Текст книги "Наложница визиря"
Автор книги: Джон Спиид
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 27 страниц)
– А разве не следует подождать остальных? – шмыгнул он носом.
– На всех хватит, – пробормотал второй и встал на колени у ног Люсинды. – Держи ее покрепче.
Находившийся за головой Люсинды усатый подвинулся вперед и поставил колени ей на плечи.
– Чувствуешь? – прошептал он, нежно проводя плоской стороной лезвия по шее девушки.
– Она ни понимает ни слова! – заявил ему второй.
– Она смысл улавливает.
Люсинда посмотрела вверх и увидела лицо усатого бандита, большое и нотное, закрывающее собой небо. Он тяжело дышал. Она также могла бросить взгляд между своих ног. Там второй бандит пытался снять штаны. Девушка предпочла закрыть глаза.
– Давай быстрее! – услышала она крик разбойника над собой.
– Подожди секунду! – ответил второй.
– Что так долго?
– У меня еще не встал!
– Проклятье! Тогда давай я буду первым!
– Нет!
Внезапно вес исчез с плеч Люсинды. Она посмотрела вверх и увидела, как усатый бандит прыгнул ко второму, держа в руке нож. Пока два брата дрались, она поползла по берегу реки, больше не чувствуя боли в руках и голове. Не чувствовала она и гравия, который впился ей в спину.
– Смотрите, что вы наделали! Она убегает! – заорал бандит, который стоял на коленях.
Братья забыли про драку и бросились назад к Люсинде. Теперь они оба тяжело дышали, лица блестели от пота. Усилия Люсинды привели только к тому, что она оказалась в менее удобном месте, если такое было вообще возможно. Теперь она прижималась спиной к остроконечному камню. Ее голова безвольно откинулась назад – она была слишком измождена, чтобы держать ее прямо.
По крайней мере, они выпустили ее волосы.
* * *
– Держи ее, пока я ею займусь, – сказал усатый.
Люсинда смотрела, как он вынимает из штанов тоненькую сосиску, которая висела у него между ног.
Второй разбойник встал так, чтобы девушка оказалась у него между ног, потом уселся ей на грудь. Он поставил по колену на каждое из ее плеч и придавил грудь, все еще остающуюся в корсете толстыми ляжками.
– Эй, послушай, я могу воспользоваться ее ртом! – заявил он.
– Если у тебя не слишком мягкий и для этого, – ответил усатый. – А теперь держи ее, пока я ею занимаюсь! У меня-то твердый!
Люсинда почувствовала, как его сосиска трется о ее бедра, и лягнула его со всей силы. Наверное, она по чему-то попала, поскольку мужчина застонал. Ее со всей силы ударили кулаком в живот.
Люсинда впервые закричала, словно боль освободила ее голос.
– Так, хорошо, – сказал бандит, сидевший у нее на плечах. – А теперь широко открой рот. У меня для тебя кое-что есть.
Затем его голова рухнула на землю рядом с ее. Глаза закатились, словно от удовольствия, губы шевелились, хотя из них не вылетало ни звука.
Над ней взметнулся фонтан крови из шеи бандита, на которой теперь не было головы.
Люсинда плотно закрыла глаза, чтобы по ним не било кровью. Безжизненное тело бандита рухнуло на ее собственное.
Моргая, чтобы избавиться от крови, заливавшей глаза, она посмотрела вверх и, к своему удивлению, увидела Патана.
Он прошел мимо нее, не взглянув на девушку, с поднятым кривым мечом. Патан медленно наступал на усатого бандита, который сжимался на земле со спущенными штанами и поднятыми руками. Он хныкал. Патан двигался с царственной неторопливостью и невероятным спокойствием.
– За спиной, – крикнула Люсинда.
Третий разбойник прекратил плакать. Он несся вперед с пронзительным боевым кличем, держа длинный нож в вытянутой руке.
Словно двигаясь в воде, Патан повернулся к нему лицом и неторопливо опустился на одно колено. Кривой меч Патана медленно двигался по дуге и прошел по ноге бандита, а затем ее кусок полетел по воздуху, словно детский мяч. Нож разбойника, не принеся вреда, прошел мимо уха Патана, а сам негодяй вначале рухнул на колени, затем, крича от боли, на живот.
Не обращая пока внимания на усатого разбойника, который пытался натянуть штаны на голую задницу, Патан направился к упавшему мужчине, опять двигаясь неторопливо. Он поднял меч двумя руками, словно топор, и опустил клинок на позвоночник бандита. Тело у ног Патана содрогнулось.
Патану пришлось опустить ногу на спину мужчины, чтобы выдернуть из нее меч. Тем временем усатый наконец натянул штаны и то бежал, то полз к привязанному пони.
Люсинда подумала, как Патану удается двигаться так медленно. Разбойник был в панике, возился с уздой животного, пока, наконец, не вспомнил про нож. Он обрезал привязь и запрыгнул в седло как раз тогда, когда к нему приблизился Патан.
Бандит развернулся, размахивая длинным черным ножом, но Патан стоял, словно примерз к месту. Казалось, его меч практически не движется, тем не менее, каким-то образом, когда пони галопом несся мимо него, кисть бандита упала на землю к ногам Патана. В ней все еще был зажат нож.
Разбойник закричал при виде кровоточащего обрубка и унесся прочь. Патан наклонился и бросил отрубленную кисть в воду.
Затем наступила тишина. Слышался только звук бегущей воды, ударяющейся о камни.
* * *
Люсинда понимала, что кровь бандита густеет у нее на лице, и чувствовала вес безголового тела, упавшего ей на ноги. Что делать женщине, знающей, что в нескольких дюймах от ее собственной головы лежат другая, отрубленная? Люсинда смотрела на облака, но воспоминания о лице мертвого бандита не уходили.
Из-за облаков выглянуло яркое солнце, и она услышала шаги Патана.
– Пожалуйста, госпожа, закройте глаза и не шевелитесь, пока я не скажу, что это можно сделать, – произнес он.
Люсинда зажмурилась. У нее болела голова. Она почувствовала, как мертвое тело соскальзывает с нее, и дернулась, словно ее ударили ногой.
– Пожалуйста, не шевелитесь, госпожа, – проворчал Патан, отталкивая мертвое тело прочь. – И глаза, пожалуйста, не открывайте, – добавил он.
Люсинда услышала, как он подошел к ней, как перекатывалась галька рядом с ее ухом. Она знала, что он поднял отрубленную голову разбойника. Люсинда не могла сдержаться и, приоткрыв глаза, наблюдала, как Патан подошел к реке, держа голову за грязные волосы, и бросил ее в воду.
После этого Патан наклонился и положил руки на колени. Его вырвало в реку, потом еще раз, затем он медленно покачал головой. Он прополоскал меч в бегущей воде, и его снова вырвало. Затем он зачерпнул ладонью немного воды и прополоскал рот. Наконец он опять распрямился, сделал глубокий вдох, снял рубашку, прополоскал ее, потом выжал и вернулся к Люсинде.
Хотя он постарался, чтобы его лицо ничего не выражало, Люсинда поняла, что он пришел в ужас, разглядев ее.
– Госпожа, госпожа, – прошептал он. – Не бойтесь, я не причиню вам зла.
Он склонился над ней и стал протирать ее лицо мокрой рубашкой. Она вздрагивала от каждого прикосновения, а он каждый раз шептал: «Ш-ш-ш», – словно она была испуганным животным.
Когда он начал мыть ей лоб, Люсинда сморщилась и отшатнулась.
– Простите, госпожа, – прошептал он. Потом очень осторожно дотронулся кончиками пальцев до больных мест. – Все не так плохо, госпожа, – сказал он ей с серьезным выражением лица. – Это ваша единственная травма?
Она не могла говорить и просто взглянула на лодыжку.
– Ш-ш-ш, ш-ш-ш, – опять произнес он.
Первым делом он оправил ее порванные юбки, чтобы прикрыть наготу. Люсинда все еще не могла прийти в себя от пережитого, но тут внезапно испытала чувство благодарности, однако не могла найти слов, поэтому молчала.
– Я должен взглянуть, госпожа, – сказал Патан, пытаясь говорить как можно мягче. – Я не причиню вам зла. Уверяю вас, что видел лодыжки многих женщин.
Несмотря на эти слова, Люсинда все равно вздрогнула, когда он до нее дотронулся.
– Ш-ш-ш, ш-ш-ш, – повторил он еще раз. Он ощупал лодыжку кончиками пальцев. – Простите мою грубость, госпожа, но я должен снять вашу обувь, – он почти без труда стянул с ноги парчовую туфельку. – А теперь и чулок, – добавил он, едва дыша.
Когда он стащил порванный шелковый чулок с ноги, Люсинда застонала, причем не от боли, а от воспоминаний.
– Я думаю, что вы только подвернули лодыжку, и это заживет. Все не так плохо, госпожа, в особенности после таких приключений, какие выпали на вашу долю. Ангелы Аллаха были с вами.
Он серьезно посмотрел на нее.
– Госпожа, я пришел вовремя?
Вспомнив все случившееся, она закрыла глаза.
– Это вы были ангелом, капитан. Вас послал Господь.
Патан закрыл лицо руками, а когда отвел их, по щекам текли слезы.
– Ишвар Аллах, – сказал он. – На все воля Божья.
– Есть и другие, капитан.
– Кто?
– Разбойники. Эти говорили, что собираются встретиться с другими.
– Да, – кивнул Патан. – Мы видели, как другие уезжали. Мы должны перебраться в безопасное место.
– А такое есть?
Патан повернулся, словно ее слова удивили его. Он взял ее за руку.
– Со мной, госпожа.
Она думала, что у него грубые ладони, но они оказались гладкими и мягкими.
– Нам нужно идти, – сказал Патан. Он оставил ее ненадолго и осмотрел участок, на котором они находились, однако вернулся разочарованным. – Лошадей здесь нет. Наверное, разбойники пришли пешком.
– Не думаю, что смогу идти, капитан.
– Я понесу вас, госпожа, – он поднял ее на руки и встал, только слегка крякнув. – Вы легкая, как воздух.
Люсинда обвила рукой шею Патана и улыбнулась его лжи.
* * *
Когда Майя отвела взгляд от падающего слона, то увидела, как конь Джеральдо встает на дыбы и ржет в ужасе. Джеральдо прижимался к его выгнутой спине, пока конь махал передними ногами в воздухе; потом конь понесся к вьючным животным.
Но тут она перестала думать, и у нее из глаз посыпались искры. Майя почувствовала боль, только когда рухнула на спину. Она видела над собой дрожащее лицо Слиппера.
– Сука! Сука! – кричал он. Его толстые щеки раскраснелись, и он тряс рукой, словно во время удара, который нанес ей, сломал пальцы. – Ты чуть меня не убила!
Он продолжал кричать, но на языке, которого Майя не знала.
Она упала на свой мешок и почувствовала углы деревянных коробок, врезающиеся ей в кожу, а также камни, валявшиеся на дороге. Они вонзились ей в спину. Майя слишком устала, чтобы встать, и боялась, что если все-таки встанет, то Слиппер снова ее ударит. У нее болела рука.
Медленно и почти лениво она отвернулась от евнуха. Из такого положения она снова увидела Джеральдо и лошадей, которые, шатаясь, двигались вниз по узкой дороге. Майя не могла точно сказать, гнал ли мужчина вьючных животных впереди себя или его тащило за ними. Джеральдо размахивал руками в воздухе, потому что выпустил поводья.
Прозвучали новые выстрелы, которые смешались со звоном в ее пострадавшем ухе и неясными криками Слиппера. Горький запах пороха плыл над мокрыми от дождя скалами.
– Вставай! Ты, шлюха, вставай! – кричал Слиппер, поднимая руку для нового удара. – Мы умрем, ты, сука!
Она увернулась от его удара и поднялась на ноги.
– Где Деога? – заорала она. Майя едва слышала собственный голос из-за звона в ушах.
Но лицо Слиппера внезапно посерело, а глаза округлились. Майя повернулась и увидела то, что видел он – еще одного разбойника, который направлял пони к ним на полной скорости и держал широкий меч, словно серп, нацеливаясь на их шеи. Майя бросилась на евнуха и вместе с ним рухнула на дорогу, как раз когда клинок просвистел у них над головами.
Бандит галопом понесся вперед, направляясь прямо на одного из всадников Патана. Человек Патана держал меч, как копье, но его лошадь пошла боком и не желала спешить навстречу врагу. Охранник хотел атаковать, а лошадь – спасаться бегством, и поэтому они бесполезно крутились на месте. Все это время бандит двигался вперед, словно выпущенная из лука стрела.
Лошадь охранника встала на дыбы, как раз когда разбойник галопом проносился мимо, и его широкий меч вонзился в ее живот. Из раны брызнула кровь. Охранник соскользнул с седла в тот момент, когда животное под ним рухнуло. Бандит развернулся для новой атаки.
Охранник даже не успел поднять голову – широкий меч разбойника наполовину отсек ее.
Прозвучал выстрел, эхом отдавшись от каменных стен. Майя завертела головой, но не смогла найти источник. Она оттолкнулась от Слиппера. Евнух закрыл голову полами рубашки, зажал уши и рыдал.
Разбойник пытался высвободить меч, застрявший в шее охранника. Лошадь содрогнулась и умерла. Кровь все еще текла из раны у нее на животе, и этот алый поток струился по мокрым камням по направлению к Майе и Слипперу.
Прозвучал еще один выстрел, и пуля срикошетила от ближайшей скалы. Бандиту удалось высвободить меч. Он встретился глазами с Майей. Она увидела, что у него пустой взгляд, источающий холод. Его взгляд напоминал нож, собиравшийся воткнуться в ее сердце. Позже она вспомнит грязь на небритых щеках разбойника и жилку, которая пульсировала у него на шее. Но в то мгновение она видела только его глаза, черные, как смерть. Встретившись с ней взглядом, бандит больше его не отводил. Она не могла понять, почему он смотрит на нее с такой яростью.
Еще один выстрел. И бандит, и Майя повернулись на звук. Это был Да Гама, который ехал к ним. Он высоко держал поводья в левой руке, а в правой сжимал только что выстреливший пистолет. Да Гама бросил оружие, из ствола которого поднимался дымок, словно пустую скорлупу, и, не взглянув, позволил ему упасть на дорогу, затем запустил руку назад в седельные вьюки за новым.
И снова он выстрелил. Пони разбойника рухнул. Бандит завертелся, чтобы не оказаться прижатым телом животного. Пони с округлившимися глазами тянул ставшие бесполезными задние ноги, как-то странно присвистывал и ржал. Крики животного заглушили даже нечленораздельные стоны Слиппера.
Эти крики привели разбойника в ярость, он развернулся и ударил мечом по шее животного. Пони издал душераздирающий крик, содрогнулся и умер. От крови на мече бандита поднимался пар. Он повернулся лицом к Да Гаме.
Майя увидела, что Да Гама снова бросил дымящий пистолет на дорогу и приготовил новый. Взгляд разбойника снова встретился с ее собственным. Она отпрянула назад, когда он стал подступать к ней, высоко подняв широкий клинок. Его холодные крысиные глаза впивались в глаза Майи. Она почему-то не могла отвернуться.
Затем лицо бандита исчезло. На мгновение на его месте Майя увидела красное месиво, словно губку, которую окунули в краску, а затем у разбойника взорвалась голова. Его развернуло, и он рухнул, словно сломанная кукла. Его запачканный кровью меч со звоном упал в нескольких футах от ее ног в лужу крови, натекшую из живота лошади. Майя не слышала выстрела, хотя слышала его эхо, звучавшее в каньоне.
Да Гама снова бросил использованный пистолет на дорогу и достал заряженный. Майя едва узнавала его теперь. Исчез дружелюбный веселый взгляд, вместо этого она теперь видела полное ярости лицо с плотно сжатыми зубами. Да Гама спешился по-кавалерийски: перекинул ногу через коня и соскользнул на землю, одновременно прицеливаясь. Он поворачивал голову при каждом звуке.
Да Гама взглянул на Майю и кивнул. Оставаясь начеку, он подошел к телу охранника, наклонился и проверил пульс. Только убедившись, что всадник мертв, Да Гама отправился к Майе и плачущему Слипперу. Проверять разбойника не требовалось.
– Он сильно пострадал? – спросил Да Гама.
Он держал пистолет высоко и не смотрел ни на кого из них, только изредка бросал взгляды, постоянно осматривая скалы. Слиппер так и валялся на земле, тяжело дышал и плакал, продолжая закрывать голову полами рубашки. Его розовый живот дрожал от рыданий.
– Я не думаю, что он вообще пострадал, – ответила Майя.
– Значит, испугался, – сделал вывод Да Гама и быстро бросил взгляд на Майю. – А ты?
– Я вывихнула руку.
– Это все?
Она кивнула, и он, похоже, это понял, хотя и смотрел в другую сторону. Да Гама опустил левую руку в карман, пошарил там и достал носовой платок.
– У тебя кровь на лице. Не думаю, что твоя.
Майя вытерла лицо, Да Гама тем временем подошел к краю дороги и посмотрел вниз.
– Дерьмо, – выругался он.
Майя взглянула вниз – и из-за глубины пропасти у нее перехватило дыхание. Далеко внизу она увидела искореженное тело погонщика, а под ним слона, серый живот которого был разрезан, словно какой-то гигантский фрукт.
– Жив? – прошептала она.
– Это не имеет значения, – ответил Да Гама.
Не были ни следа Люси или Патана. Майя отошла назад от края пропасти. Она была в ужасе и в то же время радовалась, что все еще жива. Лицо Да Гамы исказилось от увиденного.
– Ты можешь помочь мне с евнухом? – спросил он.
Они вместе потянули Слиппера за пухлые руки и, шатаясь, пошли по дороге вниз. Да Гама вел их к месту, где дорога расширялась, а нависающая скала предоставляла какое-то убежище. Там лежал последний охранник Патана, вытянувшись под чепраком, и тяжело дышал. Из одного глаза торчала стрела.
– Он мертв? – проскулил Слиппер.
– Почти, – ответил Да Гама и снова вернулся на дорогу, высоко держа пистолет. – Оставайтесь здесь. Я иду за своей лошадью, – сказал он.
– Позволь мне пойти с тобой, – попросила Майя. Чуть помедлив, Да Гама кивнул.
– Ты видела Джеральдо? – спросил он, когда они тронулись назад.
Майя рассказала ему, как Джеральдо галопом несся вместе с вьючными лошадьми вниз по дороге. С этим Да Гаме также придется разбираться позднее.
Они нашли лошадь Да Гамы нервно ходящей вокруг тел мертвых людей и коней. Да Гама успокоил ее и повел от залитых кровью камней.
– Давай возвращаться к евнуху, – сказал он.
– А Люсинда и капитан Патан? – спросила Майя. Когда она произнесла имена, они повисли в воздухе, словно имена только что умерших людей.
– Я не знаю, где они, – ответил Да Гама.
– Нам все еще угрожает опасность?
– Я не знаю. Я не знаю, что происходит. Мои планы не сработали. Я допустил большую ошибку, приехав сюда.
Пока они шли назад, Да Гама время от времени наклонялся и поднимал пистолеты, которые бросил на дорогу раньше.
Когда они приблизились к нависающей скале, им навстречу вышел Слиппер, шаркая маленькими ножками.
– Он стонал! – завыл евнух. – Как он может стонать со стрелой в глазу?
– Может, – злобно ответил Да Гама, привязал лошадь и сел рядом с раненым, потом положил руку ему на лоб. – Мы ничего не можем для него сделать.
– Если у него нет ума, чтобы умереть, убей его! – прошептал Слиппер.
– Нет. Таких вещей мы не делаем.
Слиппер засопел и устроился в некотором отдалении, сжавшись в комок. Да Гама опустил руку в мешок и протянул пистолет Майе:
– Когда-нибудь приходилось стрелять?
Она покачала головой.
– Вот эту штуку тяни назад, пока не услышишь щелчок, – объяснил он, демонстрируя, что нужно сделать. – Затем прицеливайся и нажимай вот здесь, – он прижал ее маленькие пальчики к смазанной маслом рукоятке пистолета и посмотрел ей в лицо, словно проверяя ее целеустремленность, а не понимание. – Мне нужно перезарядить другие.
– Ты считаешь, что нам все еще угрожает опасность? – спросила Майя.
Его молчание было ответом.
Да Гама снял седельные вьюки со спины лошади и сел рядом с плоским камнем, потом достал пять или шесть пистолетов из мешка и выложил их в ряд.
– Послушай меня, – работая, сказал мужчина. – Нужна твердая рука, чтобы попасть в цель, особенно, если она удалена.
Да Гама открыл небольшой кожаный мешочек с дробью и коробочку с порохом.
– Если на самом деле хочешь кого-то убить, то позволь ему приблизиться к тебе.
Майя слушала, не произнося ни слова.
– Я не ожидал этого, – пробормотал Да Гама, перезаряжая пистолеты. Он разговаривал сам с собой. – После того, как мы им заплатили! Теперь нельзя доверять даже ворам.
Он работал быстро и зло. Вначале он прочистил использованные пистолеты жесткой щеткой. Один или два дали осечку. Эти он не стал заряжать и отпихнул в сторону.
Только увидев, с какой яростью он швырнул бесполезные пистолеты в каменную стену, Майя поняла глубину его опасений и степень угрожающей им опасности. Да Гама взял остальные пистолеты и принялся их заряжать: вначале набил порох в дуло, потом засунул свернутый кусок пыжа, оторванный от пыльного войлока. Он вспотел, занимаясь этим. Утрамбовав порох, Да Гама бросил взгляд на дорогу, затем взялся за дробь. С нею было сложнее: Да Гама прикусил несколько дробинок зубами, затем вытер насухо о рубашку, после этого забил в железный ствол, кряхтя от усилия, которое потребовалось, чтобы протолкнуть дробь специальной палочкой. Его рука соскользнула, и он порезал костяшки пальцев. Затем он добавил еще немного пороха, положил заряженный пистолет в ряд других на плоском камне и занялся следующим. Когда Да Гама кончил заряжать оружие, у него оказалось девять пистолетов, и еще один находился в руке Майи.
После пережитого ужаса работа Да Гамы, такая неожиданно точная и выверенная, успокоила Майю. Слиппер заполз в ближайшие кусты, где сел на корточки и кряхтел от прилагаемых усилий. Майя старалась не смотреть в ту сторону.
Кобыла Да Гамы нервно переступала. В отдалении прогрохотал гром, и небо потемнело. Большая дождевая капля упала у ног Майи, затем еще одна, и еще. Да Гама собрал пистолеты, засунул пару за пояс, остальные положил в седельные вьюки.
– Прикрой курок рукой, – сказал он Майе.
Начался дождь. С неба падали крупные капли и, казалось, жалили людей.
– О Аллах! – закричал Слиппер, подбегая к остальным и натягивая шелковые штаны. – Что еще может пойти не так?
Затем они услышали стук копыт.
* * *
Платье Люсинды висело лохмотьями. Она держалась за голые плечи Патана и чувствовала его тяжелое дыхание. Ему приходилось прилагать немалые усилия, чтобы бежать. Люсинде хотелось бы быть легче. Она слышала, как стук копыт становится громче.
– Теперь мы недалеко от остальных, – сказал ей Патан. Они приблизились к повороту. – Вот здесь, – выдохнул он, хватая ртом воздух. Слово прозвучало едва слышно. Скорее это был просто выдох.
Но, когда они наконец завернули, Патан замедлил шаг и чуть не уронил Люсинду. Перед ними лежало тело лицом вниз с глубокой раной через всю спину. Безжалостный стук копыт приближался. Патан перешагнул через труп.
– Не смотрите, госпожа, – приходя в себя, сказал Патан.
Люсинда в самом деле закрыла глаза, но только на мгновение и только после того, как посмотрела. Закрыла она глаза из-за жалости. Она больше не могла не думать о том, что их ждет. От этого было не скрыться. На дороге лежали и другие трупы.
– Боже мой, – прошептала Люсинда, когда они проходили мимо них.
Наконец Патан остановился. Они подошли к узкой площадке. Со скалы над их головами горизонтально росло какое-то дерево, которое давало небольшую возможность укрыться.
– Если кто-то из наших и выжил, то они сбежали, госпожа. Я уверен, что некоторым это удалось. Мы можем на это надеяться. Но сейчас, боюсь, мы одни, – он кивнул на несколько валунов поблизости. – Давайте я помогу вам сесть, госпожа.
– Я в состоянии идти сама, если вы дадите мне руку. Я буду на нее опираться, – ответила Люсинда. При помощи Патана она дохромала до ближайшего валуна и опустилась на него. – Что вы собираетесь теперь делать?
Патан смотрел вдаль с напряженным выражением лица.
– Я не знаю, госпожа.
Вдали прогрохотал гром.
Он снял тюрбан и быстро и плотно обмотал большой кусок материи вокруг левой руки, затем достал меч из ножен.
– Один поэт сказал, что жизнь – это караван, госпожа. По его словам, мы спим во множестве различных шатров. Возможно, сегодня ночью мы будем спать в новом шатре, госпожа.
Мужчина казался очень маленьким в тени гор, голая грудь была мускулистой и лишенной жира, но слишком хрупкой для того, что им предстояло. Волосы упали ему на плечи.
Стук копыт эхом отдался от каменных стен вокруг поворота дороги.
– Госпожа, может быть… – Патан напряженно смотрел на нее, не позволяя себе отвлекаться на приближающихся лошадей. – Встреча с вами доставила мне большое удовольствие и послужила хорошим уроком. Если вы хотите этого… после того как я буду сражаться за вас до последнего вздоха… Я имею в виду: если вся надежда будет потеряна… если вы захотите… Я могу сделать так, чтобы вам больше никто не принес боль… Вы меня понимаете?
Люсинда смотрела на его полное горечи лицо. Значение слов медленно доходило до нее.
– Не говорите глупости, капитан.
– Время глупостей прошло.
– Каким-то образом вы одержите победу. Я знаю это.
Он улыбнулся ей, что делал совсем нечасто. Она гораздо яснее, чем когда-либо, поняла, что улыбаться ему было трудно.
– Не бойтесь, дорогой капитан, как не боюсь я.
Но теперь стук копыт звучал так громко, что говорить стало невозможно.
* * *
Маленькой девочкой Люсинда однажды увидела демона, нарисованного на стене старого храма – с дикими глазами, уродливого, краснокожего, ужасного. Кровь капала у него с клыков. Она видела его только один раз, всего лишь бросила один взгляд, но образ остался в памяти навсегда. Он преследовал ее во сне. Со временем демон из ночных кошмаров стал похож на человека и пугал еще больше. Иногда она просыпалась по ночам и обнаруживала, что Елена трясет ее за плечо, потому что она кричала во сне. В те ночи демон приближался к ней, и оказывался гораздо страшнее, чем раньше.
Теперь Люсинда увидела это лицо. Запястье, на котором больше не было кисти, разбойник обвязал куском кожи, чтобы остановить кровь. Вероятно, он затягивал кожаную ленту зубами, потому что лицо оказалось в крови. Кровью была измазана рубашка и даже волосы. Глаза горели болью и ненавистью. Он обвязал поводья вокруг кровоточащей руки. В здоровой руке он держал дубину – тяжелую ветку мертвого дерева. Изо рта пони текла слюна, свисая, словно веревки.
Патан встал между Люсиндой и разбойником. Солнце блестело в капельках пота на плечах капитана. Люсинда видела, как играют мышцы, когда он медленно размахивал мечом. Длинные волосы упали ему на лицо и закрыли его. Люсинде хотелось увидеть его лицо еще один раз, но он не поворачивался.
Она думала, что бандит закричит, перед тем как атаковать, но он только пришпорил пони, не произнося ни звука. Патан поднял меч, но разбойник ударил его веткой по запястью, кривой меч Патана вылетел у него из руки и со звоном покатился по дороге и вниз. Когда Патан резко развернулся, Люсинда увидела ужас у него в глазах и прикрыла рот рукой, чтобы не закричать. Она поползла к краю пропасти и увидела, как клинок блестит далеко внизу.
Бандит развернулся на узкой дороге и поехал назад для новой атаки. На этот раз Патан увернулся от дубины, когда она была над ним занесена. Он подпрыгнул и ухватился за рубашку разбойника, чуть не завалив его. Но бандит удержался, и Патан завис у него за спиной. Его частично тянуло по земле, пока пони галопом несся дальше. Бандит, как мог, наносил по нему удары, хотя ему и было неудобно это делать. Наконец Патан свалился на камни и покатился по ним.
Шатаясь, он поднялся на ноги. Разбойник наблюдал за ним. Кожаная повязка на культе ослабла, и теперь из обрубка с каждым ударом сердца вытекала кровь. Глаза смотрели жестоко, словно у умирающего тигра.
Бандит пришпорил пони. Животное неслось во весь опор, и разбойник дубиной ударил Патана в бок. От силы удара Патан описал в воздухе дугу и упал на живот. Он с трудом поднял голову.
Снова прогрохотал гром, небо потемнело. На лицо Люсинды упала огромная дождевая капля. Она казалась такой большой, словно над головой разбили яйцо. Бандит еще раз развернулся. Теперь кровь из обрубка забрызгала его штаны. Дождь бил по дороге, и каждая капля после удара о камни разлеталась брызгами.
Патан был в отчаянии и явно забыл об опасности. Он с трудом поднялся на ноги. По нему колотил дождь, длинные волосы прилипли к плечам. Он попробовал идти, но зашатался, едва удержавшись на ногах. Он смотрел вдаль, почти ничего не видя. Разбойник находился в двадцати ярдах и не сводил с него глаз.
Люсинда в ужасе наблюдала, как бандит опять несется галопом. Патан не шевелился. Похоже, он не осознавал опасности.
– Ложись, ложись, – прошептала она на португальском.
Как он вообще может стоять после этих ужасных ударов?
Бандит приближался, размахивая дубиной. Патан шатался, словно слепой. Затем дубина обрушилась ему на голову, причем с такой силой, что он тут же рухнул на дорогу. Он свалился на спину, странно взмахнув в воздухе ногами, и приземлился так близко к краю пропасти, что одна рука свесилась с обрыва вниз. Тело Патана содрогнулось и замерло.
– Патан! – завизжала Люсинда, но ее слова заглушил победный крик разбойника:
– Я победил! Я его убил!
Лицо бандита смертельно побелело, дикие глаза пожелтели. Другой на его месте уже потерял бы сознание от такой кровопотери, но ненависть помогала ему оставаться в живых.
Он бросил дубину и поскакал к Люсинде.
«Давай, иди сюда, – подумала она, с трудом поднимаясь на ноги и сжимая кулаки. – Я врежу тебе перед смертью».
Но она недооценила боевой дух разбойника. Несмотря на раны, он был полон энергии. Проносясь мимо девушки, он схватил ее за руку и каким-то образом развернул так, что она снова оказалась лежащей у него на пони.
– Ты – моя! – закричал он.
Люсинда билась о горячие бока животного. Мужчина прижал ее так, что она не могла шевелиться. Она чувствовала кровь разбойника, видела тело Патана и плакала.
* * *
– Приготовься, – сказал Да Гама. – Используй кобылу для прикрытия.
Он пристроил пистолет на корпус лошади. Майя сглотнула и последовала его примеру, целясь по звуку копыт.
– Стреляйте! Стреляйте! Почему вы не стреляете? – закричал Слиппер.
– Не во что пока стрелять, евнух.
В это мгновение дождь внезапно прекратился. Секунду назад он громко бил о камни, теперь внезапно наступила тишина. Казалось, в воздухе все замерло, и лишь приближающийся стук копыт эхом отдавался от блестящих мокрых камней.
– Стреляйте! – прошептал Слиппер. Из-за поворота появился пони разбойника. – Стреляйте! – завопил Слиппер.
– Нет! – крикнул Да Гама. – Сдерживай огонь! У него Люси!
– Застрели его, шлюха! – рявкнул Слиппер в ухо Майе.
– Ты разве не слышал Деогу? – ответила она.
Лицо Слиппера побагровело, он разозлился и потянулся за ее пистолетом.
– Дай мне его! Дай! Я покажу вам, трусам, как стрелять!
Он мгновенно вырвал пистолет из руки Майи и направил на дорогу.
– Нет! – закричал Деога.
Он схватил евнуха за руку, как раз когда Слиппер нажал на курок. Да Гама рухнул на спину рядом с ним.
– Я ранен! Я истекаю кровью! – завизжал Слиппер.
Прижав ладони к пухлым щекам, он, шатаясь, бросился к кустам и рухнул там на колени. Его лицо было покрыто кровью.
Но не его собственной. Он попал в глаз привязанной кобылы Да Гамы. Животное замерло, затем стало опускаться на подгибающиеся ноги и медленно клониться вбок. Да Гама бросил пистолет, прыгнул к кобыле и стал ее толкать. Майя подумала, что точно так же выглядит человек с разбитым сердцем, прислонившийся к стене и рыдающий. Потом до нее медленно дошло, что животное падает, а Да Гама пытается сделать так, чтобы оно не раздавило их обоих. Майя отпрыгнула, и в это мгновение лошадь наконец рухнула и придавила ноги Да Гамы.
