Текст книги "Беременная для Зверя (СИ)"
Автор книги: Эллен Росс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 32 страниц)
Глава 63. Арина
Оборачиваюсь. На нас взгляд консультантов устремляются. Они всем своим видом угодить желают. Показывают, что служить готовы.
Отсосать. Здесь. При людях? Я вниз взгляд перевожу и ком сглатываю при виде бугра огроменного, от которого ширинка топорщится. Конечно, он уже готов. Ещё в машине завёлся. От разговоров своих пошлых. Похоть – его второе имя. Чистый секс под бронзовой кожей.
– Чё, Малая? Уже не хочешь горлом брать? Кишка тонка, да? Тогда какого хера лезешь, а? Хули на большое примеряешься, если на мелочь неспособна? – спрашивает резко, но тихо.
Его голос дерёт по коже мурашками. Не хуже мороза. Все внутренности в узел тугой скручиваются. Паника по щекам хлещет. Ознобом ледяным вдоль спины проносится. Ноги к полу прирастают намертво. Не сдвинуться. Столбенею. Только в глаза Зверя смотрю. Тёмные и лютые. Безжалостные. Тьмой своей он мне может хребет переломить. Шутя. Играючи.
Если захочет. А он хочет. Ведь я его из себя уже который день вывожу. Раздражаю одним только видом и фактом своего существования.
Разозлила я его. Снова.
– На такое неспособна, – соглашаюсь.
Губы пересохшие быстро облизываю языком. Вижу, как ноздри его носа хищно трепетать начинают. И бугор под джинсами стремительно в размерах увеличивается. Вздыбленный ствол крепчает. От одного только взгляда на мой рот. Он уже там оказаться хочет. Подвигаться. Подолбиться, так он говорит. Засадить до глотки.
– Тогда и говорить не о чем. Пшла вон, – шипит злобно.
– Здесь в рот брать не буду. И сделай я это… при них, – взглядом помещение обвожу. – Ты меня за шлюху считать станешь. Я не такая.
– Ты и есть шлюха.
– Твоя? Ты сам так сказал. Волосы под платком спрятать хочешь, а рот своим… своим… стволом при других иметь будешь? – говорю, понимая, что вся красная от этих слов становлюсь. Абсолютно вся. Даже ладони жаром покрылись и влагой.
Зверь губы в ухмылке кривит. Выражение его лица меняется немного. Кажется, я не прогадала. Всё верно сказала, пусть он и не признается в этом.
– И чё дальше? Тупик.
– Нет. Когда я сама… Без твоего принуждения это сделаю, тогда… можно будет тебя по имени называть?
Он ко мне придвигается штормом яростным. В тело своё вбивает. В грудь зарыться заставляет лицом.
– Когда ты сама сделаешь… что? – шепчет в волосы. – Договаривай. Учись языком работать. И в глаза мне смотри.
Цепко подбородок хватает. В капкан жёсткий.
– Говори, – приказывает.
– Когда я сама… твой… член… в рот… возьму…
– И?
– И отсосу тебе… – едва выдыхаю, чувствуя, как губы горят.
Нутро печёт. Всё. Бёдра судорогой сводит. Низ живота бунтует от одной только мысли, как я сама потянусь к его ширинке. Без понукания. Без принуждения. Подразню языком набухший конец ствола напряжённого. Головку с плотью обрезанной смочу и всосу. По сантиметру вберу. А потом – дальше. Глубже. Сама. Яйца его громадные поддерживая. Вперёд и назад. Поглощая. Так, как он любит. До самого основания. Смогу ли?
Сердце грохочет, как сумасшедшее. Без остановки. Вердикта его жду.
– Сделаешь на пятёрку – зачтётся. Без базара.
Отступает и дыхание переводит. Словно тоже о нём забыл на некоторое время. А теперь вспомнить пытается, как дышать.
– А теперь шмотки тебе выбрать надо нормальные. Чтобы не дерьмо ширпотребное. Вперёд…
Не дерьмо ширпотребное.
Мне до сих пор немного боязно вещей дотрагиваться. Дорогие. От количества нулей рябит в глазах. Но Зверь на цену не смотрит. Он одевает меня. Чтобы потом раздеть. Разодрать. Я это в его глазах вижу. Он приказ отдал и чёткие границы. Мусульманской одежды в этом бутике не нашлось. Но тело и по-другому спрятать можно. Зверь чёткие границы обозначил: платья, длиной в пол, юбки-макси, блузы без глубокого декольте. Платок обязательно.
Всё так и сделали. Одели. Запаковали. В футляр заковали. Только футляр получается соблазнительным – длина максимальная, но покрой такой, что даже простор изгибы тела подчёркивает и дымкой тайны волнует. Предвкушение разгорается в тёмных глазах Зверя. Он вроде меня уже голой видел. Но сейчас смотрит и будто впервые обнажить собирается.
– Покрутись, – требует.
Потом языком цокает и к себе подзывает. Я пару шагов делаю. Сейчас на мне юбка цвета марсалы, и нежно-голубая блуза. Ряд пуговок мелких, почти под самое горло застёгнутых.
Однако Зверь их быстро распускает, грудь в кружеве обнажая, и ухмыляется, обведя пальцем высокие контуры.
– Сиськи твои в этом разрезе ещё аппетитнее. Трындец тебе, Малая, сегодня будет. Хочу, чтобы вот так вечером меня ждала. Развратная училка, млять.
– Указку взять? – тихо спрашиваю и в глаза заглянуть осмеливаюсь.
Словно небо на меня опрокидывается и топит тьмой ночной. Губы Зверя раздвигаются в ухмылке порочной.
– Не борзей, Малая. Училка ты только по тряпкам. Роль у тебя ученическая будет. Подо мной. Всегда.
Обещает и быстро сам пуговицы застёгивает. Теперь уже точно наглухо. Даже одной свободной не оставляет, под самое горло застёгивает.
– А для других, чтобы вот так. Усекла? И платок повяжи.
– Как показывали? По-вашему? И что это тебе даст? Я другой веры. Это фарс. Ложь. Обман.
Зверь свирепеет за секунды.
– Нахер мне твоя вера сдалась, Малая? Я тебя не в жёны беру. Подстилке быть моей веры необязательно. Но одеваться ты будешь, как я скажу.
– Подстилке – да. А матери твоего ребёнка? – спрашиваю. – Роль иная немного?
Зверь за горло меня лапищей хватает.
– Далеко заходишь. Залети от меня сначала…
– А я уже сейчас… готовлюсь. Место своё знать желаю, – хриплю, запястье его царапая ногтями. – Это же разумно?
Слёзы на глазах выступают. Дышать больно становится. Зверь хватку ослабляет и гладит меня по шее.
– Покрой волосы платком. Срать мне, как ты его повяжешь. Но чтобы без платка тебя не видел.
Потом он отходит. В сторону. Дыхание перевожу. Перед глазами звёзды выплясывают и в лицо мне ухмыляются. Издёвкой.
Может, и зря я так? А может, и нет? Ему не то нужно, о чём он сам говорит. Так его разум требует, а сам он к другому тянется.
Испытывать терпение Зверя на прочность больше не решаюсь. И без того многое себе позволила. Поэтому в бутике я выбираю платки, шарфы тонкие. Но все, как один, ярких цветов или с принтом узорчатым. Повязать их можно по-всякому. Консультант живо на голове моей один платок завязывает так изысканно, что зависть хватает. Уловив мой взгляд в отражении, девушка улыбается:
– Есть ролики. С подробной инструкцией, как самой сделать красивый узел. Если нет помощницы, разумеется.
Я благодарю её за работу. Зверь всё купленное велит запаковать. Расплачивается карточкой. Не прячется. Но имя на ней не его выбито. Уверено. Успеваю только первое слово прочесть «SAID».
– Напрасно зыркаешь, Малая, – ухмыляется Зверь. – Саид Анваров там написано, но это тебе ничего не даст.
– Фальшивое имя?
– Карточка настоящая. На имя другого человека. Но тебе это ничего не даст.
– А для тебя укрытие?
Зверь ничего не говорит. Ризвану звонит. Тот отчитывается, что в клубе всё чисто. Приехать можно. Именно это Зверь и делает, к клубу подкатывает. Он выглядит, словно отель роскошный. Видно, и впрямь там живут. Но от остального города он отделён. Забором кованым, парком, разбитым вокруг. Островок тихого оазиса в черте шумного города.
Даже мой взгляд неопытный сразу охрану замечает. Её очень много. Молчаливые, почти незаметные тени.
Пятый, конечно, за пределами клуба «Resident» остаётся. Ризван за нами следует. Но без оружия, уверена. Зверя бы он не ослушался.
Нас уже ждут. На небольшом расстоянии от входа мужчина стоит восточной внешности. Костюм белоснежный почти ослепляет. Рубашка ярко-синяя. У мужчины ухоженное лицо. Аккуратно стриженая бородка по нижнему краю челюсти. Волосы густые набок уложены. Франт, одним словом. Губы пухлые в улыбке раздвигаются.
– Добро пожаловать в «Resident», господин…
Вопросительная интонация в его голосе хорошо чувствуется.
– Саид Анваров.
– Хорошее имя, – улыбается мужчина. – Рад новому знакомству с тобой, Саид.
При последнем слове улыбка становится тонкой и лукавой. Я понимаю, что он знает настоящее, правильное имя Зверя, но играет по установленным правилам. В этом клубе можно любым именем назваться и войти. Только заплатить придётся. Уверена, это дорогое удовольствие.
Хозяин клуба руку Зверю пожимает, по мне взглядом скользит, но имени не спрашивает. Да и зачем? Женщины в их мире – вроде приложения или аксессуара, как золотая булавка для галстука.
– Очень рад, Эмир. Могу пройти?
– Разумеется. После всех мер предосторожности…
Эмир – имя или тоже кличка? Хозяин рукой в сторону указывает. От толпы его охраны двое отделяются, вставая по обе стороны от нас. Вводят в помещение, через боковую дверь. Сам Эмир следует на некотором расстоянии, лениво оглядывая нас.
– Осматривать будут? – интересуется Зверь. – Металлоискатели же промолчали на входе.
– Да. Но меры предосторожности… Сам понимаешь, – вздыхает Эмир, пока его люди перед нами приборами водят.
– Руки в стороны… – просит охранник, начиная Зверя ощупывать, ища припрятанное. К Ризвану тоже один мужчина движется. Эмир на мне взгляд останавливает, собираясь что-то сказать.
– Мою руками не трогать! – резко возражает Зверь.
– Разумеется, господин Анваров, – тонко усмехается Эмир. – Девушек осматривает женщина. И не здесь, а вон в той чудной комнате. Амина, подойди!
Рядом тотчас же женщина появляется. Лет за тридцать ей, одета в офисный костюм. Она меня в отдельную комнату заводит и деликатно осматривает, не позволяя себе лишнего. Потом просит к панели прижаться, как будто рентген делает, и на экране монитора что-то смотрит.
– Всё чисто, – кивает она через несколько долгих минут. – Прошу прощения за возможные доставленные неудобства.
– Вы ожидали что-то увидеть?
– Мы беспокоимся о безопасности, – улыбается девушка, ещё раз извиняясь.
Прям не клуб, а форпост какой-то. В безопасности ли мы здесь? Зверь говорит, что так и есть. Кто я такая, чтобы сомневаться?
Глава 64. Арина
В клубе нам отвели апартаменты роскошные. Королевские, не иначе. Несколько комнат. Просторных, светлых. Мебель и предметы интерьера – из самых дорогих. Я сначала даже дыхание задержала, чтобы поверить, будто я в этот мир вхожа. А вот Зверю хоть бы что. Он разгуливает по комнатам с таким же видом, с каким по деревне богом забытой ходил. Ничто его не волнует. Ничто не задевает. Он – король положения. В любом из вариантов.
– Отдыхай. Шмотки разложи… Через пару часов приеду. В ресторан отведу.
Он даже не прощается, а перед фактом меня ставит. Впервые меня одну оставляет. Но это одиночество обманчивое. Знаю, что неподалёку Ризван имеется. Убежать отсюда навряд ли получится. Только не так, только не в том положении, в каком я сейчас нахожусь. Поэтому я позволяю себе умыться и расслабиться. В голове всё произошедшее проворачиваю. Выход найти пытаюсь. Но только какой? Внезапно мне начинает казаться, что моя нынешняя жизнь немногим хуже той, что я в деревне жила. Обманывалась только, что этого достаточно. Но ведь неправда же? Там обмана было на пуд больше, чем сейчас.
Скоро станет ясно, кто я такая. И потом можно будет место своё искать.
***
Зверь будит меня уже к вечеру. Вернее, я сама просыпаюсь, чувствуя, как кровать под весом его мощного тела прогибается. Ладонь горячая на голову мне ложится. Гладит меня по волосам. Нравятся они ему. Несмотря на то, что платки мне приказывает носить, а сам пряди пальцами нежит.
– Уже поздно?
– Да. Будить не стал.
Зверь встаёт и шею разминает.
– Затрахался я уже по тылам шухериться. Ничего, скоро займём своё место…
Непонятно, к кому он обращается. Со мной ли говорит или просто вслух размышляет.
– Я думала, тебе привычно так разъезжать.
– Привычно и нравится – это разные понятия, Малая…
Я окончателно просыпаюсь и на кровати сажусь, с удивлением разглядывая Зверя. Даже рот приоткрывается от изумления. Потому что на нём костюм надет. Рубашка белоснежная. Ворот распахнут, мощную шею обнажая. Пиджак угольно-чёрный на плечах и брюки такие же. Сидит на его мощном теле это всё так хорошо, что я любоваться им начинаю. Мужественностью его. Только взгляд Зверя такой же хлёсткий и опасный. Посмотришь в глаза и понимаешь, что это лишь упаковка, налёт цивилизованый, а под ним он – тот же. Жёсткий и опасный хищник. Но то, как он движется, как садится, как комфортно себя чувствует, выдаёт, что и это амплуа господина, хозяина жизни, богатого мажора для Зверя тоже привычно.
– Собирайся. Навестим людей влиятельных. Со мной будешь.
Я блузку серую выбираю и юбку бордовую, на голове платок завязываю тем узлом, которому научилась, перед тем, как уснула. Вроде красиво и аккуратно вышло. А вот косметики, мне не положено, по всей видимости.
– Красиво.
Больше Зверь мне ничего не говорит. Под руку цепляет и выводит в коридор. Там нас Ризван дожидается. А вот ему точно непривычно в костюме находиться. Вроде сидит хорошо, но мужчина ладони огромные в карманах брюк своих прячет. Бороду свою смоляную укоротил немного, теперь уже не такой бородач, как раньше. Но усмешка всё равно прячется.
– Пятый звонит. Отвечу. Здесь жди.
Зверь на пару метров в сторону отходит. Ризван разглядывает меня, словно впервые увидел. В тёмных глазах непонятное выражение застывает. То ли любуется, то ли раздосадован. Удивительная смесь и впервые замеченная мной на дне тёмных глаз бородача.
– Тебе идёт. Удивительно, что Зверь решил тебя приодеть, а не в мешок спрятать… – хмыкает, наконец, Ризван.
– Думаешь, прятать надо?
– Удивительно, но сегодня я с этим согласен. Прятать. Как можно дальше. Запирать под тройной замок, – серьёзно отвечает Ризван и отворачивается.
– Зверю привычна эта роскошь, да? А тебе?
– Я не в своей тарелке. И в нейтралитеты не верю. Это всё равно, что пытаться на нескольких стульях разом усидеть…
– Замонал ныть на эту тему. Гостим у Эмира. Точка, – порыкивает Зверь недовольно, подходя.
Потом он меня вниз ведёт. В ресторан. Зверя здесь многие знают. Здороваются. Другие его взглядами настороженными провожают. Если Зверь спрятаться хотел, то сейчас, наоборот, даёт знать о себе. Всем, кому не лень. В чём смысл его маскировки – непонятно…
– Спросить что-то хочешь? – небрежно интересуется Зверь, наклонившись к уху.
– Все будут знать, что мы здесь.
– Да. Но к тому времени, когда Порох свои фигуры передвинет, мы уже окажемся в другом месте… – объясняет Зверь.
На этом наш короткий разговор обрывается. К нам официант подходит и приглашает к столу Эмира. За ним несколько мужчин собрались. От каждого из них издалека несёт властью и большими деньгами.
Зверь приказывает занять место на диване и сам садится рядом, закидывая руку на спину. Контакт с ним неизбежен, как стихийное бедствие. Он меня своим жаром опаляет. Разговор за столом ведётся на другом языке. На русском только иногда несколько слов проскальзывает. Сразу становится ясно, что это не моего ума дела. Мне позволено только есть и украшением быть. Хочется верить, что украшением, ведь Зверь выглядит невероятно довольным, касаясь меня кончиками пальцев. Всем своим видом показывает – его. Не трогать.
Проходит часа два или может быть, даже больше. Потом мне по нужде отойти потребовалось. У Зверя разрешение спрашиваю шёпотом. Отпускает меня кивком небрежным. Жестом официанта подзывает, приказывая ему показать, что и где находится.
Ризван вместе со Зверем за столом остаётся. Только хмурится кустистыми бровями, взглядом провожая. Но Зверь к нему обращается с вопросом каким-то вопросом, и кавказец на месте остаётся.
Я автоматически туалет осматриваю. Сбежать не получится. Не то, чтобы я планировала сделать это прямо сейчас, но продумывать ходы выходит автоматически. Внутри что-то щёлкает, и я начинаю прикидывать пути отступления. Тот проступок глупый, ночью, в доме Натальи меня многому научил. Нельзя поступать, не обдумав…
Так и сейчас, проследив направление узких коридоров и окинув взглядом просторное помещение, понимаю, что сбежать не удастся. В зеркало себя осматриваю: выгляжу иначе, чем я себя помню. Дело не в дорогой одежде. Черты лица заострились, лицо чуть отстранённее стало.
Другое выражение в глазах. Как будто граница вокруг меня появилась невидимая. Неприкосновенная.
Принадлежность Зверю печатью легла.
Не сотрёшь. Поправив блузку, выхожу из туалета, обратно направляясь.
– Ну ни хрена себе. Красотуля!
Я дальше иду. Не обращаю внимания на голос. Но меня руки чужие хватают и к телу прижимают раскалённому. Потом чужак разворачивает меня лицом к себе.
Шарит взглядом алчным по телу и по лицу. Я потрясённо его разглядываю.
Боги… Он огромен. Даже Зверь мне сейчас не таким массивным кажется.
В этом амбале роста точно больше двух метров. Куртка кожаная на плечах широченных трещит, едва по швам не рвётся. Шея бычья, реально. Мощная. с венами вздутыми. Волосы у него смоляные. Короткие. Губы в бороде густой и чёрной прячутся. Нос крупный, хищный. Ястребиным клювом кажется. Брови густые. Ресницы тёмные и острые, как стрелы отравленные.
А глаза… При одном взгляде на них у меня в горле паника зарождается и накрывает снежной лавиной. Погребает под собой, уничтожает всё вокруг. Нервы, чувства. Всё в одно месиво.
Есть только страх. Животный. Под кожу струится ледяными щупальцами. Я словно кролик перед удавом.
Потому что не бывает у людей глаз такого цвета.
Они у него звериные. Ярко-жёлтые. Янтарные омуты. Губящие.
Ни одного намёка на человечность. Только азарт хищника и его повадки жестокие.
Кажется, они даже поблёскивают в темноте, как у тигра огромного. Незнакомец наклоняется ко мне и принюхивается. Ноздри его носа хищно трепещут.
Меня страхом лютым сковывает. Такого я ещё ни разу не испытывала. Никогда.
Я чувствую в нём опасность. Любовь к адреналину, скорости и острым ощущениям.
Там, внутри, тормозов нет вообще. Нет принципов. Нет морали.
Есть только нездоровое любопытство. Жажда неутолённая. Голод.
– Отпустите… – пищу еле слышно.
– Чёткая бабёнка.
Голос у него хриплый и сиплый. Ворон каркает – и то приятнее. Продирает мурашками до озноба. Зуб на зуб едва попадает.
– Отпустите. Я здесь не одна. Сейчас…
Ржёт. Громко. Пальцами щёки обхватывает и сплющивает. Губы трубочкой вытягиваются.
– Чё ты булькаешь, рыбка? Громче говори!
– Я здесь не одна! – пытаюсь голосу своему уверенность придать. – Я с мужчиной.
Голос дрожит и слова расползаются. Составными слогами. Но я стараюсь не падать в обморок.
– М-м-мой мужчина не любит, когда ЕГО трогают. Вам лучше отпустить меня прямо сейчас!
– Да ну? И что за хрен с горы у тебя в хахалях ходит? – ухмыляется гнусно…
Глава 65. Арина
– Правду она говорит. Не люблю, когда моё трогают! – раздаётся голос Зверя позади меня.
Я разом обмякаю в руках ублюдка незнакомого. Голову поворачиваю в сторону Зверя. Кажется, ещё ни разу не была так ему рада. Смотрю на него сквозь пелену слёз выступивших и улыбаюсь, шепча одними губами кличку его.
– Отпусти её, Палач, – просит Зверь. – Или ты за ней пришёл?
– Нет. Не за ней. И если уж вопрос встал, то и не за тобой.
Палач? Тот самый? Я мельком его фигуру исполинскую окидываю и зажмуриваюсь. Громила-убийца. Реально Палач. От страха обмереть можно.
Палач медленно пальцы разжимает. Я ласточкой скорой к Зверю лечу. Сама прижимаюсь тесно и обнимаю за торс его мощный. Лицом в грудь, чтобы не видеть и не слышать ничего. Только стук его сердца. И запах пряный вдыхать. Он, может быть, сам не из лучших. Но единственный, с кем я себя чувствую защищённой от всех прочих угроз.
Зверь одной рукой мои плечи оборачивает, пальцы сжимает. Словно успокаивает. А я его запахом дышу, как кислородом.
– Вцепилась, – хмыкает Палач. – Не оторвать. Твоя, что ли?
– Моя.
– Мелкая. Ладная… Симпотная мордашка. Надолго она у тебя? – лениво интересуется Палач.
Зверь напрягается всем телом. Словно к прыжку готовится.
– Тебе зачем?
– Я таких малышек драть люблю. Выглядит аппетитно. Взял бы попользоваться.
– Ты трупы трахать любишь? – холодно интересуется Зверь. Но в спокойном голосе ярость медленно обороты набирает.
Я хорошо знаю эти интонации. Как затишье перед бурей.
– Чё? Какие трупы?
– Такие. Она – моя. И от меня уйдёт только мёртвой, – чеканит Зверь.
– Серьёзное заявление… – Палач меня разглядывает. Взгляд его чувствую всей кожей. – Покажи ещё раз мордашку её, а?
– На другие смотри.
– Знакомой мордаха показалась. Глаза, если быть точнее… – растягивает слова Палач.
– Тебя это сейчас касается? – обрубает наглеца Зверь.
– Нет. Твои тёрки – только твои. Расслабься, – усмехается Палач. – Я здесь по другому вопросу. След проверял. Ищу хмыря одного. Тёмный кличка его…
– Не знаю такого.
– Ну, его мало кто знал… Только начал путь наверх пробивать и уже пожадничал, – хмыкает Палач.
– Нашёл?
– Нет, – с сожалением произносит Палач. – Гнида умеет следы затирать или просто сдох. Придётся к родственнице его близкой нагрянуть, стрясти долг.
Мужчины не двигаются с места, сверля друг друга взглядами. Словно проверяют на прочность.
– Ты размяться хочешь? Выйти подышать свежим воздухом? – лениво интересует Палач и как бы невзначай шею разминает, хрустнув позвонками.
– Можно и выйти. Или предлагаешь глаза закрыть, что ты на МОЁ посягнул?
Я царапаю ногтями ткань рубашки Зверя. Хочется привлечь его внимание. Мне боязно находиться между молотом и наковальней. И не хочется стать причиной лишнего мордобоя. Я всего на мгновение это представляю. Тошно становится. Страшно. Будет кровь. Много крови.
– Не надо, – шепчу одними губами.
Зверь взгляд вниз переводит, губы мои цепляя. Услышал? Или просто оценивает, стою ли я того, чтобы из-за меня вцепиться врукопашную с другим волчарой, не менее опасным, чем он сам.
– Знал бы кто, что это Твоё, – делает упор на последнем слове Палач. Пауза. – Не трогал.
– Это извинения? – уточняет Зверь. Но напряжение колоссальное не спадает. Так и глушит энергетикой с двух сторон.
– Вроде того. И могу тебе дать братский совет…
– Усмановы – слишком дальняя родня, – обрывает Зверь.
– Но всё же родня, – скалится Палач.
Они родственники, выходят? Зверь следующей фразой догадки подтверждает.
– Не настолько ты мне близкая кровь. И разбавленная к тому же.
– Но всё-таки кровь. Если девка твоя, то своё обозначать надо иначе. И не отпускать гулять в одиночку. Даже на нейтральной территории, – Палач наклоняет голову вперёд, смеряя Зверя пристальным взглядом. – Нейтралитет – хуже войны. Эта шалава, которая даёт всем, кто платит. Всегда найдётся тот, кому плевать на установленные этой блюдью нормы.
– По ходу, сегодня в роли плюющегося верблюда ты сам, – подводит итог Зверь.
Палач смеётся в ответ раскатистым громом.
– Остришь? Не припомню, чтобы ты шутил при прошлой встрече, – Палач мажет по мне взглядом, словно точку ставит. – Твоей крале от меня ничего не стало. Пропищала вовремя, что с мужиком. Только имя назвать не успела… Всё-таки твоя. Кто? – уточняет Палач. – Сам знаешь, что с жёнами тут не ходят. Только со шлюхами. Она – твоя… кто?
Зверь плотнее челюсти сжимает. Чувствую, что его терпение на исходе. Он не привык долго разговаривать. Немногословность – его вторая натура. Палач же хочет получить ответы, на которые Зверь и сам ответить не может чётко. Кто я для него?
– Моя, – роняет скупо. – Просто моя.
– Хорошо, – Палач делает шаг назад, словно решив не испытывать терпения Зверя. Рубеж отдаёт. – Вернусь к поискам Тёмного. У Эмира гниды не обнаружилось
– Удачных поисков! – говорит Зверь, словно прощается.
– И тебе… Не хворать…
Зверь разворачивается к устрашающему Палачу спиной. Я бы по стеночке ползла и взгляда с него не сводила. Но Зверь из другого теста сделан. Не из теста. Из камня. Из раскалённой стали.
Я до сих пор к нему – всем телом. И только спустя секунду понимаю, что мои ноги в воздухе болтаются, а он несёт меня. Прочь. Покидает тёмный коридор, минует шумный зал. Шагает к лифту.
– Я испугалась… – выдыхаю облегчёно. Глаза прикрываю, когда лифт стремительно вверх взмывает. Звонко тренькает, выпуская нас.
Шаги Зверя во мне барабанным стуком отдаются. Я сейчас неспособна ни на что. Только к нему прижимаюсь. Как будто смерть меня миновала. И я испытываю жгучее чувство благодарности к нему.
Дверь номера тихо захлопывается. Зверь меня на кровать опускает. Мои пальцы по ткани пиджака скользят и судорожно хватаются.
– Ты чего? – удивляется он. – Так сильно труханула, что ли?
– Да. Он меня напугал…
Зверь осторожно пальцы мои расцепляет и наклоняется, выдыхая в самые губы:
– Я тебя, значит, уже не пугаю?
Чего он хочет в ответ от меня ждёт? Он меня впечатляет. Порабощает. Размазывает. Даже так. Да. Ничего своего не остаётся. Или остаётся, но им изменённое. В моей жизни он теперь навсегда фигура значимая. Из тёмного оникса высеченная.
Не дождавшись ответа, Зверь резко распрямляется. Мои пальцы соскальзывают по широченным плечам, на грудь и… на границе ремня его замирают, подрагивая.
Во рту сухо становится. Как в пустыне.
– Можно? – спрашиваю. И хлястик ремня вытягиваю. Распускаю.
Судорожный вздох. Жаркий выдох. Пальцы Зверя платок резко сдёргивают и причёску мою треплят.
– Делай…
