Текст книги "4-05. Finale spiritoso (СИ)"
Автор книги: Евгений Лотош
сообщить о нарушении
Текущая страница: 42 (всего у книги 44 страниц)
На том, видимо, у обвинения свидетели кончились, потому что дальше их вызывал дэй Проциано. К немалому удивлению Фуоко, первым он вызвал Джиона.
– Дэй Айдари, – сказал Себастиан таким сухим тоном, словно видел его впервые в жизни, – опишите ваши отношения с семьей Деллавита.
– В течение многих лет я работаю сотрудником службы безопасности семьи Деллавита. Я устроился к ним еще до Удара... до Первого Удара, прошу прощения. В частности, до зимы прошлого года я являлся личным телохранителем дэйи Фуоко Деллавита.
– Кто вас назначил?
– Сэрат дэй Хавьер Деллавита после продолжительного личного собеседования.
– Как долго вы охраняли дэйю Фуоко?
– Двенадцать лет.
– Можно предположить, что вы хорошо ее знаете?
– Ну, можно сказать и так, – Джион усмехнулся. В сочетании с его сломанным и плохо выправленным носом усмешка производила жутковатое ощущение.
– Вы видите ее в зале?
– Разумеется, дэй Проциано. Она сидит рядом с вами и молодым человеком по имени Кирис Сэйторий.
– Когда и как вы общались с ней в последний раз?
– Сегодня. С момента ее прибытия в аэропорт и почти до самого заседания я находился рядом с ней или неподалеку.
– Вы заметили в ней что-то странное? Нехарактерное поведение? Провалы в памяти, ложные воспоминания?
– А? – Джион, похоже, удивился по-настоящему. – Не понял вопрос, дэй Проциано.
– Хорошо, я сформулирую по-другому. Можете ли вы поклясться, что находящаяся рядом со мной девушка является дэйей Фуоко Деллавита не только по внешности, но и по внутреннему содержанию, так сказать? Не является ли она самозванкой, как утверждают истцы? Например фантомом, созданным паладарами с помощью новых технологий? Или марионеткой, управляемой этаи? Или чем-то еще подобным?
– Ну и закидоны у вас, дэй Проциано, – телохранитель поскреб подбородок. – Мне бы и в голову не пришло... Хм. Да. Да, я могу поклясться, что дэйя Фуоко является настоящей и никем не подменена.
– Протестую! – дэй Хутэйо вскинул руку. – Свидетель слишком тесно связан с семьей Деллавита и не может давать правдивые показания!
Джион и Кирис одарили его одинаково нехорошими взглядами. Джион открыл рот, но судья остановил его.
– Истец, вы обвиняете свидетеля во лжи под присягой? В лжесвидетельстве? – холодно осведомился он.
– Я... нет, ваша честь. Но свидетель не является объективным, он связан тесными отношениями...
– Хотите сказать, что он питает нежные чувства к дэйе Фуоко, а потому усиленно подыгрывает распознанной им самозванке? – перебил Себастиан. – Дэй Хутэйо, вы в своем уме?
– Протестую!..
– Тихо! – судья врезал молотком по деревяшке. – Делаю замечание представителю ответчика о недопустимости подобных выражений. Протест стороны истца отклонен. Продолжайте опрос.
– Спасибо, ваша честь, и извините, – Себастиан почтительно поклонился. – Дэй Айдари, объясните, почему вы решили, что девушка не является самозванкой?
– Ну... сложно сказать. Я не мастер говорить, но... Характер у нее все тот же. Знает она вещи, которые никто, кроме меня и нее, знать не может, вроде той атаки волют на яхту. Жесты, мимика... Понимаете, за двенадцать лет она мне почти как дочь стала. А как дочку не узнаешь?
Фуоко признательно улыбнулась ему, чувствуя, как теплеет на сердце, но Джион никак не отреагировал.
– Вопросов больше не имею, – кивнул Себастиан.
После Джиона в зал вошла пасанта Венуста. Ее вызвали как представителя всей комиссии психиатров. Монашка выглядела еще более суровой и недовольной, чем при обследовании Фуоко и Кириса, и при ее виде адвокат истцов явно воспрянул духом. Не успела она еще закончить приносить присягу, как дэй Хутэйо вскочил с места.
– Тесса, что вы можете сказать по поводу психического состояния лиц, называющих себя Фуоко Деллавита и Кириса Сэйтория?
– Здесь у меня три копии заключения, – с кислой физиономией ответила монашка, поднимая руку с зажатой стопкой бумаги. – Только что размножать закончили. Ваша честь?
По знаку судьи пристав взял у нее документы и положил один экземпляр на судейский стол, а два других перед адвокатами. Фуоко глянула на него – кипа страниц, исписанных мелким каллиграфическим почерком. Судья взял свою копию, бегло полистал ее и отложил.
– Изложите краткую суть, – потребовал он.
– Комиссия пятью голосами из пяти, то есть единогласно, пришла к заключению, что Кирис Сэйторий и Фуоко Деллавита не страдают серьезными функциональными, органическими и психогенными расстройствами нервной системы. Комиссия обнаружила парадоксальные состояния отдельных участков нервной системы дэя Сэйтория, но среди них ничего, способного повлиять на дееспособность. В частности, комиссия не обнаружила признаков нарушения когнитивных способностей и не видит причин, препятствующих наследованию имущества в рамках завещания и действующих законов.
– У сторон есть вопросы к эксперту? – скучным голосом осведомился судья.
– Нет, ваша честь, – покачал головой Себастиан.
– Тесса, и вы ничего не можете добавить? – впервые подал голос поп. У него оказался хорошо поставленный баритон.
– О, я могла бы много чего добавить! – в голосе монашки вспыхнуло яростное возмущение. – Я могла бы рассказать, что я думаю о разврате, процветающем в так называемом университете «Дайгака», об возмутительных идеях о семье и интимных отношениях, вбиваемых инопланетянами в головы нашей молодежи, о глумлении над верой... К сожалению, такие вещи сейчас выходят за рамки моей компетенции как эксперта. Но будьте уверены, за пределами суда я не стану молчать! Настало время, чтобы кто-то напомнил людям...
– Тесса, ваши взгляды, безусловно, заслуживают уважения, но сейчас речь не о них, – перебил судья. – Прошу помнить, в каком качестве вы здесь выступаете. Также не забывайте о врачебной тайне. Истец, у вас есть еще вопросы?
Поп не ответил.
– Нет, ваша честь, – угрюмо заявил дэй Хутэйо.
– Тесса, займите место в зале. У истцов и защиты еще есть свидетели или дополнительные доказательства и свидетели, которые они хотели бы представить суду?
В зале воцарилась тишина, нарушаемая лишь лихорадочным шуршанием карандашей корреспондентов по бумаге. На кой? – мелькнула у Фуоко глупая мысль. Все равно же все передается по телевизору и наверняка записывается тысячами видеомагнитофонов...
– Тогда переходим к завершающим выступлениям. Начинаем с представителя истца...
– Ваша честь! – поп внезапно воздвигся со стула во весь свой немалый рост. – Прошу вызвать еще одного свидетеля.
– Кого именно? – судья недовольно уставился на прелата.
– Прошу вызвать в суд врача паладаров, известного под именем Дзии.
По задним рядам прошелестел вздох изумления, кто-то слегка присвистнул.
– Означенная персона не значится в предварительных списках свидетелей, переданных суду, – судя по лицу и голосу, судья тоже слегка ошалел от такого заявления. – Кроме того, суд не обладает полномочиями вызывать... э-э, резидентов других государств, не пребывающих на территории Кайтара.
– Паладары сами хвалились, что стакнулись с богомерзкими этаи, и те одарили их возможностью появляться где угодно и как угодно! – поп возвысил голос. – Они уже шпионят за людьми по всему миру и оскверняют таинство этого суда на весь мир. Они слышат меня. Я призываю прислужников Креода явиться, если они не боятся гнева святой церкви, и попытаться солгать под присягой на Писании, если осмелятся!
– Тесса, повторяю еще раз: суд не обладает полномочиями вызывать паладаров, – судья поднял молоток над тарелкой. – Запрос откло...
– Прошу прощения, ваша честь, могу я сказать?
Молоток судьи завис в воздухе, а потом медленно и беззвучно опустился. Все присутствующие в зале повернулись к входу в зал – главному, не из комнаты для свидетелей. У дверей стояла Карина Мураций собственной персоной: молодая симпатичная женщина в легком желтом платье едва до колен и с открытыми плечами, но все еще в рамках обычных приличий. В ее коротко стриженных черных волосах поблескивала тонкая нить серебряного обруча с небольшим синим камнем. Под скулой на правой щеке отчетливо виднелся знак паладаров – три родинки в виде правильного треугольника вершиной вниз.
– Сэрат дэйя Карина Мураций, я полагаю? – наконец нарушил гробовую тишину достопочтенный Рафаэль Даматто. – Ректор международного университета «Дайгака»? Суд слушает вас.
– Спасибо, ваша честь, – поцокивая каблучками туфель, Карина спорым шагом прошла по проходу к возвышению для свидетелей и поднялась на него. – Тесса Фульвио, Дзии просила передать, что она принципиально не вмешивается в отношения между людьми в целом и в юридические вопросы в частности. Свою основную и единственную задачу она видит в служении в качестве врача, остальное ее не интересует, и свидетелем в суд она являться не собирается. Однако я тоже являюсь профессиональным врачом и в курсе всех подробностей состояния Фуоко Деллавита и Кириса Сэйтория. Возможно, я устрою вас в качестве замены Дзии?
– Один момент, сэрат дэйя, – сказал судья. – Насколько я помню утреннюю трансляцию из зала Мирового Совета, у вас имелись проблемы со здоровьем. Вы уверены, что в состоянии выступать на суде в качестве свидетеля или эксперта?
– О, не беспокойтесь, сэрат дэй... простите, ваша честь. Просто у меня сегодня ночью по времени Хёнкона все-таки случилась информационная перегрузка. Иными словами, от усталости я начала плохо себя чувствовать. Плюс наложились... м-м, определенные процессы восстановления после прямого контакта с этаи Но Дзии на пять часов насильно запер меня в темной комнате с успокаивающей музыкой, и теперь я в полном порядке. Так что если тесса Фульвио сочтет возможным заменить Дзии мной...
– Клянешься ли ты говорить правду, дочь лжи? – прошипел прелат. Ого. Дядька-то, оказывается, из сильно двинутых по фазе. Неужто такие твердолобые ортодоксы еще не вымерли?
Прежде чем Карина успела ответить, судья со страшным грохотом врезал молотком по тарелке.
– Тесса, вы намереваетесь заменить собой пристава и самостоятельно привести свидетеля к присяге? – осведомился он голосом, сочащимся ядом. – Возможно, вы и меня подменить не против? Вам мое место уступить?
– Эта женщина – сосуд греха!..
Судья снова трахнул молотком с такой силой, что Фуоко испугалась, как бы его деревянная тарелочка не разлетелась на куски.
– Истец, вы не на амвоне. Еще одно слово в том же духе, и я удалю вас из зала до конца заседания! – ледяным тоном заявил он. – Дэйя Карина Мураций, высший суд дестры Каллан вызывает вас в качестве независимого эксперта по делу «Рикардо Деллавита и епископат Челестины против Фуоко Деллавита и Кириса Сэйтория». Информирую, что как глава иностранного государства вы обладаете дипломатическим иммунитетом и можете отказаться. Ваше решение?
– Официально уведомляю суд города Барны о том, что согласна выступить в качестве эксперта. В связи с тем, что являюсь атеисткой, обычная клятва на Писании для меня обязывающей не является. Однако клянусь своей честью говорить только правду и не лгать ни словом, ни умолчанием.
Судья в явном затруднении посмотрел на нее, потом кивнул.
– Присяга принята. Дэйя Мураций, известна ли вам суть рассматриваемого дела?
– Да, ваша честь, во всех подробностях.
– Знаете ли вы лично Фуоко Деллавита и Кириса Сэйтория?
– Так получилось, что они оказались первыми студентами, прибывшими в Хёнкон. Более того, я лично отобрала их за успехи в учебе и тестах. Также из-за последующих событий я очень часто находилась с ними в личном контакте и пристально следила за состоянием их здоровья и результатами исследований, которым они добровольно подвергались. Да, я очень хорошо их знаю.
– Что вы можете сказать об утверждении истцов на счет того, что ответчики являются мертвыми?
– Данное утверждение не соответствует действительности в соответствии с определениями как паладаров, так и паллийской медицинской науки. Тела Кириса Сэйтория и Фуоко Деллавита являются абсолютно живыми в соответствии с классическим пониманием термина, что подтверждается как визуально, так и анализами крови и прочих биологических субстанций. Что же до разума, то мне нечего добавить к результатам обследования психиатрической комиссии. И Фуоко, и Кирис находятся в абсолютно здравом уме... возможно даже, слишком здравом, на мой вкус.
– Поясните последнее утверждение.
– Ну, – ректор весело улыбнулась, – согласитесь, что когда два подростка круглые сутки напролет запираются в лаборатории, чтобы истязать себя научными экспериментами и заумными учебниками, это слишком уж занудно. Просто монахи от науки какие-то.
По задним рядам прокатился смешок.
– Вижу, – медленно кивнул судья. – Тогда следующий вопрос, дэйя Мураций, и постарайтесь ответить на него настолько непредвзято и объективно, насколько сможете. Являются ли Фуоко Деллавита и Кирис Сэйторий людьми?
– Я понимаю суть и важность вопроса, ваша честь, и я на него отвечу. Однако сначала мне хотелось бы известить суд о новом факте, способном оказать существенное влияние на исход слушаний.
– А именно? – судья поднял бровь.
– В качестве ректора университета «Дайгака» официально уведомляю, что за героизм и самоотверженность, проявленные при установлении контакта с этаи, час назад дэй Сэйторий и дэйя Деллавита получили статус первых почетных граждан Хёнкона. Данный статус подразумевает право постоянного пребывания на территории государства, а также бесплатное обеспечение базовых потребностей. Статус безотзывный и пожизненный.
По рядам корреспондентов прокатился легкий гул голосов, кто-то присвистнул. Фуоко мысленно пожала плечами. Спасибо, конечно, но зачем сейчас-то объявлять?
– Таким образом, – ректор не повысила голос, но все равно с легкостью перекрыла шум, – прошу суд принять во внимание, что любое решение по данному делу не подразумевает лишение ответчиков средств к существованию и места для проживания.
– Принято к сведению, – буркнул судья, похоже, нимало не впечатленный. – Дэйя Мураций, отвечайте на заданный вопрос. Являются ли дэй Сэйторий и дэйя Деллавита людьми?
– Нет, ваша честь. Не являются.
Ошеломленный вздох прокатился по залу. Фуоко показалось, что ее огрели по лицу чем-то тяжелым и мягким. По каналу от Кириса пришло ощущение шока и растерянности, хотя внешне он остался невозмутимым. Лишь на секунду на его лице взыграли желваки. Ошарашенными выглядели даже прелат и адвокат дядюшки, хотя сам дядюшка, казалось, по-прежнему не понимал, что происходит и зачем он вообще здесь сидит. Мысли Фуоко метались в голове как ошпаренные. Что?.. Откуда?.. Почему ректор так сказала? Как она могла... разумеется, все верно, но Риса же не может не понимать, что теперь решит суд... но она не могла предать! Сначала заявление о почетном гражданстве, потом такое...
Она с силой укусила себя за нижнюю губу. Как всегда в последнее время, боль пришла отдаленной и невнятной, отфильтрованная где-то между ее телом и сознанием загадочными механизмами то ли Стаси, то ли этаи. Успокойся, дура! – жестко сказала она себе. Карина Мураций... нет, Риса еще ни разу тебя не предавала. Если она так сказала, значит, у нее есть мотив. Нужно просто подыграть. Она успокаивающе провела ладонью по руке Кириса и только сейчас заметила, что Карина внимательно наблюдает за ней. Поймав взгляд Фуоко, она чуть заметно кивнула.
Первым из посторонних пришел в себя поп.
– Обращаю внимание суда, – прелат возвысил голос, – что даже ярые защитники богомерзких эйлахо не отрицают, что те не являются людьми! Мы можем заканчивать заседание, поскольку выводы несомненны. Иск надлежит удовлетворить, а этих... существ, – последнее слово он выплюнул с отвращением, – депортировать из Кайтара на веки вечные. Пусть источают свой яд и скверну где-то в другом месте, в безбожном Хёнконе или еще где!
– К порядку! – призвал судья, но его молоток ударил по тарелочке как-то неуверенно. – Дэйя Мураций, вы хотите прокомментировать свой ответ?
– Да, ваша честь. Снова повторяю, что Фуоко Деллавита и Кирис Сэйторий больше не являются людьми. Но точно так же человеком более не является никто на Палле.
На сей раз казалось, что все присутствующие заговорили одновременно. Но Карина прокашлялась, и гул голосов мгновенно стих.
– Философия Паллы, а до нее – тысяч Игровых Миров и самой Земли в течение миллионов лет пыталась дать определение человека. Некоторые из них оказывались абсурдными, некоторые – заслуживающими внимания, но все страдали одинаковым недостатком. Ни один философ никогда даже не задумывался, что следует обсуждать что-то помимо видимого тела и связанных с ним признаков – формы, поведения, речи и так далее. Слабые попытки привязать сюда же и душу – или то, что ее заменяло в других религиях – никогда не выходили за рамки чистой теологии и не имели практического применения из-за неопределенности самого понятия души. Поэтому до изобретения способа перенести сознание с биологического мозга на другой носитель человек всегда полагался вещью в себе – чем-то, заточенным в физическую оболочку, полноценную или ущербную, но всегда ограниченным, сосредоточенным в небольшой области пространства. Но сейчас на Палле все изменилось. Этаи наконец осознали связь между слабыми электрическими импульсами в холодном веществе и разумом – разумом совершенно нового, ранее не известного им типа. А осознав, не упустили шанса его исследовать.
Карина подняла руку ладонью вверх, и над ней сгустилось туманное облачко. Миг – и облачко вытянулось, закрутилось спиралью и превратилась в полуметровой длины волюту с мерцающей багровым сердцевиной.
– Волюта – воплощение страха жителей Паллы перед неведомым в течение последних девяти лет. Вы бежали от них и уничтожали их всеми средствами, не подозревая, что та же самая субстанция постепенно конденсируется внутри ваших тел. Этаи не могли сразу построить структуры, способные устойчиво существовать не только внутри защитного паллийского кокона, но и внутри вещественных объектов, тем более – хрупких биологических существ. Создания чисто энергетической природы, они вообще недолюбливают вещество и стараются держаться от него подальше, поскольку оно дестабилизирует вихревые поля. Кирис и Фуоко просто стали первыми людьми, успешно интегрированными в их глобальную сеть – частично из-за случайностей, частично потому, что очень много времени провели рядом с нашей аппаратурой, которая для этаи все равно что сияющие прожектора во мраке. А теперь этаи преодолели все затруднения, довели технологию до совершенства, избавились от случайных помех – и не стали мешкать. Проведенный нами в течение последних суток мониторинг Паллы показал, что все человеческие тела заполнены энергоплазмой.
Ректор опустила руку, и спиральный клок тумана пропал.
– Все без исключения? – проворчал судья.
– Все, попавшие в поле нашего зрения. В связи с резким прорывом в области фантомных технологий мы, следуя нашей этике, вынуждены накладывать серьезные самоограничения. Мы запретили себе любое проникновение фантомов в здания, как частные, так и публичные, без явного разрешения хозяев, а также использование невидимых фантомов. Поэтому я уточняю формулировку: все без исключения люди, выходившие на улицу в течение последних суток и попавшие в поле зрения сканирующих сенсорных массивов, полностью пропитаны энергоплазмой. И по результатам общения с этаи – нам крайне сложно их понимать, но что-то уже удается – мы предполагаем, что сознание по крайней мере каждого четвертого перенесено в сеть Арасиномэ, управляя прежним телом дистанционно. У остальных носителем сознания все еще является собственный мозг, но все управляющие импульсы, идущие от него по нервам, контролируются этаи. Более того, наши наблюдения показывают, что то же самое случилось со всеми высшими животными, живущими с человеком – кошками, собаками, лошадьми, коровами и так далее. Так что шансов, что подобной судьбы избежал кто-то из двуногих прямоходящих, попросту нет.
Она сделала паузу. В зале стояла мертвая тишина.
– Поэтому у меня не остается иного выбора, – закончила посреди нее Карина, – кроме как констатировать: на Палле больше нет людей в том смысле, который вкладывался в слово до Первого Удара. Вы перестали быть просто сгустками белка со слабыми электрическими импульсами. Вы превратились в сплав биологических тканей и энергетической субстанции, и ваши тела и сознания так или иначе включены в глобальную сеть этаи. Вот почему на вопрос, являются ли Фуоко Деллавита и Кирис Сэйторий людьми, я уверенно отвечаю: нет, не являются. Не являются точно так же, как и остальные жители Паллы, включая, как показывает сканирование, всех присутствующих здесь. В том числе – включая истцов. Тесса Фульвио, я ответила на ваш вопрос?
– Ты лжешь... – пробормотал прелат, трясущейся рукой осеняя себя косым знамением. – Ты не можешь не лгать...
– Зачем, тесса? Чтобы позволить Кирису и Фуоко получить наследство? Я нежно люблю нашу выдающуюся парочку, но мне куда проще подарить им почетное гражданство и тонну золота в придачу, чем лжесвидетельствовать, рискуя репутацией. Кроме того, мои слова с легкостью подтверждаются оборудованием лучевой диагностики в любой клинике Паллы. Еще год назад эйлахо на Палле являлись редкостью. Сегодня же мы объявляем о крупной премии людям, умудрившимся избежать заражения энергоплазмой... хотя термин «заражение» пора менять на что-то более подходящее.
– И что же теперь с нами станет, дэйя Мураций? – тихо спросил Себастиан Проциано.
– Я так понимаю, это вопрос защиты к эксперту? – вдруг звонко засмеялась Карина, и Фуоко почувствовала, что с сердца сваливается какая-то огромная невидимая тяжесть, словно по душному залу вдруг прошла волна освежающего воздуха. – В таком случае как эксперт отвечаю: с вами не станет ровным счетом ничего страшного или хотя бы просто пугающего. Сама по себе идея биологической жизни для этаи является новой и нетривиальной. А уж биологическая основа как носитель разума для них сенсация не меньшая, чем этаи для вас. Вредить вам или иначе вмешиваться в вашу жизнь – последнее, чего им хочется. Наоборот, в ближайшие столетия они станут внимательно наблюдать за тем, как вы вообще умудряетесь существовать и взаимодействовать в такой невозможной форме. Сверх того, они всего лишь станут охранять вас от случайных смертей из-за хрупкости биологических тел – и не только путем сохранения ваших личностей где-то в другом месте. Теперь Палле не грозят, например, столкновение с астероидом и лучевые удары из Космоса или со стороны вашей звезды. И есть еще одно, что вы очень скоро осознаете и без меня. Вам больше не грозит смерть.
– Бессмертие? Вы говорите на полном серьезе?
– Не в прежних телах, разумеется. Этаи уже научились работать с ними на клеточном и даже молекулярном уровне, но биологические ткани просто запрограммированы на гибель. Жизнь тела можно продлевать, но не до бесконечности, рано или поздно оно все равно умрет. Но вы перестанете уходить в небытие, как ранее. Мы не знаем, что именно этаи придумают для вас – какие-то игровые виртуальности с привычными образами или же какое-то иное существование. Нас проинформировали лишь, что смерти больше нет.
– Наш мир поглощен Креодом... – сквозь зубы процедил прелат, судорожно стискивая золотой Стабилон на своей груди. – Этаи отняли у нас райские сады Ваххарона, куда душа отлетала после смерти...
– А заодно и вечное небытие, куда, в вашем представлении, отправлялись нечестивые души грешников. А в представлении атеистов – и не только грешников. Однако почему вы решили, дэй Фульвио, что этаи – обязательно порождение Креода? Что, если их привел на Паллу сам Ваххарон, чтобы изменить ваш мир к лучшему?
– Ересь!
– Возможно, тесса. Прошу прощение, я на мгновение забыла, что паладары принципиально не вступают в теологические дискуссии. Ваша честь, – ректор обернулась к судье, – приношу извинения за то, что невольно вывела разговор за рамки судебного слушания. Ожидаю новых вопросов.
– Но что же такое этаи, в конце концов, гхаши их раздери? – проворчал достопочтенный Рафаэль Даматто, чья физиономия утратила свое обычное бульдожье выражение. Теперь судья выглядел просто как старый потрясенный дядька, зачем-то напяливший на себя глупую черную мантию.
– Ответ, ваша честь.
– Как – ответ? Ответ на что? – в голосе судьи прорезалось раздражение, но одновременно – и жалобные нотки ребенка, которому родители выговаривают за провинность, которую он не понимает.
– Мы полагаем, что они отвечают на проклятый вопрос, который задает себе любое зрелое разумное существо: в чем смысл жизни? До определенного уровня развития ответ более-менее очевиден: добиться положения среди себе подобных, обеспечить себя едой, одеждой, домом, мебелью или иными материальными ценностями, родить и воспитать детей и так далее. Но однажды цивилизация достигает такого уровня, что материальные ценности перестают иметь какое-либо значение. Автоматизированные заводы и фабрики производят всё потребное в любых количествах, искусственный интеллект берет на себя роль заботливых слуг и опекунов, мир покорно ложится к ногам. Больше нет ресурсов, за которые стоило бы конкурировать. Больше нет врагов, да и друзей, по большому счету, тоже. Исчезает семья, теряют смысл ритуалы продолжения рода – и ты остаешься наедине с самим собой. Впереди бессмертие и вечность – но на что их потратить? На развлечения или общение? Они надоедают. На исследования? Очень немногие ученые упорны настолько, что способны до бесконечности изучать мир, накапливая никому не интересные знания. А на что еще?
– И как этаи отвечают на такой вопрос? – осведомился кто-то с задних рядов.
– Давным-давно цивилизация Демиургов нашла свой ответ: создание и распространение биологической жизни в Мультивселенной, оформленное в виде Игры – стратегической, тактической, строительной, неважно. Каждая планета, каждая игровая площадка после завершения Игры отпускается на волю и, возможно, в свое время приводит к появлению новой сверхцивилизации, начинающей творить новые миры. Но это ответ, данный бывшими биоформами – существами, у которых инстинкт размножения является одной из фундаментальных основ сознания. Этаи же никогда не имели носителей на биологической или какой-то иной основе, которую мы бы назвали вещественной. По косвенным признакам можно допустить, что их создатели возникли в электромагнитных штормах в фотосфере звезды и позже вышли на просторы Вселенной, как Демиурги покинули свою планету. Пока мы можем лишь спекулировать на данную тему, но предполагаем, что этаи являются искусственными созданиями, изначально запрограммированными на разновидность Большой Игры – состязания друг с другом. Разум не возникает и не развивается без вызова, без препятствий, которые ему приходится преодолевать. И создатели этаи, достигнув практического всемогущества, начали конкурировать с единственным оставшимся препятствием – с самими собой.
– А смысл? – спросил тот же голос. Фуоко оглянулась – говорила какая-то женщина, одетая, в противоположность остальным солидным коллегам в костюмах, в легкомысленную легкую блузку с глубоким вырезом и значком, вероятно, университетским. – Все равно, что в шашки с самим собой играть. Все ходы и приемы наперед знаешь.
– Да, если подходить к задаче в лоб. Но они пошли по другому пути. Они создали групповой разум, в котором каждая сущность – отдельный этаи – по-отдельности разумной не является, обладая лишь небольшим набором жестко запрограммированных реакций, у каждого экземпляра своим. Сами по себе они способны действовать лишь в рамках строго заданных правил. Однако они способны объединять свои умственные способности, если можно так выразиться, и чем больше их объединяется, тем сложнее их разум. Комбинируя в единое целое десятки, сотни, тысячи, а то и миллиарды независимых частей, этаи получают сущности – суперличности, если использовать нашу терминологию – с самым разным поведением. Суперличности конкурируют друг с другом по правилам, которые, судя по нашим наблюдениям, непрерывно меняются. Мы пока не представляем, какие именно ресурсы становятся призом для победителя – возможно, что-то материальное наподобие звездных систем, а возможно, что-то абстрактное и не более осязаемое, чем Рейтинг Демиургов. Но факт остается фактом: этаи успешно конкурируют сами с собой, благодаря чему непрерывно развиваются и расширяют ареал своего обитания, оставаясь при том единой цивилизацией.
– И сколько звездных систем они контролируют?
– Дэйя Филла Талон, – улыбнулась Карина, – я понимаю ваше любопытство научного журналиста, но здесь и сейчас не пресс-конференция. Все, что нам известно об этаи, публикуется в специальных выпусках газеты «Дайгака нунтемпе», свободно доступной в том числе и в Кайтаре. А если вам чего-то не хватает, вы хорошо знакомы с дэем Уитой Бреггом, ее главным редактором и главой нашей пресс-службы. Но раз уж вопрос задан... Благодаря тому, что этаи предоставили нам статус нейтральных наблюдателей – у них есть и такие роли – и больше не атакуют наши зонды, мы сумели резко ускорить картирование сети Арасиномэ. В настоящий момент мы выявили примерно восемнадцать миллионов ее узлов в четырехстах тысячах независимых вселенных. И обследование все еще продолжается. Помимо того нам известно минимум о четырех стабильных суперличностях этаи, заинтересовавшихся вашей звездной системой, с двумя из которых связаны сознания Фуоко Деллавита и Кириса Сэйтория. В свою очередь, три из этих четырех суперличностей, вероятно, являются субличностями чего-то еще большего – того, чему наша храбрая героическая Фуоко так безрассудно пожертвовала себя декаду назад. Где кончается пирамида объединений, неизвестно. Возможно, финальная сверх-суперличность объединяет всех этаи в мире, являя собой невероятной сложности разум, возможности которого представить не в состоянии даже Демиурги. Хм...
Она повернулась к судье.
– Ваша честь, боюсь, я опять вышла далеко за рамки предмета слушаний. Если дело так продолжится и дальше, мое присутствие здесь превратится в очередную пресс-конференцию, за которой забудется суть дела. Есть ли у суда или представителей истцов и защиты еще вопросы к эксперту в моем лице?
Судья потер ладонями лицо, и когда он убрал руки, оно опять стало каменной маской воплощения правосудия.
– У суда больше нет вопросов, – протянул он обычным надменным тоном. Оба адвоката под его тяжелым взглядом отрицательно покачали головами. Физиономия прелата Фульвио дернулась, но и он промолчал.
– В таком случае, сэрат дэйя Карина Мураций, суд благодарит вас за предоставленные сведения. Вы можете занять место в зале или, если у вас есть неотложные дела, покинуть заседание досрочно.
