Текст книги "Александр II и его время: Кн. 1"
Автор книги: Евгений Толмачев
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 43 страниц)
«Прощупав» на прочность русские границы на Балтике, Севере и Камчатке и получив всюду достойный отпор, союзники решили сосредоточить свои усилия на Черноморском побережье.
Планом, составленным в Париже, предусматривалось высадить особый корпус в районе Перекопа и отрезать Крым от России. Десантами в Анапе и Поти намечалось отторгнуть прибрежье Кавказа. Прежде всего союзники начали активно готовить Крымскую операцию.
Поставив перед собой задачу – сначала захватить Севастополь – главную военно-морскую базу на Черном море, они провели основательную подготовку. В июне-июле 1854 г. англо-французское командование сосредоточило в районе Варны 70-тысячную группировку, предназначенную для посылки в Крым. 89 их судов блокировали 26 русских кораблей в Севастополе.
Пользуясь беспечностью главнокомандующего в Крыму А. С. Меншикова, со 2 по 6 сентября в Евпатории, без какого-либо сопротивления русских войск, высадился 62-тысячный англо-франко-турецкий десант (28 тыс. французских, 27 тыс. английских и 7 тыс. турецких солдат).
Главнокомандующим французских войск являлся маршал Сент-Арно60, бывший одним из главных участников государственного переворота 2 декабря 1851 г., приведшего к власти Наполеона III. В награду за расправу над несколькими тысячами граждан Парижа Сент-Арно был назначен военным министром, а с началом Крымской кампании поставлен во главе французской восточной армии. Этот человек в прошлом отличался неслыханными жестокостями, особенно во время алжирского похода, где расстреливал, обезглавливал и закапывал живых людей в землю. «Лишь только я высажусь в Крыму и Бог пошлет нам несколько часов штилю, – бахвалился Сент-Арно, – кончено: я владею Севастополем и Крымом61.
Английским главнокомандующим был барон генерал Раглан62, однорукий старик в круглой шляпе, имевший вид школьного учителя. В свое время был адъютантом фельдмаршала Веллингтона, при Ватерлоо (1815) лишился руки.
В десантной операции участвовало 389 судов разных наименований, доставивших, кроме того, 112 осадных и полевых орудий, понтонный парк, шанцевый инструмент, десятки тысяч артиллерийских зарядов, миллионы патронов, большое количество туров, фашин, кирпичей, земляных мешков, запасы продовольствия, фуража, угля и дров63. Все это было приготовлено для осады Севастополя. По мнению англо-французского руководства, падение Севастополя должно было погасить русское влияние на Востоке и облегчить дальнейший захват территорий. Выполнению намечаемых планов интервентов способствовало раздробление русских сухопутных сил вдоль всей обширной западной границы. Кроме того, в какой-то мере им помогло то, что около 30 тысяч татар со скотом и имуществом перешли на их сторону, преимущественно в Евпаторию64.
В Петербурге считали высадку десанта в Крыму неосуществимой. Однако союзники довольно организованно, в стройных порядках, с музыкой, закончив высадку, 7 сентября начали продвижение к Севастополю.
Главнокомандующий русскими войсками князь Меншиков – высокий 66-летний старик, «с седыми усами и густыми седыми бровями, из-под которых светились умные синие глаза», имевший репутацию человека безукоризненной честности и энциклопедических знаний, в Крымской кампании не проявил себя как настоящий полководец.
Некоторые современники считали, что выбор князя Меншикова для командования в Крыму был роковой ошибкой за которую Россия поплатилась слишком дорого65. На его совести была и беспрепятственная высадка вражеского десанта. Говорят, что Корнилов предлагал Меншикову ночью прислать в Евпаторию пароход с брандерами66 и сжечь весь неприятельский флот, однако князь не позволил сделать это. Кроме того, Меншиков мог двинуть свою довольно многочисленную кавалерию, а вслед за ней и все свое войско по направлению к реке Булганак по ходу движения союзников от Евпатории, и ударить во фланг неприятелю, совершавшему в это время трудный переход вдоль морского берега67. Однако князь выказывал крайнюю пассивность. Выбранная позиция для сражения 8(20) сентября на левом, возвышенном берегу реки Альмы при деревне Бурлюк оказалась неукрепленной. Наши полки попали под ураганный огонь со стороны моря. Тем не менее русская армия (34 тыс. человек и 84 орудия), имеющая в два раза меньше солдат, почти втрое меньше артиллерии и очень небольшое количество штуцеров, оказала крайне упорное сопротивление противнику. Особенно поддержал свою славу русский трехгранный штык. Финал сражения был предрешен численным перевесом и военно-техническими преимуществами союзников. В русской артиллерии оказалось незначительное количество картечных гранат, которые могли наносить ощутимый вред рассыпному неприятельскому строю. Кроме того, позиция оказалась неукрепленной, хотя для ее упрочения русские войска имели достаточно средств и времени.
У берега моря французская дивизия Боске68 зашла в тыл левому флангу армии Меншикова, правый фланг русского войска стали обходить английские гвардейцы. Русские полки отступили, но бегства нигде не было. Меншиков отвел войска сначала к Севастополю, а затем на северо-восток к Бахчисараю. Такой отход армии позволял сохранить связь с тыловыми районами в Крыму и на Украине, создавал определенную угрозу флангу и тылам союзных войск, но в то же время оставлял Севастополь без прикрытия.
Командование антирусской коалиции – французский маршал Сент-Арно и английский генерал Раглан, не решившись атаковать северную сторону Севастополя, предприняли обходный маневр и, разминувшись с войсками Меншикова на марше, подошли к Севастополю с юга.
Англичане захватили Балаклаву, а французы – Камышовую бухту, расположившись на Федюхиных высотах, и стали готовить базу для последующих боевых действий.
В то время, когда Меншиков со своей армией начал знаменитое фланговое движение и бездействовал у Бахчисарая, гарнизон Севастополя предпринимал титанические усилия для укрепления своей обороны.
Гавань делила город на две части – северную и южную. Правительственные учреждения, доки, арсеналы, казармы, госпитали, лучшие обывательские дома и торговая деятельность были сосредоточены в южной части, составляющей собственно город. Северная же часть служила предместьем. Со стороны суши Севастополь не был укреплен, поскольку возможность нападения с этой стороны не предполагалась. На южной стороне имелись лишь старые и строящиеся укрепления со 145 орудиями.
Как порт и военная гавань Черноморского флота Севастополь был сильно укреплен со стороны моря (13 батарей, 611 орудий)69. На севастопольском рейде располагались основные силы Черноморского флота (16 парусных линейных кораблей, 6 паровых и 4 парусных фрегата и другие корабли, экипажи которых составляли 24,5 тыс. человек). Противник превосходил русский флот по боевым кораблям более чем в 3 раза, а по паровым в 9 раз (всего 34 линейных корабля и 55 фрегатов, в том числе 4 линейных корабля и 50 фрегатов паровых).
Душой обороны города стал начальник штаба Черноморского флота знаменитый адмирал В. А. Корнилов, по выражению Л. Н. Толстого, «герой, достойный древней Греции». Этого вдохновенного человека среднего роста, с правильным, почти классическим профилем и строгим выражением лица можно было постоянно видеть верхом, в шинели нараспашку, проводившего многие часы вдоль оборонительной линии города. Позже Корнилов записал в своем дневнике: «Конечно, если бы неприятель прямо после Альминской битвы пошел на Севастополь, то легко бы завладел им»70.
Благодаря его четким указаниям повсюду на боевых позициях в короткие перерывы между военными действиями кипела работа. Будто по волшебству, вырастали укрепления. Вместе с солдатами и матросами напряженно трудилось и население города, от мала до велика. Даже арестанты, заглаживая свою вину, по их просьбе были использованы в работе.
Немалую инициативу и энергию проявляли и помощники Корнилова – П. С. Нахимов, В. И. Истомин и Э. И. Тотлебен71.
Главнокомандующий князь Меншиков решил и самую гавань сделать недоступною для неприятельских судов, для чего приказал: затопить гавань нашими судами, сформировать из моряков пехотные батальоны, а снятые с кораблей пушки поставить на вновь возводимых укреплениях.
11(23) сентября у входа в Северную бухту были затоплены 5 старых линейных кораблей и 2 фрегата72. С кораблей на сушу была снята часть орудий, а из экипажей (10 тыс. моряков) сформировали 22 батальона. В результате к середине сентября севастопольский гарнизон насчитывал 50 тысяч бойцов.
Войска и жители города, работая день и ночь под руководством инженер-подполковника Э. И. Тотлебена, в течение 3 недель возвели 20 укреплений. На южной стороне значительно был укреплен Малахов курган, создан оборонительный рубеж из 8 бастионов, большое число промежуточных укреплений, общей протяженностью более 7 километров. Только на южной стороне Севастополя численность артиллерии была доведена до 341 орудия (в том числе 118 тяжелых) против 144 у противника.
13(25) сентября 1854 г. Севастополь был объявлен на осадном положении. Началась героическая 349-дневная Севастопольская оборона. Гарнизон города оказался под ударами англо-франкотурецких войск (67 тыс. человек) под командованием английского генерала Раглана и французского генерала Ф. Канробера73, заменившего Сент-Арно, умершего от холеры.
Подступив к Севастополю, союзники предприняли массированный обстрел города. Первая бомбардировка Севастополя была произведена противником 5—7(17—19) октября 1854 г. По городу вели огонь с суши 144, а с моря 1340 орудий кораблей. Им могли противодействовать только 118 русских орудий. Неприятель выпустил по городу до 150 тысяч артиллерийских снарядов, произведя в нем сильные разрушения. По свидетельству очевидца, в этот день «смерть пировала на всех концах города, и не было места и уголка в Севастополе, где бы не лопались бомбы и не бороздили землю ядра неприятельские. Корабельная и Артиллерийская слободки (на конце города), как ближайшие к неприятельским батареям, были почти уничтожены; адмиралтейство и знаменитые доки, казармы, улицы: Екатеринославская, Большая и Малая Морские, Театральная площадь, бульвар, Графская пристань и прочие – были заброшены снарядами. Везде сыпались снаряды разрывные, сыпались осколки их и даже камни мостовой вырывались под ядрами. Сторона северная представляла те же картины. Воздух гудел и земля тряслась под оглушительным ревом батарей с суши и моря, а по "временам солнце застилалось от дыма и не видно было ничего, кроме огней, сверкавших из орудий неприятельских»74.
Большие потери понесли оборонявшиеся. Из строя выбыли убитыми и ранеными 1250 человек. 5 октября был смертельно ранен вице-адмирал Владимир Алексеевич Корнилов. На Малаховом кургане осколком бомбы ему раздробило левую ногу у самого живота, отчего в тот же день через несколько часов последовала смерть. Позже, по приказанию Николая I, Корнилову был поставлен памятник, а Малахов курган наименован Корниловским бастионом.
В эти же дни ощутимый урон был нанесен осадной артиллерии и кораблям противника, что заставило генералов Раглана и Канробера отложить намеченный штурм.
Канробер 6(18) октября вынужден был доложить своему военному министру: «Огонь русских батарей сверх ожидания был весьма действителен; крепостная ограда на всем своем протяжении сильно вооружена морской артиллерией огромного калибра; это обстоятельство может замедлить осаду»75. Многотысячная союзная армия приступила к длительной осаде города, которая, в сущности, была почти непрерывной, чудовищной бомбардировкой.
После смерти Корнилова оборону Севастополя возглавил Нахимов, герой Синопа, «колоссальная личность, гордость Черноморского флота», как говорили о нем современники. Этот плотный пожилой холостяк, с подстриженными усами, несколько выше среднего роста, с добрыми глазами и легкой проседью в русых волосах пользовался, как никто другой, всеобщей любовью матросов, солдат и населения города76.
Из-за больших потерь, понесенных нашими войсками, главнокомандующий южной армией князь М. Д. Горчаков прислал в Крым 4-й армейский корпус, численность которого вместе с артиллерией доходила до 50 тысяч человек. Князь Меншиков, получив такое подкрепление, задумал нанести противнику решительное поражение. 13(25) октября русские успешно атаковали укрепления англичан в Балаклавской долине. Отряд генерала П. П. Липранди77 (16 тыс. человек), сосредоточенный в Чоргуне (около 8 км северо-восточнее Балаклавы), тремя колоннами утром захватил часть вражеских редутов, разгромил английскую кавалерию генерала Дж. Т. Кардигана и заставил неприятеля отказаться от готовившегося наступления на Севастополь. В одном из редутов наши солдаты захватили несколько мешков турецких серебряных меджидие, которые потом продавали по 20 копеек за штуку, спеша поскорее избавиться от «басурманской нечисти»78.
К сожалению, успех Балаклавского боя не был развит. 24 октября (5 ноября) русские войска потерпели поражение в Инкерманском сражении (восточнее Севастополя у устья р. Черная). Меншиков выделил для атаки 55-тысячную группу войск под командованием генерала П. А. Данненберга. Главный удар по позициям английского осадного корпуса наносили два отряда – генерала Ф. И. Соймонова (19 тыс. человек при 38 орудиях) и генерала П. Я. Павлова (16 тыс. человек при 96 орудиях). Вспомогательный удар наносил Чоргунский отряд (резервный) генерала П. Д. Горчакова (около 23 тыс. человек). Отряд генерала Н. Д. Тимофеева осуществлял вылазку из Севастополя.
Русские войска перешли в наступление на заре, в густом тумане после проливного дождя. Из-за неисправности Инкерманского моста отряд Павлова запоздал. Англичане успели занять позиции и встретили русских огнем пехоты и артиллерии в упор. «Английская армия была уже на волоске, – вспоминал позже об этом один из британских участников сражения, – она едва держалась»79. Раглан вынужден был обратиться за помощью к французам. Подоспела неожиданно дивизия Боске. Меншиков же не ввел в сражение около половины войск, выделенных для участия в нем. Несмотря на малочисленность своего отряда, Тимофеев блестяще справился с поставленной перед ним задачей, скрытно выдвинувшись в охват неприятельской позиции. Горчаков ограничился лишь тем, что построил войска в боевой порядок и открыл по вражеской позиции огонь из артиллерийских орудий.
Русские потеряли 10 634 человека, союзники – 4 700 человек. В результате сражения английская армия надолго была выведена из строя, как активная боевая сила.
Между тем Севастополь, благодаря усилиям Э. И. Тотлебена, так укрепился с суши, что противник совершенно оставил мысль взять его штурмом и перешел к длительной осаде.
В ноябре и декабре положение обеих сторон было довольно сложным. После Инкерманского сражения в Крыму осталось не более 35 тыс. штыков в союзных армиях (до 23 тыс. французов и до 12 тыс. англичан). Буря, разыгравшаяся 2 ноября, потопила много транспортных судов союзников, что отозвалось недостатком в теплой одежде и лишениями всякого рода, вызвавшими болезни и смертность среди осаждавших.
Немногим отличалось от этого и состояние русской армии. Князь Меншиков, как отмечали очевидцы, ни прежде, ни после не сумел организовать правильную работу штаба, что при недостатке административных навыков у самого главнокомандующего породило в войсках беспорядки и злоупотребления. Армия испытывала нужду во всем: в пище, обмундировании, фураже, боеприпасах, и некому было заботиться об удовлетворении этих нужд. Командиры частей, предоставленные самим себе, вынуждены были брать все необходимое у местного населения, разоряя край, вопреки основным законам войны.
Меншиков, обосновавшись в Севастополе, как бы устранился от непосредственного руководства обороной, посылал в Петербург успокоительные донесения, замалчивая нужды армии.
Крымская армия после Инкерманского сражения с трудом могла поставить в строй около 30 тыс. бойцов, число которых ежедневно сокращалось от боевых потерь и болезней.
Прибывший из Петербурга в Севастополь 12 ноября 1854 г. «отец русской хирургии» Н. И. Пирогов с возмущением писал:
«6000 с лишком раненых и для этих раненых не приготовили ровно ничего; как собак бросили их на землю, на нарах целые недели они не были перевязаны и даже почти не накормлены... не заготовили ни белья для раненых, ни транспортных средств...
...Меншиков ни разу не сказал радушного слова тем, которые легли на смерть!»80
Состояние госпиталей не выдерживало никакой критики. Так, осмотрев временный госпиталь в Бахчисарае, Пирогов признавался: «Описать, что мы нашли в этом госпитале, нельзя: горькая нужда, славянская беззаботность, медицинское невежество и татарская нечисть соединились вместе в баснословных размерах в двух казарменных домишках, заключивших в себе 350 больных»81. Крайне недоставало медицинского персонала, отсутствовали медикаменты и госпитальные принадлежности.
Решающее препятствие к активным боевым действиям заключалось в нехватке продовольствия. Интендантской части в армии не существовало, своевременные поставки всего необходимого отсутствовали, дороги были непроходимы.
Нельзя было и помышлять о сборе в Севастополе 7-дневного продовольствия на 30—40 тыс. человек... Например, в Первом уральском казачьем полку, содержавшем аванпосты у Чоргуна, половина людей поумирала от лишений разного рода, а лошади пообъедали друг у друга гривы и хвосты. Назначенное следствие окончилось тем, что полк вынуждены были отослать на поправку за Перекоп. Если такое могло случиться в казачьем полку, то что же было в прочих войсках?!
Ни одна батарея в полевой артиллерии не имела полного комплекта лошадей, падавших от голода.
Все сказанное может объяснить, почему русская армия в период наибольшего бессилия неприятеля оставалась бездеятельной и не могла перейти даже к частным наступательным действиям82.
Положение резко изменилось после того, когда в декабре 1854 г. командующий южной армией князь Горчаков командировал в Крым генерал-интенданта своей армии генерал-майора Затлера83. Как отмечали современники, Затлер бесспорно был одной из замечательных личностей, прославленных Крымскою войною. Не касаясь тех злоупотреблений, которые приписывались ему в отношении расходования казенных денег, нельзя не отдать справедливости искусству, с которым он сумел в короткое время вывести Крымскую армию из безнадежного, казалось бы, положения относительно продовольствия. По прибытии в Крым Затлер представил князю Меншикову записку, в которой описал отчаянное положение армии с продовольствием, и изложил свои предложения, в каком состоянии оно должно находиться, как исправить положение и как восстановить дороги, сообщения и создать транспортные средства. Благодаря принятым мерам уже к концу февраля 1855 г. в Крыму не знали, что значит недостаток в продовольствии.
В 1854 г. при посредничестве Австрии начались переговоры в Вене о прекращении военных действии. Англия и Франция 18(30) июля выдвинули по инициативе Наполеона III в качестве условий мира «четыре пункта», или «четыре гарантии» (как их называли на Западе), которые впоследствии легли в основание Парижского трактата и заключались в следующем:
1) замена русского покровительства в Молдавии, Валахии и Сербии общей опекой Франции, Англии, Австрии, России и Пруссии;
2) свобода судоходства по Дунаю;
3) пересмотр договора 1841 г. о проливах в интересах европейского равновесия (нейтрализация Черного моря);
4) все пять держав объявляются коллективно покровительницами всех христианских подданных султана84.
Николай I получил «четыре пункта», но ответа не давал. Срок ему не был поставлен.
2(14) декабря 1854 г. Австрия, сбросив лицемерную маску нейтралитета, объявила о союзе с Англией и Францией. 28 декабря (5 января 1855 г.) открылась Венская конференция послов России, Англии, Франции и Австрии. Русским представителем был князь А. М. Горчаков, будущий канцлер.
Между тем с января 1855 г. союзники стали получать крупные подкрепления. По требованию Наполеона III 14(26) января в войну вступила Сардиния, направившая в Крым 15-тысячный корпус под руководством генерала Ламармора85.
29 января Николай I подписал Высочайший манифест, в котором указывал на известное всем свое желание – без употребления оружия и без кровопролития защиту прав единоверцев и вообще всего христианства на Востоке и на согласие свое путем мирных переговоров с западными державами достичь этой цели. Но ввиду того, что враги России собирают Новые силы и делают новые враждебные приготовления, император повелел приступить к всеобщему государственному ополчению.
В это время в Евпатории сосредоточился 35-тысячный турецкий корпус Омер-паши. Предпринятый 5(17) февраля 1855 г. штурм Евпатории 19-тысячным отрядом генерала С. А. Хрулева86 был отбит.
