Текст книги "Слуги света, воины тьмы"

Автор книги: Эрик Ниланд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 44 страниц)

74
Последний разрез

Лимузин врезался во что-то размером со слона. Но при той скорости, с какой Роберт вел машину, Фиона заметила только темный силуэт и пару крыльев – слишком больших для какой-либо реально существующей птицы.

От удара девочку качнуло вперед, но пристяжной ремень удержал ее.

Машина перевернулась вверх колесами и взлетела в воздух. Возникло странное чувство движения и невесомости. Лимузин ударился носом об асфальт.

Металл сложился «гармошкой», послышался лязг. Во все стороны полетели искры. Подушки безопасности наполнились воздухом и обхватили Фиону.

Стало совсем темно. У нее звенело в ушах. Она не могла пошевелиться.

Но потом чувства вернулись к ней, и она поняла, что лежит на спине.

Роберт освободил ее от подушек и помог встать. Он посмотрел ей в глаза и заговорил с ней, но Фиона не поняла ни слова. Роберт вытер кровь с ее разбитой губы.

– Ты в порядке? – повторил он.

– Да, – еле слышно отозвалась Фиона. – Кажется.

Рядом с ней на асфальте лежало то, что осталось от лимузина дяди Генри. Сверкающий бампер помялся, буквально приклеился к капоту. Части мотора и трансмиссии валялись по всей улице. Вся Мидуэй-авеню представляла собой нечто вроде театра военных действий. Повсюду кучи битого стекла, горящие дома.

Фиона увидела Элиота, лежащего в водосточной канаве. Он пытался встать на колени.

– Элиот!

Фиона неуверенно шагнула к нему, но остановилась.

Посередине проезжей части поднялась огромная тень. Фиона моргнула. Нет, это был мужчина в черном. Он сумел опереться на одно колено, и этого хватило, чтобы она поняла: перед ней великан, ростом выше крыши «Розового кролика»… и вдобавок с крыльями.

Великан обернулся и посмотрел на Фиону глазами, полыхающими синим пламенем. Он расправил крылья и закричал. В этом крике звучали голоса сотен людей, умоляющих о пощаде.

У Фионы возникло такое чувство, будто кровь вытекает из ее тела. Она-то думала, что больше никогда не испугается – после всего, что ей довелось пережить за последние несколько дней.

Но она ошибалась. Этот монстр напугал ее. Еще никогда в жизни ей не было так страшно.

– Стой здесь, – сказал ей Роберт. – Я должен прикончить его, пока он не поднялся на ноги.

Он сжал кулак, и его медный кастет завибрировал от прилива энергии.

Роберт бросился к пытавшемуся подняться чудовищу и изо всех сил ударил его кулаком в живот. Удар получился настолько мощным, что крылатый гигант взлетел в воздух и шмякнулся навзничь.

Роберт пробежал вперед и приготовился нанести удар по голове великана.

Но крылатый монстр схватил его за руку и, применив прием дзюдо, подбросил вверх – так, словно человек был не тяжелее тряпичной куклы.

Роберт пролетел мимо «Розового кролика» и ударился о фонарный столб. Он лежал на тротуаре совершенно неподвижно.

Фиона бросилась к нему. Он мог повредить позвоночник.

Монстр развернулся к ней.

– Что, даже Новогодняя долина тебя не удержала? Восхитительно. Что ж, устроим настоящее испытание.

Фиона замерла на месте. Что-то знакомое почудилось ей в этих горящих синим огнем глазах. Это был не просто монстр – а один из ее родственничков.

Но сейчас это не имело значения. Фиона сосредоточилась на одной мысли: спасти Роберта и Элиота. Значит, надо сразиться с этим гадом.

Ее кровь вскипела, последние остатки страха пропали.

– Хватит испытаний. – Она изо всех сил растянула руками резинку. – Теперь все по-настоящему.

Сердце Фионы колотилось с такой силой, что девочка боялась, как бы оно не разорвалось. Она не стала дожидаться атаки чудовища, а со всех ног бросилась к нему, держа перед собой туго натянутую резинку.

Монстр, похоже, удивился, но потом стало ясно, что происходящее его забавляет. Великан двумя гигантскими шагами сократил расстояние между ним и Фионой.

Вперед метнулось крыло – намного быстрее, чем ожидала Фиона. На краю крыла росли шипы.

Фиона повернула резинку перпендикулярно крылу, предоставив инерции сделать все остальное.

Резинка не подвела. Кончик крыла шмякнулся на асфальт, в воздух взлетели перья, Фиона почувствовала запах крови с привкусом меди.

И ощутила возбуждение. Кровь не испугала ее, не вызвала отвращения – нет, ей захотелось еще больше крови.

Фиона встала в боевую позицию в ожидании новой атаки.

Но чудовище могло драться не только крыльями. И бой только начался.

Как бы то ни было, крылатый великан взвыл от боли.

Что-то промелькнуло перед лицом Фионы. Это был кулак, врезавшийся в ее грудь с мощью бульдозера.

В глазах у Фионы потемнело. Она взлетела в воздух, ударилась об асфальт головой, заскользила по осколкам стекла и остановилась, ударившись о бампер микроавтобуса «фольксваген».

Но в отличие от момента аварии лимузина Фиона не потеряла сознания и ориентации в пространстве. Она всем телом почувствовала прикосновение каждого камешка на асфальте, каждого осколка. И уж конечно, в полной мере ощутила удар о бампер автобуса.

По идее, у нее не должно было остаться ни одной целой кости. Но она ощутила только, что ее сердце забилось чаще, а кровь стала еще горячее. Ее гнев словно наполнил каждую клетку организма.

Фиона встала.

Краешком глаза она успела заметить дырки на серых спортивных брюках, но под дырками – ни царапины.

Но бой был еще далек от завершения. Она снова бросилась к крылатому чудовищу. Великан оскалился и захохотал. Это разозлило Фиону еще сильнее.

Монстр поднял вверх оба крыла и в упор уставился на Фиону горящими глазами.

– Чувствуешь, как сильна твоя кровь? Ты – одна из нас. Ты рождена, чтобы сражаться, резать и убивать. Я могу драться с тобой, сколько ты пожелаешь, но ты можешь пойти со мной, и тогда я научу тебя кое-чему. Ты сможешь всегда чувствовать себя так, как сейчас.

Фиона остановилась.

Она никогда не ощущала себя такой сильной. И это было приятно. Больше никто никогда не станет ею командовать. Она будет хозяйкой своей судьбы.

Но тут она вспомнила, что такое ощущение ей уже случалось испытывать. И она опустила руки.

Когда она в первый раз съела несколько конфет из коробки в форме сердечка, это было так приятно. Такое удовольствие… и мгновенный прилив сил. Ей казалось, она способна на все.

Совсем как сейчас.

Но если она все время будет находиться в таком состоянии, то у нее не останется ни Роберта, ни Элиота, ни других родственников. Она примкнет к лжецам и убийцам, и вокруг будут только руины и трупы.

Элиот… Она совсем забыла о нем.

Она увидела, что брат, прихрамывая, идет вдоль улицы. Не бежит от крылатого великана, а направляется к своей скрипке, валяющейся на обочине.

Фиона отступила к тротуару. Чудовище следило за ней, но не двигалось.

– Ну что, детка? – прошипело оно. – Тебе ни за что меня не одолеть.

Фиона продолжала отходить назад, не отрывая взгляда от лица великана. Наконец она поравнялась с братом и обняла его за талию, чтобы поддержать.

– Спасибо, – прошептал Элиот.

Вместе они сделали несколько последних шагов к тому месту, где лежала скрипка.

– Может быть, я и не смогу тебя одолеть, – сказала Фиона, – но мы сумеем.

Крылатый гигант уставился на них и покачал головой.

– Будь по-вашему.

Он ударил крыльями раз, другой, третий, и воздух вокруг него завертелся смерчем. Воронка втягивала в себя бумагу, осколки стекла, дымящуюся золу. Крыши ближайших магазинов превратились в кучи обломков. Эти обломки тут же воспламенились. Казалось, запылал сам воздух.

Барабанные перепонки Фионы щелкнули. Смерч налетел на нее и потянул к вертящейся воронке.

Элиот поднес смычок к струнам и извлек долгую скрипучую ноту.

Ветер немного стих, и Фиона смогла выпрямиться. Великан взревел и, хлопнув крыльями, нацелил поток воздуха прямо на Элиота и Фиону. Ураган пламени налетел на них.

Элиот закрыл лицо рукой со смычком, чтобы уберечься от осколков стекла.

Фиона попыталась заслонить собой брата, но ветер отталкивал ее назад. Чтобы удержаться на ногах, ей приходилось наклоняться вперед, но даже этого было недостаточно.

Ветер бешено свистел у нее над головой, он становился все жарче, он принес с собой хохот чудовища.

Фиона легла на асфальт и стала шарить вокруг себя руками – за что бы ухватиться. Ее запросто могло унести прочь ветром такой силы.

Как ни странно, возле самой земли воздух оставался почти неподвижным, но настолько разреженным, что дышать было тяжело.

Она должна что-то сделать, но злость, поддерживавшая ее прежде, пошла на убыль.

Фиона задыхалась. Ее легкие пылали. Она не могла связно мыслить.

Неужели все так и закончится? Она попыталась поднять голову. В воздухе бушевал торнадо огня и пыли. Позади Фионы Элиот обеими руками ухватился за столбик почтового ящика. Если бы только она могла добраться до брата… Си всегда говорила, что вместе они сильнее.

Голова Фионы упала на грудь. Силы покидали ее. Но ветер внезапно стих.

Трудно дыша, Фиона приподнялась и встала на колени. Тяжелая нога коснулась ее спины и прижала к асфальту.

– Не трепыхайся, – прошептал крылатый великан, наклонился и провел когтями по запястью Фионы.

Фиона замерла. Она думала, что когти разорвут ее руку.

Но когти сомкнулись вокруг лиловой резинки и сорвали ее с запястья Фионы.

Великан схватил ее за ноги и поволок по улице к Элиоту.

Он пнул ногой скрипку, присел на корточки и провел когтем по струнам. Они с жалобным стоном порвались.

Элиот, на счастье, еще дышал, но был холоден как лед. Великан схватил его и забросил на плечо.

Затем он отпустил Фиону, но тут же рывком поднял на ноги. Она едва смогла сохранить равновесие.

Ей суждено было испытать шок. Перед ней стоял не могучий крылатый великан, а человек высокого роста, с обнаженной грудью, в мантии из птичьих перьев. Вокруг его шеи обвивался кожаный шнурок, на котором гипнотически мерцал сапфир размером с кулак Фионы.

Он дернул руку девочки вверх и завернул за спину. Затем он толкнул ее вперед.

– Игры закончились. Пора домой, – процедил он сквозь зубы.

Он пошел, подталкивая Фиону к Всемирному дворцу пиццы – вернее, к тому, что от него осталось. Две полуобрушившиеся стены еще стояли – обугленные, изуродованные взрывом. Остальное представляло собой груду искореженных водопроводных труб, щепок, обломков кирпичей и кусков пластика. Пахло оливковым маслом и жареным чесноком.

Практически все дома на Мидуэй-авеню были либо разрушены до основания, либо горели, либо вот-вот должны были рухнуть.

Вдалеке послышался вой пожарной сирены.

Уцелел ли Дубовый дом? Живы ли бабушка и Си? Если загорится их дом – старинный, сухой, битком набитый книгами… ни один пожарный на свете не сумеет справиться с огнем.

Фиона попыталась вырваться, но мужчина в мантии из птичьих перьев еще сильнее вывернул ее руку. Сустав хрустнул.

Они остановились там, где была арка с подворотней. Кирпичные торцы домов частично уцелели. На них мелом было нарисовано множество непонятных знаков, сиявших жарким огнем – розовым, лимонно-желтым, неоново-голубым. Дуги и знаки горели также и на развороченном асфальте. Когда Фиона переступала через одну из линий, ее ногу свело судорогой.

Мужчина опустил Элиота на землю рядом с сестрой.

Элиот встал и помотал головой с таким видом, словно пытался очнуться от страшного сна.

Послышался звон металла, и мужчина в мантии из птичьих перьев трижды обернул Фиону и Элиота тяжелой цепью. Руку Фионы он так и не отпустил, она осталась заведенной за спину.

Элиот попытался освободиться, но это было невозможно.

Его тщетные попытки только раздражали Фиону. Элиот прикасался к ней, он – не нарочно, конечно, – ткнул ее локтем под ребра.

– Мы должны выбраться отсюда, – прошептал Элиот. – Эти знаки нарисовал Луи. Он сказал, что они – для переноса силы, но я думаю, что…

– Луи, – презрительно фыркнула Фиона. – Как будто он что-то понимает. И если ты еще не заметил, выбраться отсюда не так-то просто.

Элиот часто заморгал. Он наконец четко разглядел полуразрушенную арку и того, кто стоял перед ними.

– Вельзевул, – пробормотал он.

Как ни странно, в его голосе не было страха.

Это имя показалось Фионе знакомым. Она словно бы знала его всю жизнь, с рождения.

Девочка бесстрашно посмотрела в горящие синие глаза Вельзевула.

– Что ты теперь собираешься с нами сделать?

Он выхватил зазубренный обсидиановый кинжал. Сверкающее лезвие было длиной с руку Фионы от запястья до локтя.

– Теперь я рассеку смертную плоть, прилипшую к вашим душам. Тогда мы и увидим окончательно, из чего вы сделаны… Бессмертные вы или инферналы.

Фиона попробовала вырваться из пут, но ничего не вышло.

Похоже, ее попытка только обрадовала Вельзевула. Улыбаясь, он занес кинжал над головой, но неожиданно остановился. Посмотрел на Элиота, перевел взгляд на Фиону и, попеременно тыча в них пальцем, начал считалку:

– Ини, мини, мийни, мо…

Впервые в жизни Фиона не возражала против того, что брат находится рядом с ней, так близко.

Должен существовать какой-то способ обрести свободу. Попробовать, что ли, воспользоваться обвившими ее цепями, как режущим орудием? Нет. Даже если бы получилось, она могла случайно поранить себя или Элиота. Может, попытаться цепью рассечь цепь?

Однако Фионе никак не удавалось сосредоточиться. Новых идей в голову не приходило.

Свободной рукой она нашла руку брата и сжала ее.

– Все нормально, – прошептал он. – Мы справимся. Не знаю как, но справимся.

– Конечно, – шепнула в ответ Фиона. – Я знаю. Вместе, верно?

Палец Вельзевула указал на Фиону.

– Дам положено пропускать вперед, – объявил он, осклабившись.

Фиона выпрямилась во весь рост, вздернула подбородок. Ей так хотелось плюнуть Вельзевулу в физиономию, но неожиданно губы у нее пересохли.

Она затаила дыхание. Ей хотелось зажмуриться, но она заставила себя не делать этого.

Вдруг послышались какие-то звуки: хруст ломающихся костей, чавканье и свист рассекаемых мышц и сухожилий.

Фиона в ужасе ахнула, но ничего не почувствовала.

Вельзевул стоял перед ней с занесенным для удара обсидиановым кинжалом.

Но из груди демона торчал кончик другого клинка. Оружие пронзило его со спины – зазубренное, черное, как ночь.

Вельзевул наклонил голову и перестал улыбаться. По его груди расползался яд.

Кто-то ударил Вельзевула – кто-то, стоявший у него за спиной.

– Луи! – закричал Элиот.

Луи Пайпер, предполагаемый блудный отец близнецов, вышел из тени, отбрасываемой Вельзевулом.

– Предатель, – прошептал Вельзевул. На его губах выступила кровавая пена.

– Благодарю тебя, кузен, – ответил Луи. – Я принимаю это как самую высокую похвалу.

Фиона ничего не понимала. Луи был смертным, лишенным инфернальной силы, жалким бомжом, воровавшим из мусорных баков огрызки пиццы… Но тот, кто стоял теперь перед ней, выглядел совсем иначе. Чистый, хорошо одетый, крепко сложенный. И он только что спас ее и Элиота.

– Отец? – прошептала Фиона.

Луи перевел глаза на нее и Элиота. На долю секунды его взгляд смягчился, но тут же вновь стал суровым.

– Ах да, дети. Через мгновение я освобожу вас. Но сначала мне нужно сделать еще пару мелочей.

Вельзевул скрипнул зубами, сжал в руке обсидиановый кинжал, прижал его лезвие плашмя к кончику черного клинка и толкнул его назад.

– Это невозможно. – Луи широко раскрыл глаза.

– Думаешь, я не принял мер предосторожности? – усмехнулся Вельзевул.

Черные линии яда, расползшиеся по его груди и с виду напоминавшие карту автомобильных дорог, сжались в точку, и эта точка растаяла.

– Ты думаешь, что, когда Селия впервые явилась на совет, – продолжал Вельзевул, закидывая руку за спину и с чавкающим звуком вытаскивая кинжал, – я не стал искать противоядие от этого, печально знаменитого яда?

Луи впервые в жизни лишился дара речи.

Вельзевул посмотрел на черный клинок и презрительно отшвырнул его в сторону.

– Такие игрушки давно устарели, дорогой мой Луи. Им не место в мире, где к нашим услугам имеются биохимические лаборатории.

Он замахнулся, готовясь отвесить кузену пощечину тыльной стороной ладони.

Луи едва успел заслониться рукавом пальто, но толку от этого было мало. Удар получился такой силы, что он отлетел назад, бухнулся спиной об остатки кирпичной стены и, проделав в ней дыру, рухнул по другую сторону.

– Нет! – закричал Элиот.

Кровь Фионы снова жарко вскипела. Она просто обезумела от злости. Никто не имел права хоть пальцем тронуть ее отца – даже если она не питала к нему нежных чувств.

Одна рука у нее была свободна. Нужно как можно скорее найти что-то, чем она могла бы рассечь монстра.

– Я просто потрясен твоей сентиментальностью, – проговорил Вельзевул, глядя на затянутую поднявшейся пылью дыру в стене. – Ты слишком долго был человеком. Посмотрел бы ты сейчас на себя со стороны. Погоди немного – и я убью тебя. Ради твоего же блага. Потом ты меня поблагодаришь.

Вельзевул повернул голову к Фионе и Элиоту.

– Но сначала вернемся к более важным делам.

Дырка на его груди затянулась. Только крошечный шрам остался от смертельной раны.

В этом-то все и дело, Вельзевул не был смертным. Но возможно, Фиона тоже не была смертной. Элиот толкнул ее локтем.

Фиона, раздраженная тем, что брат выбрал такой момент, чтобы отвлекать ее, оторвала взгляд от клинка, занесенного Вельзевулом для удара, и глянула на Элиота.

Он на что-то смотрел… не на клинок Вельзевула, а на синий драгоценный камень у него на шее. Элиот снова ткнул сестру локтем в бок и кивком указал на сапфир.

Фиона посмотрела на камень. Трудно было отвести взгляд от этой прекрасной драгоценности. И тут Фиона догадалась, на что намекал Элиот.

Сапфир висел на кожаном шнурке.

Шнурок обвивался вокруг шеи Вельзевула.

Свободная рука Фионы взметнулась вверх, пальцы сжали кожаный шнурок.

Ей было суждено долго вспоминать улыбку Вельзевула. Такую очаровательную. Такую злобную. Он был так уверен в своем всемогуществе, в том, что они в его власти.

Но он ошибался.

Взгляд Фионы приобрел остроту, подобную лучу лазера. Режущая поверхность материализовалась в то самое мгновение, как только она прикоснулась к шнурку.

Изо всех сил Фиона рванула шнурок к себе.

Петля вокруг шеи Вельзевула превратилась в круглое лезвие гильотины. С невероятной легкостью шнурок рассек кожу, мышцы, кости… и взмыл в воздух.

Улыбка покинула губы демона. Еще долю мгновения он стоял перед Элиотом и Фионой, держа в руке клинок, предназначенный для того, чтобы убить их, а в следующий миг голова Вельзевула, Господина Всего Летающего, упала с его плеч.

75
Воссоединение семьи

Голова Вельзевула ударилась об асфальт, покатилась и остановилась. Мертвые глаза уставились в небо. Обезглавленное тело сжалось внутри мантии из птичьих перьев, обмякло и распласталось по земле.

Элиот приготовился к тому, что кровь хлынет фонтаном, но из обрубленной шеи вытекла только тонкая струйка. И тут же появились насекомые. Комары, мошки и мухи тучей закружились над поверженным Вельзевулом, но вскоре эта туча превратилась в дым. И ветер унес ее прочь.

Все произошло молниеносно. А ведь сейчас мертвыми на асфальте могли лежать Элиот и Фиона.

Элиот оторвал взгляд от жуткого зрелища.

– Ты как? – спросил он у сестры.

Фиона не ответила ему. Она крепко сжимала в руке шнурок с сапфиром и смотрела на отсеченную голову с нескрываемой мукой.

– Не было другого выхода. Ты должна была это сделать. Ты нас спасла.

– Конечно, я должна была это сделать, – буркнула Фиона и наконец отвела взгляд от головы Вельзевула. – Прости. В итоге всегда получается так, что я что-нибудь режу и кого-нибудь убиваю… Может быть, для этого я и родилась.

Горизонт озарился вспышкой. Взорвалась газовая подстанция в конце Вайн-стрит. Элиот закашлялся от едкого дыма и попытался высвободиться из цепей.

– Может, попробуешь что-то с этим сделать? – спросил он у сестры.

Фиона попыталась освободить вывернутую за спину руку, но у нее ничего не получилось.

– Подвинься немного, я попробую еще разок.

Элиот выдохнул, пытаясь занимать как можно меньше места, но замер. Он увидел Луи, пролезающего в дыру в стене.

– Луи, – позвал Элиот, – помоги нам.

Но Луи даже не взглянул на них. Он направился прямо к Вельзевулу и распростер руки над трупом. Фиона напряглась, как перед боем.

Луи не прикасался к Вельзевулу. Его губы шевелились, но Элиот не слышал слов – скорее он чувствовал их в воздухе. Казалось, весь мир затих, чтобы уловить эти неслышные звуки.

Линии, нарисованные мелом на стенах и земле, засветились. Дуги сжались, символы начали пульсировать, словно живые.

Перенос силы. Вот для чего предназначались эти знаки – как и сказал Луи.

Они засияли и начали искрить, как магний.

Элиот почувствовал прилив энергии. Волосы у него встали дыбом, все тело начало покалывать. Ему казалось, что он вот-вот взорвется.

Странная сила словно поглощала его.

Фиона ахнула. Значит, тоже почувствовала.

Но Элиот не думал, что эта энергия предназначена для них. Около Луи письмена светились особенно ярко. Воздух вокруг него потрескивал. Он был просто охвачен светом.

Луи стал выше ростом, его пальцы вытянулись, ногти стали длиннее, заострились, на макушке появились рожки, сзади возник хвост с кисточкой на конце, на спине появились кожистые крылья, раскинулись в стороны, заслонили звезды, и мир погрузился в чернильную тьму.

Прилив энергии резко прекратился. Линии погасли и превратились в пыль.

Перед ними стоял их отец – такой же, каким он был раньше. Высокий мужчина в стильном пальто из верблюжьей шерсти. Но кое-что изменилось: теперь Луи выглядел так, словно он владел всей Вселенной.

– Наконец-то, – выдохнул Луи. – Как приятно вернуться.

Фиона со стоном освободила руку и одним движением рассекла цепь.

Луи посмотрел на нее, и его взгляд остановился на сапфире, который она сжимала в кулаке.

– Как вижу, никому из вас моя помощь не нужна.

– Нам ничего от тебя не нужно! – дерзко заявила Фиона.

– Это несправедливо, – возразил Элиот. – Он пытался заколоть Вельзевула, он рисковал жизнью, чтобы нас спасти.

– Да уж, рисковал, – буркнула Фиона.

– Нет-нет, – сказал Луи Элиоту. – Твоя сестра имеет полное право злиться – особенно на меня. Я подверг вас обоих величайшей опасности. Но поверь: выстоять против обоих семейств вы сумеете только под защитой вашего отца – отца, к которому вернулась его полная инфернальная сила.

Элиот с Фионой переглянулись. Значит, то, что они только что видели, было истинным обличьем Луи? Он выглядел так, как на гравюре в «Mythica Improbiba»?

Элиоту хотелось многое узнать от отца.

– Давай хотя бы выслушаем его, – шепнул он Фионе.

Фиона опустила руки.

– Оба семейства хотят вас использовать, – объяснил Луи. – Возможно, я единственный, кто желает вам добра… потому что я люблю вас.

Фиона презрительно скривилась.

Никто из родственников, кроме Си, никогда не говорил Элиоту и его сестре, что любит их. И когда эти слова произнес Луи, они прозвучали для Элиота словно сказанные на иностранном языке, он их почти понял, и все-таки не совсем.

– Пойдемте со мной. – Луи протянул руки к Фионе и Элиоту. – Не будет никаких правил. Вместе мы сильнее.

– Мы станем настоящей семьей? – спросила Фиона недоверчиво, но немного заинтригованно.

– Да, – пылко ответил Луи.

Элиот видел бурю эмоций в глазах сестры. Он тоже был смущен. Если за последние несколько дней он что-то и узнал о своих родственниках, так это то, что с ними нужно вести себя вдумчиво и осторожно. И ничто в итоге не оказывалось таким, каким представлялось на первый взгляд.

Но Луи был его отцом. И Элиот испытывал к нему другие чувства. Он верил ему… или, по крайней мере, хотел верить.

– Что ты думаешь? – спросил Элиот у Фионы.

– Я… я не знаю.

Луи стоял перед ними с протянутыми руками, его улыбка озаряла темноту.

Но вдруг его улыбка исчезла.

Он повернул голову и устремил взгляд за развалины, за горящие дома – на Мидуэй-авеню.

– Ну конечно, нашла время появиться, – пробормотал Луи. – Как это похоже на женщину, которая для всего выбирает самый неудобный момент.

Элиот и Фиона обернулись.

Из темноты появился прихрамывающий Роберт, которого поддерживала под руку… их бабушка.

Фионе хотелось броситься навстречу Роберту. Он был ранен. Но она сделала только один шаг и остановилась, почувствовав сопротивление воздуха между бабушкой и Луи. Они словно бы представляли собой северный и южный полюса магнита, равные по силе, но противоположные по направленности действия, и Фиона не знала, в какую сторону идти.

Элиот прикоснулся к ее руке.

– Подожди.

Видимо, он тоже почувствовал напряжение в воздухе.

Несмотря на то что бабушку окружали развалины, она выглядела как обычно. Шелковая рубашка цвета хаки, полинявшие джинсы и армейские ботинки. Си говорила Элиоту и Фионе, что бабушке шестьдесят лет, но сейчас, ночью, при свете фонарей, ее возраст определить было невозможно.

Фионе показалось, что бабушка стала выше ростом, когда она увидела останки Вельзевула, а потом взглянула на Луи. Ее стриженые седые волосы сверкали, словно нимб. Черты лица, выражавшие тихую ненависть, как будто высекли из мрамора.

– Найди для нас машину, – велела бабушка Роберту.

– Хорошо, мэм. – Роберт, прижав руку к животу, похромал прочь. Он бросил взгляд на Фиону и быстро кивнул – дескать, все будет хорошо. Однако было видно, что ему здорово не по себе.

– Ты красивее, чем мне помнилось, – сказал Луи.

– Отойдите подальше от этой мерзости, – велела бабушка Фионе и Элиоту. – Пока он не навредил вам.

Взгляд Фионы метался между бабушкой и Луи, которые явно узнали друг друга. Но Фиона чем дальше, тем больше убеждалась в том, что это не просто узнавание.

– Вы знакомы?

– Знакомы? – Губы Луи скривились в демонической усмешке. – Конечно. Вопрос в том, дети, известно ли вам, кто эта женщина?

– Это наша бабушка, – неуверенно проговорил Элиот.

Фиона сразу почувствовала, что ответ неправильный. Неужели им всю жизнь лгали?

– Кто ты такая? – шепотом спросила Фиона.

Бабушка хранила стоическое молчание.

– Что ж, позволь, я тебя представлю, – сказал Луи.

– Не смей, – выдохнула бабушка.

– Одри Пост, – продолжал Луи, игнорируя ее запрет. – Бледный Всадник; Та, Которая Рассекает Линии Жизни; старшая из парок – Атропос. Эту женщину я полюбил почти шестнадцать лет назад. Элиот, Фиона, позвольте представить вам вашу мать.

Последнее слово прозвучало в ушах Фионы набатом. Мать?

Бабушка… нет-нет… мать Фионы и Элиота устремила на Луи взгляд, полный гнева. Да, можно было не сомневаться: Луи только что выдал ее самую большую тайну.

Их самую большую тайну.

Фиона любила бабушку. Она ею восхищалась. Но то, что они сейчас узнали, это было больнее испытаний, мучительнее необходимости то и дело что-то резать, страшнее яда, которым были отравлены конфеты, тяжелее всего, что Фионе довелось пережить за последние несколько дней. Сколько раз девочка засыпала в слезах, мечтая о том, чтобы мама обняла ее и утешила? Она тосковала по матери всю жизнь, но оказывается, тосковать не стоило. Мать всегда была рядом с ней.

И лгала.

Фионе хотелось узнать больше, но что-то словно порвалось внутри ее, и она лишилась дара речи.

Элиот оказался сильнее. Он задал их общий вопрос.

– Почему?

– Дети, я велела вам отойти, – проговорила Одри ледяным тоном. – Отойдите, чтобы я могла уничтожить это чудовище.

– Нет, – тихо произнесла Фиона. – Мы не сойдем с этого места, пока ты не скажешь нам, зачем лгала нам. Ты нас не любила?

Одри сделала шаг назад – будто ей дали пощечину.

– Это непростой вопрос.

– Пожалуйста, Одри, – сказал Луи и сложил руки на груди. – Не стесняйся. Нам всем не терпится услышать, как ты объяснишь свой изысканный обман.

Одри овладела собой и, прищурившись, посмотрела на Луи.

– Это правда. Я ваша мать. Я поступила так, как вынуждена была поступать. И я бы ни за что ничего не стала менять… но, пожалуй, исправила бы одну ошибку. Теперь я не пощадила бы того, кто не заслуживает ни моей любви, ни милосердия.

– Милосердия? – Луи расхохотался. – Не хотелось бы снова увидеть вас в гневе, миледи.

– Пойдемте, дети, – сказала Одри, покраснев от гнева. – Сейчас не время для этого разговора.

У Фионы закружилась голова. Ее мать. Прямо перед ней. Девочке так хотелось броситься к ней и крикнуть: «Как же это все несправедливо!»

Фиона прижалась плечом к Элиоту. Пусть она не всегда радовалась, что брат рядом – он ее то и дело раздражал, попадая в разные переделки, – но она хотя бы знала, кто он такой. И за всю жизнь он ей ни разу не солгал.

Фиона посмотрела на него, а Элиот – на нее. Он кивнул. Значит, чувства и мысли у них были одинаковыми.

Фиона повернулась лицом к матери. Город вокруг них пылал, но они не желали уходить, пока не добьются ответов.

– Для этого разговора никогда не находится подходящего времени. Отвечай. Немедленно.

– Юная леди, это звучит почти как угроза, – подняла тонкие брови Одри.

– Почти? – прошептала Фиона. – Скажу точнее: это и была угроза. Еще один приказ, еще одна ложь – и мы сейчас же уйдем отсюда вместе с нашим отцом. Он, по крайней мере, готов с нами разговаривать.

– Прекрасный ультиматум, моя дорогая, – захлопал в ладони Луи. – И даже с примесью иронии. Блестяще!

Несколько секунд Одри стояла неподвижно, молча размышляя.

– Хорошо, Фиона, – наконец произнесла она. – Ты получишь правду. Всю правду. – Она опустила глаза, не в силах выдержать пристальный взгляд дочери. – Я отсекла свою материнскую привязанность, – прошептала она. – Все чувства… Я вынуждена была так поступить. Введение домашних правил, требование дисциплины – ни одна мать не стала бы требовать такого от своих детей. Когда-то я вас так сильно любила, что ни в чем бы вам не отказала.

Бессчетное число раз, думала Фиона, ей мучительно хотелось материнской любви – а вместо этого были правила, обязанности, уроки истории. Слезы залили глаза девочки, и она увидела перед собой десятерых Одри.

– Если бы я не сделала этого, – продолжала Одри, – если бы вы узнали о своем происхождении, если бы раньше открылись ваши таланты, вас бы непременно нашли. Но тогда вы не были бы готовы к встрече с представителями обоих семейств. Выдать себя за вашу бабушку, внушить вам, что ваши родители погибли, – это был единственный способ держать вас в изоляции… сохранить вам жизнь.

С точки зрения логики это имело смысл. Но жить рядом с эмоционально далекой бабушкой вместо любящей матери, на положении отшельников… Фиона и Элиот научились полагаться друг на друга, а не на любящего родителя. Но возможно, именно это и помогло им выстоять против членов семейств бессмертных и инферналов.

Но все же Фиона не могла найти в своем сердце прощения.

– Вы должны дать ей еще один шанс, – прошептал Луи. – Мы все совершаем ужасные поступки, потому что думаем, что так будет лучше. – Он посмотрел на Одри. – Даже теперь я не могу ненавидеть тебя, дорогая.

Одри с трудом сдерживала владеющие ею чувства.

– Еще один шанс? – прошептала Фиона.

Как она могла простить свою мать, когда чувствовала только холодную тоску и кипящую ярость? Элиот прикоснулся к ее руке.