Текст книги "4-05. Finale spiritoso (СИ)"
Автор книги: Евгений Лотош
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 44 страниц)
– Вот такие у нас дроны, – с гордостью сказала Яна-атара. – Во что скажешь, в то и превратятся. Кстати, мое тело – тоже дрон. Ты ведь знаешь, что паладары на самом деле не могут добраться до вашей планеты и находятся далеко в космосе? А чтобы удобнее с людьми говорить, мы носим тела-дроны, примерно как ты носишь ципао. Но я не о том. Нян-тяма, на самом деле кресло, когда ты в нем сидела, незаметно изучало тебя – или, если по-научному, провело первичное обследование. И оно сообщает, что в твоем теле очень-очень много активной энергоплазмы – и в голове, и в груди, и в руках с ногами. Тяма, ты нам интересна – и мы можем сделать так, что тебе будет очень интересно с нами. Давай дружить, а? Приходи к нам почаще, и мы научим тебя играть на Арене. А пока ты играешь, мы станем за тобой наблюдать. Хочешь?
Да! – страшно захотелось выкрикнуть Нян. Хочу, конечно! Как те люди на рекламном экране...
– Я не могу, – грустно сказала она, понурившись. – Мне работать надо, в прачечной. Тетя не отпустит часто.
– Невелика проблема! – рассмеялась Яна-атара. – Один игровой сеанс занимает полчаса – и на первых порах мы станем платить за него пятьдесят канов. Уверена, такая сумма вполне компенсирует час твоей работы в прачечной, и твоя тетя с радостью согласится. И вообще, тяма, сейчас я спрашиваю не тетю, а тебя, а с тетей мы как-нибудь сами разберемся. Хочешь с нами играть?
Со вспыхнувшей надежной Нян глянула на нее.
– Хочу... – робко сказала она.
– Ну вот и отлично! Тогда сегодня познакомишься с терминалом Арены – так называется место, в котором проходит игра. Ты пришла немного поздно, и основная группа уже прошла первую тренировку. Они сейчас переодеваются, но не беспокойся – инструктор все еще здесь, так что у тебя получится индивидуальное вводное занятие. Давай, беги в раздевалку. А я с тобой прощаюсь, мне нужно еще в других местах побывать и с другими людьми пообщаться.
Яна-атара улыбнулась на прощание, еще раз провела ладонью по волосам Нян, и вдруг ее тело словно расплескалось... нет, просто утратило очертания и расплылось в невысокую полусферу, в которой утонула и пропала одежда. Полусфера чуть приподнялась над полом и уплыла в угол, где и замерла неподвижно. Нян с разинутым ртом наблюдала за ее перемещениями. Ну и ну! Здорово! Теперь ее рассказы точно сбегутся послушать не одни теткины прачки, но и все женщины на их улице!
Она осмотрела комнату в последний раз (хоть и блестящая, но скучная и неинтересная, и не скажешь, что тут паладары живут), потрогала на прощание кресло-дрон и вышла обратно в раздевалку. Там не нашлось никого и ничего, кроме рядов скамеек и шкафчиков. Нян растерянно огляделась. И где же какой-то «инструктор»?
Дверь (не та, которая вела к выходу) распахнулась, и в нее с разбегу влетела черноволосая босоногая девчонка, по виду немного старше Нян. Она носила монотонно-зеленое мешковатое ципао без рукавов с подолом, едва достающим до колен – не слишком богатое, но и не бедное, словно у дочери мелкого чиновника или лавочника. Ее волосы, как у взрослой, были собраны в пук на затылке, но две короткие пряди с желтыми ленточками спускались с висков на щеки. На шее висело странное украшение: гладкий серебряный обруч с фиолетовым камнем под подбородком. Не успев затормозить, девчонка налетела на скамейку, ударилась голенью, ойкнула и запрыгала на одной ноге, держась за ушибленное место обеими руками и громко шипя от боли. Вид у нее оказался такой потешный, что Нян хихикнула. Девчонка метнула на нее обиженный взгляд и плюхнулась на скамейку, растирая ногу. На месте удара набухал красный рубец, но кровь не потекла.
– Привет, – сквозь зубы сказала босоногая. – С-с-с... больно... Извини, задержалась. Ты Нян?
– Ага, – кивнула Нян. – А ты кто? Тоже здесь... ну, обследуешься? Или играешь? А зачем тебе ошейник?
– Сама ты ошейник! – снова обиделась босоногая. – Чтоб ты знала, он называется кубирин. Ну, он не настоящий, конечно, а так, просто для красоты. А камень, между прочим, аметист. Меня Рикона зовут. Можно просто Рика. А у тебя имя хорошее, простое, и сокращать не надо.
– Ага, Рика, – кивнула Нян. – Слушай, ты знаешь, кто такой инструктор? Мне сказали, что он здесь ждет. Он тоже паладар?
– Я инструктор, – сообщила Рикона. – Мне сказали, чтобы я тебе все объяснила. А я не паладар, а так... в общем, на каникулах здесь.
Нян посмотрела на нее круглыми глазами. Только сейчас она заметила на правой щеке Риконы три точки в виде перевернутого треугольника. Инструктор? Вот такая девчонка в ципао не по размеру и даже без сандалий?
– А не врешь? – с сомнением спросила она. – Что инструктор? А что это вообще такое?
– Вот и ты не веришь, – Рикона вздохнула и подергала себя за нашейный обруч. – Мальчишек вообще за шкирку одной рукой поднимать пришлось, чтобы убедить. Глупый у вас континент, все считают, что женщина мужчине подчиняться должна. Фигня полная, конечно. Карина-атара разве кому-то подчиняется? Взрослых Дзии с координатором сами воспитывают, а подростков на всем Могерате почему-то на меня одну свалили. Хорошо, что народу пока мало. Ну что, начнем? Кстати, инструктор по-другому – учитель.
– Что начнем? – Нян вдруг поняла, что слишком фамильярно обращается к старшей девочке, да еще и учителю, не говоря уже, что паладару, пусть и на каникулах. Но ведь та не одернула же! И что теперь? Атарой называть? Вот такую несерьезную и неуклюжую, которая даже скамейку обойти не может?
– Вводный инструктаж начнем, – пояснила Рикона. – Ну, я тебе расскажу, что надо делать и как оно вообще всё.
Она сделала в воздухе неопределенные пассы.
– Ну, давай... – Нян так не поняла, как обращаться к паладару-подростку чуть старше себя самой. «Атара» точно не подходило. Просто «тара», как взрослые? Формально слишком. Или «пуна»? Но они не друзья. «Тяма»? Так взрослые к малышам обращаются, Рикона точно обидится... Придется пока просто по имени, словно с близким другом.
– Ага. Идем в зал... или нет, стоп. Ты переодеваться намерена?
– Переодеваться?
– Ну, все-таки Арена – типа физкультуры, а в твоем платье... – Рикона критически оглядела Нян с ног до головы. – Можно, конечно, но неудобно же. И ветхое какое-то, порвется еще.
– У самой порвется! – не сдержавшись, буркнула Нян. – Ой, извини. Я хочу сказать, нет другого. Мальчишки подрались, а я током биться начала, ципао подпалила.
– Как Фучи? – ничуть не обидевшаяся Рикона хихикнула. – Она тоже как заискрит, вся одежда сразу в обугленные клочки. Тоже ругается страшно, и вообще в последнее время постоянно голой ходит. Говорит, так проще, и время на переодевание меньше тратится.
– Фучи?
– Ну, Фуоко... Ой! – Рикона осеклась. – Извини, о ней, наверное, не надо рассказывать, она не любит. Есть, в общем, такая девчонка у нас в Хёнконе. И не одна она. Координатор рассказывал, что сейчас чуть ли не четверть населения планеты искрит, а многие даже волют вызывать умеют.
– Волют? Как я? – Нян почувствовала, что на сердце становится легче. Выходит, не она одна такая уродина?
– А ты тоже умеешь? Извини, я твой профиль просмотреть не успела. Секунду, сейчас прочитаю.
Рикона чуть склонила голову набок и замерла абсолютно неподвижно, словно статуя. Нян смотрела на нее в недоумении. Прочитает? Где? И чем она сейчас занимается?
Пауза не затянулась надолго. Уже секунд через десять юная паладарка ожила.
– Прочитала, – сообщила она, разглядывая Нян так, словно впервые увидела. – Слушай, ты действительно как Фучи. И искришь, и волют вызываешь, и нервная система перестроена. Таких, как вы, мало. Здорово, что ты к нам пришла, нам такие друзья очень нужны. Так... Тут Дзии сигналит. Есть хочешь?
– Есть?
Голодные судороги, отодвинутые куда-то за край сознания впечатлениями, вдруг скрутили желудок так сильно, что Нян даже слегка согнулась, прижимая руки к громко забурчавшему животу.
– Нет, не хочу, – тихо сказала она, мечтая о плошке... а еще лучше, трех или четырех плошках риса. И хорошо бы с сырым яйцом... а если помечтать, то еще и с ломтиком свинины! – Я недавно поела.
– Врешь! – решительно сказала Рикона. – Я не врач, как Дзии, но и то вижу, что ты с голодухи еле на ногах стоишь. Когда энергоплазма нервную систему перестраивает, люди всегда до смерти жрать хотят. Ну-ка, топай сюда.
Не дожидаясь ответа, она ухватила Нян за плечо и поволокла за собой в дальний угол раздевалки.
– Вот, – сказала она, останавливаясь перед белой дверцей в стене. – Запомни – холодильник. В нем всегда концентрата полно, так что лопай сколько влезет, не стесняйся. Если кончится, новый привезут. Совершенно бесплатно, кстати.
Она распахнула дверцу, и перед Нян открылись ряды решетчатых полок, заставленных плоскими коробками из прозрачного пластика. В каждой коробке двумя слоями лежало десять аккуратных разноцветных брусков. Сверху на коробках красовались наклейки с изображением лесного ореха, клубничин, яблок, винограда, каких-то незнакомых ягод и фруктов, креветок, мидий, куриц и прочего.
– Там белки, жиры, углеводы, микроэлементы, витамины и так далее, -деловито пояснила Рикона. – Наклейка показывает, какой вкус, но в остальном они одинаковые. Бери, что хочешь, и лопай. Только быстрее, а то время идет. У меня через полчаса занятие на западном побережье, в Оохае, нужно успеть. Да не пялься ты так, ешь давай. Клубнику любишь?
Она схватила одну коробку с красными брусками и изображением клубники, резким движением раскрыла ее и подставила Нян под нос.
– Ну? – требовательно сказала она.
Нян нерешительно взяла один брусок двумя пальцами. Он казался увесистым и чуть упругим. Пахло от него и в самом деле клубникой – да не той гидропонной, картонной и на ощупь, и на вкус, что продавалась на рынках, а настоящей, ароматной, со своего огорода. На вкус брусок тоже не подвел – хотя через клубничный аромат пробивался какой-то странный, хотя и не неприятный привкус, рот Нян мгновенно заполнился слюной. Она откусила больше – и опомниться не успела, как сжевала брусок целиком.
– Молодец. Бери еще, – нетерпеливо сказала Рикона, но вдруг захлопнула коробку, убрала ее в холодильник и закрыла его. – Или нет, тебе же сейчас в терминал лезть. И не смотри на меня такими голодными глазами. Дзии говорит, одного брикета взрослому человеку в три раза тяжелее тебя на день хватает. Таким, как ты, с перестраивающимся организмом, хуже, им все время жрать хочется. Но полчаса перетерпишь, а там хоть весь холодильник слопай. Слушай, а на вкус как? Понравилось?
– Ну... да. Вкусно, – призналась Нян, чувствуя, как желудок и в самом деле наливается приятной сытой тяжестью. Голодные спазмы ушли, а вместо них пришла сонливость.
– Эх, вот бы и мне попробовать... Я же пищу на вкус не очень хорошо воспринимаю, – пояснила Рикона в ответ на недоуменный взгляд Нян. – Координатор говорит, с такой примитивной технологией, как наши дроны, сделать нормальные вкусовые рецепторы невозможно. А когда вкус напрямую транслируется, он не обязательно с реальным совпадает. А, не обращай внимания. Ну так что, ты переодеваться не хочешь? Смотри, все мальчишки уже ушли, из девчонок ты одна, так что можешь хоть догола раздеться. Сегодня как хочешь, а завтра привезут стандартный сенко твоего размера. Потом тебе индивидуальный сенко пришлют, точно по мерке – их на дальней орбите делают, они долго сюда летят, даже если контейнеры запускать с максимальным ускорением. Сегодня в терминале все параметры снимут, сделают и пришлют.
– А что такое «сенко»? – переспросила Нян, чувствуя, что от обилия незнакомых слов голова начинает идти кругом.
– Сенсорный комбинезон. Трико в обтяжку когда-нибудь видела? Сенко такой же, только от макушки до ступней закрывает, и на лице специальные очки. Он помогает понимать, что у тебя внутри происходит, а заодно ощущения создает. Так что, раздеваться станешь?
– А... надо?
– Ну, если сильно не хочешь, фиг с тобой. Мерку снимать одежда не мешает, но металлические предметы в шкафчике оставь, если есть. И сандалии сними, чтобы грязь с улицы не тащить. Однако учти, в первый раз еще и проверку физических способностей проходят. В твоем балахоне напрягаться неудобно, так что я бы его сняла на всякий случай. Я ж говорю, никого нет, не стесняйся. Тут спортивная форма есть – трусы и футболки, у вас в таких и девчонки занимаются.
Нян поежилась. Под ципао она носила одни панталоны, поскольку лифчик ей (ох...) пока что совершенно не требовался. Раздеваться почти догола при чужих?
– Нет... не сегодня, приношу свои извинения, – отказалась она. – Я пока так. Ладно?
– Да как хочешь. Только пропотеешь – как потом в мокрой одежде по улице пойдешь? Или... – Рикона прислушалась к чему-то неслышному. – Координатор подсказывает, что высушить можно, пока в душе моешься после сеанса. Ну, идем. Аватара потом заберешь.
Она вынула из ослабевших пальцев Нян куклу, поставила ее на шкафчик, заставила снять сандалии и почти силой поволокла девочку за собой. Та не сопротивлялась, хотя от внезапной слабости в коленках едва стояла на ногах.
– Координатор – он неб? – нерешительно спросила Нян, вслед за Риконой перешагивая порог. – Ух ты!..
За дверью начинался огромный, ярко освещенный зал раз в десять больше их подвала со стиральными машинами. Или в двадцать. В нем ровными рядами стояли большие белые шары на невысоких постаментах. На стенах зала висели такие же большие экраны, лицом к ним стояли ряды мягких скамеек со спинками. На экранах крутился тот же короткий фильм, что и над зданием Небесного казначейства.
– Угу, неб, – согласилась Рикона. – Тебе Яна рассказала, да? Он хороший дядька, просто занудный немного. И подслушивает все время! – произнесла она ядовитым, нарочито громким голосом. Сделав паузу, словно слушая ответ, она фыркнула, но продолжать не стала и подвела Нян к ближайшему шару. – В общем, смотри: такая штука называется «терминал». Внутри пусто, но ты повиснешь в суспензорном поле. Не бойся, оно больно не делает. Ты сможешь там стоять, лежать, ходить и даже бегать. И не бойся удариться о что-нибудь – система не позволит, даже если специально попробуешь. Давай, лезь внутрь, а я сейчас переключусь на твое пространство.
Тихо чмокнуло. В боку белого шара прорезались темные линии, и секунду спустя сама собой широко распахнулась выгнутая дверь. Нян вздрогнула. Ей вдруг вспомнились рассказы о мире духов, которые все время завидуют живым людям и утаскивают их к себе. Или, наоборот, вселяются в их тела, пожирая законных владельцев. Да ну, глупости, сердито сказала она себе. Это же паладары, какие духи? Но слабость в коленках не проходила.
– Слушай, если все-таки боишься, то лучше не надо, – Рикона положила руку ей на плечо. – Я знаю, многие боятся, даже взрослые дядьки. Сегодня аж трое записавшихся не смогли себя заставить и ушли. Там нет ничего страшного, честно, но если не можешь, не насилуй себя. В другой раз придешь, если хочешь.
– Ничего я не боюсь! – Нян сердито дернула плечом, стряхивая ее руку. – Я просто... ну, смотрю.
Она приблизилась вплотную и заглянула внутрь. Пусто. Абсолютно голые гнутые белые стенки, освещенные ярким, непонятно откуда идущим светом (призрачным?.. Да ну, глупости!) Нян осторожно сунула внутрь руку. Ничего не случилось. Чуть осмелев, она засунула внутрь голову, потом осторожно поднялась по небольшим ступенькам в постаменте и оказалась внутри целиком. Снова тихо чмокнуло, и, скованная внезапным приступом паники, девочка увидела, как сама собой закрылась дверь. Ее пробила дрожь с ног до головы, а по пальцам пробежало несколько синих потрескивающих искорок.
– А вот и я!
Яркий свет померк, и прямо перед собой пораженная Нян увидела Рикону. На сей раз юная паладарка носила совсем другую одежду, очень похожую на ту, что на кукле: обтягивающие красные тонкие шорты до середины бедра и такую же обтягивающую желтую майку с рукавами до середины плеч, оставляющую живот наполовину открытым. Рикона помахала рукой.
– Ау, Нян! – весело сказала она. – А ты молодец, не испугалась. Поздравляю, десять очков к личному рейтингу ты получила.
– Что получила? – зажатые спазмом страха мышцы Нян начали потихоньку расслабляться, но губы все еще плохо ее слушались.
– Десять очков. Когда играешь, зарабатываешь очки. Твой личный рейтинг – сколько всего заработала. Чем больше наберешь, тем лучше – раз в полгода за рейтинг призы дают. А теперь давай играть! Приготовься, включаю суспензорное поле. В первый раз немного непривычно, но ты, главное, не дергайся.
Только сейчас Нян сообразила, что видит не Рикону, а ее изображение, словно в огромном телевизоре – однако картина выглядела жутко реальной, словно перед ней стоял живой человек. Но удивиться как следует девочка не успела: она вдруг провалилась и начала быстро падать куда-то вниз. Она непроизвольно зажмурилась и тихо завизжала.
– Ты чего? – удивилась Рикона. – Эй, Нян!
Девочка осторожно приоткрыла один глаз. Хотя ощущение падения не пропало, она поняла, что на самом деле никуда не падает: Рикона по-прежнему стояла прямо перед ней, уперев руки в бока. Только под ногами Нян больше не чувствовался твердый пол шара, и вообще она словно бы сидела в воздухе, откинувшись в мягком невидимом кресле.
– А... что... как... – пробормотала она, постепенно приходя в себя.
– Ты лежишь в суспензорном поле, – терпеливо объяснила Рикона. – Обычное гравитационное поле – знаешь, вроде того, что людей к земле притягивает, но не вниз направлено, а куда угодно. Сейчас вот оно вверх течет и тебя поддерживает. Ну-ка, попробуй встать на ноги. Давай, давай, не симулируй!
Нян не знала, что такое «симулировать» и «гравитационное поле», но на сегодня она наудивлялась уже столько, что на новые удивления сил уже не оставалось. Она осторожно подалась вперед – и невидимое кресло послушно опрокинулось и поставило ее на ноги. С трудом удержавшись от падения на четвереньки и взмахнув руками для равновесия, она застыла в неудобной позе, потом медленно выпрямилась. Ощущение падения пропало. Под ногами чувствовалась твердая, чуть пружинящая основа, но когда Нян посмотрела вниз, то пола не увидела. Вместо него во все стороны тянулась серовато-розовая чуть светящаяся пустота, в которой непринужденно висела Рикона.
– Видишь? Все просто, – сказала паладарка. – Попробуй, подпрыгни.
Нян послушалась. Невидимый пол под ногами спружинил.
– Да нет, ты по-настоящему попробуй! – потребовала Рикона. – Высоко. Вон, видишь ветку? Дотянись!
Нян задрала голову. В пустоте над ее головой и в самом деле покачивалась неизвестно откуда взявшаяся древесная ветвь: разлапистая, покрытая широкими незнакомыми листьями. Ствол дерева отсутствовал.
– Но она же высоко...
– А ты прыгни. Вот так!
Рикона подпрыгнула и щелкнула пальцами по листу. Нян подумала, потом слегка присела, оттолкнулась ногами как следует и тоже прыгнула, изо всех сил стараясь дотянуться.
Она так и не поняла, достала ли до ветки на самом деле: ее пальцы отчетливо ощутили твердую шероховатую поверхность древесины, и ветвь закачалась сильнее, возмущенно шелестя листьями, но глаза так и не разобрали – коснулась ли она. Вроде бы да... а может, и не дотянулась пару сунов. Голова закружилась, и девочка поспешно опустила взгляд.
– Молодец! – похвалила Рикона. – Давай еще раз!
На сей раз Нян подпрыгнула уже вполне уверенно – и когда она задела ветку еще раз, мир вокруг вдруг резко изменился. Под ногами пружинил натянутый батут, на котором Рикона неподалеку весело скакала с одной ноги на другую, гримасничая и размахивая руками, и вокруг шумели настоящие деревья, и ветер нес незнакомые ароматные запахи травы и цветов, и высоко над головой голубело небо, сияло солнце, щебетали птицы, а где-то неподалеку раздавались детские крики и смех... От неожиданности Нян не удержала равновесие и с размаху села на вибрирующий от прыжков Риконы батут, но тут же сама весело засмеялась от беспричинно нахлынувшего счастья.
– Давай кто выше! – предложила Рикона и тут же заскакала как бешеная. Нян вскочила на ноги и присоединилась к ней. Там, где ее пальцы доставали воздух, на мгновение вспыхивали фиолетовые точки и рядом с ними – мелкие цифры, но на них девочка внимания не обращала. Вместе с Риконой они прыгали до тех пор, пока Нян не запыхалась окончательно.
– Ф-фу, запарилась! – доверительно сказала паладарка. – Надо отдохнуть. Пойдем, погуляем.
Она спрыгнула с батута и протянула руку. Нян оперлась о нее и осторожно слезла на мягкую траву, приятно щекочущую босые ноги. Вместе они пошли между деревьев. Проходя мимо, Нян потрогала одно – настоящее! Хотя пальцы по-прежнему чуть-чуть не доставали до теплой шероховатой коры, ощущение казалось полностью реальным.
– А мы... в мире духов, да? – спросила она, не слишком-то пугаясь возможного ответа.
– Вот глупости! – фыркнула паладарка. – Ты в кино ходишь? Тут такое же кино, просто экран вокруг тебя, а не только впереди. Вон, смотри!
Она ткнула пальцем вниз, и там прорезалась широкая изогнутая щель дверного проема, в которую Нян разглядела зал с рядами шаров. Потом щель захлопнулась, и вокруг снова остался один лес – а когда Нян оглянулась, полянка с батутом за спиной уже куда-то пропала.
– Убедилась? Простое кино, только почти как в жизни. Когда свой сенко наденешь, еще лучше станет. В него очки встроены, с ними эффект присутствия вообще полноценный, но все равно это просто кино. Слушай, там впереди что-то интересное. Побежали?
Не дожидаясь ответа, Рикона устремилась вперед, лавируя между деревьями. Нян решила ничему не удивляться – пусть даже она и в мире духов, но не сбегать же отсюда, когда так интересно! Она устремилась вслед за паладаркой, сначала осторожно, опасаясь скрытых в траве корней, а потом все быстрее и быстрее, когда убедилась, что под ногами чувствуется только ровная и твердая, чуть пружинящая земля. Желтая майка и красные шорты Риконы мелькали впереди, то и дело заслоняемые стволами, но догнать ее Нян не могла, как ни старалась. Вскоре она совсем запыхалась и замедлила шаг – и тут лес расступился.
Девочка обнаружила себя стоящей на краю обрыва. Ужасно далеко внизу – в цуле, а то и двух – по равнине текла широкая река, ярко светило солнце, курился одинокий дымок, поднимающийся от малюсенького домика, а тело обдувал теплый ветер. Все выглядело так красиво, что Нян даже всхлипнула от восторга. Она огляделась. Лес исчез. Она находилась на самой вершине высокой горы, и рядом стояла невесть откуда взявшаяся Рикона.
– Нравится? – спросила паладарка. – Мне тоже. Слушай, хочешь полетать?
– А... как?
– Да очень просто. Нужно просто прыгнуть вперед.
В доказательство Рикона присела, взмахнула руками, словно приготовившись нырять, и скакнула вперед, в зияющую пустоту. Нян вздрогнула, но та уже парила в воздухе, перевернувшись на спину и закинув ногу на ногу, словно лежа на невидимом облаке.
– Давай сюда! – приглашающе махнула она рукой. – Не бойся. Пропасти на самом деле нет, ты все еще внутри терминала. Просто кино, помнишь?
Она щелкнула пальцами, и справа от Нян снова приоткрылась и вновь захлопнулась выгнутая дверца, за которой по-прежнему находилась комната с рядами белых шаров.
– Видишь? Не думай, просто прыгай.
Нян с сомнением поглядела вниз. Восторг уже прошел, и уходящий вниз горный склон не казался слишком уж приятным местом для падения с размаху. Однако если Рикона говорит, что опасности нет... Ну да, в кино же тоже иногда страшно, но на самом деле там просто большая белая тряпка и картинки на ней из проектора. А, ладно!
Она присела и неуклюже прыгнула вперед. Ее снова охватило ощущение свободного падения. Гора и долина тут же исчезли, а далеко внизу расстелилась странная белая земля – на вид пушистая, словно вата или... облака! Значит, вот так мир видят птицы? И летчики? Нян никогда не летала на самолете, но иногда перед сном мечтала, представляя себе, как смотрит из иллюминатора вниз. Представлялось плохо, поскольку самый большой холм в окрестностях ее родного города имел в высоту не больше пяти или шести танов. Зато теперь...
– Полетели! – скомандовала Рикона. Она перевернулась на живот и раскинула руки. – Делай как я! В какую сторону наклоняешь руку, туда и поворачиваешь. Вперед!
И она тут же птицей устремилась вниз, к облакам. Нян счастливо засмеялась, раскинула руки, и в лицо ударил упругий теплый ветер, смешанный с тихой радостной музыкой.
Она быстро утратила счет времени. Мир вокруг менялся, как в зеркальной трубке: облака; океан – сначала поверхность, а потом темные глубины с пробивающимися сверху лучами солнца; темные пещеры с таинственно светящимися гроздьями неведомых кристаллов; необъятная степь со стадом несущихся животных, похожих на коз с огромными рогами; яблоневая роща, где Рикона, а вслед за ней и Нян на лету срывали яблоки (жаль, что они лопались в ладонях, оставляя после себя все те же мелкие циферки); высохшее озеро, переливающееся радужными сполохами солевых отложений; ночная пустыня под удивительным небом – не обычным радужным, а черным, испещренным тысячами ярких точек; опять горы, где полет кончился и пришлось карабкаться по крутому склону (Нян опять ужасно запыхалась, но все-таки вкарабкалась до самого верха)... Она забыла про робость, про злых мальчишек и кобуна Анъями, про прачечную и стиральные машины, про свое ветхое ципао, вообще про все, кроме удивительного паладарского мира.
Но всё хорошее когда-то кончается. Очередной полет закончился на берегу лесного озера. Шелестел камыш. Паутина с затаившимся в центре красивым крапчатым пауком, натянутая между ветвями, поблескивала на солнце совсем рядом с лицом. Где-то вдали заунывно кричала незнакомая птица.
– Ф-фух! – выдохнула Рикона, усаживаясь на траву на уходящем в воду пологом бережке. Нян упала рядом, спиной чувствуя травяную мягкость (хотя земля отчетливо осталась в нескольких сунах внизу), и потянулась. Тело сковывала блаженная усталость, и где-то внутри, пока еще далекое и невнятное, зарождалось чувство голода. – Все, Нян. Закончилось занятие. Полчаса прошло, тесты завершились.
Она покрутила в воздухе пальцем, и над Нян возник большой прямоугольник, расчерченный тонкими линиями. Между линиями струились слова и цифры, значения которых Нян не понимала.
– Дзии говорит, что у тебя великолепная психика. Никаких выраженных фобий... ну, не боишься ты ничего. Даже пауков. Даже улиток, гадость такую! – Рикона ткнула пальцем в большую круглую улитку на листе рогоза, склонившемся рядом с головой Нян. Ее заметно передернуло. – Нарушений типа эпилепсии тоже нет. Вот физическая подготовка у тебя очень плохая, чуть напряжешься – и уже сердце из груди выпрыгивает. Ну, не страшно, окрепнешь на концентрате. Кстати, есть хочешь?
– Ну... нет. Немножко совсем, – отозвалась Нян, сосредоточенно вглядываясь в цифры. Интересно, что такое «уровень координации»? Звучит как колдовское заклинание какое-то. Разве паладары умеют колдовать?
– Сейчас пойдешь в душ и поешь заодно. В общем, у тебя полный стандартный допуск. Тебе разрешено играть в любые игры, кроме тех, где боль включается. Ну, ты же сама драться не любишь?
– Я не люблю, но мальчишки пристают, – пожаловалась Нян. – Некоторые совсем дебилы.
– Ну так мальчишки же, – Рикона пожала плечами. – Ты чего от них хочешь? Натура у них такая. Слушай, я не знаю, станут ли тебя учить самозащите, но когда в следующий раз станешь игры выбирать, спроси у координатора. Ничего сложного, между прочим. Между ног один раз пнуть как следует – больше не пристанут. Ладно, пора заканчивать на сегодня. Понравилось?
– Ага! – Нян с жаром кивнула.
– А когда тебе сенко сделают, вообще круто станет. Полные ощущения, и зрение совершенно натуральное. Придешь еще?
– Ну... если тетя отпустит.
– А ее никто не спрашивает. Как ты хочешь, так и случится. Тетя отпустит, точно говорю. Слушай, у тебя силы остались? Хоть немного?
– А... что надо?
– Дзии хочет протестировать... ну, я сама не понимаю. Реактивность энергоплазмы... нет, забудь. Просто последняя проверка. Сможешь?
– Попробую, – вздохнула Нян, садясь.
– Да не надо пробовать, просто сделай. Ничего же сложного. Встань.
Мир вокруг померк, озеро пропало. В наступившей темноте осталась одинокая Рикона, усевшаяся вертикально со скрещенными ногами, далекая точка света и круглый оранжевый мяч, висящий перед Нян в пустоте.
– Видишь вдали мишень? Такая яркая? Просто толкни в нее мяч ладонями. Только не просто толкни, а сосредоточься и... Ну вот как ты молнии из рук пускаешь, помнишь? Постарайся такое же ощущение вызвать и с ним толкнуть. Ага?
– Просто толкнуть? – Нян с сомнением потрогала мяч пальцем. Он казался жестким, холодным и пупырчатым.
– Не просто, а изо всех сил и с молниями. Не бойся, можешь даже настоящие молнии вызвать, если захочешь. Здесь никого нет, так что все в порядке.
– Ладно...
Нян уперлась ладонями в мяч – точнее, в мягкую пустоту перед мячом – и попыталась вспомнить ощущение, которое вызывали маленькие молнии. В пальцах зародилось приятное тепло. Она набрала полную грудь воздуха и резко выдохнула, одновременно с силой отталкивая мяч в сторону далекого света.
По ушам шарахнуло громкое шипение, словно от тысячи змей разом. Яркая вспышка на мгновение ослепила Нян. Ее вдруг завертело из стороны в сторону, перевернуло вверх тормашками, затрясло, и что-то твердое и выпуклое больно ударило ее по спине и затылку. Перед глазами замельтешили радужные пятна. Когда она немного пришла в себя, то сообразила, что лежит на дне белого шара, а в глаза бьет яркий свет потолочных ламп. Откуда-то остро несло гарью. Она поднялась на четвереньки и замерла.
– Эй! – раздался знакомый голос, и ее потрясли за плечо. – Нян! Ты как, жива?
Девочка повернула голову и несколько секунд тупо смотрела на Рикону – прежнюю, настоящую, в мешковатом ципао.
– Жива... – ответила она наконец.
И потом до нее дошло.
Белый шар, в который она забралась недавно, исчез. От него осталась неглубокая вогнутая чаша из белого материала с иззубренными краями. Ряды других шаров по-прежнему стояли длинными рядами, но пол между ними устилало множество мелких белых обломков. Три больших бесформенных слизняка быстро ползали между шарами, втягивая в себя мусор.
Она разрушила шар? Своими молниями?..
– Я не хотела... – пролепетала она трясущимися от испуга и страха губами. – Я честно не хотела... Я не хотела... Извините! Извините! Извините! – Она уперлась лбом в то, что осталось от шара. – Извините! Я... я... у меня денег нет заплатить...
– Тьфу ты! – сердито сказала паладарка. – Мы думали, с ней что-то серьезное, а она извиняется! Кончай стонать, все в порядке. Ничего платить не надо. Только Дзии хочет тебя проверить на всякий случай.
