Текст книги "Наёмники Гора (ЛП)"

Автор книги: Джон Норман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 31 страниц)

– А разве это не дом? – удивилась Боадиссия.

– Это – моя резиденция, – ответил мужчина.

– Так у Вас есть другой дом? – спросила она.

– Конечно, – сказал он.

Боадиссия бросила меня довольный взгляд.

– Здесь место, где я веду мой бизнеса, – добавил мужчина.

– О, – только и смогла выговорить девушка.

Он развязал шнурки и сдув пыль с обложки, открыл книгу. Страницы пожелтели от старости.

– Не тратьте время попусту, пожалуйста, – поторопила его Боадиссия.

Он вытащил из мелкого кармашка, имевшегося с внутренней стороны обложки книги, медный диск на шнурке, примерно такого же размера, что и тот, что носила Боадиссия, и положил его перед девушкой.

– Смотрите! – обрадовалась Боадиссия.

– Да, – кивнул я.

Диск выглядел точно так же, как и тот что был у Боадиссии, но я не мог рассмотреть его в деталях с того места где находился.

– Диск, – сообщила она, – и на нём что-то есть.

– Ну, да, – согласился я.

– Несомненно, это – та же самая метка, что выбита на моём, – воскликнула она.

– А может быть, и нет, – заметил я.

Мужчина принялся листать страницы.

– Скорее! – торопила его Боадиссия.

Наконец, он кивнул, найдя то, что искал. Подняв диск, лежавший перед Боадиссией, внимательно осмотрел, затем сверил его с какой-то записью в книге. Закончив проверку, мужчина встал и приблизился к девушке.

– Да? – спросила Боадиссия. – Да?

– Ты была права, моя дорогая, – улыбнулся он. – Между нами, действительно существуют отношения, и как Ты подозревала, осень важные отношения.

– Вы видите! – крикнула Боадиссия, чуть ли не прыгая на месте, торжествующе глядя на нас с Хуртой.

– Но, моя дорогая, – продолжил он, – это не совсем тот вид отношений, которые Ты ожидала.

– Что Вы делаете? – спросила она. – Ай!

Девушка внезапно, вскрикнула от удивления и страха. Мужчина сорвал платье с её плеч, опустив до талии.

– Да, – заметил он. – Ты соблазнительна.

Изумлённая Боадиссия смотрела на него, но под его жёстким пристальным взглядом, даже не осмеливаясь поднять руки и вернуть одежду на место.

– Отношения эти, являются отношениями рабыни и рабовладельца, – объявил он.

– Нет! – пораженно крикнула девушка.

– Раздевайся, – приказал ей мужчина.

– Делай так, как он сказал, и немедленно, – посоветовал я Боадиссии.

Дрожа, она стянула своё платье с бёдер вниз, позволив ему упасть на пол, и осталась стоять внутри него.

– Сандалии тоже, – приказал я, – быстро!

Испуганная происходящим, она поспешно избавилась и от обуви. Если гореанин приказывает женщине раздеться, то он имеет в виду, что раздеться надо полностью, не оставив на теле даже нитки. Боадиссия стояла перед нами сбитая с толку, дрожащая и испуганная. Её одежда лежала вокруг её ног. Казалось, она стояла в маленькой луже ткани.

– Что происходит? – спросил озадаченный Хурта, снимая топор с плеча.

– Не вмешивайся, – остановил его я. – Происходит то, чего я боялся.

– Вот, – сказал товарищ, указав на книгу и диск, который лежал на её странице, и на диск Боадиссии.

Я подошёл к столу, и осмотрел диск, лежавший на книге. Было номер на нём и «Тау» были идентичны тем, что имелись на знакомом мне диске. Заложив место, где очевидно имелась соответствующая запись, я осмотрел обложку книги. На ней был указан год, двадцать два года назад, и два набора номеров, отделенных пробелом. Номер на диске Боадиссии попал между этими двумя номерами на обложке. Кивнув, я снова вернулся на страницу, на которой книга была открыта ранее.

– Видите? – поинтересовался мужчина.

– Да, – признал я, найдя в одной из строк запись, совпадающую с номером, который был на диске Боадиссии.

– Разграбленный караван, на остатках которого Тебя нашли, – сообщил товарищ Боадиссии, – был работорговым караваном.

Боадиссия посмотрела на него с ужасом, потом она повернулась к Хурте.

– Когда Тебя нашли, я сам был только маленьким мальчиком, – пожал плечами тот. – Я не знал, что это был за караван. Да я не думаю, что это знал кто-либо из аларов. Очевидно, когда они наткнулись на остатки фургонов, там всё было основательно разгромлено.

– В тот раз мы не выставляли на всеобщее обозрение, что караван везёт рабынь, – объяснил нам мужчина. – Например, тенты фургонов не были сине-жёлтыми. Таким образом, мы полагали скрыть, что грузом были сотни красивых женщин, весьма лакомая приманка для налётчиков. Однако наша хитрость, как оказалось, была ненеэффективна.

Хурта понимающе кивнул.

– Там много осталось, когда алары натолкнулись на караван? – полюбопытствовал мужчина.

– Нет, – ответил Хурта. – Я так не думаю.

– Признаться, не удивлен, – проворчал товарищ. – Женщин, конечно, увели. Несомненно, они хорошо развлекли своих похитителей, прежде чем их распродали на сотне рынков.

– Я была только младенцем, – прошептала Боадиссия.

– Может быть именно, поэтому Тебя и оставили там, – предположил мужчина.

– Но ведь я бы умерла от голода или жажды, или могла быть съедена животными, – ужаснулась она.

– Возможно, они Тебя не нашли, – заметил он. – Но, с другой стороны, быть может, они решили, что это не их проблема.

– Не их проблема? – переспросила девушка в ужасе.

– Конечно, – пожал он плечами. – Не забывай, что тогда Ты была всего лишь, рабыней, впрочем, как и теперь.

Она задрожала, а её широко открытые от ужаса глаза наполнились слезами.

– Не прикрывай грудь, – рявкнул мужчина. – Держи руки внизу.

Боадиссия зарыдала.

– Это был мой караван, – пояснил товарищ. – Я тогда очень много потерял. Потребовались пять лет, чтобы компенсировать убытки.

– Ваш караван? – шёпотом переспросила Боадиссия. – Чем Вы занимаетесь?

– Я – торговец, своего рода, – усмехнулся он. – Мои интересы лежат в сфере работорговли, оптовой и розничной продаже, главным образом рабынь.

– Прекрасная форма товаров, – признал я.

– Это точно, – улыбнулся он.

– Но я была ребёнком, – прошептала Боадиссия.

– Ты была продана моему дому в младенчестве, – пожал он плечами.

– Это указано в записи, – подтвердил я девушке. – А также, твой номер, как рабыни присвоенный Тебе в его доме, был числом на твоём диске.

– Я была продана Вам новорожденной? – не могла поверить Боадиссия.

– За три бит-тарска, – сообщил он.

– Так дёшево? – спросила она.

– Ты была ребёнком, – напомнил он.

– Это очень мало, – прошептала Боадиссия.

– А по-твоему, было бы лучше, если бы Тебя бросили на произвол судьбы, где-нибудь в горах Волтая, проткнув деревянным вертелом твои пятки? – поинтересовался работорговец.

Боадиссия испуганно замотала головой.

– Но почему они меня продали? – спросила она.

– Ты – женщина, – усмехнулся он. – Почему бы нет?

Продажа грудных дочерей не является чем-то необычным в больших городах. Некоторые женщины регулярно делают это. Они практикуют это, точно так же, как некоторые практикуют продажу своих волос торговцам или производителям верёвок для катапульт. По слухам известно, что некоторые женщины, изначально надеются на рождение дочерей, которых они могли продать работорговцам. Фактически, эти женщины являются ничем иным как инкубаторами рабынь.

А кроме того, среди гореан бытует убеждение, что все женщины – прирождённые рабыни, и в свете этого убеждения, кстати, имеющего неоспоримые доказательства, некоторые семьи считают, что лучше продать своих дочери, чем воспитывать их. К тому же дочери, в отличие от сыновей, редко являются экономическим подспорьем семье. В действительности они впоследствии даже не могут передать наследникам своё родовое имя. Они могут сохранить его в товарищеских отношениях, если пожелают и если составят соответствующий договор, но они не могут передать его. А сохранение имени и продолжительность рода по мужской линии необыкновенно важны для многих гореан.

– Встань прямо, – резко скомандовал он Боадиссии.

Напуганная его тоном Боадиссия выпрямила спину.

Хурта издал одобрительный возглас, с удовольствием наблюдая, как Боадиссия подчиняется мужской команде. Честно говоря, я тоже получил удовольствие от того, что увидел, как Боадиссия повинуется. Как изумительно и здорово управлять женщиной, имея полную власть над ней.

– Прямее, – приказал мужчина. – Втяни живот, расправь плечи.

Боадиссия покорно исполнила его команды.

– Если Тебе интересно, то могу сообщить, что я не просто купил Тебя, – сказал работорговец. – Хотя твоя мать была свободной женщиной, я приказал ей раздеться, а затем проверил её в рабских позах. Мне же надо было оценить возможности её дочери, хотя бы на основе того, как её мать показывает себя голой и отчаянно пытается понравиться. А когда она попыталась отказаться, сославшись на то, что она свободная женщина, я использовал плеть. Таким образом, я получил лучшее представление, относительно того, что я покупаю.

– Расскажите мне о моей матери, пожалуйста, – всхлипнула девушка.

– Она была довольно смазливой девкой, это я могу сказать точно, поскольку видел её голой, – сказал он. – А ещё она была соблазнительной, и, когда она поняла, что я не собираюсь идти с ней на компромисс, начала двигаться вполне себе неплохо. Уверен, что при подходящем владельце, она сама стала бы превосходным мясом для ошейника. Скажу даже больше, она стала бы, как мне показалось, превосходной племенной рабыней, и была бы отличным приобретением для любого заводчика рабынь.

– Она была из Ара? – спросила Боадиссия.

– Да, – кивнул он. – Но она принадлежала к низкой касте, конечно. Но её красота оказалась вне касты. Кстати, я не удивлюсь, если узнаю, что рано или поздно, она попалась работорговцам и вставила свою шею в ошейник. Возможно даже, она сейчас где-нибудь служит своему хозяину.

И он принялся внимательно рассматривать Боадиссию.

– А ведь изначально я собирался предложить всего два бит-тарска за Тебя, – усмехнулся он, – стандартная цена за младенца женского пола, но после того, как увидел твою мать, осмотрел её полностью, проверил в деле, и под плетью, представил, что Тебе досталась бы её красота, я поднял свою цену до трёх.

Заплаканная Боадиссия только кивнула.

– Подними голову, – приказал ей работорговец. – Великолепно. Если бы я тогда мог представить, что из Тебя вырастет, я заплатил бы не три, а пять или даже семь бит-тарсков.

– Значит я красивее своей матери? – спросила девушка с оттенком интереса.

– Да, – признал мужчина, – и, ясно, что в Тебе даже больше рабыни, чем в ней.

– Господа, – торговец обратился к нам с Хуртой, повернувшись лицом в нашу сторону, – Я должен поблагодарить Вас за возвращение мне этой девушки.

– На самом деле, это не было нашим намерением, – проворчал я. – Она сама всё сделала. Увидела это место и, сгорая от нетерпенья, бросилась узнавать относительно своего прошлого и семьи. Так что сюда она вошла сама.

Мужчина повернулся к Боадиссии и усмехнулся.

– Ну что ж, теперь Ты удовлетворила своё любопытство, не так ли, моя дорогая? – спросил он. – Теперь Ты узнала то, что хотела узнать. Ты нашла и своё прошлое, и свою семью, если можно так выразиться, и своё точное место, или, возможно лучше сказать, отсутствие такового, в гражданских и общественных отношениях.

– Да, – всхлипнула она.

– Но всё же, она была с Вами, насколько это я понимаю, – заметил он, снова поворачиваясь к нам, – и конечно это находилась в Вашей компании, когда прибыла в Ар.

– Да, – кивнул я.

– Признаться, я вначале подумал, что, возможно, это была шутка с Вашей стороны, своего рода развлечением, позволить ей войти сюда одной, до того как Вы сами зайдёте, – сообщил работорговец.

– Нет, – признался я.

– Тем не менее, конечно, некое вознаграждение за содействие в её возвращении будет вполне логичным, – намекнул он.

– В этом нет необходимости, – ответил я.

Мы посмотрели на девушку, всё ещё поддерживавшую положение рабской красотки.

– Как Вы думаете, какую сумму она может принести Вам? – полюбопытствовал я.

– Рынок сейчас на спаде, спрос упал, – сообщил он. – Это по большей части связано со слухами о происходящем в Торкадино, ожидаемом наступлении Косианцев, и столпотворением в Аре из-за притока беженцев. Но я думаю, даже в таких условиях, она могла бы уйти за два серебряных тарска.

– Прекрасная цена за девушку, – согласился я.

– Думаю, что она принесет столько, даже при текущем состоянии рынка, – заметил он.

– А я и не думал, что Боадиссия была настолько ценна, – хмыкнул Хурта.

Боадиссия пораженно уставилась на Хурту.

Конечно, нет ничего необычного, для мужчины легкомысленно, если не пренебрежительно относиться к женщине пока он вдруг не узнает о том, что она представляет интерес для других, например, что они готовы заплатить за неё хорошие деньги.

Боадиссия поспешно отвела взгляд от Хурты, не смея встречаться с ним глазами. Её как будто накрыла волн жара и беспомощности, отчего она покраснела от кончиков пальцев её ног, до корней волос.

Точно так же весьма обычно для мужчины не думать об известной ему женщине с точки зрения её сексуальной привлекательности, или как об объекте чрезвычайного желания, но когда он видит её раздетой и покорной, как рабыня, его отношение к ней резко меняется.

– Пожалуйста, – взмолилась она.

– Тихо, – предупредил я.

Она была красива, и её жизнь изменилась. Теперь она должна учиться спокойно воспринимать осмотр рабыни. Возможно, со временем она научится бесстыдно упиваться им.

– Я думал, что тот караван был потерян полностью, – пробормотал торговец, рассматривая свою собственность. – Теперь вижу, что ошибался.

Она стояла перед нами, изучаемая как товар на прилавке, как рабыня.

– Тогда я потерял просто ребёнка, – добавил он. – А вернулась ко мне прекрасная рабыня.

Боадиссия с трудом подавляла рыдания.

– Некоторая благодарность или премия, конечно, необходима, – кивнул он.

– В этом нет необходимости, – попытался отказаться я.

– Ну, тогда посмотрите на это с другой точки зрения, посчитайте, сколько я сэкономил на одной только еде, – предложил он.

– Да ладно, – отмахнулся я. – Объедки со стола Ваших служащих и рабская каша не то чтобы дороги.

– Я настаиваю, – сказал он.

– Ну тогда, как Вам будет угодно, – сдался я.

Боадиссия посмотрела на меня с ужасом.

– Вы более чем щедры, – заметил я.

– Действительно, – поддержал меня Хурта, одобрительно.

В мою ладонь лёг серебряный тарск, который я убрал в свой кошелёк. Послышался тихий стон Боадиссии.

Мужчина подошёл к столу и, взяв маленький колокольчик, дважды тряхнул им.

– Я понимаю, в свете особых обстоятельств её случая, нет нужды рассматривать девушку, как беглую рабыню, – сказал я.

– Нет, конечно. Или, точнее не в этот раз, – ответил он и, посмотрев на девушку, спросил: – Надеюсь, Тебе известно, моя дорогая, какое наказание обычно ожидает беглую рабыню?

Пребывающая в оцепенении Боадиссия кивнула головой.

– Ну, вот и замечательно, – улыбнулся работорговец.

– Осмелюсь высказаться в защиту её определенной скромности, по крайней мере, в течение первой пары дней, при её начальной подготовке, – решил я немного вступиться за свою знакомую. – Вы должны понять, что она, много лет, расценивала себя, как свободную женщину.

– Интересно, – заметил он.

– Кроме того, она не только считала себя таковой, но и вела себя как одна из них, можно сказать дышала с ними одним воздухом, – пояснил я.

– Это очень серьезно, моя дорогая, – нахмурился мужчина.

В тот момент в комнате появился гибкий жилистый мужчина, несомненно, пришедший в ответ на звон колокольчика. По знаку хозяина кабинета гость подошёл к Боадиссии и, завернув ей руки за спину, накинул на них наручники.

– В действительности она не знала, что была не свободна, – сказал я.

Боадиссия рефлекторно дёрнулась и попыталась вытянуть руки из браслетов, но без особого энтузиазма.

– Она пришла сюда не прикрыв себя вуалью, – напомнил мне мужчина.

– Верно, – признал я. – Но женщины аларов не носят вуали.

– Она что, думала, что была аларкой? – удивился торговец.

– По крайней мере, она привыкла считать себя таковой, – объяснил я.

– Но она должна была заметить, хотя бы по строению тела, что она не могла быть женщиной аларов, – заметил работорговец. – Она не такая высокая и коренастая женщина как они. Присмотритесь к ней. У неё миниатюрная, соблазнительная, привлекательная и изящно женственная фигура. У неё тело городской женщины, и не могу не отметить этого факта, тело типичной рабыни.

– Верно, – не стал спорить я.

– А как она относилась к рабыням? – осведомился он.

– Она считала себя неизмеримо выше их, – ответил я. – Она презирала, ненавидела их, и относилась к ним с большим презрением.

– Вполне логично, – признал он. – А как она общалась с ними.

– С высокомерием, – сообщил я, – обычно ещё и с большой жестокостью.

– Понятно, – протянул он. – Ты можешь встать на колени, моя дорогая.

Боадиссия опустилась на колени.

– А Ты никогда не подозревала, моя дорогая, – спросил он, – что была рабыней?

– Я не мечтала, быть порабощённой, – прошептала она.

– Но Ты уже была рабыней, – усмехнулся мужчина.

– Да, – вынуждена была признать она.

– Интересный случай, – заметил он, – женщина, которая невольно юридически стала рабыней ещё в младенчестве, только теперь, несколько енов назад, узнала о своём истинном статусе.

– Да, – согласился я.

– Но я боюсь, моя дорогая, – сказал он, – что Ты несколько неверно истолковала мой вопрос.

Она подняла свою голову, озадаченно посмотрев на него.

– Я спросил, не подозревала ли Ты когда-нибудь, что была рабыней.

Боадиссия опустила голову и густо покраснела.

– Отвечай, – велел он.

– Вы имеете в виду юридическую сторону дела? – сердито уточнила она.

– Я говорю о чём-то намного более глубоком, чем юридические тонкости, – пояснил он.

– Я не хочу отвечать на этот вопрос, – сказала она, глядя в пол.

– Говори, – резко бросил работорговец.

– Да, – призналась Боадиссия, – я подозревала это.

– Ты была рабыней уже с момента зачатия, – ухмыльнулся он. – Разведи колени. Шире.

Она подчинилась, но потом подняла голову, и посмотрела на нас наполовину с вызовом, наполовину в слезах.

– Да, – кивнул он, – пожалуй, с самого момента зачатия.

Девушка снова склонила голову и, перестав себя сдерживать, зарыдала.

– На поводок её, – приказал работорговец.

Его недавно вошедший помощник накинул конец длинного рабского поводка на горло Боадиссии. Поводок был достаточно длинным, чтобы позволить использовать его множеством способов, например, для того, чтобы связать женщину или привязать, отдав её на растерзание свистящей кожи, или, при желании, предоставить ей тело для более серьезного наказания плетью. Она испуганно посмотрела на нас, почувствовав себя взятой на поводок. Её глаза встретились с глазами хозяина кабинета.

– Ты пришла сюда, стремясь узнать, кем Ты была, – усмехнулся он. – Что ж, Я полагаю, что теперь Ты всё знаешь. Ты пришла сюда, чтобы найти богатство и своё счастье. Думаю, что теперь Ты удовлетворена богатством, которое Тебе досталось, рабскими наручниками и поводком, хотя, надо признать, что, в конечном счёте, Тебе они не принадлежат, так что твоим состоянием, которого Ты так страстно искала, оказалась полная неволя.

– Пожалуйста, – внезапно всхлипнула она. – Я же не знала!

– Какой Ты была требовательной, безапелляционной, высокомерный и подозрительной, – вспомнил её хозяин.

– Я очень сожалею об этом, – простонала девушка. – Простите меня, я прошу Вас!

– Насколько настойчивой Ты была, – продолжил он.

– Простите меня.

– А как Ты боялась, что могли бы не получить своё состояние, и всего, чего Ты заслуживаешь.

– Простите меня! – взмолилась она.

– Подними голову, – приказал он. – Выше. Выше!

Она смотрела на него, высоко подняв, чуть ли не запрокинув голову, демонстрируя поводок, застёгнутый на её горле.

– Кажется, я обещал Тебе, что Ты получишь ровно то, что Ты заслужила, именно то, зачем Ты прибыла сюда.

– Пожалуйста, – попросила нагая дрожащая рабыня своего владельца.

– Ты получишь именно то, чего Ты заслуживаешь, – усмехнулся мужчина, – а затем даже больше. Ты получишь, моя дорогая, не просто точно то, зачем Ты пришла сюда, но и, уверяю Тебя, в тысячу раз больше.

– Сжальтесь, пожалуйста, – беспомощно всхлипнула девушка.

– А затем, Ты будешь продана, – сообщил он ей.

– Пожалуйста, нет, – заплакала она.

– Забавно, – улыбнулся работорговец, – Ты относилась к рабыням с таким презрением, обращалась с ними с такой жестокостью, а сама всё это время была такой же.

Вдруг ставшая такой беспомощной Боадиссия, вздрагивала от рыданий.

– Интересно, – заметил он, глядя сверху вниз на красотку, стоящую на коленях перед нами, почти обезумевшую от смятения и страха. – Я не видел эту женщину с тех пор, как она была младенцем. Я помню, как развернул одеяло, чтобы осмотреть её, я не забыл, как привязал рабский диск, с её номером к её крошечной шее. А теперь, посмотрите на неё, прекрасно сформировавшуюся, необыкновенно желанную рабыню.

– Она действительно красива и желанна, – не мог не признать я.

Я никогда прежде не видел, чтобы Боадиссия выглядела настолько прекрасно. Конечно, прежде я не знал, что на самом деле она была рабыней. Всё же рабство, помещая женщину на её место в природе, возвращая её туда, где ей надлежит быть, значительно увеличивает красоту женщины.

– Кто бы мог подумать, что тот младенец, которого я купил всего за три бит-тарска, превратится в нечто столь изумительное. Я уверен, что буду в состоянии получить, по крайней мере, два серебряных тарска за неё.

– Даже не сомневаюсь в этом, – согласился я с ним.

– Превосходное получилось вложение денег, – засмеялся торговец.

– Не могу не согласиться, – поддержал я.

– Тебе уже не нужно держать голову в положении высокого ошейника, – сообщил он девушке, и она опустила голову.

– Спустя столь долгое время, моя дорогая, – немного отстранившись, сказал он, испуганно смотревшей на него рабыне, – Ты снова дома.

Боадиссия опустила голову, роняя слёзы на пол. Она была возвращена своему владельцу.

– Встать, – скомандовал торговец.

Боадиссия послушно поднялась на ноги.

– Ты знаешь, что делать с ней, – бросил он товарищу, который держал её поводок.

– Да, – кивнул тот.

– Ну, так сделай это, – велел работорговец.