. человек в 1864 г.¹³ до 742 тыс. в 1867 г. Части были переведены на сокращенные штаты мирного времени, значительно возрос обученный запас.

Реорганизация управления

Одной из первых реформ явилась реорганизация центрального военного управления и создание местных органов управления в виде военных округов.

Военное министерство к началу реорганизации, по словам Милютина, представляло собой «орган неудобств, проволочек и пререканий»¹⁴. Оно включало в себя ряд департаментов. Так, Генеральный штаб занимался вопросами размещения войск, разработкой дислокационных карт. Инспекторский департамент ведал личным составом и внутренним устройством войск, исключая артиллерийские и инженерные части, не подчинявшиеся военному министру. Провиантский департамент осуществлял снабжение армии; комиссариатский ведал денежным и вещевым снабжением войск, организацией госпиталей и их обеспечением.

Медицинским и ветеринарным обслуживанием занимался медицинский департамент. Военно-судебные дела находились в компетенции аудиториатского департамента.

Артиллерийский и инженерный департаменты ведали лишь хозяйственными вопросами. Общее же руководство артиллерийскими и инженерными войсками осуществляли соответственно генерал-фельдцейхмейстер и генерал-инспектор инженерных войск. Эти должности традиционно предназначались великим князьям, которые не подчинялись военному министру и имели право непосредственного доклада царю.

Подготовка военных кадров была в руках главного начальника военно-учебных заведений, также независимо от военного министра.

Д. А. Милютин стремился к тому, «чтобы привести все здание в стройный вид и упростить весь сложный механизм его, а для этого признано было полезным слить вместе части, однородные по кругу действий, и уничтожить лишние наросты, которые в течение времени образовались более или менее случайно, без всякого плана»¹⁵.

В 1863 г. состоялась реорганизация департамента Генерального штаба, который стал называться Главным управлением Генерального штаба. Однако это преобразование оказалось недостаточным, и приказом по военному ведомству 31 декабря 1865 г. Главное управление Генерального штаба и инспекторский департамент были объединены в одно управление – Главный штаб, который находился в составе министерства до 1905 г. В его компетенцию входили вопросы управления войсками в мирное и военное время, состава армии, комплектования, мобилизации, дислокации, устройства, образования, военной разведки, военно-научной работы и другие. Начальник Главного штаба назначался императором, был первым помощником и заместителем военного министра и возглавлял Генштаб. Ему подчинялись Академия Генштаба и Фельдъегерский корпус¹⁶.

1 января 1869 г. Александр II утвердил новое «Положение о Военном министерстве»¹⁷, в котором верховное начальство над всеми сухопутными силами империи сосредоточивалось в особе государя-императора.

Военное министерство по новой структуре состояло из Императорской Главной квартиры и Военно-походной канцелярии его величества, Военного совета, Главного военного суда, Канцелярии Военного министерства, Главного штаба, 7 главных управлений (вместо отдельных департаментов) – интендантского, артиллерийского, инженерного, военно-медицинского, военно-учебных заведений, иррегулярных войск, военно-судного. В состав министерства вошли также Военно-ученый комитет, управления генерал-инспектора кавалерии, инспектора стрелковых батальонов и комитета о раненых. При Военном совете было образовано 5 главных комитетов: военно-кодификационный, по устройству и образованию войск, военно-учебный, военно-госпитальный и военно-тюремный. К Военному министерству был причислен также главный священник армии и флота.

Реформы, начатые в 60-х гг., коснулись и Генерального штаба. Основная цель преобразования его состояла в том, чтобы Генеральный штаб охватил все отрасли штабной службы. В 1864 г. был упразднен гвардейский Генеральный штаб.

Ранее служба офицеров, причисленных к Генеральному штабу, не давала им преимуществ. Самое большее, на что могли рассчитывать генштабисты, – это должность обер-квартирмейстера корпуса. В большинстве же случаев они назначались дивизионными квартирмейстерами (обер-офицерская должность, на которую допускались сначала подполковники, а затем полковники). Офицеры Генерального штаба были оторваны от войск и не могли претендовать на высшие должности в армии. Переход их в строевые части, где оклады были выше, представлял определенные трудности.

Ввиду этого желающих служить в Генеральном штабе становилось все меньше. Необходимо было изменить ситуацию.

В 1865 г. вышло «Положение для Генерального штаба», дававшее право причисленным к нему офицерам занимать должности, не только относящиеся по штату к Генеральному штабу.

По Положению устанавливалось правило: прежде чем получить назначение командиром полка, необходимо не менее года командовать отдельными частями. Это, с одной стороны, приближало к войскам, а с другой, – давало более широкую возможность продвижения по службе.

В свою очередь предъявлялись повышенные требования к подготовке офицеров Генерального штаба.

Д. А. Милютин добился уравнения в чинах между гвардейскими и армейскими офицерами, причисленными к Генеральному штабу.

После некоторого колебания Александр II утвердил представление военного министра о том, чтобы все офицеры Генерального штаба, при каких бы войсках они ни состояли, имели одну общую линию производства, одинаковую градацию чинов и носили одинаковый мундир.

Такие меры подняли значение офицера Генерального штаба, увеличилось количество желающих служить в нем, а армия, в свою очередь, получила высокообразованных офицеров в области военного дела.

Одновременно с преобразованием в центральном военном управлении проходила и реорганизация местного военного управления.

В период 1862—1867 гг. была осуществлена военно-окружная реформа. Целью ее было устранить главный недостаток существовавшей в то время системы военного управления – чрезмерной централизации, сковывающей инициативу и самостоятельность руководства на местах в решении даже мелких вопросов. Приказом военного министра Д. А. Милютина от 6 июля 1862 г. в виде опыта в августе того же года были созданы Варшавский, Виленский, Киевский, в декабре 1862 г. Одесский и в 1864 г. Рижский военные округа¹⁸.

Практические результаты создания этих первых четырех военных округов полностью подтвердили целесообразность применения в России территориальной системы военного управления. 6 августа 1864 г. Александр II утвердил «Положение о военно-окружных управлениях», наиболее активную роль в составлении которого играли граф Гейден, тайный советник Устрялов, полковники Обручев, Якимович и Аничков. «Этим пяти лицам, – писал Милютин в своих «Воспоминаниях», – считаю я себя наиболее обязанным удачным осуществлением давнишней моей мысли о военных округах»¹⁹.

В августе 1864 г. были образованы Казанский, Московский, Петербургский, Харьковский и Финляндский, в 1865 г. – Восточно-Сибирский, Западно-Сибирский, Кавказский и Оренбургский, в 1867 г. – Туркестанский военные округа. Таким образом вся территория империи была разделена на 15 военных округов (кроме Области войска Донского, которая находилась на особом положении). Во главе округа стоял командующий войсками (он же генерал-губернатор).

Каждый военный округ являлся одновременно органом строевого управления и органом военно-административного устройства, сосредоточивая в своих руках все функции военного управления.

Учреждение военных округов устранило многие неудобства, тянувшиеся долгие годы. При существовавших ранее порядках по каждому отделу военного хозяйства – инженерному, артиллерийскому, комиссариатскому, провиантскому и т. д. – имелись специальные округа, обладавшие на местах незначительной властью и утверждавшие всякие мелочи в столице.

Полномочия командующего округом позволили устранить существовавшую раньше волокиту, несогласованность и споры между строевыми начальниками и хозяйственными инстанциями.

Вместе с задачами децентрализации военного управления и создания условий для оперативного развертывания частей во время войны на командующих округов возлагалось содействие гражданским властям «для сохранения порядка в крае».

В случае войны штаб округа автоматически становился штабом действующей армии.

Между тем эти преобразования встретили яростное сопротивление со стороны ряда военных деятелей. В частности, А. И. Барятинский²⁰, великий князь Николай Николаевич (старший), А. Н. Лидере, М. Н. и Н. Н. Муравьевы выступали против введения военно-окружной системы. Они считали, что такая система приведет к подчинению «общих стратегических соображений» интересам военных округов, а в случае оборонительной войны – к кордонной стратегии.

Тем не менее в результате проведенных преобразований в 1862—1869 гг. система управления значительно приблизилась к войскам. В ведении Военного министерства остались лишь те вопросы управления, которые имели значение для всей армии. Аппарат Военного министерства сократился почти на тысячу человек, а канцелярская переписка уменьшилась на 45%²¹.

Сроки мобилизации армии были сокращены с 6 месяцев в 1859 г. до 9—26 дней в 1877 г. Вопросы, связанные с обороной страны, в целом решались временно создаваемыми комитетами, которые согласовывали их между Военным и Морским министерствами. В 1868 г. было утверждено новое «Положение о полевом управлении войск в военное время», позволившее устранить многие недостатки прежней организации. Оно уточняло функции главнокомандующего, освобождало его от руководства второстепенными административными вопросами и более четко определяло обязанности начальников отдельных управлений. Вместе с тем недостаточно разработан был вопрос об устройстве тыла армии, что проявилось вскоре в ходе русско-турецкой войны 1877—1878 гг.

В начале 1873 г. Александр II учредил под своим личным руководством Особое совещание о стратегическом положении России и об организации армии²².