Текст книги "Голубая свастика (СИ)"

Автор книги: Елена Другая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 29 страниц)

Эльза шикнула на него, успокаивая.

– Присматривай за ним лучше, – говорил Стефан. – Он шустрый, смотри чтобы не выбежал за ограду дома. Дальше двора – никуда, но все равно при этом нужно, чтобы с ним постоянно находился кто-то из вас. Также я не разрешаю ему заходить в мою спальню, кабинет и гостиную. Пусть играет в ваших комнатах или же здесь, на кухне. А тебе, Данко, вечером я сделаю из бумаги настоящую лягушку, которая умеет прыгать*!

Личико у мальчика изумленно вытянулось, и он перестал плакать, соображая, как же лягушка из бумаги сможет прыгать, и не шутка ли это.

Закончив со своим кофе, Стефан подошел к окну. Вообще-то, его очень интересовало, где же все остальные. Похоже, кроме Эльзы и Данко, в доме никого не было.

Во дворе он увидел Карла. Уже наступила зима и ночью выпал снег, поэтому мужчина расчищал дорожку от ворот к крыльцу. В это время из дровника вышли Равиль и Сара. Парень и девушка оживленно переговаривались. В большой корзине, взяв ее за ручки с двух сторон, они несли поленья, чтобы растопить камин.

Стефан невольно нахмурился. Разумеется, евреи уже сдружились! Да и чем они занимались в том сарае? Дровами? Или же хихикали и обжимались? Секретничали, рассказывая друг другу о своей судьбе? Обсуждали события минувшей ночи и смеялись над ним? Невольно Стефан стиснул зубы от злости. Увиденное ему совершенно не понравилось.

Молодые люди, тем временем, вошли в коридор и стали разуваться. Офицер вышел им навстречу.

– Иди за мной, – резко приказал он Равилю.

Тот безропотно проследовал за мужчиной в спальню. В комнате было душно, пахло перегаром, и Стефан приоткрыл окно, чтобы проветрить, а потом обернулся к парню. Приблизившись, он слегка ударил парня пальцами по щеке, привлекая к себе его внимание.

– А теперь слушай меня и запоминай. Во-первых, я не разрешаю тебе работать. Дрова мог и Карл принести, а ты будешь делать исключительно то, что я тебе прикажу. Понятно? Далее. Я запрещаю тебе общаться с Сарой, а тем более, находиться с ней наедине. Если я узнаю, что ты ослушался, и вы по прежнему болтаете, я убью ее на твоих глазах. Ясно?

Равиль машинально кивал в ответ и стоял перед ним, напряженный, словно струна, уперев взгляд в пол.

– Давай, снимай постельное белье с кровати! Нужно будет застелить свежее. Вот, держи.

Стефан раскрыл шкаф и бросил на койку комплект чистого белья. Сам он принялся собирать с пола свою форму, встряхивать ее и развешивать на плечики, проклиная себя за неряшливость.

Краем глаза, он следил за Равилем, который, наклонившись, бережно разглаживал своими тонкими пальцами каждую морщинку на белоснежной простыне. Немцу вдруг невыносимо захотелось ощутить прикосновение этих ласкающих рук на своем теле. Да и сколько уже можно было сдерживаться! Все формальности были давно соблюдены, и парень прекрасно понимал, зачем он здесь находился.

Мужчина сделал шаг к кровати и, застав юношу врасплох, навалился на него всем своим телом, вдавливая Равиля в матрас и прижимаясь своими бедрами к его упругой и такой желанной заднице. От неожиданности Равиль вскрикнул, рванулся, но быстро затих, пытаясь совладать с возникшей дрожью в теле.

– Попался? – насмешливо спросил Стефан, без особого труда удерживая его в железных тисках своих объятий. – Скажи мне, дорогой, как поживает твоя попка? Болит?

Равиль тяжело дышал и не знал, что сказать на это, но нужно было что-то отвечать.

– Болит, – крайне неохотно отозвался он.

Стефан, тихо постанывая от удовольствия, стал тереться бедрами о его ягодицы, не переставая приставать с вопросами:

– А тебе понравилась на вкус моя сперма? Понравилась? Она же попала тебе тогда в ротик.

Равиль слегка повернул к нему голову и выразительно произнес:

– Иди к черту!

Стефан едва не расхохотался. Парень ему безумно нравился, с ним не было скучно, хотя бы потому, что он знал, как нужно себя вести, когда и что говорить. Все было верно. В данной ситуации, когда они оказались в постели, именно эти слова заводили офицера больше всего. Как же это прекрасно, когда жертва сопротивляется и бунтует!

Стефан в очередной раз пожалел, что парня обрили. Он просто обожал придерживать своего партнера за волосы, а тут, кроме ушей, и зацепиться было не за что. В игривом припадке он куснул Равиля за ухо. Тот пронзительно вскрикнул.

– Тихо, – прошипел Стефан. – Не забывай, что в доме появился ребенок.

– Сегодня ночью вы сами, похоже, об этом забыли! – ехидно парировал Равиль, – Бедный мальчик все время плакал и спрашивал, когда же тот дяденька, который так страшно кричит и стонет, наконец умрет!

На Стефана опять накатил приступ смеха. Он представил, как все это выглядело со стороны, и эмоции невинного ребенка.

– Ладно, – он одобрительно хлопнул парня по бедру. – Отставить шуточки. Я вижу, ты стал очень смелый. Думаешь, если я решил тебя трахнуть, это помешает мне тебя убить? Снимай штаны и становись на четвереньки. Быстро и без фокусов.

Он скатился с юноши, предоставляя ему свободу и с удовольствием разглядывая Равиля. Лицо парня раскраснелось, огромные глаза вспыхнули мрачным огнем. Он понимал неизбежность того, что должно было произойти, но все равно тянул время в надежде найти какой-нибудь выход из сложившегося печального положения.

– Такие большие уши, а слышишь плохо, – в голосе Стефана появились жесткие интонации. – Быстрее, я сказал!

Равиль приподнялся на локтях и перевернулся на бок. Он беспомощно взглянул на дверь, словно в надежде на чудо, и облизал пересохшие от волнения губы. Стефан наслаждался, наблюдая его смятение, одновременно опасаясь, чтобы дружочек еще чего не учудил в своей манере.

– У меня никогда этого не было, – выдохнул наконец Равиль.

Стефан кивнул ему, показывая, что его это совершенно не удивило и не растрогало. Гордость не позволяла Равилю просить пощады, он понимал, что это абсолютно бесполезно, и любой лепет его только еще больше унизит, а немец все равно трахнет его, рано или поздно. Он потянулся было к тесемкам своих брюк, но рука его упала.

– Я не могу, – обреченно выдавил он из себя.

– Давай же! – сквозь зубы пробормотал Стефан, уже начиная злиться.

В это время в дверь вдруг постучали.

– Господин офицер! – это был голос Карла. – К вам пришел господин Отто Штерн.

– Черт! – взъярился Стефан, соскакивая с кровати. – Вот же черт! Урод.

От его внимания не укрылась победоносная улыбка Равиля, хотя тот и постарался быстро отвернуться.

– Рано радуешься! – дрожащим от злости голосом высказал ему офицер. – Еще пожалеешь, что на белый свет родился. Сиди здесь и жди меня.

Он выскочил из спальни, и вышел в гостиную, где перед камином стоял улыбающийся Отто. Стефан тут же состряпал любезную мину. Мужчины поприветствовали друг друга.

– Краузе, – произнес Штерн, нетерпеливо притоптывая. – Я попрошу вас меня выручить! Одолжите пару бутылок хорошего вина! У меня сегодня свидание, знаете ли. Очень хочется произвести впечатление на одну хорошенькую девушку и угостить ее как следует.

– А у меня нет вина, – растерялся Стефан. – Вернее, есть, из пайка, но его нельзя назвать хорошим, бормотуха какая-то. Могу дать бутылку шампанского.

– Так вы не знаете?! – округлил глаза Отто. – Про подвал? У вас же есть вино в подвале! Предыдущий заместитель коменданта, тот, который жил здесь до вас, коллекционировал вина и держал их внизу. Пойдемте, посмотрим, они должны быть на месте.

– А что с ним, кстати, случилось? – спросил Стефан. – Куда он делся?

– Он застрелился, – с наигранной печалью в голосе ответил ему Отто. – И правильно сделал. Пренеприятнейший был тип. Все время ко мне цеплялся.

– Какая же причина самоубийства, есть предположения?

– Скорее всего, совесть замучила, или же человек стал противен сам себе! – беззаботно хохотнул Штерн.

Они прошли к подвальной двери. Стефан и ранее замечал ее, все собирался посмотреть, что за ней, да было некогда. Рядом с дверью на гвоздике висел ключ. Замок не сразу, но поддался, и они ступили на лестницу. Их тут же обдало прохладой, но сырости в воздухе не было, так как некоторое тепло все же поступало сюда по трубе из дома. Стефан нашел на стене клавишу и включил свет.

Помещение подвала оказалось большим, площадью во весь дом. Здесь лежали какие-то коробки, складировалось кое-что лишнее из мебели и в самом деле у стены стоял шкаф с ячейками для хранения спиртного. Примерно половина из них была заполнена бутылками.

– Ух ты! – восхитился Стефан. – Я не разбираюсь в винах, но здесь, кажется, целое состояние!

– Наглеть не буду, – заверил его Отто. – Возьму, с вашего позволения, пару не очень дорогого. Спасибо, Краузе, я ваш должник. В наше время ни нормальных продуктов, ни вина не достать.

Пока Отто рассматривал бутылки, Стефан прошелся по подвалу. В одном углу он вдруг увидел то, что потрясло его до глубины души. Стояла железная, пружинная койка, на ней лежал свернутый в рулон матрас. Но самое интересное было не это. Рядом с кроватью на полу валялись какие-то железки. Стефан приблизился и присел на корточки.

Да это же оковы! Настоящие, для рук и для ног, соединенные попарно цепями! Офицер чуть не издал ликующий вскрик, но вовремя сдержался. Не хотелось привлекать внимание коллеги к своей находке. Взглянув на стену рядом с койкой он поразился еще больше. В нее была вмонтирована надежная и толстая цепь с прикрепленным к ней железным ошейником. Стефан осторожно взял его в руки, он оказался тяжелым и слегка ржавым.

Неожиданно офицер вспомнил, что разбирая вещи, он нашел у себя в письменном столе странную связку ключей. Так вот для чего они! Хорошо, что он их не выбросил! По телу мужчины пробежал озноб предвкушения. Вот это подарок судьбы! Видимо, его предшественник был еще тот извращенец, раз устроил такой чудесный уголок. Интересно, кого он здесь воспитывал? Мужчин или женщин?

– Краузе, я выбрал! – окликнул его Штерн.

Стефан резко очнулся от своих грез и поспешно вернулся к нему. Они поднялись наверх.

– Если хотите, пойдемте со мной, – предложил Отто. – У медсестрички, на которую я положил глаз, наверняка найдется симпатичная подружка.

– В другой раз, – сказал Стефан, мечтая, чтобы Отто, наконец, ушел. – Я сегодня не в форме.

– Да, вчера вы хорошо напились. Да и я тоже, даже не помню, как добрался до своей квартиры. Еще раз большое спасибо! С меня причитается.

Стефан подумал, что лучшей благодарностью с его стороны было бы перестать строчить доносы Гансу. Он проводил Отто недобрым взглядом. Парень был ему от части симпатичен, но офицер понимал, что этот совсем не тот человек, которому можно доверять. Хотя общаться и приятельствовать им придется, ведь всем известно, что врага своего следует держать как можно ближе к себе.

Он встрепенулся и поспешно прошел в кабинет, разыскал в одном из ящиков стола ту самую загадочную связку ключей, а потом вернулся в спальню. Равиль стоял у окна и листал одну из книг, которую он взял с прикроватной тумбочки.

– Ну, что, дружок?! – зловеще сверкнув глазами произнес Стефан. – Ты готов? Возьми одеяло и следуй за мной. С этого дня у тебя начинается новая жизнь!

Комментарий к 11. Ужасы подвала. * – Никаких данных, что при концлагерях состояли фермерские хозяйства, у меня нет. Но, по логике вещей, раз немцев весьма прилично кормили, особенно офицеров, должны же были откуда-то браться свежие продукты, те же яйца. Из этого я делаю вывод, что они (фермерские хозяйства) были.

– Не имею ни малейшего понятия, когда появились игрушки, сделанные из бумаги, типа которых были в моем детстве – лягушка, кошелек, кораблик и т.п. Просто предполагаю, что при общем дефиците товаров, в том числе и детских, что-то подобное придумывалось.

====== 12. Расплата за похоть. ======

Тяжелая дверь с лязгом распахнулась, и Стефан включил свет на лестницу, ведущую в глубь темного подвала. Зрачки Равиля расширились от ужаса, и он крепко прижал к себе одеяло, словно оно могло его спасти. Офицер неожиданно подумал, что подвал этот, скорее всего, звуконепроницаемый, так как располагался он не в цокольной части дома, а ниже, в самой земле. Потолок был здесь бетонный, равно как и стены, и вообще, данное местечко смахивало на бункер.

Стефан подтолкнул парня в плечо, чтобы тот шел впереди него, и они спустились вниз по крутой лестнице. Немец насчитал пятнадцать ступенек. Сама обстановка здесь была мрачной, а от единственной горящей лампочки на стенах маячили зловещие тени.

Мужчина нарочно включил не все освещение, чтобы запугать свою невинную жертву еще сильнее. Равиль робко спускался вниз и опасливо озирался, словно в ожидании появления кровожадных чудовищ. На самом деле, Стефан считал, что здесь есть только одно чудовище – он сам. Они приблизились к кровати.

– Убери матрас на пол, – скомандовал парню Стефан, – и накрой кровать одеялом.

В голосе его звучало торжество. Наконец-то! Дорвался! Уж сейчас он был не намерен упустить свое. Вся обстановка была на его стороне – подвал, оковы, ужас жертвы и его впечатляющих размеров восставший и неутомимый член.

К сожалению, пришлось убрать матрас. Стефан подумал об этом, еще когда они спускались. Бог знает, сколько на нем умерло людей! Он был весь в каких-то подозрительных пятнах. Естественно, никто не стирал его с хлоркой и даже не проветривал. Поэтому офицер решил довольствоваться подстилкой из одеяла. Не важно. Лишь бы наконец проникнуть красивому еврейчику в тесное отверстие, которое находилось между его твердыми, как камень, булочками. У Стефана чуть слюни не потекли от этих мыслей, и он машинально сглотнул.

Равиль дрожащими руками безропотно скинул матрас с койки и принялся расправлять одеяло по поверхности кровати, состоящей из железных пружин, соединенных между собой.

Неожиданно он вскрикнул и в панике отпрянул в сторону, попав прямо в объятия офицера.

– Куда?! – вскричал Стефан, удерживая его силой мышц своих рук и прижимая к себе. – Честное слово, Равиль, хватит уже! Ты вредишь сам себе! Успокойся и смирись, иначе я сейчас принесу ремень, и ты уже сам знаешь, чем это для тебя может закончится!

– Там, под кроватью, что-то есть, – заикаясь бормотал Равиль, кулаками отталкивая от себя немца.

Но Стефан был не намерен более шутить. Он грубо обхватил парня руками, швырнул на кровать и схватил за горло.

– Конечно! – произнес он голосом, полным сарказма. – Рассказывай мне сказки!

– Клянусь вам, я видел, – прохрипел Равиль, пытаясь вывернуться из тисков железной руки, которая перекрыла ему дыхание. – Посмотрите сами!

– Да! Сейчас!

Стефан неимоверно разозлился и еще сильнее сжал пальцы на его горле. Да, он помнил, как один раз наклонился, когда рядом стоял узник с лопатой, и его тогда чуть не пришибли насмерть! Дураков больше нет! Одной рукой он продолжал цепко удерживать еврея за горло, а другой ухватился за цепь с ошейником, вмонтированную в стену. Одно мгновение, и замок обхватил шею Равиля. Раздался звонкий, словно выстрел, щелчок. Парень тут же ухватился обеими руками за сковавшее его железо, и одновременно забился в самый дальний от Стефана угол койки, напряженно там замерев.

– Там труп! – вдруг выкрикнул он, выставив свои руки и ноги так, чтобы в случае чего защищаться от Стефана.

– Да, конечно! – горласто завопил в ответ Стефан. – Труп! Еще что придумаешь, бесстыжий врун?!

Всякому терпению немца пришел конец. Понятно, что, если бы в подвале находился труп, то здесь стояла бы такая вонь, что невозможно было бы войти. Однако воздух вокруг был чистым.

Сотрясаясь от злости и вожделения, Стефан залепил Равилю для усмирения основательную затрещину и тут же принялся срывать с него одежду. Удивительно, но тот находил в себе силы отчаянно сопротивляться.

– Если ты немедленно не успокоишься, – пригрозил Стефан голосом, срывающимся от накопившейся ярости, – здесь действительно окажется труп! Труп твоей сестры, неблагодарный ты гаденыш! А тебе придется поселиться тут навсегда!

– Не надо, не надо, я сам, – сразу же отреагировал присмиревший Равиль.

– Давай!

Стефан сделал царский жест, которым позволял его рабу снять покровы и предстать перед своим господином полностью обнаженным.

Сам же он, тяжело дыша, присел было на край кровати в ожидании дальнейшего красивейшего действа.

И вдруг он почувствовал адскую боль, которая пронзила его бедро близ ягодицы. В него вонзилось что-то острое, словно лезвие ножа! Стефан вскочил с кровати, с дикими стонами закрутился волчком, ощупывая рукой пораненное место. Прокол, судя по всему, был достаточно глубоким, да и кровь из него потекла.

Было жуткое впечатление, что некто, спрятавшийся под кроватью, вонзил немцу в задницу острый предмет. Стефан с огромным трудом успокоился и стал обследовать руками поверхность кровати, понимая, что все его домыслы – мистический бред. Должно быть реальное объяснение произошедшему!

В данный момент в подвале наступила гробовая тишина. Равиль сдерживал дыхание, Стефан тоже. Офицер искал то, что нанесло ему рану.

Вот оно! Просто виток железной пружины из кровати неожиданно раскрутился, и острый конец проволоки случайно порвал одеяло.

Стефану стало реально страшно. Было ощущение, будто кто-то все это подстроил специально. Он с опаской, остерегаясь близости Равиля, наклонился вниз и заглянул под кровать.

Немой крик сковал ему рот. Парень не обманул. Под кроватью, на полу, действительно находились человеческие останки. Очевидно, Равиль благодаря своему острому зрению, заметил их сквозь пружины, когда стелил одеяло. Это было усохшее тело, тощее и отвратительное. На черепе его торчали пучки волос, а оскаленный рот застыл в ужасающей усмешке.

Стефан невольно отшатнулся. На самом деле, он не боялся ни трупов, ни скелетов. Но вот мумию он еще никогда не видел!

– Вот же черт! – гортанно вскричал Стефан.

Он снова опасливо обследовал поверхность койки, не отрывая взгляд от усохшего трупа. Вот он, тот острый конец железа, который его поранил! Немец коснулся его, а потом вышел на свет, разглядывая свои пальцы. На подушечках оказалась кровь и еще какая-то рыжая субстанция.

– Черт! – еще раз провозгласил Стефан, внутренне содрогнувшись, в ужасе понимая, что это ржавчина.

Впрочем, тон его сник. Он перевел свой налившийся яростью взгляд на Равиля. Тот ошарашенно хлопал глазами, совершенно не понимая, что же произошло, и почему офицер вдруг схватился за зад и стал с воплями крутиться на одном месте.

– Ты же, скотина, стелил одеяло! – вдруг набросился на него Стефан. – Скажи еще, что не заметил торчащую железку?

В безудержной ярости он принялся лупить Равиля ладонями по всему телу. Тот, прикованный за горло, было рванулся, но спастись не получилось. Пришлось скулить и корчиться, мотаясь на короткой привязи в попытках укрыть от метких и хлестких ударов руками лицо и голову.

– Господин офицер, я же не виноват! – жалобно вскрикивал он. – В постели ничего не было! Клянусь вам! А труп был, я вам сразу сказал!

– При чем здесь труп? – гремел Стефан. – Ты просто хочешь, чтобы я сдохнул. А с вами что потом будет без меня, ты подумал?

В заключение он от души хлопнул Равиля по пояснице. Нужно было срочно что-то предпринять. Мысли лихорадочно работали. Стефан огляделся в поисках подходящего инструмента. Ему повезло. На одной из стен располагались полки, забитые разнообразным хламом. Там ему посчастливилось обнаружить пассатижи. С помощью них он ухватил острый конец проволоки и загнул его внутрь. Больше он сейчас ничего не мог сделать.

Офицер выпрямился и посмотрел на своего узника. Равиль сидел, прижав колени к подбородку и обхватив их руками. Цепь железного ошейника позволяла ему отступить от стены не более, чем на полтора метра.

– Все! – выдохнул Стефан, задыхаясь от охвативших его яростных эмоций. – Будешь теперь вечно сидеть здесь, на этой цепи, пока сам не превратишься в труп! Прощай!

Топая ногами, словно слон, он быстро поднялся на верх лестницы, выключил свет в подвале и захлопнул за собой дверь, оставив Равиля в полной темноте и наедине с трупом.

Оказавшись в коридоре, Стефан бросился в свою спальню. Там он приспустил штаны и, повернувшись спиной к зеркалу, какое-то время разглядывал свою рану. Выглядело не очень страшно. Всего-то окровавленное пятнышко, а вокруг него небольшой синяк. Но по своему опыту он знал, что именно такие царапины и ссадины очень опасны. А тут – целый прокол сантиметров на пять в глубину!

Всем известно, что ржавчина и грязь, попав в организм, могли вызвать воспаление, заражение крови и даже смерть. Если оставить все это дело без внимания, скорее всего, так оно и будет!

Стефан понял, что, как ни печально, нужно срочно ехать в больницу. Менее всего он хотел бы в данный момент встретиться с Менгеле, но иной альтернативы не было. Никакой другой врач в этом лагере не имел права осматривать или лечить офицеров столь высокого ранга. Рейх доверял их в исключительно гениальные руки доктора Менгеле, и ничего тут не поделаешь.

Стефан облачился в свою форму. Хмурый и злющий, прихрамывая на одну ногу, он прибыл в клинику главного врача концлагеря Освенцим.

Менгеле, словно поджидая его, находился в холле и кокетничал с симпатичной молоденькой медсестрой. Заметив Стефана, он тут же заулыбался и пригласил его в кабинет.

– Как поживаете? – поддельно доброжелательным тоном поинтересовался он. – Вы все же решили мне позволить полечить ваши ужасные гематомы на голове? Или же появились, чтобы стырить у меня очередную партию медикаментов? Да-да! Думаете, я не заметил, что после вашего ухода у меня пропали тюбики с вазелиновой мазью? Кстати, она абсолютно бесполезна. Просто немного смягчает и растягивает кожу. Если вам нужно было средство, к примеру, от сухости рук, то я мог бы порекомендовать замечательную мазь с маслом эвкалипта, которая…

– Меня не интересуют ваши мази! – свирепо рявкнул Стефан, сверкнув бешенными глазами. – Я был в подвале своего дома, разбирал коллекцию вина, и случайно присел на ящик, из которого торчал ржавый гвоздь. Если вы доктор, а не демагог, сделайте что-нибудь!

Лицо Менгеле резко помрачнело и приняло озабоченное выражение.

– Конечно же, сейчас, – пробормотал он. – Вы позволите мне осмотреть рану?

Стефан расстегнул ремень, опоясывающий его узкие бедра и приспустил штаны.

– Пожалуйста! Смотрите.

После беглого осмотра и обработки перекисью доктор еще сильнее обеспокоился и сказал, что все это очень опасно. Он объяснил, что от неминуемой смерти офицера спасут только уколы антибиотиков. Менгеле назначил по две инъекции в день в течение недели. Первый он всадил сразу, и Стефан взвыл еще сильнее, чем от укола толстой и ржавой проволокой.

– Если хотите, – угодливо бормотал доктор, – то я буду присылать медсестру прямо домой или же в комендатуру. Таким образом, вам не придется отрываться от важных дел!

– Посмотрим, – сдержанно отозвался Стефан, с хмурым видом потирая вторую половину своего израненного зада.

Да будь оно все проклято вместе с этим Равилем, его сестрой и еврейской расой в целом! Стефан понял, что до задницы парня ему никогда в этой жизни не добраться, а сам Равиль, очевидно, заговорен особой святой молитвой, надежно оберегающей его от сексуального насилия.

Немец ни на миг бы не удивился, если бы в следующий раз, когда он навалится на этого парня, именно в это момент в лагерь неожиданно ворвались бы советские войска, повесили всех гитлеровцев, а узников освободили бы!

И все это во имя того, чтобы Равиль до конца своих дней оставался несокрушимым девственником! А что еще можно было предположить? Что в другой раз, когда он решит ему присунуть, Краузе на голову обрушится крыша дома, или его уложит пулемет?

С мрачным выражением лица Стефан курил на крыльце больницы, потирая место укола, которое болело в десять раз сильнее, чем сама рана. Да, доктор Менгеле, будь он проклят, не отличался легкой рукой!

– Господин офицер!

Стефан поднял глаза. Перед ним стоял его секретарь, Маркус Ротманс.

– Прошел слух, что вы ранены? – спокойно спросил Маркус. – Могу я вам чем-то помочь?

====== 13. В постели с врагом. ======

Стефан даже рад был увидеть Маркуса, так как задумал на сегодня одно дельце, которое без него было не провернуть. Он спокойно улыбнулся ему и ответил:

– Ерунда, ничего смертельного, я случайно поранился, так что не стоит беспокоиться.

Секретарь стоял с самым невозмутимым выражением лица, будто и не было между ними ничего сегодня ночью. В принципе, Стефан был им доволен. Пока от парня было гораздо больше пользы, чем вреда. Он значительно облегчал жизнь офицера в лагере, умел быть полезным и, что самое главное, вовремя. Как и сейчас, внезапно оказавшись рядом. Дал в ту ночь, как полагается, без всяких капризов, а теперь всем своим видом показывал, что обсуждать и вспоминать им нечего. Было и было, ничего особенного.

Стефан решил придерживаться такой же позиции, не считая нужным начинать разговор на эту щекотливую тему первым. Секретаря он менять не собирался. Глядишь, дадут какого-нибудь сопливого мальчишку с тремя классами образования или же тупого старика! А откуда взяться другим? Все молодые и здоровые на фронте! На почве этих мыслей у него созрел вопрос, но он решил задать его позже.

Офицер приблизился к нему и предложил вместе пообедать в столовой. Маркус даже покраснел от смущения и благодарности. Известно, что меню там шикарное, на уровне ресторанного, тогда как питание офицеров более низкого ранга почти ничем не отличалось от солдатского – подавались сытные и простые блюда без всяких изысков.

Несмотря на обеденное время, в столовой почти никого не было. Стефан знал почему. Почти все в свой выходной день разъехались: кто в дом отдыха, кто в ближайшие городки к любовницам или проституткам, кто к своим семьям, живущим на съемных квартирах.

Они сели за столик, и офицер приказал накрыть стол самым шикарным образом – салаты, жаркое, сладости и фрукты. Он радовался, что была хоть какая-то возможность отблагодарить парня за те приятные моменты, имевшие место быть ночью, и полагал, что Маркусу это вполне понятно.

– Почему ты не на фронте? – как бы между делом поинтересовался он у парня.

– Я болен, – откровенно признался Маркус. – У меня сердечная недостаточность, а еще бывают обмороки, поэтому я не курю и не пью.

– Ничего себе! – воскликнул Стефан. – Ты давай-ка береги себя. Избегай всяких экстремальных приключений и физических нагрузок.

– Я избегаю, господин офицер, – улыбнулся тот в ответ.

Сейчас они, отлично понимая друг друга, говорили об одном и том же, а именно – о том, что переспали. Стефан подумал, что сегодня ночью было не похоже, что парень чем-то болен, да и в обморок ни разу не упал, но не стал вдаваться в подробности. Это считалось неприличным. Каждый взрослый человек был в праве сообщать о себе только то, что считал нужным. Он решил перевести тему и заговорил о делах:

– Маркус, мне неловко тебя напрягать в выходной день, но, может, ты составишь мне компанию и проводишь в блок «Канада»? Мне нужны хоть какие-нибудь вещи для цыганенка. Я слышал, что и другие офицеры иногда берут там одежду для своих слуг.

– С удовольствием, – ни секунды не раздумывая согласился парень. – Вы можете располагать мной в любое время дня и ночи, как захотите, и в моей преданности не сомневайтесь.

У Стефана даже рот приоткрылся. Вот так! Это прозвучало как признание в любви. Он поспешно отвел взгляд от своего секретаря и уставился в тарелку. Что же, пока парень не был навязчив, можно было и потерпеть все его выходки, но, если тот и дальше будет делать любовные авансы, неминуемо придется поставить его на место. Повторять их ночное рандеву мужчина больше не собирался. Это было слишком опасно для них обоих.

Когда они закончили обед, на столе осталось яблоко и несколько бутербродов с маслом и сыром. Стефан завернул все это в салфетку и положил в карман, пояснив:

– Отнесу Ребекке. Надеюсь, я найду ее там. Хотелось бы убедиться, что с ней все в порядке.

– Найдем! – оптимистично ободрил его Маркус.

Офицер Стефан Краузе отлично знал, что такое голод. Те месяцы, что он находился под Сталинградом, были самыми кошмарными в его жизни. Полевую кашу, которую варили для солдат, он не ел, потому как ее на всех не хватало, а отбирать еду у рядовых считалось постыдным. Хлеба не было. Перебои с питанием, даже для офицеров, стали тогда нормой.

Весь дневной паек Стефана составляли пачка безвкусных галет, таких твердых, что об них можно было обломать зубы; банка сардин в уксусной заливке, невероятно острых и соленых до такой степени, что болел язык; да тюбик плавленного сыра, по вкусу напоминающего пластилин. Если бы не личный запас рафинада и кофе, Стефан бы просто сдох от голода.

Тогда он окончательно испортил себе желудок и потерял в весе килограммов пятнадцать. Лишь позже, в госпитале, ему удалось несколько поправиться. Стефан не сомневался, что нажил себе язву, поэтому у него периодически болел живот и тошнило до рвоты. Если учесть обмороженные пальцы на ногах, седые волосы на голове, осколочное ранение в правое легкое и контузию, то в свои неполные тридцать лет он представлял ходячую развалину.

Они вышли из столовой. Стефан решил заехать домой. В душе нарастало беспокойство за Равиля. Он оставил парня в полной темноте, наедине с трупом, без воды. В случае чего тому негде было справить нужду! Так поступать нельзя. Раз завел раба, то необходимо как следует заботиться о его телесном, физическом и душевном здоровье, поэтому он спешил вернуться и вызволить своего узника из мрачных застенков.

Приказав Маркусу ждать его в машине возле дома, Стефан первым делом поспешил в подвал и включил там свет. Равиль лежал на кровати, свернувшись калачиком и с головой накрывшись одеялом. Несомненно, он слышал приближающиеся шаги офицера, но даже не шевельнулся, притворяясь мертвым. Стефан заглянул под кровать. Мумия была на месте и зловеще скалилась.

– Равиль! – мужчина потряс юношу за плечо. – Подымайся. Все, достаточно, пойдем наверх.

Он стянул с парня одеяло. Тот сел, болезненно моргая от яркого света. Лицо его было зареванным, левая скула припухла от затрещины, которую он получил от офицера, на шее постепенно расцветали яркие синяки. Стефан вздохнул, почувствовав досаду и поняв, что впредь придется остерегаться бить парня по лицу. Он не любил, когда его партнер обезображен. Одно дело задница в синяках и совсем другое, когда испорчен внешний вид.

Стефан разыскал ключи и снял с Равиля ошейник. Тот был заторможен и напряжен, не понимая, чего же еще ждать от этого ужасного человека в форме, который только и делал, что над ним издевался! Однако когда до Равиля дошло, что его заточение закончилось, и он мог идти наверх, парень рванул так шустро, словно испарился. Стефан, поднявшись следом, не удивился, что парень первым делом укрылся в туалете.