Текст книги "Кошмар на улице Зелёных драконов (СИ)"

Автор книги: Елена Свительская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 42 страниц)

Свиток 2 – Грязь Земли – 3

Я Ню

Сердце с трудом протолкало новую порцию крови, стараясь из последних сил выполнять предназначение свое, но тем только приблизило мой мучительный конец – еще один поток крови вывалился из моего распоротого горла и заструился между камней вниз. Эхом жутким отозвались шлепки капель по камням где—то внизу. Мир вокруг меркнул. Слабость подтачивала меня изнутри, все более усиливающаяся и поглощающая в своем бездонном океане все.

Если не считать резкой боли в распоротом горле, да затрудненного дыхания, то смерть от потери крови – не самая страшная смерть из тех, что я представляла, когда господин Минж отправил меня шпионить за изгнанными богами, пожирающими друг друга.

Кажется, я не раз теряла сознание, хотя оно отчаянно возвращалось, цеплялось за лохмотья порванного мира, с каждым разом все более сливающегося в одно единое пятно. Мысли спекались, как и мои волосы.

Кровь… какая же моя кровь горячая!

В последний раз мир мигнул и померк.

Я ощутила как святящийся шар во мне… или даже подобие яйца, замерший между пупком и сердцем, мигнул и сдвинулся. Он все больше медленно поднимался изнутри моей плоти к сияющему небу надо мной.

С подножия горы Бездонного ущелья не видно неба, только лишь грязно—серый туман, но я почему—то знала, что где—то над этим адом скрывается светлое и сияющее небо. И я поняла, что моя душа рвется вырваться из плена умирающего тела и жаждет раствориться в бездонном небе надо мной. И я запоздало поняла, что это Небо и смерть – это тоже подобие свободы… я так хотела стать свободной и больше не подчиняться никому!

Душа, дрогнув, подошла к границе плоти и воздуха, пробивалась сквозь кожу…

Я уже видела свое тело сверху – худая, скрючившаяся девчонка в порванной одежде, смешные тонкие косички, утонувшие в большой луже крови – видела, как последний раз содрогнулось мое тело, отпуская душу на волю, как дернулись, скрючиваясь, мои пальцы. Я больше не ощущала затхлого запаха проклятого ущелья, я больше не чувствовала никакого страха. Моя свобода так близко! Боли больше нет!

Да только мелькнуло перед глазами беззубое старушечье лицо, заставив мою душу остановиться у тела. Что это? Кто это?..

***

Люди на рынке останавливались, прекращали шептаться, увидев проходящего мимо воина. На вид лет так тридцати пяти—сорока, с проседью борода и длинные волосы, собранные в простой узел на затылке, скрепленные простой деревянной заколкой, немного упитанный, но зато высокий, да плечи широкие, осанка такая ровная. У большинства женщин захватывало дух, когда видели его, а большинство мужчин сжимались, почуяв в нем опасного соперника.

До тех пор, пока не замечали девушку, девочку почти еще, следовавшую за ним, прижимая к себе деревянный ларец, отделанный жемчугом, да голову низко опустив. Развевались одеяния не земные будто, фасона не из этих мест, сияли синие камни в бесчисленных серебряных шпильках, подбиравших множество косичек тонких в высокую прическу, да обнажавших изящный изгиб шеи. Девочка была худенькой, без какой—то выдающейся груди, но в целом от облика ее и неторопливой, изящной походки веяло чем—то неуловимым, легким и неземным. Тот случай, когда на лицо девица проста, увидев мельком – отвернешься небрежно, но стоит увидеть ее в движении, увидеть ее походку – и сердца уже нет, убежало, ушло вслед за ней, целовать ее почти неуловимые следы на земле, да ловить тонкое дыхание, слетающее с губ и вздымающейся легко груди.

– Словно боги прошлись по земле! – шепнул внезапно своему хозяину—купцу молодой подмастерье.

Воин, хотя и шел далеко от них, ухмыльнулся внезапно. А девушка взгляд подняла на миг – и все внутри обмерло у парня. А потом она опустила глаза и ускользнула вслед за хозяином своим.

Путь тех странных двоих, очевидно, не местных – так как имени никто не мог вспомнить их – пролегал мимо телеги поваленной, да сидящей у него сгорбленной старухи. Седые волосы, почти уже выпавшие, лишь отчасти прикрывали почти беззубый рот, да обезображенное следами шрамов и старой болезни лицо. Она лишь иногда оживлялась, протягивала к проходящим руку, но люди стыдливо отводили взгляд или притворялись, будто вовсе не заметили ее. Или вообще морщили носы, почуяв запах больного тела да старых, драных лохмотьев.

А когда те двое красавцев приблизились, старуха даже не посмела протянуть к ним руку, робко прижала к себе. Она видела не раз, как слишком гордые господа избивали попрошаек и нищих на рынке и улицах. И, бывало, до смерти. И даже детей.

Гордый воин прошел мимо – и старуха не удержалась от вздоха облегченного – но служанка его, наложница или раба, вдруг остановилась около ней, заставив усталое сердце напугано замереть. И вдруг…

– Держите, бабушка! – она вдруг сняла одну из своих роскошных шпилек из волос – и две косички вырвались из тугого плена, рассыпавшись по хрупким плечам – и вложила в сморщенную руку, в кости, обтянутые уродливой тонкой кожей.

«Даже не побрезговала прикоснуться!» – в глазах нищенки появились и заблестели слезы.

Она порывисто сжала руку молодой госпожи:

– Да хранят тебя боги, девочка! Пусть хранят тебя от ужасной смерти, от голова и от слабости!

Хозяин, вырвавшийся вперед, гневно обернулся. Но у хрупкой прислужницы сердце вдруг замерло, а потому как—то легко—легко забилось, словно в холодный осенний день кто—то накрыл ей плечи теплым шерстяным одеялом.

***

Сердце снова дернулось, умирая, в последнем отчаянном рывке прогнало по венам последнюю кровь.

Душа, наполовину вырвавшаяся уже из—под тонкой белой—белой кожи, дернулась.

Небо, воздух вдруг заискрились. Луч, проникший меж плотного, грязного тумана, скользнул в рану глубокую, распоротую. Светящееся яйцо внутри дернулось и внезапно расширилось, захватив уже почти весь живот. Оставшиеся капли Ци внезапно набухли, вдруг забурлили целым океаном, бездонным, растекаясь по опустевшим векам и уплотняясь, становясь алыми. А полоска Ци по концам раны прошлась, утягивая их друг к другу, закрывая распоротую кровь…

Старуха смотрела на нее уже с небес, но тянулась к ней ладонью, словно желая опять сжать ее хрупкую руку.

«Для души и для благословений нету ни пространства, ни времени, ни смерти!» – внезапно потрясенно распахнулись глаза.

А старуха стояла и улыбалась, уже ровно стояла и не такая усталая как тогда.

Сердце снова пропустило удар, прогоняя кровь по венам. Или не кровь? To было словно какое—то иное вещество, более легкое и как будто звенящее.

Пальцы невольно сжались на каменном уступе, грудь дернулась. С губ сорвался резкий вздох.

Хотя мир не сразу стал четким. И не полностью. Хотя шею нещадно саднило, дышалось немного с трудом.

Пусть не сразу, но я смогла сесть, тяжело дыша. Рука утонула в чем—то горячем и густом.

Глаза опустила и дернулась, свалилась с отчаянным криком с узкого уступа, перемазанного кровью, еще немного дымящей на холодком воздухе.

Падать на камни было больно. Я не сразу собралась с духом, чтоб снова попытаться опереться на руки и встать. Тело, разумеется, отозвалось болью во всех костях и мышцах. Глаза не сразу приметили полумрак на шершавом грязно—сером камне.

– Попалась! – торжествующе прохрипели где—то сбоку.

И из—за камней справа выпало воняющее испражнениями и тухлым мясом существо, с ранами гноящимися.

Я невольно отшатнулась.

Демон поднял голову. Из—под спутавшихся волос на меня посмотрело безумно красивое лицо, только ужасное бледное, с кожей потрескавшейся и… красными, тускло светящимися глазами с узким зрачком.

– Еда! – он улыбнулся.

Я перепугано отползала. Сил на ноги подняться не было. Тело ужасно болело от каждого движения.

А он прерывисто дышал, тянул ко мне худые руки с когтями изогнутыми и обломанными, с землей и чем—то гниющим под ними. Я не поняла, это бог или демон – в нем сочетались черты и того, и другого – но я ощутила ужасный, удушающий страх перед ним. Не пощадит, почему—то была в этом совершенно уверена.

Он внезапно прыгнул, вцепился мне в грудь когтистой рукой, ужасно пробивая кожу. Рот открыл с зубами острыми и наполовину гнилыми.

«Сожрет!» – промелькнула мысль.

Тело отчаянно изогнулось, уворачиваясь.

Он ухватил меня другою рукою за ворот, рванул к своему ужасному лицу и алчно горящим глазам, раскрыл воняющий рот, высунув раздвоенный язык.

Руками отчаянно прикрылась. Когти ужасно глубоко вошли в левую грудь, доставая до ребер. Словно он хотел вырвать мое сердце после того, как оторвет ее.

И я отчаянно вцепилась в его шею обоими руками, сжала.

Он дернулся, захрипел.

Я сжала пальцы туже.

Он забился.

Я из последних сил переплела пальцы на его шее.

Он отчаянно забился, внезапно опрокинул меня на землю, всем тяжелым телом навалился.

Я сдавила пальцы из последних сил.

Я поняла: мой враг просто так не уйдет. Этот ужасный миг, когда понимаешь, что сейчас или тебя убьют, или кого—то убьешь ты.

Но умирать не хотелось, особенно, будучи разорванной в когтях демона.

Пальцы сжались еще.

Что—то хрупнуло.

Он обмяк.

Робко замерев, какое—то время лежала под зловонным тяжелым телом, потом, отчаянно желая вдохнуть воздуха и без его вони, брезгливо столкнула труп с себя. Вроде только что умер, но уже стал ужасно холодным. Или он таким и был.

Тяжело дыша, села.

Жутко болела грудь, хоть и маленькая, но невыразимо хрупкая и нежная. Скосила глаза и ужаснулась от пяти глубоких борозд и кровавых потеков.

– Отдай душу! – прохрипели позади.

Я дернулась, обернулась, застонав.

Мужчина в обрывках шелковых одежд, заляпанных свежей и давно просохшей, сжавшей тонкую ткань крови, протянул ко мне когтистую руку. О—опять драться?!

Свиток 2 – Грязь Земли – 4

– Отдай мне его душу – и я притворюсь, будто вовсе не видел тебя! – он улыбнулся, блеснул ряд ровных, белоснежных и красивых зубов, озаривших усталое и бледное—бледное лицо.

Хотя все равно веяло от него чем—то жутким. Особенно, когда глаза его обыкновенные вдруг хищно блеснули и стали алыми с узкими черными зрачками, то расширились, то сузились.

– Д—демон! – отчаянно ляпнула я.

Проползла еще немного и уткнулась в камень спиной. Дернулась, но скала с места не сдвинулась. Тело заболело все, болью обожгло легкие, глотку и шею.

– Я трупы не ем, – устало возразил он – я робко замерла – а он меня добил: – Я ем только души. Отдай мне его душу– и я отпущу тебя, – внезапно усмехнулся, ужасно, вдруг удлинились и стали клыками его резцы. – До следующей нашей встречи, красотка!

Я затряслась.

Жуткий мужчина, который без красных глаз походил бы на усталого бога, продолжая ухмыляться, прошел мимо меня, присел на корточки возле свежего трупа. Когтистыми ставшими пальцами вдруг вонзился глубоко тому в плоть, где—то между сердцем и пупком, пошарил с мерзким чавканьем и брызгами желтовато– красной крови и гноя, потом вытащил еще трепещущее сердце и тянущийся за ним на тонкой ниточке голубоватый мерцающий комок. Нет, сгусток пламени, внезапно ярко вспыхнувший и озаривший все вокруг. Демон брезгливо отбросил замершее сердце и, приподняв за тонкую, исчезающую ниточку, опустил в рот потухающий сгусток света.

Все вокруг озарило кроваво—красным светом. Я едва не ослепла.

Но когда решилась открыть глаза, то увидела, как в бушующем кроваво—огненном океане поднимается красивый статный мужчина с божественно прекрасным лицом и мощным мускулистым телом, едва мерцающим, как распахиваются за обнаженной плотью огромные крылья – ужасные перепонки, протянутые между костей и когтей.

Разглядев его тело мускулистое и неприкрытое, стыдливо опустила взор.

Фыркнув, демон глухо сказал:

– Запомни: я в следующий раз тебя уже не пощажу, девочка! – и, развернувшись, прочь пошел.

Не сразу решилась взгляд поднять. А его тело уже заткалось в черные одежды, рубаху и штаны, обтягивающие мускулистый торс и сильные ноги. На моих глазах поверх легли рубаха свободная с разрезами по бокам, до колен, пояс кожаный черный. Тускнеющие крылья мигнули и пропали.

Он внезапно остановился, метнулись черные, ровные волосы с синим отливом, впились в меня снова ставшие обыкновенными глаза.

– Раз уж ты такая брезгливая, дитя, поедай только души.

– Н—нет! – меня передернуло.

– Это единственный способ выжить в Бездонном ущелье, – грустная улыбка.

Мне внезапно стало ужасно холодно.

Он окинул меня внимательным взором с головы до ног, задержался на худом бедре и груди окровавленной и обрамленной глубокими кровавыми ранами, видными из разодранного платья. Я торопливо закрылась руками.

– Ты слишком тощая, чтобы Властелин взял тебя в свой гарем. Он любит фигуристых. Так что остается тебе или убивать самой, или стать пищей другим. Но выбор то твой, – с этими словами внезапный советчик развернулся и исчез.

Ледяным ветром повеяло.

Сжалась от холода.

Убивать или стать едой других?! Что за жуткий мир?!

Но не сразу вспомнила, что Минж послал меня в Бездонное ущелье, вспомнила слухи.

Всхлипнула. Оглянулась на тело неподвижное с дырой в груди. Первое живое существо, убитое мной.

Убивать других или быть разодранной заживо и съеденной? Нет!!!

Меня снова передернуло.

Но стоять босой на холодной скале, между обрывков холодного и тяжелого тумана, да видеть первого своего убитого перед собой было ужасно. Да и опасно, как я внезапно догадалась, просто стоять на чужой земле и смотреть.

Слезы глотая, присела. Землю ощупала. Нашла хоть какой—то острый узкий камень, сжала в руке. Всхлипывая, вперед двинулась.

Убивать или умереть самой… кажется, третьего не дано. Я совсем не чувствую свои крылья и свою слабую Ци. У меня не хватает сил, чтобы обернуться птицей. Да и птицы тело должно быть еще более поврожденнее нынешнего. Всхлипнула. И я вообще очень слабый дух. Боюсь, что принять птичий облик и летать я больше никогда не смогу. Я… мне придется стать демоном? Или быть сожранной заживо одним из местных чудовищ?..

Но стоять было опасно. И я пошла вперед.

Долго, кажется, шла. Много часов. Мир то и дело мутнел, ноги заплетались, ныли ступни, сбитые в кровь о камни, дрожали руки от голода.

Убивать или умереть самой?.. Так и не вырвавшись на свободу? Нет… Нет!!!

Я не знаю, сколько прошло времени. Я падала от усталости. Я страшно хотела есть. Я боялась, что вот—вот упаду, лишившись чувств, и меня кто—то сожрет. Я была ужасно зла на богов, вырвавших меня из мира людей, отдавших в рабство главному летописцу Императора богов.

Мир богов, в детстве и при бабушкиных сказках казавшийся сказкой и недостижимой мечтой, при ближайшем рассмотрении оказался красивым местом, удушающим церемониями и холодом, полный гордых существ. Боги обычно смотрели сверху вниз на таких слабых духов, как я, тем более, рожденных и воспитанных в человеческом мире. Как меня гнобила старшая жена хозяина! Она по жестокости и изобретательности была одна равна своре всех прочих его наложниц и жен, вместе взятых. Но когда меня взял в личные служанки сам Феникс Минж, то я довольно быстро перестала радоваться: он сначала пару раз изнасиловал меня, потом заставил делать уйму глупых и грязных дел, с утра до ночи! Последней каплей стал приказ отправиться вслед за ним в Бездонное ущелье, где меня едва не убил тот жуткий изгнанный бог. Или уже демон.

Всего несколько голодных, одиноких часов и страха… или даже несколько дней? И мне самой хотелось уже убивать.

«Убивать или умереть самой… убивать или умереть самой…» – твердила я сама себе.

А предательская душа напоминала о той вспышке силы, которой озарил пространство тот демон, сожравший душу чудовища. Та сила… та извращенная, изуродованная Ци, которую он таким жутким образом забрал себе… он, кажется, стал выглядеть здоровее, когда съел ту душу. И силой такой повеяло от него! Он даже милостиво обещал отпустить меня. На раз.

Моя подлая, трусливая душа позавидовала его хозяйским замашкам и силе, которой веяло от него, его скорости и сильным, хотя и уродливым крыльям.

И я внезапно осознала, что следующего встречного я хочу убить. Хочу сожрать его душу и стать сильной! Я хочу обрести такую силу, какой у меня не было ни в мире богов, ни в мире людей!

Еще несколько часов блуждания и безумной усталости, страстно сливающейся с мечтами дерзкими, где уже меня будут бояться встречные мужчины – и даже сами боги – и, стоило мне укрепиться в моем гнусном намерении убить кого—то еще, как туман впереди внезапно рассеялся.

Впереди был обрыв. И мужчина с волосами, собранными простым шнурком у шеи. Он сидел, ноги скрестив и ладони на колени свои положив, спину широкую расправив да широкие плечи. Медитировал и будто ничего не слышал. Какая удобная цель! Но я не должна… да разве боги щадили меня?! И демоны не пощадят тем боле!

«Убивать или умереть самой!» – напомнила мысленно себе, да руку с камнем подняла.

Размахнулась, что есть силы запустила.

Он просто упал на спину – камень пролетел выше и упал в ущелье, затянутое туманом, даже без всплесков эха – а в следующий миг уже стоял передо мной. Ухмыльнулся.

У меня все внутри обмерло от ужаса: моей новой целью и страшною преградою на пути к свободе снова стал Эн Лэй!

Свиток 2 – Грязь Земли – 5

Ли Кин

Небо так и не прояснилось, пока я шла домой. Хотя меч, даже в плащ тяжелый укутанный, даже тут освещал мне путь. Просто… очертания мира вдруг в красноватом свечении вдруг выступили в темноте. Даже камни и ямы от луж под ногой немного высветились жутковатым призрачным светом. Как будто мир вокруг меня затянула кровь. Как будто море крови убитых растеклось по земле, камням и деревьям, сияя жутким светом в темноте.

Я внезапно заподозрила, что мастер Хэй был совсем не бог. Но пусть он не бог, только он протянул мне руку в том аду! Для меня этот мужчина молодой с глазами жуткими, как у кошек и змей, стал существом, подобным богу! Тем более, Великий Дракон ни тогда, ни сейчас на мои мольбы не пришел. И я больше не сложу для него ни единой мелодии на гуцине!

Но он велел мне тренироваться на живых, а это было жутко! Даже при том, что я хотела единственному защитнику моему услужить – тому единственному, который хоть и на время предложил слабой девушке хоть какую—то свободу выбора как жить

– мне все же жутко представить было, что меч в моих руках лезвием своим будет чью—то плоть кроить. Вот нам в том году досталась курица, мама, вздохнув, ее убила, раскроив ей, дрожащей, грудь ножом, кровь на нее и меня брызнула, показались внутренности. Я внутренность прежде видела немного у рыб, но видеть труп живого только что существа, остывающий и немного дрожащий, было жутко.

А еще пугал указ учителя Хэя сказать родителям, что деньги его я нашла, когда ходила топиться. Как мои господа разгневаются, если признаюсь в таком малодушии и пренебрежении к телу, которое мне подарили они! Но раз мастер мне велел… или просто дал разумный совет? В общем, мне следовало подчиниться.

Тем более, лучше сказать, что с горя ходила топиться – я как девица смалодушничать вроде могу – чем врать, будто я под покровом ночи на свиданье к кому—то упорхнула. Мне в таких обстоятельствах запрещено было кого—то любить, тем более, если от него не будет выгоды никакой для семьи. И, хоть мать мне не раз намекала, что надо бы влюбленной мне притвориться, и что женщины все испокон веков так делают, ну кроме тех, кто как она получил счастье взаимно влюбиться и тянуться всею душою к своему любимому… короче, я так не могла.

Но мои сомнения и мысли разрушил вскрик спереди, громкий шлепок, будто что—то тяжелое упало с размаха в грязь. И крики потом напуганные. Кого—то там мучили!

Меч дрогнул у моей груди. Да, ты прав, магический клинок, если кого—то мучают, то настоящему воину надобно вступиться. Тут и первый способ для тренировки. Только… а я смогу?..

Рукоять многозначительно выползла на чуть из ножен.

– Да, ты прав, – тихо сказала я ему, – воина красит битва.

А я не хочу провести жизнь чьей—то жалкой подстилкой. Тем более, понимаю, что без талантов к игре на инструментах да в прочих искусствах, тем более, со внешностью такой и из нищей семьи, мне не светит место значимой куртизанки. Мне, должно быть, позволят только ублажать торговцев пьяных, да слуг своровавших или рабов. Мне там подняться шансов не будет. Тем более, не нужна мужчинам в жены девушка без чистоты. А из борделя ни одна не выходит чистой.

Вздохнув, меч решительно вынула из ножен – и он с легкостью на мрак ночной выскользнул – да ступила вперед.

Сверкнул внезапно клинок, проступила по лезвию вязь красновато—кровавых, светящихся письмен. Вроде то иероглифы, но непривычно округлые. Да знакомого не было среди них ни одного.

– Вперед, волшебный клинок! – тихо сказала ему. – И прости меня, если не доведется тебе в компании моей увидеть ни единой достойной битвы.

Вскрикнула, запястье сжав правой руки. По тыльной стороне запястья левой руки, да от пальцев к локтю правой прошлась кровавая полоса. Кровь, сияя и шипя, впиталась мгновенно в мою плоть. Да на моих руках проявились иероглифы красные, закругленные, подобные тем, с лезвия меча.

И, для храбрости закричав, плащ тяжелый, к телу липнущий и движения сковывающий сорвав, сбросив в грязь – а лучше б ушла топиться без него, оставив матери на осень—зиму иль кому—то из наших верных стариков – я побежала вперед.

Там, в ночи десятка два всадников окружили кого—то. А несколько спешились, да, судя по воплям отчаянным, избивали кого—то. Кровь прилила к вискам, сердце заколотилось в груди. Вперед! Сейчас! Смерть или первый и удачный мой поединок! О, только бы не подвести надежды мастера Хэя!

Люди в черных одеждах, да с лицами некоторые под повязками черными сокрытыми, что на конях сидели, на вопль мой повернулись ко мне.

Я заглохла напугано, прикинув, сколько их тут. Да тут не поединок будет, а битва! Точнее, настоящая бойня.

Но меч, подаренный учителем, сам резко сдвинулся, руку мою за собою увлек. И прорезал ночную мглу, оставляя за собою светящийся, красноватого дыма след.

А я запоздало поняла, что мои соперники без единого факела. Они… видят в темноте?! И… они смотрели на меня.

– Даос?! – вскричал молодой.

– Демон? – брови вскинул мужчина с четким, ровным шрамом длинным на щеке.

– Бог на земле?.. – плотоядно ухмыльнулся мужчина молодой с красной вышивкой на плаще.

«Ну, держись!» – прозвучал голос насмешливый у меня в мозгу. Как будто не мой. Мужской слишком.

И меч снова сдвинулся, оставляя по мгле кровавый и светящийся свет. Он… намерен сам меня поддерживать, подсказывая движения? О, как хорошо!

– Ты только руку мне не оторви, – тихо взмолилась я.

– Мы лучше оторвем тебе что—нибудь еще! – загоготал с красной каймой. – Ежели никто прежде не оборвал до нас.

– Да баба любая подойдет! – поморщился юноша со шрамом на шее. – Заодно на борделе сэкономим. Больше пожрем на пути.

Чего?!

«Зато ставка тебе важнее, чем жизнь» – язвительно сказал дух меча в моей голове.

И что… это разве везенье?!

«Конечно, ведь чем выше ставки, тем отчаянней получится боец»

Ну… он меч, ему виднее. Мне остается только положиться на него.

«Только если ты меня выпустишь из рук, я стану бесполезной железякой» – добил меня он, зарывая все мои последние чаяния и надежды по шею в землю.

Но сам медленно пополз, стараясь пока не напрягать излишне мои не тренированные руки, притворяясь, будто это я играючи грожу им лезвием.

Я, вздохнув, ступила вперед.

– Старший брат, а девка, кажется, не из простых, – шепнул мужик со шрамом на щеке тому с каймой.

– Тем будет веселей! – усмехнулся тот.

Встал на седле. Да спрыгнул на землю, сразу на ноги приземлившись. Сразу выпрямился. Взметнулся мгновенно просохший плащ.

Мало того, что мне попались разбойники, так еще и владеющие колдовством!