Текст книги "Кошмар на улице Зелёных драконов (СИ)"
Автор книги: Елена Свительская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 42 страниц)
Свиток 4 – Разорванная книга – 6
Ян Лин
Запах скота и какого—то гнусного варева из старых овощей, подтухлых, меня разбудил. Поморщившись, приподнялся на постели. Неожиданно жесткой и колючей. Что, я вне усадьбы где—то уснул? О, только бы успеть до зари! Только бы слуги и мои тюремщики не заметили моего исчезновения! Я потеряю укрытие…
Сел. Увидел у соломенной лежанки около меня мой меч, в мой плащ завернутый. В плащ, опаленный слегка. Местами закаменевший от просохшей крови. Чужой крови. Мои руки и тело мое как будто миновала кровавая участь. Или, все же?.. До чего ж я ослаб!
Стянул с себя рубаху, затвердевшую от больших пятен крови. Нет, на теле повязок нет. Все то же тело.
Ахнула женщина в стороне, что—то упало и разбилось.
Молодая селянка в ужасе смотрела на мою шею, плечо и часть груди, покрытые бугристыми ожогами. Память о коже, которая вскипела, когда на меня плеснуло волною кипятка из чана, где сварили Ну О. Ох, Ну О!
– П—простите, господин! – девушка торопливо отвернулась. – Я не хотела смотреть! Я совсем не хотела смотреть!
– Где мы? – строго спросил я, рубаху запахнув. – Какой сегодня день? Долго я… без сознания провел?
– Совсем нет, господин. Всего лишь две ночи и дня два, господин. Всего ничего, – и девушка внезапно всхлипнула.
– Что… такой страшный? – спросил я грустно.
Не такое лицо мне хотелось видеть у женщины, увидевшей меня обнаженным. Да, впрочем, все девки пугались. Все в борделе норовили поскорее избавиться от меня. Свечу поскорее задуть. Лишь бы не видеть. Лишь бы не щупать это обезображенное тело.
– Просто… – она всхлипнула. – Просто брата моего скоро убьют, господин. Я должна бы волноваться за вас – вас, похоже, пытали страшно, раз так измучили ваше бедное тело – но, как я вспомню о бедном братце моем, то ни о чем другом думать уже не могу. Ни о чем! – и разревелась. Позабыв о кувшине разбитом. И совсем не глядя на незнакомого мужчину, что оказался в сарае этом с нею наедине.
А я застыл. Я не знал, как ее утешить. Девки с борделей утешались быстро, увидев слиток или звонкую монету. Но этой, нищей девчонке, из людей простых, да, кажется, подобравших и приютивших меня, неподвижного, чужого человека им совсем… разве стоило отдавать ей слиток или монеты? Если тем уже не помогли испариться внутри. А что? И меня приютили, помогли, и я столько мог там пролежать, неподвижный, что только небу и знать, где, когда и куда деньги мои испарились!
To есть, я помнил, как я утешал Ну О. За руку брал, тонкие белые пальцы сжимал. Мог слегка приобнять. Но девчонка эта была мне чужой. Из простых. Тьфу, гордость твою и корове под хвост, Ян Лин!
– А что? – я к ней ступил. – Что нового творится вокруг, о дева? И, кстати, что за место тут?
Но она, серьезно на меня посмотрев, оживилась, всполошилась:
– Ох, верно, вы хотите поесть? Я принесу! Мать как раз приготовила… – смущенно потупилась. – Если вы согласитесь поесть нашу стряпню, господин. А если… если нет…
– Почему «если нет»?
– Одежда ваша не из тканей простых, – робкий взгляд почти на меня.
Ах, ну да.
Она бы сбежала, но я за волосы ее осторожно ухватил.
– Да, может…
– Что… может? – задрожав, она испуганно посмотрела на меня.
– Может, я поесть смогу вместе со своими спасителями? Надо же мне по– человечески вас поблагодарить!
– Ах, да! – смутилась она. – Хорошо, я матушке скажу!
Робко волосы, край длинных волос, перевязанных, выхватила с моей руки. И была такова.
Странно, нищая девка. Видела дорогие мои одежды. Но даже не попыталась меня соблазнить. Не набивалась в возлюбленные или наложницы. Не корыстная. А деньги… кстати, деньги мои…
– Они в сене, под вашим изголовьем! – заглянула в сарай девчонка. – Мы не брали ничего! Мы не воры! Тридцать медных монет, три серебряных слитка и два золотых, мой господин. Что с вами было, то и осталось! – и скрылась, взметнулись волосы, пахнущие травами и приправами.
Я, признаться, не помнил, сколько было богатств у меня. Но решил ей поверить.
Завязал рубаху. Плащ накинул. Опоясался поясом, ощутив родную тяжесть ножен и верного оружия. Но, как ни старался, я не ощущал больше ни ауры своей, ни течения в теле ци! Да что за напасть?! Неужели, я израсходовал весь запас, что мне отдарил мастер Хэ У? А он сказал, что более ни капли силы своей мне не отдаст!
– Пожалуйте к обеду, господин! – в сарай робко заглянула та же девушка. Заглянула, глядя себе под ноги. – Ой, осторожнее, тут битый кувшин!
– Я его не боюсь, – улыбнулся невольно.
Но она все равно на колени кинулась, торопливо собирать осколки в подол. Когда я осторожно мимо проходил – шарахнулась в сторону – и вскрикнула. По юбке тускло—голубой поползло кровавое пятно.
Я подошел, на руки ее подхватил – осколки выпали по моим ногам – и вынес на дневной свет.
Дом, как и ожидал, совсем маленький. Двор небольшой. Куры, козы траву щиплют за скромным забором. Но опрятно на удивление.
– Отпустите, господин! – раненная взмолилась, отчаянно прикрывая кровавый подол. – Родители не то подумают! Соседи не то…
– А вам дело есть до меня?! – рявкнул я на старуху за забором, выглядывающую из—за другого, куда более дурно пахнущего дома.
Та торопливо отвернулась. К дому покосившемуся своему захромала. Я в сторону ступил. Вляпался в коровье дерьмо. Кажется, заметно напрягся, раз она сказала:
– Простите, господин! – и чуть тише добавила. – Отпустите, я травы вам принесу, сапоги протереть.
И пришлось отпустить.
А эта глупая не только нащипала большой ком травы – из—под носа у обидевшихся на ее прыть животин, но и сама присела, руками оттерла мои сапоги. Как когда—то во дворце… тьфу, да я сам, что ли, разучился?! Но не успел проворчать, придумать ничего – и спасателей дочь, и страшно меня взбесила – как она уже все закончила и убежала к ведру полоскать руки. Вздохнув, сам поднял ей тяжелое ведро, прежде чем дотянулась:
– Постой, я полью.
Так вроде согласилась.
В дом вошли вдвоем. Я впереди, она – робко жалась за мной.
– Я привела его, отец.
Седеющий уже мужчина, с палкой у ног, рукою меня пригласил к крохотному старому столу, из простого дерева. Смущенно потупилась хозяйка, взгляд опустив на скромные глиняные чаши и тарелки, на траву и овощи, корни и… и в центре стола по—императорски гордо возлежала сваренная курица. Почему—то это невольное сравнение с императором меня рассмешило. А они смутились от моей улыбки.
– Ну же, поухаживай за гостем, Ки Ю! – окрикнул хозяин.
– Простите меня, отец! – упала на колени та. – Простите меня, господин! – На коленях поползла к столу. Но, надо признать, что за кувшином с водой потянулась вполне грациозно. Чашу наполнила для меня.
– Чаю—то у нас… – отец вздохнул. – Признаться, чаю—то у нас нет. Господин.
– Мы прода… – начала было мать, но под строгим взором своего господина заткнулась.
Дочка продолжила накладывать мне лучшие куски мяса и пожирнее куски овощей, корней.
Я тем временем сел почти у стола, опустился на колени и поклонился хозяину маленького дома до земли.
– Благодарю вас за заботу обо мне, почтенный!
– Да что уж там? – смутился мужчина. – Просто по—человечески… – но улыбку прятал в усах довольную.
– А, кстати… – я снял с пояса кошель.
– Не стоит, – отрезал он.
– А вдруг? – жена его оживилась, глаза заблестели.
– Нет! – отрезал селянин.
Дочь, в тоске смотревшая на них, губу закусила. Но под гневным взором отца потупила очи. Продолжила еду накладывать. Отцу уже.
Я невозмутимо съел пару кусков мяса и полоску моркови. Простая еда, но чего только не случалось в жизни! Хозяин уже ел неторопливо. Давилась едою его жена. Ки Ю вообще на нас не смотрела, сжимая подол. Я видел: она сидела сбоку от меня.
Со стуком поставил на стол мою тарелку. Опустил руку с палочками. Серьезно спросил:
– Так что случилось с вашим сыном?
Мать сжалась ее. Отец напрягся. Ки Ю с надеждой, с мольбой подняла глаза.
– Зачем ты?.. – отец окрикнул на нее.
– Нет уж, скажите.
Что—то мне удалось вложить в этот короткий набор слов. Сгорбившись, хозяин поведал о своей беде.
Жили они скромно. Старшую дочь выдали второю женою за купца, но далеко. А потом скотина стала болеть. Был прошлый неурожайный год. Словом, хотели уже отдать кому—то Ки Ю, младшую дочь. Третья—то еще пару лет как ушла к праотцам. Но внешности Ки Ю была не самой особой, да и кто из нищих соседей хотел лишний рот в свой дом в голодный год? В общем, отец, сердце скрепя, думал отдать ее в бордель. Пусть уж хоть там поносит шелка, да хорошо поест. Ки Ю жутко плакала. Да брат, единственный сын, заупрямился. «Нет уж, – сказал, – не позволю вам осрамить мою дорогую сестру! Если вам так уж приспичило – продавайте меня».
Но как отдать единственного сына и наследника в рабы? Как лишиться престарелому отцу главного своего помощника? Но парень уперся. Парень настоял на своем. Ушел в город, в поисках лучшей работы. А в тот год как раз продали драконий храм под театр. To есть, под бордель. Вот сын и устроился туда охранником. Тамошний хозяин много обещал, но почти никто не хотел: боялись драконьего проклятия. А вот Лэй пошел.
Ничего так получал, в выходной раз в месяц домой приносил исправно свою выручку. Они вот купили курей и скот. Немного подарили соседям. Нельзя же спокойно жить, когда рядом кто—то умирает с голоду. Копили меньшой на приданное. Отец, правда, на поле надорвавшись один, покалечил ногу. Как—то скрывал, потом сын прознал, отругал. На Ки Ю вот начали парни посматривать, сватов подсылать. Но родители, ослепнув от счастья, не торопились. Не торопились, увы. Посматривали жениха получше. А вот дня два назад кто—то обокрал тот бордель. Два дня двух тамошних стражников – и там же несчастного Лэя – пытали. Казнят сегодня вечером или завтра утром.
– Так что же вы не взяли мои деньги? – от удивления сказал это вслух.
– Да мы свои пробовали, – хозяин смутился. – Выкупили свиданье на немножко. Но тюремщики сказали, что рассердился на нашего бедного сына сам господин Син. А это…
– Уж не глава ли стражи Шоу Шана? – я дернулся.
– Он, господин, – мужчина вздохнул.
Мы помолчали смущенно.
– Словом, господин, не спасут дурня моего ни боги и ни деньги.
– Разве что продать душу демонам, – сказала Ки Ю.
Отец огрел ее по затылку чашею из—под воды. Платье замочил. Она торопливо закрыла рукою грудь, тканью промокшей облепленную. Выскочила из—за стола.
– У—у, дрянь! – отец проворчал. – Демонам?!
А я, стало быть, около Шоу Шана. Где, по слухам, видение то было о драконе! Хм, дракон… дракон, видимо, совсем близко! Вот и старый тот шаман растолковал недавнее гадание…
Но думать о драконе было как—то совестно, когда смотрел, как уныло хозяева давятся едою. Вроде почти беззвучно всхлипывала за домом Ки Ю, а все равно звуки те ножами резали по сердцу.
– Слышали новости? – вломился в дом просто одетый человек. – Над Хуанхэ видели дракона!
– Где?! – я вскочил.
– Да тут… – селянин смутился, чужого человека увидев. – Невдалеке. Дракон обвивал девочку, играющую на гуцине. Там сотни сложились светлячков…
– Иди ты! – хозяин отмахнулся.
– Ох, прости, – смутился незваный гость, помолчав и потоптавшись смущенно, взгляд поднял: – Может, сходим, помолимся?
– А где мы еще не были? – криво улыбнулся несчастный отец.
– Да это… туда… – его приятель рукою указал, да мне пояснил уже: – К Хуанхэ.
– Скажешь тоже! – возмутился мой спаситель. – Драконы позволили замарать свой храм, а я должен им молиться? Да разве будь они живы, будь в силе, вытерпели бы такое?!
Будь они в силе?.. А нашто мне полудохлый дракон? Разве его кровь поможет Ну О?
Сердито бороду растер.
Хотя… полудохлый дракон всяко лучше, чем никакой. Тем более, что—то случилось с колдовскими моими способностями. Решено! Пойду в Шоу Шан!
Тихо всхлипнула за домом Ки Ю. И снова ножом по сердцу. Тьфу!
– Хозяин! – строго сказал я, заставив их замереть. – Можно мне поговорить с тобою наедине?
Хозяйка и гость тут же ушли. Притихла за домом Ки Ю. Покуда мать ее не оттащила. Судя по воплям несчастной, за волосы.
– Не помогут нам ваши деньги, господин, – тихо сказал вдруг этот умный человек. – Оставьте себе. Вам, кажется, они нужнее. А мой сын уже не жилец.
– Но вы меня спасли! – вскричал я.
Его благородство и тупизна меня вывели из себя. У него сын на грани смерти! Единственный сын! Будь у меня сын, тем более, один, я бы и не задумывался! Я бы… я бы сам богатея, свалившегося внезапно, обобрал, да прикопал, прирезав. А он… тьфу, ну что за человек!
– Вы не знаете господина Сина! – отец сгорбился и заплакал. – Деньги тут не помогут. Я бы и душу отдал свою, но, увы… простые люди не надобны ни демонам, ни здешнему богу.
Я не был ни богом, ни демоном. Но судьба бросала мне вызов. Долг благодарности обжигал изнутри как кипяток, в котором сварили Ну О, сжег мою плоть.
– Я могу его выкрасть из тюрьмы, если не удастся стражу подкупить.
– Вы?! – селянин поднял на меня испуганные глаза.
– Я – воин, – сжал рукоять верного меча.
– Но… – несчастный отец запнулся. – Но, кажется, сами вы прячетесь, мой господин?
Тут смутился уже я.
– Откуда?..
– Кажется, из горелой усадьбы вы, – тихо сказал, покосившись на обгорелый мой плащ.
Неужели, новости о пожаре и о смерти евнуха так быстро обежали окрестности?! Это значит, что вскоре гонец из местных достигнет императорского отца – и отец, возможно, за выяснением обстоятельств толпу воинов пришлет! Столичные воины могли еще видеть мое лицо. Не отпустят. А я, похоже, как и прежде против воинства целого выступить не смогу! Кажется, всего—то у меня и осталось, что верный меч и мускулы. Ах да, память еще. Я как воин еще немного продержусь. Или сгорела не только усадьба, где я жил в ссылке? Но разумнее будет приготовиться к самому худшему. Тем более, я покуда не знаю точно, временно ли иссяк мой запас сил или насовсем.
Тихо спросил, строго глядя селянину в глаза:
– Вы поэтому поспешили меня укрыть, когда нашли?
– Просто по—человечески, – он вздохнул. – Я уже не верю никому. Ни императору, которому плевать на народ, ни богам, ни демонам.
Помолчав, твердо сказал:
– Я украду вашего сына!
За драконом буду гоняться потом, да, может, он еще больше за это время проявится. Знаки же были в окрестностях Шоу Шана, так что и драконья морда может появится где—то здесь. Я этого поганца убью!
Да и просто… драка с драконом – основное. Но к нашей битве надобно подготовиться. Спереть парня, на которого въелся глава стражи Шоу Шана – это сложное дело, но оно, если мне повезет, будет достаточно сложным, чтобы силы мои нынешние проверить. Надобно узнать, что я еще могу, узнать слабые свои стороны до встречи с драконом.
– Но куда ж он пойдет? – отец снова вздохнул.
– Уйдет далеко. Я денег дам ему в дорогу. Но беглый Лэй всяко лучше мертвого, разве нет?
Вспыхнувшая в его глазах надежда, вспыхнувшая и погасшая – вот его ответ. Мне стало досадно, что мой спаситель совсем не верит в мои силы.
– Я возьму с собой Ки Ю – она укажет на него. Там, кажется, ок был не единственный страж…
– Ах, Ки Ю… – селянин приподнялся. – Благословляю вас! Да хранят вас боги!
– Да что вы?! – возмутился. – Я вовсе не собирался ее похищать! Я только предложил спасти вашего сына!
Он долго смотрел на меня. Не веря, смотрел. Потом сказал, поставив меня в тупик:
– А жаль.
– Честно, и в мыслях не было такого!
– Вы, кажется, хороший человек, – мужчина отвернулся.
Я вспомнил десятки, если не сотни людей, которых недавно убил и заживо сжег, и смутился.
– Если вы не верите мне, пусть со мной ваша жена пойдет, укажет на него. Или вы.
– Я уже почти не хожу, – он грустно похлопал по крепкой палке рядом с собой.
– Что ж, ваша жена…
– Ки Ю! – отрезал внезапно он. С Кряхтением поднялся. – Если вы хоть наложницей надумаете забрать ее…
– Нет!
– Да хоть в благодарность за спасение сына. Вы же спасете его, – внезапно улыбнулся он, – я уверен.
– Но это… не по—человечески.
– А! – отмахнулся он, закричал: – Ки Ю! Где же ты, Ки Ю? Поди сюда!
И я поклялся мысленно, предками своими, что и сына его спасу, и к дочери его не притронусь! Человека, который так мне верил, как не верил мне никто. Братья—то из отряда Хэ У прибились ко мне, желая эликсира бессмертия. Даже если сдружились потом. Если сдружились: меня не искал ни один из них. Или… я всех их сам сжег заживо в бамбуковом лесу, отбиваясь? Но я попозже выясню наверняка. И того, кто устроил засаду в бамбуковом лесу, я найду непременно! Столько воинов притащил, зараза, что, наверняка, задницу свою трусливую предпочел беречь вдалеке!
Вбежала заплаканная и встрепанная Ки Ю.
– Оденься получше и поспеши с этим благородным господином в Шоу Шан, – велел ей отец. – Он обещал помочь убежать Лэю.
Девушка, расплакавшись опять, упала передо мной на колени. Сердито выдохнув, заставил подняться, нарочно болезненно сжав плечи. Она даже не дрогнула. Смотрела на меня с восхищением. Кажется, самой большей проблемою будет отвязаться потом от нее, когда мы отправим вперед Лэя. Да, может, сам пусть брат ее заберет? Но это потом.
– У кого—нибудь можно купить лошадь?
– Так—то получше, – кивнул ее отец. – Да только приличные лошади часах в двух…
– А Шоу Шан?
– Еще дольше, если идти, – он вздохнул.
– Вперед, за лошадью! – скомандовал я и первым вышел на дневной свет.
Невольно поморщился: я обычно днем отсыпался и прятался в усадьбе, куда меня сослали по приказу отца. Но тут судьба выдала шанс походить как обычные люди: днем. Усадьба уже сгорела. Назад пути нет. А впереди маячил где—то появившийся дракон. Или первые знаки его скорейшего появления.
Да и от усадьбы моей Шоу Шан в стороне. Поиски воины императорские начнут именно у пепелища. До этого мелкого городка не сразу доберутся. Тем более, Лэя казнить собираются нынче вечером или завтра с утра: и я попытку выхватить его из лап злого Сина совершить успею.
– Спасибо, господин! – вслед за мною выбежала Ки Ю. – Я..
– Оставь! – отмахнулся – и она напугано попятилась. – Где тут ближайший путь к самой приличной лошади?
– Господин! – хозяин, на палку корявую опираясь, на двор вышел. – Одежда ваша… – запнулся. – В грязи, господин. Ежели не побрезгуете, я вам дам чистой. Мне сын купил. Я не носил. Простая, но… – на кровь присохшую на мне взглянул многозначительно.
Никак, напоминает о моей одежде. Точно, меня ж в ней видели! Хотя и по ночам. Но след от высохшей крови способен привлечь внимание, да и обгорелый плащ.
– Хорошо, о почтенный, – вежливо улыбнулся. – Тащи сюда одежду.
Наскоро переоделся в сарае – ткань и правда оказалась чистой и новой, старик не обманул – да, прихватив его дочь, отправился коня добывать. А потом в Шоу Шан.
Свиток 4 – Разорванная книга – 7
Вэй Юан
Такое странное ощущение, когда ты еще даже Великий Экзамен не сдал, а к тебе уже кто—то просится в ученики и смотрит восторженно. Я, кажется, не был так смущен даже когда посланники Императора Небес сказали, что наш клан запустил родовой храм, отчего может погибнуть. Но этот парнишка застыл передо мной на коленях и, кажется, не собирался разгибаться еще долго. А у нас еще большая часть усадьбы не прибрана. Старший братец—то и пальцем не пошевелит, так и будет жить в грязи. Или, хуже, переберется в какой—нибудь бордель, деньги мною добытые транжирить.
С другой стороны, этот пылкий паренек от нескольких воинов брата моего кинулся защитить. И, боюсь, брат опять доведет кого—нибудь, а мне надо будет гоняться по городу за моим врагом, не смогу порою за наследником приглядеть. Может, есть смысл, если этот благородный юноша научиться получше воевать? И вот ведь, стража городская прицепилась. Наверняка припрутся еще.
– Что ж, – я вздохнул, а Яо Чуан разогнулся и с надеждою заглянул мне в глаза.
– Эй, мы его нанимали, чтобы…
– Учиться будет в свободное время, мое и его, – оборвал я Вэй Мина.
Братец тут же обиженно надулся, шумно сложил веер.
– Хорошо, учитель! – радостно прокричал Яо Чуан.
С шуршанием соскользнула по обломкам и выпала наружу часть забора. Сразу же в образованную дыру заглянула чья—то любопытная морда. Но, заметив руки, ноги и уши отрезанные на залитом кровью двору, сразу же убралась обратно. Кусок забора выпавший подхватили дрожащие грязные руки и на место упали. Забор обвалился обломанною частью уже весь. Далее его складывали торопливо уже бродяга, мужчина, отложивший лоток с зеленью и даже какой—то чиновник в шелках. Лишь бы поскорее меня не видеть.
– Подумают, что мы сумасшедшие. Из—за тебя, – Вэй Мин опять раскрыл веер и лениво замахнулся.
– В темнице, знаешь ли, спать на голом полу неудобно.
– Ах да, – брат опять лениво обмахнулся веером. – Тогда надо было убить их всех. А то еще будут туда—сюда бегать.
Я шумно выдохнул. На замершего слугу посмотрел. To есть, первого моего ученика. Эх, только бы на Небесах не узнали! А то будут шептаться, что младший сын дома Зеленых глициний загордился как и его брат! Родители опять расстроятся!
– Значит, так, Яо Чуан.
– Да, мой господин! – подскочил паренек, вытянувшись. – To есть, господин учитель!
– Оставь. Если ты мой ученик, вместо лишней лести будешь тренировать силу воли.
– Да мой господин! – прокричал этот неумолимый источник шума еще громче.
А у меня от бессонной ночи голова уже почти сварилась.
– Перво—наперво сходишь на рынок за провизией. Деньги дам. После обеда за уборку.
– Готовить придется во дворе, – смутился он.
– Я уже отмыл кухню, одну комнату и комнату с алтарем бывших хозяев.
Лицо паренька вытянулось.
– Ты без сознания лежал. Не жить же нам в грязи.
– Простите, господин! – он на колени рухнул и согнулся головой до земли.
Это раздражало. Хотя наследник вдруг улыбнулся. Но, покосившись на меня, снова медленно обмахнулся веером.
– За работу! – я прикрикнул.
На руки, уши и ноги в луже подсыхающей крови посмотрел, поверх сорняков растоптанных в кашу. Ну, хотя бы часть двора чистить не надо будет от сорных трав.
– И вот это…
Когда парнишка посмотрел на это, его вывернуло.
– Сам сделаю, – вздохнул. – А ты ответственен за еду.
– И спроси на рынке, почем услуги мастера, делающего новые стены, – влез Вэй Мин. Эти глаза в щелях меня раздражают. Я хочу покоя и тишины.
За забором послышался топот ног. И забор, разумеется, опять осыпался, в спешке задетый чьим—то локтем.
Сходил в дом, пару серебряных слитков Яо Чуану принес. Тот бегом на рынок кинулся. А сам завернул отрезанные конечности в жирной ткани кусок, оставшейся от курицы, еще ночью приконченной блатом голодным – я даже понюхать не успел – да и сложил на разложенной ткани у ворот аз стеной. Морд любопытных в дыре забора больше не было. Да и стража более не возвращалась. И чудно. Хотя, боюсь, они это припомнят. Ну, хорошо хоть не видели нашего слугу. Он из зарослей сорняков вылез уже после.
Кстати, заросли сорняков…
Обернулся. Как будто среди стеблей мне примерещилось колебание чьей—то ауры. Божественной. Хотя и с привкусом то ли льда, то ли горечи.
Но когда я до странного места добежал, там никого не было. Кроме выбитого окна. С комнаты у храма, где Яо Чуана оставил. А то братец ворчал, что не пристало великому богу спать возле слуг.
Еще три комнаты отдраил, прежде чем дозволил себе присесть отдохнуть. Голову запрокинул на низенький шкаф. Глаза сомкнул.
Хрупкий беловолосый юноша в белых одеждах застыл у алтаря с поминальными табличками, разглядывая имена. У старых, хозяйских. Да взглядом скользнул по табличкам моим предкам. Я их из старого дерева сделал и из нового одну. И одну хозяину повесившемуся и его убитой супруге. Все—таки этот дом роскошный нам от них перешел, из—за их несчастья и рода оборванного. А то боюсь, за хозяев прежних никто не молится. Давно дом пустует заброшенный. Да и мне надобно уважать моих предков. Надеюсь, не обидятся, что пока сделал из старого дерева.
Незнакомец долго смотрел на таблички, посвященные моему роду. Долго, внимательно на имена смотрел. А потом плечи его поникли.
Я долго стоял возле него, почему—то боясь и уйти, и вздохнуть, чтоб не потревожить его покой. А когда он вздохнул, то как будто ножом внутри меня что—то обрезало. Холодным, обжигающем мечом отрезало кусочек сердца.
И у меня вырвалось наконец—то:
– Прости.
И беловолосый бог внезапно обернулся. А когда я увидел его темные глаза…
Тяжело дыша, я сел. Сердце билось как обезумевшее. Взгляд того молодого мужчины перед глазами стоял. Все обмирало внутри. Призрак?.. Бог?.. Дух?..
Я объяснил себе, что, наверное, то дух хозяина остался на земле. Если он повесился, значит, не от лучшей жизни. А если незадолго до этого убили его супругу. Он или кто—то другой?.. Оставшийся на земле дух вполне мог обратно в былой дом заглянуть или пройти возле места смерти. Увидел алтарь расчищенный, удивился. Особенно, двум табличкам пустым. Или именам чужих предков, внезапно появившимся на алтаре. Сделать второй алтарь для моих? Нет, времени жаль. В храме очищенном сделаю все как положено. А пока буду исполнять сыновью почтительность хоть так.
Торопливо достал кинжал и выцарапал на одной из пустых табличек: хозяин повесившийся дома. Пусть если снова призрак появится, он увидит, что его помнят и уважают. Я и перед его табличкой поставлю чашу с курениями.
Я еще одну комнату прочистил, гостевую. Мебель кое—где уже рассохлась и потрескалась, где—то лак разбух от воды, что текла сквозь дыру в крыше и уходила в подгнивший пол.
Думал, отчего ж запустили наши верующие храм? Давно ли? Надо будет местных расспросить стариков. И, заодно, найти ту мразь, кто продал храм под бордель. Увижу – голову отрежу. Нет, буду медленно разрезать на куски. Кусками обсыплю вокруг храма. Пусть люди запомнят.
Покуда я воевал с пылью, погрузившись в кровожадные мысли, со двора донесся запах поджариваемой курицы. Яо Чуан вернулся. А братец, разумеет, с галереи советы добавил. По поводу специй. Когда после пятнадцатой травы упомянутой оказалось, что ее слуга тоже не купил. И вообще слышал только о семи.
Готовил Яо Чуан более—менее прилично. To есть, мне было хорошо, я хорошо так поел, а вот Вэй Мин ругался между каждым куском, подхваченным в его палочки. Палочки, кстати, обычные, без серебряных узоров. Не серебряные вообще. Хорошо, что после уборки дома мне не обязательно днем тут оставаться надолго. Да уши свои придется подставить моему ученики. Лишь бы брате в запале случайно его не убил. Жалко юношу, он, похоже, старательный.
После обеда я учил Яо Чуана держать меч. Он, разумеется, держать не умел. Как же Вэй мина сумел защитить?
Да и меч его… меч, заметно старинный. Возможно, фамильный. Когда он его из ножен рванул, у меня перехватило сердце. Вспомнился внезапно дух, что приснился у хозяйского алтаря. Как он обернулся, как взметнулись снежно—белые волосы, поднялись и опустились длинные белые полы верхнего наряда, с прорезями по бокам, опустились поверх белоснежных штанов и босых ног.
А когда Яо Чуан взмахнул своим странным оружием, от которого как будто повеяло мощной ци, совсем не похожей на текшей по его ауре…
To ли взгляд парнишки случайный на меня, то ли новое непотребство в несчастном нашем храме… я едва успел отвернуться и опустить рукав, прикрывая кровавые иероглифы на локте. Да и морда брата за перилами исчезла. To есть, лицо наследника нашего рода. Ага, ткань фиолетовая свисает между перил. Да может просто уснул. Наелся. Намаялся, болезненный.
Но держал первый ученик меч скверно, я кинулся исправлять. И над осанкою надо бы поработать. Много над чем. А меч… что—то не то с ним. Не сказать, чтобы аурой демонической веяло от него. Но мощной несомненно. Да, может, предок в роду слуги был великим воином или даосом? Бывает же, что на вещи остается оттиск от ци хозяина. Не знакомого мне. Но он несомненно очень сильным был. Вот Яо Чуан другой. Тощий, хрупкий, невысокий. Не отросло еще бороды. Мальчишка еще. Ничего, подрастет. Я его вымуштрую. Если сдать Великий Экзамен хочу, мой ученик должен стать воином примерным. А не то и в моих умениях усомнятся.
Покуда мы дрались, двое стражей занесло на двор. С воротами новыми. Прямо благоухали свеженарезанным деревом.
– Простите, мы… – замялся у прохода за стеной один.
– Благодарю за заботу, поставьте на место, – бросил я сухо.
Надо поддерживать образ грозного нового господина. Хотя, наверное, надо было попросить Вэй Мина.
Они сами все установили. Даже принесли инструменты. О, и глины, забор подмазать и куски выбитые залепить на место.
– У нас, кстати, зрелище сегодня будет, – сказал один, болтливый.
Я промолчал, хватая за талию ученика и разворачивая в сторону. Тот словно оцепенел от моего прикосновения.
– Будут казнить двух охранников! – доложил болтливый.
Я снова промолчал, слугу отпустил.
– Которые не уберегли бордель.
– А что, разве головы отрезание – это интересное зрелище? – на полу галереи снова сидел Вэй Мин. Снова с веером.
– Как сказать, смутился уже второй воин. – Некоторым нравится.
– У меня дела, – серьезно заметил я. – Бордель…
Хотел сказать, что бордель их меня не касается, но они уже с первого слова поняли все не так и, заухмылялись. Тьфу! Ведь не обязательно же всем в бордель ходить и за тем! Я его просто ограбил.
А потом колокол на башне у городских ворот зазвенел. Стражи переполошились.
– Враги!
– Пожар!
– Не, точно пожар! – сказал второй, прислушавшись. – Простите, господин, нам надобно отбывать.
– Но он почти доделан уже, доложил второй, – не сердитесь. Он почти прилично уже держится.
Я их спокойно за заботу поблагодарил. Они испарились, забыв инструменты и ведро с глиной для забора. Вздохнув, пошел замазывать провал сам, накладывая на жирные слои глины куски. Яо Чуан порывался отобрать.
– Сделай—ка лучше ужин! – возмутился Вэй Мин. – И, кстати, надо б нам новую одежду прикупить. Из лучших шелков, с самыми лучшими вышивками. Брат, а где…
Где деньги лежат великому господину спрашивать было стыдно.
Завтра сходим вместе, – отрезал я. – Выберем лучшие вышивки.
И подешевле. А то он быстро деньги все изведет и слитки.
За забором носились люди. С ведрами от ближайших колодцев. И просто к друзьям поболтать.
Горела лавка торговца курицами. Судя по шепоткам, давно здесь известного. И дохлую курицу, почти ощипанную, кто—то повесил над воротами главы стражи Шоу Шана, прямо посреди дна. Она висела там, придушенная. И как тот шутник успел – не заметил никто. Но господин Син, говорят, понял намек и готовился к покушению. Вроде даже казнь решил отменить. Да мне, плевать, если честно. У меня до сих пор левый ус болит, когда переметнусь!
А ночью решил пойти в разведку. Покуда Яо Чуан уснул в расчищенной комнате. Покуда уснул капризный Вэй Мин. Самое оно, чтобы доходягу какого—то поймать и расспросить, кто тут мог бы сбыть мой храм и кому?..
– Брат, постой! – ухватил меня за щиколотку Вэй Мин, который, как оказалось вовсе нес пал, покуда я бесшумно встал.
