Текст книги "Беременная для Зверя (СИ)"
Автор книги: Эллен Росс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 32 страниц)
Глава 99. Арина
Только ты мне сейчас позарез нужна…
От слов Рустама внутри как будто фейерверк взрывается. Я его лица не вижу сейчас. Слышу только голос. Напряжённый и срывающийся. Натянутый до предела. Верю ему на слово. Чувствую всей душой. Каждой клеточкой кожи.
– Я жду разрешения, чтобы тобой вплотную заняться. А ты, значит, хернёй загоняешься, – ладонью по заднице треплет. – Харе мозги дурниной забивать. Порадуй меня. Работай, Малая… Подвигай ягодой, как будто накручиваешься на меня.
Располагает ладони по обе стороны от моих бёдер, наталкивая меня мягко, но властно. Этому напору невозможно противостоять, как и желанию, охватившему целиком.
Радуют слова Рустама о том, что он на жениться не собирается. Не знаю, что бы со мной стало, реши он другую женщину в дом привести, чтобы поизмываться над моими чувствами. Я их прятать не умею. Всё перед ним как на ладони. Вся перед ним… Открытая и доступная. Его!
Скольжу вперёд и назад, подстраиваясь под ритм, который задают его пальцы. В другой раз он бы заставил меня скакать, как ошалелую, или сам бы засаживал на предельной скорости. Но сейчас секс другой. Более медленный и чувственный. Толстый ствол его члена внутри лона словно маятник из стороны в сторону покачивается от скользящих движений.
На коже распускаются цветы удовольствия. Как приятно… Оказывается, так, медленно и чувственно, тоже можно. И в этом случае я сама решаю, как делать и с какой скоростью.
Внезапно пальцы Зверя в волосы впиваются, наматывая их на кулак. Дёргает на себя, заставляя прогнуться в спине. Фиксирует меня ладонью и сам делает несколько резких выпадов.
Не мог не засадить по-своему. Доминант. Поработитель. Во всём.
Награждает лёгким шлепком и просит, часто дыша:
– Теперь ты работай. Чётче.
Довольные стоны с животным рыком подстёгивают меня.
– В колени руками упрись, если так легче будет, – советует Зверь. Не терпится ему управлять процессом. Самому. От и до.
Задницу жадно сминает пальцами, распространяя жар. От него даже дышать тяжело. Почти невозможно.
Так проникновенно и неспешно, что почти больно. Хочется кричать.
– Не жмись, Малая. Тебе кайфово со мной. Давай…
Его слова – словно отмашка. Из глубины вырывается громкий стон, почти крик. Потом ещё и ещё.
– Вот так! Моя сука орать должна, срывая голос, – довольно хрипит. – Давай, Малая… Трахай…
Едва дышу. Комната перед глазами раскачивается. В такт моим движениями. Жарко. Душно. Как в бане. Как в парильне.
Внезапно чувствую палец Зверя. Влажный, разгорячённый, толкается между ягодиц и нажимает на узкий вход.
Останавливаюсь, начиная паниковать.
– Приказа стопариться не поступало, – хмыкает Зверь, продолжая отверстие по кругу ласкать, усиливая нажим. – Расслабь ягоду, Малая. Дай пальцем попробовать. Иначе она от моего болта потом треснуть может. Нужно разработать тоннель…
Ещё сижу, не двигаясь. Большой член пульсирует во мне от нетерпения. Палец Зверя ритмично наглаживает меня… там. Между ягодиц.
тыдно так, что я становлюсь цвета варёных раков.
– Ну и чё зависла?
– С-с-с-страшно, – признаюсь.
– Я тебе нарочно делал больно? Нет. Поэтому не жмись и работай над моим болтом, выдаивая шары досуха. Твоя ягода – моя забота. Нетронутая до сих пор. Упущение, млять!
Второй рукой Зверь по спине проводит. Кончиками пальцев. Собирая дрожь страха и посылая мурашки удовольствия следом. Едва дышу, вновь скольжу вперёд и назад.
– Хорошая ученица… Послушная, Малая.
Палец Зверя так же продолжает дразнить меня. Рождает странные уколы и ощущения, которых прежде никогда не испытывала. Не знала, что бывает такое. И стыдно нереально, и хочется… попробовать ещё, потому что сердце биться быстрее начинает от этой грязной ласки. Разврат. Похоть стопроцентная. Но он ею меня так искусно пачкает, что хочется в ней искупаться целиком.
– Чуть быстрее делай. Расслабилась ягодка… – Зверь снова ладонь второй руки перемещает, фиксируя на месте. – Можно брать…
В тот же миг палец Зверя толкается внутрь. Глаза закатываются. Под ними – вспышки и блеск. От остроты и удовольствия. Чего больше?
– Двигайся. Теперь жарче будет. Ягода твоя узкая и сладкая… Возбуждает нереально. Узкая щёлка. Но жадная. Палец цепко хватает.
Вперёд и назад. К нему и от него. Теперь жаром не только между ног полыхает и между ягодиц – тоже. Зверь чётко и быстро пальцем двигает.
– Ты стонешь сейчас по-другому, – произносит с громовым рыком. – Ниже. Блять, как же это низко… И высоко.
Палец начинает долбиться внутрь. Вскрикиваю. Уйти желаю и… или наоборот податься назад?
Мои бёдра дрожат от напряжения. Каждое движение в двух точках отзывается. Внезапно ещё туже становится. Теснее. Жёстче.
– Говорю же, жадная ягода. Два пальца тебе засадил… – стонет, двигая очень быстро. – Трындец тебе. Твоя ягода теперь от болта моего не спрячется.
– Не надо-о-о-о-о… – прошу, но сама двигаюсь быстро, кайфуя от того, как экстаз лавой в двух очагах расплывается.
– Будешь отказывать – раком поставлю, выдолблю молотом и спермой залью. Всю… – угрожает и вынуждает порочными толчками оттопырить зад ему навстречу, чтобы брал и пользовался. – Твою мать. Быстрее.
Кажется, я не двигаюсь, но двигается мир вокруг. Болтается в круговерти сильной. Огненная карусель. Из жара – в ещё более жаркий ад. Кругом огонь. Нет спасения. Напряжение растёт во всём теле, как пружина сжимается туго-туго.
– Нравится?
Его пальцы меня уже не ласкают, но долбят жёстко. Удовольствием грязным, но сладким, кроет, что я стону только.
– Да… Да… Руста-а-а-а-ам… Да-а-а-а!
– Ещё хочешь? Отжарить?
Похоть. Разврат голимый. Но желанный. Не могу отказываться. Не хочу.
– Да…
Вращаю бёдрами к центру его притяжения.
Внезапно всё местами меняется. Пол. Потолок. Комната переворачивается. Я оказываюсь лежащей на кровати. Щека прижата к простыне. Грудь тоже. Задница выше головы и оттопырена развратно. Как у кошки во время течки.
Ещё не понимаю, чего он хочет. Но команду чёткую выполняю.
– Держись. Будет жёстко. Но тебе понравится…
Будет жёстко. По-другому он не умеет. Я жду его толчков вглубь лона. Но внезапно его член влажную мякоть покидает. Одновременно крупные пальцы из попы выскальзывают, а их место занимает крупная головка ствола.
Всё происходит настолько быстро, что я не успеваю испугаться или зажаться.
Чувствую, как он меня распирает толщиной. Пронизывает глубоко. Входит, как нож в масло. Я только поскуливаю и принимаю каждый сантиметр его длины.
Как это могло произойти?
Толчок. Медленно входил, но на финале жёстко воткнулся. Его яйца с громким хлопком ударяют по влажной плоти.
– Вот ты и не целочка больше. Нигде. Абсолютно везде.
Трясусь от порочности его слов. Зверь внезапно наклоняется и накрывает мои руки своими ладонями. Бёдра совершают фрикции. Член туго и тесно раскачивается.
– Я мог бы тебе кнопку полирнуть для удовольствия. Но я хочу, чтобы ты так кончила. Остро и пряно… – целует в спину, поднимаясь к шее. – Сладкая ягода. Моя. Теперь и в неё буду тебя иметь. Долго. Много… И тебе будет это нравиться… Пару сеансов – сама на болт дырочкой задней усаживаться будешь.
По мере его слов член всё быстрее ходить начинает. Работает быстро и бесперебойно, заставляя кричать. От удовольствия. Яркого и постыдного.
Никогда бы не подумала. Что буду так лежать – с оттопыренной кверху попой и наслаждаться тем, как меня в неё трахают.
– Ещё, Руста-а-а-ам… Ещё…
Нет. Это не я. Это другая я. Откровенная и без границ вообще. Его женщина. Вся под стать ему.
– Ещё, – выгибаюсь сильнее.
Зверь меня пальцами за бёдра фиксирует и двигается на всю длину, засаживая с оттяжкой.
– Блять. Оторваться невозможно. Ведьма… ты. Вкусная, сука… Вкуснее всего.
Грубые признания. Но откровенные и пошло-нежные. Я от него других слов и не жду. Они будут фальшивыми. Сейчас Рустам – такой. Был ли другим и почему таким стал – не важно. Абсолютно плевать.
Но я его ТАКИМ принимаю. Целиком. Полностью. Не только на всю длину толстого члена, долбящего меня со скоростью автоматического поршня.
Принимаю его глубже и откровеннее. Душой. Распахнутой настежь…
– Кончай, млять. Кончай…
– Да! – кричу и захлёбываюсь криком. По лицу струятся слёзы. Облегчения. Радости. Экстаза.
Его горячее семя ударяет на скорости. Щедро орошает. Всё, до последней капли, в меня выплёскивает. Держит и не даёт остраниться.
Покусывает мои плечи. Двигает членом, даже кончив.
– Моя… Теперь вся. Слышишь? – хрипит на ухо. – Только я тебя иметь буду. Усеки это. Убью каждого, кто притронется. Похуй кого. Убью… Ты – моя до гроба.
Глава 100. Зверь
Выдоила яйца досуха, маленькая моя. Стояк сошёл, но в башке до сих пор долбёжка сочная звучит. Не выдержал. Сорвался. Присвоил последний бастион, млять. Узкий тоннель её задницы идеально тесный для моего ствола. За такие дырки зачётные нужно наказывать по закону. Это же соблазн. Греховное искушение. Уже хочется прижать её к стене, распластав, и так, стоя, нанизать на кол. Чтобы сама чётко ягодой двигала вперёд и назад. Я бы её сиськи роскошные одной рукой мял, а второй звезду текущую наглаживал. Трогал бы всюду.
Моя собственность.
Моя вещь. Моя женщина. Хочется на ней клеймо во весь рост поставить. И коконом накрыть непроницаемым, чтобы никто, никогда и никак.
Моя только. За посягательство любого убить без промедления хочется.
Я и так скрыл. Ото всех посторонних глаз. В доме охраны натыкано, как в бункере президента. Даже больше. Шагу в сторону ступить не получится без надзора.
Только надзор этот, блять, весь с яйцами и с херами. Стопудово у них стояк на мою Малую. По-другому быть не может. Чё, млять, всех охранников евнухами сделать, чтобы нечему было стоять на мою женщину?
Малая к себе манит, как ловушка. Не выделывается. Одежду закрытую носит. А всё равно её хочется. Как ни одну другую. Кажется, эта хрень феромонами зовётся. Они у неё чисто блядские, манящие. Как сирена.
От одного запаха только слюни хочется пустить, глаза закрыть. Однако хер сам к ней приведёт. Стопудово.
Мысли и эмоции – на разрыв аорты. Сердечная мышца едва с напором справляется.
Ревную ко всем. Вынужденная разлука. Я Малую реже всех остальных видел. Ото всех закрыл, но ещё больше закрыть хочется. Куда уж больше…
Я её сейчас вижу сытой и довольной. Глазки снова блестят изумрудной зеленью. Переливаются и слепят. Ранят. Прямиком под дых её взгляд ударяет.
Тяну её к себе, накрывая дурманящие губы. Жрать. Сосать. Кусать. Ещё и ещё. Собой на куски рвать. Снова собирать, любоваться и драть. Замкнутый круг на неё. Клином всё сошлось.
Однако чуть раньше она совсем другой. Бледной. Напряжённой. Со взглядом потухшим. Но всё равно сильным. Даже под пылью обид.
Малую тяготит закрытая обстановка. Свободы больше хочется. Передвижения. Шопинга наверное или чем ещё бабы себя развлекают? Ну, там кошками занимаются. Или как ещё, кроме плиты, дома и детей. Я этого не знаю.
– Рустам…
– Чё?
– Ничего. Имя мне твоё нравится. Рус-там, Рус-там, Рус-там… – повторяет счастливо. Голос крепнет и снова звонким становится, как ручей.
Внутри всё позорно размягчается, как кусок сливочного масла на сковороде. Когда она меня зовёт так. Без обвинений. С желанием. Ещё с чем-то. От него горло перехватывает колючей проволокой. Даже подумать не получается. Но есть это чувство слепящее. От неё жаром исходит.
Наслаждаюсь её теплом. Руками и ртом. Малая меня им всюду исследует. Пробует. Лижет. Покусывает. Жадно жру потоки ласки и хочу ещё. Наслаждаюсь, наблюдая. Реально, млять, скучала? Не врёт…
– Чего ты хочешь?
Подминаю под себя. Она затаивается, но трогает пальцами лицо, гладит. Губы обводит.
– Цветы? Вещи новые? Цацки? Может, деликатесов заебательских?
Жду. Что не попросить, найду. Принесу. К ногам положу.
– Тебя. Видеть почаще. Быть рядом. Гулять, – взгляд в сторону сбивает. – Может, не принято так. Или нет возможности, но мне не нужны драгоценности. Твоё внимание дороже. Знать, что я нужна. А то ощущение было, как будто бросил и забыл… – вздыхает. – Прости. Я не предъявляю претензий. Я просто хочу тепла.
– Теплом я тебя обеспечу. Прожаривать стану часто. Ещё будешь с визгом прятаться от моего болта, – двигаю бёдрами, чтобы поняла, с чем дело иметь придётся. Опять кол дымится.
– Ненасытный.
– Я иначе не умею, – внезапно вырывается. – Я за бабами двадцать с лишним лет не бегал. Не ухаживал. Забыл, как это. Или вообще никогда не делал. На меня и так вешались.
Говорю так, будто хером своим хвалюсь и фейсом. Но Малая внезапно серьёзно кивает, будто понимает о чём речь.
– Я тоже не знаю. За мной толком никто не ухаживал. Ты себе забрал. Я тебя любить хочу. Больше и больше с каждым днём.
Жмётся доверчиво.
От этого жеста и слов простых мир в голове встаёт наоборот. Я Малую себе забрал. Присвоил. Теперь я – её мир, а в ней – мой мир. Смысл. Или цель. Не знаю. Но она моя… путеводная. И мы оба толком не знаем, как это – любить. Будто слепые. Она – котёнок неопытный, а я тёртый и битый котяра. Но один хрен, слепой на оба глаза.
***
Наслаждаюсь. Тишиной. Лаской. Нами. Потными и пахнущими сексом. Едва она остывает, снова собой накрываю. Болт чётко дорогу знает. Трудится без устали.
Дел по горло. Но я оторваться не могу. Как будто приковала. На цепь посадила. Только простонет или узенько звездой вокруг пальца сожмётся, болт по стойке смирно встаёт.
Телефон трезвонит. Снова и снова…
– Посмотри. Вдруг там что-то важное? – советует Малая.
– Не хочу. Тебя хочу. Снова… Чтобы не думала всякой херни, а потом… как ещё пару раз проверну на стволе, гулять поедем. Всё, что хочешь. Сегодня – твой день, Малая.
– Сегодня – твой день, Малая.
– А завтра? – коварно улыбается. Смотрит так, как будто я уже полмира к её ногам свалил и сверху бриллиантами присыпал.
– Мой день всегда – твой день. Я о нас… думаю, – выходит из глотки с жутким скрипом. Как ржавое колесо.
Трудно признаться. Я же думал, что больше не будет ничего. Не создан для семьи и прочего. Нет места этому в моей жизни. Но сейчас, рядом с ней, я снова думаю о потерянном. Но без сожалений. Я думаю, что у меня может быть не то же самое, но иное. Однако не значит худшее. Просто с Малой всё иначе – и трах сочнее, и сосаться хочется без передыху, как будто я пацан сопливый, который впервые девчонке симпатичной в рот язык засунул.
– Всё будет. Малая. Но не прямо сейчас… – говорю.
Будто оправдываюсь. Она головой так кивает, как будто понимает. Всё понимает. Откуда? Не налюбуюсь. Натрахаться тоже не могу.
– Хорошо. Я не требую прямо сейчас. Просто не бросай меня одну, – опять просит. Одно и тоже.
Неужели всё так в её голове выглядит. А я бисер мечу, отмазы нахожу. Не прямо сейчас. Когда-нибудь…
Кто мне, нахуй, запретит? Взять и сделать. Прямо сейчас. Посрав на правила. Для кого их соблюдать? Я давно по ним не живу. Не праведник.
– Вставай. Собирайся, – командую.
Решением изнутри жжёт. Торопит. Всё. Пока не сделаю – не успокоюсь.
– Мы спешим? – спрашивает Малая. Привстаёт на кровати. Вся в моих засосах. Грудь такая чётенькая, сосками зацелованными вперёд торчит. Аж в печени похоть играть начинает.
– Спешим. Умойся. Оденься. Буду ждать. И быстрее. Не то опять буду вертеть на члене.
Сам быстрее смерча собираюсь. Телефон – на беззвучный режим и в карман. От соблазна подальше даже не смотрю на экран. Жду в холле Малую, расхаживая из угла в угол. Сердце стучит, как мотор. Бесперебойно.
– Я готова.
Очерчиваю взглядом фигурку. Запомнить хочется. Именно это, как она стоит, положив левую руку на перила. На ней ни цацок, ни грамма дорогой штукатурки, которой так любят бабы себя размулёвывать, чтобы подать себя повыгоднее – типа глаза огромные, щеки вечно румяные…
Малая не такая. В ней всё натуральное – и блеск в глазах, и пышные губы. Без грамма усилий дороже всех баб мира.
Дороже всех королев.
Подхожу к ней. Малая протягивает руку. Но я хватаю её в охапку, сминая. Хочется до хруста сжать. Но сжимаю лишь до выдоха судорожного. Спускаемся. Выходим из дома. Прогуливаясь до парковки. Отшиваю водителя. Сам сажусь за руль. Охрана позади на двух тачках телепается. На всякий случай. Чтобы без сюрпризов дело до ума довести.
– Куда ты меня хочешь отвести? – спрашивает Малая.
– Не скажу, – треплю ладонью бедро. – Сама всё увидишь.
Набираю номер одного знакомого. Говорю на родном языке. Чтобы Малая раньше времени ни о чём не догадалась.
– Рустам?
– Он самый. Как ты, Бакиров?
– Неплохо. Слышал, у тебя тоже всё идёт как нельзя лучше. Я рад… – рассыпается в комплиментах чинуша. Но мне сейчас не его лесть нужна, а услуга.
– Одному человеку нужно организовать мероприятие. В течение часа… – называю место. – Организуешь?
– Но… там же запись. Сезон горячий, – начинает юлить.
– Очень хорошему. Очень благодарному человеку. Который сейчас с тобой разговаривает.
– Так… – запинается. – Музыка нужна? Я могу… Всё сделаю. Подвину.
– Не суетись. Но… – посмотрев на Малую, добавляю. – Столик. На двоих нужен.
Глава 101. Зверь
Не спрашивает, куда мы едем. Так доверяет. Светится от счастья. Как гирлянда. Охреневаю… Это что, так просто? Мне не верится. Никогда бы не подумал. Но выходит, что так. Полжизни прожил, а простым вещам не научился.
Когда тачка тормозит возле ювелирки, Малая смотрит на вывеску. Глаза немного округляются от удивления. Но она не жмётся, прямо спрашивает:
– Зачем мы здесь?
– Окольцевать тебя хочу. Надо выбрать цацку.
Утягиваю за собой. Шаг Малой немного робкий и удивлённый. Попав под яркий свет софитов, она застывает без движения.
– Не робей. Что понравится – куплю.
– Но здесь… нет цен, – удивляется, подходя к витрине. – Нигде не написано.
Ухмыляюсь. Такая политика. Ювелиркой занимается Шарипов. Лучшие камни, чистые… Во всех его точках нет цен. Заманивает блеском и красотой. Цену потом тебе так скажут. Если захочешь купить. А мне сейчас хочется.
– Цена не имеет значения.
– Вам что-нибудь подсказать? – спрашивает консультант. Вырос словно из-под земли.
– Кольцо.
– Обручальное?
– Красивое кольцо. Сам выберу. Отойди! – двигаю рукой настырного продавца.
Обвиваю Малую за талию. Медленно двигаемся вдоль витрины. От блеска режет глаза. Но всё кажется не то. Не цепляется.
Внезапно что-то мелькает. Как будто цапануло что-то. Останавливаюсь. Пытаюсь понять, на что именно Малая засмотрелась.
– Кажется, я знаю, что вам приглянулось. Роскошный выбор… – начинает суетиться консультант. – Кольцо носит название «Красота Востока» от швейцарского ювелирного дома Boghossian. Очень экзотичное и утончённое, напоминает цветок…
Консультант ловко достаёт кольцо и ставит его на витрину. Кажется, даже дышать перестаёт.
– На золотом ложе покоится бесцветный бриллиант, – поёт соловьём. – А на нём – розовый бриллиант, весом в пять карат. Кольцо выполнено в виде восточного узора, дополнительно украшено множеством бесцветных бриллиантов. Примерьте, – улыбается, как будто в зад без мыла залезть хочет. – И вам не захочется с ним расстаться. Никогда.
– Нравится? Надевай, – приободряю Малую, поласкав задницу ладонью.
– Мне даже страшно подумать, сколько оно стоит.
– Это не твоя забота. Я хочу, чтобы ты его надела.
Малая протягивает мне руку с тонкими пальцами. Просит, чтобы я сам натянул ей цацку. Пальцы цепко хватают перстёнек. Скользит, как по маслу. Нефиговый такой, взгляд притягивает. Необычный. Но и моя Малая – не какая-то проходная девка. Особенная. Во всём.
Кольцо садится, как влитое. Арина задерживает дыхание, ресницы пушистые дрожат. Из стороны в сторону руку поворачивает, любуясь игрой камней. Ей нравится. Чё тут думать?
– Беру.
Консультант подходит. Близко так, что я чувствую запах его духов, веет как от бабы. Толкаю его ладонью.
– Отойди. На метр.
– Всего лишь хотел предупредить. Сообщить цену.
– Я похож на того, кого цена колебает? Нет. Сказал – беру.
– Тогда я попрошу вас совершить денежный перевод…
***
– Нравится?
Малая поднимает сияющий взгляд. Искрами затапливает. С головой – и в омут.
– Очень. Мне тебя поцеловать хочется. Но здесь, наверное, нельзя? – смотрит на людную улицу.
– Нельзя. Штаны по швам трещат.
Но сам в машине тяну к себе. Запустив пальцы в волосы. Растрепав причёску. Лижу языком её губы. Грызу. Язык сосать начинаю. Всё растворяется. Только похоть к концу ствола приливает. Мощным потоком.
Малая размякает и становится податливой. Прикажи ей раздеться – сама с пассажирского сиденья перелезет и оседлает. Будет биться спиной об руль и тискать мой болт узкой звездой. Под самый корень. До опухших яиц…
– У нас ещё одно место. – заставляю себя оторваться. – Сначала там…
– Там это где?
– Тебе понравится. Главное, не провоцируй. Не то придётся всех выгнать и над столом тебя нагнуть.
Бакиров всё по-высшему уровню организовал. В этом крутом ресторане места за год вперёд расхватывают. Он подсуетился, освободил для меня лучшее место. С хорошим видом за окном. Наверное, вид реально хорош. Но то, что я вижу напротив, просто заебательски прекрасно.
Тонкая. Красивая. Изящная. Моя..
Мы выбираем что-то из меню. Не помню, что. Вкус еды проходит мимо меня. Я смотрю, как Арина ест. Уже до десерта добралась… Губами пышными сливочный десерт с вилки снимает.
Провоцирует. Как будто по болту слюни разносит. Я смотрю на её язык. Мелькнул и пропал. Блять… Как она ловко им, а? По головке бы чиркнула, слизывая смазку… И снова меня странно на другие мысли пробивает. Попробовать её на язык.
Наклоняюсь вперёд.
– Ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал?
– Да, – улыбается. – Хочу. Всегда хочу…
Пожираю её взглядом. Изнутри колотить начинает.
– Я тебя всюду распечатал. Но ещё кое-что не пробовал. На вкус.
Малая аж вилку роняет. Краснеет, как рак варёный. Ёрзает задницей на сиденье. Как будто ей печёт.
– Ну что? – ухмыляюсь. – Как там говорят… Продегустировать?
Ещё больше смущается. Непонятно только, кого от намёков больше ведёт. Меня или её? Хочется проверить. Прямо здесь повалить на диван, задрать юбку и…
– Трусы мокрые?
– Рустам… Мы же в ресторане!
Пальцы трясутся. Взгляд влажный становится. Поплывший. Губы покусывает.
– Значит, мокрые. Иди, – киваю в сторону туалета. – Сними их. Мне принесёшь, – по карману пиджака хлопаю. – Сюда положишь и будешь слушать. Как это будет…
Напряжение в воздухе, как будто перед грозой. Густое и влажное. Мне кажется, я уже чувствую её запах. Сливочный, шелковистый на ощупь.
– Зверь.
Кликуха мгновенно вырывает из мыслей.
Оборачиваюсь резко. За моей спиной стоит один из тех, что ехал следом за мной в тачке. Для охраны.
– Чего тебе? Какого хуя припёрся?
– Немец Звонит. Говорит, до тебя не может дозвониться. Срочно. Очень…
– Я занят.
– Это важно. Сам послушай…
Хватаю телефон.
– Если ты меня просто так отвлёк, Немец…
Он перебивает. Не давая договорить. Как будто в башку стреляет в упор.
– Порох здесь.
