Текст книги "Слуги света, воины тьмы"

Автор книги: Эрик Ниланд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 44 страниц)

42
Последний день жизни

Как только Фиона сжала в пальцах нитку, она поняла: что-то плохо.

Сначала девочка боялась, что сосредоточится так, как ее учил дядя Аарон, и случайно порежется ниткой. Но Даллас учила ее другой концентрации мыслей и чувств. По большому счету это даже нельзя было назвать сосредоточением. Похоже на то, как если бы ты прижался лицом к запотевшему стеклу и пытался разглядеть, что там, снаружи.

Ее нитка провисла и начала морщиться прямо на глазах.

Фионе показалось, что между кончиками ее пальцев льется теплая жидкость, а потом эта жидкость затвердела и остыла.

Кровь. Ее кровь.

Кровь, которой скоро суждено пролиться.

– Прости, – прошептала Даллас так тихо, что ее услышала только Фиона. – День. Может быть, немного дольше. Так говорит нить.

Фиона подняла голову. Все ошеломленно смотрели на нее.

– Я не понимаю. День – до чего?

Но она понимала. Нить ясно показала, сколько мгновений ей осталось прожить. Они были точно отмерены, а потом прерывались.

– Прежде случалось, что нити ошибались, – проговорила Даллас, обернулась и посмотрела на бабушку. – Раз или два по крайней мере.

Фиона стала рассматривать нитку. Нитка как нитка, ничего особенного. Никакой крови на ней не было. Никаких мрачных предзнаменований. Но во рту у нее остался привкус пепла. Фиона бросила нитку, и та свернулась спиралькой на полу.

Один день? Может быть, немного дольше? Это почти ничто. Именно теперь, когда все могло измениться – новая семья, Роберт… все, о чем Фиона раньше только мечтала.

Как они могли позволить такому случиться? Бабушка и Си беспомощно смотрели на нее. Им было все равно. Они могли сделать хоть что-нибудь, чтобы помешать этому, хотя бы попытаться.

А Даллас? Лучше бы им никогда не встречаться! Только одно могло сейчас утешить ее.

Фиона опрометью бросилась в свою комнату, хлопнула дверью и заперла ее на замок.

Она бросила на кровать сумку, заглянула в нее и вытащила из коробки пригоршню конфет. Семь или восемь – из горького и молочного шоколада, с карамелью, лимоном, ванилью и лесным орехом.

Она так жадно жевала конфеты, что чуть не поперхнулась.

Ее сердце забилось часто-часто, кровь хлынула по сосудам, словно приливная волна, но паника и злость не притупились.

Фиона в отчаянии стукнула кулаком по крышке письменного стола, упала на кровать и замерла.

Она что – хотела провести свой последний день именно так? Злиться на весь свет и обжираться конфетами?

Фиона услышала стук. Но стучали не в ее дверь, а в дверь квартиры. Послышались шаги в коридоре, потом в гостиной зазвучали новые голоса.

Через пару секунд кто-то тихо постучал в дверь Фионы.

– Фиона, – прошептал Элиот. – Это я. Как ты там?

Фантастически глупый вопрос, но Фиона понимала, что брат за нее переживает.

Она попыталась ответить, но горло у нее пересохло от конфет.

– Роберт пришел, – сказал Элиот. – Сенат назначил нам новое испытание.

Если нить судьбы не врала, если ей осталось жить день-два, она эти дни не упустит. Может быть, уцелеет, а может быть – нет, но она должна помочь брату остаться в живых.

Но сначала надо было кое-что сделать.

Фиона отперла дверь, прошла по коридору, через гостиную, не глядя ни на кого, даже на Роберта, и решительным шагом отправилась в кухню.

Она вытащила из-под рубашки коробку в форме сердечка… коробку конфет, которая все еще была полна. Самый замечательный подарок, какой она когда-либо получала.

Затем открыла крышку мусоропровода, но замерла. Она не в силах была пошевелить рукой.

Как можно выбросить конфеты? Ведь ей от них становилось так хорошо.

Но ощущения от конфет не были подлинными. Если ей осталось жить всего один день, она проживет его, оставаясь самой собой, без поддержки сахара и эндорфинов шоколада. Ей хотелось быть Фионой Пост, какой бы она ни была на самом деле – стеснительной и неловкой, испуганной, но – самой собой.

Усилием воли Фиона заставила себя поднести коробку к отверстию мусоропровода.

Потом разжала пальцы.

И проводила взглядом атласное сердечко, исчезающее в темноте.

Часть пятая
Второе героическое испытание

43
Смертельное испытание

Раньше Элиот никогда не видел, чтобы у них в столовой собралось столько людей – даже в тот раз, когда прорвало водопроводные трубы и затопило первый этаж.

У стола стоял Роберт. По обе стороны от него – бабушка и тетя Даллас. Вид у Роберта был испуганный, но решительный – словно сообщая Фионе и Элиоту об испытании, которое могло стоить им жизни, он всего-навсего выполнял свою повседневную работу.

Фиона вышла из кухни. Она была бледна, по щекам текли слезы.

Элиоту хотелось сказать ей, что все будет хорошо, что он не верит предсказаниям тети Даллас и она в них тоже не должна верить. Что они справятся с испытанием, как справились с Соухком.

Но прежде чем Элиот успел что-то сказать, Роберт кашлянул.

– Извините, что сообщаю о начале испытания в последний момент. Так пожелал Сенат.

– Мне не следует при этом присутствовать. – Даллас подошла к Фионе, взяла ее за руки и поцеловала их. – Благословляю тебя, детка.

Затем повернулась к Элиоту и отвела его в сторону.

– Тебя я тоже благословляю, рожденный благородным. – И поцеловала его в лоб.

У него возникло ощущение, словно его заклеймили. Перед разами у него заплясали цветные пятна, как в калейдоскопе. Элиот хотел вскрикнуть, но сумел только испуганно ахнуть.

Тетя Даллас отстранилась, и странные ощущения пропали. Она подошла к бабушке и обняла ее. Бабушка тоже обняла Даллас, и это поразило Элиота не меньше, чем поцелуй тети.

Затем Даллас шагнула к двери, но около Роберта задержалась.

– Меня здесь не было, – шепнула она ему. – Даже луне об этом не говори, если спросит.

Это было сказано легко, с юмором, но все же в словах Даллас прозвучала угроза.

Роберт сглотнул подступивший к горлу ком.

– Хорошо, мэм.

Фиона напряглась и прищурилась, услышав их разговор. Элиот никогда не видел, чтобы она на кого-то смотрела так пристально.

Даллас вышла, закрыла дверь, и солнце словно исчезло вместе с ней.

Си включила люстру. Гостиная озарилась тусклым электрическим светом.

Роберт посмотрел на бабушку. Та кивнула ему – дескать, продолжай.

– Сенат желает, чтобы на этот раз была пролита чья-то кровь. Мистер Миме назвал это l'essai de la mort.

– Это означает: «смертельное испытание», – шепнула Фиона брату.

– Мы просто перехитрим их, как в прошлый раз, – буркнул Элиот, переступив с ноги на ногу.

– Может быть, так легко не получится, – ответил Роберт. – Неподалеку от национального парка Маунт-Диабло есть городок заброшенных аттракционов. Какой-то чокнутый малый похитил маленькую девочку и в полночь убьет ее, если вы ее не спасете.

Элиот схватился за край стола.

– О чем ты говоришь? Какое отношение к нам имеет какая-то маленькая девочка? При чем тут она?

Фиона встала рядом с братом и устремила на Роберта все тот же пристальный взгляд.

– Это правда?

Роберт попятился назад и поднял руки вверх.

– Все правда. Все по-настоящему для этой малышки. И для вас.

– Сенат не впервые впутывает в свои дела невинных людей, – кивнула бабушка.

Элиот понимал, что Сенат поступает с ними, как с пешками на шахматной доске, которыми можно пожертвовать. Но как можно рисковать жизнью ни в чем не повинных людей, не имеющих никакого отношения к семейству? У него по спине побежали мурашки.

В прихожей пробили старинные часы.

– До полуночи – шесть часов, – пробормотал Элиот.

– Давайте позвоним в полицию, – предложила Фиона. – Ни одно испытание не стоит того, чтобы кого-то убивать. Может быть, испытание как раз в том и состоит: мы должны поступить правильно.

Си погладила ее руку.

– Этика семейства, голубка моя, сильно отличается от того, что мы с тобой считаем «правильным» и «неправильным».

Но как же так? Всю жизнь бабушка и Си учили Фиону и Элиота отличать хорошее от дурного. Неужели эти уроки теперь ничего не значат?

– Звонок в полицию не поможет, – сказал Роберт. – Даже если копы найдут похитителя до полуночи, у этого психа есть радиосканеры. Он узнает, что копы приближаются. Прикончит ребенка и смоется, и ему не успеют помешать.

Это казалось ужасным. Во время первого испытания на карту были поставлены жизни Фионы и Элиота. Но на этот раз… Сенат рисковал жизнью маленькой девочки. Несправедливо!

– Ненавижу их, – прошептала Фиона.

Элиот гадал, знала ли об испытании тетя Даллас. Не потому ли она так поспешно ретировалась?

– Давай обдумаем предстоящее испытание, – предложил Элиот сестре. – О Сенате подумаем потом.

Фиона кивнула.

– И кто же он такой – этот «чокнутый»?

– Это классический городской миф. – Роберт рубанул рукой по воздуху. – Псих с большущим ножом. Но похоже, в данном случае он все вокруг себя сжигает.

Элиот и Фиона покачали головой. Они явно не были знакомы с такой городской «классикой».

– Но это ведь сюжет почти любого фильма-слэшера, [74]74
  Вид фильмов ужасов, в которых безумный убийца упорно преследует компанию молодых людей. Ему не страшны пули, его невозможно заколоть ножом и так далее, и он постоянно следит за своими будущими жертвами. Хотя кинокритики клеймят такие фильмы позором, другие специалисты отмечают, что это кино служит метафорой неконтролируемого зла и не является изображением человеческой морали, так что его можно сравнить со сказками времен позднего Средневековья. Жанр ведет свое начало от фильма Альфреда Хичкока «Психо». (Боги первого и двадцать первого века. Том 6. Современные мифы. Изд. 8: Zypheron Press Ltd.)


[Закрыть]где группу подростков в летнем лагере одного за другим убивает какой-нибудь маньяк, – удивился Роберт. – Ну, маньяк, которого никак не уничтожить, понимаете?

Элиот поискал глазами блокнот и ручку, чтобы сделать заметки.

– Что еще?

– А каким образом подростки в этих фильмах одерживают победу? – спросила Фиона.

– Я сказал вам все, что мне позволил Сенат, – смущенно пожал плечами Роберт.

– Понятно, – ледяным голосом проговорила бабушка.

Роберт порылся в мотоциклетной сумке, вытащил портативный ноутбук и поставил его на стол.

– Я провел небольшой поиск – просто из любопытства. Думаю, если я случайно забуду этот компьютер здесь, никто ничего не заметит. Но возможно, тут и нет ничего такого, что сможет вам пригодиться.

Роберт на миг задержал взгляд на Элиоте, потом многозначительно посмотрел на Фиону. После этого поклонился Си и бабушке.

– Мэм, если ребят нужно подвезти, я мог бы подождать.

Бабушка задумчиво постучала по крышке ноутбука кончиком пальца.

– Благодарю вас, мистер Фармингтон, – проговорила она более мягко. – Думаю, вы достаточно сделали для нас сегодня. Вы можете идти.

Роберт в последний раз взглянул на Фиону и вышел.

– Компьютер? – Си робко подошла ближе, протянула руку, но к ноутбуку не прикоснулась. – Это нарушение домашних правил… номер тридцать четыре, пятьдесят пять и девяносто девять.

Бабушка уставилась на ноутбук.

– Это точно. Но может быть, на этот раз…

Она подняла крышку, включила компьютер. Началась загрузка.

Элиот и Фиона подошли ближе.

На экране появилось изображение леса секвой. Оно было таким глубоким и красочным, что лес казался настоящим. В центре экрана появилось окошечко со словом «ПАРОЛЬ».

Фиона всмотрелась в знакомые деревья.

– Кажется, я знаю пароль, – сказала она, оттолкнув Элиота, и набрала на клавиатуре слово «Sequoia».

Ноутбук издал мелодичный звук. На экране появились цветные иконки, снабженные подписями: «ПЛАН НАЦИОНАЛЬНОГО ПАРКА МАУНТ-ДИАБЛО», «КАРТА», «ИСТОРИЯ БОЛЕЗНИ ПАЦИЕНТА 0478» и «ОТЧЕТ О ПРОИСШЕСТВИИ ДОРОЖНОГО ПАТРУЛЯ КАЛИФОРНИИ DF-4829».

Элиот заметил в уголке экрана нотные значки и изображение антенны и радиоволн.

Компьютер Роберта имел связь с внешним миром. Значит, он давал возможность смотреть музыкальные фильмы, с его помощью можно было с кем-то поболтать. Элиот отдал бы все на свете за несколько минут наедине с этим компьютером.

Он покачал головой и вернулся в реальность.

– Попытайся для начала открыть полицейский отчет, – сказал он Фионе.

Руки Фионы замерли над клавиатурой.

– А как это делается?

Бабушка бросила взгляд на Си, та покачала головой.

Какие же они все были глупые. Роберт фактически передал им то, что им было нужно знать о предстоящем испытании, и, возможно, рисковал жизнью, делая это, а никто из них не знал, как обращаться с компьютером.

– Дай мне попробовать, – сказал Элиот.

Фиона раздраженно стиснула зубы, но все же повернула ноутбук к Элиоту.

Он положил пальцы на клавиши, но не стал нажимать на них сразу. Ниже клавиш с буквами располагался гладкий прямоугольник. Элиот нажал на него большим пальцем, и на экране появилась стрелочка, отзывавшаяся на движения пальца. Элиот с удовольствием очертил этой стрелочкой на экране широкую Дугу.

Точно так же как было со скрипкой и гитарой, Элиот почувствовал этот инструмент, просто прикоснувшись к нему, не прибегая к воображению, ничего не придумывая. Он ощутил странное покалывание в затылке.

Наведя курсор на иконку полицейского отчета, он дважды щелкнул мышью – так, как если бы взял на скрипке две одинаковые ноты.

Отчет открылся. Они увидели снимок мужчины в полный рост – пять футов и шесть дюймов. Каштановые волосы, карие глаза – ничего необычного. Но в следующий момент Элиот разглядел шрамы на его щеке и левое ухо, изуродованное рубцами от ожогов.

– Перри Миллхаус, – прочитала Фиона, устроившись за спиной брата. – Многочисленные поджоги, участие в тяжких уголовных преступлениях, убийство первой степени… общим числом – шестнадцать.

Миллхаус запер двери школы и устроил поджог. Когда Элиот читал об этом, его чуть не стошнило. Миллхауса поймали, судили и приговорили к смертной казни. Однако по результатам медицинского обследования признали невменяемым. Приговор был отменен. Миллхауса поместили в тюремную психиатрическую больницу.

Элиот перешел к следующему полицейскому отчету. В нем рассказывалось о том, как Миллхаус и еще двое пациентов устроили пожар в больнице, убили двоих охранников и бежали. Их преследовали до предгорий на границе национального парка Маунт-Диабло. Двое напарников Миллхауса были убиты, а сам он ушел от погони и скрылся в домике лесника.

Прежде чем полицейские успели его схватить, он поджег домик, находясь внутри его.

Полисмены наблюдали за тем, как он сгорел.

– Если он уже мертв, – спросила Фиона, – кто же тогда похитил девочку?

Бабушка, глядя на экран ноутбука через плечо Элиота, еще раз пробежала глазами полицейский отчет. Ее взгляд, как обычно, оставался непроницаемым, но Элиот заметил, что на ее лицо набежала тень. Что это было? Узнавание? Она знала об этом деле?

– Здесь есть еще один полицейский файл, – сказала бабушка Элиоту.

Элиот открыл его.

Это было сообщение о незаконченном расследовании. За прошлый год трое детей пропали неподалеку от национального парка Маунт-Диабло. Последняя, Аманда Лейн, пропала без вести вчера.

В отчете была помещена фотография девочки. У нее совсем недавно выпали молочные зубы, и на снимке она гордо улыбалась.

Фиона прошептала:

– Этот снимок похож на наши фотографии. Помнишь полицейскую программу в супермаркете?

Элиот прикоснулся пальцем к снимку Аманды на экране.

– Да.

Он обернулся и посмотрел на часы.

– Пора трогаться. Надо было согласиться, когда Роберт предлагал нас подвезти.

– У меня есть машина, – сказала бабушка. – Я довезу вас туда так же быстро.

Элиот удивленно посмотрел на сестру. У бабушки была машина? И она умела ее водить? Она всегда ходила пешком. В крайнем случае, ездила на автобусе.

– Ладно, – кивнул Элиот, собрался с духом и добавил: – Но нам нужно взять все, что мы брали с собой в прошлый раз. Мы быстро.

– Поспешите. Я буду ждать вас у подъезда, – сказала бабушка, пристально посмотрев на него.

– Собрать вам чего-нибудь поесть? – спросила Си. – Я тоже буду готова через несколько минут.

Бабушка, прищурившись, посмотрела на нее.

– Ты же знаешь: в моей машине нам троим едва хватит места, Сесилия.

Си разочарованно потупилась.

Элиот повернулся к Фионе.

– В подвал, – проговорил он и схватил свой рюкзак.

Они стремглав сбежали по лестнице в подвал – но не наперегонки. Сейчас им было не до детских забав. И он, и она со страхом думали о том, что может случиться ночью.

L'essai de la mort. Смертельное испытание.

Элиот надеялся, что дядя Генри ошибался.

44
Единственное, что делало ее сильной

Фиона завязала нос и рот носовым платком. От пыли в подвале она задыхалась. В куче пожелтевших газет обнаружилось ее ружье «вестли-ричардс» и коробка с патронами.

Стоило Фионе взять в руки оружие – и она сразу почувствовала себя увереннее. Пожалуй, имеет резон постоянно носить обрез в сумке, раз вокруг нее происходит столько всего странного.

Интересно, похожа ли она на преступницу с ружьем в руках и маской на лице? А может, она стала чуточку походить на Роберта? И в ней появилось что-то бунтарское?

Элиот нашел свою скрипку в дальнем углу подвала и настроил ее. Фиона навела на брата луч фонарика, но он так сосредоточился на своем инструменте, что даже не заметил этого.

Пылинки, плясавшие в луче фонарика, с каждым звуком скрипки выстраивались в мозаичные орнаменты.

Это зрелище зачаровало Фиону, и ее сердце кольнуло. От зависти?

Может быть.

Элиот и его скрипка… он словно родился с ней в руках. Он усмирил крыс, утихомирил Соухка, а теперь, похоже, заставил воздух танцевать. На что еще он способен?

А она что умела? Извергать факты и цифры, как ходячая энциклопедия? Цитировать наизусть автобусные расписания? Какой от всего этого будет толк, когда сегодня ночью они столкнутся лицом к лицу с маньяком-поджигателем?

Но она умела рассекать все, что угодно.

Фиона вытащила из кармана резиновый браслетик и приготовилась нацепить его на запястье, но вдруг почувствовала резкую боль и испуганно уставилась на собственную руку.

Надо быть осторожной, следить за своим настроением. Она могла пораниться и истечь кровью.

Так в чем же заключался ее талант? Быть разрушительницей? Значит, ее удел – резня? Это дар или проклятие?

Фиона туго натянула резинку и бросила ее в стоявшую неподалеку садовую скульптуру. Резинка перерезала бетонного купидона, словно он был сделан из масла.

Голова статуи упала на пол детским личиком вверх. Купидон как будто смотрел на Фиону.

Это было приятно.

Если она сумеет держать себя в руках и сосредотачиваться в нужные моменты, то сможет рассечь что угодно. И никто не сможет помешать ей. Даже импозантный дядя Аарон. Даже бабушка.

От этой мысли Фиона похолодела.

Нет, она ни за что не сможет перерезать что-нибудь живое. Девочка опустилась на колени и прикоснулась к щеке бетонного купидона.

– Прости, – прошептала она.

У нее заурчало в животе, кровь застыла в жилах. Ей срочно нужно было поесть.

Фиона ощутила на губах вкус шоколада, но конфеты улетели в мусоропровод. Она ведь решила расстаться с ними, поняв, что с каждым разом ей будет нужно все больше и больше конфет, чтобы сахар подстегивал ее.

Элиот закончил настраивать скрипку и обернулся.

– Я готов.

– Иди. Я сейчас.

– Ты в порядке?

– Конечно. – Фиона медленно встала. – Все нормально. Мне просто нужно еще на секундочку задержаться.

– Я скажу бабушке, что ты скоро будешь, – кивнул Элиот.

Он растерялся и помедлил – казалось, желая сказать еще что-то. Словно почувствовал, что сестра в беде. Но в следующее мгновение повернулся и побежал к лестнице. Луч его фонарика безумно плясал в темноте.

Ей оставалось жить всего один день – как же это могло быть правдой? Но тетя Даллас сочла, что это правда. И когда Фиона сосредоточилась на том, что она видела и чувствовала, – на том, что пророчила ей нить, – она тоже поняла, что это правда.

Как же ей нужна сейчас конфета… Ощутить вкус шоколадного крема, вишневой начинки… Всего одна конфетка.

А почему бы и нет? Конечно, она могла быть прежней, самой обычной Фионой Пост. Смотреть себе под ноги, вечно отмалчиваться… Но ведь сегодня ночью на карту поставлена жизнь маленькой девочки. Не говоря уже о собственной жизни Фионы и жизни Элиота.

И ей следовало сделать все, что в ее силах.

Если уж на то пошло, разве она не повела себя эгоистично, выбросив то единственное, что придавало ей сил?

И если ей осталось жить всего один день, почему она должна лишать себя радостей жизни?

Фиона сделала глубокий вдох. Она поняла, что нужно сделать.

Поднявшись на один лестничный пролет, девочка вышла в переулок, где стоял мусорный бак. В него выбрасывали мусор из мусоропровода.

Она подняла крышку бака и забралась внутрь.

Ее окутала вонь. Пахло мочой от подгузников, гнилым мясом, морскими водорослями и бензином. Фиона покачнулась и чуть не упала. Затем прижала к носу платок и стала водить по сторонам лучом фонарика.

На нее уставилась крыса. Ничуть не испугавшись девочки, грызун продолжил пожирать заплесневелый пончик.

«Что я делаю? – думала Фиона. – Копаюсь в мусорном баке среди ночи? Ищу то, что, как мне кажется, может пригодиться? Но ведь я сама в этом сомневаюсь! Я рискую опоздать ко второму испытанию».

Но она уже не могла остановиться.

Луч фонарика упал на красное атласное сердечко, лежавшее под пакетами от фастфуда. Фиона схватила коробку, стерла с нее жир и майонез и прижала к груди. Покрепче закрыла крышку коробки и сунула ее в сумку.

Отлично.

Она вылезла из бака и стряхнула мусор с одежды. В конце переулка появилась тень. Дважды загудел клаксон. Фиона опрометью бросилась к бабушкиной машине. Теперь она была готова встретиться со смертью лицом к лицу.