Текст книги "4-05. Finale spiritoso (СИ)"
Автор книги: Евгений Лотош
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 44 страниц)
– Ну что с вами поделать, юная дэйя. Можно. Пятнадцать минут, время пошло.
– Уай, классно! – взвизгнула мгновенно повеселевшая девочка. – Рика, пошли! Я тебя точно обгоню!
Глухо протопотав по полу пятками, она нырнула в ближайший терминал, и дверца с легким чмоканьем закрылась за ней. Рикона снова замерла манекеном.
– Я знал, что с малышней нельзя сюда соваться, – фыркнул Юрий. – Не за уши же их оттаскивать. Ну, народ, вы как хотите, а я еду домой. Оль, ты как?
– Ага, поехали, – согласилась Ольга. – Господин Дзии, вы не в курсе, наш транспортный дрон еще поблизости? Или новый вызывать?
– Вызов передан Райнике. Она подтверждает прибытие двухместного транспорта через полторы минуты.
– Мне тоже транспорт, пожалуйста, – попросил Михаил. – Тата, ты как?
Марта отделилась от группы и неторопливо, покачивая бедрами, приблизилась к Кирису. Ее ладонь легла ему на плечо.
– Все хорошо, Кир, – сказала она тихо. – Фуоко вернется, не сомневайся.
Склонившись к нему, она осторожно поцеловала его в щеку. Ее обнаженные соски на мгновение коснулись груди Кириса, и парень почувствовал, как тело прострелило острое возбуждение. Сердце тяжело забухало. Ну уж нет, перебьешься, родной. Успокойся... Улыбнувшись на прощание, девушка отошла к двери.
– Я с вами, – сообщила она. – Идемте, подождем снаружи. Я пока на звезды посмотреть хочу, ночь сегодня классная.
Усмехнувшись, Михаил сказал что-то на камиссе, и Марта несильно стукнула его кулачком в живот. Бросив ответную реплику на том же языке, она вышла из зала, и остальные последовали за ней, махнув Кирису на прощание.
Оставшись в одиночестве, парень глубоко вздохнул. Да уж, вечерок вышел тот еще. Он оттянул пальцем ворот сенко и попробовал кожу пальцем. Гель пока впитался не до конца, и еще на один сеанс в терминале его хватало.
– Дэй Дзии, – попросил он, – можно поставить мне предыдущую программу?
– Да, дэй Сэйторий. Терминал активирован, вы можете приступать. У вас максимум тридцать минут.
– Как тридцать? Вы же только что полчаса разрешали!
– У вас вторая тренировка подряд, организм еще не восстановился полностью.
– Но...
– Продолжите возражать – сокращу до двадцати минут, – в голосе Дзии послышались ехидные нотки. – А то и до пятнадцать. Вы и вправду пытаетесь переспорить компьютер?
Быстро прокрутив в голове несколько ответных реплик, Кирис решил, что если никогда в остроумии не упражнялся, то нефиг и начинать. Он забрался в терминал и подсоединил к сенко интерфейсный кабель.
– Я готов, дэй Дзии. Можно запускать.
И пока суспензорное поле плавно поднимало его в воздух, он еще успел подумать – а неплохо бы перед сном по-быстрому пробежаться по учебной программе. Вот смеху-то будет, если его завтра к доске вызовут, а он ни бум-бум в предмете!
Фучи, ты бы вернулась поскорее, а?
«Дзии, контакт. Карина в канале. Как состояние священника?»
«Дзии в канале. Дрон доставил его к храму. У меня больше нет прямого контакта с его телом, но, полагаю, он полностью оправился от случившегося. Во всяком случае, от дежурного дрона он отказался наотрез. Косвенный мониторинг продолжается через терминал в его комнате, пока что оснований для беспокойства нет».
«Не понимаю. Все-таки – что произошло? Почему он продемонстрировал такую парадоксальную реакцию на вполне типовое обследование? Есть новые гипотезы?»
«У меня по-прежнему нет достоверного объяснения. Все, что угодно, вплоть до того, что сущность, контролирующая энергоплазму в его теле, среагировала на наше вмешательство в меру своего понимания и возможностей».
«К-ссо... И что делать? Дзии, я на самом деле готова свернуть программу запуска Арены за пределами Хёнкона. Что, если подобное повторится? Хорошо, что Кирис оказался рядом – а в других местах?»
«Карина, мне странно слышать подобные заявления от опытного врача. Ты должна отлично знать, что ни один лекарственный препарат, ни одно хирургическое вмешательство, даже самое простое и многократно проверенное, не застрахованы от побочных эффектов и осложнений. Кроме того, эффект кипения энергоплазмы и без обследования проявляется достаточно часто. Должен ли я напомнить статистику связанной с ним смертности за последние полгода? Или о более чем полумиллионе погибших в результате недавних событий?»
«Я помню. Не надо. И все-таки – у нас появилась лишняя проблема... Нет, не отвечай, просто мысли вслух. Нужно посоветоваться со Стором и Мариком по поводу возможных репутационных последствий. А пока... мы можем увеличить количество дежурных дронов возле терминалов Арены?»
«Я не занимаюсь распределением дронов. Данный вопрос в компетенции координатора. Могу лишь напомнить, что в Хёнконе оставлен абсолютный минимум рабочих инструментов. Остальные, включая новые поступления, перенаправлены в другие страны для работы в качестве медицинских капсул».
«К-ссо. Похоже, я переутомилась. Да, я так и забыла спросить, как дела с Фуоко?»
«Без изменений. Энцефалограмма по-прежнему соответствует состоянию глубокой комы, а активность энергоплазмы в головном мозге – постоянным шаблонам».
«Синхронизация с внешними... сущностями?»
«Как и ранее, наблюдается устойчивая корреляция активности энергоплазмы, распределенной по ее телу, с артефактами Арасиномэ в окрестностях звезды. Последние данные: количество синхронизованных с ней областей в пространстве, увеличилось на три единицы и достигло восемнадцати, включая точку в непосредственной близости от красного тела. В областях высокой аномальности группа Харлама по-прежнему вынуждена полагаться на твердотельные массивы, но в других местах его фантомы второго типа работают безукоризненно. Благодаря им он уже взял под наблюдение почти семьдесят процентов призвездного объема. Мы уже скоро получим почти точную картину происходящего – при условии, что противодействие со стороны Арасиномэ не усилится, разумеется».
«Хоть какой-то просвет... В планетарных условиях мы по-прежнему их использовать не можем?»
«Рядом с биоформами – нет. Генерируемое жесткое излучение разрушительно для биологических тканей, и избавиться от него пока что не удается. Однако планета сама по себе уже интенсивно сканируется. Через несколько планетарных суток мы получим полную карту энергоплазменных резервуаров под поверхностью, а также их гиперсвязей с артефактами Арасиномэ в звездной системе. За деталями рекомендую обратиться к координатору или самому Харламу».
«Спасибо, поняла. Дзии, пожалуйста, позаботься о Фучи».
«Разумеется. Если верна гипотеза, что именно она остановила волну смертей на планете, на всей Палле сейчас нет человека более ценного. Заверяю, что она находится под настолько тщательным присмотром, насколько позволяют мои с координатором возможности. Могу также добавить, что эмоциональное состояние дэя Сэйтория стабилизировалось. У него сильная психика, он отлично справляется с кризисом».
«Да. Я с самого начала знала, что мальчик неординарен, несмотря на уличное прошлое. Ну, а комплекс неполноценности мы ему снимем рано или поздно. Спасибо за консультацию, Дзии. Мне пора. Отбой».
«Конец связи».
05.30.1232 (Палла). Неопознанная местность. Локальное время неизвестно
Дорога кончилась неожиданно, словно ее обрубили топором.
За последние шесть дней окружающий мир успел изрядно надоесть Фуоко. От носилок, на которые ее поначалу пытались запихнуть египетские гвардейцы, она отбилась окончательно, но монотонная ходьба по лесной тропинке интереса к жизни не добавляла. Есть не хотелось (да и нечего), так что оставалось лишь переставлять ноги – раз-два, раз-два... – в надежде, что вон за тем поворотом... или за следующим кустом... ну, или хотя бы за ближайшей горкой откроется что-то новое. Надежда обманывала: лес тянулся бесконечно. Разнообразие вносили лишь редкие ручьи, через которые отряд перебирался то по валяющимся поперек течения полусгнившим стволам, то вообще вброд, благо вода никогда не поднималась выше колена. Ощущалась вода как-то странно – вроде и мокрая, и холодная, но кожа после нее немедленно высыхала. Рыбы ни в одном ручье заметить девушке так и не удалось, не слышалось ни одного птичьего звука, и даже воздух казался безжизненным, абсолютно стерильным, словно намеренно очищенным от любых запахов. Юно хмыкал и бормотал себе под нос что-то про условности виртуального игрового мира.
Уйти с тропинки не удавалось. Уже к вечеру первого дня взбунтовавшаяся Фуоко решительно свернула с дорожки и двинулась перпендикулярно сквозь густой подлесок, цепляясь юбкой и импровизированным топом за ветки кустов и невысоких лиственных деревьев неопознанной породы. Ткань трещала, из нее лезли нитки, но девушка не обращала внимания: в конце концов, ходить можно и голой, а ее кожу ветки почему-то не обдирали и не царапали, ощущаясь как поглаживание мягким веником. Она лишь придерживала закалывающую ткань отцовскую брошку пальцами, чтобы та не потерялась. Свой жезл она использовала в качестве подручного средства для распихивания особо приставучих ветвей, стараясь использовать его как можно аккуратнее: фиг его знает, что случится, если она снова ненароком швырнет огненный шар и подпалит лес.
Далеко она не продвинулась. Шагов через двадцать ее тело словно начало сдавливать невидимой упругой периной, стесняющей дыхание и мешающей идти. А еще шагов через десять лес внезапно кончился. Перина превратилась в прозрачную бетонную стену, за которой не было ничего – вообще ничего, даже пустоты. Неопределенного цвета нечто несуществующее от одного взгляда вызвало такую жестокую дезориентацию, что Фуоко скрутил приступ тошноты, бросивший ее на землю. Когда она немного пришла в себя, два гвардейца тащили ее сквозь кусты обратно. На тропинке ее сунули на носилки и попытались понести дальше, но она, уже оклемавшись, решительно спрыгнула на землю. Юно она ничего не сказала, а тот никак не прокомментировал.
Еще иногда монотонное разнообразие нарушалось весьма неприятным образом – нападениями неведомых зверюшек величиной с большой мяч, мохнатых, с зубастыми пастями, весьма шустро прыгающих на трех ногах и норовящих вцепиться в горло. Нападали и умирали они молча. Первый налет стаи из десятка особей гвардейцы отбили мгновенно: несколько резких выкриков – и круглые тушки, рассеченные короткими, но острейшими мечами напополам, валяются на земле и медленно исчезают, рассыпаясь облаками желтоватых искр. Фуоко даже не успела сообразить, что происходит. Юно выдернул пылающий меч из ножен, но на его долю работы не осталось. Второй налет случился к концу второго дня. На сей раз зверушек набралось десятка три, и двух гвардейцев успели закусать до смерти. Их тела с обильно сочащейся из ран кровью растаяли в воздухе точно так же, как и трупы злобных тварей. Юно рассек троих зубастиков, а еще одного, прорвавшегося сквозь заслон, Фуоко случайно располосовала лезвиями своего жезла, в панике отмахнувшись им.
С тех пор нападения происходили регулярно пару раз в сутки. Хотя количество тварей больше не увеличивалось, погиб еще один гвардеец. Фуоко уже приноровилась их различать (хотя и ужасно похожие на лицо, они все-таки отличались родинками, морщинками и прочими мелочами), и его смерть оказалась для нее потрясением. Остальные гвардейцы не проявили никаких эмоций. Оправившись, девушка по совету Юно с помощью жезла вызвала трех новых гвардейцев, попутно случайно швырнув с пяток небольших огненных шаров и несколько громко потрескивающих искр, катающихся по земле словно шарики. К счастью, окружающая растительность загораться отказалась категорически, и Фуоко в конце концов все-таки подобрала движение жезлом, вызывающее к жизни гвардейца. К концу эксперимента все синие индикаторы на золотой палке, ранее по одному загоравшиеся, потухли полностью, и ни четвертого гвардейца, ни даже искры вызвать она больше не сумела.
– Батарея сдохла, – со знанием дела прокомментировал Юно. – Или мана кончилась, не суть. Теперь ждите, пока перезарядится.
Дни здесь казались короче, чем в реальности, солнце закатывалось за горизонт мгновенно, и тьма падала на голову, словно непроглядное одеяло. На безлунном монотонно-черном небе горели редкие звезды, иногда проступавшие сквозь кроны деревьев. Хотя в первую ночь Фуоко жадно пялилась на них, интерес быстро угас. Ну, огоньки и огоньки, что в них особого? Идти в ночи охрана Фуоко отказывалась решительно и непреклонно, а без нее, с одним Юно, и она сама не рисковала – вдруг зубастики нападут? – и гвардейцы не позволяли. Сон не приходил к ней и здесь. В первую ночь ей пришлось до утра сидеть на жестких корнях, с завистью прислушиваясь к мерно посапывающему Юно, у которого по этой части проблем не наблюдалось. Однако уже на вторую постоянным развлечением стал давешний мальчишка Стаси Домо, из ниоткуда появляющийся, когда они становились лагерем и разводили костер (хворост, подожженный огнивом и кресалом гвардейцев, горел послушно и не выкобениваясь).
Выходил мальчик из леса, крадучись и озираясь по сторонам, словно чего-то боялся (зубастиков?) Гвардейцы на него не реагировали вообще. В первую ночь он долго сидел поодаль, испуганно вскакивая и исчезая в темноте, если Юно или Фуоко пытались приблизиться, но потом возвращаясь. Потом, когда Юно уснул, Стаси начал тихо мурлыкать себе под нос обрывки незнакомых мелодий, временами испытующе посматривая на девушку. К тому моменту звезды уже успели ей надоесть, и она внимательно прислушивалась, стараясь разобрать слова. Не получалось. Потом Стаси бочком подобрался к ней поближе.
– Фарро, – застенчиво сказал он, делая странный жест: ладонью вперед протягивая в сторону костра руку с растопыренными пальцами.
– Что? – удивленно спросила Фуоко, с недоумением глядя на него. – Извини, не понимаю. Ne komprenas, – на всякий случай добавила она.
Несколько секунд мальчик внимательно глядел на нее, потом снова вытянул руку в сторону костра.
– Фарро! – на сей раз куда требовательнее повторил он.
Подавив искушение разбудить Юно, чтобы не спугнуть мальчика, Фуоко снова повторила, для убедительности покачав головой:
– Ne komprenas.
После паузы Стаси коснулся своего подбородка сжатым кулаком и сказал:
– Стаси Домо.
Потом он вытянул в сторону Фуоко руку с растопыренными пальцами, как раньше к костру:
– Номо.
– Ne... – снова начала девушка, но тут же осеклась, едва не прикусив язык.
Дура.
Номо. Имя. Мальчика зовут Стаси Домо, и теперь он хочет знать ее имя.
– Фуоко, – сказала она, тыкая себя в грудь пальцем. – Mia nomo estas Фуоко.
Ее мысли лихорадочно метались. Он хочет общаться? Отлично, но надо разбудить Юно, чтобы он тоже все видел... но тогда мальчик испугается и убежит... будить или нет?
– Фуоко, – повторил Стаси. – Стаси Домо. Фуоко. Стаси Домо. Фуоко. Фарро!
Он сопровождал свои слова жестами, поочередно указывая на себя (сжатый кулак) и на девушку (раскрытая ладонь). Последнее слово он закончил, указывая на костер.
Фарро, фарро... что-то знакомое... вспоминай, идиотка! Ты столько времени потратила на зубрежку эсперанто – так вспоминай! Фарро... fajro!
– Файро! – сказала она медленно и отчетливо. – Файро. Огонь.
– Фарро. Файро. Огонь, – повторил Стаси. – Бейч.
На сей раз он указывал на дерево, под которым сидела девушка.
– Arbo, – быстро откликнулась та. – Дерево.
– Бейч. Арбо. Дерево. Элм? – Стаси показал на другой древесный ствол.
– Э-э... Арбо. Дерево, – повторила Фуоко. Он что, не понял?
– Арбо, – Стаси показал на первый ствол. – Дерево. Элм? – снова тычок в сторону соседнего ствола.
Так. Понятно, что ничего не понятно. Выхода нет, нужна помощь зала.
Осторожно, чтобы не спугнуть сразу насторожившегося мальчишку, Фуоко дотянулась до Юно и ткнула его пальцем в плечо. Тот проснулся мгновенно, стиснув пальцы на ножнах пылающего меча. Фуоко прижала палец к губам и мотнула головой в сторону Стаси, затем шепотом парой фраз растолковала проблему. Бывший ставрийский чиновник и оябун банды террористов сориентировался мгновенно.
– Деревья разные – один бук, другой вяз, – задумчиво сказал он. – Возможно, у него нет понятия об абстрактном дереве как стволе с ветками, только о конкретных породах. Так, попробуем... Ne estas arbo. Estas beech. Бук, – он указал на первое дерево, внимательно глядя на Стаси.
– Эссас бееч. Бук, – неуверенно повторил тот. – Элм?
Он указал на второе дерево.
– Elm. Вяз, – откликнулся Юно.
– Штанно? – мальчик указал на выступающий из земли между корнями небольшой гранитный валун.
– Ŝtono. Камень.
Следующие минут пятнадцать Юно и Стаси обменивались словами. Чем дальше, тем больше Фуоко преисполнялась уважения к своему спутнику: коренной житель Хёнкона, он в совершенстве владел не только родным катару, а также иностранными для него камиссой и кваре, но и паладарским эсперанто. Хотя эсперанто в чем-то походил на кваре, серьезных отличий в нем хватало, как в лексике, так и в грамматике. А ведь паладары появились на Палле менее года назад! Чтобы настолько хорошо выучить язык за такой короткий промежуток времени, нужно являться настоящим полиглотом и вообще умницей. Видимо, недаром он стал доверенным секретарем паладарши Суоко!
Кончилось общение внезапно. В ночной тишине, нарушаемой лишь едва слышным шелестом древесных крон, раздался странный неприятный звук, смахивающий на скрежет металла по камню или по стеклу. Фуоко вскинула голову, напряженно вглядываясь во тьму, непроглядно-черную после света костра, а когда снова посмотрела на Стаси, тот уже исчез.
Звук не повторялся, гвардейцы на него не среагировали, и через какое-то время Юно снова задремал. Фуоко сидела без сна, погрузившись в странное оцепенение – она видела и осознавала окружающий мир, но словно сквозь толстое дымчатое стекло. Ближе к утру, когда небо с одной стороны посветлело, снова появился Стаси, и Юно провел с ним еще полчаса за именованием объектов. Затем история повторилась: неприятный скрежещущий звук, и мальчик исчез. На сей раз Фуоко успела заметить, как он неясной тенью метнулся в лес.
– Интересно, что он такое? – задумчиво спросил в пространство Юно.
– «Что»? – переспросила Фуоко. – Наверное, «кто»?
– Он совершенно очевидно не человек, как и наши охранники. Слишком хорошо запоминает слова с первой же попытки. Богатая, хотя и обтрепанная одежда, чумазый, но довольно сытый вид – как минимум, какой-то неигровой персонаж. Как максимум...
– Погодите, дэй Юно! Как – богатая одежда? Он же оборвыш! Одни рваные штаны до колен, ребра торчат, как у скелета...
– Значит, мы опять видим мир по-разному. Для меня он выглядит вполне упитанным ребенком лет десяти, в рваном, но когда-то явно очень богатом одеянии – длинные штаны, странного фасона ботинки, рубаха со следами золотого шитья. Ну, гадать бессмысленно, давайте ждать следующих встреч. Вы как, отдохнули? Впрочем, что я спрашиваю... Светает. Давайте, поднимайте своих молодцов по тревоге, пора маршировать дальше.
С тех пор так и повелось: днем отряд маршировал по лесной тропе и отбивался от зубастиков, ночью к костру выходил мальчик и устраивал лингвистические упражнения. Довольно быстро, уже на вторую ночь, они с Юно перешли с отдельных слов на грамматические конструкции. Поскольку они оказались почти идентичными тем, что в эсперанто, еще через сутки мальчик мог составлять простые фразы и на правильном эсперанто, и на кваре. Иногда он сбивался и начинал что-то бессвязно бормотать на своем птичьем языке, иногда просто тихой бесшумной тенью исчезал в кустах от очередного неизвестно откуда идущего скрежета или другого звука или даже безо всякого видимого повода, но в остальном вел себя вполне адекватно. Однако выудить из него что-либо оказалось невозможным. Любой вопрос он либо игнорировал, уставившись на Фуоко с Юно пустыми глазами, либо воспринимал как очередное упражнение в языке.
Зато на кваре вместо искаженного эсперанто начали разговаривать гвардейцы. Традиционно немногословные, сначала они начали произносить отдельные слова, а потом и целые фразы. После очередного нападения зубастиков, которые явно увеличились в размере, доставая уже до колена, и стали более шустрыми и ловкими, Фуоко узнала, что называются они «сэраикко». Она тут же вспомнила, что уже слышала слово, но не поняла, к чему оно относится. Юно, подумав, сообщил, что вроде бы в эсперанто есть слово serambiko, то есть попрыгунчик. И ведь действительно попрыгунчики! Вскоре зверюшки подтвердили название, впервые организовав засаду на толстых ветвях деревьев, аркой склонившихся над тропой, откуда внезапно начали прыгать на головы. Два гвардейца в авангарде погибли сразу, сбитые с ног целой кучей сэраикко, но остальные, мгновенно сориентировавшись, отшвырнули Фуоко назад и сами отступили от предательских ветвей, сохраняя правильное построение и протыкая тварей мечами. Огненный меч Юно тоже не остался без дела. Отброшенная его твердой рукой, девушка упала и больно ударилась ягодицей о корень, а когда вскочила на ноги, на нее бросились две твари, обошедшие отряд с тыла.
На сей раз она даже не испугалась. Злость и раздражение на какого-то неизвестного идиота, засунувшего ее в дурацкую унылую игру, выплеснулась в виде огненного шара. Тот превратил тварей в комки белого пламени, быстро и бесследно растаявшего в воздухе. Еще один сэраикко в прыжке наделся на сдвоенное лезвие жезла и испарился в той же манере. Фуоко отчетливо почувствовала, что жезл сам по себе провернулся в ее руке клинками в сторону зверя, и с трудом подавила желание отбросить его подальше, словно ядовитую змею. Больше подраться ей не пришлось: гвардейцы и Юно взяли ее в кольцо, и остальные зубастики быстро погибли под их слаженными выпадами. Но ни один из врагов даже и не подумал отступить.
Гвардейцы снова не проявили никаких эмоций по поводу своих погибших товарищей. Когда Фуоко попыталась спросить условного командира, не жалко ли ему подчиненных, вредный дядька посмотрел сквозь нее оловянными глазами и не ответил. То ли не понял вопроса, то ли и в самом деле ничего не чувствовал. Вздохнув, девушка сотворила из воздуха еще одного гвардейца (на большее в жезле не хватило заряда), и отряд продолжил путь.
Юно заметно вымотался. Если Фуоко во сне не нуждалась в принципе, то ему приходилось лишать себя сна, бодрствуя ради разговоров со Стаси – а днем он участвовал в бесконечном марше в никуда на общих основаниях. Плюс к тому во время одной из стычек с сэраикко его сильно тяпнули за лодыжку. Рана воспалилась и начала болеть – не настолько сильно, чтобы мешать идти, но, судя по изредка проскальзывавшим гримасам, вполне чувствительно. В качестве материла для перевязки раны девушка использовала кусок ткани, отсеченный от своей юбки, ставшей совсем короткой и истрепанной, но боль перевязка не сняла. На пятую ночь Фуоко едва ли не силой заставила Юно лечь спать, не обращая внимания на Стаси. С мальчишкой она попыталась заниматься сама, но толку оказалось немного: эсперанто она знала хотя и неплохо для человека, изучавшего его чуть больше полугода, но явно недостаточно хорошо. О конструкциях чужого языка она знала мало, лексикон нуждался в радикальном расширении, и большую часть вопросов Стаси она попросту не понимала. Да и он только на кваре, без эсперанто, общаться отказывался категорически. После получаса попыток, полностью вымотавших девушку, он просто исчез безо всякого предупреждения и больше не появлялся. Фуоко провела очередную бессонную и до воя скучную ночь, слушая ровное дыхание крепко спящего Юно, разглядывая звезды сквозь кроны деревьев и рассеянно поигрывая жезлом.
А на шестой день они уперлись в тупик.
Нога у Юно за ночь восстановилась, словно новенькая. Однако после привала они не прошли и цулы: лесная тропа внезапно кончилась, оборвавшись в тошнотворное ничто. Вроде бы здесь начиналась лесная опушка, а то и целый город, поскольку деревья разошлись в стороны, а грунтовая тропинка перешла в мощеную булыжниками дорогу. Однако в трех или четырех метрах после начала брусчатки мир кончался, словно ровно обрезанный гигантской острой бритвой. За гранью пустоты кончалось все, в том числе торчащие в ту сторону ветви деревьев. Фуоко зажала ладонью рот и поспешно отвернулась, борясь со взбесившимся вестибулярным аппаратом: реально стошнить ее здесь не могло, но такое ощущение медленно выворачиваемого желудка она не пожелала бы даже врагу. Юно оказался крепче: с полминуты он задумчиво смотрел в ничто, потом повернулся к девушке.
– Похоже, приплыли, – резюмировал он. – Дэйя Фуоко, вы видите то же, что и я? Конец мира, обрыв и пустоту за ним?
Девушка кивнула.
– Так. Смахивает на очередной глюк местной поврежденной виртуальности. Вперед не пройти... или можно? Ну-ка, попробую.
Он шагнул вперед, потом еще раз, еще... Фуоко подглядывала за ним краем глаза, стараясь концентрироваться на его фигуре, а не на пространстве за ней. Странно: ее спутник словно вовсе не испытывал сопротивления. Остановившись в полуметре от грани небытия, он остановился, подумал и подобрал с земли длинную сухую ветку. Затем он осторожно вытянул ее вперед. Здесь головокружение Фуоко усилилось настолько резко, что подкосившиеся ноги швырнули ее на землю, и она почти потеряла сознание. Земля под ней упруго заколебалась, словно студень, но тут же снова стала твердой. Когда она немного пришла в себя, Юно стоял над ней с встревоженной физиономией.
– Что с вами? – спросил он, наклоняясь и дотрагиваясь до ее лба. – Вы в порядке?
– Голова кружится от одного взгляда, – пожаловалась та. – А у вас разве нет?
– Нет. Ничего особенного не испытываю. Просто серая пустота, никаких ощущений не вызывает. Видимо, мы опять видим мир по-разному. Как самочувствие?
– Уже нормально, – Фуоко села, подозрительно ощупав землю рядом. Нет, не пружинит. – Ну и что?
– Вперед соваться явно не стоит, – мужчина продемонстрировал ветку, укоротившуюся втрое. – Похоже, объекты, пересекающие черту, полностью уничтожаются. Не знаю, чем для нас закончится попытка туда влезть, но рисковать не намерен. Может, прикажете одному из ваших солдат сунуть туда руку ради эксперимента?
– Да вы что!.. – возмущенно начала девушка, но Юно лишь усмехнулся:
– Шучу, шучу. Даже если бы и приказали, мы вполне можем существовать по иным законам, чем они. Ну что, идеи есть? Разворачиваться и топать всю дорогу до начальной деревни страшно не хочется. Там враги, и вообще местечко унылое. Можно попытаться выяснить, откуда берутся те копейщики, но, боюсь, они просто возникают из воздуха, как и сэраикко. Что же делать?..
– Может, на дерево влезть? – предложила Фуко, поднимаясь на ноги. – Мы же видели в начале пути далекие горы и замок. Вдруг их до сих пор видно? И обход есть? Можно попробовать разглядеть путь с вершины.
– Не силен я в альпинизме, – пробормотал Юно, скептически глядя на деревья. Здесь они вымахали в настоящих гигантов в два обхвата в толщину. Нижние ветви начинались на высоте трех человеческих ростов, а то и выше. – Не заберусь, уж извините. В дне пути позади могли бы попробовать, там деревья пониже, а здесь – увы.
– Тогда возвращаемся. А что делать? Не оставаться же здесь навсегда! Кстати, а если кого-нибудь из солдат послать, чтобы по сторонам тропы шли? Вдруг какое-нибудь ответвление найдется за кустами?
– Про грызунов не забывайте, они вполне могут поджидать в засаде в подлеске. Одиночный разведчик обязательно погибнет. Не стоит распылять силы, лучше держаться плотной группой.
– Ну, пусть группой. Тогда возвращаемся до первого дерева, на которое можно залезть, а там уже решаем.
– План не хуже любого другого, – согласился Юно. – Идем. Командуйте своими подчиненными.
Однако в обратном направлении они не успели достичь даже места последнего привала. В полуцуле от пропасти земля под ногами вдруг глухо дрогнула, и гвардейцы остановились как вкопанные, настороженно озираясь вокруг. Двое придвинулись вплотную к Фуоко и положили руки ей на плечи.
– Опасность, – бесстрастно сказал один. – Стоять.
Земля дрогнула снова, и в воздухе раздался странный звук: внезапно начинающиеся и кончающиеся обрывки густого рева, перемещающиеся с таким же скрежетом, от какого сбегал Стаси. Потом оттуда, куда уходила тропа, раздался громкий отчетливый треск древесины.
– Что за?.. – удивленно спросил Юно, но замер на полуслове.
Огромное длинное нечто с невероятной скоростью взвилось над деревьями, заслонив пробивающиеся между кронами лучики солнца, и с чудовищной силой врезалось в землю, ломая толстенные деревья, словно сухой тростник. Земля вздрогнула так, что никто в отряде не сумел удержаться на ногах. Впрочем, Фуоко приземлилась задницей на одного из своих солдат, случайно или специально подвернувшегося под нее, и совершенно не ушиблась. Зато Юно, неудачно ударившийся о ствол затылком и плечом, со свистом втянул воздух и не удержался ругательства на катару. Огромная штуковина медленно поднялась над просекой, в которую превратилась тропа, и лишь тут девушка разглядела, что она является дубиной невероятных размеров – не менее пятидесяти метров в длину и метров пять в диаметре – которую держит не менее невероятная лапища непонятного существа. Гигантский монстр с длиннющими передними лапами – даже сейчас Фуоко невольно усмехнулась, сообразив, что не может думать о нем иначе, чем в превосходных терминах – возвышался над макушками деревьев, достававших ему едва ли до середины икры. Выглядел он как помесь медведя с гориллой. Небольшие глазки – то есть на здоровенной медвежьей башке небольшие, а так-то в каждом могло поместиться, наверное, по две Фуоко на плечах друг у друга – шарили по пролому в кронах, пытаясь разглядеть нечто в лесной сени.
И тут девушка, похолодев, поняла, ЧТО они ищут.
Ее. И Юно. И весь их отряд.
Видимо, тот, кто спускал с поводка зубастиков в прошедшие дни, разочаровался в результатах и решил ликвидировать проблему радикальным и гарантированным способом. Причинить вред такой махине казалось нереальным даже с помощью самых больших огненных шаров, что удавалось создать Фуоко. Монстр не нуждался даже в дубине, он мог раздавить весь отряд одним движением пальца.
– Такие штуки не могут существовать в реальности... – пробормотал Юно, поднимаясь на ноги и прижимаясь к стволу.
– Что? – тупо переспросила девушка, не в состоянии оторвать взгляд от чудовища.
– Я говорю, дыхалка не потянет такую тушу, движущуюся настолько шустро. И кости под тяжестью тела сломаются. Надо уходить, и быстро. Смотрите, он сейчас снова ударит! А, тимпо! Бежим!
Последние слова он почти выкрикнул тоном приказа, и Фуоко дернулась, чтобы подчиниться... когда поняла, что уже поздно. С удивительной скоростью дубина возделась в небеса и тут же начала рушиться обратно на землю – на сей раз направляясь точно на головы отряда. Все. Конец. Сейчас он нас прихлопнет, и я наконец-то узнаю, что здесь происходит после смерти. Хорошо бы обратно в начальную деревню...
