Текст книги "Завтрашний ветер"

Автор книги: Евгений Евтушенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц)

и меня на пару дней в Дели. Нас поселили в одной го-

стинице, и, скинувшись, чтобы подешевле, мы наняли

такси для поездки в Старый Дели. Предвкушая экзо-

б*

163

тпчсское зрелище, фермер привел в боевую готовность

«Поляроид». Однако недалеко от въезда в Старый

Дели шофер категорически потребовал, чтобы мы под-

няли стекла автомашины, несмотря на удушающую

жару. Мы поняли причину его настойчивости, только

когда въехали в город. Шофер был вынужден снизить

скорость до минимума, потому что машину обступили

изможденные полуголые люди, протягивая к нам

руки: «Моней! Моней!» В их просьбах не было ни-

какой крикливой назойливости и даже почти ника-

кой надежды, но это-то и было страшно. Мы видели

прижимающиеся к стеклам скелетообразные приз-

раки с неподвижными, погруженными в собственный

голод глазами, и таких людей были не десятки, не

сотни, а тысячи. Это были те, кто рождались на ули-

ке, спали на улице и умирали на улице, так и не уз-

нав, что такое значит собственная крыша над голо-

вой. Особенно невыносимо было видеть детей, на-

столько исхудалых, что они казались прозрачными. Их

черные глаза прилипали к стеклам машины, а тонень-

кие руки царапали ногтями по стеклу. Если бы мы

вывернули карманы, отдав все до последней монеты,

мы бы все равно не смогли бы помочь им всем сразу.

Австралийский фермер забыл про свой «Поляроид» и,

задыхаясь, прохрипел: «Назад... Назад... Это невоз-

можно видеть...» Ночью впервые в его жизни у него

было плохо с сердцем, и пришлось вызывать врача.

Фермер лихорадочно бормотал, хватая мою руку:

«Я не представлял, что так бывает. Я честный чело-

век, я ничего не украл, я сам работал всю жизнь, но

я почувствовал себя преступником... Да, все мы прес-

тупники, если есть еще дети, которые так живут...»

Я тоже чувствовал себя преступником. А скольких

таких детей я встречал в Того, Либерии, Гане, в Мек-

сике, в Уругвае, Эквадоре, на Филиппинах! Дитя

войны, я хорошо знаю, что такое голод, и понимаю

тех, кто голоден. В каждом ребенке, умирающем с

голоду, умирают, быть может, задатки будущих Мо-

цартов, Шекспиров, Эйнштейнов. Когда-то русский фи-

лософ Федоров мечтал о воскрешении мертвых, счи-

тая это тем общим делом, вокруг которого должно

сплотиться человечество. Наша сегодняшняя задача

намного скромнее —не дать умереть голодной смер-

тью живым. Подсчитано, что сегодня каждый чет-

нертый человек на Земле ложится спать голодным.

Но сегодняшний голод может показаться раем, если

М ювечество уже сейчас вместо гонки вооружений

не займется подготовкой войны с будущим голодом.

В 1900 году на Земле жило 1,5 миллиарда человек.

В 1960-м—3,5. В 2000 году будет жить 7,5. В 2060-м—

20—30 миллиардов. Между тем Земля может прокор-

мить не более 12 миллиардов человек, но только при

условии оптимальной организации сельского хозяй-

ства и расхода природных богатств. В книге Робер-

та ЛЬ к К л а ига «Исчезающие животные Америки»

ми. . к.маио: «Печальная судьба диких животных

предупреждает о возможном будущем самого челове-

ка». Что же спасет природу и человека? Машинный

разум? Но человек, прежде чем передоверить мыс-

лящим машинам ряд важнейших решений, должен

создать этику мыслящих машин. Человеку не от кого

ждать помощи, кроме как от себя. Если он утопает

сегодня во множестве проблем, то только он сам вы-

тащит себя за волосы. Но порой человечество похо-

же на странного утопающего, который одной рукой

вытаскивает себя из грязной воды, а другой – тол-

кает на дно.

Политический расизм особенно отвратителен ря-

дом с ручонками голодающих детей, скребущих по

поднятым стеклам автомобилей. Затраты на каждую

ядерную боеголовку таковы, что могли бы спасти от

голода– десятки тысяч ни в чем не повинных детских

головок. «Все лучшие идеалы человечества не стоят

одной слезы невинно замученного ребенка»,– сказал

Достоевский. Ручонки голодающих детей незримо

скребутся в окна каждого из нас, взывая к нашей

совести.

НЕТ СВЕРХДЕРЖАВЫ, КРОМЕ ЧЕЛОВЕКА

Я не люблю выражение «сверхдержава», так же

как не люблю выражение «сверхчеловек». Если Горь-

кий говорил: «Человек – это звучит гордо», то сверх-

человек – это звучит подло. Значит, просто человек —

это некое недосущество, которое, только встав над

человеческим в себе, приблизится к совершенству?

Не быть сверхчеловеком, а быть человеком в его из-

начальной сущности – вот приближение к совершен-

ству. Физически встать с четверенек – это эволюция

биологическая, морально встать с четверенек – это

эволюция нравственная, к сожалению, не всегда со-

единяющаяся с биологической. Идея сверхчеловека,

воспетая Ницше, трагически карикатурно материали-

зовалась в гитлеровцах, сжигающих бессмертные кни-

ги и браво позирующих перед фотоаппаратами на фо-

не трупов. Маршируя с засученными рукавами по пы-

лающей Европе, они даже не замечали, что марширу-

ют на четвереньках. Творец «Заратустры», будь он

жив, ужаснулся бы такому уродливому воплощению

своей мечты о преодолении человеческих слабостей.

В человеческие слабости не раз зачислялись заповедь

«Не убий!», совесть, доброта, честность, а в ранг силы

были возведены жестокость, слепое повиновение прика-

зам, доносительство. Преодоление так называемых

слабостей переходило в преодоление человеком че-

ловеческого. Для психологии особей, зараженных му-

чительным комплексом неполноценности, возмож-

ность индивидуального или коллективного шовини-

стического самовозвышения заманчива: она дает ощу-

щение мнимого, но все-таки приятного чувства вели-

чия. Если ты сверхчеловек, то есть выше, чем просто

человек, то и дави всех остальных, шагай по их те-

лам и не обременяй себя такой старомодной челове-

ческой слабостью, как муки совести. Если генезис

термина «сверхчеловек» более или менее исторически

можно проследить, то откуда же возник отвратитель-

ный термин «сверхдержава», ибо сам этот термин

как бы ставит эти две страны, два народа над всеми

другими странами, всеми другими народами? Я знаю

наш народ, хорошо знаю американский народ и могу

твердо сказать, что линия «от сверхчеловека до сверх-

державы» морально неприемлема ни для нашего на-

рода, ни для американского. Агрессивная вседозво-

ленность может быть лишь законом поведения от-

дельных выродков, но ни в коем случае не может

стать выражением нравственности какого-либо народа

в целом. Разве было у американского и совет-

ского народов, сражавшихся с оружием в руках про-

тив материализованной теории «сверхчеловека»,

стремление затем трансформировать эту теорию

в государственном масштабе, объявив себя сверхдер-

жавами? Такого стремления не было ни у советского,

ии у американского народов. И все же у термина

«сверхдержава» есть автор. Этот автор – атомная

бомба. Великое открытие расщепления атома, кото-

рое могло бы стать и еще может стать источником

благоденствия народов при условиях взаимодоверия,

привело к тому, что в атмосфере взаимонедоверия оно

стало источником страха за будущее. Трагический па-

радокс заключается в том, что обе великие страны,

ВОДЯ работу по созданию атомной бомбы ради общей

РОбеды над фашизмом, после победы оказались со

СВОИМИ бомбами по разные стороны железного зана-

веси. АтОМНаЯ бомба, сброшенная на Хиросиму, уби-

ла 71 тысячу человек. До сих пор эта бомба продол-

жает убивать ни в чем не повинных людей лучевой

болезнью. По, помимо охваченных статистикой жертв,

скольких людей эта бомба убила морально – она

лишила многие народы взаимодоверия. Будь на то

моя воля, я бы посылал каждого достигшего совер-

шеннолетня гражданина Земли в хиросимский му-

зей. Учить миру надо памятью об ужасах войны.

А если эта память слабеет, небесполезно вспомнить

слова квакера Томаса Пейна одного из первых борцов

за американскую демократию: «Когда опыт прошлого

нам не помогает, мы должны вновь обращаться за

знаниями к первопричинам и рассуждать так, как

будто мы – первые мыслящие люди». В книге отзы-

вов хиросимского музея много записей, сделанных

американцами. Чаще повторяется: «Никогда боль-

ше!» Но реальность такова, что, по подсчетам Сток-

гольмского международного института по изучению

проблемы мира, мировой запас ядерного оружия всех

Категорий епц– в 1973 году составлял около 50 тыс.

мегатонн, т, е< приблизительно в 2,5 миллиона раз

больше мощности бомбы, сброшенной на Хиросиму!

Где го недавно я читал, что запасы ядерного ору-

жия таковы, что можно каждого человека на Земле

уничтожить 150 раз. Если даже в этой цифре есть пре-

увеличение, это мало радует. Что же произойдет с на-

ми всеми, если историей движут те самые драматурги-

ческие законы, когда, согласно Чехову, ружье, висящее

на стене в первом акте, должно выстрелить хотя бы в

третьем? Ядерная «сверхдержавность» СССР и США

может оказаться временной. Взрывы атомных испы-

таний доносятся и из других стран. На кого-то, мо-

жет быть, слишком раздражающе влияет чья-то

атомная «сверхдержавность» – им самим хочется вы-

биться в сверхдержавы любой ценой. Проклятое

стремление к превосходству над другими людьми,

которое подменяет стремление к собственному нрав-

ственному совершенству! Но нет, никакая военная

мощь не может помочь стать человеку сверхчелове-

ком, а державе – сверхдержавой. Нет сверхдержавы

выше человека. Сверхдержава – это сам человек.

Уничтожение войны не может быть делом только так

называемых сверхдержав. Уничтожение войны дол-

жно быть делом единственной сверхдержавы – само-

го человека. И если человек осознает свою духовную

силу, то тогда, может быть, и сбудется пророчество

Эдисона: «Наступит день, когда наука породит ма-

шину, как силу, столь страшную, столь беспредельно

ужасающую, что даже человек – воинствующее су-

щество, обрушивающее мучения и смерть на других,

с риском принять это мучение самому, – содрогнет-

ся от страха и навсегда откажется от войны».

ВОЙНА – ЭТО АНТИКУЛЬТУРА

Впечатления участника Парижского форума мира

1

Париж – перекресток культуры человечества. Так

исторически сложилось, что мысли французских воль-

нодумцев пересекли океан под шляпами с просолен-

ными Атлантикой перьями, контрабандно завезли

через невольничьи рынки Нового Орлеана в Америку

дрожжи будущей революции. Не эти ли самые дрож-

жи были сокрыты под душистым нюхательным таба-

ком Вольтера, и не на их ли крупицах, вроде бы по

рассеянности роняемых на паркеты петербургских

салонов, забражживала декабристская жженка?

Франции повезло, что она не успела привыкнуть

быть империей, и поэтому потеря молниеносных на-

полеоновских завоеваний не была для нее столь бо-

лезненной, как для Британской империи, которой все

доставалось гораздо медленнее, натужней. Но отда-

I,, впрочем, присвоенные впоследствии территории

И фрянции не было приятно. Франция постепенно

и | I 1.1 остатки былых колоний, напоминающие если

н< .» мировом господстве, то хотя бы о его попытке.

Им I нам, Алжир. Президент Сенегала Леопольд Се-

ли р Сенгор, наверно, благодарный Франции за куль-

руру, которую она ему подарила, на прекрасном

французском пишет стихи, утверждающие отнюдь не

наполеоновские идеи, а идею негритюда. Гоген, по-

павший на Таити, оказался не экспортером, а им-

портером красоты.

Если поражение имперских претензий спасает на-

цию, хотя и унижает слишком чувствительное наци-

ональное самолюбие, то есть поражения, которые

унизительны без всякой одновременной спасительно-

сти. Такими были поражения двух французских ре-

волюций, переваренных вместе с древками их знамен

всепожирающим чревом буржуазии, а затем практи-

ческая сдача страны, без всякого Роландова рога,

зовущего к борьбе, голубоглазым зигфридам с за-

катанными рукавами. Французское Сопротивление

было моральным искуплением этой сдачи. Не слу-

чайно в Сопротивлении воскресла французская граж-

данская поэзия...

За послевоенной порой с ее духовной и экономи-

ческой мерцательной аритмией последовал спазм

мая 1968 года с его полуопереточными баррикадами.

По господа бонасье излишне поспешили испугаться

за витрины своих магазинов. Тени Кон-Бендита и

его соратников растворились в плазме ежедневно-

сти, как бледные копии трагических теней Робеспье-

ра, Дсмулена, Дантона, чьи имена сейчас стали

названиями улиц, где мирно торгуют устрицами и ар-

тишоками. Многие знаменитые поэты поумирали, по-

эзию почти никто не читает. Брижит Бардо постаре-

ла, обзавелась собственной коммерцией, и скульптур-

ные изображения символа Франции Марианны лепят

уже не с нее, а с певицы Мирей Матье, в облегчен-

ном варианте заменившей великую Эдит Пиаф.

После левого мая Францию сильно качнуло впра-

во, но мощная собранность рабочего класса выров-

няла ситуацию, и французские ажаны отдают чест*

членам ЦК Компартии Франции, когда те проезжа-

ют мимо... На улицах Парижа сегодня спокойно, ес-

ли не считать оглушительного бибиканья пролетаю-

щей время от времени по Елисейским полям четырех-

пятитысячной орды мотоциклистов, требующих за-

жженными фарами и клаксонами понижения обяза-

тельной страховки для мотоциклов. Полицейские с га-

зовыми ружьями на всякий случай настороже, но

предпочитают не лезть на глаза, покуривая «Голу-

аз» за кустиками Гранд-пале. В разных залах Гранд-

пале одновременно проходят выставка Пикассо, осен-

ний салон, выставка испанской живописи XVIII века,

неделя кино ГДР и демонстрация сокровищ Крем-

ля. Около шапки Мономаха можно увидеть и моло-

дую американскую пару в застиранных до еле голу-

боватой белизны джинсах, и чей-нибудь драный рюкзак

с торчащими из него алюминиевыми раскладуш-

ками, и величавого арабского шейха с многочислен-

ной свитой чад и домочадцев, и тщательно выутю-

женных японцев, со скорбными вздохами сдавших в

гардероб гирлянды фотоаппаратов, и какого-нибудь

современного парижского Кренкебиля, от которого

пахнет молодым «божоле» и луком.

В Париже 800 художественных галерей, 70 ты-

сяч художников со всего света. Париж остается кра-

сив и необыкновенно разнообразен, притягивая к

себе, как вечный магнит искусства. Но среди мно-

жества событий культурной жизни Парижа от 12 до

16 ноября сего года случилось одно, не включенное

в программы развлечений и по странной невнима-

тельности почти не замеченное парижской прессой.

Между тем это культурное событие, возможно, бы-

ло самым важным в эти дни в Париже, ибо на нем

обсуждался вопрос: а что будет с миром, если его

не будет?

Я говорю о форуме мира, проходившем под эги-

дой ЮНЕСКО, за которым сквозь окна наблюдала

каменная гигантская женщина Генри Мура, словно

обеспокоенная за судьбы миллионов своих детей, мать

всего человечества. Да, так может случиться, что не

будет ни этих восьмисот галерей, ни этих семидесяти

тысяч художников, ни Пикассо, ни шапки Мономаха,

так может случиться, что все накопления культуры

за столькие века исчезнут и не будет никого и ни-

чего...

Но, прежде чем рассказать о самом форуме, все-

10 лишь один эпизод, происшедший на моих глазах

во время перерыва между заседаниями, недалеко от

вдания ЮНЕСКО.

2

Седобородый человек с избыточным телом, никак

не поддающимся попытке застегнуть пиджак хотя бы

на одну пуговицу, еле втиснулся в битком набитое

кафе. У этого человека было знаменитое лицо, судя

но радостным, хотя и тактичным улыбкам уз-

навания, благодаря которым как бы само собой ос-

вободи.юп, место на липком ложнокожаном диване

в углу, куда и сел вошедший. Известность собствен-

ного лица его явно не интересовала. Он заказал ва-

лсисианекую «паеллу», бутылку минеральной воды

«перрье» и, вытащив из разбухших карманов испи-

санные по-английски листочки, стал трудиться над

ними, сжимая в толстых рыжеволосых пальцах по-

луторафранковую пластмассовую авторучку. Его го-

лубые глаза не по возрасту блестели. Но это был не

блеск молодой, неожиданно возродившейся беспеч-

ности, а тревожный блеск озабоченности важным де-

лом. Если бы кто-нибудь заглянул в эти листочки,

то увидел бы в них, скажем, следующее: «Предрас-

судки могут долго жить среди взрослых, но среди де-

тей они еще, к счастью, не существуют. Безусловно,

у нас огромная задача – спасти детей. Если каж-

дый год, начиная с нынешнего, не будет Годом ребен-

ка, то первый Год ребенка явится лишь бессмыслен-

ным жестом, оскорблением, пощечиной по лицу на-

нки меры в возможность выжить».

Седобородый человек тяжело вздохнул, перечи-

тан »ту фразу, подумал и дописал, по-школьному

морща профессорский лоб: «Позвольте мне вспом-

нить реакцию одного американского бизнесмена, ко-

торый сказал мне: «Когда генерал говорит, что у нас

есть способность разрушить мир десять раз, в то вре-

мя как, по его оценке, русские могут разрушить мир

только шесть или семь раз, и когда это воспринима-

ют как преимущество, то, как бизнесмен, я могу ска-

зать, что это – сумасшествие...»

Седобородый человек хотел продолжить фразу,

но не тут-то было. Известность его все-таки подве-

ла, хотя обычно парижан не удивит и Симона Синь-

оре, наворачивающая на вилку спагетти, и даже

Жискар д'Эстен, садясь за руль своего автомобиля

и направляясь в ресторан, может быть относитель-

но спокоен, что в священный час поглощения устриц

и запивания их ледяным «шабли» ему никто не по-

пытается всучить петицию, клеймящую повышение

налогов. Но и в Париже, как и везде, все-таки есть

люди, у которых известность чьего-то лица пробуж-

дает скользкий комплекс приставания. Двое подо-

шли к столу седобородого человека, сияя от бессмыс-

ленного восторга и, так сказать, причастности.

– Я вас узнал, вы – Питер Устинов! Мы – ва-

ши поклонники! – заорал один из них. – Вы же ги-

гант! – и полез обниматься, погружая галстук в толь-

ко что принесенную, дымящуюся «паеллу». Второй

ринулся к официанту и приволок его вместе с под-

носом, где причудливо выстроились бутылка конья-

ка «Наполеон», белое и красное вино, несколько же-

стяных банок с пивом. Агрессивность гостеприимства

была устрашающей.

– Простите, – тихо сказал знаменитый драма-

тург и актер, родившийся в Англии, чья мать из ро-

да Бенуа, а отец – из Саратова, – я не могу сей-

час пить. Через полчаса я буду говорить на форуме

мира в ЮНЕСКО.

– Какой еще к черту форум мира, когда тут та-

кой выпивон! – гордо показал на поднос один из

поклонников. – Брось ты ломаться, Питер. Ты, ко-

нечно, гигант, но нельзя же отрываться от простого

народа...

– Простите, а вы кем работаете? Что-то вы не

похожи на слесаря или крестьянина, – спросил Ус-

тинов, пряча листочки в карман и пытаясь встать,

насильно усаживаемый явно наглеющими руками.

– Мы оба дипломаты. Работаем, кстати, в

ЮНЕСКО, но по сравнению с вами, как вы, навер-

ное, думаете, мы ничто, – переходя от подхалимст-

ва к хамству, сказал один из поклонников, и зрач-

ки его сузились от пьяной злобы.

– А жаль, что вы дипломаты, – сказал Устинов

и, стряхнув цепляющиеся руки, пошел к двери, до-

бавив напоследок: – Если судьба мира будет в ру-

ках таких дипломатов, как вы, дело плохо...

3

Дипломаты, к сожалению, бывают иногда и та-

кими, как вышеописанные. Но эти двое – еще не

худшие. Есть дипломаты-ингриганы, дипломаты-заго-

ворщики, дипломаты-сеятели раздора между народа-

ми, дипломаты-взяточники, дипломаты-кариатиды ти-

раний, дипломаты-шпионы и даже убийцы. Сколько

крови было пролито в мире благодаря дипломати-

ческой намеренной дезинформации, когда посылались

шифровки, отражающие не саму реальность, а лишь

то, что желательно было слышать тем, кто их чита-

ет. Дипломатическая дезинформация не менее, а ча-

сто и более опасна для человечества, чем дезинфор-

мация прессы.

На форуме мира 90-летний лауреат Нобелевской

премии Ноэль-Бейкер, который еще в 1912 году (!)

был президентом Кембриджского общества, ныне

весь сгорбленный под тяжестью информации и дез-

информации, подняв свой воззывающий сухонький

перст, вспомнил те годы, когда он был послан в Рос-

сию с миссией Нансена. Тогда молодое Советское

правительство обратилось к английскому с просьбой

О помощи в ремонте наших морских портов и желез-

ных дорог. Чем же на это ответила английская дип-

ломатия? Заговором Локкарта, политической и эко-

номической блокадой, высадкой английских «томми»

в Архангельске. Именно из дипломатических пенко-

вых трубок с пятнышками слоновой кости исходил

дополнительный дым, раздувавший пожар граждан-

скоп ПОМПЫ.

Только если дипломаты понимают свою профес-

сию не как узкогосударственный «службизнес», а как

зашпIу интересов своего народа (но только не за

счет других народов), тогда эти дипломаты могут

быть действительно добрыми ангелами мира. Но да-

же ангелу трудно быть богом. Особенно, если анге-

лу шлют секретные инструкции – иногда самые иди-

отские, – которые ангел обязан выполнять, потому

что он – на службе.

На форуме мира в разных речах звучала одна

п та же идея: народы мира не могут надеяться на то,

что проблема предотвращения войны будет реше-

на лишь дипломатическими средствами. Говорилось

о необходимости повышения роли внеправительствен-

ных международных комитетов доброй воли, о при-

дании конкретных организационных форм общест-

венному мнению. Конечно, это не простой вопрос: кто

будет представлять общественное мнение. В любую,

даже самую антибюрократически задуманную орга-

низацию могут проникнуть бюрократы, а на заседа-

ниях некоторых пацифистских комитетов, говорят, де-

ло порой доходит чуть ли не до драки.

Однако этот форум своей разнообразной пред-

ставительностью и взаимоуважительным тоном про-

будил надежду. Среди шестидесяти участников мож-

но было увидеть и Габриэля Гарсиа Маркеса, бла-

годаря книгам которого сотни тысяч неграмотных

людей в Латинской Америке научились читать, и ла-

уреата Нобелевской и Ленинской премий мира ир-

ландца Шона Макбрайда, на лице которого до сих

пор, казалось, лежит тень решеток тех британских

тюрем, где он сидел, и гречанку Елену Влахос, ко-

торая возглавляла газету, боровшуюся против «чер-

ных полковников», и полуалжирку-полуфранцуженку

Жизель Халими, которую когда-то пытали в Алжире

французские парашютисты, и бывшего председателя

Национального собрания Франции Эдгара Фора, и

украинского прозаика Олеся Гончара, ушедшего ког-

да-то на фронт вместе с харьковскими студентами,

из которых почти никто не вернулся, и члена редкол-

легии «Правды» Юрия Жукова, озабоченных одной

и той же проблемой – угрозой ядерной катастрофы.

Был один и особо живописный гость – восьми-

десятилетний бодренький японец Риочи Сасакава,

президент сразу двадцати пяти различных компаний

и фондов, прибывший в окружении целой команды

экспертов, переводчиков, ассистентов, секретарш и,

говорят, даже массажисток, а также телевизионной

группы, снимавшей каждое движение его губ, когда

они раскрывались. Список его презндентств вызывал

невольную улыбку, потому что господин Сасакава

одновременно являлся президентом и всемирной фе-

дерации каратэ, и ассоциации японских ветеранов-ин-

валидов. Не без юмора господин Сасакава заметил,

что он борется за мир, представляя бывших военных

преступников, щедро одарил всех участников хала-

тами каратистов с написанными на них призывами

к миру, от имени японской судостроительной компа-

нии нручил генеральному директору ЮНЕСКО чек

на миллион долларов для учреждения премий бор-

цам за мир, а также преподнес рояль «Стейнвей»

для концертного зала ЮНЕСКО. Словом, господин

Сасакава был в постоянном оживлении. Но его специ-

фический стиль борьбы за мир являлся исключением

па этом форуме, носившем характер делового, хотя

и взволнованного симпозиума.

Все говорили, что если общественное мнение бу-

дет оставаться только мнением, а не действием, то

все действия останутся только за теми, в чьих руках

оружие. А иногда оружие стреляет и само по себе.

Приводился пример, когда в результате ошибки ЭВМ

на несколько минут возникла ложная тревога, кото-

рая могла привести к нажатию кнопок. Макбрайд

внес предложение созвать всечеловеческий референ-

дум о полном запрещении производства и использо-

вания ядерного оружия. Он обратился к Между-

народному Красному Кресту с призывом объявить

атомное оружие нелегальным, как это было с отрав-

ляющими веществами. Некоторые делегаты шли

еще дальше, предлагая запретить все виды оружия,

включая даже охотничье и игрушечное, исподволь

приучающее детей к тому, что война – это инте-

ресно.

Утопия? Но кто-то сказал на этом форуме: «От-

сутствие утопий – это не что иное, как варварство».

Приведенная на форуме цифра, свидетельствующая,

что ' с 1946 года великие державы, по подсчетам

ЮНЕСКО, 6 тысяч раз садились за стол перегово-

ров по проблемам разоружения, но до сих пор не за-

прещено полностью ни одно из средств ведения вои-

ны, – это было, конечно, невесело. Однако это не

отменяет необходимость дальнейших переговоров,

а даже, напротив, ее подчеркивает, ибо проблему на-

висшей угрозы войны преступно разрешать самой

войной. Были и другие малоутешительные, даже

страшноватые цифры: «Сейчас в мире достаточно

оружия, чтобы убивать сотни миллиардов людей,

в то время как в мире живет всего-навсего около че-

тырех миллиардов» (профессор Гронингенского уни-

верситета Берт Роллинг). «Затраты на вооружение

равняются 410 миллиардам долларов в год... Цена

военного самолета, даже устаревшего, такова, что на

эти деньги можно было бы кормить тысячу детей

в течение года. На деньги, которые стоит современный

авианосец, можно было бы содержать тысячу школ...

1500 миллионов детей живут в условиях загрязне-

ния окружающей среды, инфекций, недоедания, а то

и просто в голоде...» (профессор Мехротра, Индия).

«Полмиллиона ученых в мире работают в разных

странах над усовершенствованием оружия... 70 про-

центов всех средств, уходящих на научные цели, идет

на военные исследования... В мире сейчас 25 милли-

онов человек под ружьем, и на эти 25 миллионов

уходят более 55 процентов всего мирового сырья»

(Мацааммел Хак, Бангладеш). «Исследование пока-

зало, что 90 процентов материнского молока в ФРГ

недоброкачественно от влияния химических субстан-

ций... Каждый человек в мире сейчас подвержен

влиянию 63 тысяч разных химических субстан-

ций...» (профессор Кох, ФРГ). Но, пожалуй, самая

впечатляющая цифра приведена в заключительном

коммюнике форума: «Стоимость производства ору-

жия равняется одному миллиону долларов в минуту».

Ноэль-Бейкер предупреждал о военной истерии,

искусственно нагнетаемой западной прессой: «Сред-

ства информации создали общую иллюзию в запад-

ных странах, а особенно в Великобритании и США,

о таком количестве войск СССР, что они могут опро-

кинуть силы НАТО прежде, чем те успеют использо-

вать ядерное оружие, и что массы русских варваров

хлынут через Европу, играя с нашими войсками, как

шторм с корабликом...» Доктор Мехротра грустно за-

метил: «Люди выглядят волнующимися от страха:

страха одной страны перед другой, страха одной ра-

сы перед другой, страха одной личности перед дру-

гой. Комплекс страха построен настолько прочно,

что многие из нас стараются защититься от вообра-

жаемых последствий, придуманных нами же»,

Проблему гонки вооружений участники форума

рассматривали в тесной связи с бедственным поло-

жением 300 миллионов безработных в мире, с проб-

лемами эксплуатации и попрания прав человека. Ге-

неральный директор ЮНЕСКО сенегалец Амаду Мах-

тар М'Боу справедливо заключил: «Не может быть

мира при отсутствии желания создать мир равенст-

на... Не может быть мира для людей, лишенных сво-

их прав и свобод, если одни нации подавляются дру-

гими нациями или являются жертвами всеобщей бед-

ности...»

Форум ЮНЕСКО в Париже и солидарность его

участников при подписании заключительного коммю-

нике, черновой набросок которого был сделан Пите-

ром Устиновым, стал победой дипломатии общест-

венного мнения. Не политика должна определять

общественное мнение, а общественное мнение – поли-

тику. Л политики выше, чем взаимопонимание наро-

дов, их мир и процветание, нет и не может быть.

4

Войну, к сожалению, пока еще не удавалось от-

менить резолюцией ЮНЕСКО или даже Организа-

ции Объединенных Наций. Солдатские сапоги и тан-

ки столько раз шли на войну по белоснежной доро-

ге из беспомощно опавших лепестков множества

резолюций, мирных договоров, пацифистских воззва-

ний. Войну может отменить не резолюция, а эволю-

ция. Я подразумеваю такое изменение психологии лю-

дей, когда не только сама война, но даже и мысль

о ней станет невозможна. Но что предопределяет пси-

хологию? Условия человеческого существования. На-

до прежде всего изменить их, чтобы отменить воз-

можность войны. Как?

В истории опасна грубая хирургия грязным са-

пожным ножом. Но и пацифистские пассивные за-

клинания бессмысленны, как попытка вылечить боль-

ного, намазывая йодом ножки кровати, на которой

он лежит. От множества неудачных попыток грубой

хирургии и заклинаний у человечества выработалась

одна из его самых разрушительных привычек – при-

вычка к войне как к неизбежному злу. Большая часть

человечества все еще живет под гнетом эксплуата-

ции. Это не только эксплуатация труда, но и эксплу-

атация духовная, включающая в себя социально-по-

литические обманы, подмену свободы ее иллюзиями,

подмену настоящей культуры ее эрзацами. Жизнь

рядового эксплуатируемого человека проходит в бес-

престанной борьбе с агрессией этой эксплуатации,

с агрессией существующего или угрожающего безде-

нежья, с агрессией голода, болезней и, наконец,

с еще непобедимой пока агрессией смерти.

Поэтому многие люди, придавленные столькими

навалившимися на них с рождения большими и ма-

ленькими агрессиями, привыкают к существованию

агрессии гигантского масштаба – к войне.

В последнее время в разных странах наблюдает-

ся печально-иронический бум производства и прода-

жи разного рода усовершенствованных дверных зам-

ков, систем сигнализации и других средств защиты

от квартирных краж. Но усовершенствование замков

ведет лишь к усовершенствованию мастерства воров.

Нечто подобное происходит и с проблемой вооруже-

ния. Военное производство похоже на одновременное

изготовление теми же самыми руками и дверных

замков, и отмычек к ним.

Привычка к войне для некоторых людей перехо-

дит в привычку весьма выгодную. Не гитлеры делают

круппов, а круппы – гитлеров. Самым отвратитель-

ным в военном производстве является то, что в него

втянуты огромные трудящиеся массы, и работа на

войну дает им хлеб, хотя этот хлеб потенциально за-

мешен на их собственной крови. Такова лицемерная

логика производства вооружения.

Искусно насаждаемая привычка к войне приносит

не только материальные, но и политические выгоды

лицемерному меньшинству. Многие политиканы удер-

живаются у власти лишь благодаря запугиванию наро-

дов страхом войны или просто войной. Царское пра-

вительство в России к 1914 году находилось в состоя-