Текст книги "4-05. Finale spiritoso (СИ)"
Автор книги: Евгений Лотош
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 44 страниц)
Точнее, звук, который она издала, напоминал нечто среднее между жужжанием крупной мухи и тихим звоном механического будильника. Фуоко пораженно смотрела на медленно кипящую изнутри энергоплазменную спираль. Волюта – гудит? Пока девушка пыталась сообразить, как реагировать, звук повторился.
– Фигасе... – пробормотал Кирис, очевидно, подумавший о том же самом. – Они еще и разговаривают?
– Кажется, так... Ты кто? – спросила она у волюты. – Ты меня понимаешь?
На сей раз волюта промолчала.
– Дэйя Винтаре, попробуйте произнести на эсперанто что-нибудь еще, – подсказал с потолка Дзии.
lang=PL>– Ага lang=PL>. Ĉu ti komprenas min?
Снова никакой реакции.
– Kio estas via nomo?
Молчание. Волюта продолжала медленно покачиваться в воздухе.
– Дэйя Винтаре, попробуйте самую первую фразу – foriri.
– Форири! – послушно произнесла девушка. Реакции не последовало в очередной раз.
– Фучи, ты что-то не так делаешь, – Кирис нахмурился сильнее обыкновенного, что означало у него интенсивную работу ума. – Ты мне сказала уходить – но не просто ведь сказала. Что ты чувствовала?
– Поняла. Сейчас попробую.
Фуоко посмотрела на волюту, вздохнула и резко произнесла:
– Форири!
Одновременно она мысленно толкнула волюту от себя, представляя, как та отодвигается в сторону. Эффект оказался впечатляющим: волюта попросту пропала. Только что она висела прямо перед носом, и вот ее уже нет. Остальные волюты испарились в точно той же самой манере. Девушка ошеломленно оглядела пустой зал, посмотрела на потолок, потом на Кириса.
"Координатор в канале. Усилиями дэйи Деллавита оставшиеся волюты полностью ликвидированы. Понижаю код до желтого. Перевожу персонал Университета в режим штатного расписания. Внимание! Зафиксирован первый в истории обмен акустическими сигналами с волютой. Первичный отчет и необработанные данные наблюдений доступны в Архиве по приложенной ссылке".
– Смотри-ка, и в самом деле свалили, – хладнокровно сказал парень. – Сразу бы так. Фучи, ты с ними построже. Хочешь, сгоняю в Большую библиотеку и книжку по дрессировке собак притараню?
Вот и понимай после таких закидонов, серьезно он или шутит!
– Кир, давай потом потреплемся, а? – тихо попросила Фуоко. – Мне действительно надо одной остаться.
Тот молча кивнул, хлопнул ее по плечу и вышел. Фуоко стащила с себя сенко и остановилась. Наверное, стоит в душ зайти, чтобы гель смыть... Однако сил у нее уже не оставалось, ни моральных, ни физических. Только серая тоска опять начала окутывать ее с головы до ног, замораживая чувства и скрывая мир. Нет. Нельзя. Иначе опять что-нибудь случится. Нельзя сейчас думать о папе. Она разревется, и волюты опять вернутся посмотреть, что случилось. Нужно держать себя в руках.
Ах, да. Вот еще что она хотела сделать! Времени прошло достаточно... но как же все неудачно совпало! Но что сделано, то сделано.
– Дэй Дзии, – проговорила она, опускаясь обратно на дрона. – А... могу я попросить?..
– Да, дэйя Винтаре?
– Я хочу, чтобы вы сделали... но не говорите никому, ладно? Вообще никому!
– Данные обследований всегда строго конфиденциальны. Основываясь на явно и неявно данных разрешениях, свободный доступ к вашей медицинской истории имеют лишь две персоны: дэй Сэйторий и ректор Карина Мураций, являющаяся профессиональным хирургом и умеющая хранить врачебную тайну. Вы хотите, чтобы я закрыл доступ и им тоже?
– А-а... да, пожалуйста. Не ко всей истории, только сейчас. И... не надо мне никаких нотаций потом читать, хорошо?
– Дэйя Винтаре, вы меня пугаете. Исходя из общих соображений, я могу представить ровно один сценарий, в котором вы можете вести себя подобным образом, и мне он очень не нравится. Но обещаю, что оставлю свое мнение при себе в любом случае. Итак?
– Тест Винсенто-Шварца.
– Я так и предполагал. Пожалуйста, сядьте на капсулу.
Медленно, преодолевая нервную дрожь во всем теле, Фуоко опустилась на дрона, который принял форму вертикального кресла. Левая рука сразу же утонула во вздувшемся подлокотнике по самое плечо.
– Выполняю забор крови из вены. Приготовьтесь.
Тонкая игла кольнула сгиб локтя. Пауза и глубокая тишина, нарушаемая лишь редким, но тяжелым буханьем сердца.
– Дэйя Винтаре, результат положительный, – голос Дзии, внезапно сменившийся на женский, хлестнул ее словно кнутом. – Как и обещала, не стану комментировать. Однако в соответствии со стандартным протоколом я обязана задать два вопроса. Первый: вы пошли на это намеренно и по доброй воле?
– Да.
– Вы намерены оставить все как есть? Или мне следует принять меры по прекращению процесса?
– Оставить. Дэй...я Дзии, я все сама понимаю! И про опасность, и про последствия, и что я еще молодая слишком. Только не надо мне нотации читать, хорошо? Можно я просто немного полежу? Совсем одна?
– Разумеется, дэйя Винтаре. Создаю изолированное спальное место. Отдыхайте.
Дрон под Фуоко потек, преобразуясь в удобную лежанку. Псевдовещество поглотило тело девушки, поднялось и сомкнулось над головой куполом. Ее окутала кромешная тьма, в которой мерцали, едва заметно вспыхивая и сразу угасая, крошечные зеленые точки. Фуоко закрыла лицо руками и изо всех сил потерла лицо ладонями. Папа умер. Мы больше не увидимся. Никогда... Она вызвала в памяти его внешность – не перекошенное и частично парализованное последствиями первого инсульта лицо на гладко обритой голове, испещренной багровыми штрихами операционных шрамов, а прежнюю. Из тех времен, когда она еще не знала ничего о паладарах, цапалась в школе с Киром и думала только об оценках и учебе. Отец не улыбался. Он вообще очень редко улыбался и сейчас смотрел строго и испытующе. Но она знала, что он любит ее. Все еще любит. Если церковные сказки верны, сейчас он должен находиться в райских садах Ваххарона, и тогда они еще встретятся. А если сказки лгут, то...
– Я люблю тебя, пап, – шепнула она так тихо, что даже не расслышала себя. – Я не подведу.
Глубокая печаль обволакивала ее, но девушка знала, что не позволит себе утонуть в пучине отчаяния и тоски. Если она действительно явилась причиной смерти отца, нужно искупить вину. А искупить можно лишь одним способом: продолжать исследования. Она должна найти способ установить прочный контакт с Брагатой, Стаси или кем угодно, кто управляет взбесившимся генератором пространственной метрики под названием «Арасиномэ». Установить – и связать их с паладарами.
И еще есть один человек, которого она обязан спасти и про которого совсем забыла в последние дни: Юно. Сейчас он одиноко блуждает в искалеченной виртуальности, не зная, что случилось с ней и что произойдет с ним самим. Она должна вернуться и найти его. Ну, а там – посмотрим.
– Дэйя Дзии, – негромко сказала она в темноту. – Вы меня слышите?
– Да, дэйя Винтаре?
– Что с мамой?
– Она отдыхает. Успокоительное подействовало, и она уснула во время медицинского обследования. Я не стала ее будить. Сейчас дрон перемещает ее в госпиталь, завтра с утра ей подберут гостевую комнату.
– А когда она приехала? Почему меня не предупредили?
– В виде исключения, в обход стандартных медицинских и таможенных процедур гидросамолет из Шансимы приводнили рядом с бункером, и ваша мама сразу прошла к вам. Просьба не извещать вас предварительно также исходила от нее.
– Понятно. Мне нужно подготовиться к новому эксперименту, – решительно заявила девушка. – Проводим завтра утром. Только... я хочу поговорить перед ним с мамой. И с Киром. И с Рисой... с дэйей Мураций, если можно.
– Завтра в начале восьмого утра у Карины нет запланированных встреч. Дэйя Марта Винтаре также должна хорошо выспаться к тому времени. У дэя Сэйтория дополнительные занятия в колледже с половины девятого утра, до того он свободен.
– Да, в семь утра хорошо. А дэйя Мураций?..
– Я как раз обсуждаю с ней данный вопрос. Пожалуйста, подождите несколько секунд... Подтверждение получено. Встреча в семь утра. Однако, дэйя Винтаре, не могли бы вы изложить мне план эксперимента? Ваше тело еще не до конца восстановилось после комы, и я не рекомендую пока заниматься серьезной физической активностью, включая эксперименты с энергоплазмой.
– Я возвращаюсь обратно. В виртуальность.
– Прошу прощения?
– В библиотеку. В замок. К старику. Я туда уже дважды попадала. Кажется, я поняла, что нужно делать.
– Дэйя Винтаре, вы только что...
– Дэйя Дзии, пожалуйста! Там Юно! Один! Я не могу его оставить! Я знаю все, что вы можете сказать, и мне самой ужасно страшно. Но я должна. Вы меня не отговорите.
– Понимаю. Поскольку моя роль – исключительно вспомогательная, я переадресую запрос координатору и ректору. Координатор просит открыть прямой канал общения – разрешить?..
Тот же вечер. Хёнкон. Палла
– Привет, малахольная.
Рыжая лиса вспрыгнула на каменный парапет Звездной набережной и уселась рядом с Риконой. Девочка беспечно болтала ногами над водой и наблюдала за закатом над морским клином между пиком Подды и Лантой. Кроваво-красное солнце опускалось в воду, подсвечивая снизу перистые облака, и к нему от берега тянулась искрящаяся дорожка. Саженях в двадцати от берега, пересекая дорожку, плыли два десятка одноместных байдарок. Парни и девушки в обтягивающих гидрокостюмах и желтых спасательных жилетах сосредоточенно работали веслами, а позади от невидимого подводного дрона ввысь тянулась нить летучего змея с телекамерой. Идущая с востока (значит, из Кайнаня, из крупного порта Каолянь) яхта «Рыба-меч» вежливо держалась позади процессии, ожидая, когда сможет подойти к причалу. На ее верхней палубе толпились туристы с фотоаппаратами, увлеченно снимающие город и все остальное. Со стороны заката спланировал одномоторный гидросамолет – белоснежный биплан-"уминэко", на хвосте которого телескопическое зрение показало рисунок раскрытой книги с растущим из нее цветком. Не аэротакси. Наверное, кто-то из курсантов авиаклуба вернулся из тренировочного полета. Или с материка особого гостя привезли. Машина скользнула над водой, потом по воде и исчезла за причалом морского аэропорта.
– Почему «малахольная»? – досмотрев сцену посадки до конца, обиделась Рикона. – Тебе что опять не нравится? Вот оборву хвост – узнаешь!
– Потому малахольная, – объяснила Маюми, – что нифига не делаешь. Тебя сюда зачем привезли? Чтобы целыми днями в компании с Дзарой и прочей мелочью бездельничала и слухи собирала? Я-то думала, что для учебы и привыкания к реальности.
– Вот я и привыкаю, – парировала девочка. – Я не бездельничаю, я мир изучаю. А что слухи, так я ни при чем, Дза их обожает. И вообще, Маю, ты какая-то занудная в последнее время.
– Побегала бы ты с моё за детишками, еще и не так бы заговорила, – лиса сладко зевнула и потянулась. – Ты-то только угрожаешь, а они на полном серьезе хвост оборвать пытаются. Сегодня одного даже до крови куснуть пришлось для профилактики, а потом в медпункт тащить, чтобы палец заклеили. А, вон и Раси явилась.
По набережной, огибая бронзовые скульптуры, и в самом деле неторопливо трусила черная лиса. Приблизившись, она запрыгнула на парапет с другой стороны от Риконы и улеглась, аккуратно обернувшись хвостом.
– Привет, – сказала она. – Скучаете?
– Она скучает и бездельничает, а я морально отдыхаю, – фыркнула Маюми. – Вот возьму новое тело и уйду в охранники. Бандиты и пираты, по крайней мере, предсказуемы.
– И где ты пиратов с бандитами увидела? – с иронией спросила Расия. – Особенно с учетом вон тех?
Она указала мордой на юго-восток, где далеко в океане виднелись дымы охраняющей Хёнкон международной эскадры.
– Найдем, – пообещала Маюми. – Мало их на Могерате, можно подумать! Рика, ты когда к куратору ходила?
– Сегодня, еще перед тревогой. А она про меня забыла, оказывается. Ей к Фуоко разрешили зайти ненадолго, вот она и убежала. А меня вот не пускают, – неожиданно для себя пожаловалась она. – И Дза – тоже. Дза почувствовала позавчера, что Фуоко проснулась, и сразу к ней намылилась. Так Райника из дрона высадила. Сказала, нельзя. И до сих пор нельзя. А почему?
– Тревогу сегодняшнюю еще не забыла? – поинтересовалась Маюми.
– Нет, конечно, – Рикона поежилась. Как забудешь, когда тебя посреди игры в волейбол внезапно отключают от тела, засовывают пусть в персональную, но все равно виртуальность и предупреждают, что вот-вот экстренно эвакуируют?
– Из-за нее объявили, – рыжая лиса положила морду на скрещенные лапы и тоже принялась смотреть на закат. – Она переволновалась сильно, а Арасиномэ взбесился, у них связь прямая, науке в упор непонятная. Только не трепись ни с кем, поняла?
– Я что, совсем дура? – обиделась Рикона. – Нет, конечно. А из-за чего переволновалась?
– Папа у нее умер в тот децинот. Только сегодня сообщили. Хотя знаешь, Рика... – Маюми покосилась на девочку. – Тебе, наверное, можно к ней. Она с Киром все-таки тоже твой куратор... ну, типа. Пусть не отлынивает от обязанностей. Координатор... согласился, и Дзии тоже. Не сегодня, ей пока не до тебя. Завтра. Или послезавтра. Пусть расскажет о Кайтаре. Ты ведь о нем так ничего и не знаешь, даже учебник по местной географии еще не осилила.
– Я его почти четверть прочитала, между прочим. У меня что, других дел нет, кроме как географией заниматься?
– У тебя программа индивидуальная, так что, можно считать, все двадцать два часа в сутки свободные, – педантично напомнила Расия. – А ночью все спят, и у тебя точно других дел нет. А ты чем занимаешься? Мультики смотришь? Да не вздрагивай ты так, я догадалась. Можно подумать, я тебя не знаю!
Рикона смущенно потупилась. Она и в самом деле ужасно полюбила местные мультфильмы, особенно про находчивого цыпленка Кура и злобную, но глупую куницу Гару, которой никак не удавалось съесть ни цыпленка, ни его друзей. Некоторые серии она посмотрела раза на три или четыре. Координатор говорил, что ее личная виртуальность не доступна никому, лишь куратор Таня Каварова может получить доступ к перечню ее дел (и не более). Но, видимо, Расия и в самом деле знала старую подругу и подопечную как облупленную – даром, что ли, в Академии столько времени вместе провели. Наверное, все-таки нужно поменьше мультиков и побольше учебников – но ведь учебники такие скучные!
Какое-то время все трое молчали, наблюдая за кровавым закатом. Даже без прогноза Рикона знала, что он предвещает скорую непогоду: сухой сезон заканчивается, и уже завтра должен прийти первый, пока еще короткий и слабый тайфун. Потом они начнут случаться все чаще и чаще, обкладывая Хёнкон проливными дождями и тучами на несколько дней. По набережной прогуливался народ, по большей части полуголые и совсем голые студенты и студентки, многие раскрашены невообразимым образом, словно сбежавшие из джунглей дикие дикари. Вот как, спрашивается, они решаются в таком виде показываться на людях? Попробовал бы кто в Академии Высокого Стиля... ну нет, не догола раздеться, конечно, а хотя бы кошачьи усы на физиономии пририсовать, как у проходящей неподалеку симпатичной черноволосой девушки – ох, что бы ей устроила госпожа Сиори!
Заметив взгляд Риконы, девушка-кошка улыбнулась и подмигнула. Девочка против своей воли уставилась на нее во все глаза: «кошка» щеголяла в одних едва заметных трусиках с длинной золотой бахромой и легких сандалиях, зато нацепила золоченые браслеты на запястья и лодыжки и несколько длинных золотистых цепочек на шею, ненавязчиво подчеркивающих небольшие, но красиво очерченные груди. В дополнение ее тонкую (хотя и совсем не идеальную, с жирком, мелькнула мстительная мыслишка) талию охватывала толстая серебристая цепь с крупными зелеными камешками. В живописно встрепанных иссиня-черных волосах торчала пара больших кошачьих ушей из черного бархата с голубыми блестками. Выглядела девушка ужасно эффектно, и Рикона даже представила, как сама выглядела бы в таком наряде... Ох. Наверное, и ругать ее никто не станет, а Таня даже поможет украшения подобрать, но выйти в таком виде на улицу и показаться людям? Проще умереть на месте. Хватит пока и того, что она рискнула выйти в длинных спортивных трусах и майке.
– Идет наконец-то! – в пространство сообщила Маюми. – На пять минут опоздал, разгильдяй.
– Кто идет? – не поняла Рикона.
– Ну кто-кто, вон... Лика, конечно.
Девочка встрепенулась. С озорным братом ректора она встречалась раза три или четыре, когда еще жила на Текире в городе Масария. Палек редко появлялся в старом отеле, доме семьи Мураций, по большей части пропадая в Сураграше – стране на другой стороне планеты. Но дважды он брал ее с собой, чтобы показать свои стройки: плотины и мосты. До того Рикона даже и представить себе не могла, что можно построить в ущелье плотину высотой в семьдесят саженей (если смотреть с ее вершины вниз, голова начинала кружиться, несмотря на ненастоящее тело). На стройках он носил тело взрослого дядьки, почти старика. Но в отеле в Масарии и в виртуальности преображался в веселого белобрысого мальчишку немного старше самой Риконы, обожающего болтать ни о чем и приставать со смущающими двусмысленными комплиментами прямо в присутствии жены, всегда спокойной и тихо-улыбчивой Кансы. Здесь, в Университете, она видела его только однажды, и то мимоходом – он пояснил, что по-быстрому осматривает стройки в дальней части Хёнкона, а потом сразу возвращается на Текиру. Неужели сейчас он решил просто поболтать?
Маюми оказалась права: Палек в теле подростка, одетый в пятнистые шорты и с торсом, раскрашенным в черно-желтые полоски, как у пчелы, действительно стремительно шагал по тротуару, лавируя между прогуливающихся. Вот он слегка зацепил плечом кошастую девушку, тут же остановился и, судя по жестам, принялся усиленно извиняться. Слова не доносились, но девушка слушала его явно благосклонно и даже не отреагировала, когда он словно невзначай обхватил ее за талию, другой рукой показывая куда-то в сторону океана. Закончив сцену стремительным падением на одно колено и поцелуем девушки в тыльную сторону запястья, Палек вскочил, поклонился и продолжил свой путь. Усатая хихикнула в ладошку, провожая его сожалеющим взглядом, потом повернулась и отправилась по своим делам.
– Если он так с каждой симпатичной мордашкой развлекается, понятно, где задержался, – ехидно прокомментировала Маюми. – Надо сюда Кансу импортировать, чтобы она его по башке била за сексуальные домогательства к несовершеннолетним.
– Возраст согласия в большинстве стран Паллы, между прочим, двенадцать местных лет, а ей минимум семнадцать, – расслышал ее приблизившийся Палек. Говорил он на общем, и родной язык прозвучал для ушей девочки райской музыкой. – А текирских так вообще девятнадцать – она и по местным меркам совершеннолетняя, и по нашим. И вообще, девчонка сама явно на охоту вышла, Каси меня бьет только по почкам, чтобы физию не портить, а у вредных пушных зверьков советов тут не спрашивают. Привет, Рика. Как дела?
– Здравствуй, Палек, – радостно улыбнулась Рикона. – Отлично. Ты надолго прилетел?
– Нет, я опять мимолетом... мимоходом... мимобегом, – Палек подхватил с парапета недовольно тявкнувшую рыжую лису, обернул вокруг шеи на манер воротника и плюхнулся на ее место. – Ну как, сочетаются цвета? – озабоченно спросил он. – Черный, желтый и рыжий – по-моему, все-таки шубу надо шить как-то иначе.
– Родной, если ты меня немедленно на место не положишь, я сама из тебя шубу сошью, – пообещала Маюми. – Я, в отличие от некоторых, и за чужим дроном контроль перехватить не постесняюсь. Хочешь, сам себе в физиономию дашь или в ухо плюнешь?
– Для человека плюнуть себе в ухо невозможно по чисто анатомическим соображениям, – парировал Палек, роняя ее, тем не менее, на парапет. – Кроме того, мой дрон не снабжен средствами достоверной имитации тела, так что плевать не умеет. И шаблон хобота в него не заложен, точно говорю. А еще я пожалуюсь координатору, и он вообще тебя с Паллы выгонит за цинизм в особо крупных размерах. Животные и небы должны подчиняться человеку, а их комбинация – тем более, ясно?
– Он человеческий шовинист, – с презрительно-аристократическим видом насмешливо пояснила Маюми Риконе, устраиваясь поудобнее и скрещивая передние лапы. – Сам от неба отличается только глупостью и медлительностью, а туда же, в хозяева лезет. Впрочем, шовинизм всегда базируется на комплексе неполноценности. Так зачем ты нас здесь собрал, о повелитель животных и прочих мух? Только чтобы перед девочками повыпендриваться в своем обычном стиле? Так я среднего рода, на меня твои обезьяньи ужимки не действуют. Или ты сегодня трутня изображаешь, а не обезьяну, судя по раскраске?
– Ша, языкастая ты наша! – цыкнул на нее Палек. – Думаешь, нашла несколько ехидностей в чужой базе данных – и уже самая крутая? Я, между прочим...
– Рика, давай оставим их здесь упражняться в остроумии и пойдем прогуляемся, – предложила Расия, бесцеремонно перебивая обиженно надувшегося Палека. – Когда устанут, сами нас найдут.
– Вот так всегда, – пробурчал паладар. – На самом интересном месте бац – и скажут что-нибудь плохое. Одно слово – женщины! Ладно, уговорила. Короче...
Он повел плечами и неуловимо преобразился. Трудный ехидный подросток как-то сразу стал серьезным молодым мужчиной. Пчелиная раскраска на его теле медленно поблекла, и кожа приняла нормальный чуть смугловатый цвет.
– Рика, у меня все времени не находилось забежать тебя проведать, – сказал он извиняющимся тоном. – Разрываюсь между двумя мирами, понимаешь. Да и сейчас, в общем-то, как следует пообщаться времени нет.
– А на то, чтобы за студенточками ухлестывать, время нашлось, – в сторону заметила Маюми. – Вместо того, чтобы в виртуальности встретиться и полчаса сэкономить, на набережную зачем-то вытащил...
– Не ехидничай. Координатор порекомендовал, не я придумал. Рика, мы хотим, чтобы ты увидела, что, а главное – кто за тобой стоит: университет, паладары, люди... Тьфу. Не мне следовало с тобой общаться, но остальным сейчас просто не до того. Они в полном составе, включая аналитиков Стора и преподавателей Цу, по всей Палле болтаются и успокаивают перепуганных чиновников и просто народ.
Он протянул руку и погладил Рикону по волосам. Та улыбнулась ласке, но тут же спохватилась (люди же смотрят, что он как с маленькой!..) и резко уклонилась.
– Рика, скажи мне прямо: как себя чувствуешь в новом мире? Ты на Палле провела две с половиной декады – как, освоилась? Чужой себя больше не чувствуешь?
Девочка подумала.
– Не знаю, – сказала она неуверенно. – Ну... я уже все здесь знаю. Или почти все. Мне Дзара с ребятами показывают и объясняют.
– Хорошо, – кивнул Палек. – Каково мнение кураторов?
– Вполне себе освоилась, – фыркнула Маюми. – Лишь недавно из Академии, а уже разболталась до невозможности. Целыми днями бездельничает и по городу с пацанвой гоняет. Или с Дзарой на Арене играет.
– Ничего я... – возмущенно вскинулась Рикона, но Палек остановил ее поднятым указательным пальцем. Затем он выжидательно взглянул на Расию.
– Адаптация проходит успешно, информационных перегрузок больше не случалось, – сухо сообщила черная лиса. – Мог бы просто в моих отчетах посмотреть, там все есть.
– Так... – паладар почесал кончик носа. – Хорошо бы еще и Таню спросить, но ей сейчас тоже не до того, она подопечных обзванивает и контролирует. В общем, можно считать, что культурный шок преодолен и можно двигаться дальше. Рика, как ты относишься к расширению кругозора?
– А? – удивилась та. – Я же учебники читаю. И передачи местные смотрю.
– Учебники учебниками, но я о другом. Есть мнение, что тебе стоит познакомиться с Паллой за пределами Хёнкона. Ценгань с Кайнанем узнать получше, в частности. Что думаешь? Пара часов в день у тебя найдется?
– Не знаю, – Рикона слегка поежилась. Ей вдруг стало слегка страшно. В Хёнконе она уже действительно чувствовала себя легко и свободно, почти так же свободно, как в Академии Высокого Стиля и в Цетрии. Но отправиться куда-то еще?.. – А что значит «пара часов в день»? Как я два часа могу путешествовать и потом обратно возвращаться? Планета же большая.
– А? Да все просто. Тебе же не обязательно конкретного дрона таскать за собой по миру. Подключат тебя к дронам в других частях материка, и всё. Тебе даже спать не надо, так что времени хватит.
– Ну... тогда, наверное, можно. А что делать надо? Просто гулять?
– Нет, Рика, – Палек серьезно глянул на нее. – Мы хотим поручить тебе дело. Очень важное и очень нужное дело.
– А, Камилл вас все-таки уболтал, – непонятным тоном заметила Маюми. – Второе дно уже нащупали?
– Что? – Палек недоуменно глянул на нее.
– У Камилла всегда есть второй смысловой слой. А то и третий. Что еще он задумал, помимо официально декларируемого?
– Ей не придется работать с Камиллом, – терпеливо сказал Палек. – Непосредственно приглядывает и инструктирует координатор, общий контроль за вами двумя и Таней, как и раньше. Ищите себе хоть второе, хоть десятое дно, сколько влезет. И вообще, Маю, не действуй мне на нервы, а? Рика, не обращай на нее внимания. У нее переходный возраст, все время старшим возражает из принципа.
Рыжая лиса зубасто ухмыльнулась и не ответила.
– Короче, Рика, мы хотим, чтобы ты помогла нам в эксперименте с Ареной. Ты ведь знаешь, что мы начинаем распространять терминалы по всей планете, чтобы массово обследовать население?
Рикона робко кивнула.
– Отлично. И ты, наверное, догадываешься, что среди тех, кто станет играть на Арене, окажутся и дети? Нам нужен инструктор. Кто-то, кто мог бы обучать их азам и присматривать за ними в виртуальности в первое время. И мы хотим, чтобы ты стала таким инструктором.
– Но как я могу? – в легкой панике спросила девочка, еле сдерживаясь, чтобы не отключиться от тела и не забиться в дальний уголок личной виртуальности. – Я же только что приехала! Я ничего не знаю! И почему я? Есть же координатор и господин Дзии!
– Почему ты? Потому, что нужно продолжать адаптироваться к миру, – Палек положил руку ей на плечо и заглянул в глаза. – Я понимаю, тебе страшно. Но ты должна преодолевать страх. А чтобы как следует узнать себя, нет ничего лучше, чем учить других. Ты ведь в Академии-Си учила первокурсников? Значит, ничего нового. Ты справишься, мы уверены. Ну, а насчет координатора – ты ведь слышала о принципе «что могут люди, делают люди». А ты можешь естественным образом присутствовать и в виртуальности, и в реальности, так что являешься идеальным кандидатом. Ну так что? Не возражаешь?
Рикона поежилась. Паника по-прежнему не отступала. Как она может стать инструктором? Ее саму нужно учить всему-всему! Она сама ничего не знает и не понимает.
Но с другой стороны... Если паладары считают, что она справится, и она может действительно помочь... Если всего два часа в день... И координатор станет присматривать, и с Маю и Раси можно общаться в любой момент...
– Ну, я попробую... – нерешительно сказала она.
– Не надо пробовать, Рика, – Палек ободряюще сжал пальцы у неё на плече. – Нужно просто делать. Тебя не бросят одну. Посмотри, – он обвел рукой набережную, заполненную народом, – они все с тобой и за тебя. И Раси с Маю тебе станут помогать. Ты справишься. Сейчас я познакомлю тебя с Камиллом, потом он тебя представит, кому надо. Он дядька со странностями, но обычно не кусается и малышей вроде тебя обижать считает ниже своего достоинства. Однако есть один человек, с которым тебе придется столкнуться вплотную. Нужно, чтобы ты очень внимательно наблюдала за ним и его подручными и не позволяла им обижать игроков. Его зовут Мэй Лю Сянь, и он глава одной из самых больших банд на Могерате под названием «Кобра».
Тот же день. Палла
Волюты и кольчоны, появившиеся на Палле в новот, добавили очередную щепотку острого перца в и без того бурлившее мировое варево.
Меньше всех досталось Ставрии и другим странам Торвалы, где стояла глубокая ночь. Когда волюты сотнями тысяч, а иногда и десятками миллионов начали возникать над городами, люди по большей части спали. Хотя армию и внутренние войска подняли по тревоге, тем дело и ограничилось. На следующее утро газеты, телеканалы и радио, следуя строгому указанию свыше, упомянули лишь о «незначительных ночных флуктуациях атмосферной и почвенной энергоплазмы» – в том же тоне, в каком могли бы упомянуть о неожиданных проливных дождях. Ретрансляции и перепечатки любых зарубежных материалов на сей счет строго запретили, а солдатам отцы-командиры пообещали по месяцу нарядов вне очереди за каждое лишнее слово. К делу сразу же энергично подключилась и Служба безопасности Ставрии, так что невнятные слухи так и остались слухами. Те немногие полуночники, что не служили и не работали в госорганах, очень быстро переставали рассказывать о зловещей серой пурге за окнами, столь нехарактерной для последних дней календарного лета даже в северных областях материка.
Однако на Могерате и Фисте, где стоял вечер, а также на Торвале, где время варьировалось от позднего утра до позднего полудня, скрыть новые флуктуации не удалось. Меньше декады прошло с того ужасного децинота, когда тысячи и тысячи людей внезапно умерли без каких-либо видимых причин – чудовищное напоминание о дне Первого Удара, навсегда сломавшего привычную жизнь. В первые дни люди еще лишь осмысливали случившееся, и страх накапливался постепенно, по мере осознания масштабов новой катастрофы – однако бояться вроде бы уже было нечего. И хотя на улицах городов всех трех материков резко прибавилось полубезумных разномастных проповедников, предрекавших скорую гибель, до нынешнего дня люди продолжали жить и работать по-прежнему.
Однако новое нашествие волют, пусть и кратковременное и безвредное, стало спусковым крючком, высвободившим накопившееся напряжение.
Массовая паника охватила Типпу. В Кайтаре, Теулане, Росуге, Эйраторе, Гиссаме, Куралии и прочих странах люди стремились запастись едой и сбежать из крупных городов, которые, как все почему-то уверились, непременно подвергнутся атаке кольчонов. Продуктовые супермаркеты и магазины штурмовали обезумевшие толпы, под конец уже и не задумываясь об оплате. В давке значительная часть товаров оказывалась разбросанной и растоптанной. Продавцы сбегали или присоединялись к мародерам. Уже через час после появления волют нормально функционирующих магазинов на Типпе почти не осталось. Появились первые пострадавшие – покалеченные, задохнувшиеся, умершие от сердечных приступов, свалившиеся от гипертонических кризов и обострения хронических болячек на нервной почве... Немногочисленные кареты скорой помощи, чьи экипажи не поддались панике, застревали в гигантских пробках на улицах, не в силах пробиться к нуждающимся в помощи. Кое-где полиция применяла слезоточивый газ, где-то – водометы, где-то пыталась выставлять оцепление и даже открывала огонь резиновыми пулями, но ничего не помогало. Остановить паникующих могли разве что пулеметы. Городские улицы и загородные шоссе превратились в реки медленно движущегося, а во многих местах – безнадежного застывшего автомобильного железа, где сигналы клаксонов сливались в унылую протяжную какофонию.
