Текст книги "Кошмар на улице Зелёных драконов (СИ)"
Автор книги: Елена Свительская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 42 страниц)
Свиток 1 – Прощание с Небом – 5
Ли Кин
Ночь выдалась неспокойной. Сильный ветер метался над рекою и над городом, разбрасывая и разрывая в клочья темные облака. Иногда начинал хлестать дождь. Ко Инг своим братьям—напарникам у печи уточнил – они все же новую порцию ваз и тарелок закладывали, хотя и на всякий случай меньше обычного, а то вдруг ветер порушит дерево или стену и та на печь упадет, разобьет все – что то лютует Великий Дракон.
– Он то ли от гнева орет, то ли ревет! – вздохнул Ми Шенг.
– Ох, и зачем только из храма устроили бордель! – Ко Инг едва не плакал уже. – Будет беда! Говорил им: будет беда!
– А они только побили тебя, – вздохнул Ми Шенг.
Невольно сжала кулаки. Стало жалко стариков. Они даже не сказали ни госпоже, ни господину нашему, что люди напали на них за те справедливые слова.
To есть, я давно уже не верила, что боги какие—то существуют. С того самого дня, когда пришла в заброшенный храм, тогда еще пустой, и…
Рукою шлепнула себя по лбу. Не дело вспоминать! To ли сдох Великий Дракон, то ли его вообще нет. А покуда боги бездействуют, игнорируя людские молитвы, да, может, если боги не вернутся вообще, то людям надобно выжить самим. Людям надобно выживать в одиночку. Только до чего же жаль, что я лишь девушка!
– Вот до чего же манеры у нашей госпожи как у парней! – горько сказал за моею спиною Ми Шенг.
– Да когда ж ей учиться как приличной госпоже! – вздохнул Ко Инг. – Все таскается будто рабыня али служанка вместо нас на рынок. Ох, кости мои старые! Только проедаю их хлеб! Жаль, кости старые, а то б не дал ей ничего таскать совсем! Ну, не дело это, когда юную нашу госпожу обижает Ли Фэн!
Шаг ускорила, чтоб не подумали, будто их подслушиваю. У них—то слух плохой, привыкли уже громко говорить. А я привыкла молчать да слушать. Но откуда он только узнал?
– Совсем распустилась Ли Фэн! Совсем распустила своих слуг! Ну и что, что отец ее
– главный чиновник Шоу Шана, да торгует с Коре? Али как там их зовут? Запамятовал нынче.
– Да, не дело ее служанкам хамить нашей госпоже, – поддакнул. Ми Шенг. – А вот давеча…
И мне стало стыдно. Это я вообще—то проедаю их хлеб. Даже мужчину—вдовца не могу толком соблазнить, чтоб хоть наложницей в свой дом забрал – родителям б и то легче стало жить, да, может, прислать могла бы иногда гостинцы им да вкусности какие старикам.
И на рынок ушла торопливо. Наспех переодевшись. Надо было чуть соли купить, да тарелки выменять. Шла опять, голову опустив, да натянув сверху остроконечную соломенную шляпу. Позор, конечно, для юной госпожи делать работу слуг, мужскую носить одежу, но не матери же моей почтенной в глаза купцов смотреть эти наглые, да клянчить каждую «лишнюю» монету. И мне, разумеется, приятного в этом нет, едва ли не попрошайкою себя чувствую, но хоть так я могу родителям своим послужить. Да по дому сделать могу кое—что. Хотя что я могу? Поместье большое, обветшало, не хватит тут лишь двоих рук. Но и сидеть, смотреть просто, как все рушится, да гонять на рынок хрупких и верных старых наших слуг, сил нет. Да и не по—человечески это.
Но день этот, должно быть, один из дней последних моих в родном городе, один из последних дней служения почтенным моим родителям, выдался крайне неудачливым. To есть, я пожертвовать чистотою своею ради покоя матери моей могу – и мне за награду это, хотя и больно, мучительно больно и обидно уезжать, будучи проданной как вещь. Но вот все… это все…
Сначала слуги главного судьи города вынесли роскошный паланкин на рынок. Потом оттуда, шажочками мелкими, семеня и покачиваясь, вышла гордая Ли Фэн. Разумеется, посмотрела на торговцев всех, горожан и притихших слуг как императрица на провинившихся рабов. Потом пошла выбирать себе нефритовые шпильки и браслеты, деньгами сорить, да громко так бросая на землю и прилавки монеты и слитки, чтоб все видели и все слышали, что у клана ихнего денег хоть с тура до ночи воруй и не переведутся. Ой, да что за мысли злые эдакие в моей голове?! Ну, ей повезло, ну и что ж.
– С дороги! – рявкнула она, швырнув в меня вазой из редкого фарфора, прихваченной с прилавка ближайшего.
Да в торговца, напряженно подобравшегося, швырнула серебряным слитком, залепила ему прямо между глаз. Так ведь можно и нос человеку сломать! Хотя он противный. Наглый, вредный. А слиток подхватил, улыбался.
Ваза, разумеется, разбилась. Я робко переступила осколки.
– Фу, что за слуга некрасивый у дома Хан. Морда грубая, плечи узкие. Понять не могу, ты мужик али девица?
Люди притихли напряженно. А, может, и вспомнили внезапно, что у моего господина дочь была одна, выжившая. Только даже если и смекнули, что мой клан дошел до такой нищеты, за меня уже не вступились. Щеки мои предательски покраснели, аж обожгло, будто кипятком.
А она еще громко, нагло, резко так захохотала, не по—женски, взглядом провожая меня. Да торговец тот с вазой ею разбитою ей поддакивал, гоготал премерзко.
И еще мне за все тарелки выдали лишь жалкий кругляк.
– Пошто оскорбил ты, парень, достойную госпожу Ли Фэн? – проворчал обычно дружелюбный самый торговец.
Но я же не делала ничего! Это все она!
Но вслух не сказала я ничего, только голову вжала в плечи. Только б не поняла, что я – дочь Хан. Только б господина моего не начала оскорблять! Мне больно, когда обижают моего отца. Пусть и в сложную, но он пустил меня в жизнь.
– Еще спасибо скажи, что я тебе, грубияну, вообще хоть что—то заплатил! – продолжал словами добивать меня торговец.
И с нами хочет дела и после иметь, и к Ли Фэн подлизывается. Змея изворотливая! Мне бы столько мудрости, уж я бы показала им всем!
– Спасибо, о почтенный! – глухо сказала я, голову низко—низко склонив.
Приняла кругляк и ушла.
Матушка, разумеется, расстроилась.
– Снова мяса нам не видать! – сказала, вздохнув.
– Я готова свое отдать, – вздохнула и я.
Она ласково погладила меня по щеке.
– Я знаю, ты достойная дочь, – всхлипнула, внезапно меня обняв. – О, прости, что родила я тебя такой некрасивой! О, только бы боги разглядели красивое сердце твое, по достоинству тебя наградив! Нету счастья большего для матери, чем такая скромная и верная дочь!
А мне стало грустно. И что я некрасивая. И что не умею улыбаться из—за веера мужчинам. Даже в наложницы меня не забрал никто.
Еды сегодня было мало. Сославшись на боль в животе – от дней феникса, чтобы старики поняли и ели мою долю спокойно – я ушла к себе в полупустую комнату рыдать, среди старых и испорченных вещей. Не радовал даже гуцинь, лежащий предо мной.
А ночь выдалась безлунная. Ветер бушевал неспокойный. Как и сердце мое.
Ночью не видно было ничего, но я слишком часто сбегала из дома к великой реке, к тому рукаву ее, у которого мне довелось родиться. И я во мраке кромешном путь к Хуанхэ нашла. И в воду не угодила, вовремя плеск волн заслышав шумных и мятущихся сегодня подобно моей душе. Опустилась на берегу на колени. Слезы из глаз опять потекли.
А потом… потом по привычке давней сложила руки, ладонью на кулак. В отчаянной надежде, для себя самой невольно взмолилась:
– О, Великий Дракон! В жены свои меня возьми! Ниспошли благодать твою и процветание на мой род! Тошно мне! Сложно нам!
Но шумел лишь ветер на пустом берегу, да волны вгрызались в берег, подобно сомнениям, что выгрызали веру и внутренности моей души. Неужели… богов нет?..
– Ты хочешь все изменить, девочка? – голос за спиною спросил мужской, молодой.
Я так резко обернулась, что поскользнулась на мокром берегу и полетела б в поднявшиеся волны, не подхвати меня твердая рука.
Под темной, плетенной соломенной шапкой, вдруг приподнявшейся, чтоб он мог на миг на меня взглянуть, блеснули красным светом глаза с узким зрачком.
Бог… реки… явился мне?
Он пальцы сразу разжал свои, когда я твердо встала на ноги.
– Да, я хочу! – торопливо выкрикнула я, падая на колени пред ним. – Да, я хочу! Помоги мне, Великий Дракон!
Он сжал и разжал кулак. Резко выдохнул.
Но потом вдруг распахнул черный плащ, обнажая длинные черные одеяния, перехваченные поясом, в котором засветились вдруг красным светом незнакомые мне красные камни, как—то странно обточенные, острыми гранями. К поясу крепилась подвеска со странным узором, то ли из металла черного, то ли из камней. И… ножны с мечом. Он… он снял свои ножны с мечом и вдруг меч протянул мне.
– Тогда стань… моим учеником, дитя.
Я руки протянула к мечу и будто я потянулась к открытой печи и огню. Больно было. Страшно стало. Но меч – это сила. Потому от силы, вдруг поданной мне, пусть даже раз единственный и даже если только в шутку, на миг, мне руки отводить не хотелось.
– Но что взамен? – робко спросила я, силясь под тенью шапки его разглядеть его глаза.
Но глаз мне своих незнакомец не показал. И жутковато—красной казалась кожа его, подсвеченная светом, идущим от странных камней.
– To сила моя, моя Ци, велика, так что хватает ее не только на здоровье и обычную жизнь, – мне усмехнулся он из—под края шапки. – И ты, если твою волю пробудить и тренировать, сможешь увеличить свой запас Ци. А меч мой – в нем частица моих сил – станет подарком и другом тебе, – снова усмехнулся. – Только за услугу надо будет меня отблагодарить.
– Но чем?
Он молчал.
Я робко потянулась к вороту одежды.
– Нет! – он руку мою за запястье перехватил, царапнул кожу ногтями длинными и острыми. – Потом. Потом я сам найду тебя и попрошу мне услугою отплатить. А ты до того будешь тренироваться с моим мечом и станешь сильною, чтобы мне уже могла быть польза от твоей поддержки.
– Но я девушка и меч при себе носить не могу…
– А ты не слишком—то и похожа на девушку, – кривая усмешка.
Сначала мне стало обидно. А потом меня вдруг озарило.
– Но я могу иногда переодеваться как юноша, не для того, чтобы ходить торговать на рынок или за провизией, а для того, чтобы тренироваться, уединившись.
– И тренироваться тебе надо будет, нападая на людей.
– На людей… – я задохнулась от ужаса. – Нападая?!
– Люди не любят спокойно ходить, кто с мечом. Да и меч мой красивый, – он снова усмехнулся. – При свете дня. Так что тренировка тебе, дитя, будет.
– Хорошо, – голову склонила. – А позволит мне мой учитель… как бы… – замялась.
– О, с обидчиками своими можешь делать что хочешь, – рука с длинными ногтями вдруг сжала мой подбородок, голову подняв, оцарапав щеки и шею. – Но когда я вернусь за тобою, ты будешь ждать меня сильною. Поняла, девочка?
– Поняла, – смущенно улыбнулась.
Он долго молчал, и я виновато голову склонила.
– Ты мне нужна сильною, – повторил он.
– Хорошо, мастер! – опустилась пред ним на колени.
Он швырнул меч к моим ногам.
– Только… – всхлипнула. – Только сложно мне будет меч ваш сберечь, учитель. Меня скоро продадут в столицу. Не знаю, дадут ли взять с собой хоть один свиток. И как я меч провезу? Да и вам будет сложно меня искать.
Сжались и разжались его кулаки.
– Совсем нищие? – недовольно спросил молодой мужчина.
– Совсем, – потерянно опустила голову, – раз родной отец собирается меня продать в бордель.
Он немного помолчал, потом швырнул к моим ногам звякнувший кошель.
– Скажешь, что пошла топиться и на дороге нашла, споткнувшись.
– Но… – напугано подняла голову.
Признаться родителям, что самовольно хотела оборвать подаренную ими жизнь?! Да ни за что!
– Мало ли кого зарезали тут. А ты нашла. Нашла и нашла. Вопросов нет. Да и кто найдет хозяина слитков тех и монет в темноте? – он снова усмехнулся.
Лишь усмешку видела из—за края соломенной темной шляпы. Но уверена была почему—то, что взгляд его сейчас жуткий. Он – даос, много практиковавший, или… демон? Да, впрочем, это шанс единственный мой. Или… он – Великий Дракон? А что так прятаться—то? Да и если он – Великий Дракон, то почему сначала не явился в город, ругаться на чиновников, сделавших из храма на улице Зеленых драконов бордель?
– Вам ведь не из чего особо выбирать, – напомнил он.
Да, мне не из чего выбирать. А то вдруг отец меня продаст – я мать продать ему не дам – и попаду в бордель в стенах обветшалого храма? Жутко! Нет, ни за что! Лучше лишиться женской доли и всю жизнь прослоняться в мужских одеждах, чем позволить мерзким этим чиновникам и купцам лапать мое тело и срывать с меня одежду! И, даже окажись мой внезапный помощник демоном или чудовищем, мне не из чего особо выбирать.
– Благодарю вас за вашу милость, учитель! – склонилась головою до земли. Разогнулась не сразу, робко спросила: – Но как вас звать? Чье имя мне прославить потом, после череды успешных боев?
– Победи сначала хоть одного! – проворчал он. – А имя мое… неважно. Настоящее имя мое забыто давно. Но говори… если уж так хочется тебе говорить, то говори, что учитель твой – мастер Хэй. Но только после победы. А так лучше сгний в земле и на ней, чем проигравшей назвать врагам своим и победителям мое имя. Пусть даже это имя и не мое. Но если хочешь стать моим учеником – то будь достойным.
– Хорошо, учитель Хэй! – снова поклонилась ему до земли, волосы грязью перемазала.
Он долго молчал. Я когда решилась разогнуться, то берег был пуст. Его далеко освещали камни красные с рукояти меча. О, я так и дорогу домой найду!
– Благодарю, учитель Хэй! – прокричала я, обняв его подарок и заплакав.
И, заплетаясь ногами в грязи, прижимая к себе ножны с мечом, моим собственным, оружием против чужой глупости и жестокости, пряча его от струй дождя, побежала домой. Падала, вставала и снова шла. Падала, вставала и снова шла. Я больше не могу быть слабой женщиной. Я больше не хочу быть слабой женщиной. Лучше пусть я стану воином!
И даже если спаситель мой – демон, я все равно благодарна ему. И я буду молиться, чтобы боги его берегли. To есть, если боги могут сберечь демона. Но я в любом случае стану сильной. И однажды я к нему на помощь приду! Я смогу!
А то в этой жестокой жизни или мы убиваем, или нас убивают.
Только…
Остановилась, прижимая к себе меч как свое дитя.
– Только вы не дали мне имени, Учитель!
– Выбирай любое! – принес до меня ветер.
Растерянно оглянулась, но лес был пуст.
– Выбирай любые пути, пока я не приду за тобой. А когда я приду, то ты последуешь за мной.
Низко поклонилась, прижимая к себе его оружие.
– Хорошо, мастер Хэй!
И к дому побрела. Прощаться со своим детством и своею слабостью. Если отец не разрешит мне остаться дома и притворяться юношей, внезапно объявившимся его внебрачным сыном, или в мужской одежде из дома уйти, то я убегу сама! Меч спрячу где—то около дома, потом достану и убегу. Лучше сложная жизнь воина, чем никакой жизни.
Но до чего же сладко—сладко прижимать к сердцу своему новую надежду!
Свиток 2 – Грязь Земли
Вэй Юан
Спуск с Небес выдался долгим. Мы едва не заблудились в облаках. Хотя, как ни странно, именно Вэй Мин наконец—то нашел проход к вершинам скал мира людей. Хотя вроде он, как и я, никогда не спускался с Небес в мир людей. Ну да спустились и ладно.
Я первым делом, спускаясь, оглядел изгибы реки, которая может стать нам домом в мире земном.
– Даже не думай! – проворчал Вэй Мин. – Я в болоте жить не буду!
– Да какое ж это болото? – оскорбился я.
– Там мокро, – наследника передернуло. – Нет уж, раз мы снизошли до этого низменного мира, то будем жить в приличном доме.
– А на какие деньги? – возмутился я, зная о его изнеженной шкуре и многочисленных пристрастиях. – Ведь вроде в мире людей есть такие деньги… какие… не знаю, как они выглядят, но…
– Продадим твою шпильку, – серьезно велел он.
– Но почему именно мою?!
– А тебе же все равно как выглядеть. Сделаешь себе из дерева.
Я вздохнул. Но решил старшему брату и наследнику дома Зеленых глициний хоть в чем—то подчиниться. Но настроение у меня было жутким. Да и наследник наш едва не плакал. Погода в мире людей у реки Хуанхэ и ее рукавов мгновенно испортилась. To ветер выл, то нас хлестал ливень. И… и на земле наши одежды промокли и запачкались! Как же тут неудобно! Вэй Мин вообще разрыдался, зябко обнимая свои плечи.
– О, за что? – ныл он. – За что они так с Великим Драконом?!
– Как думаешь, чиновника, сделавшего из нашего храма бордель, надо убить в человеческом облике, как путники справедливые, или змееподобный более подойдет, вроде кара Небес?
– Я хочу жрать!!! – провыл этот «герой». – Брат, найди хоть что!
А внезапно земля содрогнулась от грома. И голос… я явственно услышал его:
– О, Великий Дракон! В жены свои меня возьми! Ниспошли благодать твою и процветание на мой род! Тошно мне! Сложно нам!
– Кто это? – обернулся, но никого не увидел.
– Должно быть, кто—то вспомнил о нас, – Вэй Мин поморщился. – Хочет с нас что—то поиметь.
– Так пойдем! – я оглянулся. – Только надо сначала его найти. To есть, ее. Кажется, наш последователь, вспомнивший про нас—это девушка.
– А вдруг она такая уродливая, что ее из людей никто в жены не взял? А нам хотят сбросить какую—то пакость? – скривился брат. – Нет уж, пойдем в бордель!
– Да, пойдем.
Сначала мы того чиновника покараем.
– Там, наверное, девушки красивее той.
– Постой… – резко повернулся к нему. – Вэй Мин, мы идем храм возрождать или в бордель?
– Сначала в бордель, – серьезно изрек он. – Храм и так уже разваливается. Но только не в храме, те видно совсем нищие, раз дерзнули храм наш купить. Девки, верно, у них не самые красивые.
– Вэй Мин!!! – рявкнул я.
– А что, я обязан вот так всю ссылку прошлепать по грязи, пачкая мои лучшие одежды и не имея никакой радости?
Я сжал и разжал кулаки.
– Вэй Мин, мы вообще—то в ссылке.
– Как сказал кто—то из людей: «Ни сы», то есть, надобно сохранять спокойствие и под градом стрел, и под струями ледяного водопада. Или что он там сказал?.. – молодой мужчина серьезно поскреб лоб.
Вскрикнул, когда из—под нежной, светлой кожи брызнула кровавая капля. Дождь ее сразу смыл. Пятнами украсив его светло—сиреневые одежды.
– Да что за мерзкий мир! – вскричал Вэй Мин, меня сжал за рукав, взмолился, едва не плача: – Вэй Юан, нам сначала надо найти слугу, чтобы он привел твою и мою одежду в приличный вид. Не богам же этим заниматься! Не нам с тобой.
– Вэй Мин, мы вообще—то в ссылке!
– Да что ты заладил все Вэй Мин да Вэй Мин! Пойдем, место поищем нас достойное. И слугу. Лучше побольше слуг, – мечтательно улыбнулся. – И наложниц красивых.
Я шумно выдохнул. Получил в лицо еще порцию ледяной воды.
– Да утихни ты! – рявкнул.
Дождь утих. И брат тоже.
И вообще… вообще, мы же только что слышали голос первого из наших последователей! Наши последователи в Шоу Шане сохранились! И пусть то была девка и аппетиты у нее были непомерные – ишь, чего вздумала, хотела стать моей женой – но все—таки она нам молилась, ждала, чтоб помогли.
Повернувшись, по берегу пошел. В сторону, откуда, кажется, слышал ее голос.
Ежели ее и родителей ее кто—то обижает, то я угнетателей их прибью. А вот мужчин сама пусть девка соблазняет. Это женское дело. Почему именно девка? Да голос больно молодой, чистый.
Долго шел по берегу реки, холодея от ветра и липнувшей к телу одежды, побежал наконец. Но так ее и не нашел. Потерял! Потерял первого и, кажется, единственного своего последователя.
Руку обожгло аж до плеча. Снова проступили, сверкая в ночной мгле, кровавые письмена.
А если единственный человек, который взвывал ко мне, который верил в меня, разочаруется во мне, то это начало конца?
Руку снова обожгло.
Вздохнул.
Нет, так дело не пойдет. Надо сказать Вэй Мину…
Повернулся. Но берег был пуст. Только темнота. Пустота. Брат… не пошел за мной? Пошел искать хороший дом. Но как же он справится тут, если он всем хамит и ничего не знает о Поднебесной стране?! Ох! Как же ж я к родителям—то вернусь, если он тут помрет? Мы ж теперь вроде ослабли. Значит, сможем и умереть.
Побежал обратно, крича его имя.
Ох, Вэй Мин, Вэй Мин, почему же всегда так беспокойно с тобой?!
Свиток 2 – Грязь Земли – 2
Вэй Мин
Если вспомнить изречения древних поэтов, да представления суетных и низменных людишек о каком—то другом мире, посмертном, то выйдет существование неких земель под названием Ад. Но, если признаться честно и сразу, то у меня сложилось непроходимое ощущение, что в тот ад моя священная персона попала уже сейчас.
Мало того, что на земле людей было совсем темно, когда мы прибыли туда – и мне пришлось задействовать часть своей Ци, чтобы глаза мои разучились видеть в темноте – так еще там было до ужаса холодно и мокро. Жуткий ветер, мощный, какой я видел разве что у границ Заповедных земель.
Хотя надо отдать должное величию богов Блестящих земель Неба – ветра на Небесах были намного сильней. Я потом часа два намучился, пытаясь волосы расчесать и привести их хоть в сколько—нибудь приличный вид. Даже прислужниц– богинь не позвал. А то б вопросы пошли, откуда я явился, такой помятый и потрепанный. Можно, конечно было сказать им, этим глупым, болтливым прислужницам, что я просто хорошо отдыхал с одной. Но девки те любопытные наверняка начнут расспрашивать друг дружку и служанок из других домов, с кем это я так интересно пробыл. Потом еще начнут мои достоинства и нефритовый стержень обсуждать, как это было со стариной Хон Гуном, когда он увлекся кем—то из служанок своей главной жены. А, учитывая десятки детей старины Хон Гуна, я не уверен, что пока мне хватает опыта и сил, чтобы с ним соперничать.
Словом, когда великий бог Вэй Мин снизошел на земли мира людей, то он едва не расплакался от огорчения. Это же надо было меня в такую дыру спустить! Я б предпочел спуститься в яшмовые пещеры. Хоть чьи—нибудь. Там уютно, мокро, тепло. В мире людей было мокро, но отнюдь не уютно и совсем не тепло. В жизни не встречал такого холода!
Да еще и брат мой меньшой, тупица несусветная, изрек как бы гениальную идею, что раз мы – боги—покровители этого рукава Хуанхэ – то и жить нам надобно на дне человеческой реки! В этакой—то сырости и темноте! Тем более, слыхал я и не раз, что на дне рек, морей и озер мира людишек нету никаких дворцов богов. Там просто камни али песок. Да иногда плавают дохлые людишки, тухнущие – девки глупые, да неудачливые рыбаки. И вот на это—то моей сиятельной персоне в компании безмозглых рыб сидеть и смотреть?! Ну, уж нет!
Словом, гениальный и достойный бог Вэй Мин эту мысль бредовую сразу отмел. И призадумался, как бы поприличней устроиться в мире людей. К несчастью нашему, в мире людей все намного тускнее, чем в блистающем мире Небес. Но вроде человеческие людишки, что статусом повыше, тамошняя знать, живут немного получше других, своих слуг и рабов. Так что великим богам надлежало жить хотя бы примерно на их уровне. Чтобы внимания лишнего не привлекать, нам нельзя построить себе дворец да набрать гарем как у земного императришки, но поместье и воинство слуг как у какого—нибудь здешнего принца вполне подойдет.
Вот только как бы все это устроить, да побыстрей, мне в голову пока не снизошло.
Пока я думал, как бы попросить подсказки меньшого тупицы – он иногда вроде приличные мысли выдавал, хотя и поменьше моих, да и суетился непотребно – и чтоб при этом у него не возникло ни тени подозрения о слабости моего ума, этот негодяй… сбежал! Да как он вообще мог?! Кинул своего старшего брата, совсем промерзшего, голодного и беззащитного в мире чужом!
Какое—то время я прождал его у реки, но он совсем не шел. А потом, с трудом предательство его пережив и твердо вознамерившись жить дальше – нельзя же огорчать матушку своей гибелью, тем более, среди ничтожных людишек – я гордо голову поднял, плечи расправил и пошел к высившемуся невдалеке городу за каменной стеной. Хоть с зубами неровными мне не повезло, хоть одежды мои промокли и подол заляпан в грязи, однако же в низменный мир людей снизошел сам бог, бог этих земель! Они все равно будут сражены моей божественной красотой!
Вздохнув, продолжил путь.
Интересно, а девки местные хоть немного хороши? Понятное дело, что красою им не сравниться с ликами и телами богинь, фей и небесных духов, но представить себя, заточенным в ссылке среди уродливых девиц… брр… да ни за что! Хотя… совсем уж без баб будет тяжело. Но, может, под вино и здешние сойдут? Слышал, так люди ласкают нелюбимых жен. Эх, но не думал, что на великого меня снизойдет такая беда обычай ужасный сей самому на себе проверять! Ох, что за мир людей! Ужас, что за мир! Ну, ничего, выберемся отсюда – гениальный бог Вэй Мин непременно способ найдет – и больше никогда не спущусь в мир людей! Тем более, как в тот раз… нет, лучше не вспоминать! Я то чудовище вспоминать не хочу! Хотя объятия Ян Фзй… нет, лучше не вспоминать!
Я уже почти до городских стен добрел, медленно, неторопливо и с достоинством – как и положено великому богу, хотя и мокрому – как на меня понеслась со стороны жуткая орда. Я запоздало разглядел морды лошадей, да всадников в одеяниях черных и черных промокших плащах – ну, хорошо, хоть не мне одному выглядеть в эту ночь мокрым и облезлым – а они уже промчались мимо меня, грязью из—под копыт обдав.
– Да как вы могли?! – рявкнул я. – Мразь!!!
– Тпрру!!! – рявкнул всадник в черном плаще с алой вышитой каймой по краям, лошадь свою остановив и развернув.
Все молча последовали примеру сему, из чего мой блистающий ум завершил, что этот, выдающийся только алой каймой, из мерзавцев сих самый главный.
– Да как ты посмел грязью меня обдать, негодяй?! – рявкнул я, сжав свои длинные изящные пальцы в кулаки.
– Да ты кто вообще таков? – небрежно сдвинув капюшона край, тот с каймой взглянул на меня.
– Я – великий Вэй Мин!
– А это кто такой? – ухмыльнулся главарь этой тупизны.
– Это… – я смутился. – Это великий я, из клана Зеленых глициний.
Да неужели этот мерзавец забыл имя наследника рода богов этих земель?!
– Похоже, сосунок из аристократишек, – шепнул предводителю человек со шрамом поперек щеки, взглядом окинув одеяния мои светлые, шелковые снизу и до головы.
– Да хоть выродок императора! – отмахнулся мерзкий человек.
И я с ужасом понял, что для этих низких людишек ничего святого нет. Они не помнят имен своих богов, да даже родственники человека, получившего Мандат Небес, им не важны! Что за хаос творится в мире людей?!
– Это… – сказал я уже смущенно. – Вы не имеете права мне хамить!
– Да почему это? – ухмыльнулся, зубы подгнившие обнажив, другой, от главаря лошадь поставивший с другой стороны.
– Да потому что я… я… – запнулся, под взглядами насмешливыми и ухмылками ядовитыми их.
Но раз уж императорская родня им не указ, то надо напомнить низким людишкам, кто я таков. Они тут же ниспадут ниц предо мной и охотно помогут устроить мне приличное жилье. Ну, насколько хватит монет и слитков их.
– Да потому что я – ваш бог Вэй Мин!
Со всех сторон грянул дружный хохот. Стало противно.
Совсем ничего святого нет для них!
– Так, братья мои, – серьезно обернулся к своим ближайшим всадникам тот с каймой, – избейте этого сумасшедшего, чтоб если эта дурья морда опять нам подвернется, он тогда чтоб дорогу нам сразу уступил.
– Если мы будем его бить, то как же поиски дракона?
Я невольно ступил вперед на шаг, к ним.
Так, среди сих тупых существ еще сохранился хотя б один наш жрец, который сообщил этим червям и отбросам о нашем прибытии? Жаль, ума и способностей того дурня не хватило узнать и запомнить имя наследника местных богов.
– Да покуда мы дракону кишки и кровь выпустим, время пройдет, – поморщился предводитель этих сумасшедших, чьи слова заставили мое потрясенное сердце сжаться от ужаса. – Я не думаю, что мы управимся с драконом за одну ночь. Тем более, и к ритуалу надобно основательно подготовиться.
– 3—зачем? – севшим голосом выдохнул я.
Они не только нас ждали, но и готовились убить?! О, за что?! Мы же охраняли эти земли у рукава Хуанхэ много веков!
– Так, болтуна этого прибить – и мы поедемте, братья, вперед.
– Так прибить или избить? – серьезно уточнил со шрамом мужик, покуда я отступал.
– А, сделайте хоть што! – проворчал главарь этих чудовищ. – Старик говорил, что приметы в соседней провинции сошлись так, что И—Цзин и природные знаки возвещают о прибытии туда настоящего дракона.
– Но успеем ли мы за одну ночь доскакать обратно и туда? – не отставал со шрамом. – И что мы скажем на службе, брат Хэ У?
– Скажем, что с друзьями свалили в бордель.
Но сопровожатые, побратимы его, смущенно примолкли.
– А что? – возмутился с каймой. – Если императору можно, то почему нам нельзя? Тем более, что он тысячи девственниц себе отхватил. А нам хватит пяти—десяти баб, чтоб сносно время провести.
– О, так у нас будет и бордель? – оживился один молодой.
– Так, прибейте этих двоих! – возмутился глава. – И в путь! Сегодня нам надо прощупать окрестности.
Я отступал, но всадники на конях своих быстро догнали и окружили меня злой стеной. И тот, молодой, которого тоже собирались прибить за естественные устремления нефритового стержня, из—за которых до сих пор не прекратилась в поднебесной земле жизнь, с пояса снял кнут, многозначительно ухмыльнувшись. Он… хотел ударить кнутом меня? Великого дракона?! Да у них тут ад на самой земле!!!
