Текст книги "Александр II и его время: Кн. 1"

Автор книги: Евгений Толмачев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 43 страниц)

«В Севастополе, – писал граф Г. А. Милорадович, – у кладбища, где успокоились кости 130 тысяч защитников многострадального города, он вышел из коляски, обнажил голову, набожно крестился и быстро смигивал набегавшие на глаза слезы; наконец склонился над могильным холмом и зарыдал, как ребенок... Уехал он оттуда, долго не отнимая платка от глаз. Как это потянуло к нему севастопольцев. Чтобы видеть его, до ста офицеров и 3737 рядовых раненых вышли из больниц и стали во фронт, в одной только 10-й пехотной дивизии. Узнав об этом, государь вздрогнул и растроганный пошел по рядам, осыпая войска благодарностью. «Я горжусь вами и счастлив, что могу лично благодарить вас за геройскую службу вашу; давно я желал этого». Непрерывное «Ура» гремело в полках».

Осмотрев войска, царь посетил все лазареты и везде благодарил, утешал, награждал, иных обнимал и целовал; особенно ласков был он к матросам, их семействам, первым защитникам Севастополя. Генерал К. Р. Семякин писал позже в частном письме: «Государь наш среди солдат и офицеров был гораздо проще, любезнее и добрее каждого из наших корпусных»¹⁴⁰.

Перед отъездом из Крыма Александр II повторил выражение царской признательности в приказе по Крымской армии, в котором пожаловал всем защитникам Севастополя, в память их бессмертного подвига, серебряную медаль на Георгиевской ленте.

Завершение боев на Кавказском фронте

Более удачно складывалась боевая обстановка на Кавказе. Попытки Турции и Англии использовать в своих интересах вооруженных горцев Шамиля оказались безуспешными. Продвижение Шамиля на Грузию было оперативно пресечено русскими войсками. Отдельный кавказский корпус одерживал последовательно одну победу за другой, чему немало способствовало активное содействие грузинского, армянского и азербайджанского народов.

Назначенному в начале 1855 г. главнокомандующим Кавказским фронтом генерал-адъютанту Н. Н. Муравьеву¹⁴¹ вскоре удалось взять Ардаган и начать наступление на Карс. Крепость была практически неприступна из-за природных условий. К тому же оборонительные сооружения ее были возведены по последнему слову инженерного искусства английскими инженерами. Муравьев обложил 33-тысячный гарнизон Карса, прервал связь крепости с внешним миром и 17(29) сентября 1855 г., уже после падения Севастополя, попытался захватить крепость штурмом. Русские атаки были отбиты, и Муравьев усилил блокаду крепости. Освободившиеся под Севастополем турецкие войска, пополненные новыми отрядами и руководимые Омер-пашой (45 тыс. человек), высадились на Черноморском побережье и осенью 1855 г. вторглись в Мегрелию. Муравьев, продолжая блокаду, поручил оборону против Омер-паши и 15-тысячного Батумского соединения Али-паши отряду генерала И. К. Багратиона-Мухранского (15 тыс. человек).

Против османов действовали не только русские войска, но также отряды грузинской милиции, энергично поддерживаемые местным населением. 16(28) ноября измотанный осадой гарнизон Карса сдался на милость Муравьева. Перед русскими полками открылась дорога на Эрзерум и дальше – в Малую Азию. Узнав о падении Карса, Омер-паша отошел к Сухуму, а в феврале 1856 г. эвакуировался морем в Трапезунд. Победы на азиатском фронте до некоторой степени смягчили впечатления от поражения России на Дунае и на Крымском полуострове, а главное, сыграли значительную роль при заключении мирного договора.

Парижский мир

Взятие Карса завершило Крымскую войну. Россия вступила в переговоры о мире с противостоящими державами. С инициативой мирных переговоров выступил Наполеон III, который считал, что с захватом Севастополя «французское стремление к славе было удовлетворено и не оставалось серьезных причин для продолжения военных действий»¹⁴².

Однако надо подчеркнуть, что после падения Севастополя Тюильрийский кабинет сделал попытку расширить свою захватническую программу. В сентябре 1855 г. министр иностранных дел Франции граф Валевский известил Лондон, что Наполеон III готов продолжать войну в том случае, если на будущем мирном конгрессе будет поставлен вопрос о восстановлении независимой Польши¹⁴³. Вестминстер ответил на это предложение Парижа решительным отказом. После этого между Францией и Россией были установлены контакты через саксонского министра Бейста и зятя К. В. Нессельроде Льва Зеебаха.

В декабре 1855 г. России через австрийского посла в Петербурге графа Эстергази была вручена нота, содержащая пять пунктов, которые были плодом деятельность австрийского канцлера Буоля и французского посла в Вене Буркине и являлись основой для будущих переговоров¹⁴⁴. Фактически Буоль предъявил ультиматум с условиями, невыгодными для России, и подкрепил их угрозой дипломатического разрыва.

В числе других в условия Буоля вошло требование не иметь России и Турции даже военно-морских арсеналов на Черноморском побережье и земельная уступка Молдавии. Несмотря на очевидную невыгодность для России этих условий, Англия долго не соглашалась признать их, и Наполеону III стоило немалых трудов склонить ее.

Адресуя России миролюбивые предложения, Наполеон III советовал принять австрийские условия, как единственно возможные, хотя и тяжелые.

Александр II вынес предложения Австрии на обсуждение особого совещания высших государственных сановников в своем личном присутствии. Это совещание состоялось в Зимнем дворце в кабинете государя вечером 20 декабря 1855 г. (1 января 1856 г.). В нем приняли участие, кроме царя, 8 человек: великий князь Константин Николаевич, государственный канцлер граф Нессельроде, военный министр князь В. А. Долгоруков, министр государственных имуществ граф П. Д. Киселев, генерал-адъютанты – князь М. С. Воронцов и граф А. Ф. Орлов, статс-секретарь граф Д. Н. Блудов и бывший посланник в Вене барон П. К. Мейендорф¹⁴⁵.

Александр сам зачитал проект предварительных условий мира, после чего состоялись прения. За продолжение войны высказался один граф Блудов. Остальные члены совещания были против войны, мотивируя свои мнения тяжелым положением России. Особенно убедительно по предложению царя высказался граф Киселев. «Четыре союзные державы, – подчеркнул Киселев, – со 108 миллионами населения и 3 миллиардами дохода стоят против России, у которой 65 миллионов населения и едва один миллиард дохода. В таком положении, без помощи извне было бы, по меньшей мере, неблагоразумно рисковать новой кампанией, которая усилит требования неприятеля и сделает мир еще более трудным...

Недостаток оружия и запасов усиливается, затруднения в этом отношении растут ежедневно, как свидетельствует военный министр...» Все это убеждает в необходимости, не отвергая условий мира, постараться о смягчении их невыгодных сторон.

«Если союзники желают мира, – заключил Киселев, – то они примут наши исправления; если же нет, то да будет воля Божья»¹⁴⁶.

Точка зрения Киселева была принята, и государственному канцлеру было поручено сообщить в Вену о согласии России на австрийские предложения, но с изменениями некоторых пунктов в интересах России (относительно земельной уступки).

Но австрийский двор стоял на своем и упорно отказывал в изменении своих предложений в интересах России.

Тогда Александр II вторично созвал в прежнем составе совещание 3(15) января 1856 г. Вначале была зачитана записка государственного канцлера о необходимости согласиться на условия Австрии и избежать таким образом войны. В результате обсуждения все единодушно высказались за заключение мира на австрийских условиях. Александр, скрепя сердце, присоединился к мнению совещания, и на другой день было объявлено о согласии России на предварительные условия мира, предложенные Австрией.

О ходе и результатах прошедшего совещания сразу же стало известно в широких кругах общества. Славянофилы негодовали, обвиняя правящую элиту в трусости и предательстве. Фрейлина Тютчева, снискавшая репутацию «неумолимой громовержицы», 8(20) января писала: «Я совсем несчастна сегодня. Уже вчера в городе разнесся слух, что мы соглашаемся на мир на унизительных основах австрийских предложений... Я не могу повторить всего, что я слышала в течение дня. Мужчины плакали от стыда...»

Не выдержав, Тютчева пошла к императрице – Марии Александровне и повторила ей все самые суровые суждения, которым их (императорскую чету – Авт.) подвергают.

«Она мне сказала, что им тоже это очень много стоило, но что Россия в настоящее время не в состоянии продолжать войну.

Я ей возразила то, что повторяют все, что министр финансов и военный министр – невежды, что нужно попробовать других людей, прежде чем отчаяться в чести России. Она мне ответила, что я сужу слишком страстно и что об этих вещах нужно судить спокойно»¹⁴⁷.

Естественно, Александр II знал о бушующих в русском обществе страстях, о борьбе двух мнений относительно исхода войны и «он не хотел занимать слишком вызывающей позиции»¹⁴⁸.

Именно в это время Тютчева, наделенная «порывистым и опасным» характером, фиксирует в своем дневнике удивительно точные и прозорливые наблюдения о царской чете.

11 января она отмечает: «Император – лучший из людей. Он был бы прекрасным государем в хорошо организованной стране и в мирное время, где приходилось бы только охранять. Но ему недостает темперамента преобразователя. У императрицы тоже нет инициативы, она, может быть, будет святой, но никогда не будет великой государыней. Ее сфера – моральный мир, а не развращенный мир земной действительности. Они слишком добры, слишком чисты, чтобы понимать людей и властвовать над ними. В них нет той мощи, того порыва, которые овладевают событиями и направляют их по своей воле; им недостает струнки увлечения... Моя душа грустна, я вижу перед собой будущее печальное и мрачное».

Через несколько дней она повторяет: «А будущее, будущее. Ах, как я боюсь за него!»

21 января она пишет об Александре II: «Мне невыразимо жаль его, когда я вижу, что сам того не ведая, он вовлечен в борьбу с могучими силами и страшными стихиями, которых он не понимает»¹⁴⁹.

На мой взгляд, это довольно спорное суждение. К этому времени молодой император прекрасно сознавал тяжелое внутреннее, военное и внешнеполитическое положение и вынужден был дать согласие на мирные переговоры.

20 января (1 февраля) представители государств, участвовавших в войне, подписали в Вене протокол мирных условий и обязались в трехнедельный срок прислать уполномоченных в Париж для заключения мирного договора.

Представителями России на Парижский конгресс были определены граф А. Ф. Орлов и посланник при Германском союзе барон Ф. И. Бруннов. Прибыв 9 февраля в столицу Франции, Орлов получил аудиенцию у Наполеона III.

А. Ф. Орлов, пользовавшийся наибольшим доверием при дворе Александра II, откровенно изложил Наполеону содержание полученных им инструкций, сказал, на что может согласиться при предстоящих переговорах и что должен отвергнуть. «Россия, – пояснил он, – согласна на свободу плавания по Дунаю, на нейтрализацию Черного моря но, возвращая Карс и другие местности, занятые ею в Малой Азии, она вправе надеяться, что союзники откажутся от требования земельных уступок в Бессарабии»¹⁵⁰.

Сообщение свое Орлов заключил просьбой, обращенной к императору Наполеону III, оказать высказанным предложениям поддержку во всей их совокупности. Собеседник Орлова склонен был во всем пойти ему навстречу.

13(25) февраля – 4(16) апреля 1856 г. состоялся Парижский конгресс. В нем приняли участие представители России и стран, находившихся с ней в состоянии войны. Англия была представлена на конгрессе лордом Кларендоном и лордом Каулеем, Франция – графом Валевским (председательствовал на конгрессе), Сардиния – Кавуром, Турция – Фуадом и Али-пашой. Австрию, как посредника между воюющими странами, представляли Буоль и барон Гюбнер¹⁵¹.

Пруссия была приглашена к подписанию трактата, «ввиду важности содействия короля прусского в деле общего примирения и в качестве державы, подписавшей пересматривавшуюся на конгрессе конвенцию о проливах 1841 г.»

Конгресс проходил в трудных для России условиях из-за дипломатического единства между Англией и Австрией. Русская делегация могла опереться на Францию только по некоторым вопросам. Представители Англии упорно боролись за ослабление России на Черном море, подрыв ее позиций на Кавказе, настаивали на демилитаризации Аландских островов. Самые горячие прения вызвал вопрос об изменении границы в Бессарабии. Австрийцы требовали отторжения всей Бессарабии.

Ни Австрия, ни Англия не соглашались ни на какой компромисс. И только благодаря содействию и личному давлению Наполеона III удалось все-таки решить этот вопрос с соблюдением интересов России. В ходе дебатов Орлову удалось избежать обсуждения вопроса о русско-турецкой границе и отвергнуть вмешательство Англии в кавказскую проблему.

Также, благодаря поддержке Наполеона III были удовлетворительно разрешены и другие вопросы. Основной вопрос – о нейтрализации Черного моря – был решен Парижем и Лондоном задолго до начала конгресса. Тут делегация России была бессильна.

Конгресс завершился заключением мирных трактатов, а не новой кампанией, как можно было предполагать по началу его заседаний.

18(30) марта 1856 г. был подписан мирный договор, в годовщину сдачи Парижа союзным войскам в 1814 г.¹⁵³

Парижский трактат состоял из 35 статей и присоединенных к нему, в качестве нераздельных частей, конвенции о проливах, о числе легких военных судов, русских и турецких, на Черном море и об Аландских островах.

Важнейшие соглашения Парижского трактата имели целью лишить Россию исключительного положения и преобладающего влияния на Востоке, обусловленного историческим правом покровительства православной церкви и близкими отношениями к новым христианским государствам Востока. В этих целях Оттоманская империя была признана равноправной с другими европейскими государствами в международных отношениях, и независимость и целость ее были обеспечены общим ручательством держав.

Права и преимущества подчиненных верховной власти Порты Дунайских княжеств (Молдавии и Валахии) и княжества Сербского, их независимое и национальное управление, свобода вероисповедания, законодательство, торговли и судоходства – были подтверждены и вместе с тем поставлены под общее ручательство держав. При этом особо было оговорено, в отмену прежних прав России, что ни одной из ручающихся держав не предоставляется исключительного покровительства над княжествами, что никакое особое право вмешательства во внутренние дела их не допускается и что в случае смут, вооруженное вмешательство может последовать не иначе, как по предварительному соглашению держав.

Территориальные уступки России по Парижскому миру были невелики. Союзники возвратили свои завоевания в Крыму, а Россия взамен того возвратила Турции свои завоевания в Азии (город Карс), уступила устье Дуная и южную часть бессарабии, которая была присоединена к Молдавскому княжеству¹⁵⁴.

Наибольший ущерб интересам России нанесен был ограничением ее державных прав на Черном море. Вместе с Турцией Россия была лишена права держать здесь военный флот.

Обе державы обязались уничтожить на берегах Черного моря военно-морские арсеналы и не держать в этом море других военных судов, кроме шести паровых по 800 тонн и четырех легких судов по 200 тонн, для необходимых распоряжений по прибрежью. Черное море объявлено было нейтральным. Доступ в его воды воспрещен был военным судам всех держав. Для обеспечения же торгового мореплавания Россия и Турция обязались допускать иностранных консулов в черноморские порты. Проливы Босфорский и Дарданелльский вновь объявлены были закрытыми для военных судов, пока Порта находится в мире. Это означало, что в случае новой войны России и Турции последняя могла ввести свою эскадру в Черное море и напасть на беззащитное побережье России, в том числе и Крым. Кроме того, турецкая эскадра могла быть поддержана любым количеством западноевропейских кораблей. В итоге нейтрализация не содержала юридической гарантии отказа от ведения военных действий в Черном море.

Конвенция о проливах 1841 г. была возобновлена с несущественным дополнением относительно пропуска легких военных судов, для сторожевой службы в устье Дуная. Наряду с правами России на воды и прибрежье Черного моря ограничены были и ее права на Аландские острова возложенным на нее обязательством не укреплять этих островов и не сооружать на них никаких военных или морских заведений (крепость Бомарзунд на Аланде, взятая союзниками 4 августа 1854 г., была ими разрушена) .

Кроме изложенных обязательств, Парижский трактат содержал в себе ряд соглашений держав относительно судоходства по Дунаю. На эту реку были распространены правила Венского конгресса, касавшиеся международных рек. Решено было учредить общеевропейскую временную комиссию из делегатов от всех договаривающихся держав для исполнения работ по очистке дунайских гирл и другую, постоянную комиссию из представителей держав, владеющих землями по берегам Дуная (Австрия, Бавария, Вюртемберг, Турция, три придунайские княжества), для составления правил речного судоходства и полиции и исполнения работ по всему течению реки¹⁵⁵.

Как видим, условия мира в целом были не выгодны для России. Однако важен был сам мир – величайшее из благ, обеспечивавшее нормальную жизнь, покой и созидание.

19 марта 1856 г. вся Россия узнала об этой радостной вести из объявленного по этому поводу манифеста Александра II.

Царь выражал надежду, что мир принесет государству громадную выгоду, что совокупными стараниями его и всех подданных благоденствие России будет упрочено. Он заявил: «Да утверждается и совершенствуется ее внутреннее благоустройство; правда и милость да царствуют в судах ее; да развивается повсюду и с новою силою стремление к просвещению и всякой полезной деятельности, и каждый, под сенью законов, для всех равно справедливых, всем равно покровительствующих, да наслаждается в мире плодом трудов невинных...»¹⁵⁶

Слова эти были как бы предначертанием тех больших дел, которые совершены были в последующие 25 лет царствования императора Александра II.

Итоги войны

Крымская война занимает особое место в истории не только России, но и Европы. Она была единственным на протяжении столетия 1815—1914 гг. вооруженным столкновением, в которое были втянуты крупнейшие державы мира – Россия, Англия, Франция, Турция. Угрожающую позицию занимали Австрия, Пруссия и Швеция. В прочих же военных конфликтах участвовало обычно два, максимум три участника.

Военные действия потребовали огромных материальных затрат и сопровождались колоссальными потерями.

За время войны в армию и флот России было дополнительно призвано более миллиона человек. Из хозяйства страны для армии изъяли около 150 тысяч лошадей. С большим напряжением осуществлялась поставка вооружения. Война потребовала не менее 200 тысяч ружей и пистолетов в год, в то время как изготовлявшие их Тульский, Ижевский и Сестрорецкий заводы давали 50—70 тысяч ежегодно. Ежегодно требовалось поставлять не менее 360 орудий, тогда как Петербургский, Киевский и Брянский арсеналы производили 100—120 орудий. Разница покрывалась за счет государственных запасов оружия. К 1856 г. из более чем полумиллиона ружей, хранившихся на складах, осталось всего 90 тысяч, из 1656 артиллерийских орудий – 253.

Не случайно к концу войны часть новобранцев пришлось вооружать пиками. Явно недостаточно производилось боеприпасов. Пороха и свинца в стране вырабатывалось почти вдвое меньше, чем требовалось для успешного ведения боевых действий.

Только за время обороны Севастополя защитниками города было израсходовано свыше 250 тысяч пудов пороха, а заводы Охтенский, Шостенский и Казанский давали ежегодно всего 60-80 тысяч пудов. Так же плохо обстояло дело с обмундированием войск и обеспечением продовольствием. Наконец, никуда не годное состояние путей сообщения и транспортных средств значительно осложняло передвижение войск, переброску боеприпасов и продовольствия к театрам военных действий.

Россия израсходовала на войну 482 млн. руб.¹⁵⁷ (Союзные державы – около 600 млн. руб.). Молох войны поглотил свыше 522 тыс. человек русской армии (турки потеряли до 400 тыс., французы – 95 тыс., англичане 22 тыс. человек)¹⁵⁸.

В результате Парижского мирного договора 1856 г. Россия отказывалась от притязаний на «покровительство» православным подданным Турецкой империи, соглашалась на нейтрализацию Черного моря с запрещением иметь там военный флот и базы, уступала южную часть Бессарабии и признавала коллективный протекторат великих держав над Молдавией, Валахией и Сербией, оставшихся под суверенитетом султана. Помимо этого, Россия обязывалась не возводить укреплений на Аландских островах.

Были подорваны не только влияние России на Ближнем Востоке и Балканах, но и международный престиж ее как великой державы. Несомненно, это привело к серьезному нарушению «европейского равновесия» с последовавшими отсюда тяжелыми осложнениями. Объективно Парижский мир создал предпосылки для дальнейшей колониальной экспансии европейских держав на Ближний Восток, для финансового и политического подчинения Турции Англией и Францией.

Грандиозная военная схватка сокрушила феодальные устои в экономике и общественной жизни России и открыла эпоху Великих реформ.

Война стала важным этапом в совершенствовании боевых сил и средств, в развитии военного и военно-морского искусства. Она явилась мощным стимулом повышения качества артиллерийского, стрелкового и минного оружия. С учетом опыта войны во всех странах начали переходить от гладкоствольного оружия к нарезному, от парусного деревянного флота к паровому броненосному.

В ходе войны впервые нашли применение железные дороги, электрический телеграф и минные заграждения.

В ходе Восточной войны в русской армии зародилась стрелковая цепь как новая форма боевого порядка, наиболее соответствующая изменившемуся характеру боевых действий. Русские войска, разумно сочетая огонь с использованием траншей, положили начало позиционным методам войны. Опыт Крымской войны был использован при проведении военных реформ 1862—1874 гг. в России и нашел широкое применение в войнах 2-й половины XIX в.

Надо отдать должное и Александру II. На нем не лежит печать ответственности за развязывание Крымской войны. Академик Николаев, например, подчеркивает, что Александр с самого начала был против этой войны и советовал отцу воздержаться от ультиматума Турции¹⁵⁹. Он понимал, что русско-турецкий конфликт неминуемо перерастет в общеевропейскую войну. В ходе войны, при жизни отца, Александр на правах главнокомандующего армией командовал войсками, размещенными в С.-Петербургской губернии. После смерти Николая I он принял энергичные меры для дальнейшего укрепления вооруженных сил России, переброске резервов на юг и сам лично изучил положение дел в Южной и Крымской армиях, побывал в районе Севастополя.

Убедившись в невозможности продолжать войну, глава империи сделал все возможное для заключения почетного мира. По повелению царя все участники войны, ратники ополчения были щедро награждены специальными орденами и медалями.

Жителям наиболее потерпевших от войны губерний были предоставлены особые облегчения и пособия, приняты меры по устройству и призрению отставных чинов. Знаки царской признательности изъявлены сестрам милосердия и гражданам, которые отличились приношениями на издержки войны или на пособия раненым и семействам убитых.

Кроме того, для расследования злоупотреблений в военной администрации, в особенности по продовольственной части, была создана специальная комиссия под председательством бывшего начальника штаба Южной армии генерал-адъютанта князя Васильчикова¹⁶⁰.