Текст книги "Кошмар на улице Зелёных драконов (СИ)"
Автор книги: Елена Свительская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 42 страниц)
– Мне дело надо делать, – сказал тихо.
Не дело Яо Чуана будить. Не дело ему знать, что его прекрасный учитель ночью грабил бордель.
– Брат, там какие—то чокнутые…
– Да где их нет? – ухмыльнулся я в темноте.
Да он прекрасно все увидел.
– Они точно чокнутые! – пальцы его сжались судорожно на моей ноге, когти, кажется, прорвали штаны. – Они меня едва не убили!
– И кто их довел?
Тишина. Многозначительная. Ну—ну.
– Но они хотят дракона убить!
– Что?! – резко развернулся к нему, он взвыл от завернутой руки.
– А то! – прошипел, разжимая пальцы, прижимая к себе вывернутую руку.
Я присел посмотреть.
– А может ли это… которые разрушают наш храм?
– Им зачем—то нужна драконья кровь. И кишки!
– А ты даже знаешь что это такое?
Брата передернуло. Он знал.
– А они… не могли продать наш храм под бордель, чтобы выманить кого—то из нашего рода в мир людей?
Наследник растерянно уставился на меня. Ну да, могли.
– А они… сказали еще хоть что?
Брат долго думал, потом припомнил:
– Они говорили, что им о прибытии настоящего дракона сказал какой—то старик. Что приметы И—Цзин и знаки стихий сошлись. А, и один другого назвал Хэ У.
Я вздохнул. Сел.
Значит, кто—то из богов с Небес рассказал, что некий дракон скоро появится на земле?! Или рассказал, что именно нас сошлют? Это значит, что нас… хочет убить кто—то с Неба! И еще тот старик… кто этот старик? У меня нет врагов среди старых богов! У меня вообще нет врагов! Но кто—то уже собирается нас на Срединных землях убить! И убить жестоко, выпустив кишки! За что такая лютая ненависть? Эх… а на что я надеялся, когда узнал про загаженный родовой храм? Разве люди могли додуматься?.. Или эти два события жутких не связаны вообще? И вообще, эта испуганная морда…
– У тебя есть враги на Небе? – я ухватил нашего вздорного наследника за ворот.
Свиток 4 – Разорванная книга – 8
– Н—нет! – прошептал он.
Хотелось бы верить, что нет. Но… наш давний род. Враг мог быть у кого—то из нашего рода.
Вздохнул.
– Эх, кажется, у меня много шансов не сдать экзамен в этом году.
– У тебя шансов вообще нет, – сказал брат глухо.
– Что?! – я подскочил. – Ты думаешь, я совсем тупой?! Да разве я не старался?
– А ты думаешь, тебя в личную гвардию императора возьмут? – поднялся на ноги и он.
Замер, глазами блестя сердито.
– А почему нет? – обиженно проворчал я.
Вот умеет же брат довести! Не удивлюсь, если за нами по следам враг крадется его!
– А потому… – Вэй мин вздохнул. Потупился. Опустились плечи. – А потому, что нет.
– Да почему?! – вскричал я. – Разве я не старался? Разве я не учился?! И учиться я буду еще примернее!
– Как бы ты не учился, в личную гвардию Императора тебя не возьмут. Никого не возьмут из семьи, – он грустно взглянул на меня. – Лучше б тебе, брат, не высовываться.
– Но почему?!
Я никак не мог этого понять. Я никак не мог слушать, что родной брат настолько в меня не верит! Да разве б хоть сам талантливым был, чтоб судить и оценить! Но он – конченный бабник и бездельник!
– Никому… – глухо сказал Вэй Мин. – Никому из нас не подняться высоко, Вэй Юан.
– Н—но… я…
– Ты старательный, братишка, я вижу, – он внезапно сжал мои пальцы, его дрожала рука. – Но мой старший брат был сброшен в Бездонное ущелье. За просто так худшей казнью никого не казнят. И любому из нас закрыт путь на императорскую службу.
Я потерянно опустился на пол.
– Да, так, брат, – глухо сказал он. – Залечь и не отсвечивать – единственное возможное. Единственное верное. Залечь и не мечтать.
– Н—но… – дрожащей рукою сжал полы его одежды. – Но когда это случилось, брат? Ты… ты, значит…
– Я не должен был быть наследником, – он прислонился об стену. – Он был лучшим. Извини, но он был даже лучше тебя. Хотя ты стараешься, Вэй Юан. Но он был блестящим бойцом, музыкантом и поэтом. Но… – горько вздохнул, голову запрокинул о стену, пряча от меня заблестевшие глаза.
Он… он, значит, знал его. А мне никто не сказал! Никогда мне никто не говорил!
– Но когда это случилось, Вэй Мин?
– Когда я первый раз готовился к Великому Экзамену, – глухо ответил он. – Я тогда правда готовился, брат. А потом отец велел мне забыть. Обо всем, – шумно воздух вдохнул и отвернулся, пряча заблестевшие глаза и скользнувшую по щеке слезу.
Зря. Я видел его в темноте. Драконы хорошо видят в ночи. Как днем.
– Как ни старайся ты… – добавил и затих, уткнувшись в стену лбом.
– Но как звали его? – дернул наследника, то есть брата второго я за полу одежд.
– Мне велено было забыть, – глухо отозвался Вэй Мин.
– Но я хотя бы поставлю ему поминальную табличку.
– Не смей! – бог, обернувшись, до боли сжал мои плечи. – Тогда и тебя убьют! Сбросят в Бездонное ущелье! Ты будешь долго умирать, с разорванной аурой, лишенный своей ци, с телом, размазанным по камням! Я… я не хочу! – прижал вдруг меня к себе. – Не хочу, чтобы и ты…
– Господин… – послышалось робкое со стороны. – Что—то случилось, господин?
– Сгинь!!! – рявкнули мы в один голос.
Хотя мне быстро стало совестно. Но Яо Чуан молчал. Похоже, уже ушел. Молчал Вэй Мин.
– Но за что, брат?
– Не знаю. Сказали за преступление, – тихо отозвался он.
Или отец не велел ему мне говорить. Но разве можно так забывать кого—то из предков и родственников?!
– Брат, хотя бы назови мне его имя! Раз назови, и я больше никому не буду его говорить!
– Ты сказал, что сделаешь табличку. Даже тут ее могут увидеть. Вдруг кого—то отправили за нами следить?
– Думаешь, кто—то из его врагов послал нас убить? Или разрушать наш храм, чтобы мы сами умерли?
– Я ничего не думаю, – грустно ответил Вэй Мин. – Отец велел мне ни о чем не думать. И тебе так будет лучше.
– Но я не могу оставить наш храм! Иначе мы все скоро умрем…
– Хотя бы храм… делай хоть что—нибудь, – Вэй Мин оттолкнул меня. – Уходи. Я не хочу видеть твои слезы. Я хочу быть просто бездушным трусом. Я тогда был так разгневан, узнав, что он опозорил семью и его хотят так казнить, что даже не захотел спросить у него, кто это был?.. А теперь не у кого уже спросить. Уходи! – с силой оттолкнул меня. – Ты должен забыть. Я завтра снова буду валяться, хамить и пить. Сделай вид, что ты все забыл. Что я всегда был таким. Что я вечно буду таким.
– Но его имя…
– Уходи!!! – рявкнул незаслуженный наследник нашей семьи.
И мне оставалось только развернуться и тихо затворить за собой дверь.
– И принеси мне вина, когда вернешься, – прошептал несчастный брат мне вслед.
И я глухо ответил ему:
– Принесу.
На кухне подхватил ткань от зелени – запах трав все еще обнимал грубую ткань – завязал ею лицо. Опоясался ножнами с мечом, снятыми при уборке. И было в город пошел, в котором опять тревожно забили в колокол.
Но остановился у чужого алтаря. Взял одну из пустых табличек. Плача, начертил: «Тому родственнику, которого я могу не знать» – и осторожно поставил на место. Склонился перед нею. И, глотая слезы, перемахнул забор одним прыжком. И вторым очутился на крыше с соседней усадьбы.
Город горел. Нет, здание горело в стороне. Мне немного стало жаль мятущихся вокруг жителей. Но, сжав зубы, велел себе идти. Шумихою воспользуюсь. Подхвачу кого—то, прикинусь грозным поджигателем и расспрошу.
Бежал, оставляя за собою ожерелье моих слез. И часть моих надежд. Я же так хотел стать гвардейцем из личной охраны Императора! Но, может, еще есть шанс? Если я отбелю имя старшего брата… если его можно отбелить.
– Тюрьма горит! – проорал кто—то снизу.
Тюрьма горит?
Я развернулся.
Это, значит, где преступники. И тот вредный юноша, от которого мне больно в дракона обернулся. И ведь нашел же редкое место, где так заметно и так больно можно было дракона укусить!
Топот ног. Прямо за мною. На крыше.
Резко обернулся.
На меня смотрели глаза с лица, спрятанного под черною тканью. Мужчина в черных одеждах, вооруженный мечом, смотрел. Мой враг или не мой?..
Свиток 4 – Разорванная книга – 9
Ло Вэй
Властитель Бездонного ущелья очнулся уже за полночь. Сгреб мелкие камни под пальцами тонкими. Шумно втянул носом воздух. Пахло засохшей кровью, потом и мочой. Трупами еще не пахло.
Поморщившись, сел. В человеческом облике еще. Оправил запачканную чужой кровью и слизью верхнюю одежду. Оправил пояс с подвесками из веревок, заплетенных в причудливые узлы – сам на досуге сидел – с подвесками из нефритовых фигур. Оглядел скалу, на которой без сознания столько часов провел. И, заинтересованно подтянувшись, правда, поморщившись, перегнувшись с уступа, посмотрел вниз.
Там тела лежали, надрезанные и разорванные. Кишками и внутренностями забросанные. В накидках из сонных мух. Мужчины—изгнанники. Морды демонов. Женщины—полудемоницы. Много мертвых тел.
Ло Вэй довольно ухмыльнулся.
– Славная была драка, – сказал сам себе.
Некоторое время посидел, противниками поверженными любясь. Потом на дрожащие ноги поднялся. Немного постоял, шатаясь. Нет, хромая, к высокой скале пошел. Нет, драконом метнулся вверх. И едва удержаться сумел на горном склоне, всеми когтями вцепившись.
– М—мерзкое тело! – прошипел сквозь сжатые клыки.
Но испуганно примолк, рот усом длинным прикрыл. Настороженно оглянулся сверху.
Мертвые. Горы и склоны. Туман. Хотя сегодня туман не полный, висит по горам да на разорванных руках вдалеке лохмотьями, стыдливо прикрывает остаток костей и мышц. Живых вроде никого.
Он ухмыльнулся. Хотя, уши напрягши, различил вдалеке наверху, повыше места боев, чей—то плач и женские шепотки.
– А—а, женщины мои, – и клыкастою пастью улыбнулся.
Наложницы плакали, забившись в дальнюю пещеру его покоев. Прижавшись друг к другу. И даже полураздетая жена господина Минджа с Небес, прежде такая строптивая, рыдала, обнявшись с другими. И те сегодня не били ее и не вырывали ее волосы.
– Как вы дружны сегодня, – сказал господин Бездонного ущелья, отлепившись от скалы и выпрямившись, – даже не привычно.
– Господин! – вскрикнула одна, обернувшись и заметив его.
– Господин, вы в крови! – вскрикнула самая ласковая, рот напугано прикрыв рукавом.
Или пряча улыбку? Он частенько играл с ней в жестокие игры.
Он, рукою выставленною вперед, остановил ее на полпути. И, поднапрягшись – собрать пришлось последние капли сил – ухватил глыбу, стоявшую у стены – и вход перегородил.
– Господин, кто—то еще живой? – напугалась она.
– Господин, верно, перебил сегодня много своих рабов, – подлизаться решилась другая.
Только жена Минджа молчала. Еще бы, она же богиня, жена важного министра с Небес! Не какая—то там шлюха демона, да еще и притащенная от людей!
Ему захотелось в глотку вцепиться ее.
Но господин Бездонного ущелья выпрямился, приосанился. Оправил порванную и заляпанную чужой и его кровью одежду, сказал, поправив часть не присохших от крови волосы, нежных, длинных, ровных:
– Сегодня к нам даже демоны заглянули повеселиться.
Ахнула самая ласковая. Уже не пряча лицо. Напугана!
– Я вам одежду зашью… – вскочила другая, самая юная.
– Так нитки в другой пещере! – возмутилась самая пышная. Молодое, свежее тело.
– Да я же стирала черные одежды господина…
Он, ухмыляясь, смотрел, как они взволнованно гомонят, как напугано подступают к нему. У него мир расплывался. Оставалось только надеяться на слух. Надо было ровно стоять. Не дай боги, они поймут…
Когда к нему первая подошла, пышнотелая, он к ней ступил. Она замерла, как девушка, увидевшая змею. Страх отразился в ее глазах. Мир на миг снова стал четким, когда этот пышный кусок здорового мяса оказался возле него.
– Нет, – сказал глухо поверженный с Неба бог, – я не хочу как они…
– Не черную вам одежду, господин?
– Нет! – рывком притянул к себе.
Одною рукою крепко к себе прижал. Мышцы еще держали. Мышцы еще никуда не делись. Она сначала замерла, потом потянулась погладить по его щеке. Не смотрела.
«Легкая добыча!»
Она охнула, когда когтистые пальцы вонзились ей в живот. Заорала, когда Ло Вэй доставал из ее трепещущей, горячей и брызжущей кровью, плоти сердце. Еще дрожащее. Еще теплое. И, потянув уже осторожно, извлек на тонкой мерцающей нити за ней ее хрупкую, яркую, мелкую душу. И жадно губами душу ее подхватил. Разжал руку, отбрасывая тело, еще дергающееся. Уже не совсем.
– Господин!
– Властелин!
– Помилуйте!
Наложницы бросились на колени. Напуганные. Лишь жена Минжа сидела на месте, гордо подняв голову на красивой изящной шее. Смотрела на него брезгливо. Ему захотелось подмять ее под себя, снова увидеть беспомощною. Или, лучше, вцепиться клыками в ее шею. Услышать запах пота напуганной женщины.
Следующую свою жертву он видел уже четко, хотя еще не вся ци предыдущей успела усвоиться.
– 3—за что, господин?! – отступила юная.
Но он уже к ней метнулся, вывернул голову, слыша хруст шеи. Вырвал уже прямо самую душу, почуяв сквозь темницу тела. Жадно душу новую заглотил. Новую ци. Покрасневшую внутри него. Даже с оттенком черноты и тьмы. С оттенком горечи. Или горчила ци уже в его душе?..
Но, впрочем, вход он уже прикрыл. И выход следовательно. Хотя они еще метались. Еще пытались увернуться. Глупые.
Только жена Минджа, словно окаменев, сидела на месте.
Когда в пещере остались лишь они двое и он, засохшей кровью покрытый и свежей, в одежде, в кровавой броне двинулся к ней, она заметила лишь коротко:
– Демон! – и презрительно отвернулась.
Кровь застучала у него в голове. Кровь вскипела от гнева. Кровь… пока еще в его жилах кипела кровь, а не слизь!
Она все—таки вскрикнула, когда он повалил ее. Извивалась и пыталась убежать. Он все равно ею овладел. Затих, когда она замерла обессиленная. Давая себе увидеть страх и отчаяние в ее красивых глазах. И потянулся к шее. Исполнив желание разорвать клыками ее плоть и вены. Одною рукою ей на сердце, вжав трепещущую плоть в скалу, слушая, как оно бьется напугано. Как изгибается теплое тело. Но оно вскоре уже затихло. Запах крови и ее мочи.
– Запах богини! – клыкасто улыбнулся.
Вслушался с наслаждением.
Столько крови… столько разных запахов крови…
– Странно… неужели кровь пахнет не одинаково?
Приподнялся. Вслушался. Внюхался. Оставил и выбросил мертвое тело своей новой женщины. И самой последней. Поднялся. В голове гудело от избытка силы, мир виделся необычайно четко. А запахи… запахи…
– Значит, кровь богов творит чудеса!
И невольно облизал губы.
Потом, вспомнив мертвые морды тухнущих демонов, сплюнул. Рот рукавом утер. Грязным все равно. Новой кровью.
Присев, оборвал кусок подола – сквозь прорези на боках виднелись мягкие линии стройных белых ног – и оттер торопливо чистым краем лицо.
Камень отвалил. В новую пещеру прошел.
Медленно шел. Чувствуя силу. Чувствуя странную мощь новой ци. Мир вроде был тем же. Мир как будто перестал прежним.
– Просто я всех убил, – сказал сам себе. – Потому так тихо снаружи.
Прошел еще немного. Пустота и тишина угнетала.
– Кажется, Бездонное ущелье опустело, – вздохнул.
Повернулся. Увидел неподвижное женское тело. Пышнотелая. Самая мягкая. Он будет скучать. Лишь чуть—чуть.
Сжал кулаки. Когти, внезапно отросшие, вцепились в плоть. Заревел с досады.
– Поздно, – глухо сказал сам себе. – Их не вернуть.
Сердито ударил по скале кулаком. Упало два тонких обломка.
Мимо прошел. Нет, обернулся. Морщась, сбрызгивая хлещущую с порванных ладоней, между пальцами сочащуюся кровь, высек на камнях иероглифы. Поставил их у прошибленного еще несколько драк назад дна почти ровного выбоины в стене. И, поклонившись, поспешно прочь пошел.
Поскорее б уйти. Подальше отсюда. Дом родной больше домом не будет на Небесах. Дом в Бездонном ущелье больше не будет домом без них двоих. Он даже повернулся к ним спиной, но все равно видел кровавые каменные таблички. Две окровавленных каменных таблички: «Ён Ниан» и «Эн Лэй».
Шумно выдохнув, облокотился о стену.
– Ничего, – сказал сам себе.
Сам себе компания. Сам себе поддержка. Так уже было несколько веков назад. Так уже было несколько веков подряд, покуда в тот день в Бездонное ущелье не сбросили их двоих. Этих глупых богов. Этих невольных друзей. Или они были друзьями еще наверху? Ён Ниан и Эн Лэй никогда не говорили о том. О жизни наверху здесь не приятно было говорить. Тамошние статусы ничего не значили здесь. Здесь важна была только смерть. Самого или других.
Скривившись, ударил в стену кулаком.
Только тех двоих не интересовала смерть! Только их двоих, узнавших о своей печальной участи! Дружба этих безумцев перевернула что—то внутри! Он потому принял на службу их двоих. To есть, его одного.
Зарычал. Тишина. Больше нет никого. Он остался один. И, возможно, новых осужденных несколько веков не будет. А демонов некому будет провести.
– Несколько веков один… – голову запрокинул на холодную, сморщенную каменную стену. – Снова один…
Ударил по стене кулаком. Еще. И еще. Оставляя по стенке кровавые разводы.
Но одному надо быть вдвойне сильным. Сильными вдвойне бывают только мерзкие боги как они, с их проклятою дружбою! Или тот один, ради которого никто не хочет умереть! Тот, ради которого никто не захочет жить. Он всех убил. Он убил их всех!
И, снова напомнив себе, что когда—то он уже был сильным и выжил в этом проклятом месте даже один, Ло Вэй двинулся вперед. Кровавая цепь тянулась за ним. Кровавые капли, которые некому было посчитать. Кровь потерянная, которую никто не стал бы считать. Он был ненужным никому.
Орать или не орать уже все равно. Здесь стало тихо. Пугающе тихо. Путь на Небеса закрыт. Разве что снова к демонам или покорять мир людей. Демоны примут даже изгнанника, если будет достаточно жутким. Люди так забавно шумят, когда думают, будто чудовище из мира подземного вышло к ним.
Чудовище?..
Он внезапно застыл, смотря на скользнувшую за ним тень. Напугано обернулся. Кто—то выжил?..
Из зеркала, меж дрожащего пламени светильников на него смотрел беловолосый бог. И… и с середины лба его – такого привычного вроде лица – торчало два заостренных, треугольных рога—клыка!
Он не сразу узнал себя. А узнав, вздохнул. Сказал, с усталою усмешкою:
– Значит, теперь уже демон?..
И закрылся от противного лица и рогов рукавом. Провел когтистою рукою сверху, натягивая иллюзию. И когда снова, робко уже рукав опустил, то на него смотрел хрупкий миловидный юноша. Бог с длинными, мягкими, черными, длинными—длинными волосами. Лицо красивое. Лицо божественно красивое. Божественное. Хотя бы так. Хотя бы здесь.
И торопливо отвернувшись, Властелин Бездонного ущелья покинул свой пещерный дворец.
Свиток 4 – Разорванная книга —10
Я Ню
Я все понимала. Понимала, что он прав. Что иначе нельзя тут. Но мне было противно становиться такой как он! И я внезапно с досадой обнаружила, что я, в отличие от него, не испытываю радости, видя своего умирающего врага перед собой. Какая досада! Я такая слабая!
Он затих, продолжая усмехаться. Упрямая зараза, которая даже едва живым хочет мне доказать, что он сильнее меня. Что мне лишь повезло, но моей личной заслуги в его жалком состоянии нет.
Я постояла немного, смотря на него.
Потом, вздохнув, отбросила меч подальше от него. И прочь пошла.
– Ты здесь не выживешь, сопля! – полетело мне вслед. – Долго не проживешь!
– Конечно, подохну быстро, как и один грозный герой! – внезапно вырвалась и из глубины меня ядовитая усмешка, да в огранке злые слова.
Но я просто ушла.
Пока шла, наткнулась на три щуплых гриба. Приглядевшись, узнала – видела на картинках в личной библиотеке хозяина Минжа. Я там вроде разглядела иероглиф «лечебный» – один из пятидесяти иероглифов, которые знала. Которые успела выучить у нашего мудреца—воробья, покуда стражи богов не пришли за мной. Мол, честь великая отдать меня в услужение кому—то из богов на Небо.
Вздохнув, мимо грибов прошла.
Потом, вздохнув, вернулась, сорвала.
– Что, полюбоваться на мой труп пришла? – мой враг не смолчал, услышав мои шаги и узнав. – Или пришла за моей душой? Все тут превращаются в чудовищ. И твоя морда брезгливая не исключение!
Вздохнув, стала напротив него. Медленно разжевала два скользких, холодных, сочащихся слизью гриба, ядовито—зеленых с бурыми пятнами и голубыми нежными юбочками—ободочками под шляпками.
– Решила отравиться у меня на глазах? – поморщился Эн Лэй, приподнявшись на локтях, снова упал. – Весьма оригинальная месть! Я отсюда до души твоей не дотянусь, так и подохну возле твоего трупа от истощения!
Душу кольнуло злое торжество: и ты, гад, не бессмертный! Да и что ожидать от бога, сброшенного с Неба и нарушившего главные запреты!
Проглотив мерзкие грибы – приличная на вкус и на язык часть была слишком мелкой – я, вздохнув, разжевала самый последний и самый тощий и сморщенный на вид. Сплюнула на руку.
Эн Лэй, лежа, смотрел за мной, вслушиваясь. Когда склонилась над ним, замер, словно собирая силы для последнего удара. Я мстительно шлепнула мерзкую слизь ему на грудь, на глубокую рану, раздвоившую на две части черное сердце.
– А теперь издохнешь мне назло? – ухмыльнулся он.
– Но ты учти: я, считай, в душу тебе плюнула, – скривилась я от непрошибаемого упрямства этой скотины. – Слюной хряпнула прямо в сердце.
И торопливо отступила.
Хотелось б еще в рану тыкнуть ему пальцем, мстительно и резко, но боялась, что напрягшийся воин меня поймает и уже сожрет. Мерзкая моя птичья душа трепетала от ужаса от такой мысли. А тело повеяло в сон, захотелось просто хряпнуться где—нибудь. И пусть кто угодно жрет, лишь бы это все поскорее прекратилось!
Проснулась, когда тяжелая ладонь придавила меня к земле. Вжала спину перебитую и не восстановившуюся еще до конца в холодный, шершавый камень.
– Почему ты меня не убила? – глухо спросил Эн Лэй.
Странный вопрос от моего врага. Но я и сама не знала ответ. Или… мне хотелось, чтоб эта сильная рука просто переломала мне хребет? Тогда бы все поскорее закончилось. Даже если мой враг станет еще сильней. А впрочем…
– Не больно—то и Ци прибавится у тебя от такой тощей птичьей душонки! – ухмыльнулась я, смотря ему в глаза.
Сама своей наглости удивилась. Ну, просто… просто с этим мужчиной было невозможно разговаривать!
– А может… – его рука вдруг коснулась моего лица, ладонь осторожно скатилась по щеке, заставляя вздрогнуть. – А, может… ты тоже хочешь забыться?
К чему враг клонит, не поняла. А мускулистое тело внезапно склонилось надо мной, жадные, дерзкие губы ухватили мои. Я вся обмерла от растерянности. Потом вспомнила, что бывает потом, и сжалась.
– Может, ты сама хочешь получить немного ласки? – он приподнялся на одной руке надо мной, пальцы другой руки запутались в моих косичках.
Черные глаза феникса, внутри которых пылал огонь… почти похожий на нормальный… лишь едва зеленый… они заставили меня замереть. А мужчина не так истолковал мою заминку и молчание. Рука прошлась вниз, обжигая кожу. А, может, он сам, устав от жизни в этом затхлом и холодном аду, вдруг захотел поверить? Пусть даже на мгновение поверить, что в этой жизни случается что—то помимо боев?..
Осторожно подняла ладонь. Он замер. А я, не удержавшись, запустила пальцы в его густые, жесткие, длинные, немного волнистые волосы. Пахнущие кровью и потом. Странное чувство, когда мои пальцы утопают в чужих волосах. Когда чье—то сердце бьется рядом и так быстро. Когда рядом с полудохлым воробьем общипанным внезапно оказывается хищная птица..
Я засмотрелась в его глаза, оказавшиеся светло—карими, а потому пропустила миг, когда его рука потянула мое оборванное платье вверх…
Когда Феникс сел, смахнув со своего вспотевшего лица густые волосы, я покосилась на его широкую спину и пониже и смущенно отвернулась.
– Не надейся ни на что, – хрипло сказал он, поднимаясь с холодной шершавой глыбы, чье неудобство я снова заметила. – Моя душа прогнила, когда я стал пожирать чужие души, а сердце мое почернело, похолодев. Я не буду заботиться о тебе. Я разучился. Я теперь умею только использовать других.
Ошарашив меня опять своей упрямой прямотой, этот красавец спокойно ушел.
А я осталась лежать, обнаженная, на неудобном камне. И сердце бешеной лошадью металось в груди, рвалось на волю. Или… хотело убежать к нему?..
Для него то, что между нами случилось, просто один лишь эпизод из жизни, без особого значения. Но для меня… для моего сердца, рвущегося оторваться и вольным скакуном убежать вперед… спрятаться за его широкую спину… я хоть когда—нибудь сумею ли забыть, что между нами было? Ох, Я Ню, дурья ты башка, полудохлый воробей!
Глаза закрыла, но снова видела крепкого мужчину, склонившегося надо мной. Снова видела полет в его руке и огромные, горящие крылья за его спиной…
Рукою закрыла глаза, но видеть его не перестала. Ох, Эн Лэй, зачем ты был так ласков со мной?! И почему только на миг?..
