Текст книги "Поле под репу (СИ)"

Автор книги: Елена Тыртышникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 31 страниц)

Но что охотнику за головами до других людей?.. О! Свадебные подарки ведь никто не отменял!.. Да но… Предложение Олорка оказалось самым странным из всех предыдущих, хотя после турронцев Дуня полагала, что изумить её уже нечем. Выходит: ещё как есть чем! Её не в серьёзные отношения вступить призывают, а приглашают, словно бы со скуки, поиграть. Мол, сходим в кино? А почему бы и нет? А давай поженимся и детей нарожаем? Тоже неплохая идея… Что за ерунда?

А какая ей разница? Сейчас-то? Нужно отсюда выбраться, дело сделать, а уж потом решать «семейные» проблемы.

Дуня судорожно погладила дверь в поисках ручки, но успела остановиться.

Это – всего лишь паника. Темнота и тишина шутят с человеком дурные шутки, превращая секунды в вечность. Вряд ли с того момента, как она здесь очутилась, прошло хотя бы пять минут. Надо успокоиться и подождать… Нет, она здесь со страха с ума сойдёт, и много времени ей на это не потребуется. Стоит придумать, как избавиться от источников ужаса. Песни попеть? «Благослови, отца!» вспомнить?.. Не-еет, она кашлянуть-то боится, тогда… Свет! Ну, конечно же, свет! Какая же она всё-таки глупая, не зря ей Сладкоежка не раз и не два о том говорил. Пусть бункер зальётся светом – и все страхи уйдут. Если здесь всё устроено, как в родном подвале, то переключатель должен быть где-то у двери…

Придерживаясь металлической поверхности рукой, девушка двинулась вправо, разумно рассчитывая найти кнопку в противоположном от петлей направлении. Но то ли в размышлениях, как ей поступить, она уже успела отойти в сторону, то ли «подсобка» конкурентов несколько отличалась от той, что была в «Драконе», но вместо стыка стен Дуня нащупала пустоту. Потеряв равновесие, сделала шаг – как назло именно отсюда начиналась лестница. Оступившись, девушка кубарем скатилась вниз.

Темнота не только искажает время, но, похоже, и пространство. Дуне казалось, что летит она километры, на деле сомнительно, чтобы в «Дурне» лестница была длиной больше метров семи.

– О-ох, – страдалица проверила на наличие голову. Затем перепроверила на отсутствие вмятин и проломов. Потом пошарила вокруг себя – и теперь вздохнула с облегчением, так как сумка лежала рядышком. После занялась поиском проклятой лестницы – далеко ходить не пришлось: крутая, с узкими ступенями поднима… Дуня заозиралась. Она видела себя, очертания ближайших предметов. Это значит… В помещении становилось всё ярче, владелец света надвигался откуда-то сбоку. – Кто здесь? – в полный голос поинтересовалась девушка.

Вспыхнуло.

Проморгавшись, Дуня обнаружила троих рослых, особенно, когда на них глядишь снизу, существ. Пожалуй, разумных, хотя… Вылитые люди. Две ноги, две руки, голова. Новоприбывших, игриво мерцая, окружали плывущие куда-то в сторону тёмные пятна.

– Нельзя же так, – буркнула странница. Она зажмурилась. Не помогло – пятна стали светлыми. Открыла глаза – количество пятен уменьшилось, но в целом качество картинки не улучшилось. Но, по крайней мере, девушка удостоверилась, что гости хотя бы внешне принадлежат к той же расе, что и она.

Мужчина и две женщины. Одетые в камуфляж. Высоченные. Крепкие. Наверняка накаченные – вон, как легко держат автоматы. Или что это у них там? Без сомнения прошедшие не одну битву, поучаствовавшие во множестве боях – и последний был не так уж давно, если судить по кровоподтёкам и синякам на угрюмых лицах, перетянутой жгутом ноге парня и замотанной бинтами ладони девицы пониже. Н-да, ничего себе компания по чужим подвалам шастает.

– Кто? Откуда? – отрывистым, командным тоном поинтересовалась женщина повыше. В отличие от остальных без форменной кепки. Видимо, обронила в пылу схватки. Русоволосая, с толстенной, пусть и несколько растрёпанной, косой.

Дуня прислушалась к себе. В голове шумело или, вернее сказать, звенело, что являлось последствием удара – и ничего похожего на далёкое море. Значит, девушка их понимает своими силами. Эстрагонцы. Враги или друзья? Если применить логику, то вроде бы из шайки Нека и Бетона – оружие-то не партийное. С другой стороны, не убили, что никак не вязалось с приказом никого не щадить.

– Кто? Откуда? – повторилась русоволосая. Голос её стал жёстче и злее. Мужчина ткнул Дуню в плечо прикладом – осторожно, словно пытаясь расшевелить, если не пробудить.

– Лёсс, криогеник. «Дракон и Роза», – отрапортовала странница. Если сразу не прибьют, значит, свои.

– «Дракон и Роза»? – недоумённо переспросила разговорчивая. Её молчаливые компаньоны нахмурились и отступили на шаг. – Они объединились?

– Всегда были вместе, – озадаченно почесала в затылке девушка. Заодно ещё раз ощупала.

– Откуда ты пришла? Дорога! Какая дорога? Отвечай! Живо!

– Оттуда, – Дуня не видела смысла что-либо скрывать и указала, обернувшись, на лестницу. Замерла. А потом… Странница и сама не представляла, как она умеет орать. С чувством. Долго. Не тратясь на лишние вдохи, будто лёгкие вдруг стали бездонными.

О-оо. Она, конечно же, всё поняла, ещё падая. Уже не сомневалась, когда встретилась с очередной троицей, а позади оставила то ли одного, то ли всё-таки двух женихов. Но до последнего надеялась. Однако уходящие в тёмную высь ступени запрещали думать иначе.

– Гадство! – перешла на более осмысленную речь Дуня. – Уроды! Кто там в этой небесной канцелярии за всё ответственен?! Покажись! Я тебе шею намылю! Может, я в Эстрагоне поселиться хочу! Может, замуж за Ра-ааа-яяя…

Обычных выкриков и причитаний определённо было недостаточно, и девушка, как после расставания с заключённым сто сорок четыре, принялась знакомить неблагодарных слушателей со своим изрядно увеличившимся словарным запасом. Теперь выходило куда как органичнее. Но облегчения не приносило. В неистовстве несчастная замолотила по ни в чём неповинной лестнице… и добилась неожиданного результата: нижняя ступенька с гулким щелчком сложилась и под Дуней разверзся люк. Впавшая в раж девушка даже не заметила, как ухнула ещё на четыре метра вниз – она продолжала истерически вопить. Заткнуться и придти в себя помогла сумка, по дуге перелетевшая макушку и врезавшаяся в спину, чем и выбившая воздух из груди.

– Ой, – пискнула напоследок странница.

– Вот же дрянь! Стреляй! – раздалось сверху.

Проявив чудеса сообразительности, Дуня подобрала юбку и бросилась куда подальше, сумка кнутом подгоняла любимицу сомнительных приключений, нещадно колотя по и без того ушибленной пояснице и тому, что пониже. Сзади зацокало. Пули посыпались горохом? Мимо уха свистнуло. Рикошет? Или бойцы спустились за ней? Не смея оглянуться и выяснить обстановку, девушка лишь поднажала.

Вперёд! Ай, коридор ветвится – куда? Какая разница? Налево! А теперь направо. Ну… и по центру. О! В боковой свернуть!..

Она не раздумывала, ведь мысли заставят спотыкаться, тормозить. Она бежала, куда нога подвернётся да куда глаза глядят, благо в отличие от «подсобки» здесь имелись лампы, дающие достаточно света, чтобы не встретиться лбом со стеной и не навернуться ещё с какой лестницы. Она бежала, фактически не обращая внимания на дорогу – ей же не по фэн-шую китайский садик обходить! Ей бы только оторваться от погони. Теперь-то с ней лясы точить не будут, пристрелят – и весь разговор. Но как уйти от тренированных солдат? Если уж они решили её преследовать, то не отстанут, так просто не бросят, не сдадутся без веской причины. Значит – поймают, ибо Дуня первая упадёт от усталости. Пусть бойцов нельзя было назвать отдохнувшими, так ведь и девушка – не спортсменка-разрядница. Даже в шахматах ноль… А уж шумит-то! Тут разве что глухой её не отыщет. И ориентацию в пространстве давно уж потеряла – не удивится, если за следующим поворотом её почётным караулом дождётся оставленный вроде как далеко позади отряд. Выходит, у неё есть один-единственный шанс – применить тактику, которая почти помогла в башне мага-призрака. Нужно найти укрытие!

Начав рассуждать, дозволив себе думать длинными словами, а то и сложными предложениями, странница волей-неволей замедлилась и даже успела услышать грустную, но беззаботно распеваемую песенку:

– Руки сжали пустоту…

…прежде чем врезалась в кого-то неприятно не плоского, твёрдого, без всякого намёка на упругость, зато с явной тенденцией к окаменению конечностей.

– …и по лбу меня, по лбу, – сквозь зубы завершил обидно не мягкий объект столкновения. Неимоверным усилием он удержал Дуню, а заодно и себя, от очередного изучения чистоты и материалов пола. Хотя скорость девушки в тот момент была уже не самой высокой, удар вышел мощным.

Только ей этого гада для полного счастья не хватало!

– И я тебе рад, геморройная ты моя, – ласково откликнулся рыжий менестрель и улыбнулся. Обычно после таких слов, сказанных таким тоном, следует увесистый кирпич на затылок… Девушка испуганно сжалась. Что же это? Она ругнулась вслух или же у неё и впрямь всё на лице написано?

– Что вы здесь делаете? Почему меня преследуете?

– По-моему, это мои вопросы, – его лицо не предвещало ничего хорошего. Кажется, парень решил быть откровенным. – Хотя нет. Они у меня несколько другие. На кого работаешь? Где тво…

Он резко прыгнул на Дуню и, крепко сжимая её в объятиях, вкатился в дыру в стене у самого пола. Судя по залежам пыли, труба вентиляционной системы.

– Что… – скорее выдохнула, нежели сказала странница – тотчас в качестве кляпа заполучила чужую руку. Пресную на вкус, шершавую, раздражающе щекочущую верхнюю губу волосками. Дуня сконцентрировалась на этой руке, даже не пытаясь дёрнуться – навалившийся сверху менестрель по весу и возможности сдвинуть, наверное, поспорил бы с надгробной плитой.

Сам певец, столь опрометчиво распорядившийся собственной ладонью, в целом на придавленную девушку внимания не обращал – он напряжённо всматривался в отверстие, словно надеялся увидеть нечто большее, чем скудно освещённый участок пола. Мужчина был прав в ожидании: уловив топот, Дуня оставила чужую конечность в покое и скосила глаза на щель – получила вознаграждение за догадливость. Мимо прогрохотали тяжёлые военные ботинки. Их количество явно превосходило три пары. Интере-еесно… Когда шум стих, странница и странствующий менестрель вернулись к обслюнявленной части тела.

– Ты чего? Голодная? – ошарашено просипел музыкант. – Или людоедка? Встречал я как-то цельное племя – еле ноги унёс. И то – чудом! Чего-то они там не поделили, трупов было…

– Э-ээ, – начала было жертва чужих домыслов и необъяснимых порывов. Она бы его ещё погрызла! – Я н-не… – Ладонь вернулась на прежнее место и застряла между зубами. Ничего другого не оставалось, как поддаться соблазну и куснуть теперь солоноватую от пота плоть.

Военные ботинки прогрохотали в обратную сторону.

Ощущая взаимную неловкость, прячущаяся в пыли парочка отпрянула друг от друга. Точнее – попыталась. Менестрелю по ряду причин это удалось куда лучше.

– И только попробуй обвинить меня… Я не извращенец! Я всего лишь тебя прикрывал.

Девушка смерила незваного спасителя удивлённым взглядом.

– Я хотела сказать, что, когда я с ними рассталась, их было меньше.

Вообще-то сказать она хотела совсем не это. Или, вернее, не только это.

– А, – глубокомысленно кивнул певец. – Странно. Здесь редко кто осмеливается ходить маленькими группами… Вот дерьмо! – Он выдернул откуда-то из недр многочисленных карманцев тонкую палочку фонарика и осмотрел убежище – над головами пары обнаружился выступ параллельной той, в которой они лежали, трубы. – Лезем туда. Они возвращаются.

Дуня так и не поняла, как им удалось. Только они вытирали пыль внизу – и вот уже заняты тем же, но на полтора-два метра выше в ещё более возбуждающей позе. Сменили схоронку они вовремя: лишь защитничек оттащил их обоих вглубь воздуховода и погасил фонарик, как ботинки вернулись.

– Чёрт! – русоволосая командирша. – Далеко убежать не могла. На наших не выходила. В подлянке её нет.

– Спряталась, – подсказал мужской голос.

– Похоже на то. Вон сколько вентиляционных решёток поломано. Проверь!

Зашебуршало. Снизу, царапая стенки, нехотя поднялся бледный искусственный свет. Он, столь же лениво, завернул к затаившейся парочке, но от увиденного испуганно отшатнулся и продолжил путь наверх. Дуня хотела отползти от края подальше, но ей не позволил менестрель, теперь со спины сковавший тело крепкими объятиями. Пыточное кресло, а не человек! Огроменный испанский сапог какой-то! Он одной рукой, словно верёвкой, прикрутил к бокам руки девушки, второй опять запечатал рот, а ногами зажал ноги. Да ещё каблуками удерживал соскользнувшую сумку.

– Ничего, кроме пыли, – прочихался боец.

– Дрянь. Ловко ушла… А как хорошо озабоченную истеричку изображала.

– Эт-точно, – поддакнул подчинённый.

– А, может, не ушла. Пройдёмся по другим дыркам.

Голоса стихли. Солдаты ушли. Певец не шевелился. Солдаты опять ушли. Защитничек ещё некоторое время выждал, потом расплёл живые оковы.

– Я на разведку, а ты сиди тихо.

Он, извернувшись змеёй, поменял позу и свесился вниз головой из трубы, попутно приложив несчастную по лицу ногой. Не то чтобы больно – невкусно, сапог у менестреля был грязным. С другой стороны, что-то подсказывало Дуне: лучше сапогом, чем голой пяткой – такого удара по обонянию она могла и не выдержать. А так, чуть-чуть челюсть поболит – и всё.

Осторожно, но быстро девушка встала на четвереньки и поползла прочь. Спасение спасением, а находиться рядом с этим типом опасно – мало ли, что ему нужно! К сожалению, в этот миг музыканту явно требовалось её общество: снова развернувшись (потеряет голос – сможет бродячим акробатом притворяться), он ловко перехватил беглянку за лодыжки и потянул к себе. Хорошо, что после замка сэра Л'рута у девушки вошло в привычку носить под юбкой панталоны, а то одна срамота…

– И куда это мы собрались? – защитничка чужие прелести не интересовали.

– По трубе. А что?

– Ну уж нет, у меня к тебе масса вопросов, – менестрель, как в тюрьме, стиснул запястье и потащил за собой. Как и тогда, к его шагу приноровиться не получалось, а удобством пленницы музыкант и теперь не озаботился. – У тебя другой сценарий в запасе есть?

– То есть? – пропыхтела Дуня. Дыхание никак не желало выравниваться.

– То есть, – передразнил он. – Вечно девица, нуждающаяся во спасении от нехороших парней.

– Эй! Ведь это я первой вас спасла! И уж спасать себя не просила!

– Тогда в самый раз начать, – насмешливо вмешался в диалог кто-то третий.

Пара остановилась как вкопанная. Далеко уйти им не удалось – на ближайшем пересечении коридоров их дожидались. Русоволосая с боевым отрядом. У всех автоматы (Дуня решила не искать другого определения оружию). У всех ещё более злые, чем раньше, лица. Н-да, теперь кросс не поможет: сейчас бегство, в отличие от прошлого раза, было сродни самоубийству, а не единственным способом спасения.

Менестрель досадливо поморщился – кажется, парня больше волновала его ошибка, а не то, к чему она привела.

– Как я и думала: где девочка, там обязательно отыщется мальчик.

Какой он ей мальчик? Дамочка совсем, что ли, ослепла?.. Дуня исподлобья зыркнула на спутника. Вообще-то, женщина-солдат права – мальчик, что странница ещё при первой встрече отметила. Всё те же «около двадцати пяти» – когда захочу, серьёзный представительный мужчина. Девушка так и видела его в деловом костюме руководителем среднего звена, а, может, и высшим начальством. Когда приспичит, развесёлый пацан, грабящий чужие сады… но последнее уже на пике артистических возможностей – годы всё-таки брали своё, а подсобить им решил относительно свежий порез, крест-накрест изукрасивший щёку. Он не старил, но с каким-то утончённым ехидством подчёркивал морщинки усталости. Усталый человек не может быть молодым… Дуня не заметила, как нежно коснулась подушечками пальцев тонких, сейчас алых полос. Почему-то они, следы удара наотмашь то ли бритвой, то ли струной, выглядели куда более зловещими, нежели бугристые рубцы, коими щеголяли жандармы с Ларкиным во главе или тот же сэр Л'рут. А ведь этот шрам, практически в будущем незаметный, не уродовал. Но затянувшую его белую кожу уже никогда не вызолотит солнце и кровь гнева или смущения не зальёт две, словно бы нарисованные пером, чёрточки. Где же это он так?

Девушка уронила руку и непроизвольно прижалась к своему не слишком-то удачливому защитнику, тот инстинктивно обнял.

Уютно.

– Кхе, голубки, – издевательский хохоток вернул обоих из нежданно зачарованных далей к грубой реальности. – Капитан, а он вроде как на нормального тянет. – Тот самый парень, что проверял вменяемость Дуни прикладом. Он же, судя по голосу, инспектировал воздуховод на наличие беглянки. – Что же это он себе в напарницы психованную дуру взял?

– Сейчас выясним, – хмыкнула русоволосая. – Заодно и насколько она психованная, и насколько дура. Есть у меня замечательнейшее средство – языки развязывает на раз.

Она вытащила из-за пазухи витую цепочку с прозрачным ромбовидным кристаллом. Камень, будто обрадовавшись или, наоборот, возмутившись, что покинул тёмные складки одежды, вспыхнул отражённым светом. Следом по стенам и потолку заскакали разноцветные искорки сродни тем, что радостно кружат над танцполом. Видимо, совсем не рассчитывавшая на такую реакцию, грозная капитан выронила волшебную подвеску – и та, ничем не удерживаемая, полетела вниз. Женщина лишь в самый последний момент успела поймать чудное украшение – кристалл исчез в судорожно белевшем костяшками кулаке.

– Хоть и стерва да командир, и меня на поворотах обошла, а я её люблю, – во всеуслышанье выдал самый разговорчивый из солдат и остолбенело замер под поражёнными и, что скрывать, заинтересованными взглядами товарищей.

– Это не я! Это всё он! Он меня заставил! Я тут ни при чём! – поддержав чужие откровения, плаксиво и противно до тошноты взвизгнула Дуня. Да так и застыла с открытым ртом – не то чтобы она не хотела этого сказать, но определённо не собиралась. Ох, ей сейчас достанется от менестреля. Но тот пропустил мимо ушей обвинение, недовольно буркнув:

– И чего он прицепился с этим продолжением рода?! Если ему так надо, а детей больше не хочет, пусть кого-нибудь увнучит! – И, как предыдущие ораторы, попытался перевоплотиться в статую себе родному.

Русоволосая торопливо спустила цепочку между пальцами так, чтобы прозрачный камень не касался голой кожи, и обернулась к подчинённому – его заявление интересовало женщину много больше, чем маловразумительные вопли пленников. Она узнала что-то по-настоящему новое.

– К-капитан, – через силу выдавил несчастный, – оглянись!

Женщина посмотрела на оставленную без внимания парочку и побледнела. Подвеска выпала из ослабевшей руки, но теперь хозяйка не бросилась спасать дорогое имущество.

– У-у… уходим! – скомандовала она. Отряд кинулся прочь.

– Что это было? – пролепетала Дуня. Видимо, они ещё не пришли в себя от высказанного, потому и не догадались последовать наверняка дельному примеру опытных бойцов.

– Хм, любопытно, – музыкант наклонился к решившей переспорить какую-нибудь сверхновую чародейской цацке. – Дознаватель. Поломанный. Здесь? Откуда? Снова утечка… – и без перехода обратился к «напарнице», – …странные у тебя потаённые мысли. Я бы на твоём месте первым делом такое крикнул. Правда, другим тоном – мне как-то не к лицу подобные истерики закатывать.

Потаённые мысли? Дознаватель? А у самого-то! – сложила два плюс два девушка.

Менестрель, демонстративно ухмыльнувшись, положил руку на бесхозный кристалл.

– Голубой он, что ли, раз у него прения с родителями на почве воспроизводства, – против воли продолжила рассуждать вслух Дуня. Лицо самозванного исповедника вытянулось. – Никогда их не видела. Смотрится обычным мужиком. Симпатичным. Что ж он так? А ещё он статуэтку спёр. Подозрительно.

– Ничего я не…

– Сначала заберу блестящую игрушку, – перебил его невнятный, причавкивающий глухой голос. Говоривший, казалось, впервые попробовал произнести нечто членораздельное. – Затем сожру этих четверолапых.

Мимо странницы, изгибаясь аж в трёх суставах, проплыло… проплыла по воздуху… хм, конечность, топорщащаяся зеленоватой шерстью, с пятью когтями-кинжалами на конце. Фредди Крюгер[2]2
  Фредди Крюгер – персонаж серии популярных фильмов ужасов «Кошмар на улице Вязов». При жизни Фредди был маньяком, убивающим детей. Обезумев от горя, родители без суда и следствия сожгли убийцу в собственном доме, после чего Фредди из человека-чудовища превратился в чудовище мистическое, которое являлось подросткам во снах, терзая и убивая, однако, жертв и в реальной жизни. Отличительным особенностями Фредди являются обожжённое лицо, полосатый свитер с вытянутыми рукавами, шляпа и перчатка с ножами, ставшая после смерти неотъемлемой частью тела.


[Закрыть] без любимого свитера, не иначе. Эта конечность целенаправленно двигалась к прижатой ладонью подвеске. Певец загипнотизировано смотрел куда-то поверх Дуни и никак не мог пошевелиться, хотя бы отклеиться от камня, чтобы убраться с пути страшной «ручки».

– Первым – большого. Он сочный, – продолжил делиться кто-то своими далеко идущими планами. – Хотя горько пахнет. Отравленный? – Кто-то шумно вдохнул. – А теперь кислинкой потянуло. Отвратительно! Перезрел? Подгнивать стал? Ну ничего, как учила мама, помою, а где надо, обрежу. Тощего надо бы тоже сполоснуть – нежные кусочки про запас, а косточки сейчас поглодаю.

Дуня сделала глупость: разумно оторвавшись от созерцания жуткой лапы, девушка не удержалась и проследила завороженный взгляд спутника – и сама застыла, не в силах отвести глаза от явления. Здоровенное, занимающее практически весь коридор вширь и ввысь, чудовище, словно бы сбежавшее из щедрых на спецэффекты фильмов ужасов. Рядом с ним тот же Фредди, когда-то в детстве пугавший до икоты, казался симпатичным новогодним кроликом.

О четырёх ногах, волочащее за собой похожий на крокодилий, но с пучками шерсти между чешуйками, трёхметровый хвост, с ещё двумя лапами-руками, оно аркой перегнулось над девушкой и тянулось к манящему, сверкающему предмету.

Игрушке.

И ещё оно беспрестанно бормотало, хотя продолговатая, полная выпирающих кривых зубов морда явно не предназначалась природой для человеческой речи.

– Не-ее, не буду второго жрать, откормлю – будет вкуснее, – передумало чудовище и распушило гребень на затылке – такой его голова напоминала голову птеродактиля, каким его представляли учёные. Только очень большого птеродактиля уже в понимании Дуни. – А ещё мама учила быть запасливым. О! Она же рассказывала о разведении пищи. Правильно! Обойдусь пока серыми, маленькими, а этих пока оставлю. Пусть размножаются… – Гребень озадаченно сложился. – Но они же тогда должны быть самкой и самцом. А как проверить? Ай, вспомнил! Нужно между нижними лапами посмотреть. – Странница побагровела. – Если одинаковые – буду сытым сейчас, если разные – навсегда.

Какой запасливый… Конечно, вторая перспектива была куда заманчивее первой, но что-то Дуне она не очень нравилась. Совсем не нравилась.

– Решено, – сам себе кивнул рачительный хозяин и легко подцепил двумя ногтями кристалл.

– Мать моя женщина, – тотчас поделился «тайными мыслями» менестрель. Несмотря на сковавший тело ужас, парень, как и девушка, был смущён. Оказывается, и его проняли рассуждения твари.

– Угу, – согласилась с очевидным странница. И будто слова заставили их очнуться: не сговариваясь, не переглядываясь, пара кинулась наутёк. Прочь! Подальше от чудовища! Они бежали, казалось, не разбирая дороги, предусмотрительно, однако, выбрав коридор, противоположный тому, куда рванули бравые солдаты. А ведь эти гады явно бросили пленников на съедение.

В какой-то миг Дуня начала ощутимо отставать – напарничек заметил и, как ни странно, взял на буксир.

– Не могу больше… – простонала девушка. В боку нещадно кололо.

– Ты ещё предложи оставить тебя, – хмыкнул менестрель.

– Не хочу.

– Тогда побереги дыхание. Вот сейчас по этой лесенке взберёмся… – Надо признать, по этой «лесенке» они карабкались уже с четверть часа. Не потому, что она была такой уж длинной – каждый её пролёт ступеней в двадцать пять соединял два этажа, – а из-за того, как эти пролёты оказались расположены и под каким углом поставлены.

…Спасаясь от твари, менестрель не принимал в расчёт скупые физические возможности Дуни, груженной с каждым мгновением тяжелеющей сумкой и путающейся в форменной юбке младшей горничной замка сэра Л'рута. Выбирая «походный» наряд, девушка сначала решила одеться в свадебное платье, выстиранное и выглаженное, как только в «Драконе и Розе» гостью научили пользоваться местными аналогами стиральной машины и утюга. Но, хоть подвенечное платье, как и полагается, было красивым, девушка отлично помнила, к чему привела последняя его примерка и не желала повторения. Да и не хотелось, чтобы Олорк подумал, что иномирка принарядилась ради него. Затем странница поразмыслила над костюмом официантки кафе, но так как за эти месяцы она ни разу его не надела, потому что тот достался от Утки и всё ещё находился на стадии подгонки, Дуня сунула его в сумку рядышком с «белоснежным очарованием» и облачилась в более-менее привычный и удобный наряд. К сожалению, домашнее колдовство да суеверия не помогли избежать неприятностей.

Певец безумным зайцем петлял по коридорам, выбирая повороты порезче, а дорогу поуже. Оно и правильно – инстинкт самосохранения и страх подсказывали, что сверх меры деловая тварь на прямых участках куда как быстрее каких-то там четверолапых. И хорошо, что парень не думал, способна ли девушка выдержать его темп – менестрель просто-напросто заставил её двигаться вровень с собой… Ага, как бешеный пёс привязанную к его хвосту трещотку. Спасибо, что Дуня успевала подставить руку и не впечататься со всего размаху в очередную стену. Но иногда девушке чудилось, что она и впрямь летит, не касаясь ногами пола… И вот на одном из таких «перелётов» несчастная всё-таки опробовала носом чужую, точно гранитную, спину – буксировщик замер, словно и сам наткнулся на неожиданное препятствие.

– Ой, – вытерла ушибленную часть тела девушка – сопли имели красноватый оттенок, но кровотечения не было – и осмотрелась. Их вынесло на дно громадного колодца: по стенам вились балконы этажей; с далёкого, но отлично видимого – освещение здесь оказалось на порядок лучше, чем в оставленном лабиринте – потолка свисали соединённые в блоки толстые цепи. – Что это такое?

– Откуда мне знать? – пожал плечами менестрель.

– Но вы же сами недавно говорили, что здесь мало кто отваживается ходить маленькими группами, – поймала его на лжи Дуня.

– Это верно – только я такой идиот да ты такая дура, – согласился он. Девушка на правду даже не обиделась. – Какая-то лаборатория… Вернее сказать, комплекс, целый подземный город! Я б сюда, на что уж башкой стукнутый, сам не сунулся, да что-то в последнее время меня постоянно раком ставят и не без твоего участия, – он потянулся к красному кресту на щеке, но отдёрнул руку. Судя по виду раны, та уже не болела, а нещадно чесалась, что не могло не раздражать. – А разведки всякие, военные организации да неугомонные исследователи, как наткнулись полвека назад, так и лезут. Изучить, разузнать, – он сплюнул, – чего бы здесь такого отыскать, чтобы убивать себе подобных ещё более изощрёнными способами, нежели раньше, благо повод есть – отряды с учёными-профессорами имеют свойство возвращаться изрядно поредевшими… или вообще не возвращаться. И, кажется, мы с тобой видели одну из причин этих… хм, исчезновений.

– Так, может, пойдём дальше, – подёргала спутника за рукав Дуня, – чтобы с этой причиной опять не встретиться. Ей здесь есть где развернуться.

– Нет, мы пришли, куда надо. Нам во-оон туда, – парень указал пальцем в потолок. – Там выход наружу.

То ли менестрель, как и в тюрьме, умело выдавал желаемое за действительное, то ли он, не в пример девушке, отлично ориентировался в пространстве. А, следовательно, и в странном дворце морского города он вполне мог знать, куда идёт. Вряд ли к камере братцев, скорее – к потайному ходу, которым из плена выбрались и воры с Дуней.

– Что может быть лучше гор? – оценила перспективу странница.

И они поползли наверх – по крутым лесенкам, которые бывают только на кораблях и заводах, с этажа на этаж. К сожалению, им часто приходилось обегать чуть ли не половину очередного яруса, так как не все лестницы заканчивались дырой или открывающимся люком. На предложение Дуни отыскать более надёжный путь, музыкант ответил отказом – мол, свернём вглубь этажа, если не пройдёт тут. Наверное, проводник не хотел отдаляться от колодца, так как боялся не найти дорогу обратно.

Наконец, над головой не оказалось ни одного балкона.

– Добрались, – облегчённо выдохнул защитничек. Последний пролёт он преодолел, держась руками не за перила, а за ступеньки. Дуня на такой способ передвижения перешла после второй лестницы. – Ещё рывок – и мы в безопасности. Передохнём.

– А как же чудовище?

– Может, потеряло след?

– У него отличный нюх, – напомнила девушка и поморщилась.

– Н-да, – отчего-то смутился парень. – Но если сюда не выбралось, то где-нибудь отстало. А я, знаешь ли, не железный – у меня руки и ноги трясутся. Кто тебе люк станет открывать, если я навернусь? – Он кивнул на лестницу, у которой они обессилено упали. Эту конструкцию явно приварили впопыхах и намного позже того, как построили «лабораторию». Наверное, результат деятельности упомянутых «исследователей».

– Вы правы.

Они помолчали, переводя дух.

– Слушай, а что это к тебе вояки пристали, да так агрессивно?

– Кто их знает, – Дуня печально улыбнулась. – Стечение обстоятельств, похоже. На вопрос, откуда я, сказала: «Дракон и Роза».

– «Дракон и Роза»? Они объединились.

– Вот и бойцы тем же интересовались. А я удивилась, ведь они всегда были вместе… – Девушка прямо посмотрела на спутника и, заметив недоверчивый взгляд, пояснила: – Понимаете ли, так кафе называется, в котором я работала. Вот и вся загадка.

– Кафе? – парень расхохотался в голос. – Вот так номер! – Таким, искренне веселящимся, он вновь походил на мальчишку, только что услышавшим самую лучшую шутку во вселенной. У него даже лицо просветлело, а волосы засверкали огнём, хотя, если на чистоту, рыжим певца назвать можно было лишь со зла – мол, все хитрые морды рыжие. Скорее, он был русым, как женщина-командир. – Вот дерьмо. – Неожиданно мрачно оборвал он смех.

– Для странствующего менестреля вы ругаетесь чересчур однообразно и дубово.

– Но ведь логично. Они наверняка изначально всё продумали, были вместе. Умно, – пропустив замечание мимо ушей, пробормотал музыкант. – И кафе. Мне стоило догадаться. Другие не знают, но я-то о нём читал, а четыре опять получить не смог. Как есть идиот. Круглый.

Дуня скривилась. Любопытно, когда и он предъявит ей претензии. Чем же она так перед миром-то провинилась?

– Знаешь что, сделай-ка личико смазливое подоброжелательней! – совершенно невпопад ни предыдущим словам, ни мыслям девушки рявкнул певец. – Ну, воняю – и что дальше? Мне ванну принять как-то негде было. И хуже бывало… – Он сунул нос к себе под мышку и натурально позеленел. – А, может, и не бывало. Да мне ж не в постель к даме лезть… – Совсем уж после вспышки стушевался он.