Текст книги "4-05. Finale spiritoso (СИ)"
Автор книги: Евгений Лотош
сообщить о нарушении
Текущая страница: 39 (всего у книги 44 страниц)
Берег стремительно приближался. К северу уже проявились дымы заводов на юго-западной окраине. Море внизу покрылось пеной, между островками которой виднелись мелкие белые щепочки – парусные яхты. Высоко вверху встречным курсом прошел четырехмоторный пассажирский лайнер, встающее за спиной солнце ярко блестело на кругах его пропеллеров. Фуоко пожалела, что аэропорт находится так далеко к югу от города – вот бы пролететь над Барной и посмотреть на нее сверху!
– Оп-па! – недоуменно сказал Кирис. – Чё за дела? Фучи, смотри!
Девушка встрепенулась и проследила направление, в котором он указывал. Метрах в десяти слева по курсу летел неизвестно откуда взявшийся военный истребитель. На его крыльях светился вздыбленный белый лев на фоне синего круга. Фуоко машинально глянула вправо, мимо Кириса – как раз вовремя, чтобы заметить, как снизу поднимается и пристраивается рядом вторая такая же машина.
– Эй, Этта-Кика-717! – раздался из динамиков веселый мужской баритон, и пилот в левом истребителе приветственно махнул рукой. – Здесь патруль номер семь с Восьмой авиабазы. Мы тут мимо пролетали и решили посмотреть, все ли в порядке.
– Все в порядке, спасибо! – поспешно сказала Фуоко, прежде чем Кирис успел сообразить, как реагировать. – Мы скоро сядем.
– А мы и не возражаем. Сэрат дэйя Фуоко Деллавита, верно? Дэй Кирис Сэйторий рядом с вами?
– Тут я, – настороженно откликнулся Кирис.
– Привет от некой девицы Марии Каллавиро. Сказала, что на базе «Дельфин» вас ждут в любой момент и что ей очень интересно, как ее братец в Хёнконе поживает и за какими юбками волочится. Она проставляется. Как там погодка в Университете?
– Патруль номер семь! – раздался незнакомый, но весьма недовольный женский голос. – Здесь контроль круга «Морской звезды». Прекратите засорять эфир трёпом не по делу и освободите частоту! У меня восемь бортов в воздухе, не считая хёнконского!
– Уговорила, красавица! – охотно согласился истребитель. – Этта-Кика-717, удачной посадки.
Пилоты помахали руками на прощанье, и оба истребителя, блестя дисками пропеллеров, резко ушли верх и вправо.
– Откуда они взялись и как нас знают? – недоуменно спросила Фуоко. – И номер рейса, и кто на борту?
– Да, интересно, и откуда же почетный эскорт знает, кого он сопровождает? – ехидно поддержала Труда из своего далёка. – Прямо загадка природы.
– Какой еще почетный эскорт?
– Олухи слепошарые... – вздохнула летчица. – Они у вас на хвосте двенадцать цул висели, а вы их даже не видели. Не судьба вам в бою выжить, точно говорю. По приказу премьера вас сопровождали. Вас что, не предупредили? Нет, вы всерьез решили, что вам просто так, с кондачка капсулу в самолет превратили и по-черепашьи тридцать цул волокли? Думаете, Райнике больше заняться нечем, кроме как с кучей диспетчерских и военных служб ваш внезапный полет согласовывать?
– Ничего нас не предупреждали, – буркнул Кирис. – Какой еще эскорт?
– Разговорчики в строю! Кир, коррекция курса через двадцать секунд, готовься к маневру. У земли видимость восемь, ветер десять на два. Если и в таких идеальных условиях посадку завалишь, выгоню в жопу из кружка пилотирования, понял?
Кирис тут же напрягся, отключил автопилот и покрепче вцепился в рога штурвала. Внизу мелькнула береговая линия, потянулись прибрежные лесистые холмы, покрытые лесом. Кирис принялся качать крыльями и вилять самолетом из стороны в сторону, переругиваясь с Трудой, тараторящей что-то о курсе, закрылках, оборотах, вертикальной скорости, тангаже и прочей тарабарщине. Холмы сменились полями, по ниточкам шоссе ползли жучки автомобилей. Появились какие-то огороженные участки, склады, длинные ряды теплиц, отдельные жилые дома фермеров. Виляние самолета становилось все меньше и в конце концов сменилось ровным полетом. Кирис сидел напряженный, словно пружина, переводил глаза с приборной доски на землю и обратно, осторожно подкручивал какое-то колесико, двигал небольшие рычажки. На небольшом экранчике двигались и пересекались прямые линии. Пару раз самолет сильно тряхнуло, однажды на секунду или около того случилась едва ли не невесомость, и каждый раз Кирис шипел под нос «ходер!» и «карраха!»
Потом внезапно внизу появился аэродром – земля тянулась уже метрах в двадцати, не дальше, и сверху отчетливо виднелась каждая деталь рулевых дорожек: полосы, посадочные огни, все еще светящиеся, несмотря на солнечное утро, стоящие в очереди на взлет самолеты... Труда умолкла. Кирис, шипя сквозь зубы что-то неразборчивое, аккуратно отодвинул от себя штурвал, земля надвинулась – и колеса фантомного дрона, сейчас неотличимо имитирующего «уминэко», затарахтели по плитам взлетно-посадочной полосы. Кирис ухватился за рукоять газа. Шум мотора резко ослабел, скорость начала падать. По полупрозрачному кругу носового пропеллера пошла рябь, побежали полосы, и вдруг он полностью остановился, хотя самолет продолжал резво катиться по полосе.
– Молодец, справился, – с иронией похвалила Труда. – Однако имей в виду, если резко просядешь вниз, как сейчас, не на высоте, а возле земли и в реальном самолете, то костей не соберешь. Так, диспетчер рулёжки на голову сел, грязно ругается и требует убираться с дорожки поскорее. Райника взяла управление на себя, можешь расслабиться. До места высадки она вас довезет. Ну, ребятишки, недосуг мне с вами. У меня патрульный облет через полчаса, а мне еще до аэропорта пилить. Пока-пока.
Громко щелкнуло, и динамики стихли. Фуоко похлопала Кириса по плечу.
– Ты крут, – сказала она. – По-настоящему самолет посадил. Жив?
– Еле на полосу зашел. Всё боялся, что Райника штурвал отберет. Блин, ну ведь дома... то есть на тренажере без проблем так заходил, а тут замандражил и почти промазал! – Он с досадой стукнул кулаком по колену. – А я виноват, что курсограф впервые в жизни вчера увидел? Слушай, а куда нас везут?
Фуоко оглянулась по сторонам. Она давно привыкла к посадкам в аэропорту Барны, а потому не обращала внимание на окружающее. Сейчас самолет, свернув с ВПП, резво несся по каким-то рулежным дорожкам не хуже гоночной машины, впритык вписываясь в повороты.
– К аэровокзалу, – определила она. – Вон туда. Видишь, посадочные коридоры? Странно, конечно, обычно туда большие самолеты подруливают, а маленькие, вроде нашего, базируются на небольших стоянках дальше в ту сторону. Мы-то к коридору точно не пристроимся... ой!
Расстояние до земли вдруг начало уменьшаться, а внутренность кабины – резко меняться. Исчезла приборная консоль, штурвал и педали, кресла стали шире и мягче, плоские прямоугольные обзорные стекла превратились в выпуклые и гнутые, со скругленными углами. Снаружи пропеллер и крылья тоже исчезли, словно и не существовали никогда, острый матовый нос превратился в тупой блестящий капот. Самолет стал обычным комфортабельным автомобилем, правда, без внутреннего управления. Вокруг замелькали отсветы проблескового маячка на крыше. На консоли перед лобовым стеклом вырос маленький экран терминала.
– Дэйя Винтаре, дэй Сэйторий, – сказала с него улыбчивая Райника. – Поздравляю с благополучным прибытием в международный аэропорт «Морская звезда». Дрон высадит вас у входа в здание, после чего вы пройдете обычный пограничный контроль и досмотр. Надеюсь, перелет с применением новых технологий не доставил вам неудобств.
– Спасибо, все в порядке, – вежливо ответила Фуоко.
– А почему до аэропорта? – недовольно спросил Кирис. – Раз уж дрон в тачку превратился, можно бы сразу до города. Или прямо в городе могли сесть, там, где надо. Фантому же пофиг! Пилить сейчас до Барны на автобусе...
– Во-первых, руководство Университета не видит причины нарушать стандартную процедуру пересечения границы, а руководство Кайтара этого не предложило. Во-вторых, вас ожидают. Не беспокойтесь, пилить на автобусе не придется. Доброго дня.
Экран погас и исчез. Дрон ехал по рулежным дорожкам, один раз дисциплинированно остановившись на пересечении полос, чтобы пропустить лайнер, увлекаемый плоским желтым тягачом. Кирис во все глаза смотрел по сторонам. Фуоко окружающее казалось скучным, ей хотелось побыстрее выбраться отсюда, но приходилось ждать. Однако все плохое когда-то кончается. Вскоре дрон подкатил к двери в застекленной стене аэровокзала, возле которой стояли два солдата в парадной форме побережного спецназа, хотя и без оружия. При виде выбирающихся из «машины» Кириса и Фуоко они вытянулись по стойке смирно и отсалютовали.
Кирис ощутимо напрягся. Не сводя с солдат глаз, он на ощупь нашел на заднем сиденье их общую с Фуоко сумку, едва не отдавив лапу возмущенно фыркнувшей Зорре, и в нерешительности остановился.
– Дэйя Деллавита, дэй Сэйторий, – чеканя слова, произнес один из солдат. – Мы ваш почетный эскорт. Пожалуйста, следуйте за нами.
Он открыл дверь и вошел внутрь здания. Второй, придерживая створку, выжидающе посмотрел на них.
– Кир, пошли, – поторопила Фуоко. Её солдаты тоже встревожили, но вида она не подала. Телохранителей Фриско Амантареллы она как наследница семьи Деллавита поняла бы, но поскольку главой семьи сейчас являлся Массим, а он настаивает, что она мертва... Что там Труда упомянула про приказ премьера? Сначала истребители в воздухе, теперь солдаты... Что-то неуловимо изменилось рядом. Она оглянулась: транспортный дрон исчез, словно его никогда здесь и не было. Ну, фантом – он и есть фантом. Солдат у дверей выпучил глаза и нервно сглотнул, но девушка лишь пожала плечами и двинулась вслед за первым солдатом, таща Кириса за руку. В дверях парсы шмыгнули у нее между ног и, задрав хвосты, побежали впереди с таким видом, словно почетный эскорт предназначался им. Второй солдат, справившийся с шоком, пристроился процессии в хвост.
Они прошли по каким-то пустынным залам, дважды поднялись на эскалаторе, миновали стеклянные галереи высоко над оживленными залами, попетляли по коридорам, в которых Фуоко тут же запуталась, и в конце концов вышли в небольшую комнату с турникетом у дальней двери. Возле турникета сидел и читал книгу мужчина в форме то ли таможенника, то ли пограничника, в них Фуоко не разбиралась. Завидев вошедших, он отложил книгу и поднялся.
– Добрый день, дэй и дэйя, – сказал он, разглядывая Фуоко с Кирисом с жадным любопытством. Вопреки обыкновению, на парсов он внимания почти не обратил, удостоив их только беглого взгляда, а спецназовцев вообще проигнорировал. – Ваши документы, пожалуйста.
Взяв пластинки удостоверений личности, он бросил на них беглый взгляд и тут же вернул обратно.
– Багаж? – спросил он.
– Вот, – Кирис поднял сумку. – Открыть?
– Не надо. С прибытием домой, молодые люди. Прошу!
Он широким жестом указал на дверь, перегнулся через свой стол и нажал какую-то кнопку. Освобожденная перекладина турникета заколебалась. Первый солдат прошел через нее и остановился в ожидании.
Ошарашенная Фуоко поколебалась, потом неуверенно прошла на ту сторону загородки. Она несколько раз летала за границу на отцовских самолетах, но каждый раз по возвращении они проходили через общий погранконтроль для кайтарских граждан – в большом зале с изобилием стоек и длинными очередями, с долгим клацаньем по клавишам массивных компьютерных терминалов. Правда, ее с отцом всегда проводили без очереди, но все равно там же, где и остальных. Нынешний же контроль изрядно напоминал фарс. Судя по всему, сейчас дядька-пограничник ждал именно их. Но почему? Впрочем, все прекрасно укладывалось в общую схему. Происходило что-то очень странное, о чем их никто не удосужился предупредить. Обернувшись в ожидании Кириса, она успела поймать еще один жадный взгляд пограничника и машинально оглядела себя в поисках проблем. Простые шорты, блузка и сандалии в соответствии с прогнозом погоды, хотя и открывающие руки и ноги, но не вызывающе, в полном соответствии с кайтарскими нормами. Единственное украшение – отцовская брошка с ящеркой, правда, слишком тяжелая для тонкой блузы, а потому висящая на шее на манер кулона на медной цепочке в тон золоту (единственное подходящее, что нашлось у торговцев в Хёнконе). Ни пятен на одежде, ни других поводов пялиться. Даже шрамы на виске и заживающие царапины на лбу замазаны тональным кремом и почти не видны. Волосы пока что коротковаты, но ничего, уже вполне смахивают на модную еще недавно стрижку под мальчика, а что седые, так от блондинки не отличить. Чего он глазеет?
Фуоко обеими руками ухватилась за руку Кириса и сразу же почувствовала себя легче. Мандраж сразу прошел. Ну, играет кто-то в непонятные игры, и пусть себе. Координатор твердо пообещал, что слушание с сопутствующими формальностями уложится в один день. Потом еще день пообщаться с мамой и Лойзой, погулять по Барне, освежая ее в памяти, возможно, всласть поругаться с Массимом, если тот снизойдет до беседы с живым трупом, и завтра вечером улететь домой. Если Киру не захочется опять изобразить пилота, летучий фантомный дрон доставит их в Хёнкон за полчаса. Или нет, пусть сначала ее высадит на Колуне возле общаги и уже потом играет с фантомами, сколько влезет. А еще лучше – пусть в терминал Арены лезет в бункере. Там же имитацию от настоящего самолета не отличишь, зато остаешься на безопасной земле, а не где-то там в воздухе. Впрочем, мальчишкам опасность как раз нравится...
Эскорт провел их по еще одному небольшому залу, куда вывела дверь из комнаты с контролером, потом через еще одну раздвигающуюся дверь – и они неожиданно оказались в общем зале прибытия, совсем рядом с выходом на эстакаду к месту посадки на автомобили. Место Фуоко помнила и дальше сориентироваться смогла бы. Но ей не позволили.
– Вон они! – раздался чей-то истошный вопль. Не успев и глазом моргнуть, Фуоко и Кирис оказались в окружении приличных размеров толпы из разномастно одетых мужчин и женщин. Некоторые из них размахивали микрофонами. Засверкали вспышки фотоаппаратов, застрекотали кинокамеры, зажглись прожекторы и огоньки телекамер.
– Дэйя Деллавита! – взвизгнула одна из нападавших, ткнув своим микрофоном с эмблемой «Свободной прессы» в лицо Фуоко, почти разбив ей нос. – Что вы чувствовали, когда спасали мир?
– Что вам сказали этаи? – перебил ее мужчина в пиджаке яркой оранжевой расцветки, отчаянно пытаясь выпростать зажатую между тел конкурентов руку с блокнотом. Карандаш в другой руке он держал на манер кинжала. – Они рассказали, зачем явились к нам?
– Что этаи собираются делать с Паллой? – тут же вклинился другой мужчина.
– Говорят, премьер-министр уже предложил вам пост спецпредставителя этаи при правительстве, вы согласились?..
– Что вы думаете о предстоящем разбирательстве?..
– Вы намереваетесь вступить в брак, несмотря на совершеннолетие?..
– Что паладары говорят о перспективах союза Паллы и этаи?..
– Кого этаи предпочитают, Кайтар или Ставрию? Или, может Ценгань?..
Солдаты эскорта попытались оттеснить толпу, но безуспешно: вдвоем против двадцати особо не повоюешь. Голоса слились в сплошной гул, давящий на мозг, словно тяжелая бетонная плита. На реальный мир вдруг наложилась картина из незрячего глаза: разноцветные фигуры и облачка, прячущиеся внутри человеческий тел, и десятки струн и извивающихся линий, тянущихся вдаль. Извне пришел холодный интерес, который за последнюю декаду Фуоко научилась определять, как принадлежащий суперличности этаи. Похоже, Чужих заинтересовало происходящее. От напряжения стало тяжело дышать, и Фуоко почувствовала, как в руках начало зарождаться тепло, защелкали первые редкие пока что разряды вокруг пальцев. Она растерянно озиралась, не понимая, что делать дальше. Оставался, конечно, вариант с отступлением на исходные позиции... но раздвижные двери автоматически съехались за спиной и раскрываться заново не собирались. Открыть руками?
И тут гул голосов прорезал новый звук – резкий неприятный визг. Он ввинчивался в уши, сверлил череп и вызывал болезненные ощущения в корнях зубов. Фуоко зажала уши руками. Не помогло. Зато репортеры тоже заткнулись и перестали напирать, с искаженными лицами озираясь по сторонам в поисках источника звука.
– Га! – рявкнул рядом Кирис. – Зорра! Охренели, что ли? Заткнитесь, ходер!
Визг немедленно смолк. Фуоко опустила взгляд. Парсы с донельзя довольными мордами сидели на двух задних парах лап, скрестив передние на груди и ухмыляясь до ушей.
– Это... это что такое? – изумленно пробормотал мужик в оранжевом пиджаке. – Тоже этаи?
Парсы переглянулись.
– Я Зорра!
– Я Гатто! – в унисон сообщили они. Фантомные тела они уже освоили прекрасно и с удовольствие пользовались новыми возможностями. Вот и сейчас они проделали трюк, который уже пару раз репетировали на Кирисе: исчезли, чтобы сконденсироваться в воздухе прямо над мужиком с блокнотом и обрушиться на него всей своей имитированной тяжестью. Точнее, в воздухе проявились две веретенообразных амебы-заготовки, но репортеру от того оказалось не легче. Не удержавшись на ногах, он рухнул на пол, и быстро дооформляющиеся парсы принялись с энтузиазмом лизать его в щеки – ни дать ни взять два восторженных пса, приветствующих дорогого гостя. Репортер тихо подвывал и пытался отмахиваться, но безуспешно.
Полминуты спустя парсы сжалились и слезли с бедолаги под изумленными взглядами и прицелом объективов.
– Он невкусный, – с сожалением сообщила Зорра. – Нельзя есть. Несъедобно. Нес-ва-рение же-лудка!
– Выберем другого? – деловито поинтересовался Гатто. – Много людей, кто-то наверняка вкусный.
Он оскалил внушительные зубы и принялся внимательно оглядывать окружающих своими инопланетными двухзрачковыми глазами. Репортеры дружно попятились. Солдаты побережного спецназа машинально зашарили по своим поясам, вероятно, пытаясь нащупать отсутствующие кобуры.
– Не бойтесь, они так шутят, – ехидно сообщила Фуоко, благодаря паузе успевшая оправиться от обоих шоков и подавить искрение в зародыше. – Они людей не едят, только с краев слегка обкусывают. Они парсы, наши телохранители от паладаров, им по должности положено. Можно пройти?
Толпа резко отпрянула и раздалась. Парсы неторопливо затрусили по образовавшемуся проходу, и Фуоко с Кирисом зашагали за ним. Кирис оглядывался по сторонам. В шортах и майке без рукавов, не скрывавших его мускулатуру, с низким нависающим лбом, он выглядел боксером, готовым в любой момент отвесить хук в челюсть. Репортеры бессознательно пятились от его сумрачно-враждебного взгляда исподлобья. Солдаты эскорта поначалу шагали сзади, потом один из них, спохватившись, обогнал процессию и жестом показал направление – не на эстакаду, а в сторону лифтов.
Выйдя из лифта на подземной стоянке, Фуоко сразу же заметила несколько знакомых фигур, стоящих возле не менее знакомого лимузина. Она со всех ног бросилась к ним и повисла на шее Марты Деллавита.
– Мамочка! – прошептала она.
– Здравствуй, Фучи, – ответила мать, крепко ее обнимая. – С приездом, милая.
– А меня обнять? – капризно спросила Лойза.
– Обязательно, – Фуоко обняла и ее тоже. – Привет, сестричка. Как в замужестве живется? Муж не бьет?
– У меня вопрос украла, – парировала Лойза, внимательно оглядывая Кириса. – Вот, значит, из-за кого Сима так взбеленился. А что, очень даже ничего себе мальчик... Фигуристый.
– И очень уж гордый и вспыльчивый, – добавила мать, шагая вперед и целуя Кириса в щеку. – Прямо как Хавьеро в молодости. Здравствуй, Кир. Ты мою Фучи не обижаешь?
Кирис набычился в своей обычной манере и что-то неразборчиво буркнул под нос.
– А также умный и красноречивый, – ухмыльнулась Лойза. – Отличный зять, мама, тебе не кажется?
– Прошу прощения, дэй и дэйи, – негромко сказал Джион Айдари, вытаскивая из уха пуговку наушника, от которой куда-то под пиджак уходил витой проводок. Он, как всегда, выглядел озабоченным и ненавязчиво озирался по сторонам. – Тони сообщает сверху, что репортеры оправились от шока и снова принялись разыскивать наших беглецов. Я бы порекомендовал сесть в машину. В ней общаться удобнее, и не забывайте, что нас уже ждут. Дэй Сэйторий, я так понимаю, у вас багаж – единственная сумка?
– Ага, у нас нет больше ничего. Мы же ненадолго, – после мгновенного колебания Фуоко обняла и его. Возможно, и неприлично, но ведь он столько сделал ради нее – и своей жизнью рисковал, и от Анъями ее в Ценгане спас... Телохранитель осторожно обнял ее в ответ и по-отечески погладил по голове.
Попрощавшись с солдатами из почетного эскорта, вся компания влезла в объемистое брюхо лимузина, где терпеливо ожидал адвокат Себастиан Проциано, с которым Фуоко раньше виделась только через телесвязь паладаров. Машина неторопливо вырулила с места, прокатилась по двум уровням подземной парковки и выехала на дорогу в сторону города. К ней спереди и сзади немедленно пристроились четыре полицейских мотоцикла с включенными мигалками.
– Так, народ, колитесь, что тут происходит? – решительно потребовала Фуоко, наблюдая их через заднее стекло. – Что за беда такая с эскортами и премьер-министрами? Я что-то пропустила?
Мать переглянулась с адвокатом.
– Э-э, Фучи... – неуверенно проговорила она. – Я даже и не знаю, как сказать...
– Позвольте мне, дэйя Марта, – решительно сказал Себастиан. – Дэйя Фуоко, у меня для вас две новости. Одну, полагаю, вы расцените как хорошую, а вот насчет второй не уверен. Хорошая новость: ваш брат Массим отозвал иск о признании вас юридически мертвой.
Кирис присвистнул.
– Здорово! – Фуоко почувствовала, что с души падает огромный камень. – Мам, круто же! Значит, слушания отменяются? Э-э... а почему нам сразу не сказали? Почему он не позвонил? Он все еще сердится?
– Новость номер два, – невозмутимо продолжил адвокат. – Слушания не отменяются, поскольку к иску неожиданно присоединилась церковь Рассвета, а также, хм, ваш дядя Рикардо. Так что на сегодняшнем заседании придется противостоять именно им.
– Дядя Рикардо? – поразилась Фуоко. – А он-то здесь каким боком?
– Он недоволен своей долей наследства. Ваш отец оставил ему всего пятьдесят тысяч леер, и теперь он твердо намерен лишить наследства еще и вас. Полагаю, что выделение стократно большей суммы дэю Сэйторию, – адвокат покосился на Кириса, – оскорбило его до глубины души, и он пытается мстить. Еще он намеревался оспорить дееспособность дэя Хавьера в момент составления последней версии завещания, но потом отказался от намерения. Что же до Церкви, то у них мотивы вполне идеологические, точнее, теологические. Как вам, вероятно, известно, выборы папы состоятся менее чем через две декады. Один из главных претендентов, а именно – тесса Бальтазар Меццо, епископ Челестины, известный своей консервативностью и неприязнью к паладарам, пытается набрать лишние очки перед голосованием. Он считался основным кандидатом, но две декады назад внезапно получил чрезвычайно влиятельного соперника в лице небезызвестного вам Хосе Капурри, епископа Дамарры, до самого последнего момента придерживавшегося нейтралитета. Многие даже рассматривали его как союзника тессы Меццо. Теперь тесса Бальтазар пытается получить все голоса колеблющихся, какие может, и идет ва-банк, поставив всё на... определенную идеологическую карту.
– Ну ничего себе... – Фуоко нахмурилась, осмысливая новость. – А почему нам ничего не сказали?
– Позвольте объяснить мне, дэйя Деллавита, – раздался в салоне машины новый голос. Под потолком лимузина возникла серая спираль, неторопливо расплющилась и превратилась в экран. На ней возникло лицо координатора. – Причина в том, что мы не хотели вас нервировать лишний раз. Правительство Кайтара не просто встало на вашу сторону. После публикации отчета о контакте с этаи вы с дэем Сэйторием стали весьма известными личностями. Вряд ли вас можно назвать национальными героями, но вы временно стали популярнее большинства кинозвезд. Так что премьер-министр приказал министерству юстиции оказать вам всю возможную помощь, а также демонстрирует свое личное отношение путем организации почетных эскортов и так далее. Однако мы осознаем, что знание таких деталей оказало бы на вас серьезное психологическое давление, а вы все еще не оправились от приключений.
Фуоко снова посмотрела назад на мотоциклистов.
– Я вижу, – хмуро сказала она. – Но если за нас правительство, зачем нас сюда вообще тащить? Пусть бы их адвокаты цапались с дядюшкой Рикардо, чтоб его вечный понос пробил! Да плевать на наследство, в конце концов! Перебились бы мы с Киром как-нибудь.
– Боюсь, дэйя, все куда серьезнее, чем вам кажется, – покачал головой адвокат. – Сейчас речь идет не о вас, точнее, далеко не только о вас и вашем наследстве. Во время Катарсиса, как журналисты уже окрестили установление контакта, сознания десятков миллионов людей по всей планете оказались перенесенными в сеть этаи. Хотя процесс их возвращения проходит благополучно, тысячи, если не десятки тысяч человек прошли через прекращение всех жизненных функций тела и смерть коры головного мозга. А потом они, хм, ожили. Так что на сегодняшних слушаньях речь пойдет фактически о всех них. И юридически живыми или мертвыми неявно признают и их тоже. Иными словами, сегодня создается прецедент, определяющий подход к таким разбирательствам в Кайтаре на многие десятилетия, а то и века.
– Более того, – подхватил координатор, – даже если человек в бессознательном состоянии сохранил телесные функции, его сознание могло оказаться перенесенным в Арасиномэ, а тело – превратиться в марионетку. И такое возможно даже среди тех, кто никогда не терял сознание, поскольку Стаси и этаи постоянно совершенствуют технология сканирования биоформ. Таким образом, сегодняшние слушания определяют не просто судьбы миллионов людей – они сформируют отношение общества к происходящим изменениям. Вот почему правительство проявляет столь пристальный интерес к вашему делу и обставляет процесс максимально эффектно.
– Ни хрена ж себе... – пробормотал Кирис. – И что, типа, если нас засудят, то всё, полный ходер тем, кому не повезло? Всех под пулеметы и в топку?
– Вряд ли дело дойдет до таких крайностей, – сухо сказал адвокат. – В конце концов, кроме юридических тонкостей есть еще и принципы гуманизма. Но в остальном последствия могут оказаться крайне тяжелыми – массовое поражение людей в правах, запреты на профессии, глобальное перераспределение имущества и уж совершенно точно – политический кризис. Конечно, сегодняшними слушаниями дело не ограничится, но событие на общем фоне крайне важное.
За окном лимузина уже проносился мимо южный пригород Барны – пяти– и десятиэтажные дома с вычурными балкончиками, золотые и красные по осеннему времени деревья, дворники верхом на больших пылесосах, втягивающих опадающую листву... Несмотря на ранее утро выходного дня, на улицы высыпало немало народу, легко одетого (по местным меркам, от которых Фуоко уже успела отвыкнуть) по случаю теплой погоды. Знакомая родная картина – вот только она почему-то вдруг стала чужой и холодной. Фуоко поежилась.
– И что нам теперь делать? – тихо спросила она. – Как мы можем... доказать? Что мы живые?
– Вам не надо делать ничего особенного, дэйя Деллавита, – безмятежно уведомил координатор. – Мы считаем, что лишь глупость и бессмысленная ортодоксальность могут привести к вашему проигрышу и тяжким последствиям. Если бы мы полагали, что вам требуется какая-то особая подготовка, разумеется, мы бы вам помогли. Но мы верим, что здравый смысл возобладает. Не пытайтесь изображать из себя кого-то другого, лгать, играть в какие-то игры – вас немедленно раскусят. Просто оставайтесь самими собой.
Девушка нашла на ощупь руку Кириса и сжала его ладонь. Тот слегка пожал ее пальцы в ответ.
– Вот потому-то мы и помалкивали, – сказала мать, с улыбкой наблюдая за ней. – Я же знаю тебя, Фучи. Сейчас ты начнешь попусту волноваться, напрягаться, делать ошибки на пустом месте. Не надо. Просто поверь: все закончится хорошо. Рикардо дурак, а тесса Меццо твердолобый консерватор. Шансов у них нет. Вот если бы Сима не отозвал свой иск... но я же говорила тебе, что он был просто не в себе. Он очень любил, почти боготворил отца, хотя и не показывал свои чувства при других, вот и... Любви к остальному миру в нем мало, но и мерзавцем он не является, и свой долг старшего брата, а теперь и главы семьи помнит хорошо. Вы помиритесь с ним со временем.
– Я ему по шее дам сначала! – сердито сказала Фуоко. – Из-за него все началось!
– В ухо плюнуть! – поддержала ее Зорра. – Выпороть! Добавить ума через мягкое место, ку-ун!
– А ты помалкивай, ушастая, – Кирис дотянулся до нее и хлопнул по загривку. – Вы двое там вообще не возникайте, а то мало ли что... Начнете выделываться в самый неподходящий момент, судья разозлится и засудит.
– Кирис считает нас дураками, – задумчиво проговорил Гатто. – Нужно воспитывать.
– Не глупее некоторых! – поддержала Зорра. – Кирису самому надо помалкивать! Грубый! Шпана уличная! Хулиган!
Кирис показал обоим кулак. Мать совсем по-девчоночьи хихикнула, прикрыв рот ладошкой.
– Мы почти приехали, – невозмутимо сказал Себастиан, словно не замечая парсов. Фуоко вгляделась в окно – лимузин и в самом деле уже ехал в густеющем потоке машин по Большому проспекту, его скорость ощутимо снизилась. – Давайте еще раз пройдемся по плану. Итак, сейчас мы едем прямо в Дворец правосудия, где вам, молодые люди, придется снова предстать перед комиссией психиатров...
– Мы же с ними общались! – удивилась девушка. – И через видеосвязь, и даже в Арене, в виртуальности.
– Боюсь, не все члены комиссии доверяют новым технологиям, пусть даже исходящим от паладаров. И не все верят, что можно надлежаще проверить человека дистанционно. Так что, увы, вам придется пройти через еще одно обследование. Слушания открываются ровно в полдень, сейчас почти восемь. У вас есть три часа на то, чтобы пообщаться с комиссией и отдохнуть с дороги. Журналистов перед слушаниями до вас не допустят, в зале суда им придется помалкивать, но после вынесения вердикта – неважно, какого – вас наверняка растерзают на части, готовьтесь морально. Потом... ну, вам виднее. Если проиграем дело сегодня, начну готовить апелляцию в Верховный суд, но ваше участие не понадобится. Вы можете отправиться обратно в Университет.
– Еще чего! – возмутилась Лойза. – Мы с Фучи с зимы не виделись! Я даже в больницу к ней приехать не успела. Не отпущу! Мама, скажи!
– Конечно. Пару дней, молодые люди, вы у нас в любом случае погостите, – сурово заявила мать. – Фучи... как у тебя ребенок?
В ее глазах мелькнула тревога.
Фуоко машинально погладила живот.
– Дзии говорит, что анализы крови без отклонений. Но сейчас сложно сказать что-то конкретное, слишком рано. Еще и двух декад не прошло. Эмбрион пока даже ультразвуком не определяется!
