Текст книги "Поле под репу (СИ)"

Автор книги: Елена Тыртышникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 31 страниц)

Управляющая посмотрела снизу вверх на шумного инженера. Хотя лицо женщины надёжно пряталось в тени капюшона, а также за зеркальной преградой солнечных очков, без труда угадывалось его выражение. Хозяйка вовсе не рвалась в пустыню – она бы предпочла, чтобы кафе работало, а не встречало гостей табличкой «Закрыто». Но правила есть правила.

– Уже не по нраву игра-то, а, госпожа советник? – не унимался встречающий.

– Алин, зачем нарываешься?

– А-алин, – поправил инженер. – Да вот, госпожа советник, размышляю за кого голосовать. Может, за вас? – он хохотнул. – Знаете, пока ваша кандидатура кажется мне приемлемой… – Представитель водоочистительного резко потерял к управляющей интерес, чему, похоже, та была только рада. – Здоровья, Райдан. Утка, – он кивнул… и на миг замер, ошарашенный. – Триль?

Тотч, следивший за выступлением с насмешливой улыбкой, развёл руками – мол, я не виноват.

– А-а! – радостно замахал руками Снопка. Выбраться из торбы ребёнок не мог, поэтому поприветствовал отца старшего из братьев прицельным броском игрушки.

– Обалдеть… – оценил А-алин, легко поймав тряпичный мячик и возвращая его мальчику. – Какая у нас сегодня чудесная команда! Надо предложить Крошке вывести сюда детский сад…

– О, – поддержал инициативу Тотч. – Лин, ты всегда был полон замечательных идей.

Инженер фыркнул и оборотился к Дуне.

– Ли… Ле… Лёсс?

Странница мотнула головой.

– Тебе, полагаю, будет интересно. Вчера у нас ещё один из ваших нарисовался, криогеников. Может, твой знакомец? Или вовсе родич? Сходи в «Дурня в бубликах», его там пригрели…

– Ну и райончик! Куда ты девушку засылаешь?! – возмутился Рай.

– Вот и проводишь её, умник, – отрезал А-алин.

Молодой повар моргнул, в изумлении не найдясь с ответом. Вообще-то поклонники Триль старались задружиться или, по крайней мере, задобрить её младшего братца, потому что только к его мнению она прислушивалась. Впрочем, те, кто знали, что такое человеческое достоинство, не делали из Рая этакого божка, которого следует всеми возможными способами ублажить. А-алин – тоже. Но и крика от него юноша явно не ожидал. Или, вернее сказать, слов, которых повар не понял. Зато, наконец-то, замысел разгадала Дуня – опыт общения с кухонным свахами из замка сэра Л'рута помог. И Триль, и отцы её детей, и даже управляющая решили свести Рая с женщиной. На роль подружки они, видимо, избрали пришелицу, Дуню. И, как ни странно, Дуня была не против. Да Рай чужих стараний не замечал.

– Ну что мы изображаем подпорки? Раз явились – так работайте! – рявкнул инженер. – И кто-нибудь! Принесите Триль табурет!

– Не злись на А-алина.

Они брели по вечернему Эстрагону. Город только-только готовился к пришествию сумерек, а воздух уже явственно посвежел – значит, надвигалась ранняя буря. Жилым кварталам она ничем не грозила, кроме ураганного ветра: фильтры от песка – то немногое, что за время изоляции улучшилось.

– С чего ты взяла, что я на него злюсь? – удивился Рай. – Он хороший человек.

До «Дурня в бубликах» ходил общественный транспорт, но юноша и девушка решили пройтись пешком, хотя после чистки зеркал всё тело ломило. Странно: казалось бы, чем одна уборка отличалась от других, а вот же… О том, что с ней будет завтра, Дуня предпочитала не думать.

– Я поваром стал благодаря ему, – спутник мечтательно улыбнулся. – Тогда я был посудомойкой – кто ж двенадцатилетнего мальчишку к плите подпустит? А к «Дракону и Розе» я бегал, чтобы на знаменитостей поглазеть. Но не очень часто – нам денег ох как не хватало! Триль родила. Она хорошая мамочка – правда-правда.

– Знаю, Рай, – успокоила его странница. – А-алин захотел стать хорошим папочкой?

– Да нет. Он не знал, что у него сын. И про меня он ничего не знал. Я про него – тоже. Слышал, что Триль он понравился. Не более. Мы с ним случайно пересеклись – меня как раз вышвырнули с работы. А он мимо проходил – понял, что мне очень нужны деньги, и попытался устроить к себе на водоочистительный. Да механик из меня аховый…

– Неужели? – не поверила Дуня. В кафе, насколько сумела разобраться девушка, за сохранностью всего от водопровода и кухонных устройств до столов и стульев следил именно Рай. Он лишь пару раз обращался к А-алину и Тотчу.

– Ну да, – кивнул юноша. – Но Лин не из тех, кто сдаётся. На водоочистительном как раз появилась проблема с грибами. Мне велели собирать. А кто-то из работников сказал, что они вполне съедобны – ну я и сварганил из них… всякое. Я ж на кухне за поварами подглядывал: и суп, и пирожки, и просто пожарил с луком – тогда несинтезированные продукты встречались часто, хотя их нельзя было назвать дешёвыми. Не скажу, что получились шедевры, но слопали мы тогда всей сменой. Тогда у них начальником Крошка был – это сейчас он вообще главный, а тогда всего лишь бригадиром числился. Ну, он вместе с Лином потащил меня в «Дракона и Розу» – управляющая в подружках Крошки ходила. А в кафе Лин на Триль с малышом наткнулся – она меня искала. Я ж, лопух, с расстройства её не предупредил, что с работы меня попёрли и что на водоочистительный пойду… В общем, мы с сестрёнкой и племяшом при хозяйке и остались.

Некоторое время они шли молча. Ветер уже не приносил облегчения, а мешал, отчего-то не зависимо от направления движения бьющий всегда в лицо.

– Тебе мой сегодняшний улов понравился?

– Не знаю. Я его ещё не видел, – пожал плечами Рай. – Но ведь хуже, чем ничего не будет. Верно?

– Для этого нужно постараться… Слушай, а ведь это тоже грибы, да? – неожиданно догадалась Дуня.

– Вроде того, – согласился юноша. – Только не говори никому. Дело ведь не только в том, что их надобно отыскать и собрать, доказать, что их можно есть, но и ещё определить, для чего они годны и с чем сочетаются. Понимаешь, я говорю даже не о вкусе… Некоторые смеси, казалось бы невинные, являются ядами, а другие – вообще взрываются.

– Ты лучше меня не пугай, – остановила объяснения девушка. – И ничего не говори, тогда мне тоже нечего будет сказать.

– Буду, – возразил юноша. – Из тебя выйдет отличный повар. – Он по-дружески пихнул спутницу кулаком в плечо. – Правда, из меня учитель не очень…

– Спасибо.

– Это не комплимент, – Рай фыркнул.

– Я не о том. Спасибо, что решил проводить.

Вывеска «Дурня в бубликах» сияла впереди, а паре так никто по дороге не встретился.

– Вот уж, нашла, за что благодарить! – отмахнулся друг. – А ты и впрямь считаешь, что это кто-то из твоих знакомых или родственников?

– Нет, – не стала врать Дуня. – Но мне… мне хочется на него посмотреть. Разочарован?

– Нисколько.

Странно было слышать это от него, одного из авторов её истории. Истории девушки, очнувшейся ото сна в криогенной капсуле.

Спустя какое-то время после катастрофы, в Эстрагон начали приходить люди, которых там отродясь не видели. Или видели, но редко – никто не рассчитывал встретиться с ними теперь, когда планета превратилась в ловушку. Последние на вопрос, кто они и откуда, отбрехались легко и, в целом, правдоподобно: мол, мы из экспедиций, тех самых, что исследовали пустыни на предмет озеленения – искали воду, впрочем, не забывая о более полезных в плане обогащения ископаемых, изучали флору и фауну, как бы громко оно не звучало. Именно эти странники стали первыми старателями. С новичками всё обстояло куда интереснее и запутаннее.

Явившихся в город с исходом будущих старателей из песков, наверное, не заметили – всё-таки на планете осталась не одна тысяча людей, чтобы помнить каждого или найти их в учётных записях гостевой книги, благо таможня с визовым контролем располагалась за пределами атмосферы, на орбитальной станции. Конечно же, внимание привлекли те, что пришли через полгода с начала изоляции.

Как уж так получилось – трудно сказать. Ясно одно: легенда родилась не без участия властей, которым в сложившихся условиях, прежде всего, требовался порядок, а не призрачная надежда на возвращение во внешний мир. Поэтому гостей, скорее всего, бывших не более чем контрабандистами или потерпевшими крушение путешественниками-одиночками, объявили криогениками. Эстрагону нечем было заправить звездолёты, не на чем отремонтировать, поэтому набольшие решили вообще не говорить о существовании бесхозных кораблей. Да и сами гости навряд ли могли предложить что-то большее, чем разбитый транспорт или затерянную среди песков базу… И по городу закружила байка, с каждым пересказом обрастающая новыми подробностями, в результате превратившись в миф, в который постепенно поверили даже сами «криогеники». Или, по крайней мере, захотели в него верить.

Говорили, что где-то в пустыне расположилась криолаборатория. Обслуживалась она роботами, была возведена в давние времена и благополучно забыта. Срок заморозки заканчивался – и люди выходили на свободу, в неизвестный им, пришельцам из прошлого, мир. Каким-то чудом они добирались до Эстрагона, где и оставались. Они и впрямь не очень-то понимали, где находятся и что происходит, тем косвенно подтверждая историю. Да на деле их не набралось и десятка, так что криогеники быстро оказались под колпаком городского совета и управления порядка. А что до местонахождения лаборатории и почему её не могли отыскать упорные старатели, то ответ нашёлся сразу: после разморозки люди брели по пустыне, не чувствуя жара, не день и не два, преодолевая сотни километров, когда во вменяемом состоянии человек и за неделю далеко не продвигался. Однако первым реальным подтверждением легенды оказалась не кто иная, как Дуня. А сегодня появилось второе доказательство.

«Дурень в бубликах» был заведением не менее приличным, чем «Дракон и Роза», но действительно располагался не в самом лучшем районе города. С другой стороны – и не в самом худшем. Зато «Дурнем» владел прямой и практически равный по силе и влиянию конкурент управляющей кафе у вокзала. Для Рая, а теперь и Дуни, это означало, что они находятся на территории вражеского лагеря. Впрочем, этот противник играл чисто, а не так, как Бетон, заславший в «Дракона и Розу» Нека с подельниками.

Народу в общем зале – не протолкнуться. Тут явно что-то отмечали, бурно и давно. Две штатные официантки уже устали собирать и разносить заказы. Из кухни доносились шипение и звон посуды, слышимые, несмотря на орущий музыкальный аппарат. А вот бармен – в отличие от родного кафе здесь продавали спиртное и даже варили пиво, или некое его подобие – скучал, что вообще-то было странно. Однако на руку незваным гостям. Рай, крепко держа подругу за локоть, пробился к пустой стойке.

– Привет, Крендель, – юноша забрался на высокий табурет. Дуня, так и не понявшая, прозвище это или очередное странное имя, осталась стоять.

– Здорово, Райдан, – парень определённо обрадовался тому, что его одиночество решили развеять. – Ты чего это в нашем злачном местечке нарисовался? Работу ищешь? Или, – он подмигнул, – ваши комнаты не нравятся?

Для разнообразия молодой повар намёк понял.

– А в глаз?

– Да ну тебя, – отмахнулся собеседник. – Выпьете?

Прежде чем Рай отрицательно мотнул головой, Дуня успела вклиниться:

– А вот то, зелёненькое, это сок? – ткнула девушка пальцем в сифонообразную конструкцию.

– Газировка, – презрительно скривился молодой повар.

– Хотите попробовать? – проигнорировал его бармен. – Райдан, ты ведь расплатишься за красотку?

– Мне воды, – буркнул юноша и потянулся за кредиткой – та, как и у всех эстрагонцев, висела на шее, словно брелок солдата.

Дуня было собралась извиниться перед спутником, но Крендель уже водрузил на стол громадный стакан с соломинкой – отказываться поздновато, потому девушка вскарабкалась на соседний табурет (больше всего это действо походило на лазанье по стремянке) и осторожно попробовала напиток.

– Тархун! – восхищённо выдохнула странница и закатила глаза. – Самый настоящий тархун! Какая прелесть!

Рая перекосило. Чудилось, что повар всеми силами пытался не расплыться в довольной улыбке.

– Вот этот чокнутый придумал, – хмыкнул бармен, кивая на юношу. Тот начал краснеть. – И чего не пойму: что он до сих пор в суд не подал? Ведь его изобретение, а все бесплатно пользуются.

– А зачем ему? – фыркнула в ответ Дуня. – У него теперь клубничный компот есть. С ума сойти можно!

Повар оказался на грани сердечного приступа.

– Талантище, – оценил Крендель. – Дар от Бога!.. Кстати, а чего притащились-то?

Рай облегчённо выдохнул.

– А-алин сказал, что у вас криогеника пригрели. Вот, пообщаться пришли.

– Ну вы даёте! Только что к вам, в «Дракона», укатил. В мобиле должны были пересечься.

– Мы пешком.

– Психи…

– Ого! Кто это у нас здесь? – Собеседники разом вздрогнули. – Какая встреча! Крендель, иди-ка, погуляй – у нас с розочками разговор будет. Короткий. Но болезненный.

Дуня крутанулась на стуле. Позади, как и подсказывала слуховая память, стоял Нек. За его спиной маячили приятели и прочий заинтересованный происходящим народ. Из-за зевак было трудно понять, сколько же людей Бетона пришло и готово посодействовать в чём бы то ни было налётчику.

– Так что же ты тогда к нам цепляешься? – удивился Рай. – Или ты мазохист?

Лицо юноши окаменело. Странница во все глаза смотрела на друга и наставника – и не верила увиденному. Ей стало страшно. И боялась она не Нека, хотя, казалось бы, именно он являлся источником неприятностей, а молодого повара. Доброго паренька, вновь держащего «трубку от пылесоса» и всем своим видом говорившего, что он не только сделает больно, но, если понадобится, убьёт и сожалеть не будет.

Чем-то эта сцена напоминала встречу со Сладкоежкой под лобным театром в «весёлом» городе, но… Да, мальчик убивал и вовсе не собирался раскаиваться в содеянном, однако творимое им казалось… возможно, только сейчас, а не тогда, но оно казалось если не естественным, то ожидаемым. И насмешливо-изумлённое «глупая ты» легко излечило испуг, заставляя вновь тянуться за помощью, защитой, просто беседой к подростку с солнечной улыбкой… Может, и с Раем будет так? Ведь в Эстрагоне, как и в мире сэра Л'рута, приходилось выживать, для чего требовалось быть жёстким… или родиться Дурнушкой Триль. Но сейчас Дуня боялась друга.

Зато он нисколько не испугал Нека, тот, похоже, рвался в бой.

– Райдан! Убери оружие! – рявкнул из-за стойки Крендель. В руках бармена мерцала похожая трубка. – Нек, отвали отсюда по-хорошему!

– А что ты мне сделаешь, рюмочник? – улыбнулся налётчик. – У вас же кишка тонка выстрелить…

Выстрелы грохнули дуплетом. Вернее, грохота не было – были только выстрелы: по обе стороны от Нека задымился пол. От неожиданности Дуня икнула и разом втянула всё, что осталось в стакане. В миг тишины, порождённой залпом, изданный чмок казался издевательством – мол, что, съел? и не подавился? они всё могут! Хотя девушке на подобную выходку не то что смелости, дурости не хватило бы.

– За порчу имущества вычту с тебя, – ровным голосом сказал Крендель.

– В следующий раз снесу голову, – столь же холодно пообещал Рай.

– Тогда счёт пришлю подельникам, родне или Бетону, – закончил бармен. – Выметайся отсюда. И забудь дорогу – мы для тебя закрыты. Райдан, убери игрушку.

Дуня решительно вперила взор в молодого повара. Ей очень хотелось увидеть, куда же юноша пристроит трубку.

– Да кем ты себя возомнил?! – рявкнул Нек. Признаться, он выглядел, скорее, взбешённым, нежели испуганным и тем более ошарашенным. В какое-то мгновение Дуне почудилось, что налётчик действительно, как и позавчера в родном кафе, вменяем и просчитал любой ход событий, даже такой. Если не сказать, что ждал его. Однако уже через секунду девушке подумалось, что ей мерещится – всё ещё аукались фотография златовласки и воспоминание о Сладкоежке, имеющем в запасе вариант действий при любых внешних условиях. – Кто ты здесь, Крендель? Хозяин?

– Нет. Зато я – да.

Откуда они взялись, никто, наверное, не заметил. Управляющая «Дракона и Розы» и хозяин «Дурня в бубликах». Видимо, накануне выборов пара решила забыть разногласия и объединиться. Или, по крайней мере, попытаться о чём-то договориться.

– Так, забирай своих лоботрясов. Крендель, держи его на прицеле – сейчас господа из управления порядка подкатят. Сдадим эту зверюшку – пусть посидит в клетке.

– Я?! – возмущению налётчика не было предела. – С чего я должен потеть в тюрьме?! Если она по этому ублюдку плачет! – Посланец Бетона кивнул на Рая.

– С какой такой радости? – вмешалась управляющая.

– А вы, что же, не в курсе, госпожа советник? – фальшиво изумился Нек. – Не знаете? Вашего Ларкина от дела чистоплюя дня как два отстранили. Как думаете – почему?

Хозяйка «Дракона и Розы», похоже, вообще ни о чём не думала. Или умело притворялась.

– Потому что Ларкин с Трилькой вашей путается и братца её отмажет за милую душу.

Молодой повар оказался в центре общего – настороженного и нервного – внимания. Чистоплюя, неуловимого призрака смерти, маньяка-убийцу боялись куда как сильнее бандитов и массовой резни. Если бы Рай только дёрнулся, прижал бы к себе щитом «пылесосную трубу», его бы линчевали на месте – люди, прежде всего, избавляются от источника страха, а уж потом разбираются, не ошиблись ли они. На своё счастье, юноша остолбенел – похоже, он не понимал, как можно предположить о нём такое, как можно обвинить его в подобной мерзости, пусть даже тыкал в него пальцем всего лишь загнанный в угол налётчик.

– Ты нам сейчас и не такого напоёшь, птичка-соловей, – первым нашёлся хозяин «Дурня». – Райдан, убери пукалку и убирайся вон. Подружку не забудь, а то себе оставим.

Повар подчинился – вылетел из кафе, словно ошпаренный. Только у остановки мобиля, когда к ним присоединилась управляющая, Рай сумел выдохнуть:

– Они, что, совсем охренели?!

– Как тебе сказать… – хмыкнула госпожа советник. – Ларкина действительно отстранили.

– Из-за меня?

Женщина промолчала.

– А Триль знает?

– Ты хочешь поссориться с сестрой? – Несмотря на тормознувший у дверей ресторанчика местный вариант воронка, трое жандармов, обнаружившиеся рядом, оказались для беседующих полной неожиданностью.

Все трое – невысокие. Двое – кряжистые, третий – сухопарый. Широкие – приятного глазу телосложения, но ужасные на лицо. Нет, не потому, что были уродливыми от рождения, а из-за того, что один щеголял сине-серыми наколками на скулах и носу, а другой – мелкой сеточкой шрамов, будто парня приложили к металлической ограде под напряжением. Курчавые, несколько кокетливые бакенбарды а-ля Пушкин не позволяли скрыть эти художества жизни. Но по сравнению с физиономией тощего, обладающего не только татуировками и рубцами, но также сплющенным и скошенным в сторону носом (ломался тот, видимо, не единожды), стянутым веком и порванной ноздрёй, первые двое представлялись кандидатами в мистеры Вселенной, не меньше. Если на чистоту, Дуне даже те ребята, к которым она чуть не угодила со Сладкоежкой, когда вынужденно путешествовала в обозе Пятиглазого, казались краше. А ведь от одного воспоминания о тех страхолюдинах девушку передёргивало.

Глядя на жандармов, как-то стразу понималось, что эта троица прилетела в Эстрагон, может, и за счастьем, да только явно не сниматься в кино и не глазеть на знаменитостей. Эти собирались за счёт эстрагонцев неплохо погулять, да, вот, слово «работа» хоть и входило в их словарный запас, относилось явно к иностранщине. Однако судьба любит шутить и не всегда весело да уместно. В результате, те, за кем наверняка охотилась полиция по известным и неизвестным галактикам, в городе-ловушке стали гарантом закона и порядка. Вероятно, немаловажную роль сыграло и то, что компания знала разницу между понятиями «друг» и «кореш» и умела верно их употреблять.

– Не хочешь, полагаю.

И ещё эти парни слышали о вежливости и этикете. Конечно, при их внешности они с чистой совестью могли о том забыть, но отчего-то не хотели. Более того, троица знала, что такое правильная речь, и их даже приглашали работать в местной школе. Жандармы не отказались. И, что удивительно, дети служителей закона не боялись. Зато взрослые опасались, что, собственно, и требовалось.

– Значит, знала, – сердито поджал губы Рай.

– Данни, мальчик, у твоей сестрицы нет никого дороже тебя. Об её сыновьях есть, кому позаботиться. О тебе – кроме неё, пока нет. Она беспокоится о тебе, она не хотела тебя расстраивать. К тому же, если бы я предполагал, что Триль тебе всё разболтает, я бы ей ничего не сказал.

Молодой повар поморщился.

– Так, ты всё же хочешь поссориться с сестрой?

– Отвянь, – махнул рукой юноша. – Не хочу. И тебе это известно.

Вообще-то Дурнушка явно тяготела к высоким парням, но для Ларкина, отца её второго сына, сделала исключение.

– Нор, ты за старшего. Думаю, справитесь, – худощавый отвернулся от Рая к парню с наколками.

– Какие проблемы, шеф, – то ли пожал плечами, то ли козырнул подчинённый и исчез вслед за рядовыми в дверях «Дурня».

– А мы вас проводим. От греха.

– Какого? – настроение повара улучшаться не собиралось.

Юноше никто не ответил, так как подкатил мобиль, некое подобие автоматического трамвая. Он, как и роботы-охранники вокруг солнечных батарей, объезжал весь Эстрагон по рельсе. Пришлось грузиться. Дуня радостно устроилась у окна. Девушке нравились передние места – ведь мобиль задумывался как экскурсионный транспорт.

– Тебя действительно отстранили? – не сдался Рай.

– А ты не понял, да? – хмыкнул Ларкин. Странница не стала оборачиваться – происходящее в салоне неплохо отражалось в стекле. – Официально. А в свободное от дежурства время, для себя, расследование вести никто не запрещал… мягко говоря.

– То есть меня подозревают? В этом… Небеса! В этом?!

– Скажем так, тебе стоит припомнить, есть ли у тебя свидетели на…

– Шеф? – попробовал притормозить начальство безымянный жандарм, но Ларкин, не обратив на подчинённого внимания, начал перечислять даты и время.

С каждым названным числом в салоне становилось тише. Дуня не утерпела и всё-таки оглянулась на друга. Рай был бледен.

– Ты… издеваешься? – в одну из пауз выдохнул несчастный.

– Нет, – жёстко отрезал служитель закона и выдал очередную дату.

Лицо юноши просветлело. Он вдохнул, улыбнулся, открыл рот… и выдохнул. Покачал головой.

– Тоже был один? – Ларкин нахмурился. – Ты уверен?

У Рая покраснели глаза. Молодой повар посмотрел в окно, но ничего не ответил.

– Ведь не один…

– Да, – вмешалась Дуня. Кому как не ей знать, с кем был юноша в тот день.

– Лёсс!

– С тобой? – жандарм улыбнулся, не скрывая облегчения. Он переживал за младшего брата подруги куда больше, чем сам объект треволнений.

Девушка, сглотнув, кивнула.

– И чем вы занимались? – поинтересовался второй из управления порядка.

Странница лишь покраснела. Ну, не говорить же им, что парочка счищала всякую гадость с ветхих декораций позади вокзала! Тем более что именно об этом желал умолчать Рай – ведь это поварские тайны, секреты ремесла, защита и возможность к не самому бедному существованию, а рядом, пусть и хозяйка, но конкурент и те, кому вообще ничего знать не положено. Дуня догадалась, что для юноши – всё это важно, и потому промолчала. Но об алиби она не могла не рассказать – Рай был хорошим человеком.

– Не задавай дурацких вопросов! – оборвал подчинённого Ларкин. – Ну, ты, Данни, даёшь…

Повар тоже смутился. На подругу он старался не смотреть.

– Но почему я? – тихо уточнил он. – Почему на меня подумали?

– Психологический портрет твой…

– Мой?! – вскинулся юноша. – В городе, полном… хм, творческих личностей и проходимцев?! Именно мой?!

– Э-ээ… есть ещё пара-другая подозреваемых. Но ты идеально вписываешься.

Рай удручённо покачал головой и вновь отвернулся. Дуня вздохнула. Ведь… ведь они тогда действительно были вместе! Но почему ей страшно? Почему ощущение такое, словно она уговаривает себя? Всё хорошо… Правда?

Дуня стояла перед плакатом с голографическим изображением заключённого сто сорок четыре. Несмотря на строгость исполнения, приснопамятную серую тюремную робу с белыми полосками и объёмность фигуры, чем-то этот портрет напоминал листовку с железной дороги. Девушка даже тайком приносила подарочек Крештена со товарищи, чтобы сравнить. Хотя различия были очевидными, схожесть стиля бросалась в глаза. И ничего удивительного – плакат, как и красочная листовка, являлся не чем иным, как ориентировкой на розыск опасного преступника. По словам Рая, описание мальчишки прислали на неделю позже, как опекун белокурой прелестницы оставил фотографию того с отцом и улетел. На вопрос, почему ориентировку повесили в один ряд с лучшими представителями Эстрагона, проходящая мимо управляющая совершенно по-детски хихикнула. Мол, парень, умудрившийся сбежать из сверхохраняемого Поляриса… И не надо заливать, что ему помогла невесть откуда взявшаяся девица, изображение которой ни одна камера, значит, не зафиксировала! Видите ли, она вручила арестанту неизвестное науке оружие, исчезла в воздухе и телепортационного следа не оставила. Ага, без всякого оборудования, в закрытом от всего и вся объекте… А если и так – всё едино! Парень, с помощью или без оной сбежавший из сверхохраняемого Поляриса, не мог не вызывать восхищения и наверняка не на одной и не на двух периферийных планетах оказался на доске почёта. Мы гордимся такими людьми!

Теперь, когда выдалась не столько свободная, сколько минута одиночества… Ох! Ещё на примере нежданно-негаданно свалившейся на неё оптовой партии бесхозных женихов Дуня осознала, что так не достававшего ей ранее внимания может быть много. Слишком много! Однако после новости, кто обеспечил алиби Раю, девушка поняла, что до сего момента пребывала в уединении и наконец-то попала к людям. Триль носилась с Дуней как с торбой писаной. А что тебе, деточка, нравится? Ой, а какие у тебя привычки да пристрастия? А детей, красавица, ты любишь? Будто проведённых бок о бок месяцев не хватило для изучения! Впрочем, спасибо и на том, что Дурнушка пока не расспрашивала, как Дуне Рай, не нужно ли чего им обоим присоветовать или отчитать братца за неправильно поведение… О! Чересчур заботливой сестрице явно хотелось выведать подробности интимной жизни брата, но на счастье незадачливой парочки у Триль имелся внешний ограничитель на любопытство, хотя из этой троицы разве что Тотча можно было заподозрить в наличие такта. Что, надо признать, не мешало Дурнушке готовиться и готовить окружающих к свадьбе.

Самое обидное, однако, состояло в том, что Дуня на этот раз действительно не имела ничего против – ей очень и очень нравился Рай. С другой стороны, дальше лёгкой симпатии дело не шло. Но девушке – в отличие от прочих, кстати – было ясно, что юноша никакого энтузиазма по поводу матримониальных планов сестры не испытывал. Возражений, правда, от него странница тоже не слышала. Если на чистоту, она вообще ничего от него не слышала уже дней пять.

Дуня пыталась поговорить с другом… Вернее сказать, он пару раз хотел подойти к девушке, но рядом обязательно кто-нибудь бродил – то родичи, то посетители. Кафе «Дракон и Роза» не располагало к беседам тет-а-тет. И Рай отступил. Оставил всё, как есть… Обидно ж! До слёз!

И вот сейчас никого нет поблизости. А молодой повар сидит в своей комнате – некому помешать встрече. Нужно лишь набраться смелости… Потому-то Дуня и стояла у листовки, где, несмотря на все старания тюремных голографистов – или кто уж там ваяет ориентировки? – заключённый сто сорок четыре не выглядел закоренелым преступником. Перед девушкой красовался весельчак и шалопай, который ещё и имел наглость задорно подмигивать, если чуть повернуть голову.

Вторую фотографию (с отцом) сняли со стены по возвращению из пустыни, как и все остальные портретики из группы «Наши знаменитые посетители». На её место собирались временно повесить агитационный плакат управляющей. Выборы приближались…

Звякнул входной колокольчик. Дуня вздрогнула, но не обернулась.

– Мы закрыты.

– А я и не за чаем с ватрушками.

Гость аккуратно притворил дверь и тихо подошёл – словно подплыл – к девушке.

Высокий… Да Дуне и низкорослый Ларкин коротышкой не казался. Поджарый, но… Если тот же жандарм, несмотря на страхолюдность, во всём оставался человеком, то гость походил на животное – и внешностью, и фигурой, и движениями. До паранормального естественный, как васильковые жирафы из давешнего сна у псевдодуба. С плавной, но скупой мимикой. С умением буквально перетекать из одной точки пространства в другую. Дышащий силой. Хищный. Пожалуй, единственное, что ему досталось от разумных существ, так отсутствие какой-либо настороженности. Он ничего не боялся, не без основания считая себя венцом творения, царём Природы. Он был господином этого мира – властным и великолепным, непоколебимым и непобедимым. Блистающим. Нездешним. Он шёл вперёд – и ему уступали дорогу. Рядом с ним возникало непреодолимое, острое желание преклонить колено или присесть в глубоком реверансе. Пятиглазый из мира Сладкоежки вновь всплыл в памяти, чтобы напомнить Дуне, какой же он был дешёвой подделкой – даже после встречи с прекрасными турронцами «кумир» казался, если не драгоценным украшением, то хотя бы неплохой бижутерией. Теперь же он превратился в пыльную и битую стекляшку, на которую не позарилась бы и сорока.

Чуть-чуть вытянутое лицо и стоящие торчком заострённые уши вызывали лишь одну ассоциацию. Волк… Или, вернее сказать, мифический волколак. И встреченный на железке оборотень был не чета гостю. Зато другие черты и пристрастия в одежде заставляли подозревать в нём, пусть и не ближайшего родственника, но, по крайней мере, собрата по расе Дуни. Вошедший носил чёрный костюм того же покроя, что и девушка, когда явилась в Эстрагон. Разве только у путешественницы между мирами на шёлковой курточке не имелось излишеств, вроде искусной серебряной вышивки. Глядел гость на этот свет тёмными раскосыми глазами, а его смоляные волосы, несколько всклокоченной гривой спускавшиеся между ушей на спину аж до пояса, сверкали алыми прядями. Конечно, ни у кого не возникло сомнений, что это – криогеник.

– Тогда зачем вы пришли, Олорк?

– Поговорить, – пожал гость плечами. И почему-то добавил: – С тобой, Лёсс.

Дуня и не сомневалась.

За эти дни они пересеклись единожды – по возвращении из «Дурня». Поздоровались. Познакомились. Убедили свидетелей, что одного поля ягоды. И сделали вывод – Дуня сделала, – что ничегошеньки друг о друге не знают. Но подозревают.

– О чём?

– Ты ведь не местная.

Странница промолчала.

– А я бы сказал, что тебе здесь не место.

Девушка и на этот раз не проронила ни слова, правда, всего лишь потому, что не нашлась с ответом. Гость, видимо, решил, что от него терпеливо ждут продолжения. В целом, он был не далёк от истины.

– Нам обоим известно, что никакой криолаборатории не существует, – Олорк подкупающе улыбнулся. Как ни странно, улыбка ему шла и даже не казалась звериной, чего подспудно ожидала Дуня.