Текст книги "Беременная для Зверя (СИ)"

Автор книги: Эллен Росс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 32 страниц)

Глава 115. Арина

Меня нельзя тревожить. Так сказали в больнице. Но Пороху плевать. Он решает перестраховаться. И суток не прошло, но меня перевозят в другое место на машине скорой помощи. За рулём – люди Пороха, в медицинской форме. Он сам рядом сидит, взглядом меня сверлит. Прихватил кого-то из персонала, жизнью пригрозив.

– Тебе не уйти.

Лишь крепче челюсти сжимает.

– У меня много людей.

– Всех в страхе держишь. Как Тахира? Даже он против своего кумира пошёл. Вопрос времени, как скоро остальные от тебя отвернутся.

Он начинает нервничать. Злится.

– Ты уже стар. Тебе бы внуков нянчить, а не пытаться воевать против всего мира.

– Я полон сил. Всех переживу. Сколько раз от смерти уходил…

– Даже у кошки всего девять жизней, а Колобка в конце сказки слопала Лиса. Потому что он хвалился тем, какой умелый и хитрый.

– Рот заклею, Арина. Не мешай думать!

– Силы не те, ловкость и сноровка тоже… – упрямо продолжаю.

Чувствуя, что надвигается большая гроза. Будет жарко. Все волоски на коже в ожидании приподняты.

– Захлопни. Рот.

– Не такой ты ловкий, как раньше, иначе бы Вулкан тебя не так сильно порвал. К тому же ранение в ногу.

– Ничего… В доме увидишь, что с Вулканом стало. Я отдал его тушу, чтобы из него чучело сделали. Тахиру подарю. Пусть любуется, – улыбается одними губами.

– Что с Тахиром? Не отстранил от себя?

– Отлёживается. В следующий раз шкуру с него спущу. По миллиметру тянуть буду. Чтобы знал, против кого идёт, поганец мелкий! Я ему жизнь спас! – возмущён. Видно, для Пороха родство по крови не так сильно значимо, как преданность его интересам.

– Ты ни в ком не уверен. Но Тахира держишь при себе. Потому что он тебе предан и видит в тебе почти отца, пример для подражания. Настоящей семьи у тебя никогда не было и быть не может, а Тахир для тебя, как замена преданного сына. Как похожи слова преданность и предательство. Кто предал один раз, обязательно предаст ещё.

– Заебала, мозгоклюйка!

С этими словами Порох рот мне липкой лентой заклеивает. Руки за запястья к кровати пристёгнуты, чтобы не смогла пытаться убежать. Заглядывает мне в глаза.

– Молчишь? Так-то лучше.

***

В доме, куда меня привезли, прохладно. Отопление только включили, а комнаты сырые и не прогретые. Сам Порох ладони одну о другую растирает. Изо рта пар облачком вырывается. Дом напичкан охраной. На каждом этаже и по концам коридора выставлены вооружённые люди.

Меня отвязывают лишь для того, чтобы могла в туалет сходить и поесть. Порох компанию составляет, сидя рядом. Другому охранять не доверяет. Наверное, не шутил, говоря, что я – самый ценный актив.

С неохотой ковыряю кашу, уже остывшую. Аппетита нет совсем. Заставляю себя есть. Лишь потому что беременна.

– Какого жениха ты мне пророчил? – пользуюсь возможностью спросить. – Такого же старого и мерзкого, как ты сам? Или помоложе?

– Ты вроде на мужиков постарше западаешь, – скалится Порох. – Но я тебе выбрал в мужья помладше Зверёныша. Тебе в самый раз будет. Что немаловажно… платок носить не заставит.

– А что так? Свободных нравов? Или сразу от меня избавится, а мёртвым платок не нужен.

– Но-но! Поговори мне! – цыкает Порох. – От своего только я имею права избавиться. Будет у меня в кулаке, – показывает. – Вот так! Раньше мы только слегка пересекались, потом…

Что было потом, Порох не успевает мне сказать. Отвлекается на входящее уведомление. Быстро набирает ответ. Вытягивает ноги вперёд.

– Ну, пошла жара, Аришка!

В сердце закрадывается нехорошее предчувствие. Страх нервы живьём сгрызает.

– В чём дело?

– Зверёныш прилетел. На встречу. Готов выкупить тебя, отдав всё своё состояние. Я назначил ему встречу.

– Не здесь, наверное?

– Нет, конечно же. И я там появляться не собираюсь. Его спеленуют, как щенка беспомощного, привезут мне. Назовёшь меня папой, дам посмотреть на него напоследок.

Содрогаюсь. Прошло часов двенадцать с момента нашего разговора в больнице или чуть больше. Неужели Рустам на всё готов? Ради меня. Даже в пасть к Пороху, в его логово сунуться? В одиночку.

Душа болит и рыдает, умываясь кровавыми слезами. От страха за жизнь любимого.

– Человеческие слабости – подарок судьбы. Ты стала слабостью Алиева. Неожиданно, причём. Ну да ладно, нечего размусоливать. Пойду готовиться к встрече.

Смотрю в его спину, до сих пор прямую и крепкую. Неужели он прав и свалить его невозможно? Никак не убить… Как будто сам Дьявол его для своих игр бережёт.

– Папа.

Заставляю себя сказать это слово. Просто четыре буквы без смысла.

– Чего тебе, дочуля?

– Я хотела бы увидеться с Рустамом.

Он улыбается в ответ, кивая.

– Говорю же, человеческие слабости – подарок судьбы. Ты его увидишь. Не обещаю, что он будет в товарном виде. Но потом я избавлю тебя от этой слабости! И от его позорного семени, что в тебе прижилось, тоже избавлю. А пока отдыхай…

Глава 116. Арина

Мне снится сон. Как будто стоит жаркий летний день, а мы находимся в саду. Кругом зелень сочная, цветами пахнет, тянет немного свежестью из журчащего фонтана. Вода так вкусно журчит, что хочется припасть губами к прохладной струйке. Я наклоняюсь, губами струю ловлю, но в последний момент вода разбрызгивается. Попадает на лицо. Зажмуриться заставляет. На шею и на платье попадают мокрые, прохладные брызги. Из-за широкой, подставленной ладони. Щедрыми пригоршнями в меня кто-то воду плещет. Платье на груди намокает за секунду. Соски туго вперёд вытягиваются. Жар и неудобство причиняют.

Глаза кто-то закрывает ладонью. И так нагло второй рукой платье на груди рвёт, обнажая. Я его по одному щипку и запаху узнать могу.

Рустам.

Тело сжимается. От радостного предвкушения и узнавания. Внизу живота тягучая тяжесть появляется. Пружина туго-туго сжимается. Причиняет дискомфорт.

Перед глазами только темнота. Ни одного лишнего звука. Только его тяжёлое, густое дыхание. Только грубые и собственнические пальцы на моей груди. Забавляются с сосками, выкручивая их до звёзд перед глазами.

– Я пить хочу.

– Ну, так пей, Малая.

Нагибает, заставляя зад оттопырить навстречу. Платье до самой талии задирает. Нажимает на поясницу, стягивая трусы.

– Нет, блять…

Проводит пальцами по щели, снимая влажную смазку.

– Это я тебя пить буду…

Грохот вырывает меня из объятий сна. Жуткий грохот и крик. Я замираю на кровати, глядя в серый потолок. Он перед глазами покачивается. Мне до слёз обидно, что с этом жутком месте я даже во сне не могу с любимым побыть.

Кажется, если я немного ещё здесь побуду, перестану быть живой. Просто растворюсь. Растаю, как грязный снег на подошвах ботинках отца, который подтаивает лужицами, когда он заходит в комнату.

Надоело…

Как же мне здесь надоело. Дёргаю рукой, сдирая кожу на запястье до мяса.

Боль отрезвляет. Но все другие чувства притупляются её маревом.

По коридору топот ног раздаётся. Слышу голос отца, раздающего приказы.

– Они хотят напасть на дом. Падлы! Откуда про дом узнали, а? Кого подсекли. Признавайтесь, бляди, кто себя в городе выдал! Может, кто не вернулся, а?

Кажется, Порох теряет контроль над ситуацией. Палит. То ли поверх голов, то ли по головам. Сам чёрт не поймёт, что у него в голове.

– Ты, ты и ты… Вперёд! Возьмите ещё троих! Притащите мне Зверя!

Нестройный гул голосов замолкает вдалеке.

Дверь с жутким грохотом распахивается. Порох тяжело дышит, нервно шевеля губами. Глаза совсем белыми становятся, почти бесцветными.

– Что не так?

– Щенок захотел поиграть. Ну ничего… Я ему поиграю, – шипит Порох, угрожая воздуху пистолетом. – На место не явился. Но зато на дом в предгорье решил напасть.

– Дом и дом. Чем тебе он так дорог?

– Это мой дом. Всегда моим был! Настасье там нравилось бывать.

– Да неужели?

– Не веришь? Зря! Пусть она меня так не любила, как я её. Но всё, что я ей давал, она охотно брала – карьеру, возможность заниматься танцами, красивую одежду и дорогие цацки… Поездки. Здесь она однажды была. Но ей понравилось очень. Всю жизнь бы, говорит, тут прожила. Спиздела, разумеется, или сама себе наврала. Потому что не могла жить без сцены и обожания толпы!

– Мне тебя жаль, – говорю от чистого сердца. – Ты так старался, а тебя всё равно не любили. Поэтому крохи хранишь, цепляешься за них изо всех сил.

– Не стоит меня жалеть! – рыкает. – Жалости только убогие достойны. А дом… это часть меня, часть моего Лебедя. Я бы тебе фото Насти показал потом… Узнала бы, какой она была!

– Дом, наверное, Тахир Зверю сдал. Не простил он тебе Вулкана и отрезанный язык, – улыбаюсь. – К тому же ты ему меня пообещал, как приз, а потом слово своё забрал. Может быть, там все твои люди уже мертвы, а дом взлетит на воздух?

– Нет!

Дикий крик лупит по ушам. Как будто взрывом. Отворачиваюсь лицом к стене.

– На «нет» и суда нет. Сиди здесь, пока за тобой не придут… От дома ничего не останется. К тому же кто знает, какие секреты Зверю выдадут твои люди. Из страха…

– Ты нарочно мне в уши льёшь. Хочешь заставить меня с места сдвинуться? – нависает надо мной.

– Я замёрзла. Хочу горячий чай с молоком, – шмыгаю носом. – Твои войны меня не касаются. Сам воюй, как знаешь. Я всего лишь говорю, как бы Рустам поступил.

– На рожон бы полез!

– Как много лет назад? Нет, папа… Рустам уже не тот. Он спокойный и выдержанный. Много ошибок совершил, сто раз подумает, прежде чем сделать. Но, как я уже сказала, дело твоё…

Порох стремительно покидает комнату. Навряд ли он сам прочь отправится. Но я слышу, как он часть людей к дому направляет, другим даёт приказ выжидать на дороге, охранять это старое здание.

Не знаю, что задумал Рустам. Но думаю, что атака на дом – лишь отвлекающий манёвр… Мне хочется в это верить. Развязка близка.

Глава 117. Арина

Проходит много времени. В комнате время от времени Порох появляется. Видно, что нервничать сильно начинает.

По обрывкам его разговора я понимаю, что его план не срабатывает, как надо. Рустам прорывается с яростью Зверя. Оправдывает свою кличку. Порох напряжённо вслушивается в то, что говорят по рации его люди.

Сквозь треск и частые выстрелы удаётся разобрать.

– Всё. Отстрелялся. Берём…

Порох от радости ладони трёт и на меня с такой гордостью смотрит. Как будто похвалы ждёт. Но что я ему сказать могу. Что он молодец?! Ни за что!

Изверг. Садист.

– Скоро увидишь Зверёныша, – глубоко дыша, говорит Порох. – Ну вот и добегался он…

Порох по комнате кружит. От нетерпения что-то посвистывает себе под нос. Минуты утекают в никуда.

– Добегался, – повторяет. – Сотру с лица земли!

Но его рация снова трещать начинает.

– Сорвался. Нужна подмога…

– Что?! – рычит Порох, тряся рацией. – Как сорвался?! Быть такого не может! Столько людей! Чё вы там зенками хлопаете, а?

– Я ранен. Сильно. Вдогонку идти не могу. Зверь отступает. Отправьте подмогу… – едва дыша, требует.

– Где ты? Сколько с тобой людей осталось?

– Я. Один. Ещё Тоха. Едва дышит…

– Ротозеи! Прошляпили. Твою же мать! Как можно прошляпить при таком количестве людей, а?

– Он был не один. Сейчас убегает. Отправьте людей… – просит.

– Нет-нет… – трясёт головой Порох, говоря в пустоту. – Я людей щас отсюда сниму. Всех по следу Зверя направлю… Явно пришёл не один! Сунутся, попытаются украсть… – смотрит на меня пристально. – Тебя. Блять, почему надвое не разорваться, а? Пожертвовал двойником… Зря!

Он мнётся на месте. Рация трещит. Человек Пороха едва слышно ориентиры даёт, повторяет, что Зверь сильно ранен. Истекает кровью.

– Надо брать. Потом будет поздно…

Порох застывает на месте.

– Хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сам! – рычит, с места срываясь.

Хлопает дверью, отдавая приказ охранять меня и не сводить глаз с двери.

***

Получается, Порох сам кинулся за Рустамом. Надеюсь, что Рустам отступает лишь для того, чтобы заманить Пороха в ловушку. Пусть поквитается с ним, прервёт жизнь этому страшному человеку. Мне отца даже жаль в глубине души. Не живёт, но существует, потеряв смысл – своего Лебедя.

Я не могу связаться с Рустамом. Но мысленно обращаюсь к нему. Прося, его, чтобы он, если выпадет такая возможность, не стал уподобляться Пороху, но прервал его жизнь быстро. Не мучая.

Порох не заслуживает того, чтобы Рустам из-за него зверел и превращался в подобие Пороха.

За мной всё так же наблюдают. Иногда заглядывают в комнату. Проверяют. На месте ли я. Но куда я денусь?! Пристёгнута…

В сон начинает тянуть.

Внезапно сон прерывается частыми выстрелами. Так близко и громко! Уже на первом этаже. Я сжимаюсь в комочек, гадая, что происходит. Внезапно дверь громко хлопает.

Крик застывает на губах.

В комнате появляется…

Глава 118. Арина

Тахир?! Я его едва узнала!

Лицо распухшее, синее. Порох ему не только язык подрезал, но и избил так, что места живого нет.

На нём много крови. Не знаю, его или чужой. Но он подскакивает к кровати, мыча что-то.

Не могу разобрать, что Тахир сказать пытается.

Он дёргает меня за руку, вставляя ключ в наручники. Крохотный ключ то и дело ускользает из окровавленных пальцев. Ему удаётся справиться. Громко отщёлкиваются наручники. Тахир воровато по сторонам смотрит. Пытается меня поднять с места. Тянет. Крепко хватает меня за запястье. Глаза у него точно безумные – заплывшие от синяков, но видно, что тёмные. Горящие.

Удаётся разобрать:

– Надо бежать.

Кое-какие слова я могу разобрать. Значит, Порох своему слуге не полностью язык отрезал. Неужели пожалел? Или на потом оставил?!

Плевать. Что с Рустамом?!

– Кто стрелял?!

– Я сам… многих убрал. Есть время. Надо бежать. Пока Пороха занят.

Я не то чтобы все слова понимаю, но скорее додумываю смысл. По жестам, в том числе.

Отдёргиваю руку со всей силы.

– Нет! Я с тобой никуда не убегу! Я жду Рустама. Он за мной приехал. Я его люблю. Не тебя.

Мычит зло, пытаясь опять за руки схватить. Бью его по лицу, царапая.

– Не трогай меня! Силой с собой заберёшь – я тебя возненавижу! И при первой же возможности сбегу. Но перед этим убью тебя! Клянусь! Это всё из-за тебя! Если бы не ты, я счастливо в доме Рустама жила… Весь ужас из-за тебя! Пошёл прочь!

Отталкиваю его раскрытой ладонью. Навряд ли до него достучаться можно. Но Тахир замирает. Тяжело дыша. Стучит по запястью, на котором красуется циферблат дорогих часов.

– Время. Время, – подгоняет.

– Нет. Никуда с тобой не пойду! Ни за что! Хочешь бежать? Беги. Спасайся. Ты всех, кого можно, предал. И Пороха, и Зверя. Что один, что второй, тебя захотят убить. Без промедления…

Прислушиваюсь. Грохот выстрелов и шумной драки становится всё ближе. Почти у самой двери. Значит, тем же самым путём уйти у Тахира не получится. Бросаю взгляд на окно. Тут второй этаж. Но стёкла без решёток.

– Уходи. Спаси себя…

Тахир мнётся в нерешительности. Но потом дверь распахивается, подстёгивая парня выпрыгнуть в окно с разбега. Грохот разбитого стекла.

В комнату врывается морозный воздух. Чья-то тень подлетает к окну, целясь. Голова забинтована, но по угловатым, резким движениям узнаю Пятого. Знаю, что он с оружием не расстаётся и наверняка Тахира пристрелит.

Другая бы на моём месте смолчала. Ведь Тахир предал меня. Но потом спас жизнь моему ребёнку. Если бы не его вмешательство, выкидыша было бы не избежать. К тому же он подсказал Зверю, где меня найти. Перекрывает это предательство? Не знаю. Но и убивать его за это не хочется.

Решение приходит мгновенно.

– Тимофей, сзади!

Пятый мгновенно на пол кубарем валится, отлетая в сторону. Выпускает несколько пуль в дверной проём. Там пусто. Пятый осторожно поднимается, крадётся к двери, выглядывая. Где-то идёт сражение, но вдалеке.

Он подбегает к окну, саданув по нему кулаком.

– Ушёл, блять! Это что за шутки, Арина?

– Мне показалось, что там, в дверях, кто-то был.

Пятый цыркает недовольно, сплёвывая в сторону. Не верит моим словам. Понимает, что я вру. Но тушеваться не стану. Я не жалею о то, что сделала.

Повыше натягиваю одеяло, кутаясь в него.

– Где Рустам?

– Зверь Пороха догоняет. Ну и жилистый у тебя папаша! Раненым так быстро шпарит, обзавидоваться можно. Хотел бы я в его возрасте бегать так шустро! – качает головой Пятый, занимая место у двери. – Здесь холодно. Укутайся. Ждём наших.

– Наших? Кто ещё?

– Ризван. Ещё парочку человек. Проверенных… Рыл маловато, но Зверь сказал, армию пригонять не стоит. Больше шуму, меньше толку.

– Как он?

– Зверь? Взрывом потрепало. Но конечности все на месте. В отличие от меня, – машет рукой, на которой пальца не хватает. – Зря ты меня отвлекла. Пёс этого психа мой палец сожрал!

– Но зато ты сам жив остался.

– Где Ризван?

– Там, – хмурится Пятый. – Его ранили, но на ногах пока держится. Добивает тех, кто остался. Если Зверь с Порохом быстро закончит, залатают бородача так, что и следов не останется.

Мне ещё не до конца верится, что всё закончилось. Не поверю, пока своими глазами не увижу Рустами.

– Вот, кстати. Твоё!

Пятый подкидывает монетку в мою сторону. Ловлю. Та самая, что отец у меня отобрал. Порох у меня её забрал, но она у него из пальцев выпала и закатилась.

– В больничке, где тебя держали, нашёл. Она фартовая! – убеждённо заявляет. – Только не для всех. Говну заговорённому, типа Пороху, фарт не поможет. Дни сочтены.

Согласно киваю. Если не уйдёт, добавляю про себя. Сколько раз он от всех ускользал, выживал в тяжёлых ситуациях. Вдруг и сейчас проскользнёт в крохотную щель, и весь кошмар начнётся снова.

От одной только мысли дурно становится. Не должно быть такого. Есть предел всему. Все смертны…

Я убеждаю себя, что это именно так. Иначе не получится просидеть и одной минуты в тоскливом ожидании. Временами вздрагиваю, когда кажется, что выстрелы совсем близко раздаются. Пятый держится настороже, но болтает, не замолкая. Успокаивает меня, что ли, своим трёпом? Я выхватываю из его потока знакомые имена, вычеркивая из списка тех, кого не стало. Кристина, Немец отправляются туда же.

Прикрываю глаза, почти засыпая. Как бы я хотела, чтобы всё было иначе. Чтобы не было этих выстрелов и крови, льющейся рекой. Чтобы не стояло между семьями счетов «око за око», чтобы мы просто могли поговорить друг с другом. Чтобы Рустам крепко, до хруста, сжимал меня в объятиях, а я бы говорила ему, что люблю, что любовью можно стереть всё – любые шрамы, перекрыть любую боль и дать толчок новой жизни.

Я хотела бы выбирать имена нашим детям, пытаясь спорить, но в итоге соглашаясь с Рустамом. Пока он где-то вдалеке пытается настигнуть отца, который отбрасывает гибельную тень на наши жизни, я вспоминаю, сколько счастливых моментов было у нас. Мало. Так до обидного мало, что я начинаю плакать.

Нам нужен второй шанс. На новую жизнь. Без боли крови и смерти. Я от них до ужаса устала.

Глава 119. Арина

Когда кто-то трогает меня за плечо, понимаю, что уснула сидя, завернувшись в кокон из одеяла. Сначала я чувствую запах. Сквозь кровь и порох ощущаю знакомый, пряный запах мужчины.

Его появления я ждала, почти не веря в чудо.

Но сейчас он рядом.

Если только это не сон.

Вслепую навстречу тянусь, схлёстывая руки за мощной шеей.

Капканом.

Цепко, чтобы никто не смог разорвать. Ни враги, ни сама смерть.

– Ты пришёл?

– Пришёл за тобой. Как не прийти, Малая? Совсем с ума сошла, что ли?

Рустам держит меня бережно, но крепко. Трогает пальцами всюду. Целует волосы и глаза. Губы жадно обкусывает. Растворяет в объятиях без следа. Сердце гремит в груди барабаном. Гулко и громко. Навылет. Ничего не чувствую, кроме его тепла и силы. Ничего не вижу. Слепну от потока горячих слёз.

Перебираюсь к нему на колени. Тонкая одежда царапается. Рвётся. Намокает. От крови, что ли? Перевожу взгляд вниз. Точно кровь. Так много…

– Ты ранен? Тебе надо в больницу.

С тревогой смотрю в лицо. Покрытое заживающими ссадинами и свежими синяками. Скулы ещё острее стали. Щетинка колкая. Колет подушечки пальцев, как иголкой.

Но губы те же. Умелые. Порочные. Алчные. Манящие. Не оторваться. Сама тянусь, целуя. Грубо и жёстко, со стоном, в тот же миг раздвигает языком рот, долбясь до глотки. Трахает.

– Да-а-а-а! – стону.

Всхлипываю. Кусаю его язык. Сосу его. Так же жадно. Чтобы полностью почувствовать, что он рядом. Мой. Живой. Из плоти и крови.

– Малая моя… Как же ты тут была, а?

Спрашивает. Ответить не даёт.

Жрёт мои губы, высасывая воздух. Лишает кислорода. Взамен накачивает жизнью. Яркой и живительной влагой.

– Не знаю. Я только о тебе думала и о сыне. Ты же знаешь, что у нас сын будет, да?

– Нет, – рубит. – С чужих слов знаю. Не от тебя. От тебя услышать приятнее.

Поднимается, удерживая меня на себе. Крепко держусь за него и руками, и ногами, повиснув на массивном теле. Рустам подбивает одеяло, набрасывая на спину. Согревает спину горячими ладонями. Растирает.

– Совсем ледышка.

– Отогреешь?

– Как бы не сгорела, – хмыкает. – Я по тебе пиздец как голоден.

– Я тоже.

Крепко вжимает, наклоняет голову к плечу, накрывает затылок ладонью.

– Я тебя заберу. Только ты по сторонам не зыркай. Ни к чему. Не твоё это…

Я согласна. Ничего против не имею. Не хочется ни видеть, ни слышать о том, что здесь происходило. Итак ясно, что было жарко, кроваво и с привкусом множества смертей.

Воздух в доме плотный и тяжёлый. Я задерживаю дыхание. Втягивая воздух лишь когда лица свежий воздух улицы касается. Вдыхаю его полной грудью. Через минуту оказываюсь в тёплом, хорошо прогретом нутре внедорожника с тонированными окнами.

Рустам запирает меня внутри, садясь на водительское сиденье. Перебрасывает пакет.

– Можешь переодеться. Тут одежда. Не шибко модная, но очень тёплая.

Я стягиваю с себя всё. Даже трусики. Чувствую, как он смотрит алчно. Пальцы трясутся. От адреналина и желания, что выкручивает нервы узлом.

– Почему ты не рядом?

Сжимает пальцы в кулаки до хруста.

– Я тебя вечность не видел. Могу не сдержаться. А тебя надо сначала врачам показать. Тощая… – перегибается через сиденье. Трогает пальцами выступившие рёбра. – Совсем тебя этот урод замучил.

В тёмных глазах полыхает зарево адского пламени.

– Только за это я его ещё раз убить готов. Жаль, что два раза убить нельзя.

Я утопаю в просторной футболке и толстовке с подкладом, натягиваю плотные штаны, прячу волосы под капюшоном. Вымыться ещё хочется. До скрипа. Чтобы кожа стала красной, а потом кристально белой. Сверкающей. Чистой.

– Он мёртв?

Рустам молчит. Долго молчит. Собирается со словами.

Скупо говорит:

– Без головы даже твой отец выжить не сможет. Мёртв.