Текст книги "Беременная для Зверя (СИ)"
Автор книги: Эллен Росс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 32 страниц)
Глава 48. Арина
– Ты через секунду о словах своих пожалеешь. О действиях тем более. Подними. Сраный. Платок. Живо!
Ризван голос не сильно повышает, но эмоций в него направляет – до верху. Воздух вот-вот громом разразится. Злится он на меня. Проблем ему больше? Так избавились бы от меня по-быстрому и дело с концом. Но наклониться и поднять платок – выше моих сил. Носком ноги придавливаю и голову вверх задираю.
– Дальше что? Ножиком мне своим пригрозишь, Ризван?
– Ты, кажется, не понимаешь, чем тебе непокорность грозит? Он, – машет рукой в сторону мотеля Ризван. – Там сейчас всё в щепки разнёс. И тебя порвёт. Этого хочешь? Нет?! Тогда поднимай. Живо!
Терпение кавказцу отказывает. Пальцы смыкает на плече и давит, к земле нагибая. Перед глазами серый асфальт и ещё более тёмное пятно ненавистного платка. Волосы по плечам рассыпаются и перед глазами пряди колышутся.
– Не буду! – шиплю.
– А ну оставь её! – грозный окрик Зверя. – Руки убери. Отойди.
Ризван медленно пальцы разжимает и отодвигает меня в сторону ручищей, глядя, как Зверь скорым шагом в нашу сторону движется.
Вместе с ним движется ураган – и всё ускоряется запредельно. Весь мир на меня летит, чтобы раздавить. Смять. Одним щелчком в ничто превратить. Ризван опять собой выгораживает, пытаясь Зверя переубедить%
– Тронешь её сейчас – потом пожалеешь, брат. Порох этого и добивается. Разозлить. Планку сорвать… – говорит Ризван.
– В сторону сдрыстни! – холодно советует Зверь.
Вид у него взбешённый. Пот по вискам катится. Руки в мясо содраны. Тело крупное такое тугое и напряжённое – даже трогать не надо, чтобы понять, как он зол.
– Я…
– Тебе есть чем заняться, Ризван. Я сказал – за Дмитрием проследи. Дай ему людей. Пусть собирается и валит отсюда. Скоро здесь будет пепелище. Считай, что стоянки этой у нас теперь нет.
Зверь говорит чётко и ясно. Как будто камни гигантские в воду бросает. А они падают почти беззвучно, но волны поднимают бушующие. И круги-круги по воде далеко расходятся. Я каждой клеточкой тела чувствую, что сейчас к нему прислушиваются даже те, кто далеко стоит. Но каждый жест впитывают, словно губка – воду. Перечить не решаются. Да и как? Слово поперёк скажи – сожрать его придётся и проглотить вместе со своим языком.
– За нами следили. Или у Пороха есть свой человек. Здесь. Среди нас… Вот чем тебе заняться надо, Ризван. Безопасность. А ты, млять, за юбку вцепился! – Зверь шаг вперёд делает. – За юбку не твоей женщины.
– Я же видел, как ты зыркнул на неё. Убить на месте готов был, – не отступает Ризван.
– Плохо ты меня знаешь, значит, если так решил… – усмехается Зверь. – Одних слов мало, чтобы меня разозлить. Я это всё уже тысячу раз перемолол.
– Но в тысяча первый оно срабатывает, – чуть спокойнее отвечает Ризван. Потом наклоняется и платок мой поднимает, отряхивая от пыли. – Значит, двигаем дальше?
– Конечно! – рубит согласием Зверь.
Он пока на меня не смотрит. Только на Ризвана, и за его спину, на других людей, на машины. Потом на мотель взгляд переводит. Куда угодно – только не на меня. Словно я – место пустое. Радоваться или печалиться? Не знаю. Но ожидание кости ломотой выкручивает.
– В Багрянцево? – уточняет Ризван.
– Позвони Нино и Аресу, пусть готовят дом, будто завтра сам президент к нам на инспекцию приедет… – скалится Зверь. – Но в Багрянцево мы не поедем.
– Как так? – не понимает Ризван.
– Я же сказал – проверить кое-чего надо! – объясняет Зверь.
– Но Порох же звякнул. Ты же сам же сказал, не стал бы он ради левой шмары даже звонком мараться. Арина – его дочка…
– Его, да, – Зверь на мгновение глаза прикрывает. Ресницы длинную тень отбрасывают, как стрелы, вниз показывают, на подбородок волевой и губы жёсткие, но умелые. – И всё-таки мы поедем не в Багрянцево. Проверим всё.
– Хочешь убедиться?
– Я уже убедился в правоте свой. Это для неё надо.
При последних словах Зверь на меня смотрит. Будто обещает носом в грязь макнуть и провозюкать по ней так, чтобы утонуть смогла по уши.
– Тем более, Порох ждёт, что я в Багрянцево забурюсь, – Зверь головой качает. – Пусть ждёт. Я в другом месте буду. А ты людей в Багрянцево направь.
– Хорошо, – медленно говорит Ризван.
– Если хорошо, хули стоишь? Иди! – рыком прочь отправляет. Ризван платок протягивает, но Зверь его руку небрежно отбивает. – Выполняй, что велено. А с ней… – награждает меня взглядом калёным. – Я сам разберусь…
Глава 49. Арина
– Ко мне! – командует Зверь и смеётся. Хохот его раскатистый мурашки вызывает. – Чё, не рада батяне своему, Малая?
Между нами два или, может быть, три его длинных, тяжёлых и гибельных шага. Для меня – целая стылая вечность.
– Что ты искать собираешься? – спрашиваю и двигаюсь к нему. По сантиметру. Расстояние стираю, но оттягиваю, как можно дальше, момент столкновения с обжигающим телом Зверя.
– Сама подумай. Как я могу доказать, что ты – его отродье? Тест сделать… – смакует слова Зверь. – Порох думает, что он хорошо за собой хвосты подчищает. Только не все такие исполнительные. Кое-где он наследил, наляпал, да не заметил. Каждого не проверишь, когда делами крупными занимаешься. А у меня времени было достаточно. Проверить. Каждый след обнюхать. Варианты подыскать. Один из таких – в архиве закрытой клиники припрятан. Его вроде были подчистить. И подчистили, но пожаром не всё унесло. Есть результаты теста. Старые… Но там и твои, и его данные. Порох какого-то хера много лет назад тебя проверял. Может, боялся, что его баба тебя на стороне нагуляла?
Я уже почти касаюсь тела Зверя своим. Напряжение гулкое. В ушах шумит от вибрирующих эмоций. Страшно до жути. До одури. И в то же время тянет с лютой силой. Как будто на краю пропасти зависаешь. И не ты в неё смотришь – она в тебя жадно всматривается и сжирает пастью. Манит губящей бездной.
– Может, и нагуляла? Откуда уверенность, что я – это я? – шепчу.
– Звонок Пороха для меня всё сказал. Лучше всяких тестов, – кривит губы. – Но пусть побесится, побегает за мной. А я тобой займусь, – обещает.
Я едва в обморок не хлопаюсь, но ладони вперёд выставляю и на грудь каменную натыкаюсь. Жаркая. Сильная. Мощная. Ткань футболки немного влажная под моими пальцами. Он пока кабинет крушил, взмок от ярости. Я его запах сейчас хорошо чувствую. Мускус пряный и будоражащий. Ощущения волнует и царапает нутро. Как будто колючей проволокой по нервам.
– Дрожишь? Боишься меня? Решила, что я с тобой быстро покончу? – уточняет. – Может, на то и был расчёт? Запись включить, выключить всё по щелчку. Чтобы меня сорвало. Чтобы своими руками себя козыря лишил, а? Как считаешь, ну? – спрашивает Зверь. – Давай, молоти языком всё, что тебе кровь родная подсказывает?
– Отец не тот, кто жизнь дал, а кто воспитал, – говорю упрямо, с тоской подмечая, что будто уже не сомневаюсь в родстве с ублюдком, а просто оттягиваю момент окончательного прозрения по привычке.
– Обломается Порох. Своими приколами он меня не проймёт. Сказал тебе – подо мной лежать будешь! Значит, так и будет.
Его пальцы контуры моего лица очерчивают жаркой дорожкой. Лёгкое прикосновение жалит, заставляя вздрогнуть. Он губы трогает едва ощутимо, но как будто сотни иголок по всему телу вонзаются.
– А ведь я с тобой даже не начинал забавляться, Конфета! Иначе ты бы голос на визг сорвала… – ухмыляется.
Обещания похоти жаркой обжигают похлеще всяких прикосновений. Голос у него становится хриплый. Надтреснутый, словно о преграду ломается. Хищный рокот дикого Зверя.
Мне и этого с лихвой хватает. Но в следующий же миг его грубые руки моё тело сминают.
– Насажу тебя на кол, как муху на булавку. Дёргать на члене будешь, как кукла заведённая… – шепчет хрипло и похотливо в волосы мои дышит.
Его голос и успокаивает, и взрывает фантазию грязными картинами. Потными. Жаркими. Душными. Но тело отзывается. Тянет вперёд, наталкивается на раскалённый гранит, отступает, но он… не даёт. Прижимает теснее, врезается бёдрами, давая почувствовать длину вздыбленного, как мачта, ствола. Трясусь от ощущений острых.
– Уже хочешь на мой болт, – ставит вердикт. – Скоро распечатаю тебя по всем фронтам, Малая.
Потом небрежно отстраняет от себя и в сторону тачки подталкивает. На этот раз мне предстоит ехать с ним. Внедорожник огромный и чёрный. Лоснящийся лаковым блеском, как бок откормленной пантеры. Настоящий танк, не меньше.
– Полезай, – командует Зверь.
Дверь передо мной открывает и, не дожидаясь, пока на подножку запрыгну, поднимает меня внутрь ручищами. Каждый раз, когда он меня касается, я поражаюсь тому, какой он огромный. Амбал. Гора мышц. Сила и мощь мужская. Наверное, героев сказок именно такими изображали.
Только мы не в сказке. В его глазах – тьма, на губах – улыбка подонка, и слова – отрава.
Интересно, как Зверь собирается сравнивать результаты? Зачем Пороху много лет назад потребовалось тест-ДНК делать? Сомневался? Если так, то кто моя мать?
В тягостных раздумьях немного времени проходит. Потом багажник открывается сзади. Я оборачиваюсь, видя, как Пятый ещё с одним мужчиной сумки грузят. Почему-то кажется, ничего хорошего в них нет. И точно – одну сумку расстёгивает и пистолет проверяет, за пояс заткнув. Потом перекладывает что-то с места на место и взвешивает на руке ручной пулемёт. Ризван подходит. Говорит что-то, но слышно плохо. Может быть, стекло бронированное? Вижу только, что Пятый с неудовольствием оружие обратно складывает и залезает в машину на место водителя. Потом Ризван машину обходит и на переднее садится.
Последним Зверь залезает. Рядом со мной. Сразу же за плечи меня тянет и вынуждает головой на колени его лечь. Горячей ладонью шею накрывает и сжимает.
– Сдавить и проблем будет меньше, да? – спрашивает, наклонившись. Шёпот хриплый ухо обжигает. – Чё не отвечаешь, Малаая?
Пальцы его жёстко давят, чуть-чуть дыхание перекрывают и ослабляют нажим. Играет. Как кот гигантский с мышью. Можно пытаться убежать со всех ног или топтаться на одном месте, итог будет один – сожрёт.
– Сам же сказал, что тебя так просто не проймёшь! – отвечаю чуть севшим голосом и жадно воздух глотаю, как только появляется возможность.
Жар его тела даже сквозь джинсы грубые чувствуется. Как будто на камне лежу, солнцем нагретом. Одну ладонь под голову подкладываю, а второй его колено накрываю. Мощное, крупное. Как всё в нём. А если головой чуть назад податься или обернуться к нему лицом, можно будет увидеть, как ширинка натянута до предела его крупным и толстым органом. Тем самым, на который он меня обещал насадить и повертеть.
Едва подумать успела, как лёгким толчком он меня лицом к себе разворачивает. Мой взгляд о его ширинку бугрящуюся спотыкается. Щёки жаром опаляет. Я ясно представляю его крупный ствол, покрытый венами. Толстый, длинный питон, с блестящей смазкой. Сперма, вырывающаяся толчками. Порочное видение опаляет. Под рёбрами будто жидкий пламень и огненный лёд смешиваются. Сглатываю и прикрываю глаза, будто не замечаю, что он возбуждён.
– Трогай…
Сначала я на свой счёт этот приказ принимаю и замираю, пунцовея. Но едва машина с места сдвигается, ругать себя начинаю. Похоже, что у меня от этого головореза мысли портятся и становятся пошлыми до ужаса.
– Дмитрия с охраной отправил? – спрашивает Зверь.
Откидывает на спинку сиденья и удобнее располагается. Рукой плечо моё накрывает. Он свои руки омыл от крови. Но всё равно ссадины свежие и ноют, должно быть, разбитые костяшки. Даже не знаю, чего ему стоило сдержаться. Хотя нет, знаю. Разнесённого в щепки кабинета хозяина мотеля.
– Отправил, – отзывается Ризван. – Сказал, чтобы драпал и всем своим наёмным приказал сделать тоже самое. Семьи у него нет, любовница есть. Но он ей быстро замену найдёт, если понадобится.
Они ещё о чём-то разговаривают. Меня голос Ризвана баюкает, как колыбельная. Спать тянет. И тепло ладони Зверя приятно кожу дразнит. Как будто одеяло сверху набросили.
Просыпаюсь, словно от резкого толчка. Сажусь.
– Где мы?
В машине нет никого. Я одна. Темно. Фары только ночную тьму рассеивают. Машины в черте города остановились. Вдалеке – огни яркие лентой вьются, а здесь, на отшибе, только заправка, и несколько коттеджей, обнесённых двухметровым забором.
Я осторожно из машины выскальзываю. Чуть вдалеке возле внедорожника мужчины толкутся гурьбой. Что-то обсуждают. Зверя среди собравшихся ищу. Спросонья глаза цепляются за тёмные силуэты и судорожно скачут с одной фигуры на другую. Ближе подхожу. На земле тело лежит. Мужчина. То, что он мёртв, понятно по неестественно вывернутой на бок шее.
– Странно только, что ты, Тахир, сам жив, а на подельника лепишь! – слышится голос Пятого.
Ризвана и Зверя среди собравшихся нет. И от осознания этого холод неприятный по щиколоткам вверх ползти начинает…
Глава 50. Арина
Бежать надо. Прочь. Спрятаться, пока не заметили. Так разум советует. Но я вместо него голоса бандюков слушаю.
– Посмотри в его телефон. Он звонил. Одному и тому же. Когда я его подсёк, он тоже этот номер набирал, – едва говорит Тахир в ответ. – И на меня накинулся, когда понял, что я его спалил.
Мужчину двое держат. Лицо разбитое. Губы – лепёшки кровавые.
– Проверить несложно, – говорит Тахир.
Потом меня замечает и глаз разбитый прикрывает. Мужчины в мою сторону поворачиваются. На меня взгляды банды устремляются.
Внезапно холодно мне становится. Жилы страхом выкручивать начинает. Зверя нет. Ризвана тоже. Есть только банда. И там не все – их люди. Тот же Немец часто недоволен, а сейчас и он есть среди собравшихся. Взглядом по мне гуляет липким. Вдруг случилось чего, пока я спала?
Дрыхла без задних ног и даже не заметила, как Зверя и Ризвана не стало? Что, если убили их, а теперь – мой черёд?!
Я пытаюсь за что-то зацепиться. За пустяк. За мелочь. За опору хоть какую-то. Чтобы не упасть.
Взгляд сам на землю сухую, пыльную опускается. На лицо мужчины. Оно кажется мне смутно знакомым. Сила неизвестная меня вперёд толкает. К нему. Миную Пятого осторожно и пристальнее вглядываюсь.
– Я его знаю, – внезапно говорю, рукой на мертвеца показывая.
– Да ну? И откуда прэлэстной мадемуазель этот утырок известен? – склабится Пятый.
Хищно и нехорошо. Он всех горазд подозревать. Как шакал ощетинивается. Никому вокруг не доверяет. Ни Немцу, ни Вялому, ни Тахиру, которого держат. Даже мне не верит. Да и с чего бы, спрашивается?
Я подхожу и на корточки рядом с мертвецом сажусь. Никогда их не боялась, мертвяков. Деда Лёша всегда говорил – живых бойся, а мертвецам сон их беспробудный оставь и покой.
Осторожно лицо мужчины трогаю. Оно ещё тёплое. Едва-едва. Но всё же.
– В деревне я его видела. Незадолго до вашего появления. Шастал по округе… Машина у него сломалась. На пару дней завис в деревне. Потом машину, как по волшебству, смог сам починить и укатил.
– В деревне ошивался? – перебивает меня Тахир, кровь рукавом подхватывает. – А мне говорил, что к сестре ездил. В город другой. Она у него больная. На диализе постоянном. Часто мотался… Значит, не туда мотался. Машина какая у него была?
– Серая какая-то. Не такие, как эти, – в сторону навороченных внедорожников машу. – Намного проще. Иномарка подержанная, но не дряхлая. Внимание сильно не привлекала, мы подумали, что это один из городских. Они иногда заезжают к деревенским за продуктами.
Я ком в горле сглатываю и на Пятого смотрю.
– Сейчас темно, я его всего пару раз видела. Могу ошибаться. Но у него была татуировка на левой стороне шеи. Крест перевёрнутый или что-то такое. Перевернуть его надо. На другой бок. Если татуировка на шее есть, то это он. Пришлый.
Пятый думает недолго. Потом сам подходит, на корточки присаживается и мертвеца переворачивает на другой бок. Ворот рубахи ниже опускает.
– Есть крест, – цедит сквозь зубы. Поднимается, ладонь мне протягивает, помогая встать. – Давно это было?
– За неделю или может чуть больше, точно не скажу. Но в деревне людей мало. Всех своих знаем, поэтому чужака я запомнила. Да и глаза он мозолил первый день, шлялся и продукты покупал у деревенских. Молоко, мясо, сметану… У нас с дедом яичек домашних купил, говорил, семье в город отвезёт. Всё натуральное, мол, вкуснее, чем магазинное. Только…
Запинаюсь на мгновение, потому что все меня слушают с интересом. Или недоверчиво. Напряжённо. Но слушают. Тахир так вообще в рот заглядывает, как будто от моих слов его жизнь зависит.
– Только что? – нетерпеливо спрашивает Пятый.
– Только потом Наталья, у которой он дворовал пару дней, сказала, что он обратно так торопился, что всё забыл. Она над пустоголовыми городскими посмеялась и себе всё оставила – семья большая, съестся быстро…
Замолкаю. Больше мне сказать нечего. Пятый головой в сторону Тахира мотает.
– Отпустить, – командует.
Тахир руки головорезов с плеч стряхивает. Пятый к нему шагает и по руке хлопает, потом по плечу.
– Ну, извини, братан. Просто крыса у нас завелась. Зверя на дороге чуть не подсекли. Кемпинг наш облюбованный теперь в расход пошёл. А тут ты – с подельником мёртвым, на него волну гонишь. Кого подозревать, как не тебя, ну?
– Не в обиде, – Тахир в сторону сплёвывает красным. – Сам охренел. Я Санька давно знаю и не думал, что он в крысы подастся.
Пятый кивает, в сторону к кому-то обращается.
– Лопату раздобыл? Хорошо… Обыщите его. Цацки приметные, бумаги. Даже фантики от жвачек. Всё достаньте. Потом закопать, – Тахиру кивает. – Говоришь, давно знаешь, вот и выроешь дружку своему могилу.
– Не дружок, а гнида. Я неладное заподозрил, когда он чересчур активно начал интересоваться, где остальные кости кинули и куда дальше двигать! Видел, как он звонит кому-то. Сначала значения не придал, но потом заметил, что он по-тихому ночью встал. Осторожно, – объясняет Тахир.
– Ясно всё. Зверю потом доложишь, как дело было.
Труп уносят в сторону. Тахир лопату подхватывает и за ними идёт. Потом вдруг оборачивается и ко мне подходит.
– Спасибо.
Я застываю от изумления. Пятый тоже немного подвисает, кашляет со смешком. Тахир продолжает, чуть нахмурившись, смотрит на меня одним глазом покрасневшим. Второй – набрякший и заплывший от удара.
– За что? – удивляюсь я.
– Могла бы и промолчать. Одним больше – одним меньше. Пятый бы не церемонился с предателями, – кивает мне Тахир и уходит, словно стушевавшись.
С полминуты молчание длится.
– Где Зверь и Ризван? – спрашиваю.
Глава 51. Арина
– Отъехали. Тебя сказали не беспокоить, – улыбается Пятый. – И башку мою лысую в жопу засунуть обещали, если с тобой что случится. – головорез паузу делает и говорит совершенно иным тоном. – С Тахиром грамотно ты выступила, красава. Только тут ещё парочка раскладов имеется…
Пятый глаза нехорошо прищуривает и говорит, близко ко мне встав.
– Ты могла этого Санька знать. Или ты с Тахиром заодно, а на Санька бочку катите, – говорит и пристально в лицо смотрит. – Как тебе такое?
Озноб ледяной по коже проносится. В животе как будто проволока колючая змеёй резвится и полосует остро. Изнутри.
– Ты ещё про телефон забываешь, – говорю. – Проверь.
– Верно, – сплёвывает в сторону Пятый. Ныряет в карман куртки и достаёт смартфон. – Телефон Санька. Проверим, чё там, а?
– Проверяй. Мне скрывать нечего. Только решать не тебе, а Зверю! – говорю как можно твёрже.
– Знаю-знаю, краля, что ты – Зверева. Но я себя в расход просто так пускать не собираюсь. Знаешь, из каких жопных ситуаций я выбирался, а? Один раз осколком мне полпуза разворотило. Кишочки свои пальцами обратно запихивал. И ничё – живой! – хвалится Пятый. – Потому по глупости подыхать не собираюсь!
Пятый слова цедит сквозь зубы и тыкает пальцами по смартфону. Поневоле ближе подхожу, чтобы посмотреть самой. Вдруг Пятый сам – из предателей и будет врать? Так хоть своими глазами увижу, что к чему.
Телефон заблокирован. Но пароль стоит простой – Пятый набирает год рождения Санька, и он срабатывает. Удивляюсь, что погибший всего на пять лет старше меня. А по виду не скажешь – по виду Саньку будто под сорок лет… Пятый лениво в контакты залезает, потом список сообщений проверяет.
– Телефончик Саньку принадлежит, да… Один-ноль в пользу тебя и Тахира, краля! – хмыкает, галерею загружает. Фотографии листает, по всем папкам шарится. – Номер телефончика сохранился. Пробить его надо будет, – говорит.
Рукой в сторону машины машет.
– Забирайся. Жди Зверя. Скоро вернётся. А я ещё кое-чего проверю.
Сам Пятый тоже в машину забирается. Только на переднее сиденье. Одну руку невзначай на пистолет кладёт. В другой руке телефон – он всё выискивает что-то, читает. Высматривает. Час или даже больше проходит в тишине, прежде чем мужчина издаёт удивлённое.
– Оба-на. Зырь, краля! И кто это тут у нас, а?
Пятый телефон мне показывает. Там моя фотография, но сделанная со стороны. Как будто исподтишка. Как я в огороде одежду выстиранную на верёвке бельевой развешиваю.
– Откуда? Не было же этого фото в галерее! – удивляюсь я, потому что на телефоне фоток было – раз-два и обчёлся.
– Фотка была удалена, но есть приложеньице одно, восстанавливает файлы, если удалены недавно. Вот и фоточку засветил. Снимали явно издалека, втихаря. Два-ноль в твою пользу, краля.
– И что?
– Кажись, крысу нашли. Тут ещё переписка зачётная. Обрывки только. Большая часть почищена. Но по крохам ясно, что крысой Санёк был. Зверь будет рад. Я бы прям щас тряханул приятелей Санька, но тут действовать осторожнее надо, – говорит, по приборной панели постукивая.
Рядом с машиной Тахир останавливается.
– Закопали?
– Да, – говорит Тахир. – Что с телефоном? Нашли чего-нибудь?
– Нашли. Ты Санька хорошо знал, накинь мне, с кем он тёрся.
– Да хрен его знает, с кем он тёрся. Думал, что с нами, а по факту… – пожимает плечами Тахир. – Пробивать надо всё. Ещё дело есть?
– Иди отдыхай.
Тахир в салон заглядывает и ещё раз кивает мне, словно благодаря.
– Двигай давай, – недовольным голосом Пятый отсылает прочь Тахира. – И зенки не выпячивай в ту сторону. Для зрения опасно может быть.
Через несколько минут тишины я спрашиваю у Пятого, где Зверь с Ризваном.
– Трубки не берут. В гости наведываться пошли. К знакомой одной…
Не знаю, что именно слова Пятого означают. Но меня чувствами неизвестными скручивает до рези.
К знакомой. К женщине? У Зверя есть любовница? Почему-то на Ризвана даже не думаю, он, кажется, жене своей верность хранит. А вот Зверь… Сам же говорил – баб у него много, целая очередь наберётся, кто готов будет его обслуживать в постели.
Не должна я думать и зацикливаться на эту тему. Но в груди – пожар. Не простой огонь, ядовитый. Кислотный. До самого горла печёт. Слова сухими выходят.
– Позвони Зверю ещё раз.
– Сказал же, звонил уже! – упрямится Пятый.
– Позвони! – требую.
– О чём трындеть станешь?
– Не твоего ума дело, Пятый, – ногтями в кожу ладоней впиваюсь. Может, наглость моя во вред пойдёт.
Мужчина оборачивается и зубы скалит в улыбке.
– Я тебе повторить могу хоть тыщ раз. Я телефон дрочить не стану по пустякам. Серьёзное чё есть – мне говори. Решу проблему…
