Текст книги "Беременная для Зверя (СИ)"

Автор книги: Эллен Росс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 32 страниц)

Глава 102. Зверь

Порох здесь.

Слова Немца в голове взрывом звучат. Мощным. Я медленно обвожу зал ресторана. Как будто Порох из-за угла выскочит. Как чёрт из табакерки.

– Рустам? Что-то случилось? – догадывается Арина.

– По работе. Сиди, ешь десерт.

Отхожу.

Блять, надо же было такой вечер испоганить. Испортить. Залезть в самое нутро.

– Зверь? – паникует Немец. – Ты там, нет? Что с ним делать? Он на прицеле у меня. Я его могу прикончить! Стрелять?

– Ты бы не тыкал в меня этой пукалкой, сынок… – слышится голос Пороха.

Враг. Говорит вальяжно. Тихо. Спокойно. Как будто ему ничего не грозит.

– Какой я тебе сынок? – взвивается Немец. – Рот закрой! Пристрелю!

– Тихо, Немец! – приказываю. Ловлю на себе взгляд Малой. Застыла. Не донеся ложку с пирожным до губ. Медленно опускает её на блюдце.

Уверен, что она не слышит разговор. Но Малая меня хорошо чувствует и сама переживать начинает. Ложка грохочет о блюдце.

– Что делать, Зверь, а? – Немец трусит. – Давай пристрелим?

– Я безоружен. Что в меня стрелять? – спрашивает Порох. – Моё оружие – ваш страх. Ты уже намочил штаны?

Пафосный мудак. Не могу понять, в чём подвох. А он есть. Уверен. Порох говорит, а у меня в голове киношка из прошлого проигрывается. Думать мешает. Трясу головой. Но в мыслях стоит рёв пламени. Картинки щёлкают. Сосредоточиться трудно.

Оборачиваюсь. Натыкаюсь на взгляд Малой. Смотрит, не отрываясь. меня зеленью её глаз немного охлаждает. Приятно так, как будто воды зачерпнул студёной.

– Дай ему трубку, Немец. Но взгляда не своди! – командую.

– Он на мушке, Зверь! – говорит Немец. – Всё под контролем…

– Дай. Узнаю, что хочет.

– Итак… – шелестит в трубке тихий голос Пороха. – День добрый, Рустам Бекханович. Я пришёл обсудить с тобой дела. Ты больно разжирел. Как жадный кот, всё под себя гребёшь. Перекрываешь доступ потоку моего товара… Я хочу разделить территорию. Обсудить нюансы. Но не по телефону.

– Нюансы? Какие, на хер? Что тебе нужно? Или кто?

– Или кто? – фыркает. – Не смеши меня, Рустам. Ты до сих пор за юбку случайной девки цепляешься, как за драгоценность. Так? Она пустышка. Но талдычить тебе об этом не стану. Мне пле-вать. Понимаешь? Но на мои дела не плевать… Я могу утопить этот город в крови. Но говорят, что сейчас бизнес делается иначе. Чище. Давай попробуем сделать чистый бизнес.

– Ты… – понижаю голос, чтобы Малая не догадалась, что я с её паханом треплюсь. – В крови умыт. Какой, на хер, чистый бизнес?

– Кто бы говорил. Деньги не пахнут, Рустам. Мы можем оказать друг другу услугу. Взаимовыгодную. Я в клубе одного из твоих людей. Немец, кажется. Больно нервный. Жду… Ровно час. Не опаздывай, будь другом, – просит ласково. – И передай самозванке, что персиковое платье – прелестное. Ей к лицу.

Короткие гудки.

Стою в стороне. Пластик в кулаке трещит. Сообразить пытаюсь. Прикинуть. Предугадать. Сколько людей с Порохом? Не поверю, что он один приехал.

Перезваниваю Немцу. Он отвечает мгновенно.

– Сколько с ним людей?

– Он один пришёл, – тихо отвечает Немец. – Пришёл, заказал выпивку. Моя… Кристина ему поднесла выпить. Он попросил с главным переговорить.

– Как пропустила охрана?

– Блять, да он же неприметный! Ну, такой, самый обычный. Костюм хороший, но в глаза не бросается. Просто мужик.

– Просто мужик?! – уточняю. – Ты уверен, что этот просто мужик пришёл один?

– Да-да. Я проверил всё. Людей отправил прогуляться по улице. Проверили. Чисто всё. Он наглый…

– Я и без тебя знаю. Жди. Буду скоро.

Локтя словно пёрышком касаются.

Не выдержала Арина. Подошла.

– Что случилось, Рустам? Не говори, что по работе. Я вижу, что это не так. По лицу… – говорит тихо, хмурясь.

Лицо серьёзное становится.

Перемалываю внутри. Стоит Малой открыть, что говорю с её папашей или нет?

Час. У меня всего час. Что будет через час, а? Неясно.

Но Порох что-то задумал. Пути отхода присмотрел для себя, наверное.

Пиликает телефон. Немец присылает меня видео с камер наблюдения.

Да. Он это. Повадки. Движения. Наклон головы. Взгляд прямо в камеру. Едва заметный оскал улыбки. Уверен в себе. Седой. Но хитрый как дьявол.

– Кто это? – заглядывает в телефон. – О-о-о… Это… это…тот, о ком я думаю?

– Батя твой в гости пожаловал, – смысла отпираться нет.

– За мной? – зябко за плечи обхватывает.

– Нет, Малая. Он сказал, что ты ему на хрен не нужна. Самозванкой считает. Ему нужны только деньги. Территории. Доступ, чтобы свободно наркоту толкать…

– Что он хочет от тебя сейчас?

– Бизнес разделить, – выплёвываю. – Сотрудничать.

– А ты?

– Я? Убить его хочу. И не вздумай за него просить.

– Я хотела бы его увидеть, – помолчав, просит Арина. – Поговорить.

– Нет. Ты отправляешься домой. Под надёжной охраной.

– Но…

– Никаких «но». Я не прошу. Я ставлю тебя перед фактом. Ты. Будешь. Дома. Ждать. Всё ясно?

Глава 103. Зверь

– Мне ясно. Но он – мой отец. Я своих родителей не знала. Никогда. Хотела бы просто посмотреть и поговорить!

– Послушай, Малая… – пальцы сами в кулаки сжимаются. – С такими… не о чем разговаривать. Их надо убивать. Я его убью. Точка.

Отхожу, трясясь от эмоций. Невовремя ты о родстве вспомнила, Малая. Невовремя.

– Хорошо. Отвези меня домой. Буду сидеть и покорно ждать новостей о смерти отца.

– Прекрати, слышь? Прямо щас… Не время. Он только того и ждёт. Чтобы напасть из-за угла.

– Где? – удивлённо округляет глаза Малая. – Я о Порохе пока только страшилки слышала. Ни одного действия.

– И не увидишь. Всё. Пошла в машину, – подхватываю сам её сумочку и веду упрямицу за руку к машине.

Отдаю под охрану. Приказываю доставить в целости и сохранности. Сам на часы смотрю. Час. Почему час?

– Мне кажется, ты делаешь ошибку, Рустам. Я хочу остаться с тобой, – цепляет меня за руку. – Мне сон снился. На днях…

– Я тебя послушаю. И мы продолжим. После того, как проблему решу. А сейчас – домой. Живо. Жди меня. Я вернусь, – ухмыляюсь. Приближаю губы к её уху. – На дегустацию твоей звёздочки. Так вылижу, что ты забудешь, как тебя зовут.

Крепко за плечи стискивает пальцами. В губы целует. При охране и посторонних. Застываю. Непривычно. И не принято на публике лизаться.

Но сладкий язык Малой скользит, как пёрышко. Влажное. Сладкое. Его сожрать хочется. Поглотить целиком.

– Обманный манёвр? – отстраняю за шею. – С собой всё равно не возьму. Не надейся.

– Жаль.

Малая вздыхает и забирается в тачку. Дверь захлопывается. Прошу одного из охраны каждые десять минут мне звонить и докладывать. Ещё несколько звонков. Чтобы были настороже. Все.

Можно и на встречу с Порохом отправляться.

– Немец, что у тебя? – спрашиваю, выруливая в нужном направлении.

– Всё так же. Сидит, пьёт. Виски, говорит, у меня дерьмовое.

– Разбавленное. Либо ворует бармен, либо ты в курсе и сам в доле, – вальяжно отвечает Порох. Его голос слышится хорошо. Немец сидит рядом. – Осталось всего сорок минут, Рустам Бекханович. Опоздаете – ждать не стану.

Хочется пристрелить его. В ту же секунду. Отдать приказ – покончить с этим. Но я сам должен оборвать жизнь ублюдку. Своими руками.

Сбрасываю звонок. Следом раздаётся видеозвонок от охранника, сидящего в машине с Ариной.

– Всё чисто, – поворачивает камеру в сторону Арины. Она машет рукой, отворачивается в окно. – Позвоню через десять минут.

– Не забывай. Пропустишь звонок – шкуру спущу.

Машина вклинивается в поток таких же. Плотно забит тачками. Зря сунулся по короткой дороге. Она никогда не была сильно загружена. Но только не сейчас. По радио передают о ремонте дорог. Поздно, млять, узнал. Назад сдать или перестроиться?

Поздно! Зажали со всех сторон, как кильки в бочке. Ползём медленно.

Минуты утекают. Слишком быстро. Одно радует – Малая без проблем до дома добралась. Почти. Минут пять езды – будет в бастионе. Под круглосуточной защитой.

Снова звонок. От Немца.

– Ты где? Тут Порох уже на нервняке. Говорит, время на исходе.

– А чего это он дёргается, а? Пусть сидит. Не выпускай. Я в пробке.

Думаю. Что может произойти через час?

Не подорвать ли клуб решил Порох? Ровно через час. Но и сам там будет или знает лазейку?! Одним словом, что-то тут нечисто. Совсем.

К клубу подъезжаю с опозданием. Небольшим. Но всё же опозданием. Напрягает, что следом за моей несколько крутых тачек паркуются.

Залетаю внутрь помещения.

– Где он?

Наших людей полно. Клуб набит. Всех посетителей турнули.

– Там, – показывают на зал.

– Выясните, кто приехал! Немедленно!

Порох находится в помещении одной из вип-комнат. Охраны много. Не улизнёт. Застываю на секунду перед тем, как войти. Ярость. Злость. Ненависть. Всё в одном.

После стольких лет… снова лицом к лицу с врагом встретиться. Его лицо мне запомнилось. Но много лет прошло. Наверное, черты уже поплыли.

Захожу. Играет тихая музыка. Немец сидит напротив мужчины, держа его на прицеле.

– Ой, ну здесь совсем другое дело. Город не деревня, – хихикает Кристина, подливая Пороху виски в протянутый бокал.

– В некоторых деревня неистребима, да? Твоё здоровье, красавица!

Подлетаю, выбив бокал из его руки. Порох замирает. Голова седая-седая. Шея морщинистая. Постарел. Но плечи держит ровно. Медленно оборачивается и поднимается.

– Вечер добрый.

Руку тянет.

Навстречу.

Руку. Свою, блять, руку… Пять пальцев. Тех самых, что меня резали. Что отдали приказ всю мою семью под нож пустить.

Кулак решает быстрее мозга. Кровь из разбитого носа Пороха оседает на моей рубашке.

– Нехорошо, – гундосит. – Я хотел поговорить мирно. Машины уже приехали?

– Кто это?

– Партнёры. Мои. Будут очень недовольны, если я не выйду и не отдам им вот это, – машет телефоном.

– Что там?

– Адреса. Номера. Даты поставок. Мне нужно было место не на своей территории, Рустам. По-другому они не были согласны встретиться. А ты вроде с ними дел не ведёшь?

– Я с наркотой не связываюсь.

– Гордый. Как твой… кхе-кхе, – давится кашлем. – Позволь?

– Мои люди отдадут.

– Нет. Сам отдать должен. Просто передача… Не веришь – проследи за мной. Я безоружен.

Секунда. Ещё одна. Блять… Да что же он затеял?! Не пойму. Мутит что-то.

– Давай пристрелю? – в очередной раз предлагает Немец.

– Рот закрой. Пошли, – предлагаю Пороху.

Смотрю в его лицо. Не чувствую почти ничего. До того, как перед дверью стал, меня корёжило. Но сейчас – пустота. Ничего. Неужели это и есть месть? Или всё перегорело за эти годы? Да быть не может!

Что-то не то… Смотрю в его лицо. Невзрачный мужик. Глаза водянистые. Лицо рябое с одной стороны.

– Что ты задумал?

– Бизнес. Деньги. Говорю же, – усмехается. – Мы идём или как?

– Идём. Вперёд. Живым ты отсюда не уйдёшь.

Толкаю его рукой в спину.

– И не собирался, – отвечает, взглянув через плечо. Странно блеснув глазами.

Выхожу в коридор. Немец тоже выходит вместе с Кристиной.

Но направляются в другую сторону.

– Куда? – рычу.

– По камерам буду смотреть всё. Или с тобой пойти? Для подстраховки.

– Время, юноши, время! Боитесь жалкого старика! – хмыкает Порох.

– Иди смотри…

Направляемся по коридору. Моих людей полно. На каждом углу набиты. Все с оружием. Подтянулись. Готовы к перестрелке и большой заварушке.

Но я не могу перестать крутить мысль о нереальности происходящего. Как будто играет. Кто-то другой. Не я.

Что не так? Порох же это…

Вспоминаю все его черты. Движения. Совпадает. Но потом ещё что-то мелькает. Его рука. Запястье. В воспоминаниях перед лицом проносится. Кожа на левой руке чуть выше левого запястья изуродована. Ожогом.

– Стой, – хватаю за шиворот. – Запястья покажи.

– Зачем? – впервые в светлых глазах мелькает испуг.

Испуг. Блять!

Порох бы не дрогнул.

– Запястья! Живо!

Не дожидаясь, сам дёргаю. Ткань трещит. Рвётся по швам. Обе руки пустые!

Не он…

Блять. Не он! Это его двойник!

– Матвей сказал, что ты догадаешься. Но я не думал, что так быстро…

Нижняя губа трясётся. Двойник Пороха резко ныряет в карман за телефоном. Выпускаю пару пуль. Грохот выстрелов. Кровь. Но палец двойника успевает скользнуть на кнопку телефона.

Взрыв!

Глава 104. Арина

Странный гул. Это всё, что я помню. Гул и чувство, как при поездке на лифте.

Всё остальное неясным фоном размыто.

Осторожно открываю глаза. Больше всего боюсь смотреть на себя. Я помню много крови… На светлом платье. Почти как в моём сне. Оказывается, он был вещим, а я не прислушалась к себе. Теперь уже поздно жалеть.

Я лежу на кровати. Под тонким, светло-серым покрывалом. Одета. На мне мягкие хлопковые штаны и футболка, светло-бежевого цвета. Руки и тело чистые. Трогаю пальцами волосы. Тоже без засохшей крови. Меня вымыли и переодели.

Я пытаюсь вспомнить, что произошло. Но всюду темнота. Обрывки. Крики. Много огня и крови.

Что со мной случилось? Почему я ничего не помню?! Память «прячет» от меня события, а я хочу понять. До дрожи.

Где я?

Это главный вопрос. Осматриваю комнату. Деревянные стены, деревянные перекрытия и потолок. Ощущение, как будто я нахожусь в дачном домике. Но сделано всё по высшему разряду. Стиль строгий и минималистичный. Ничего лишнего. Однако смотрится приятно. Окна есть. Но как будто снаружи чем-то закрыты.

Двигаюсь осторожно. Матрас мягкий-мягкий, как облако. Даже выбираться не хочется. Заставляю себя встать. Обманчивый комфорт мне и даром не нужен. Рядом с кроватью стоят тапочки. На тумбочке – графин с водой и стакан. За одной из дверей скрывается крохотный санузел. В отражении замечаю шишку на лбу слева, у самых волос, и длинную ссадину на щеке. Но руки и ноги двигаются без проблем.

Подхожу к двери. Прислушиваюсь. В доме тихо.

Только…

Бом-бом-бом…

Доносится низкий, громкий звон. Часы с боем. Старинные.

Звук доносится из-за двери. Нужно выйти и осмотреться.

Осторожно открываю дверь. Длинный коридор. Выбираю пойти направо и не прогадала. Там лестница, ведущая вниз. Значит, дом двухэтажный.

В доме пусто. Никого нет. Тихо.

Спускаюсь едва дыша. Без единого звука. Внезапно раздаётся скрип. Смотрю на ногу, замершую на ступеньке. Звук показался очень громким.

Закрываю рот ладонью. Чтобы не дышать громко. Ничего не происходит. Дальше. Вниз. Вниз. Вниз…

Оказываюсь в просторной гостиной. В ней жарко натоплен камин. Потрескивают дрова. На белой шкуре возле камина дремлет толстый чёрный кот. Или кошка. Открывает глаза и смотрит прямо на меня. Потом лениво поворачивается на другой бок.

Картина мирная и домашняя. Почти идиллия семейная. Мне даже не верится, что меня из деревни похитили, что было всё это – кровь, боль, слёзы… Длинная дорога к сердцу Зверя.

Может быть, не было ничего? Я просто спала. Всю жизнь спала и ничего не было по-настоящему.

Но внутри меня чувствуются сильные и горячие вибрации. Это по-настоящему. Значит, не стоит стоять. Ждать чего-то.

Я замечаю большую дверь. По обе стороны от неё – два окна с прикрытыми жалюзи.

Эта дверь ведёт на выход, догадываюсь я. Собравшись с духом, бегу. Со всей скорости бегу к этой двери. К свободе. Сердце о рёбра с сумасшедшей силой бьётся. Пульс стрекочет в висках навылет!

Краем глаза замечаю движение. Одно из кресел, стоящее у камина разворачивается. Слышится тихий мужской смех.

Плевать! Толкаю дверь. Вылетаю… Наружу.

Кричу от шока.

Ноги, обутые в домашние тапочки, утопают в снегу. Кругом всюду снег.

Слепит. Чарует. Околдовывает. Белое-белое. Ошарашенно смотрю – кругом деревья. Горы. Воздух чистый, аж лёгкие режет. Тропинка, занесённая снегом.

Пячусь назад.

– Добро пожаловать в Альпы, – тихо произносит мужчина, сидящий в кресле.

Звук его голоса знаком мне. Слышала однажды, как Зверь с ним разговаривал. Порох. Порохов Матвей. Тот, кто считается моим отцом. Знаю, что у него немного рябое лицо. Выцветшие от времени глаза.

Смотрю в его лицо осторожно. Всё подтверждается.

– Проходи, – Порох добродушно сгоняет кота с соседнего кресла, успевшего залезть туда. – Садись и смени носки с тапочками. Не хочу, чтобы ты простыла. Доченька.

Порох говорит дружелюбно. Но на коленях охотничье ружьё. Пальцы левой руки покоятся на курке.

– Подойди, – ласково просит. – Вот мы и свиделись, доча. Поцелуй своего отца, – хлопает по щеке, показывая. – Как хорошая девочка…

Пытаюсь вспомнить, что случилось. Я помню только, как я ехала в машине. С охраной. Помню огни дома Рустама, близко-близко. Рядом с домом дежурит скорая помощь. Мы поравнялись с машиной. Ворота распахиваются. Кого-то несут на носилках. Простыня пропитана кровью, рука покачивается… И всё. Дальше – темнота. Как отрубило.

– Ты меня похитил? Как… Что с Рустамом?

– Алиев Рустам отправился на тот свет к своему папашке. Был большой взрыв. От Зверя остались только ошмётки.

Отшатываясь. Порохов Матвей смотрит на меня холодно. Спокойно. Но с каким-то интересом. Зовёт «доченькой». Но в голосе – лёд.

Много льда.

Я не верю в его слова о взрыве. Я чувствую, что произошло что-то. Не только в доме Рустама. Но и с ним самим. Но что именно? Не получается сосредоточиться. Мысли расползаются. На осколки бьются.

– Долго ждать, пока подойдёшь? Или ускорить процесс?

Порохов опускает палец на курок ружья. Я снова двигаюсь в сторону двери. По сантиметру. Не свожу взгляда с чёрного дула. Оно медленно движется следом за мной.

– Я хороший охотник. Не искушай.

Стена. Лопатки касаются деревянной стены. Я перевожу взгляд вниз. На подтаявшую лужицу снега. Чуть левее – ботинки мужские. Не думая, всовываю в них ноги и опять бегу к двери.

Хлоп. Слева.

Хлоп. Справа.

Хлоп. Чуть выше головы.

Выбитые щепки летят в лицо. Паника морозит конечности. Порох стреляет холостыми. Но даже они могут убить.

– В следующий раз буду стрелять на поражение.

Я хватаю куртку, висящую на стене, напяливая поспешно. Странно, что Порох сидит. Одна нога выпрямлена больше, чем другая. Сломана? Вывихнута? Плевать!

Главное – убежать.

– Буду стрелять, – повторяет. – На поражение!

– Хотел бы убить – уже убил!

Я резко распахиваю дверь.

Не верю, что это Альпы. Пусть не врёт! Затащил меня куда-то в гористую местность. Таких и у нас полно. Плетёт небылицы.

– Далеко не уйдёшь, – слышится позади голос Пороха.

Дверь хлопает за моей спиной. Чиркаю молнией. Прячу голову в глубокий капюшон.

Делаю пару шагов в сторону. Меня резко сбивает с ног серой тенью. Валит на снег, нападая. Визжу от страха, видя пасть, клыки, смрад тяжёлого дыхания.

Меня резко поднимают. Отряхивают. Держат, как куль.

– Ты?

Смотрю в знакомые глаза. Слов не могу подобрать. Ублюдок… Предатель!

Немею от чувств. Меня заталкивают обратно в дом.

– Молодец. Сними с неё лишнее! – кивает Порох мужчине, стоящему рядом со мной.

Порох перемещает левую ногу в сторону. Осторожно. Морщится от боли.

– Сука. Давно меня не стреляли.

Отставляет ружьё, прислонив к креслу. Смотрит, как меня быстро раздевают умелые руки, снимая мужскую куртку и обувь. Гнусный предатель отходит. Но держится настороже.

Порох машет рукой.

– Подведи её ко мне.

Несколько шагов. Замираю возле Пороха. Гадаю, что дальше будет. Не знаю. Это же… психопат. Убийца жестокий. Таким мне его описывали.

Он резко выбрасывает руку вперёд, тянет меня за ворот, наклоняет к себе. К своему лицу. Смотрит. Прямо в глаза.

– Послушанию отцу тебя ещё научить придётся. Да? – дует на щеку. Там крадётся непрошеная слеза. – За щенка переживаешь, что ли? Не переживай, деточка, без мужика не останешься. Есть у меня на примете достойный кандидат…

Глава 105. Арина

Слова Пороха о других мужчинах вызывают омерзение. До сильной тошноты.

– У меня есть мужчина. Мой Зверь – Единственный. Другого не будет!

– Рот захлопни. Не говори мне про него! – угрожает. – Я тебя за достойного выдам замуж, – продолжает Порох.

– Достойный кандидат?

Оглядываюсь на молодого мужчину. Стоит рядом. Гордо плечи расправил. Смотрит прямо в глаза. Даже не в сторону не отводит. Не стесняется ничуть.

– Этот, что ли, достойный кандидат?

Медленно смотрю на парня с ног до головы и обратно. Как я только его вишней не подавилась?!

– Тахир достойный?! – спрашиваю. – Он Зверя предал. И тебя предаст!

Порох смеётся, хлопнув себя по ляжке.

– Кого-кого он предал? Не смеши, роднуля. Сынок, помоги сесть Арине.

– Сын?

Отшатываюсь от рук парня, тянущихся ко мне жадными щупальцами.

– Ну, не совсем сын. Я к его любвеобильной маман… кхе-кхе… захаживал, когда у неё уже пацан был.

– Матвей Алексеевич мне как отец, – благоговейно отвечает Тахир, с уважением глядя на Пороха. – Он спас мне жизнь. Ещё ребёнком. Я пойду ради него на всё.

– Да-да. Молодец, сынок, – хвалит Порох. – А ты решила, что Тахир из-за тебя, что ли, предал? – громко смеётся. – Нет, роднуля. Мой Тахир давно возле Зверя трётся. Зверь думал, что он пацана облагодетельствовал, когда позволил молодняку детдомовскому к его банде примкнуть. Только всё просчитано, – жутко улыбается, постучав себя по голове. – Давно. Нужен мне был человек возле Зверя. Следить. Докладывать…

– А как же Санёк? – спрашиваю у Тахира. – Я его в деревне видела. Не тебя.

– Мне светиться нельзя было. Дурак, я, что ли? Отец научил, как надо… – опять в сторону Пороха смотрит. Как загипнотизированный. – Но и тебе спасибо, Арина. Пятый слишком подозрительный. А ты все подозрения в сторону отвела.

Во взгляде Тахира благодарность не только благодарность с радостью светится. Голод. Предвкушение…

– Тимофей был прав! Значит, я зря вмешалась. Знала бы, язык прикусила! Предатель!

– Здесь тебе будет лучше! – горячо спорит Тахир, прожигая взглядом насквозь. – Отец любит тебя.

– Так любит, что пристрелить готов.

– Ты должна его слушать. Он хочет добра. Зверь – ублюдок. Каких поискать. Он тебя силой взял!

– Это моё тело и моё дело. Уходи. Не хочу тебя видеть! Гнус… – отворачиваюсь от Тахира.

Всегда считала, что собаки плохим людям не будут верны. Однако Вулкан ему верен. Видно, Пороху дорог Тахир, если его вытащили. Вместе с дурной псиной, кувыркающейся в снегу возле этого дома.

В голове до сих пор местами пусто, а местами очень сильно гудит. Не получается картинку собрать.

– Почему я ничего не помню?! Мне что-то вкололи? Что?

Искристый взгляд Пороха подтверждает догадки.

– Да. Прыткая ты, оказывается. Удрать хотела, когда заварушка началась. Пришлось немного усмирить. Вколоть препарат. Для пользы. На время перелёта. Беспамятство – временное.

Мне вкололи снотворный препарат! Видимо, очень мощный. А я… беременна. Как же мой малыш?! Это может плохо на нём отразиться. Беременным и простой анальгин нельзя, а Порох мне неизвестно что вколол! Это мог быть даже наркотик.

Я опускаю ладонь на живот, сквозь слёзы глядя на фигуру отца. Я о нём так часто слышала. Теперь вижу перед собой! Но лучше бы никогда не видела это Зло во плоти.

– Ты беременна, – чеканит Порох. Гладит свой чистовыбритый подбородок. – Но живота ещё нет. Срок?

– Не т-т-т-твоё дело!

Порох резко выбрасывает руку вперёд и тянет кресло на себя. Вроде седой и с больной ногой, но сильный. Как спрут. Кресло легко подъезжает к нему.

– Моё дело. Ты от ублюдка понесла. Погань Алиевскую в себе носишь… – тыкает пальцем в живот. – Срок. Какой у тебя срок? Или я прямо щас из тебя эту дрянь… вырежу. Я резать хорошо умею. Зверь не рассказывал?

– Рустам мне подробности о прошлом не рассказывал! Он меня от плохого бережёт!

Пытаюсь отбить руку Пороха, но он тычет пальцем как стальным прутом. Давит. Словно насквозь хочет пронзить.

– Срок, доченька. Какой у тебя срок?

– Д-д-десятая неделя началась.

– Десятая! – тянет Порох.

– Аборт вроде уже поздно делать? – подаёт голос Тахир.

– Мне законы не указ. Поздно или рано – только я здесь решаю. Усёк? И слюни подбери. Не капай при мне на доченьку, – снова ласково стелет, но глаза холодные.

Страшные. Как куски льда без жизни. Мороз ледяной по коже продирает.

– Десятая неделя… Десятая… – повторяет Порох. – Что ж! Подождём. Немного.

– Чего?! – с паникой. В комнате жарко натоплено. Но мне холодно. Ледяной паникой тело морозит. – Что ты задумал?

– Ничего особенного. Всего лишь хочу узнать пол ребёнка. Если это будет мальчик… мне на руку!

– Почему?

Мальчик – это наследник, проносится в моей голове. Зверю был нужен наследник. Говоря, что мальчик ему на руку, Порох тем самым дал понять, что Зверь выжил и не допустит смерти своего наследника. Он будет биться насмерть. Значит, Рустам не умер, как Порох сказал мне в начале.

Улыбаюсь. Если жив, Зверь найдёт меня.

– Рано радуешься, роднуля. Я ни с кем на сделки идти не собираюсь. Тем более, с Алиевским отродьем. Если пацана носишь, я лишь сделаю вид, что готов на сделку. Но потом… – улыбается широко. – Алиев пожалеет, что чудом выжил много лет назад.