Текст книги "Слуги света, воины тьмы"

Автор книги: Эрик Ниланд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 44 страниц)

38
Каббала теней

Беал 3. Буан, Господин Всего Летающего, был сейчас далек от так любимого им небесного простора. Он находился в гостиной пустого здания, называемого Дьявольским домом. Дом стоял посреди множества одноэтажных, низких, словно приплюснутых, построек обезлюдевшей окраины городка Лав-Канал вблизи от Ниагарского водопада, в штате Нью-Йорк. [70]70
  Лав-Канал печально знаменит токсическим загрязнением, из-за которого в 1980 году сотни местных жителей были оттуда эвакуированы. В местных легендах говорится о том, что в Дьявольском доме обитают призраки отравленных насмерть. Подростки часто подбивают друг друга на то, чтобы провести ночь в этом доме, но никому не удавалось пробыть там хотя бы на протяжении вечера, и многие, побывавшие там, затем были госпитализированы с отеком легких – следствием скоротечной пневмонии, спровоцированной действием ядовитых паров. Химическое отравление может также быть причиной галлюцинаций, вследствие которых те, кто побывал в Дьявольском доме, много раз видели там привидения. (Боги первого и двадцать первого века. Том 6. Современные мифы. Изд. 8: Zypheron Press Ltd.)


[Закрыть]

Из подвала поднимались запахи металла и бензина. Беал сделал глубокий вдох. Он почти видел, как концентрированные пары клубятся вокруг него.

Ури вымыл и почистил мебель, снял ковер с дощатого пола. Беал велел ему вымести множество дохлых тараканов. Ему была нужна чистая поверхность.

Он опустился на колени и вытащил бритву из картонной коробочки. Затем начертил лезвием большой круг на полу. Завершив круг, он провел бритвой по запястью. Закапала кровь.

Она стекала на след, оставленный бритвой, проникала в волокна древесины, рисовала крошечные точки, треугольники и затейливые буквы. Орнамент начал расползаться в стороны от круга, поднялся вверх по побеленным стенам и сошелся воедино в центре потолка.

Беал поднял руку и вытер кровь. Он обвел взглядом древние символы и остался доволен.

– Теперь никто не увидит и не услышит нас. Мы можем говорить.

Ури вышел из тени и шагнул в круг безмолвия, повинуясь приказу своего господина.

Беал не доверял своей кузине, но ему доставляло большое удовольствие то, что Ури находился рядом с ним, и сознание того, что самоанец дал обет верности и не может его предать даже ради своей бывшей госпожи, Королевы Маков.

– Позвольте отметить, – проговорил Беал, глядя в темноту, – что нынче вечером мы совершим крайне опасный шаг. Мы нарушим условия, продиктованные тем, как легли священнейшие кости. Совет будет иметь полное право объявить вендетту и уничтожить нас. – Беал улыбнулся и развел руками. – Однако в случае успеха награда будет стоить того.

Одна из теней шагнула в круг и превратилась в худого мужчину в сером костюме.

– Так бывает всегда, когда собираешься сделать что-то стоящее, – проговорил мужчина, пережевывая сэндвич с арахисовым маслом и желе. Это был Самсавел, Вечно Голодный.

Следующим в круг вошел Мульцибер – старик-коротышка, чьи корявые руки всегда были сжаты в кулаки.

– Хотелось бы уточнить, – прошепелявил он, – мы все получим равные доли в случае успеха?

Следовало обращаться с Мульцибером со всей любезностью. Старик был настолько же мудр, насколько вспыльчив, и никогда не прощал обид.

– Безусловно, – с поклоном ответил Беал.

В круг ступил последний. Тени словно липли к нему, не желая выпускать из своих объятий. Это был мальчик лет пятнадцати, в шортах с бахромой и безрукавке. Только его бледные глаза выдавали хитрость, прячущуюся за невинной внешностью.

– Ты собрал самый неэффективный совет директоров, – проговорил Узиэль и склонил голову к плечу. – Просто диву даюсь, глядя на твои махинации.

Они стояли на равном расстоянии вдоль линии круга, в пяти точках, предназначенных для сохранения безмолвия. Беал почувствовал, как воздух начал уплотняться и потрескивать.

Он кивнул Ури. Тот вытащил из-под широкого пальто ломберный столик и поставил его на пол. На столике он разложил большой снимок.

– Это спутниковая карта городка Дель-Сомбра, – пояснил Беал. – В городе одна главная дорога, вдоль которой стоят рестораны и магазины для туристов, прибывающих в «винодельческий округ».

Узиэль взглянул на карту.

– Я однажды побывал в этом городке. Он появился во времена золотой лихорадки и уцелел только благодаря производству вина и пива для путешественников.

– Ты не обратил внимания на то, как очарователен этот городок, – пробормотал Самсавел, продолжая жевать сэндвич. – Но в чем тайна его очарования?

Узиэль склонился над картой, и золотые волосы упали ему налицо.

– Он находится между точками проявления сил, – пояснил он, – сил стихии, добра и зла, сил астральных и разрушительных. И точно так же, как волны, катящиеся навстречу друг другу, разбиваются, эти силы здесь замирают.

– Дель-Сомбра, – проговорил Мульцибер и шагнул ближе к карте. – По-испански это означает «из теней».

– Идеальное место, чтобы спрятаться, – отметил Беал. Он кивнул Ури, и тот накрыл карту куском пластика. Прозрачные красные и зеленые пятна окрасили улицы и дома.

– Зеленые районы, – сказал Беал, – контролируются или патрулируются силами Лиги. – Он постучал пальцем по одному из домов. – Здание под названием Дубовый дом, судя по всему, является средоточием силы.

Мульцибер провел корявыми руками по листу пластика.

– А красные районы – наши?

– У нас там агенты. Они наблюдают. Прямых действий не предпринимают.

– А это что такое? – спросил Самсавел, притронувшись к нескольким неокрашенным районам. На пластике остались крошки.

– Очень интересные места, – сказал Беал и немного помедлил для пущего эффекта. – Я полагаю, что их появление связано с Луи.

– Луи мертв. – Узиэль откинул с лица пряди волос.

– Неужто? – В голосе Беала прозвучала насмешка. – Никто этого не подтвердил. Он просто исчез шестнадцать лет назад, связавшись с женщиной из другого семейства.

– Мне это всегда казалось подозрительным, – заметил Мульцибер. – Такая сила, какой наделен он, не могла исчезнуть бесследно. Это как если бы звезда исчезла с небосвода.

Беал дал знак Ури, и тот извлек из-под пальто еще один лист пластика, свернутый в трубку, и положил его поверх карты и первого прозрачного листа. Этот пластик был испещрен тончайшими линиями и крошечными буквами.

– Выявленные нами источники силы, – объяснил Беал. – Обычные пробы и контрмеры… кроме вот этого. – Он постучал мизинцем по центру темного пятна – средоточия слипшихся между собой фигурок и спиралей.

– Это же ритуал Теофила, [71]71
  Теофил из Адана (умер ок. 538 г. н. э.), впоследствии известный как святой Теофил Кающийся, был православным священнослужителем, заключившим сделку с Сатаной, чтобы стать епископом. Позднее он покаялся в своем прегрешении, отрекся от связи с дьяволом и попросил законного епископа сжечь подписанную им бумагу о сатанинской сделке. Освободившись от тяжкой ноши греха, Теофил затем испустил дух (согласно другим источникам, его душа все же была брошена во Тьму). Данный случай считается первым документированным сообщением о заключении союза с инфернальными силами. (Боги первого и двадцать первого века. Том 13. Инфернальные силы. Изд. 8: Zypheron Press Ltd.)


[Закрыть]– сказал Узиэль.

– Значит, речь идет об одном из нас? – спросил Самсавел.

– В этом нет сомнений, – кивнул Мульцибер. – Но это канал смертного. Кто-то отчаянно просит силы.

– Я полагаю, что это Луи, – сказал Беал. – Кому еще известен этот ритуал? И кто еще мог оказаться там, рядом с его детьми?

– Но зачем прибегать к ритуалу столь низкого порядка? – удивился Самсавел.

– Может быть, он пытается тайно использовать своих детей? – предположил Мульцибер и задумчиво потер подбородок корявой рукой.

Узиэль выпрямился.

– Мы собрались здесь, чтобы поговорить о мальчике. Почему тебя интересует Луи?

– Если Луи действительно жив, – улыбнулся Беал, – и нуждается в силе – это ключ к исполнению наших замыслов.

– Понимаю. – Глаза Узиэля засверкали и пролили белесый свет на карту. – Ты считаешь, что шестнадцать лет назад с нашим великим Луи Пайпером случилось какое-то несчастье, он не был уничтожен, но каким-то образом… лишился силы?

– И что? – Самсавел вытер рот салфеткой. Он настолько увлекся, что даже перестал жевать. – Луи вернулся, чтобы посмотреть, как подрастают его детишки? Решил проверить, в безопасности ли они? Я так не думаю.

– Более вероятно, – вставил Мульцибер, – что Луи кружит, как акула, выжидая возможности использовать их каким-то образом, чтобы обрести потерянное.

Беал кивнул.

– Я предлагаю обвести вокруг пальца и совет, и Сенат. Мы используем того, кто привык пользоваться всеми нами: Луи.

– Если он и вправду лишился силы, – прошептал Узиэль, прикоснувшись к темному участку на карте, – я готов об заклад побиться, что он уже виделся с мальчиком и собирается задействовать его в каком-то своем хитроумном плане.

– Луи хочет обрести силу, – сказал Беал, – и мы дадим ему ее. Мы также можем предложить ему прощение за его выходки в прошлом. В обмен на это он уведет Элиота из-под защиты Лиги и отдаст его нам.

– Слишком просто, – проговорил Самсавел, облизнув губы. – Луи всегда строил планы внутри планов – получалось что-то вроде этих маленьких русских куколок – одна в другой. Почему ты думаешь, что все это не подстроено?

– И потом – эта его связь с другим семейством, – пробормотал Мульцибер. – С той женщиной. Может, они действуют заодно?

– Каковы бы ни были детали, мы защищены, – покачал головой Беал. – Луи стал отверженным среди нас именно из-за связи с этой женщиной. Если его старания добыть для нас мальчишку будут замечены Лигой или советом, его уничтожат либо те, либо другие. Но поскольку он будет действовать в одиночку, без помощи бессмертных, нам нечего бояться.

– Проклятый разрушитель круга, – пробормотал Самсавел и сунул в рот последний кусок сэндвича.

– Значит, договорились? – Узиэль обвел взглядом остальных заговорщиков. – Ответим на зов Луи и сделаем ему предложение, от которого он не сможет отказаться?

Беал нахмурился. Ему совсем не понравилось то, что Узиэль начал руководить собранием, которое созвал он. В поведении Золотого Ребенка проскальзывало коварство. Беал понимал, что приглашать в каббалу того, кто был так умен и амбициозен, опасно. Он ошибся, позвав Узиэля. Значит, следовало подстроить тому какой-нибудь несчастный случай, но позже – когда Беал заполучит Элиота для себя.

– Хороший план, – согласился он. – Все признаки совершенства налицо: вымогательство, похищение ребенка и двуличность.

Мульцибер склонился над картой. Его морщинистое лицо исказила гримаса:

– А не может ли это быть ловушкой для нас? Луи умен, слишком умен, чтобы его можно было так легко загнать в угол.

– Если только он не потерял все, – возразил Самсавел. – Разве ты не рискнул бы, если бы тебе нечего было терять?

Все умолкли и задумались.

Беал чувствовал их сомнения, теперь он и сам засомневался. Дело было в Луи. Даже лишившись силы, он не мог утратить своего ума, острого как бритва. Слишком много раз в прошлом он всех их дурачил. Чтобы Мастер Обмана сейчас стал совсем беспомощным – нет, это немыслимо. Луи был и всегда останется опасным.

– У него есть что терять, мой господин, – прошептал Ури, вежливо кашлянув.

Беал обернулся и посмотрел на своего слугу. Он чуть не забыл о нем. Глядя на чернокожего великана, Беал осознал, что у того действительно есть что сказать.

– Продолжай, – приказал он.

– Ему есть что терять, – повторил Ури. – Сына и дочь. Если он действительно давно лишен силы, стало быть, отцовские чувства могли ослабить его. Возможно, эти дети ему действительно небезразличны.

Мульцибер ухмыльнулся. Беал шагнул ближе к Ури.

– Тем лучше. Мы можем припугнуть мальчишку или девчонку, чтобы выманить Луи. – Он положил руку на могучее плечо Ури. – И поскольку ты, похоже, неплохо понимаешь его чувства…

Беал сунул руку в карман и извлек печать Власти совета инферналов. Печать представляла собой шарик размером с бейсбольный мяч. Одно полушарие было покрыто древними знаками различных кланов и инкрустировано драгоценными камнями, обозначавшими принадлежность к этим кланам. Рисунки и камни могли смещаться, заменяться другими в зависимости от смены власти, возвышения и упадка. В данный момент в середине сверкающего созвездия камней располагался сапфир Беала, имеющий форму слезы. Все остальные камни окружали его. Но алмаза Луи на шаре не было – так и должно было быть.

– Ты пойдешь к Луи как наш представитель, – сказал Беал Ури. – Договоришься с ним – или с тем, что от него осталось.

Ури побледнел.

– Это большая честь для меня, мой господин.

Рокочущий голос самоанца едва заметно дрогнул, и это порадовало Беала.

Он протянул печать Ури. Тот почтительно взял ее двумя руками.

Если Ури попадется в чьи-то сети, если его заметят иные кланы или другое семейство… что ж, тогда Беал станет утверждать, что Ури действовал сам по себе – а еще лучше, по заданию Селии. В конце концов, кто может устоять перед ее чарами?

Самсавел помахал Ури сэндвичем с ветчиной и швейцарским сыром.

– Удачи тебе, приятель!

– Слушай его ложь. Она укажет тебе путь к правде, – прошептал Беал, склонившись к самому уху Ури.

– Хорошо, мой господин.

Ури, пятясь, отошел к границе круга, глубоко вздохнул, шагнул в тень и исчез.

39
Дурацкая сделка

Луи прикоснулся к стеклу. Он закрасил все окна в этой полуподвальной квартире черной краской, чтобы ничего не видеть, но все же чувствовал ноты, резонирующие в стекле. Луи понимал, что они значат: это звучала песня для девушки по имени Джулия.

Мелодия была изысканно-печальной, но в последних звуках неожиданно возникла тема надежды… Он бы ни за что ничего подобного не создал.

Элиот в один прекрасный день мог превзойти его.

Его сын.

Сердце Луи (если бы этот орган у него имелся) могло бы разрываться от гордости. Но даже если бы у него было сердце, какой от него прок? Он, некогда великий Луи Пайпер, теперь ничтожнее пыли на дороге.

И все-таки – разве пыль не могла измениться? Жар и высокое давление преобразовывали ее в мрамор, а из мрамора высекались столпы общества. Из такой ерунды воздвигались империи! Разве он не остался по-прежнему непревзойденным шулером? Мастером Обмана? Творцом самой невероятной лжи?

Может быть…

Он отвернулся от окна и обозрел плоды своих трудов. Вчера эта дешевая полуподвальная квартирка, находящаяся под магазином христианской литературы, была обставлена мебелью производства семидесятых годов, с обивкой цвета авокадо. На полу лежала обшарпанная оранжевая циновка.

Прошлой ночью он закрасил окна. Все лишнее было вынесено на кухню. Пол он застелил оберточной бумагой, испещренной символами и изображениями крошечных ангелов. Не совсем рисунки сумасшедшего, и по-настоящему здравомыслящий человек, если бы у него появилась такая возможность повнимательнее к ним присмотреться, заметил бы, что линии рисунков загибаются вверх и уходят в воздух, а также углубляются в бетон.

Луи размял затекшую руку. Надо было бы рисовать кровью, а не перманентным маркером «Шарпи». Однако за последние пятнадцать лет он успел уяснить, что возможности его ограничены. В частности, он не мог потерять больше пинты крови.

Кроме того, если бы хоть кто-то пришел и высказал претензии по поводу его художеств, он счел бы это победой.

Ритуал Теофила был самой низшей формой призывания дьявола – так сказать, шепотом, устремленным в эфир. На большее Луи не осмеливался. Да, ему была нужна помощь, чтобы выдержать неизбежное столкновение между двумя семействами, но помощь во все времена имела цену, а он мало что мог предложить в уплату.

На самом деле он хотел, чтобы к нему явилась какая-нибудь малая тень, какой-нибудь глупец, которого он мог бы одурачить.

Миновало шесть часов с момента, когда он закончил работу. Почему никто не появлялся? Или у него не хватило сил даже на то, чтобы возопить о помощи, как возопил бы какой-нибудь хромой разжиревший ягненок?

Он посмотрел на свои руки из плоти и крови, такие слабые. Как он сумел прожить так долго, пытаясь убить себя пьянством и нищетой?

Как мог вынести это хоть один человек?

Что ж, безусловно, ни один человек этого бы не вынес.

Луи рассмеялся и театрально протянул руки к несуществующей аудитории.

– Какое чудо природы человек! – намеренно переигрывая, продекламировал он. – Как благороден разумом! С какими безграничными способностями! Как точен и поразителен по складу и движеньям!

– В поступках как близок к ангелу! – послышалось из темноты. Кто-то завершил за Луи цитату из «Гамлета».

– Ах, – проговорил Луи, обернувшись на голос. – Я так и знал, что ирония окажется неотразимой.

Но улыбка застыла на его губах.

Прежде инстинкт служил Луи безошибочно. Он мог скрывать свои эмоции, борясь с неприятностями.

Но это были не просто неприятности. Возможно, наступил конец его жизни.

Часть тени отделилась и перешагнула через линии и знаки, которые как раз для того и предназначались, чтобы ничего подобного не произошло. Тьма превратилась в мужчину, который казался вдвое крупнее профессионального борца. Под его черным плащом и полиэстеровыми брюками скрывалось больше плоти, нежели набралось бы в целом стаде длиннорогих коров. Черты широкого лица самоанца Луи узнал сразу.

Это был Уракабарамеель, Повелитель Теней и Шепотов, Пес Гадеса, главный разведчик Королевы Маков… его троюродный брат.

Ури мог бы сокрушить Луи одним ударом. Ради чего бы еще его послали к нему? Его госпожа принадлежала к числу самых заклятых врагов Луи.

Он был рад, что Селия не явилась сама. Как бы он выглядел, если бы простерся ниц здесь, в этой жалкой конуре, сраженный ее восхитительной красотой?

Но Ури… В прошлом Луи не раз обводил его вокруг пальца. Для этого не требовалось никаких особенных способностей.

– Приветствую тебя, кузен. – Луи старался говорить непринужденно, словно они случайно встретились на прогулке по парку. – Разрушь все, к чему прикоснешься. [72]72
  Традиционная фраза, которую произносят инферналы при встрече и прощании. Это высказывание зачастую можно услышать из уст родителей, упрекающих непослушных детей: «Неужели ты должен ломать все, к чему прикасаешься?» Некоторые даже связывают эту фразу с ответом детей на подобный вопрос родителей, теперь не так уж часто встречающимся: «Это дьявол подговорил меня». (Боги первого и двадцать первого века. Том 13. Инфернальные силы. Изд. 8: Zypheron Press Ltd.)


[Закрыть]

Во взгляде Ури промелькнуло удивление.

– Ложь и приветствия также и тебе, кузен. – Его губы тронула легкая презрительная усмешка. – Значит, это правда. Ты жив. – Он принюхался. – Но как смертный?

– Именно тогда, когда все решили, что ниже пасть я уже не могу… – Луи слегка поклонился Ури. – Обожаю разочаровывать семейство.

Луи тоже принюхался – но не так подозрительно. Он почувствовал запах жареного цыпленка, плавящегося металла, а также едва уловимый гнилостный запах отравленного клинка Селии, Салицерана. Странно, что она отдала Ури одну из своих самых больших драгоценностей.

– Полагаю, в мое отсутствие ситуация дома стала забавной? Или ты явился сюда ради какой-нибудь тривиальной личной мести?

– Ситуация очень забавная, это верно, – пророкотал Ури. – А вот о вендетте речь, к несчастью, не идет. У нас к тебе дело.

– О? Какое дело может быть у Королевы Маков ко мне, который недостоин зваться пылью у нее под ногами?

Ури дрогнул – казалось, упоминание о Селии стало для него физическим ударом. Он неловко попытался сменить тему разговора.

– Как ты… – Он обвел комнату могучей рукой. – Как ты докатился до этого?

Луи помедлил с ответом. Он гадал, сумеет ли правдоподобно солгать, но передумал. Правда сильнее смутит Ури.

– Все очень просто. Я влюбился в женщину. Наверняка до тебя доходили слухи. Она – метафизически и метафорически – разбила мое сердце. И знаешь, я, как любой другой на моем месте, был просто изумлен, обнаружив, что оно мне действительно нужно.

– Понимаю, – проговорил Ури, явно ничего не поняв.

– Я знаю, тебе знакомы терзания неразделенной любви.

Ури озадаченно сдвинул брови.

Запах курятины усилился, и Луи вспомнил, когда и где он в последний раз ощущал этот кислый птичий запах.

– Беал, – пробормотал он. – Значит, вот кто тебя прислал? А что стряслось с твоей драгоценной королевой?

Ури выпучил глаза, сжал кулаки и шагнул ближе. У него под ногами зашуршала оберточная бумага. Луи ощутил излучаемые Ури вибрации гнева и мощи.

– Ты всегда слишком много болтал, Луи.

Он схватил Луи за руки, сжал их и оторвал его от пола. Кости Луи вытянулись и щелкнули в суставах. Кости не сломались, но растяжение сухожилий Ури ему обеспечил.

Боль вернула Луи улыбку.

– Прошу прощения, кузен, – простонал он и, задыхаясь, прокричал: – Ты, кажется, упомянул о каком-то деле?

Ури зашипел, встряхнул Луи, у того хрустнуло несколько ребер, а потом самоанец отпустил его. Луи упал на колени.

Он восхищался своим кузеном, но Ури всегда был только тупым орудием, а не скальпелем. Значит, тут точно замешан Беал. Кому еще могла бы прийти в голову столь глупая мысль – послать Ури договариваться с Луи?

Однако Беал приказывал любимому слуге Селии, а это говорило о том, что расстановка сил дома очень изменилась.

– Итак, твой новый господин добился, чтобы его пригласили в совет директоров? – прошептал Луи и осторожно поднялся на ноги.

Ури сложил руки на груди. Его синтетический плащ зашуршал.

– Ты всегда был слишком большим умником, кузен, – прорычал он. – Но на этот раз умничанье тебе не поможет.

– Он стал председателем совета?

Ури в отвращении скривился.

Со множеством других родственников Луи мог справиться; их махинации он даже уважал, хотя и неохотно, но Беал? Тут могли возникнуть проблемы. Этот тиран был начисто лишен чувства стиля.

Ури расстегнул молнию плаща, и его огромная ручища целиком исчезла в складках ткани. На груди Ури Луи заметил Салицеран в ножнах. Это оружие сражало пап и королей с той же убийственной силой, с какой приканчивало титанов и чудовищ… и что же? Оно превратилось в любовный амулет.

Луи отметил, что Королева Маков тоже до сих пор ценила иронию.

Ури извлек из-под плаща складной стул для Луи и обшарпанный ломберный столик.

– Теперь о деле, – сказал он, швырнув на стол папку с бумагами.

– Чего желает совет? – спросил Луи, усевшись. – Мою душу? Клятву в моей непоколебимой и непререкаемой верности? Я тоже должен стать их марионеткой?

Бедняга Ури. Это было все равно что дразнить питбуля, стоя по другую сторону забора. Опасно… но забавно.

Ури свирепо глянул на Луи и уселся на пол. При этом его голова оказалась на одном уровне с головой Луи. Затем Ури открыл папку и вытащил две фотографии. Снимки Элиота и Фионы Пост.

– Больше всего совет интересуется мальчишкой. Семейство знает о его детях?!

Луи быстро прокрутил в голове картину создавшейся ситуации. Ему представилось, что он маленькое колесико, зажатое между двумя мощными механизмами – своим семейством и Лигой. Надо срочно переместиться в более выгодное положение, иначе его сотрут в порошок.

– Но что именно мне предлагают? – осведомился Луи.

Ури негромко рассмеялся. От раскатов его хохота у Луи неприятно засосало под ложечкой.

– Уж больно просто у тебя получается. Ты всего-навсего человек. А чего хочет любой человек? Власти? Славы? Богатства?

– Да… – пробормотал Луи, надеясь выкроить еще хоть пару секунд на раздумье.

Каким бы отчаянным ни было его положение, Луи всегда удавалось как-то выкрутиться – выбраться из навозной жижи, источая аромат роз. Кроме одного-единственного раза, но тут была замешана самая коварная любовь на свете, поэтому тот раз не считался.

Кроме того, сейчас Луи следовало подумать о своей репутации. Он не мог позволить Ури втянуть себя в банальную сделку, ценой которой были сила и власть. Как ему после этого примириться с самим собой!

Он моргнул и стал рассматривать фотографию Элиота. Видимо, снимок был сделан год назад. Такой юный, такой талантливый. Луи не удержался – протянул руку и прикоснулся к фотографии.

Что такое? Ему жаль мальчика? Как странно. Как удручающе. И все же внутри его шевельнулось новое чувство – нежное, неуловимое – смутное желание защитить этого ребенка.

– Я хочу могущества, – прошептал Луи, не отводя взгляда от фотографии. – Сделай меня самым могущественным черным магом в мире.

Ури разочарованно вздохнул.

– Так я и думал. Чего еще ждать от Мастера Обмана? – Он сунул руку под плащ и достал портативный компьютер. – Да будет так: ты станешь самым могущественным в мире смертным.

Ясно. Вся суть была в этом. Смертным.

Итак, Луи не суждено вернуть себе былую славу – если только он не сумеет украсть силу у кого-то из своих кузенов или кузин, но это походило бы на попытку мошки одолеть слона.

– А чего желает совет взамен? Конкретно?

Ури сверился с рядом записей в портативном компьютере и нашел текст контракта.

– Конкретно они желают, чтобы ты доставил мальчишку, целого и невредимого телом и душой, для обычных ритуалов.

«Обычные ритуалы» означали, что Элиот исчезнет из Дель-Сомбры. Если он окажется просто человеком, его тело и душа будут уничтожены. Если же членом семейства, ритуалы решат его судьбу, и он перенесется в иное царство, где у Беала явно имелись некие планы, касающиеся сына Луи.

На краткий миг у Луи возникло жгучее желание перевернуть столик, схватить Ури за горло и потребовать, чтобы его детей оставили в покое.

Какая глупость.

Он знал, что его разум притупился – в конце концов, он теперь состоял только из плоти и крови, да и годы пьянства сделали свое дело. И все же Луи не мог целиком и полностью игнорировать новые эмоции.

– Тебя что-то не устраивает? – с едва заметной улыбкой осведомился Ури.

Если Луи откажется заключить сделку, то преграда, отделяющая его от кузена, исчезнет. Тогда Ури с радостью медленно разорвет его на мелкие кусочки.

– Я просто обдумываю варианты. Каковы сроки?

– Мы должны получить мальчишку не позже чем через три дня на закате. Иначе ты нарушишь контракт – и последствия будут стандартными.

Луи нарочито небрежно махнул рукой.

– Ну да, конечно. Моя душа попадает в ад. Вечное проклятие и всякое такое. – Он наклонился к столику и уставился на перевернутый текст контракта на дисплее. – Но меня больше интересует вопрос расплаты.

– То есть? – не понял Ури.

– Не ждете же вы, что я выкраду мальчишку из-под носа армии агентов Лиги голыми руками? Я так думал: половину сейчас, половину после доставки.

– Сообразительный ты, Проныра, – фыркнул Ури. – Только это тебе и было нужно. Если ты сейчас получишь половину силы, тебе еще меньше можно будет доверять.

Луи укоризненно развел руками.

– Ты мне льстишь, кузен. Но половину я получить должен. Если бы речь шла о деле, которое выеденного яйца не стоит, с чего бы вам так потребовалось меня вербовать?

Ури постучал кончиком пальца по фотографии Элиота.

– Потому что ты его знаешь. Он тебе доверяет.

– Это верно… Вам нужно предательство.

Почему-то Луи было больно произносить эти слова.

Ури оторвал взгляд от дисплея. Он почувствовал: что-то идет не так.

– Какие проблемы? Раньше ты всех нас не раз предавал.

– Нет никаких проблем. – Луи заслонился улыбкой, как щитом. – Какие тут могут быть проблемы? Разве что условия сделки… которые явно…

– Неприемлемы.

Ури положил портативный компьютер на столик. Они в упор смотрели друг на друга. Воздух стал тяжелым и неподвижным.

– Ты почти не оставляешь мне выбора, кузен.

Ури начал снимать плащ – чтобы его не забрызгала кровь. Химическая чистка этого плаща с необъятной подкладкой обошлась бы в целое состояние.

– Ты всегда был грубияном.

Луи шутливо погрозил Ури пальцем и положил на столик пару игральных костей.

– Мы не можем прийти к соглашению, – сказал он. – Так не бросить ли жребий?

Ури схватил кости и вытащил из одного из многочисленных внутренних карманов весы и маленький кронциркуль, чтобы измерить вес и размеры костей.

– Хорошо. Если я проиграю при первом броске, поступим по стандартному правилу: ты получишь половину силы.

Луи хотел возразить. Для проигрыша на одном броске нужно было выбросить две единицы или две шестерки. Шансы так себе.

Но тут он понял, что теоретически Ури не обязан был бросать жребий. Он проявлял благородство. Традиция использовать кости при заключении сделок относилась только к членам семейства, а Луи из семейства выбыл, став простым смертным, правда, не по своей воле.

Но почему же тогда Ури предоставлял ему шанс? Если только он на самом деле не хотел наделить его каким-то преимуществом перед Беалом. Может быть, Ури по-прежнему хранил верность своей возлюбленной Королеве Маков?

Тогда Луи, по идее, мог стать пешкой в руках Селии… Но это он переживет. Как ни крути, пешка участвовала в игре, а это большой скачок в сравнении с тем, что всего лишь несколько дней назад он сидел в подворотне и мочился в штаны.

– Я согласен, – сказал Луи. – Давай посмотрим, не повезет ли дураку.

Ури ухмыльнулся и встряхнул кости в кулаке. Воздух колыхнулся от движения его могучей руки. Он швырнул кости в стену. Раздался треск. Кости запрыгали по полу и замерли.

Змеиные глаза.

– Я проиграл, – невозмутимо констатировал Ури. – Ты выиграл.

Луи глуповато улыбнулся. Теперь он получит половину силы. Сможет заняться чем-то другим, кроме бродяжничества.

Но тут его взгляд упал на фотографии Фионы и Элиота, и улыбка исчезла с его губ. В том месте, где когда-то находилось сердце, он почувствовал острую боль.

Что он наделал?