355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Эндрю Джеймс Хартли » Прожорливое время » Текст книги (страница 5)
Прожорливое время
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 03:19

Текст книги "Прожорливое время"


Автор книги: Эндрю Джеймс Хартли



сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 29 страниц)

Глава 14

– Где мое пиво? – потребовал Томас у изумленного бармена. – Я сидел здесь. Мне пришлось отлучиться на минутку и…

– Прошу прощения, сэр. Я его просто вылил. Подумал, что вы ушли.

– Так вот, я вернулся, – сказал Томас. – Меня мучит жажда. Я работаю учителем в школе, из чего следует, что мне не по средствам позволить себе отпить всего два глотка из кружки пива стоимостью шесть долларов, после чего вылить все остальное!

Он продолжал кипятиться, сознавая, что вымещает свое зло на ни в чем не повинном бармене, отчего ему становилось только хуже.

– Позвольте, я принесу вам новую кружку, – предложил тот. – Если не ошибаюсь, это было «Гус айлендс», верно?

– «Хонкерс», – раздраженно поправил его Томас.

– Сам я предпочитаю «Уитмайзер», – примирительно заметил бармен.

– Может быть, попробую как-нибудь в следующий раз.

– Оно довольно забористое.

– Как и я, – пробурчал Найт.

– Да, я уже вижу, – усмехнулся бармен.

– Извините, – сказал Томас. – День выдался тяжелый.

– Кому сейчас легко? – отозвался бармен, пододвигая ему кружку свежего пива. – Угощайтесь.

– Ваше здоровье. – Отпив глоток, Найт подержал пиво во рту, наслаждаясь его вкусом. – Хорошее пиво. Кстати, а в шампанском вы разбираетесь?

– Так, немного. Однако выбор у нас ограниченный. Вас интересует что-то определенное?

– Вы когда-нибудь слышали о такой марке: «Сент-Эвремон реймсское»?

– Реймс – это город во Франции, если точнее, в провинции Шампань, – заметил бармен, радуясь возможности проявить свою эрудицию. – Знаете, что французы запрещают называть шампанским все то, что произведено не в этой провинции? Если вино сделано в Калифорнии, то это лишь игристое.

– А что насчет этого «Сент-Эвремона»?

– Вероятно, это какая-то марка вроде «Моэ» или «Крюга», понимаете? Но я о такой никогда не слышал. Быть может, оно предназначается исключительно для внутреннего рынка, как «Мерсье».

– Спасибо, – поблагодарил Томас, удивленный обширными познаниями бармена.

– Теперь мы помирились?

– В тот самый момент, как вы принесли мне новую кружку, – улыбнулся Томас.

– Ни в коем случае нельзя отнимать у шекспироведа его пиво, – раздался голос слева от него.

Томас обернулся. Это была хрупкая женщина в деловом брючном костюме. Прямые каштановые волосы забраны назад, в обезоруживающий девчачий хвостик, но глаза холодные и взрослые. Лет тридцать с небольшим, но ребяческая улыбка делала ее лет на десять моложе. Она была привлекательна. Ее лицо показалось Найту знакомым.

– На самом деле я здесь посторонний, – сказал он.

– Кажется, вы упоминали, что работаете в школе.

– Да, в средней, – уточнил Томас.

– Вот как. Я сказала бы что-нибудь лестное насчет вашего присутствия на конференции, но это прозвучало бы снисходительно, так?

– Возможно, – согласился Томас. – Если честно, я не принимаю участия в работе конференции.

– Бирка на лацкане вашего пиджака говорит об обратном, Томас, – улыбнулась женщина.

– Да, – запоздало сообразил он. – Я просто решил заглянуть послушать.

– И как, услышали какие-нибудь интересные доклады? – спросила женщина и тотчас же спохватилась: – Подождите. Не отвечайте. Вы вышли из зала как раз тогда, когда слушатели задавали вопросы по поводу моего доклада, так что не будьте чересчур искренним.

Томас улыбнулся, узнавая ее, и признался:

– Если честно, это было выше моего понимания. Но не сомневаюсь, тема очень интересная.

– Какой же во всем этом толк?

– Ну как же, интересная тема…

– Чепуха, – хитро усмехнулась женщина. – Мы становимся все умнее, говорим все более проницательные вещи. Если кто-то нас не понимает, значит, он не умный, не проницательный и вообще не наш человек. В чем-то это похоже на сказку «Новый наряд короля».

– Помню, – сказал Томас и добавил: – Я закончил лингвистический факультет.

– Вы изучали Шекспира? Где?

– В Бостонском университете.

– У кого вы занимались?

– У Дагенхарта.

– Господи, неужели?! – не скрывая своей радости, воскликнула женщина. – Рэнди Дагенхарт! Он сейчас здесь, знаете?

– Да, мы с ним встретились.

– В свое время он повсюду наводил ужас на девственно невинных студенток.

– Насколько я помню, этот круг людей очень узок.

– Верно, – согласилась женщина и пристально посмотрела на Томаса, словно завершая его тестирование. – Меня зовут Джулия Макбрайд. Джули для своих друзей или того, что подразумевается под этим в научном мире.

– Томас Найт, – представился он, пожимая ей руку.

– Рада с вами познакомиться, Томас, – сказала Джулия, приветственно поднимая стакан из нержавеющей стали с коктейлем кремового цвета. – Напрасно я насмехаюсь над Рэндоллом. В конце концов, ему многое пришлось пережить.

– Я ничего не знал…

– Обычные дела. Неудачный брак, точнее, расстроившийся. Вот Рэндолл, к сожалению, и стал кобелем. На какое-то время.

– А потом?

– Точно не могу сказать. Его жена заболела. Что-то серьезное. Кажется, инфаркт. Рэндоллу пришлось за ней ухаживать, а она, судя по всему, вряд ли была склонна к благодарности. В общем… Завтра он выступает на заседании, посвященном ранним комедиям, – заметила Джулия. – Вы придете?

Томас пожал плечами. Так далеко вперед он еще не загадывал.

– Считается, что его доклад станет лишь рекламой семинара, который Рэндолл на следующей неделе проведет в Стратфордском институте, – сказала Джулия. – Там состоится, если так можно выразиться, мини-конференция по творчеству Шекспира, поскольку собственно МШК назначена на следующий год, так что правила будут другими.

– МШК?..

– Прошу прощения. Международная шекспировская конференция. Собирается раз в два года. Участие только по приглашению. По слухам, если кто-то дважды пропустит ее без чертовски уважительной причины, его вычеркивают из списка. Но тут будет совсем другое. Масштабы меньше. Работа не столь интенсивная. Только представьте себе, допускают даже аспирантов. Завербовали всех критиков старой школы. Я сама использую конференцию как предлог съездить в Великобританию и сходить в театр, но на заседаниях, вероятно, буду появляться редко. Не мой уровень. Нам там хотя бы не придется иметь дело с оксфордианцами.

– С кем?

– С безумцами, утверждающими, что пьесы написал граф Оксфордский, а Шекспир – по причинам, не поддающимся человеческому рассудку, – взял себе деньги и славу. Разумеется, чушь собачья. Эти психи боятся Стратфорда, как черт ладана. – Повернувшись к бармену, Джулия подняла стакан. – Повторите, пожалуйста.

– Что вы пьете?

– Это называется «шоколадный поцелуй», – игриво улыбнулась она. – Вы уже жалеете о том, что спросили, ведь так? Если хотите, можете попробовать.

Томас поймал себя на том, что заливается краской.

– Все в порядке. Что вам известно о «Плодотворных усилиях любви»?

Похоже, его вопрос застал Джулию врасплох, но, возможно, она просто резко сменила тему.

– Да почти ничего. До нас эта пьеса не дошла.

– Но она существовала?

– Возможно. Подробностей я не помню. А что?

– Если бы пьеса обнаружилась, была найдена хотя бы копия оригинала… поднялся бы большой шум, верно?

Выражение лица Джулии изменилось. На этот раз недоумение казалось Найту куда более глубоким, но теперь к нему примешивалось кое-что еще, что-то вроде тревоги или осторожности.

– Я не чудик, – поспешил заверить ее Томас. – Мне просто любопытно.

– Странная тема для любопытства, – заметила Джулия, к которой вернулась прежняя игривость. – Но вы правы. Полагаю, шум действительно поднялся бы знатный. А что?

– Как я уже сказал, мне просто любопытно.

Бармен принес коктейль, и Джулия отпила глоток. Томас уловил аромат шоколада. Взгляд женщины был устремлен поверх его плеча. Проследив за ним, Найт увидел высокого деловитого молодого парня, нерешительно застывшего в дверях.

– Вы его знаете? – спросил Томас.

– Мой аспирант. Позвольте вас познакомить.

– Право, мне пора идти, – сказал Найт, вставая.

– Хотя бы допейте свое пиво. – Джулия улыбнулась.

– Не буду с этим спорить.

Сев на место, он отхлебнул глоток «Хонкерса». Когда Томас поставил кружку на стойку, парень уже стоял рядом. Только сейчас Найт разглядел, что на самом деле тому лет двадцать пять. Он уже начал лысеть и носил козлиную бородку, какие любят только аспиранты и игроки в бейсбол.

– Томас, это Чад Эверетт, – сказала Джулия. – Он пишет у меня докторскую.

Кивнув, Томас пожал парню руку. Взгляд Чада был настороженный, опасливый.

– Вы тоже аспирант? – спросил он.

– Пытаюсь наверстать упущенное, – сказал Найт. – Минуло уже десять лет, а передо мной по-прежнему чистый лист.

Джулия рассмеялась, но Чад – нет. Он продолжал стоять.

– Не хотите присоединиться к нам? – предложил Томас. – Я уже ухожу…

– Нет, – резко ответил Чад. – Мне нужно подготовиться к докладу.

– Чад выступает завтра, – объяснила Джулия. – Для него это первая конференция.

Чад быстро оглянулся на нее, обиженный, словно она сказала, что он мочится в кровать.

– Мне нужно проверить кое-что из того, о чем говорили сегодня, – сказал аспирант, старательно не глядя на Томаса.

– Ладно, Чад, – с напускной строгостью произнесла Джулия. – Пододвигай стул. Я правильно полагаю, что текст доклада у тебя с собой?

– Ну… если честно, да, – угрюмо подтвердил тот, раскрывая сумку древнего вида.

– Как это кстати, – заметила Джулия. – Томас, сожалею, но мы сейчас будем говорить о делах.

– Намек убираться восвояси, – улыбнулся Найт, допивая пиво.

– Быть может, мы еще как-нибудь встретимся, – сказала Джулия и бросила на него откровенный, задорный взгляд.

Томас вспыхнул, словно подросток, поднялся и заявил:

– Может быть. Всего хорошего, Чад, – спохватившись, добавил он, но аспирант даже не посмотрел на него.

По дороге к выходу Томас вспомнил свое послание, наполненное обидой и оставленное Эсколму на доске объявлений. Наверное, все дело было в пиве или в разговоре с Джулией, но он чувствовал себя великодушным. Эсколм, конечно же, никак не предполагал, что Даниэлла Блэкстоун умрет на пороге его дома. Найт не мог винить парня в том, что тот не стал афишировать, как неумышленно втянул своего бывшего учителя в самую гущу событий.

Томас быстро пересек притихшее фойе, подошел к доске объявлений и поискал взглядом желтовато-зеленый листок, которого там уже не было. Его сняли – Эсколм или кто-то другой.

«Какое тебе до этого дело?» – подумал Томас.

Глава 15

Было четыре с небольшим утра. Найт точно не мог сказать, почему проснулся, но, памятуя о том, как устал, тотчас же перевернулся на другой бок, устраиваясь поудобнее. Затем он решил, что хочет в туалет. Мочевой пузырь не показался ему чересчур полным, но Томас понимал, что теперь, когда он об этом подумал, ему уже просто так не заснуть. Встав с кровати, он, едва продирая глаза, зашлепал в туалет. Найт уже почти дошел туда, как вдруг остановился на верхней площадке лестницы, просто застыл на месте.

Сначала Томасу показалось, что он услышал какой-то звук, потом он сообразил, что это было что-то иное. Все дело в воздухе. Найт почувствовал легчайшее дуновение сквозняка, проникающего снизу лестницы, которое принесло характерный аромат цветков табака, растущего у входной двери. Томас стоял неподвижно, вслушиваясь, лихорадочно размышляя.

В доме кто-то есть.

Какое-то мгновение Томас мог думать только об этом. В любой другой день он решил бы, что лучший способ напугать какого-нибудь обыкновенного вора – это поднять громкий шум. Но только не сегодня. Если внизу кто-то находился, то это был не простой грабитель, забравшийся за стереокомплексом или телевизором.

Ситуация сложилась совсем не так. Гораздо хуже.

Томас шумно прошел в ванную, распахнул дверь, шагнул внутрь и открыл кран холодной воды. Затем он закрыл дверь намеренно громко, так, что стук далеко разнесся в тишине. Под звуки текущей воды, заполнившие дом, Найт осторожно направился назад в спальню, к телефону, стараясь не скрипеть половицами.

Дом был старый, доски рассохлись, но Томас прожил здесь достаточно долго и знал все скрипучие места. Он добрался до спальни, не издав ни звука, и уже подходил к телефону, как услышал стон дерева под нагрузкой.

«Лестница, – подумал Найт. – Этот тип поднимается наверх».

У Томаса не было оружия, но он подозревал, что тот, кто так уверенно поднимается по лестнице, может его иметь. Томас взялся за трубку, сознавая, что незваный гость его неминуемо услышит и убьет. Никакая полиция не успеет прийти на помощь.

«Надо было раньше думать об охранной сигнализации», – мысленно обругал себя Найт.

У него было одно преимущество: шум текущей воды. Он быстро обвел взглядом комнату, ища то, что можно было бы использовать в качестве оружия. Ночная лампа выглядела слишком громоздкой и в то же время хрупкой. Томас взглянул на брошенную одежду и кипы книг. Ничего. Тут послышался скрип верхней ступеньки. Кто-то стоял у раскрытой двери ванной, напротив спальни. Шум воды заглушит шаги Найта, но лестница перекрыта, а другого пути вниз нет.

Томас схватил за противоположные углы стеганое одеяло, широко раскинул руки и шагнул на лестницу.

У двери в ванную спиной к Томасу стоял человек с пистолетом в руке. Его голова показалась учителю английского непропорционально большой, но прежде чем эта мысль оформилась в его сознании, он прыгнул вперед, набрасывая развернутое одеяло на голову неизвестного типа.

Тот успел обернуться и удивленно вскрикнул, но Найт уже накинул на него одеяло и что есть силы обхватил руками, заглушая звуки.

Громко треснул пистолетный выстрел, из одеяла вырвалось облачко перьев. Пуля разнесла вдребезги окно в прихожей, и у Томаса зазвенело в ушах. Он непроизвольно отпрянул подальше от оружия.

«Только не убегай!» – пронзительно крикнуло его сознание.

Если его атака захлебнется, с ним будет все кончено.

Найт стиснул своего противника в объятиях, не давая тому высвободиться, прикинул, где находится его голова, и как мог резко шарахнул лбом по этому месту. Одеяло смягчило удар, но Томас все равно наткнулся на что-то твердое, неправильной формы, как будто на голове у незваного гостя был шлем. Найт отшатнулся назад и получил удар локтем в ребра. Пистолет снова развернулся к нему, и пока Томас безуспешно пытался остановить руку, сжимающую оружие, один за другим раздались два выстрела. В замкнутом пространстве, совсем близко, они прогремели не хуже грохота артиллерийского орудия, и один этот звук едва не отбросил Томаса назад. Но он не был задет, и это оказалось главным.

«Пули прошли мимо, но я теряю силы».

Томас был крупным мужчиной в неплохой физической форме, но убийца превосходил его. Еще несколько секунд, и Найт уже не сможет помешать пистолету прицелиться ему в лицо. Томас собрал всю оставшуюся энергию, сосредоточил ее в груди, сжал тугую пружину мышц спины и плеч, затем с громким криком ринулся вперед, неудержимый, словно бульдозер с реактивным двигателем. При этом он отпустил руку, сжимающую пистолет, поскольку у него не было другого выхода, однако убийца не смог направить оружие на него. Инерция сбила преступника с ног, увлекла вниз по лестнице.

Неизвестный тип тяжело рухнул на ступени, освобождаясь от одеяла, при этом пистолет ударился о балясину перил, вывалился из сжатых пальцев, пролетел вниз и упал на деревянный пол прихожей. Томас начал торопливо спускаться. Окно гостиной отбрасывало бледный прямоугольник отсвета фонаря с улицы на то место, где упал неизвестный, и Томас наконец понял, почему голова незнакомца показалась ему бесформенной. У убийцы был прибор ночного видения: что-то вроде полевого бинокля, скрепленного ремнями.

Это открытие встревожило Найта, замедлило его движения. Если до того у него и оставались какие-то сомнения, то теперь стало очевидно, что это не бродяга с улицы, ищущий, чем бы расплатиться за очередную дозу наркотиков. Все связано между собой: Блэкстоун, Эсколм, неизвестный в саду. Томас не представлял себе, что происходит, однако этот тип имел ко всему самое непосредственное отношение, и это было плохо.

Еще нападавший мог видеть в темноте. Значит, через секунду-другую он найдет упавший пистолет…

Правая рука Найта метнулась к стене и нащупала выключатель. Он включил верхний свет в прихожей, и незваный гость отпрянул назад. Теперь они, по крайней мере, были в равных условиях. Томас увидел, куда упал пистолет, и прикинул, что у него приблизительно столько же шансов добраться до оружия первым, как и у того типа, который принес его в дом. Но сначала ему нужно перебраться через тело, распростертое на лестнице.

Найт сбежал вниз, напоминая разъяренного носорога, но преступник спокойно, не трогаясь с места, дожидался его. Только когда останавливаться было уже поздно, Томас увидел у него в руке блеснувшую сталь: боевой нож, профессиональный на вид, извлеченный бог весть откуда. Убийца полоснул лезвием, и Найт почувствовал, как оно прочертило у него на руке длинную полосу. Боль обожгла так, словно сталь была раскаленной, и Томас отпрянул назад. Он по-прежнему находился на две ступени выше противника, и инстинкт подсказал ему нанести удар ногой изо всех сил.

Босая ступня попала убийце в висок и опрокинула его. Не обращая внимания на кровь, струящуюся по руке, Найт бросился на распростертого врага.

Тот сделал выпал ножом. Томас отшатнулся и тотчас же пожалел о своем безрассудстве. Лезвие полоснуло воздух, и Томас неуклюже упал на бок, уворачиваясь от него. Меньше чем через секунду он вскочил на ноги, лихорадочно озираясь в поисках пистолета.

Оружие лежало под кушеткой у камина в гостиной. В два прыжка Томас добрался туда, схватил ствол, развернулся и направил его на открытую дверь прихожей.

И снова наступила темнота. Незнакомец выключил свет. Найт сидел на корточках, направив пистолет на дверной проем, и ждал.

Какое-то время ничего не происходило, затем в дверь метнулось черное пятно. Томас успел разглядеть другое оружие, маленький револьвер. Тут черный глаз извергнул ослепительную бело-желтую вспышку и ревущий звук. В ответ Найт дважды вслепую нажал на спусковой крючок. Только теперь до него дошло, что он ранен.

Глава 16

Сначала пришел шок, затем боль. Оба ощущения удивили Томаса своей интенсивностью. Пуля попала в правое плечо. Найт не мог сказать, прошла ли она навылет, но ему показалось, что ключица раздроблена. Он привалился к стене, рассеянно гадая – какой же это абсурд! – останутся ли на краске подтеки от крови. Томас не собирался умирать, конечно, если убийца не вернется, чтобы его прикончить. Только не сегодня. Какие бы повреждения ни нанесла пуля, не было ни хлещущей крови, ни нехватки воздуха, а это означало, что жизненно важные органы не задеты. Пришла только боль.

«Что ж, это хорошо, – подумал Найт. – Лишь бушующая, обжигающая, кричащая боль. Можно сказать, мне повезло. Гип-гип-ура…»

Нужно добраться до средств связи. Единственным аппаратом внизу был радиотелефон на кухне, всего в нескольких ярдах, но Томасу совсем не понравилась мысль ползти обратно в темную прихожую. Он понятия не имел, где убийца и в каком состоянии тот находится. Найт выстрелил дважды. Пистолет был большой и тяжелый, калибра девять миллиметров. Томас прикинул, что если хотя бы одна пуля попала в нападавшего, то тот убит или умирает.

«Затаился и ждет, когда ты приползешь, чтобы тебя прикончить».

Найт прислушался, но не разобрал ничего, кроме собственного дыхания. Не стало ли ему труднее дышать? Сделав глубокий вдох, Томас ощутил резкую боль, не в плече, куда попала пуля, а ниже, ближе к середине груди. Он сделал еще один вдох, и боль вернулась. Дыхание давалось с трудом, словно он пытался втягивать воздух через соломинку.

«Наверное, это шок», – подумал Найт.

Его руки и лицо были холодными и липкими. Он вспотел сильнее, чем этого заслуживала схватка. Но больше всего Томаса беспокоило дыхание. Оно стало частым и неглубоким, и каждый новый глоток воздуха давался все с большим трудом. Кроме того, Томас поймал себя на том, что расслабляется, несмотря на боль, все его тело тяжелеет, увлекаемое куда-то теплым, черным течением.

«Спать, – подумал он. – Вот все, что мне нужно. Отдохнуть».

Его веки задрожали, затем сомкнулись.

Томас сделал над собой усилие, чтобы остаться в сознании. Открыв глаза, он глубоко вздохнул, и ему показалось, что у него в груди что-то разорвалось. Найт не получал достаточно воздуха. Он сделал еще один жадный глоток, но теперь было уже очевидно, что его легкие не раскрывались должным образом.

Что-то случилось. Радость по поводу того, что все ограничилось одной болью, оказалась преждевременной. Пуля задела что-то внутри. Легкие наполнялись кровью. Томас подумал, что умрет, если не доберется до телефона в ближайшие пару минут. Быть может, он не выживет даже в том случае, если доберется.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю