Текст книги "Александр II и его время: Кн. 1"
Автор книги: Евгений Толмачев
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 43 страниц)
Покинув Англию 29 мая 1839 г., Александр все еще переживал свое увлечение королевой Викторией. Конечно, он сразу понял невозможность брака с английской королевой. Николай I торопил его с выбором невесты: ему было уже 20 лет и ждать дольше было невозможно.
Девушки, которые нравились Александру, были для него недоступны: Ольга Калиновская была «простой смертной», Виктория была королевой страны – соперницы России. Холодный душ разочарования второй раз вернул его к реальности.
Его спутники, члены свиты, всеми силами старались внушить ему необходимость немедля исполнить волю отца. И тогда Александр остановил свой выбор на 15-летней дармштадтской принцессе Вильгельмине-Марии, которая менее всех других кандидаток отталкивала его.
Заручившись согласием родителей, Александр поспешил в Дармштадт. Он провел неделю в семье Вильгельмины-Марии, и молодые люди познакомились друг с другом ближе188.
Прошло еще несколько месяцев в подготовке к свадебным торжествам. Пока велись переговоры между С.-Петербургом и Дармштадтом, Александр вернулся к своей прежней возлюбленной – Ольге Калиновской.
В переписке родителей Александра она названа лишь буквами «О» и «К».
«Что станет с Россией, – писала в своем дневнике Александра Федоровна, – если человек, который будет царствовать над ней, не способен владеть собой и позволяет своим страстям командовать собой и даже не может им сопротивляться?»
Сам царь был страшно огорчен и озадачен этим увлечением сына. «Саша, – писал он жене, – недостаточно серьезен, он склонен к разным удовольствиям, несмотря на мои советы и укоры...»189 Императорская чета страдала из-за «слабостей» сына.
Дело разрешилось неожиданным образом. Николай выдал Ольгу Калиновскую замуж за вдовца – мужа ее покойной сестры – богатейшего польского помещика Иринея Ожинского, и Александр прекратил свою связь с ней. Их старший сын впоследствии утверждал, что он был сыном Александра, хотя доказательств этому нет190.
Итак железная воля отца и увещевания матери оказали на Александра желаемое воздействие...
Будучи наставленной в вероучении нашей церкви, молодая принцесса Мария Гессен-Дармштадтская 5 декабря 1840 г. в Большой церкви Зимнего дворца приняла православие и стала великой княжной Марией Александровной. Свадьба состоялась 16 апреля 1841 г.191, накануне дня рождения Александра, которому исполнялось 23 года. Марии же исполнялось 17 лет.
«...Она была перенесена, – как отмечает А. Ф. Тютчева, – ко двору самому пышному, самому блестящему и самому светскому из всех европейских дворов»192.
Известно, что Мария Александровна с большим желанием училась русской истории и русскому языку. Она с «благоговейным прилежанием» изучала русскую церковь. Цесаревна, по отзывам современников, чем только могла, изо всех сил своего доброго сердца была при своем свёкре «ангелом-заступницей за всех несчастных, обращавшихся к ней. Никогда строгий царь не отказывал своей доброй невестке в том, что она просила для несчастных»193.
Конечно, Мария Александровна могла оказать помощь и из своих средств. Ведь только на карманные расходы ей было пожаловано в год 50 тыс. рублей серебром194.
От брака Александра с Марией Александровной родилось две дочери и шесть сыновей195.
Следует отметить, что сохранились довольно любопытные характеристики Марии Александровны.
«В первые годы своего пребывания в России, – пишет П. Долгоруков, – (Она. – Авт.) пользовалась репутацией женщины необыкновенно умной... Ее отчуждение от всех, ее любовь к уединению приписаны были осторожности, глубокомыслию и, наконец, отвращению, которое, как полагали, внушал ей жалкий николаевский двор. Все это придавало ей в России огромную популярность. Наконец, муж ее вступил на престол, тут обаяние упало, всё обнаружилось, и популярность, какой пользовалась императрица в бытность свою цесаревной, совершенно исчезла»196.
Интересную характеристику жене Александра дает фрейлина Тютчева: «...Когда я впервые увидела великую княгиню, ей было уже 28 лет. Тем не менее она выглядела еще очень молодой. Она всю жизнь сохранила эту молодую наружность, так что в 40 лет ее можно было принять за женщину лет тридцати. Несмотря на высокий рост и стройность, она была такая худенькая и хрупкая, что не производила на первый взгляд впечатление красавицы; но она была необычайно изящна, тем совершенно особым изяществом, какое можно найти на старых немецких картинах, в мадоннах Альбрехта Дюрера... Черты ее не были правильны. Прекрасны были ее чудные волосы, ее нежный цвет лица, ее большие голубые, немного на выкат, глаза, смотревшие кротко и проникновенно. Профиль ее не был красив, так как нос не отличался правильностью, а подбородок несколько отступал назад. Рот был тонкий со сжатыми губами, свидетельствовавший о сдержанности, без малейших признаков способности к воодушевлению или порывам, а едва заметная ироническая улыбка представляла странный контраст к выражению ее глаз». Далее она сообщает: «В своем окружении матери, жены, государыни она казалась как бы чужой и неосвоившейся. Она была нежно привязана к мужу и к детям и добросовестно исполняла обязанности, которые налагали на нее семья и ее высокий сан; она, по крайней мере, всеми силами старалась их исполнять, но в самом этом усилии чувствовалось отсутствие непосредственности в этих отношениях...»197
Зарубежное путешествие имело, однако, судьбоносное значение не только в жизни наследника русского престола. Подобно своему питомцу, и седовласый наставник его В. А. Жуковский на 56-м году своей жизни встретил в давно знакомой ему семье художника Е. Рейтерна198 то долгожданное, тихое счастье, которое сопутствовало ему последние одиннадцать лет жизни. Он стал женихом 18-летней дочери Рейтерна Елизаветы. В 1841 г. Василий Андреевич подал прошение об отставке и уехал в Германию, где обвенчался с Елизаветой199 в церкви русского посольства в Штутгарте. В последующие годы Жуковский пытался возвратиться в Россию, однако жизненные обстоятельства его складывались так, что это намерение его не осуществилось. Болезнь жены, рождение дочери Александры и сына Павла200, собственный недуг задержали его в Германии до конца жизни. «Семейная жизнь, – писал Василий Андреевич другу, – лучшее наше сокровище, но это сокровище окупается дорогою ценою»201. Жуковский скончался 12 апреля 1852 г., сохранив до последнего вздоха самые лучшие чувства к своему царственному ученику, пользуясь также со стороны царской семьи любовью и уважением.
Знаменитый поэт был похоронен в Баден-Бадене, затем его прах перевезли в Петербург и в присутствии цесаревича и великой княгини Марии Николаевны 29 июля того же года предали земле в Александро-Невской лавре рядом с могилой его друга и учителя Карамзина202.
Как отмечалось выше, участие Александра в государственных делах началось уже со дня его совершеннолетия. С каждым годом отец все активнее вводит его в сферу гражданского управления и высших государственных учреждений. В день бракосочетания сына Николай I назначил его членом Государственного совета, а в течение двух последующих лет он становится членом Совета министров, Финансового и Кавказского комитетов и других высших правительственных учреждений империи. Эта деятельность его была довольно «знаменательна и разностороння»203.
Учитывая способности сына, царь не боится наделять его реальной властью.
В 1842 г., отправляясь на месяц в инспекционную поездку по югу и западу России, он впервые доверяет Александру заменить его в решении текущих государственных дел, что в последующие годы становится правилом. Император пожаловал его за это орденом Владимира I степени. Всеведущий английский посол в С.-Петербурге лорд Кланрикард, еще в мае 1841 г. вернувшись в Лондон, докладывал в Министерстве иностранных дел, что «в России как будто правят два императора»204.
Во второй половине сороковых годов и в начале пятидесятых цесаревич допускается к святая святых практической политики правительства. Он становится председателем особых комитетов, обсуждавших наиболее важные текущие вопросы государственной жизни, например, комитета по сооружению Николаевской железной дороги, комитета по вопросу о занятии Н. Н. Муравьевым устья Амура, Секретных комитетов 1846 и 1848 гг. по крестьянскому вопросу. В последних двух комитетах вырабатывались рекомендации по постепенному упразднению крепостного права. Однако радикальные шаги не были приняты.
Одновременно с гражданскими делами Александр занимался и военными вопросами, которые отнимали у него большую часть времени. В 1843 г. цесаревич был назначен генерал-адъютантом к его императорскому величеству, а в 1844 г. утвержден командиром всей гвардейской пехоты. В этой должности Александр посвятил много времени фронтовым занятиям войск и улучшению быта солдат. По его требованию были изысканы средства для улучшения их питания. Вместо прежнего порядка покупки продуктов от подрядчиков по установленной цене велено было покупать продукты на рынках по вольной цене. Была введена строгая отчетность расходования денег, и цесаревич каждый месяц сам просматривал отчеты.
Бурный революционный почти для всей Западной Европы 1848 г. прошел для России спокойно и мирно, если не считать страшной эпидемии азиатской холеры, которая разразилась тогда в С.-Петербурге. Особенно она свирепствовала в войсках, размещенных в столице и ее окрестностях. Все чрезвычайные меры по борьбе с эпидемией и установлению карантина осуществлял Александр.
В апреле 1849 г. молодой император Австрии и король Венгрии Франц-Иосиф205 обратился к Николаю I с просьбой о помощи против наступавших и грозивших Вене венгерских революционных войск. В июне Николай I двинул в Венгрию свои войска под руководством князя Варшавского генерал-фельдмаршала И. Ф. Паскевича206. До 100 тысяч солдат наступали из Галиции и около 38 тысяч из Молдавии и Валахии. В заграничном походе участвовала и гвардия. В это время цесаревичу была определена должность командира гвардейского пехотного корпуса.
10 июня он выехал из Ревеля к вверенным ему войскам, находившимся уже в походе. Осмотрев их по пути в Риге, Вильне, Гродне и Белостоке, наследник прибыл в Варшаву, откуда император Николай I руководил движением своей армии, перешедшей Карпаты. Александр оставался при отце все лето, до того памятного дня 1(13) августа 1849 г., когда предводимая Гёргеем207 венгерская армия капитулировала под Вилагошем перед князем Паскевичем.
Получив об этом известие, Николай I отправил 2 августа Александра в Вену с официальным поручением поздравить императора Франца-Иосифа с благополучным концом мятежа. Но фактически наследнику было доверено просить о помиловании венгерским генералам, сдавшимся русским войскам. Австрийский император с почетом принял августейшего посланца, даровал жизнь Гёргею. Однако 13 сдавшихся Паскевичу венгерских генералов были позднее казнены австрийцами. Расстреляны были также многие весьма умеренные деятели революции.
Летом того же года Александр пережил первое тяжелое испытание – от последствий кори умер его первый горячо любимый ребенок – дочь Александра.
В 1849 г. после кончины великого князя Михаила Павловича на Александра была возложена царем обязанность быть главным начальником всех военно-учебных заведений208.
Весной 1850 г. Александр сопровождал отца в его поездке по России для осмотра крепостей и войск, расположенных в Польском Царстве и в Западном крае. Летом он возглавил лагерный сбор кадет в Петергофе и гвардии в Красном Селе, а осенью, посетив кадетские корпуса в Полоцке, Бресте и Полтаве и проведя смотр частей в Луцке и Елисаветграде, предпринял поездку на Кавказ и в Закавказье.
Как описывает очевидец, посещение Александром Грузии стало непрерывным рядом торжеств и восторженных приемов. Так, «въезд великого князя в Тифлис явился настоящим триумфом. Все население города высыпало ему навстречу с туземными музыкантами и песенниками... размахивая зелеными ветвями и флагами...» Пока великий князь находился в Тифлисе, «толпы днем и ночью не покидали площади перед дворцом и каждое его появление приветствовали радостными кликами и киданием шляп в воздух...»209
Описание современниками пребывания цесаревича на Кавказе показывает проявляемую в то время доброжелательность, искренность и сердечность народов Грузии и их известное восточное гостеприимство.
В то же время это свидетельствует о дружественном отношении к русскому народу в лице престолонаследника. Разве эти чувства могли бы проявляться в форме массового ликования, если бы, как утверждают некоторые националистические историки, Россия угнетала или ущемляла интересы грузин?
Составляя характеристику Александра II, необходимо отметить и такую его важную черту, как личное мужество. Именно здесь, в Закавказье, будущему императору довелось быть участником боевой схватки с чеченцами и проявить бесстрашие и смелость. Произошло это 26 октября 1850 г.
В этот день наследник выехал из Воздвиженской крепости в Ачхай, в сопровождении наместника Кавказа князя Воронцова210, под прикрытием отряда из пехоты, нескольких сотен казаков с артиллерией, а также местной милиции и толпы мирных чеченцев. Как обычно Александр ехал верхом с авангардом. Между реками Рошня и Валериком он заметил группу неприятеля под Черными горами и сразу же поскакал к ней, увлекая за собою свою свиту, нескольких казаков и туземцев211. Чеченцы, выстрелив по нему, бросились бежать, но были атакованы казаками и мирными чеченцами.
В своем докладе императору князь Воронцов описывает храбрость наследника, прибавляя, что он не мог «без страха видеть, с какой быстротой и смелостью Цесаревич бросился на цепь, на большое расстояние от дороги, через перелесье, тем более, что не все из его окружения могли поспеть за его кровным конем»212.
Николай I принял во внимание рапорт наместника Кавказа и пожаловал Александру орден св. Георгия IV степени.
Николай I не раз объявлял сыну в рескриптах свою «душевную благодарность» за службу в армии. В одном из них, в 1851 г. он писал: «Вообще родительскому моему сердцу отрадно видеть, до какой степени Вы постигли звание военного начальника, и я за Ваши неусыпные заботы о войске, столь искренне мною любимом, благодарю Вас от всей полноты души»213.
В начале 1852 г. цесаревич по желанию отца предпринял ряд поездок по России для ревизии учреждений как военных, так и административных. В ноябре того же года Александр был назначен главнокомандующим гвардейским и гренадерским корпусами.
В период 1853—1855 гг. он разделял заботы и труды царственного родителя (вплоть до его смерти) по обороне Российской империи, укреплению и совершенствованию ее боевых сил.
Это время было тяжелым испытанием для будущего монарха.
В результате глубоко продуманной и хорошо организованной системы воспитания будущий император Александр II получил, как никто другой из династии Романовых, разностороннее, можно сказать, универсальное образование.
Наследник престола изучил широкий курс математики, физики, естествознания, географии, истории, православного катехизиса, общих начал политической экономии, этнографии, логики, философии, статистики и правоведения.
Он свободно владел русским, французским, немецким, английским и польским языками, получил основательную военную подготовку. Благодаря усилиям Жуковского и Плетнева Александр превосходно, во всех тонкостях усвоил родной русский язык, выражался не только правильно, но и литературно. Естественно, все это сделало будущего властителя России подлинно культурным русским человеком, далеко превосходящим многих современных ему монархов и правителей других стран.
До восшествия на престол Александр практически познакомился со всеми главными сторонами управления империей: военной, финансовой и дипломатической.
На протяжении многих лет, начиная со дня совершеннолетия, он накопил опыт участия в высших государственных учреждениях: Государственном совете, Святейшем синоде, Комитете министров, в различных комиссиях, получил практику управления текущими делами империи в отсутствие государя.
Важным дополнением к развитию кругозора наследника и формированию его мировоззрения стали регулярные длительные поездки по стране и за рубеж, во время которых он общался с представителями разных кругов тогдашнего общества, накапливая все новые и новые жизненные впечатления. По мнению современников и учителей, будущий глава империи был одарен щедрою рукою природы блестящими способностями, обладал необычайно ясным и здравым умом, живым, веселым нравом, прямым характером и незаурядной памятью.
Воспитатели привили своему царственному воспитаннику высокие нравственные качества, благородные убеждения, горячую любовь к родной стране, великодушие, человечность, сострадание, отзывчивость и веротерпимость.
И хотя по всем главным вопросам того времени Александр разделял взгляды своего отца, отстаивал незыблемость монархии в России, он не был ограниченным догматиком и фанатиком-реакционером. Будущий реформатор сумел правильно оценить создавшееся положение, воспринять новые веяния и требования лучшей, просвещенной части общества.
Некоторые историки считают: основной слабостью Александра как политической фигуры, в том числе и в его отношениях с отцом, было то, что человеческие проблемы для него нередко преобладали над государственными.
В этом была его слабость, но и превосходство: был он прежде всего добрым и благородным человеком, и часто сердце у него брало верх над умом. К сожалению, для человека, предназначенного судьбой быть императором России, это являлось скорее недостатком.
Глава вторая
КРЫМСКАЯ ВОЙНА. НАЧАЛО ЦАРСТВОВАНИЯ
1. Восточная войнаНарод-герой! в борьбе суровой
Ты не шатнулся до конца,
Светлее твой венец терновый
Победоносного венца!..1
Н. А. Некрасов
Важным этапом в жизни Александра, как и всей России, стала Крымская война 1853—1856 гг.
После подавления революции 1848—1849 гг. политический горизонт все более и более заволакивался тучами. В международных европейских делах на первое место вновь выдвинулся восточный вопрос2 – это постоянное яблоко раздоров. К середине XIX в. Россия была почти целиком вытеснена с рынков Ближнего Востока Англией и Францией, которые подчинили своему влиянию Турцию. Петербург не хотел терять свои преимущества, приобретенные им в победоносных войнах с Турцией 1735—1739, 1768—1774, 1787—1791, 1806—1812, 1828—1829 гг. В этих войнах Россия закрепила за собой Южную Украину, Крым, Бессарабию, Кавказ и прочно утвердилась на берегах Черного моря. Знаменитые победы Румянцева, Суворова, Потемкина, Кутузова3, Паскевича, Дибича и других заставляли турецкое правительство принимать меры к облегчению условий жизни подвластных Турции христиан. В результате успехов русского оружия была обеспечена в 1829 г. автономия Сербии и ограничена власть султана над Молдавией и Валахией, в 1830 г. провозглашена независимость Греции.
Наиболее могущественная соперница – Великобритания, опасаясь усиления России, вынашивала планы ее военного поражения, чтобы осуществить свои собственные завоевательные цели на Ближнем Востоке.
Вояж Николая I в Лондон в 1844 г., предпринятый с целью достижения русско-английского единства в восточном вопросе, не увенчался успехом. Английские министры фактически уклонялись от переговоров с Россией по этим проблемам. Лондон все больше сближался с Парижем, и в дальнейшем в восточном вопросе эти державы выступали совместно. «Великой целью нашей политики, – подчеркивал Пальмерстон, – должно быть создание западной конфедерации свободных государств для противодействия восточной лиге деспотических правительств»4.
Париж, опираясь на быстро развивающийся в стране капитализм имел собственные притязания к Блистательной Порте, особенно в Сирии и Египте. С давних пор Франция выступала соперником России и в Константинополе. «Франция – единственная страна, – писал канцлер К. В. Нессельроде, – которая продолжает как в Европе, так и на Востоке заявлять о той угрозе, которая существует со стороны России в Османской империи»5.
В середине XIX в. у Парижа появились новые основания противодействовать внешней политике Николая I. Совершив государственный переворот, Луи-Наполеон – сын падчерицы Наполеона I Гортензии Богарне и его брата Луи – провозгласил себя наследственным императором6. Для оправдания и укрепления своей власти этому политическому авантюристу, фарисейски заявлявшему: «Империя – это мир», необходимы были военные победы, напоминавшие лавры Первой империи7. В воображении нового Наполеона уже складывалась программа завоевательных походов, которые покончат с системой «Священного союза»8, ликвидируют ненавистные договоры 1815 г. и обеспечат Франции гегемонию на европейском континенте.
Колебания, проявленные Николаем I в вопросе о признании Второй империи9, и его презрение к новому императору-выскочке обостряли враждебные отношения между Россией и Францией. Известно, что Николай I условился с австрийским императором и прусским королем признать государственный переворот, в результате которого Наполеон III стал императором Франции, но в то же время титуловать Наполеона не братом, а «добрым другом». Можно представить негодование Николая I, когда выяснилось, что его соседи не соблюли условия и что из всех монархов Европы он один называл Наполеона так, как принято именовать президента Соединенных Штатов.
Неприязненную позицию по отношению к восточным притязаниям Николая I вынуждена была занять также Австрия. Основательно расшатанная революцией 1848—1849 гг., обязанная своим спасением Николаю I, монархия Габсбургов не могла примириться с переходом Балканского полуострова под хозяйственное и политическое руководство России. Подобный исход не только нанес бы удар развивающемуся австрийскому капитализму, но и усилил бы национальное движение западного, австрийского славянства.
Лицемерная покорность Николаю I, которую обнаружил новый император Франц-Иосиф, так же как общность консервативных целей, которая связывала обоих монархов, не могли уничтожить глубокого антагонизма между Россией и Австрией в восточном вопросе. Не случайно австрийский министр Шварценберг10 заявлял, что Австрия «еще удивит мир своей неблагодарностью».
В то же время Петербург с момента подавления венгерской революции ошибочно считал Австрию своим надежным союзником как в Европе, так и на Востоке. «Наградой за нашу дальновидную политику, – писал Нессельроде в 1850 г., – является прочный и тесный союз с Австрией»11.
Король Пруссии Фридрих-Вильгельм IV12 оставался преданным другом своего «старшего брата» Николая I, но широкие круги немецкой буржуазии не могли простить властителю России его упорного противодействия воссоединению Германии. Берлин еще не был заинтересован в восточном вопросе и предпочитал уклоняться от европейских споров вокруг Константинополя. В обострявшейся борьбе между Англией и Россией Прусская монархия не могла играть роль надежного и активного союзника Николая I.
В эти же годы перед российским императором стоял непобедимый противник – растущая сила европейской демократии. Как уверял сам Николай I, задача его жизни заключалась в том, чтобы сражаться с «адскими принципами революции»13.
После 1849 г. радикальные слои мелкой буржуазии видели в самодержавии – «международного жандарма» – главное препятствие на пути политического прогресса.
Уже в XIX в. трезвомыслящие отечественные историки подвергли беспощадной критике проводимый Россией внешнеполитический курс. «Император Николай I, – писал Ф. Ф. Мартенс, – оставался неутомимым защитником порядков, давно потерявших право на существование»14. С. С. Татищев отмечал «добровольное подчинение наших государственных интересов мнимой солидарности интересов соединенной Европы»15.
Николай знал, что революция продолжает жить и приобретает все новых сторонников в его собственной стране. Однако он надеялся решительно преодолеть этого страшного противника усилением своего могущества.
Таким образом, обе противоборствующие стороны руководствовались «политикой далекого прицела».
В целом «с 1848 г. Европа не выходит из-под ружья, – сетует русский публицист В. Андреев, – и все успехи науки направлены на усовершенствование средств истребления. Словом, начался период просвещенного варварства...»16
