Текст книги "4-05. Finale spiritoso (СИ)"
Автор книги: Евгений Лотош
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 44 страниц)
– Да, спасибо, – пробормотал Полюшко, поправляя на носу очки. Если верить его личному делу, когда-то он являлся хорошим гастроэнтерологом. Но вот администратором он оказался хреновым, а политиком вообще никаким, серым и незаметным. И на заседаниях, и в приватных разговорах он всегда терялся и мямлил – за что Пташек его и ценил. В наше время, когда каждая мышь норовит из себя волка строить, такие люди незаменимы. – В общем, да, можно считать провалом. Нервная система успела разрушиться за недостатком кислорода, да. Ну, мы... э-э, наверное, больше ничего не можем сделать. Да?
Он неуверенно глянул на посла, сидящего у дальнего конца длинного стола. Господин Маомар Орхидея медленно кивнул.
– Да, в данных условиях сделать ничего нельзя, – с сожалением в голосе произнес паладар. – Я уже сообщал, что мы отозвали рекомендацию хранить тела в холоде. Меры требовалось принимать сразу, а за несколько часов, иногда суток, прошедших после их перемещения в холодильники, нервные ткани действительно погибли. А без нервов управлять телом не может даже энергоплазма. Она компенсирует как максимум отдельные повреждения.
– Однако вы упоминали, что некоторым людям все-таки удается возвращаться из... как вы ее назвали? Виртуальность Арасиномэ? – Народный Председатель наклонился вперед. – Вы подтверждаете, что вам удалось добиться успеха?
– Да, Михаил Викторович, – паладар полуприкрыл глаза. – Почти все студенты и сотрудники университета «Дайгака», которых вовремя поместили в реанимационные медицинские капсулы, успешно вышли из комы. Их здоровье – и телесное, и психическое – вполне удовлетворительно. Буквально сегодня утром по времени Хёнкона успешно вернулся в свое тело еще один человек, причем повторно за трое суток. Мы предполагаем, что остальные люди также не погибли полностью, их сознания просто перенесены куда-то внутрь Арасиномэ. Возможно, что в свое время нам даже удастся обнаружить, куда.
– Но все-таки, господин Орхидея, что нам делать с телами? – недовольно осведомился Дропанов. Директор СБС выглядел куда более мрачным, чем обычно. – По последним данным, у нас на руках сто шестьдесят две тысячи триста восемнадцать трупов. Цифра почти окончательная, добавится разве что несколько десятков. Можно начать выдавать их родственникам для похорон?
– Полагаю, да. И еще я думаю, что завеса секретности здесь, скорее, вредит, чем помогает. Я не знаю, помогла ли она сбить панику, но сейчас наши дроны фиксируют массовое распространение слухов, которые по крайней мере десятикратно умножают потери.
– Хорошо. Юрий Владимирович, – Пташек посмотрел на Дропанова, – на твое ведомство возлагается выработка плана по возвращению тел. Или, возможно, имеет смысл устроить массовые похороны за государственный счет. Также не позже завтрашнего вечера жду согласованного с Минпечати предложения о том, как освещать тему в СМИ, а также согласованные со Службой гражданской обороны рекомендации по мерам, которые следует в дальнейшем принимать в подобных обстоятельствах. Уложишься?
– Мои спецы уже несколько дней даже ночуют на работе. Уже все почти готово, – директор СБС поправил очки в массивной роговой оправе. – Сегодня до полуночи пришлю.
– Отлично, – Народный Председатель хлопнул ладонью по стопке бумаг перед собой. – Тогда заседание объявляю закрытым. Все свободны. Господин Орхидея, вы, кажется, хотели меня видеть?
– Да, – кивнул посол, неторопливо поднимаясь. Некая Вадзима Наталья Константиновна, до того тихой мышкой сидевшая на стуле у стены, торопливо вскочила, подхватывая со стульев рядом с собой толстую стопку папок, завязанных тесемками. – Нам хотелось бы прояснить официальную точку зрения на некоторые вопросы. Если можете уделить минут десять или пятнадцать...
– Могу. Прошу, следуйте за мной.
Выходя из малого зала заседаний в сопровождении посла, Пташек краем глаза заметил тяжелый взгляд Дропанова, неотрывно сопровождавший «секретаря-референта» паладара. Мучайся, мучайся, злорадно подумал Народный Председатель. Мечтай о тайных папочках. Небось, прикидываешь, как бы в своих застенках вытащил из нее местонахождение тайного архива и зажил бы королем? Узнал бы ты, кто именно скрывается под маской обычной девицы, каких десяток на дюжину, тебя бы прямо на месте кондрашка хватила!
Пройдя по коридорам и поднявшись на два этажа, он вошел в свое крыло, мимоходом просигналив внутренней охране пропустить гостей и еще одним жестом отпустив своего секретаря, неслышной тенью скользившего позади всех. У себя в кабинете, удостоверившись, что дверь плотно закрыта, он не стал усаживаться за стол. Вместо того он выбрал в баре бутылку вина, бокал, отошел к окну и принялся с высоты пятого этажа смотреть в скучный, наполовину облетевший осенний сад, мокнущий под мелким моросящим дождем. Может, все-таки задуматься над переносом столицы куда-нибудь в более теплые края? Выбор ведь богатый – от экваториальной зоны до полярного круга. Подговорили же гхаши предшественников построить Белокаменные Палаты именно здесь, в Асталане!.. Выдержав паузу в полминуты, он повернулся и вопросительно приподнял бровь.
– Все чисто, – проинформировала его Суоко, закончившая обход комнаты по периметру. – Прослушки по-прежнему нет. Мишенька, я же говорила, что кишка тонка у Дропанова тебе в личный кабинет жучков подсадить.
– Если можно бесплатно перестраховаться, почему нет? – усмехнулся Народный Председатель. Поставив бокал на подоконник и покосившись на деревянно застывшего у входа посла (тот уже отключился от своей куклы, даже не удосужившись формально попрощаться), он откупорил бутылку и плеснул себе на три пальца вина. Подумав, он плеснул еще на палец, аккуратно воткнул на место пробку и взял бокал в руку, наслаждаясь тонким запахом.
– Алкоголь на работе? – иронично поинтересовалась Суоко. – Смотри, Мишенька, сопьешься еще до пенсии.
– Восемь градусов, иное пиво крепче, – отмахнулся от нее Пташек. – Милая моя Наташенька, а что ты думаешь насчет переноса столицы? Куда-нибудь, где порадостнее? На тысячу-другую цул к югу? Построим где-нибудь на тропическом океанском острове новый город, свободный от всякой швали... Или отцы-основатели имели какие-то веские причины именно здесь осесть?
– Место для столицы выбирала я, – Суоко непринужденно уселась в кресло и скрестила вытянутые ноги. Ее руки свободно легли на подлокотники. – Во-первых, геометрический центр материка, с точки зрения управления очень удобно. Во-вторых, ностальгия. В детстве привыкла к умеренному климату, понимаешь, потом за несколько столетий так и не смогла отвыкнуть. Да ты садись, родной, а то спьяну еще бухнешься на ковер, а нам потом попытку убийства припишут.
– Шуточки шутишь, – усмехнулся Народный Председатель, усаживаясь в кресло напротив. Бутылку он поставил сбоку прямо на ковер, а бокал обхватил ладонями, смакуя грядущий вкус. – Ну, так о чем ты меня хотела проинформировать?
– Все о том же, что и на публике, но чуть подробнее. Девочка, Фуоко Деллавита, вернулась из Арасиномэ раньше, чем планировалось. Можно считать доказанным, что виртуальность, в которой она оказывается, имеет отношение к Игре Брагаты.
– Других людей она видела? – Пташек чуть отхлебнул вино и покатал его на языке, смакуя вкус.
– Пока что только одного. Мой воспитанник, Юно Юнару. Он жив, если его состояние можно так назвать, и полностью вменяем.
– Тот самый, что сбежал от тебя обратно на Могерат и заделался идейным террористом? Помню... Значит, бессмертие все-таки существует.
– Теперь – уже вне всякого сомнения. Однако же не думаю, что оно слишком радужное. И, возможно, нужен еще один ингредиент.
– Бандит с Могерата?
– Он самый. Но с ним Камилл проблему решил, он больше трепыхаться не станет. Однако не думаю, что тебе захочется встречаться с ним раньше времени.
– Наташа, милая моя, у нас есть уговор... – Народный Председатель сделал еще один глоток.
– Да. Ты наш со всеми потрохами, а взамен мы обеспечиваем тебе бессмертие. Я никогда о нем не забываю. Но путь с Арасиномэ для тебя пока что закрыт, даже если ты вдруг полностью спятишь и решишь на него встать. Твое тело недостаточно пропитано энергоплазмой, чтобы она могла сформировать полноценный считывающий кокон. С момента, когда ты забирался в терминал Арены, ничего принципиально не изменилось – по крайней мере, я не вижу изменений с помощью электромагнитного сканера, который можно сформировать внутри дрона. В твоем мозгу присутствуют лишь отдельные зараженные области, причем кора практически не затронута. А мыслительные процессы идут именно там.
– Рад слышать. Только я все-таки держу в уме бессмертие на основе паладарских технологий, а не во внутренностях какого-то межмирового монстра. Как у вас дела идут с... как вы их называли? Фантомами?
– Фантомы второго типа. Технология полностью отлажена и стабильна, но по-прежнему смертельно опасна для биоформ. Харлам сотоварищи так и не может избавиться от жесткого излучения в областях пограничного распада. Каким образом Арасиномэ умудряется скручивать электромагнитные поля так, чтобы его избежать, для них пока загадка.
– Жаль. Ну, пока не горит. – Народный Председатель сделал последний глоток вина, с сожалением посмотрел на пустой бокал и поставил его на ковер рядом с бутылкой. – Что-то еще?
– Арена. Единственное, что нас сейчас интересует – запуск массового обследования. Как продвигаются дела с подготовкой площадок для терминалов?
– Последний доклад прислали вчера вечером, – Пташек мотнул головой в сторону своего письменного стола, где в одном из лотков входящих документов притулилась скромная зеленая папочка из секретариата. – Не читал еще полностью, руки не дошли. Но всё по графику, как я понимаю. Из восьмисот запланированных площадок около шестисот уже готово, что вы и сами знаете, ваши дроны там уже трудятся. Остальные закончат к концу декады, не позднее. Два завода на выпуск арматуры работают день и ночь, нужны лишь ваши базовые блоки и комбинезоны. С вашей стороны есть какие-то изменения?
– У нас задержки с поставками. Количество аномальных областей в окрестностях Паллы в последнее время заметно увеличилось. Мы теряем примерно три четверти контейнеров еще на высокой планетарной орбите. Производство мы резко нарастили, но пока еще новый поток до вас долетит по баллистической траектории... Заводы мы тоже теряем, хотя, к счастью, куда реже. Арасиномэ активизируется, Миша. Контролируемые им области вокруг звезды быстро увеличиваются. Если так дело пойдет и дальше, нас быстро оттеснят за орбитальную сферу Стаффы, а то и второго астероидного пояса. Тогда с доставкой новых компонентов станет куда хуже. Тверек обещает, что вот-вот придумает метод формирования энерговводов в аномальном пространстве и начнет штамповать новую машинерию прямо на Палле, но пока результатов нет.
– Вот как... – Народный Председатель задумчиво посмотрел на Суоко. С одной стороны, что всемогущие Демиурги не такие уж и всемогущие, не может не радовать. С другой – от них сейчас зависит существование Паллы. Ах, как хотелось бы верить, что паладары просто плетут интриги и пугают на пустом месте... но свои физики подтверждают выводы кайтарского умника почти единогласно. Не врут они, ох, не врут. – То есть часть площадок в срок запустить не удастся?
– Да. Ориентировочно до конца декады мы спустим в Ставрию до семисот базовых блоков. Остальное – в течение трех-четырех декад. Впрочем, Харлам обещает вот-вот закончить картирование аномальности вокруг Паллы, и мы сумеем пускать контейнеры в обход проблемных зон. Многого ожидать не стоит, способности к маневрированию у них минимальны даже с новыми фантомными технологиями, но если хотя бы на четверть увеличить процент удачных спусков, уложимся в срок.
– Понятно. Что-то еще мне нужно знать?
– Эйшич жалуется. Говорит, что саботируют кое-где развертывание терминалов. Не то чтобы открыто палки в колеса ставят, но темпы раза в два ниже планируемых. То вагон с арматурой где-то на сортировочной станции потеряется, и декаду найти не могут, то вдруг строителей начальство срочно на другой объект перебрасывает, и несколько тонн бетона приходится на землю из бетономешалок сливать, то подъемный кран ломается и печально простаивает несколько дней, хотя поломка пустяковая. По-моему, смахивает на мелкую месть со стороны тех, кому он на воровстве хвост прищемляет... ох, Мишенька, знал бы ты, как на местах воруют! Не так много, как в стольном граде Асталане, но тоже впечатляет. Дима вчера очередной список проблем по инстанциям отправил, но реакции тоже можно днями ждать, если не декадами.
– Копия есть?
– У тебя в терминале, – Суоко показала взглядом на доску большого экрана, сейчас темного, поднимающегося над столом на тонкой изогнутой ножке. – Если забыл, как печатать на бумаге, не стесняйся спрашивать координатора, у него для тебя канал всегда зарезервирован.
– Ладно. Еще что-то интересное?
– Да ничего, в общем, – Суоко поднялась из кресла изящным движением. – Остальное по мелочам. Новые рекламные ходы для Арены вот придумали, но они, скорее, для Фисты с Могератом. На крайних континентах толпы желающих наверняка палками отгонять придется и без них. Несколько новых преподавателей на Паллу вот-вот доставим – они сейчас курс адаптации к паллийской культуре проходят. Связи между звездными узлами Арасиномэ потихоньку прослеживаем, испытания ракетного двигателя завтра проводим, все такое. Рутина.
– И далеко вы узлы проследили? – с живым интересом спросил Пташек.
– Не очень. Странная история – в некоторых системах наши зонды подвергаются атакам пространственным деструктором сразу после появления, словно заранее знают, в какой точке гиперсдвиг завершится. А может, и в самом деле знают – еще одна головоломка для ученых. Несколько раз даже встречные действия случались, когда атакующие в стартовую точку гиперсдвига являлись. Приходилось сбегать и метаться по округе, как зайцы, чтобы хвосты обрубить. Мы привлекли несколько Ждущих небов для картирования. Они тут же себе специализацию седьмого класса устроили и лишь благодаря ей умудряются не просто не потерять уже найденные системы, но и дальше двигаться. Но что интересно – в других местах тишь да гладь, никто и внимания на нас не обращает, хоть с барабанами по голове ходи. В общем, двадцать четыре узла выявлено и помечено, максимальная глубина от Паллы – шесть прыжков.
– Забавно. Ну, держи в курсе.
– Само собой. Так и не решился в Хёнкон на экскурсию съездить? Премьер Кайтара через три-четыре декады намерен с визитом явиться. Можем организовать гласные или негласные переговоры на высшем уровне, если требуется.
– Ага, щас, – Пташек невесело хмыкнул. – Чтобы вернуться и обнаружить Дропанова новым Нарпредом, а себя на почетной пенсии? Нет уж, как-нибудь у другой раз.
– Как знаешь. Витамины еще остались? Запас пополнить не надо?
– Нет, пока хватает.
– Тогда до следующего раза.
Суоко слегка подмигнула, но тут же резко поскучнела, присела и нервными движениями принялась подбирать свои лежащие на ковре папки – снова вошла в образ Вадзимы Натальи Константиновны, тысяча двести тринадцатого года рождения, так и не отошедшей полностью от испуга личного секретаря без вести пропавшей Нихокары Самиры Павловны, позднее из жалости подобранной паладарами и пригревшейся в их посольстве. Пташек даже слегка прищелкнул языком, до того разительной выглядела метаморфоза. Скажи кому сейчас, что перед ним личность, последние пятьсот лет определявшая судьбу не только Ставрии, но и половины мира – на смех подымут. Пятьсот лет, да. Интересно, каково это – прожить пять веков?.. А в сумме даже восемь. Тут в пятьдесят девять себе древним стариком иногда кажешься, даже когда ничего не болит...
Вадзима Наталья Константиновна порывисто, если не сказать – дергано, выпрямилась, и тут же ожила фигура посла, манекеном стоявшая у дверей. Посол сдержанно поклонился, и парочка вышла из кабинета. Народный Председатель поспешно подхватил с пола бутылку и бокал, закрыл их в баре и успел усесться за свой стол за миг до того, как в кабинет вопросительно заглянул секретарь. Отослав его небрежным движением головы, Пташек опер локти о столешницу, положив подбородок в ладони и задумался. Делать ничего не хотелось. Вообще. Имеет право правитель целой страны расслабиться в седьмом часу вечера? Ох, не имеет. Раз Мира... то есть Суоко явно упомянула про проблемы, значит, они и в самом деле заметные. Нужно прямо сейчас глянуть.
Народный Председатель выдвинул верхний ящик стола, достал пластиковую тубу и вытряхнул на ладонь ярко-желтый шарик паладарских витаминов. Тщательно разжевав его, наслаждаясь приятным кисловато-сладким вкусом, он подождал с минуту, пока по жилам не побежало тепло, а голова не прояснилась, протянул руку вбок и ткнул пальцем в экран паладарского терминала. Найдя во входящих документах упомянутый Суоко список, он пару минут задумчиво изучал его, потом отправил на бумагу (жуткое тарахтение цепного печатного устройства в приемной пробилось даже сквозь звукоизолирующую дверь) и нажал кнопку интеркома.
– Максим? – осведомился он, когда секретарь откликнулся. – Там напечатанный документ в четырех экземплярах. Один в досье, один в Особый отдел Муханову, по экземпляру в МВД и СБС с пометкой «Срочно». И Вербина ко мне вызови прямо сейчас с последней сводкой по Арене.
03.31.1232. Хёнкон. Палла
Кирис протянул руку, и Фуоко, опираясь на нее, осторожно спустилась в катер, покачивающийся на легкой океанской зыби. В ярких лучах восходящего солнца старый пирс возле лаборатории казался безнадежно обветшавшим. Кирис знал, что паладары оставили от руин, сохранившихся со времен до Удара, лишь несколько железобетонных конструкций, заменив все остальное новыми досками и металлической арматурой. Но причал все равно выглядел разительно не похожим на блеск Звездной набережной и терминала водного аэропорта. Сам вход в лабораторию – бетонная стенка с тяжелой металлической дверью посреди заросшего зеленью обрыва – тоже выглядел угрюмым и нагоняющим депрессию. Помогая Фуоко сесть, парень попытался разобраться в своих чувствах. Почему вдруг такая тоска? Или... ну да, конечно. По каналу от Фучи идет.
– Ты как? – озабоченно спросил он, помогая девушке сесть в кресло катера. Парсы дружно запрыгнули на нос суденышка перед ветровым стеклом и, вцепившись в металл всеми шестью лапами с выпущенными когтями, уставились вперед. Подчиняясь дрону-водителю, катер тут же застучал мотором и начал набирать ход.
– Все нормально, – откликнулась Фуоко. Она уставилась в пол катера и обхватила себя руками.
– Врешь. Я же чувствую. Фучи... ты из-за Марты?
– При чем здесь мама? – тусклым голосом спросила Фуоко. – Она же домой летит. Только что по телефону разговаривала из Оохая, рейс вылетает через полчаса...
– Да нет, я про нашу Марту. Про Тату.
– Про Тату... – пробормотала девушка. – Про Тату... Что? – Она изумленно глянула на Кириса, и ее голос стал нормальным. Ощущение тоски пропало так резко, словно кто-то повернул выключатель. – Она-то здесь каким боком? Зачем за нее переживать?
– Ты с утра куксишься, – объяснил Кирис, для пробы кладя руку ей на бедро чуть ниже коротких шорт из дешевой легкой грубой ткани. Их она заказала у торговцев целый тючок по максимально низкой цене – чтобы не жалко спалить в случае чего. Он сам носил такие же. Девушка положила свою ладонь поверх его и слегка сжала. – Что случилось? Я думал, к Марте ревнуешь.
– Балда! – веско сообщила Фуоко. – Кир, кончай комплексовать. Если вдруг начну ревновать, скажу, а пока развлекайся, раз разрешаю. Просто... Кир, я про Юно думала. Он там один. Совсем один. Мир вокруг запутанный и бессмысленный. Почему и как существуешь, непонятно. В любой момент можешь исчезнуть... Мне-то хорошо, я в любой момент вернуться могу, а ему куда? Дзии сказала, что его тело слишком сильно повреждено. Он... ну, слишком долго труп пробыл в неподходящих условиях. Я как представила себя на месте Юно, так сразу тоска взяла. Кир, его нельзя бросать. Я себе никогда не прощу, если его потеряю.
– Ну так кто заставляет бросать-то? – удивился Кирис, чувствуя странное облегчение. И Марта вчера себя странно вела, словно недовольная чем-то, и Фучи вот тоже... Неудобно получается. Словно он обеих обманывает. Ну, хотя бы Фучи не дуется.
– Никто не заставляет. Но Дзии, блин, не пускает...
– Пускает. Но если говорит, что через два часа, значит, через два часа. Ему виднее.
– Перестраховывается слишком, – буркнула Фуоко.
– И правильно делает. Забыла, что Риса сказала? От тебя сейчас, может, судьба человечества зависит. А от Юно – нет. Ты важнее.
– Дурак! – на сей раз в голосе Фуоко прорезались по-настоящему злые нотки. – Мне всю жизнь рассказывают, что я важнее других – как же, дочь семьи Деллавита, не чета простолюдинам. А я не хочу получать всё только потому, что Деллавита! Я сама хочу всего добиться! А мне говорят...
Она с шипением втянула воздух сквозь стиснутые зубы.
– Извини, – уже спокойнее сказала она. – Ты ни при чем, конечно. Просто я вся на нервах. Я так утра ждала, чтобы назад отправиться, а Дзии взяла и не разрешила. Биологические циклы у меня, видите ли, какие-то! На космодром вот теперь зачем-то тащат. И еще и в катере дурацком вместо транспорта...
– Координатор же сказал, что на космодроме Труду подстраховать надо. Мало ли как эксперимент пойдет. А катер... ну, не рискуют нас сейчас в дронах возить. Вдруг ты опять волют вызовешь, а они транспорт сжуют? Плыви потом к берегу саженками... Фучи, не дуйся. Не помрет твой Юно за лишних два часа.
– Не помрет, – согласилась Фуоко. – Но помучается. А я виновата. Ох, ладно...
Катер летел по волнам в полусотне метров от заросшего лесом берега Ланты. В безоблачном ярком небе реяли чайки, мяукая по-кошачьи, планируя к воде и тут же взмывая вверх. Девушка, пружиня ногами, чтобы компенсировать качку, встала во весь рост, стянула с себя майку, бросила ее на сиденье и раскинула руки, подставляя тело под набегающий поток соленого морского воздуха.
– Хорошо-то как, Кир! – сказала она блаженно. – Ты просто представить не можешь, как хорошо! Там, в виртуальности, всё какое-то ненастоящее, и ощущения тоже... картонные. Улучшаются со временем, но всё не то. А здесь чувствуешь, что живешь.
– За борт не вылети со своими чувствами, – посоветовал Кирис. – А то опять потонешь. Откачивай тебя потом, понимаешь.
Не оборачиваясь, Фуоко лягнула его пяткой в голень, но промахнулась, потеряла равновесие и действительно почти свалилась в воду, лишь в последний момент успев опереться на борт. Кирис ухватил ее за пояс шорт и дернул к себе. Опасно треснула тонкая ткань, катер ощутимо качнулся. Фуоко с размаху села к нему на колени, по ходу дела больно заехав локтем по ребрам. Кирис охнул.
– Сдурела? – недовольно спросил он. – Больно же!
– Извини. А вот не будешь гадости говорить, герой-любовничек! – Фуоко повозилась, устраиваясь поудобнее. Кирис приобнял ее и положил ладони на талию, с удовольствием чувствуя ее гладкую упругую кожу. Девушка положила ему голову на плечо и вздохнула.
– Вернемся в бункер – поимею по полной программе, – пригрозила она. – В качестве компенсации за Тату.
– А почему не сейчас?
– Охренел? Вон, почти приехали.
Из-за изгиба береговой линии и в самом деле показались портовые краны, склонившиеся над причалом, куда доставляли грузы для космодрома. Сейчас там возвышалась туша массивного контейнеровоза. Очевидно, драги уже углубили дно настолько, что стало возможным подводить к берегу суда с такой большой осадкой, а не перегружать в море контейнеры на баржи помельче. Палуба судна оставалась пустой, лишь возвышалась у кормы невозможно высокая многоэтажная надстройка. Сразу два портовых крана вытягивали откуда-то из его брюха большие контейнеры. Кирис вдруг вспомнил, как впервые увидел такое чудовище вскоре после появления в Хёнконе – с борта транспорта, везшего их с Фучи на пляж на Подде. Кажется, тысяча лет прошла с того дня...
Катер добрался до причала через две минуты. Сопровождающий дрон, ранее бесформенной грудой накрывавший штурвал и приборную доску, соскользнул на доски пирса, неуловимым движением набросил на кнехт швартовочный канат и тут же начал вытягиваться, превращаясь в транспорт. Парсы выпрыгнули вслед за ним. Кирис ухватил Фуоко за талию, поднял на причал и сам вылез следом, опасливо балансируя на качающемся катере. Он всегда относился к лодкам подозрительно. Поскольку транспортные дроны с легкостью перемещались и по воде, и по суше, он так и не привык пользоваться катером даже в Хёнконе. Уже выпрямившись наверху, он сообразил, что майка Фуоко осталась валяться на сиденье. Слазить достать, рискуя свалиться в воду? А зачем самому?
– Га, принеси, будь другом, – он ткнул пальцем в майку.
– Не хочу! – важно задрав нос, отозвался черно-белый шестилап. Его двойные зрачки под лучами солнца сжались в почти невидимые вертикальные линии на фоне карей радужки. – Лень. Не нанимался в носильщики. Пусть Зорра несет.
– Зорра не понесет, – в тон ему откликнулась пестрая парса. – Что могут люди, делают люди. Кирис лентяй, воды боится, струсил, струсил!
Фуоко хихикнула.
– Нифига себе... – пробормотал Кирис. – Значит, вот как заговорили? А если по ушам?
– Нельзя по ушам, – объяснил Гатто. – Парс – друг человека, но все равно кусается. Вдвоем на одного – справимся, не волнуйся.
В доказательство он лязгнул внушительными белыми клыками. Кирис прикинул, не стоит ли дернуть его за ухо, а то и спихнуть в воду, но отказался от идеи: наверняка последовала бы интенсивная возня, на которую времени явно не оставалось.
– Кстати, лопоухие, вы когда третьего уровня достигнете? – поинтересовалась девушка. – Или так на втором и застряли навсегда?
– Секрет! – важно ответил Гатто. – Закон о тайне личности! Когда захотим, тогда вырастем. Пора, пора, опаздываем, семеро одного уже ждут! Идем, идем! – он нетерпеливо запрыгал вокруг.
– Ага, Кир, давай, поехали. Раньше начнем, раньше на полигон вернемся, – Фуоко забралась в транспорт и уселась на переднее сиденье. Парсы дружно запрыгнули на выступающий нос дрона и устроились в той же позе, что и на носу катера.
– А майка?
– Да плюнь. На обратном пути заберем. Кого там стесняться – Труды, что ли?
Кирис еще раз посмотрел на майку, пожал плечами и влез на заднее сиденье транспорта. Тот зарастил борт и стремительно заскользил сначала по причалу, а потом по узкому проходу между двумя большими полукруглыми ангарами из серебристого гофрированного металла. За ними ненадолго открылся вид на высокое здание без единого окна – минимум шесть или семь этажей в высоту. Портовый кран опустил поднятый с корабля контейнер на выступающую примерно на уровне третьего этажа платформу. Когда груз коснулся ее, натянутые тросы мгновенно ослабли и ушли вверх, а освобожденный контейнер неторопливо поплыл куда-то в темный проем, ведущий внутрь здания. В глубине проема что-то периодически помигивало. Потом огромный склад скрылся за очередным полукруглым ангаром.
– Райника! – громко сказал Кирис. Фуоко оглянулась на него. По правому борту тут же сформировался небольшой экран с лицом диспетчера.
– Да, дэй Сэйторий? – спросила субличность координатора.
– Райника, а что там с корабля выгружают? Он вообще откуда?
– Контейнеровоз «Ротонда», приписан к порту Сариполь, Ставрия. Используется для перевозки разнообразных грузов в Хёнкон. Конкретно сейчас разгружаются компоненты, необходимые для космодрома: строительные машины и материалы разнообразной номенклатуры, а также радиоэлектронное оборудование.
– А, понятно. Спасибо.
Дрон вырвался на открытое поле космодрома, кажущееся необъятным. В нескольких местах возвышались группы кранов: там монтировали стартовые столы. Кирис нашел взглядом крайнюю с запада стройку, где работал отец. После испытаний можно заскочить к нему по-быстрому... нет, незачем. Недавно виделись. Нужно возвращаться в лабораторию, времени нет.
В дальнем конце поля возвышался обрыв, над которым уставилась в небо параболическая антенна локатора. Под обрывом и немного в стороне виднелся очередной блестящий ангар. Дрону потребовалось не меньше трех минут, чтобы туда добраться. Кирис в очередной раз поразился размерам космодрома. На ровной поверхности пассажирские паладарские транспорты развивали скорость в сорок цул в час (ну, возможно, немного меньше с двумя пассажирами, да еще и с парсами, каждый из которых, хотя и мелкий, весил как полчеловека), так что от причальных складов до западной границы поля насчитывалось не менее полутора цул – и это наискосок в лишь одном из углов. Каков же полный размер поля? Пять цул в ширину? Шесть? Большой город уместить можно. Зачем столько места для трех стартовых столов? А, ну да – координатор же как-то раз упомянул, что в перспективе космодром используют для посадки многоразовых кораблей. Но, опять же, если они садятся как самолеты, им бы одной полосы хватило. Аэродром бы отремонтировали, и все дела. А так одних бетонных плит сколько потребовалось, чтобы такое пространство замостить, да они еще и специальные какие-то, не обычные дорожные...
Дрон остановился у ангара под обрывом, и Фуоко с Кирисом выбрались из транспорта. Из двери в боку сооружения вышли трое – все молодые женщины в однотипных коротких шортах. Все еще прихрамывающая Труда Баркхорн и золотоволосая Саня Литвиняк носили легкие топики и широкополые светлые панамы. Варуйко, как и Фуоко, щеголяла голым торсом в распахнутом матерчатом жилете, компенсируя нехватку одежды сверху обилием предметов снизу: на ногах – тяжелые армейские ботинки, на одном бедре – чехол длинного армейского ножа, на другом – кобура пистолета.
– Йо! Явились-таки, – насмешливо приветствовала Вара на катару и тут же переключилась на кваре, насилуя слух своим могератским акцентом: – Твоя подружка решает показать для все свои сиськи? Тощая. Кир, за что держаться? Твои руки мимо промахиваться?
– Здравствуй, Вара, – катару Фуоко казался явно лучше, чем кваре Варуйко, и ядовитые тоны в ее голосе тоже правильно соответствовали языку. – Я вижу, что твой кваре улучшился. Говорят, самый хороший метод изучать язык – в постели. Джорджио тобой доволен?
Вопреки ожиданиям напрягшегося Кириса, Вара не только не парировала очередной колкостью, но и, наоборот, громко заржала. Она с громким шлепком хлопнула поморщившуюся от неожиданности Фуоко по плечу и обернулась к летчицам:
– Такая острая барышня можно брат доверить, – сообщила она. – Надо воспитать немного, совсем хорошая станет. Начинать можно?
– Можно, – кивнула Труда. – Кстати, привет, ребята. Рада видеть вас в добром здравии.
