Текст книги "Дебютантки"

Автор книги: Джун Зингер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 33 страниц)

– Мы уезжаем?

– Да.

– Куда?

– На прекрасный Лазурный берег!

– Но мои подруги? Они будут беспокоиться, куда я пропала. Они решат, что меня похитили.

Не подумает ли он, что она становится агрессивной, начинает делать намеки? Крисси могла поклясться, что слово «похищение» он не раз слышал от женщин, желавших выйти за него замуж! Была ли среди них ее мать? Он был еще таким молодым в то время, а Кристина уже была вдовой…

– Не беспокойся о своих подругах. Мы сегодня же вернемся.

Они занимались любовью по дороге в аэропорт, на заднем сиденье «роллса», он снова и снова повторял ее имя:

– Кристина…

Ей хотелось спросить, занимался ли он также любовью с ее матерью в машине?

Их тела опять слились в салоне самолета, когда он приближался к сине-зеленым водам Средиземного моря. Она спросила себя, был ли у Али самолет, когда он встречался с ее матерью? Были ли они вместе на Ривьере?

– Это место я называю домом, – сказал Али. Отличаясь от других вилл в Каннах, Шато де Горизон была удивительно современна по своей архитектуре. Прекрасная вилла с садами, террасами, великолепным бассейном, с желобом, по которому можно было съехать прямо в море.

День пролетел мгновенно – они плавали, загорали, обедали на террасе, пили шампанское, занимались любовью. Крисси подумала, возможно ли, что она будет теперь всегда чувствовать такое желание, такую страсть? Не пропадет ли это чувство? Не утратит ли она его?

Потом они снова оказались в самолете.

– Что произошло между вами и моей матерью? – Крисси наконец решила задать ему вопрос. – Почему вы расстались? Из-за герцога?

Али Хан поцеловал ее нежную руку, поднял голову и посмотрел на Крисси так, как будто совсем забыл, кто же она! Затем он заморгал и отстранился от нее. Крисси с сожалением отметила, как быстро исчезло все очарование, слово «мать» словно разбило волшебство. Но не Кристина была тут незваной гостьей – сама Крисси невольно заняла ее место!

Али посмотрел на огни Парижа, расстилавшиеся внизу.

– Все дело было в обязанностях, – грустно ответил он. – Или, скорее, в их отсутствии. Наверно, это было неподходящее время для нас обоих.

Он отвез ее в «Ритц».

– Утром я улетаю в Ирландию. Но мне бы хотелось, чтобы вы приехали в замок на уик-энд. Захватите с собой своих подруг. Там будет много гостей.

Он дружески поцеловал ее в холле отеля:

– Доброй ночи, милая Крисси! Кристина могла бы гордиться тобой!

В лифте Крисси утирала слезы ладонью, как она делала это, когда была маленькой девочкой.

– Одна из моих самых лучших подруг – самая большая сука на свете! – заявила Сара. – Я просто не могу поверить, что она исчезла в никуда с Али Ханом, самым известным любовником в мире, и не сказала нам ни…

– Ты считаешь, что я должна была позвонить и разрешить тебе держать свечку?!

– Ладно! Как все прошло? Что он? Отличается от других мужчин?

Мейв слушала Крисси с таким же интересом, что и Сара.

– Ну, во-первых, – серьезно заявила Крисси, – у него вместо члена змея!..

Мейв состроила гримаску, а Сара захохотала:

– Если ты мне сейчас же не расскажешь всего, я все равно все из тебя выбью.

Крисси посерьезнела, она осторожно сказала:

– Все было по-другому.

– Как?

– О, Сара!

Должна ли она рассказывать Саре и Мейв, что занятия любовью происходили двадцать лет назад, поэтому все было по-иному? Они подумают, что у нее галлюцинации.

– Все продолжалось долгие часы и потом начиналось с самого начала.

– Конечно, – заметила Сара.

– Что ты имеешь в виду? – недовольно спросила ее Крисси. – Откуда ты знаешь?

– Все знают, что Али Хан может заниматься любовью бесконечно, и он так и делает, потому что его отец научил его технике, когда мужчина может задерживать и продолжать половой акт. Этому учат в Восточной Индии, и называется это «имсак». Мужчина не кончает, и его член остается твердым – это и значит великолепный любовник. Тебе бы стоило об этом знать, Крисси!

Крисси мечтательно улыбнулась:

– Тут еще и другое. Он необыкновенно ласков и нежен… Такого я никогда не испытывала!

– Мне бы хотелось переспать с ним, – мечтательно заявила Сара.

Мейв недовольно посмотрела на Сару. «С любовником Крисси?»

– Не смотри на меня так, старушка-киска Мейв! В европейских кругах считается неприличным, если вы не переспали с Али Ханом. Я хочу сказать, что все, кто вращается в высших кругах, никогда не признаются в этом! Даже женщины, которые с ним не спали, утверждают, что он был их любовником!

Крисси вздохнула:

– Может, у тебя и появится этот шанс! Он пригласил нас к себе в замок на следующий уик-энд.

Сара захлопала в ладоши, подбежала к Крисси и обняла ее:

– Крисси! Я буду тебе за это так благодарна!

– Ты хочешь сказать, что ты действительно попытаешься и… – спросила ее Мейв в ужасе. – После того как они с Крисси?..

– Что ты так волнуешься? Если Крисси не против, почему же ты возражаешь? Ведь ты не против? – спросила она у Крисси.

– Нет, – ответила Крисси, улыбаясь. – Я не против.

Ее любовная связь была много лет назад…

– Ты знаешь, Мейв, мне кажется, что тебе бы следовало начать заниматься любовью именно с ним, таким нежным и опытным мужчиной!

– Сделай это, Мейв, ради нас, твоих подруг, – просила ее Сара.

Мейв была поражена и смущена! Действительно ли Али Хан был тем мужчиной, который спал со всеми, чтобы женщины из высшего света могли сказать, что они спали с ним?

4

Али предложил Саре поехать с ним в Ниццу, чтобы встретить в аэропорту его друга Оскара де Мартину.

– По дороге мы можем заскочить в бар «Отеля де Пари» в Монте-Карло.

Сара была счастлива – она дождалась своего часа! Они прибыли в шато в пятницу днем, прошло двадцать четыре часа, и Али не предпринял никаких шагов. Она даже начала сомневаться в своей сексуальной привлекательности. А теперь эта поездка в Ниццу в «ланчии» со скоростью сто миль в час. Нет, сегодня этого не случится!..

Но она ошиблась. Когда они приблизились к «Отелю де Пари», Али изменил планы, и Сара обнаружила, что они едут в порт прямо напротив отеля. Когда они вошли на борт яхты «Тина», Сара спросила:

– Что мы тут делаем? Чья это яхта?

– Моего друга. Намного приятнее выпить здесь, в интимной обстановке.

Слуги на яхте тепло приветствовали Али Хана. Через секунду Сара оказалась в красном с золотом баре, потом в синей с золотом каюте. В руке у нее был бокал с мартини, рядом такая же синяя с золотом кровать с балдахином. Спустя два часа Сара промолвила:

– Все было просто чудесно!

Али подтвердил, что так оно и есть.

– А что твой друг Оскар де Мартину? – захихикала Сара. – Он все еще ждет в аэропорту?

Али пожал плечами:

– Не думаю. В эту минуту он, наверно, в шато, в бассейне со стаканом в руке.

– Хорошо. Я так рада за него!

– Пойдем позагораем на палубе?

– С удовольствием. В Париже так холодно, хотя уже почти наступила весна. Это неправильно. В Париже всегда должно быть тепло!

– Тебе всегда должно быть тепло и удобно, Сара, где бы ты ни была! Ты тепличное растение, утонченное и прелестное!

Сара вздохнула. «Какой мужчина!..»

Она нашла в шкафу крошечные купальные трусики и надела их. Прикрыв груди руками, она посмотрела в зеркало. Ей еще никогда не приходилось загорать на людях без лифчика. Сара улыбнулась своему отражению в зеркале.

– Когда ты на Ривьере, Сара, веди себя, как остальная публика!

Она была рада, что ее груди были красивыми, крепкими и не отвисали.

Они пили шампанское, и Сара лениво поинтересовалась:

– Вы собираетесь жениться на Рите Хейворт?

– Откуда ты об этом знаешь? – спросил Али Хан, посмотрев на прекрасное и спокойное море.

– Я читала в скандальной хронике. Вы с ней исколесили вместе полмира. Вы такой ветреный, – поддразнила его Сара.

У Али Хана потемнело лицо:

– Мой отец считает, что я должен жениться на Рите… потому что… Он просто настаивает. – Али засмеялся, но в его смехе слышалась горечь.

– Из-за сплетен? Разве вы сами себе не хозяин? – продолжала допрос Сара.

Али заставил себя улыбнуться. Его рука ласкала ее бедро.

– Что ты думаешь по этому поводу? – шепнул он. – Разве я не мужчина?

Они слились в страстном поцелуе, руки и ноги переплелись.

Позже Сара принялась размышлять. Почему он разъезжает по миру и занимается любовью с самыми прекрасными женщинами – только ли для собственного удовольствия или чтобы произвести впечатление на отца, Ага Хана, своей мужественностью, мужской силой? Папочка ведь и сам был известным Дон Жуаном. Кроме того, она читала, что дело было и в вопросе наследования власти. Отец может сам выбрать себе наследника. Нового имама, лидера исмаелитов. И им необязательно станет его сын! Это может быть брат Али или даже его сын Карим. Так что Али подвергался страшному давлению и мог стать послушной игрушкой в руках своего отца.

Сара тихонько засмеялась. У нее и у этого великолепного любовника, мусульманского принца, было общего больше, чем только постель! Они оба страдали от комплекса «отец – сын» и «отец – дочь». Ей стало интересно – понимал ли Али эту проблему так же хорошо, как и она, или он разобрался в ней гораздо лучше? Тут его губы приникли к ее розовому соску, и Сара перестала о чем-либо размышлять.

Уже совсем стемнело, когда в полукилометре от шато у них кончился бензин, и Сара в своем белом крепдешиновом брючном костюме вышла, чтобы помочь Али толкать машину до самого шато.

* * *

Сара и Крисси старались уговорить Мейв, чтобы она тоже прыгнула в постель к Али Хану.

– Вот было бы здорово, если бы мы все трое переспали с ним, а потом сравнили бы свои впечатления, – хихикала Сара.

– Я считаю это отвратительным, – сердито заявила Мейв. – И кроме того, он мне ничего не предлагал.

Сара опять захохотала:

– Вот уж о чем не стоит беспокоиться. Мне не кажется, что его придется долго уговаривать. Али просто обожает рыжих женщин!

– Замолчи сейчас же! Я не желаю говорить на эту тему!

– Хорошо! Ты нам не друг, – заявила Крисси. – Мы просто считаем, что тебе повезет, если твой первый опыт будет с Али! Ты не можешь всю жизнь оставаться девственницей, понимаешь?

– Да, – согласилась Сара. – Просто неприлично оставаться нетронутой девицей, когда тебе уже за двадцать!

– Ну заткнитесь, – просила их Мейв. – Вы ведете себя неприлично и даже не понимаете этого!

Не то чтобы ей не нравился принц. Мейв призналась себе, что он ей приятен. Но в нем было что-то такое, что напоминало ей об… Нет, думать об этом просто глупо! Али был ниже ростом, и у него была не такая стройная фигура. В чем же тогда дело? Только темная кожа и некоторый налет меланхолии? От Али исходила временами какая-то романтическая грусть… Это и еще тот факт, что они оба могли принести несчастье: ее отец по-своему, а Али, казалось, жег свечу с двух сторон!

5

Спустя три недели Мейв сидела в уличном кафе на Елисейских полях, медленно потягивая вино. Она предприняла еще одно путешествие по городу, не принесшее никакого результата. Была суббота, и казалось, что весь Париж вышел на прогулку. Няньки катили перед собой коляски с младенцами, гуляли молодые девушки. Модно одетые девушки, отдыхавшие от своей работы секретарш и продавщиц. Наступил апрель, и Париж наконец начал согреваться. Наверно, в кафе на днях снимут стеклянные перегородки, отделявшие столики от улицы, и посетители будут сидеть на свежем воздухе.

– Мейв! – раздался голос сзади. В нем слышалось удовольствие от этой встречи. Мейв была удивлена и даже испугана. Она обернулась. Это был Али Хан.

– Я остановился, чтобы немного выпить, и вот моя очаровательная награда! Я еду в аэропорт. Хочу лететь на Гиллтаунскую конеферму!

– Гиллтаунскую конеферму?

– Да, моя ферма в Каунти-Килдер. Там готовят лошадей для скачек.

– Ирландия, – проговорила Мейв. – Каунти-Килдер? Это недалеко от Дублина, не так ли?

– Да, вы хорошо знаете Дублин?

– Нет… Да… Я там никогда не была.

Но она хорошо знала Дублин. Она много читала о нем. Ее отец поехал туда после Парижа. Он много писал о Дублине.

– Вы не хотите поехать туда со мной? – У него была притягательная улыбка, глаза пристально смотрели на нее. – Прямо сейчас?

– Да, нет… я не знаю.

Она хотела, Боже, как ей хотелось этого, но она так боялась!

– Девушка по имени Мейв О'Коннор, с такими рыжими пламенными волосами, должна хотя бы раз съездить в Ирландию!! Поехали. – Он протянул ей руку: – Мой автомобиль стоит у входа.

Они проехали через железные ворота, охраняемые двумя золотыми львиными головами, и подъехали к дому, выкрашенному бежевой и зеленой краской. Здесь стояли два чугунных жокея в одежде красных и зеленых цветов.

– Это мои цвета на скачках, – пояснил Али. – Что вы хотите посмотреть сначала – дом или лошадей?

– Пожалуй, лошадей. – Мейв еще не была готова остаться с ним наедине в доме. Пока еще не была!..

– Вы ездите верхом?

– Да, конечно… Не очень хорошо… Но можно сказать – вполне прилично. – Казалось, что она никак не может дать ему прямой ответ.

Одна из веселых ирландских девушек, которые прислуживали в доме, подыскала ей костюм для верховой езды, и они отправились в конюшню. Они катались верхом, и позже, когда они вернулись в дом, Мейв чувствовала себя совсем измученной. Но она не знала – было ли это от верховой езды или из-за растущего напряжения. Она видела, что Али тоже был возбужден, но он не выглядел усталым. Они пили бренди в библиотеке. Глаза их встретились, воздух вокруг был словно переполнен электричеством.

– Мне бы хотелось посмотреть Дублин, – вдруг выпалила Мейв.

Али засмеялся:

– Прямо сейчас? Сию минуту? Уже поздно! Может, лучше подождать до завтра?

– Нет, пожалуйста. Поедем прямо сейчас!

Он пробыл в Дублине гораздо дольше, чем в Париже. Он сделал его домом для себя. Может, если она походит по тем улицам и увидит те же места, которые видел он, она отыщет хоть крупицу его существования. Мейв пыталась угадать, где он находится в это время.

Дорога до Дублина была узкой и извилистой, и Али сильно гнал машину. В одном месте им пришлось остановиться, чтобы пропустить стадо лохматых овец. Мейв чувствовала нетерпение Али. Он был мужчиной, который не привык ждать. Мейв смотрела, как лениво струится торфяной дымок из труб крытых соломой домишек. Он медленно рассеивался в туманном, теплом воздухе. Ирландская деревня, подумала Мейв, это место для неспешных мечтаний. У нее самой тоже была мечта, но Али Хан был мужчиной, живущим только ради настоящего.

– Что бы вы хотели посмотреть? – спросил он. – Может, пройтись по магазинам?

Мейв приехала сюда не для того, чтобы таскаться по магазинам.

– Сначала я бы хотела увидеть Книгу Келлса.

Али непонимающе посмотрел на нее.

– Она хранится в библиотеке колледжа Святой Троицы, – объяснила Мейв.

Конечно, Али никогда не видел Библию восьмого века, но, может, там бывал Пэдрейк, потому что Джойс писал об этой книге как об «источнике ирландского вдохновения!». А Пэдрейк О'Коннор восхищался Джеймсом Джойсом.

Они покинули колледж Святой Троицы, и Мейв сказала, что ей хотелось бы посетить дом, где родился Оскар Уайлд. Она знала, что он где-то неподалеку. Али Хан, казалось, забавлялся их прогулкой.

– Оскар Уайлд называл ирландцев величайшими ораторами после греческих! – сказала Мейв.

Али засмеялся и заявил, что он знал, что ирландцы – великие говоруны, но ничего не знал о греках. Мейв показалось, что он смеется над ней.

– Вас интересует литература? – поинтересовался Али. – Или вы интересуетесь только ирландскими писателями из-за вашего происхождения?

Мейв улыбнулась, но ничего не ответила. Что она может сказать? Что ее интересовал американский писатель, приехавший жить в Ирландию?

– Мы можем просто погулять здесь? – спросила она.

Они бродили вокруг, заходили в книжные лавки, пили виски в пабе Муки. Они постояли перед входом в театр Эбби и бродили по маленьким улочкам Северного Дублина. Но Мейв ничего не почувствовала. Она ничего не нашла здесь из того, что надеялась найти. Она также не почувствовала тот Дублин, о котором писал О'Кейси, – «Город скрытого очарования».

– Что вы ищете, Мейв? – спросил ее Али. – Может, я смогу вам помочь?

Она не могла, ему ответить. Мейв была уверена, что он не сможет помочь, что он никогда не читал Пэдрейка О'Коннора, – он был не из тех, которые смотрят на жизнь через призму любимых книг. У нее на глазах показались слезы. Мейв улыбнулась принцу и молча покачала головой.

– Бедная моя девочка, – сказал Али и крепко, обнял ее.

Она вспомнила, что писал Шоу о Дублине: «Для меня все настолько реально…» Она не нашла здесь, ничего реального. О, есть где-нибудь кто-то, кто похож на Пэдрейка, который мог бы заставить ее чувствовать себя живой?

Али все еще тесно прижимал ее к себе. Мейв ощутила, какие у него крепкие и надежные объятия. Она посмотрела ему прямо в лицо. Он был настоящим. Таким живым. У него были ласковые, сильные руки, его тело было теплым. Постепенно она почувствовала, как тепло стало подниматься вверх от низа живота, все сильнее и сильнее, пока все тело не запылало от сильного желания, от физической потребности контакта с ним. Кровь, кипятком разбежалась по всему телу. Только склоненное к ней лицо Мейв видела нечетко, как бы в тумане.

Они нашли гостиницу неподалеку, бедную гостиницу прямо над пабом, и почти взбежали наверх по деревянной лестнице. Принц был не тем мужчиной, который привык ждать, а Мейв и так ждала слишком долго!

Но как только они очутились в постели, спешка куда-то отступила, они не замечали времени. Их тела слились, плоть с плотью… Он ласкал ее губы, стонал и покачивал ее в своих объятиях… Сосал ее соски, втягивал их в себя… Вместе они искали наивысшего наслаждения. Они исследовали тела друг друга… Он входил в ее тело… Все ее чувства были обострены, кровь пульсировала в венах. Нежные прикосновения… Мейв почувствовала, как она возносится на вершину блаженства, когда невозможно отделить плотское наслаждение от мистического чувства, реального от нереального, плоти от духа. Она выкрикнула его имя…

Мейв открыла глаза и увидела, как он пристально смотрит на нее. Али грустно улыбался, но в его улыбке был упрек.

– Ты назвала меня «папочка!».

Мейв широко открыла глаза и покрылась потом. – Ты ошибаешься. Ты, наверно, не расслышал… Я крикнула «Али!».

Али погладил ее волосы, рассыпавшиеся по подушке.

– Конечно, – сказал он снисходительно и грустно.

6

«Мисс Рита Хейворт и принц Али Хан приглашают вас на свое бракосочетание…» Все трое получили приглашение на свадьбу двадцать седьмого мая.

Крисси спросила:

– Как вы считаете, мы пойдем?

Сара задохнулась от возмущения:

– Конечно! Обязательно! Я ни за что не пропущу это зрелище!

Мейв было неудобно не пойти, если Крисси и Сара пойдут на свадьбу Али Хана и Риты Хейворт.

Светская церемония происходила в городской ратуше города Валлауриса, провинции, где стояло шато Али Хана. Первым прибыл Али Хан на серой «альфа-ромео», в черном сюртуке и в полосатых серых брюках. Потом подъехали Ага Хан и его бегум в зеленом «роллсе» – на бегум было синее сари. Ага Хан был в кремового цвета костюме и темных очках. Наконец, прибыла невеста в белом «кадиллаке», в белом платье и синей шляпе.

На приеме в шато подавали коктейль, составленный специально в честь молодоженов. Коктейль «Ритали» состоял из двух третей виски «Кэнедиан клаб», одной трети сладкого вермута, двух капель горькой настойки и, конечно, вишенки. Вокруг были тысячи цветов. В бассейн залили двести галлонов одеколона.

Гости ели омаров, икру, другие деликатесы. На всех произвел впечатление свадебный торт весом в сто двадцать фунтов.

Одна посетительница, бывшая певичка из кабаре, теперь дама из высшего общества, делилась с друзьями:

– Вопрос не в том, спали ли вы с Али, нужно выразиться иначе: «Спал ли он с вами?»

Девушки посмотрели друг на друга, в глазах читался один и тот же вопрос. Потом они так захохотали, что смех чуть не перешел в слезы.

7

В июне они справляли свою ежегодную встречу в «Ритце» и пили за здоровье Марлены, которая все еще оставалась в Кембридже. Они ждали, что она присоединится к ним, так как она уже закончила колледж, но Марлена преподнесла им сюрприз. Она оправилась от измены Джонни Грея и нашла себе нового любовника, молодого человека, который изучал юриспруденцию в Гарварде. Осенью Марлена сама собиралась поступить на юридический факультет.

Питер, писала Марлена, был самым приятным, милым и любящим человеком, которого она встречала в своей жизни. Марлена также добавила, что «он ей дороже всех, за исключением трех милых подружек, о ком я так скучаю. Питер, может быть, и не такой красивый, как тот, чье имя я даже не хочу упоминать, но, как говорит моя мама, «красив человек лишь настолько, насколько прекрасны его поступки!». Я хочу сказать «Аминь!»

– Я так рада за нее, что просто не могу вам передать, – провозгласила Сара. Она не могла решить, чем же она больше гордится – тем, что Марлена станет учиться юриспруденции, или же тем, что та смогла успешно оправиться от предательства Джонни Грея! – Но я расстроена, что мама не сможет приехать в Париж.

– Почему она не приедет? – спросила Крисси. – С ней все в порядке? Она не начала снова…

– Пить? – закончила вместо нее Сара. – Нет. Мне кажется, что она пока еще не осмеливается покинуть Чарльстон. Я думаю, что для нее весьма сложно покинуть место, которое, как она уверяла, помогает ей снова обрести веру в будущее!

Сара сама все еще искала подобное место для себя. Когда она найдет его, мать будет жить вместе с ней. Сара всегда добивалась поставленной цели!

– Это не имеет значения, если она счастлива. А она счастлива? – спросила Мейв.

– Да, мне так кажется. Они с тетей Мартой так хорошо ладят друг с другом. Они все делают вместе – работают в саду, готовят, посещают церковь, общаются с людьми. Мне, конечно, хотелось бы, чтобы у мамы появился какой-нибудь поклонник! Может, когда я наконец где-нибудь осяду надолго, и мама будет жить вместе со мной.

– Я пью за это! – Крисси подняла бокал. – Вообще-то я пью за то, чтобы у нас всех появились настоящие поклонники!

– Сара сказала, что ее мать находится там, где ей спокойно, среди людей, которым она доверяет. Я хочу выпить за то, чтобы у каждой из нас было бы такое место, – провозгласила тост Мейв.

Крисси рассмеялась:

– Я так понимаю, ты не считаешь Париж таким местом?!

Нет, подумала Сара. Париж – это то место, где можно просто хорошо провести время. Но ей следует чем-то заняться. Крисси, кажется, уже нашла себе занятие, она изучает живопись в Сорбонне. Мейв так занята творчеством, она пишет день и ночь. Это весьма интересно, особенно после того, как она столько раз клялась, что никогда не станет писать! Боже, подумала Сара, она пишет, как одержимая.

– Ну, а я хочу выпить за успехи Крисси в живописи и Мейв – в литературе, – сказала Сара. – И еще я горжусь тем, что я их подруга…

Крисси засмеялась, а Мейв расплакалась.

Сара нашла спрятанную рукопись Мейв, прочитала ее и рассказала об этом Крисси, которая тоже прочла написанное. Она присоединилась к мнению Сары:

– Мейв – гений, как и ее отец.

– Нам нужно что-то с этим делать, – сказала Сара.

– Что ты имеешь в виду? Что мы должны делать?

– Постараться опубликовать. Мейв уже работает над чем-то другим. Она просто положила эту рукопись в свой чемодан.

– Ты считаешь, что мы должны опубликовать ее, не ставя Мейв в известность?

– Именно так!

– Нет, Сара. Мы не можем так поступить. Мейв нас убьет. Она и так разозлится на нас за то, что мы прочитали рукопись без ее ведома. Ты ведь знаешь, как она дорожит своей независимостью и не любит, когда лезут в ее дела!

Сара засмеялась:

– Не будь смешной. Если она наш друг, ей нечего от нас скрывать. Ей следует делиться своими секретами с нами.

– Это ты скажи ей, Сара! И когда ты ей будешь об этом говорить, заодно объясни ей, что мы нашли ее е… рукопись и потихоньку прочитали. И что мы считаем, что ее нужно опубликовать. Но, Сара, пожалуйста, сделай это, когда меня не будет дома! Мейв не так часто впадает в ярость, но если это случится, я предпочитаю быть отсюда подальше!

Крисси была права. Мейв была вне себя, когда узнала, что они прочитали ее рукопись.

– Я, наверно, найду себе квартиру и перееду туда, Только так я смогу хоть немного побыть наедине с собой. Как вы посмели читать то, на что я не давала вам никакого разрешения? У вас что, напрочь отсутствует представление о порядочности? – Мейв обращалась к обеим девушкам, но смотрела на Сару.

– Мейв, ты злишься только потому, что понимаешь, что мы правы. Твою рукопись следует опубликовать. Поэтому-то мы и прочитали ее и решили предложить тебе это!

– Послушай, Сара, почему бы тебе не заняться своим делом? Ты амбициозна, любишь действовать, тебе не чужды авантюризм и спортивный дух. Ты должна сама преодолевать свои трудности и оставить меня в покое. Давай избавляйся от своих комплексов сама.

– Прекрасно, я так и сделаю. Но что бы я ни стала делать, мне кажется, что тебе следует напечатать свою рукопись! Чего ты боишься? Ты ведешь себя как последняя трусишка. Ведь она трусит, разве я не права, Крисси?

Крисси ей не ответила. Она считала, что страхи и сомнения присущи каждому, каждой личности. Когда Сара начала снова нажимать на нее, Крисси покачала головой:

– Это книга Мейв, и это ее личная жизнь. Иногда нам кажется, что мы принадлежим друг другу. Но в конце концов, мы принадлежим только самим себе. Сара, оставь Мейв в покое!

– Нет!

Крисси и Мейв с удивлением посмотрели друг на друга. С Сарой было невозможно воевать.

И все-таки Сара победила. Она сама отнесла рукопись Мейв к французскому издателю, которого она встретила на каком-то приеме.

– Он просто в восторге от нее, Мейв! Он сказал, что со временем ты станешь таким же прекрасным писателем, как твой отец!

Мейв уже жалела, что согласилась с Сарой. Она не желала соревноваться со своим отцом! Достаточно того, что Уильям Фолкнер получил Нобелевскую премию за 1949 год! Пэдрейка опять обошли! Как он будет реагировать на публикацию ее книги? Особенно если критика заявит, что она тоже прекрасно пишет. Не старалась ли она его спровоцировать опубликованием своей книги? Может, она напрасно искушает судьбу? Не смеется ли она в лицо богам, которые не замедлят наложить на нее наказание!

– Я дала уговорить себя, Сара! И я надеюсь, что не стану об этом жалеть! Но, пожалуйста, разреши мне в будущем самой принимать решения. И займись, наконец, чем-нибудь. У тебя пропадает столько творческой энергии, а ты бегаешь по каким-то идиотским приемам, расправив свои яркие павлиньи перышки, и ублажаешь каких-то глупцов!

– Но я занимаюсь делом. Я учусь у Жана Дусе в «Комеди Франсез». Это же славное занятие, не так ли?! И я занимаюсь сценической речью. Дай я тебе покажу.

Сара опустила голову и сосчитала до шести.

– Важно, чтобы был носовой звук. Чтобы он не был скрипучим, нужно расслабить мышцы горла таким образом – вдох, выдох. Медленно считать до четырех при каждом вдохе и выдохе. Очень полезно зевать. Нужно это делать так, – она широко открыла рот и сильно зевнула. – Поняла?

Мейв засмеялась:

– Я учусь также, как сделать, чтобы кожа была всегда молодой, и как самой обновлять ее.

– Тебе же только двадцать один год, Сара!

Мейв очень нервничала, пока ее книга не вышла из печати.

Она боялась, что ее плохо примут, и еще больше боялась, что ее примут хорошо. Свяжется ли с ней отец? Может, ее сочинение никто даже и не заметит, о ней не станут писать. И никто вообще не узнает, что она написала книгу.

Но французские критики и пресса в США хвалили ее. Мейв была просто поражена. Все писали о новом открытии в литературе, что она почти гениальна… Один критик заявил, что Мейв пишет таким прекрасным языком, который совершенно отсутствует у современных авторов. Многие критики сравнивали ее с отцом. И этого нельзя было избежать, потому что она была дочерью знаменитого писателя.

– По меньшей мере, странно сравнивать нас, – воскликнула Мейв. – Мы пишем так по-разному… совершенно на разные темы. Мы – это ночь и день!

Некоторые критики даже заявили, что она более талантлива.

– Что это значит? – спросила Крисси, зачитывая отрывок из статьи. – «Талант Мейв О'Коннор двадцати двух лет начинается там, где кончается творчество ее уважаемого отца. Нам было бы интересно пронаблюдать, до каких высот дойдет следующий роман Пэдрейка О'Коннора в этом состязании талантов…»

– Мне кажется, автор заявляет, что Мейв уже превзошла своего отца, – гордо отметила Сара.

– Не болтай глупости, – резко парировала Мейв. – Я только начинаю. Я только маленький светлячок в темном…

– Чего я больше всего не терплю, так это фальшивую скромность, – спокойно заметила Сара. – Золотце, не следует спорить со знающими людьми. Ты просто великолепна, Мейв! Ты – звезда!

Мейв приняла важное для себя решение. «Временное проживание в Париже» станет ее последней книгой. Если она и станет еще писать, то только для себя. Тогда не будет больше никаких сравнений.

– Как продвигается работа над новой книгой? – спросила ее Сара. – Мне кажется, не стоит тянуть слишком долго с ее публикацией.

– Сара, я увольняю тебя с должности моего менеджера прямо сейчас. Занимайся своей собственной карьерой, – сказала ей Мейв.

– Тебе должно быть стыдно, Мейв О'Коннор. Я считаю, что ты должна мне быть благодарна. Не то чтобы я сильно нуждалась в благодарности, но тебе стоит время от времени просто быть немного счастливой. Что касается моей карьеры, спасибо, у меня все в порядке! Я хотела сделать вам сюрприз, но, наверно, настало время признаться. У меня будет роль в картине Жана Габена. Это очень маленькая роль, но мне все равно интересно. Вы даже не можете себе представить сексуальную притягательность этого мужчины!

– Сара, как приятно все это слышать! Я так рада за тебя! – Мейв обняла Сару. Может, хоть теперь она оставит ее в покое.

– Ну, вот здорово! – воскликнула Крисси. – Пойдемте отметим эту новость. А мы сможем встретиться с Жаном? Мне бы так хотелось переспать с мужчиной, с которым спала Марлен Дитрих!

– Я буду первой, – сказала Сара. – Но ты можешь стать второй. – Она подумала секунду. – Но только в том случае, если ты позволишь мне организовать твою выставку. Твою личную выставку, Я знакома с Фредди Аллертоном – ну, ты знаешь, галерея на…

– О Боже! – Крисси сделала вид, что сейчас рухнет. – Мейв, спаси меня от нее.

– Художники, которые не выставляются, боятся собственного провала, – торжественно заявила Сара. – Гораздо легче не выставляться, чем рисковать подвергнуться критике.

– Я не боюсь провала, Сара! Я никому ничего не собираюсь доказывать!

– Так ли?

– Боже, спаси нас от доморощенных психиатров. Сара, я пока еще не готова. Мне нужно повышать свое мастерство. Когда я буду готова, ты об этом узнаешь в первую очередь. Клянусь, что ты будешь заниматься моей выставкой, я тебе это обещаю!