Текст книги "Наёмники Гора (ЛП)"

Автор книги: Джон Норман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 31 страниц)

– Принеси рабскую плеть, – приказал я.

Луиза испуганно вскрикнула и недоверчиво уставилась на меня. Поняв, что шутить я не собираюсь, она вскочила на ноги и метнулась прочь. Вернулась она уже через мгновение и сразу опустилась передо мной на колени. Она покорно склонила голову, похоже, её уже хорошо обучили, как это надо делать и, подняв, протянула ко мне руки тыльной стороной запястий вверх. Это было сделано по образу различных церемоний покорности. Подставленные таким образом руки легко соединить и связать. Правда, в большинстве подобных церемоний запястья протягиваются мужчине уже скрещенными, так, чтобы ему было удобнее связывать их веревкой. Кстати, каждой гореанской женщине вступающей в возраст половой зрелости, рабыне или свободной, преподают, как правильно выказать покорность. В конце концов, от этого может зависеть её жизнь. Однако, в данный момент, в этих маленьких, прекрасных руках, расставленных примерно на десять дюймов друг от друга, находился предложенный мне предмет.

– Слушаю, – поощрил я рабыню.

– Я принесла Вам рабскую плеть, Господин, – произнесла Луиза.

– Дальше.

– Накажите ей меня, – добавила она, с трудом сглотнув, – если Вы будете мной недовольны.

– Кто Ты? – спросил я.

– Луиза, – ответила рабыня.

– Теперь повтори снова, и как следует, – велел я.

– Луиза принесла Вам рабскую плеть, Господин, – исправилась она. – Накажите ей Луизу, если Вы будете ей недовольны.

– Накажу, – пообещал я, и девушка задрожала. – И я могу использовать её так или иначе, независимо от того буду Тобой доволен или нет.

– Конечно, Господин, – пролепетала рабыня.

Можно владеть рабынями и командовать ими. Можно делать с ними всё, что может понравиться. Но, ни в коем случае нельзя идти с ними на компромисс.

– Иди на циновку, – скомандовал я.

– Но я же с Земли! – попыталась возмутиться Луиза.

Я развернул ремни плети, и рабыня, испуганно ойкнув, бросилась к циновке, и встала на ней колени. Она прекрасно выглядела, испуганная нагая рабыня, с очаровательной фигурой и в ошейнике, мерцающем отражённым красноватым светом в полумраке зала.

Я снова сложил ремни плети и закрепил их зажимом, имевшимся у торца рукояти. Там же был крюк, с помощью которого я подвесил плеть на свой пояс. Мне показалось, что Луиза встретила это действие со вздохом облегчения. Похоже, она решила, что, будучи уроженкой Земли, может легко отделаться. Неужели она забыла, что находилась на Горе, и что плеть, так легко убранная на пояс, может так же легко, а на самом деле, ещё легче, снова оказаться в моей руке?

Неподалёку от нас раздался отчаянный крик девушки, сразу перешедший в стоны и рыдания. Кто-то знал, как надо обращаться с рабынями.

Встав, я осмотрелся на предмет поиска свободной цепи, и через пару мгновений нашёл искомое подле другого рабского кольца. Намотав столь нужный аксессуар на руку, я вернулся к кольцу около своей циновки. Ключ, подходящий к обоим напоминающим навесные замки концам цепи, нашёлся в одной из замочных скважин. Присев около Луизы, я плотно обернул один конец цепи вокруг её шеи и, прокинув дужку сквозь звено, защёлкнул замок. Теперь цепь свисала с её горла, проходя через ложбинку между её грудей. Аналогичным образом я закрепил другой конец цепи на рабском кольце. Между шеей рабыни и кольцом осталось примерно пять футов цепи. Этого более чем достаточно, чтобы позволить женщине исполнять свои обязанности. Знавал я мужчин, которые оставили бы ей куда меньше слабины, всего шесть дюймов или около того, такие можно было бы сделать с помощью цепей различной длины, и даже зачастую этой же самой цепью, например, обернув её вокруг шеи или кольца несколько раз, или защёлкивая дужку замка на разных звеньях. Луиза осторожно коснулась пальцами цепи, потом тайком потянула её немного, убедившись в прочность своих оков.

– Господин? – спросила она.

Я отошёл к стене и повесил ключ на гвоздь вместе с остальными ключами. Там ему самое место, вне досягаемости от любого из рабских колец. К тому же, так их легче отследить, да и меньше вероятность того, что клиент случайно унесёт один из них. Кстати, цепей там не висело ни одной. Очевидно, они находились в пользовании клиентов, или как та, которую нашёл я, оставлены на полу. Я осмотрелся. Заведение показалось мне переполненным. Ита и Тиа как раз танцевали перед клиентом, вызванные туда надсмотрщицей. Мне вспоминалось, как танцевала Луиза. Надо признать, что получалось это у неё отлично. Интересно, могла ли когда-либо она, простая земная девушка, представить себе, идя по своим делам где-то на Земле, что однажды ей, придётся танцевать в гореанском борделе, имея на теле только рабский ошейник. Думаю, что нет. А ещё мне было очень интересно, что она могла подумать, когда некто рассказал бы ей о том, что её ждёт? Несомненно, она сочла бы такое предположение абсурдным или даже забавным. Но уже мгновение спустя, она, возможно, пожалела бы о своём недоверии, почувствовав плотно прижатую к её носу и рту пропитанную химическим составом ткань.

Похоже, этот вечер для заведения оказался весьма удачным. Действительно, этот бордель процветал. На мой взгляд, эта Людмилла, кем бы она ни была, разрабатывала в этом небольшом заведении настоящую золотую жилу. Во всяком случае, выручка этого вечера, вероятно, весьма её порадует.

Я возвратился к своей циновке, и ожидавшей меня на ней рабыне.

– Господин? – спросила Луиза, глядя на меня.

Я снял плеть с пояса, освободил ремни и недвусмысленно встряхнул ими.

– Я с Земли! – снова напомнила она.

– Колени шире, – скомандовал я, и земная девушку мгновенно подчинилась.

Я посмотрел на неё сверху вниз. Рабыня была невероятно соблазнительна.

– Вы же будете обращаться со мной мягко и с уважением, – предположила она.

– Что Ты будешь делать лёжа на циновке, землянка? – спросил я.

– Всё, что доставит удовольствие моему господину, – прошептала Луиза.

Я указал плетью на циновку, и рабыня мгновенно перетекла с колен на спину.

– Возможно, Ты хочешь меня заинтересовать, – заметил я.

– Пожалуйста! – взмолилась она.

– Шевелись, – поторопил я девушку, демонстрируя плеть.

И она начала двигаться на циновке, то переворачиваясь на живот, то снова на спину, то перекатываясь на бок, и поднимаясь на колени, или на корточки, извиваясь и выгибаясь, иногда замирая на мгновение или два в той или иной позе, чтобы я мог насладиться видом её прелестей, демонстрируя мне свою порабощенную красоту во всевозможных ракурсах и положениях. Она явно прошла некоторое обучение. В её глазах стояли слезы, а дыхание стало тяжёлым и частым.

Я слегка провёл ремнями плети, пощекотав её спину.

– Господин? – дрожащим голосом спросила она.

– И Ты всё это показываешь гореанским мужчинам? – поинтересовался я. – Если так, то я удивлен, что Тебя ещё не скормили слинам.

– Но Вы же с Земли, – заплакала Луиза.

– Так значит, Ты, рабыня, решила обмануть меня, и дать меньше? – уточнил я.

– Нет! – воскликнула она.

– Значит, Ты, рабыня, смеешь думать, что можешь вести себя по отношению ко мне, как типичная земная женщина ведет себя по отношению к мужчине землянину?

– Нет, – испуганно ответила она. – Нет!

– Ты думаешь, что можешь относиться ко мне, как типичные женщины Земли относятся к своим мужчинам? – спросил я.

– Нет, – заплакала рабыня. – Не-е-ет!

– Ты когда-нибудь чувствовала рабскую плеть? – поинтересовался я.

– Да, Господин, – испугалась она.

– Ты хочешь снова пережить те же ощущения сейчас? – спросил я.

– Нет! Господин! – воскликнула невольница.

– Тогда работай, – приказал я.

– Да, Господин! – всхлипнула она, начиная своё выступление заново.

– Работай лучше, старайся, – подгонял я рабыню, – старайся. Помни, что теперь Ты больше не женщина с Земли. Шире ноги. Для Тебя это в прошлом, и не вернётся никогда. Теперь Ты всего лишь гореанская рабыня. Хорошо. Ты теперь даже не человек больше. Отныне Ты – похотливое животное, которое существует только для удовольствий мужчин, и пока приносит удовольствия мужчинам. Ты – всего лишь животное. Не забывайте об этом. Но животное невероятно желанное. Поднимай руку жалобнее. Молодец. Ты – самая желанная форма из существующих животных, Ты – рабыня. Следи за выражением лица, улучши его. Вырази на лице, что Ты умоляешь мужчину о его прикосновении. Ты умоляешь мужчину о прикосновении?

– Да, – внезапно выкрикнула девушка, – Я умоляю!

– Не забывай про цепь, – напомнил я. – Она на твоей шее. Используй её! Используй её в своём танце на циновке.

– Танце? – переспросила она, глотая слёзы.

– Да, – кивнул я, – Ты можешь считать это танцем. Ты можешь рассматривать это как танец. Вы извиваешься для господина, замирая время от времени, чтобы поразить его своей красотой, посаженной на цепь. В нём есть даже музыка, только надо её услышать, почувствовать! Почувствуй музыку, звучащую в твоём животе. Глубоко в твоём животе! Глубже! Вот так! Да!

– Возьмите меня! – вдруг закричала Луиза на английском языке. – Я прошу Вас взять меня!

Я обхватил её подрагивающее тело своими руками, и наши губы встретились. Она была беспомощна, горяча и открыта.

– О, да, – задыхаясь от возбужденья, выкрикнула она. – Сейчас! Теперь! Я прошу этого! Я умоляю об этом!

– Как женщину Земли? – уточнил я.

– Нет, – заплакала рабыня, подаваясь ко мне всем телом, – как ту, кем я теперь стала, как господин берёт свою гореанскую рабыню!

Позже я взял её ещё раз, на сей раз, перевернув девушку на живот, чтобы она уже не смогла забыть, что она – рабыня, и ни вздумала слишком гордиться своими успехами. Оторвавшись от неё, я перевернул Луизу на спину.

– Я Ваша, – прошептала она, глядя на меня полными слёз глазами. – Я хочу жить для Вас! Я хочу служить Вам всеми способами.

Я поцеловал её ещё раз.

– Купите меня! – вдруг всхлипнула рабыня. – Купите меня, господин!

– Думаю, что однажды наступит день, и Ты, изучившая сегодня, что значит по-настоящему служить мужчине, встретишь прекрасного, сильного, требовательного гореанского господина, – пообещал я Луизе.

– Но ведь, тогда, я, женщина с Земли, буду принадлежать гореанину, – всхлипнула она.

– Да, – согласился я, – так же, как и многие другие попавшие сюда землянки. И я уверен, что Ты сама захочешь стать его роскошной рабыней.

– Да, – тихо прошептала девушка, – рабыней.

– Ты – женщина с Земли, – напомнил я. – Такие как Ты, годятся только для того, чтобы носить ошейники здешних мужчин.

– Я знаю, – кивнула она.

– И даже не надейся стать у него чем-то большим, – предупредил я.

– Не буду, – пообещала рабыня.

– Впрочем, он Тебе и не позволит быть ничем иным, кроме как своим домашним животным, – усмехнулся я.

– Я знаю, – вздохнула Луиза.

– Ты – недовольна? – полюбопытствовал я.

– Нет, – печально улыбнулась девушка. – В тысячу раз лучше быть рабыней такого мужчины, чем Императрицей на Земле.

Я поцеловал её снова.

– И при этом мне самой я не хотелось бы, чтобы ко мне относились любым другим способом, – призналась она.

– О? – удивлённо протянул я.

– Но ведь я теперь узнала, что я – рабыня, – объяснила она.

Я полюбовался её мягкостью и красотой и, проведя рукой по её коже, почувствовал беспомощный, нежный, мгновенный отклик загорающегося страстью женского тела.

– Да, – признал я. – Ты – рабыня мужчин.

– Я и не спорю с этим, – улыбнулась Луиза. – Я сама изучила это только что, оказавшись полностью беспомощной в Вашей власти. Вы научили меня этому, и этот урок мне никогда не забыть.

Я промолчал, пожалуй, мне нечего было добавить к сказанному ей.

– Господин, – позвала рабыня.

– Что?

– Мне кажется, что на Земле сейчас живёт множество рабынь, просто они ещё не нашли своих рабовладельцев. Просто они ещё не носят свои ошейники.

– Возможно, – не стал спорить с ней я.

– Только я боюсь, что на Земле осталось не так много мужчин, которые, смогут или захотят ответить на зов рабыни в душе женщины.

– Возможно, – пожал я плечами. – Я не знаю.

– Почему они не хотят поступить с ними по-мужски? – спросила Луиза.

– Возможно, для них уже слишком поздно, что-либо исправить, и вернуть свою мужественность, – предположил я. – Возможно, что теперь, когда они, кажется, упустили свои последние возможности вернуться к своей природе, покорившись врагам мужественности, для них легче делать вид, что они считают это отвратительным или забавным.

Рабыня вздохнула.

– Но здесь, на Горе, нет таких страхов, – заверил я Луизу. – Здесь, даже при всей жестокости их культуры, мужчины отринули столь противоестественный, унизительный для них, и подрывающий их силы путь.

– Верно, – вздохнула она.

– Здесь Ты найдёшь таких мужчин, встретить которых на Земле Ты только мечтала, – пообещал я.

– Да, – тихо сказала девушка.

– Здесь Тебе нечего даже начинать бояться, что мужчины не ответят на зов рабыни в Тебе. Вероятно, у Тебя даже не будет времени задуматься об этом. Ты будешь слишком занята, стоя на коленях и повинуясь.

– В это я могу поверить, – засмеялась рабыня и, поцеловав меня, позвала: – Господин.

– Да.

– Я могу сказать что-то? – поинтересовалась Луиза.

– Конечно, – кивнул я. – Но если мне это не понравится, я могу избить Тебя.

– Конечно, – рассмеялась рабыня.

– Вы помните, как я хотела, чтобы ко мне относились мягко и с уважением? – спросила она.

– Смутно, – усмехнулся я.

– Мне не показалось, что Вы относились ко мне слишком мягко, – призналась Луиза.

– Вероятно, нет, – согласился я.

Я обращался с ней в такой манере, беря где хотел и как хотел, чтобы она смогла понять, что была всего лишь инструментом для получения мной моего удовольствия.

– И конечно Вы не рассматривали меня с уважением, – заметила девушка.

– Нет, – согласился я. – Но Ты, и не тот вид женщины, которую нужно рассматривать с уважением. Ты – рабыня, с ошейником на горле и с клеймом на заднице.

– Я жду своего господина, – прошептала она.

– Я не думаю, что теперь, учитывая недавнее подтверждение твоих способностей, Тебе придётся долго ждать своих законных цепей, но, тем временем, Ты будешь обслуживать клиентов в Туннелях.

– Клиенты! – всхлипнула Луиза, возвращаясь к действительности.

– Да, – усмехнулся я и, перевернув её, снова уложил рабыню животом на циновку.

– Ой! – вскрикнула она.

– Да, клиенты, – прорычал я ей прямо в ухо, – и я – один из них.

– Да, Господи-и-ин! – простонала она. – О! О-ой! О-о-оххх!

– Превосходно, – выдохнул я.

Я видел, как её ногти царапали по циновке. Положив руку около её лица, я отметил, что ткань промокла от её слез.

– Господин хорошо знает, как использовать рабыню, – простонала Луиза.

– Ты хорошо отдалась мне, – похвалил я её.

– Я ничего не могу поделать с собой, – призналась она. – Я – рабыня.

– И только это? – уточнил я.

– Да, Господин, – вздохнула Луиза.

Я аккуратно разделил волосы девушки, изящно раскладывая пряди по обе стороны от её шеи. Так мог видеть ошейник, запертый на её шее на маленький, крепкий замок, оказавшийся прямо у меня перед глазами.

– Интересно, кто действительно любит себя и женщин, – прошептала Луиза, – тот, кто настолько верен себе и своей природе, что отказывается отрицать это и притворяться, что этого не существует, принимая женщин, такими, какими они созданы природой, или тот, кто предает себя, кто лжёт себе и кто отрицает истинные потребности женщин?

– Это верно, – ответил я. – Есть два пола, и они очень отличаются друг от друга.

– Это ли не ересь, для мужчины с Земли? – улыбнулась она.

– Это – Гор, – сказал я, и немного потянул её за ошейник. – Разве Ты уже забыла об этом, рабыня?

– Нет, Господин, – ответила Луиза. – Я помню об этом.

– В мире, где природа свободна, мире, не склонившемся перед идеологической отравой, мире, где природу не ломают и не противостоят ей, где должно быть место женщин? – спросил я.

– У ног мужчин, Господин, – ответила рабыня.

– А где находишься Ты, Луиза? – уточнил я.

– У ног мужчин, – прошептала она.

– Конечно, это не доказывает, – заметил я, – что Гор – идеальный мир, но это указывает, что Гор обладает, по крайней мере, одной особенностью идеального мира.

– Да, Господин, – согласилась она.

– Безусловно, и здесь нет ничего необычного в женщинах, свободных женщинах, конечно, ищущих власти, – признал я.

– Подобные устремления, мне кажутся отвратительными и противоестественными в женщине.

– Так и есть, – кивнул я. – Но думаю, их можно простить, если мужчины отказываются от своих обязанностей. Возможно, в этой ситуации им было бы разумно уничтожить таких мужчин.

– Нет, Господин! – воскликнула она.

– Почему нет? – удивился я.

– Ведь тогда мы не сможем быть действительно женщинами, Господин. Уравнения природы будут нарушены. Это будет безумие и страдание. Это будет означать конец мира.

– Как Ты думаешь, что произойдёт, если Ты захочешь власти, Луиза? – спросил я.

– Несомненно, меня выпорют и изнасилуют, – ответила рабыня, – а затем бросят голой, закованной в цепи, в тесную клетку или рабский ящик, и будут держать там, пока я не извлеку своего урока, и не начну умолять о подходящей неволе для меня. А могут и убить.

– Да, – согласился я, – но, конечно, это потому, что Ты – рабыня.

– Да, Господин.

– Ты не свободная женщина.

– Нет, Господин, – кивнула Луиза.

– А это понятия абсолютно противоположные, – заметил я.

– Да, Господин.

– Они делают всё, что им нравится, – сказал я, – даже если их конечной целью может оказаться ниспровержение законов природы, влекущее за собой подавление и деградацию своего собственного пола, преступлению, отвратительней которого, кажется, не может быть ничего.

– Насколько же переполненными ненавистью они должны быть, – заметила она.

– Возможно, – согласился я.

– Неспособные сами стать мужчинами, они пытаются уничтожить их, – покачала головой Луиза. – Они что, не понимают, что они сами потом окажутся не в состоянии быть женщинами?

– Возможно, – ответил я. – Я не знаю.

– Они пытаются использовать закон, – сказала она, – натравливая мужчин против мужчин, используя их как простофиль в качестве своих инструментов, пока последний мужчина не будет уничтожен.

– Именно это кажется их намерением. Они этого даже сильно не скрывают.

– Да, Господин, – согласилась Луиза.

– Это – интересная идея, – заметил я, – что можно было бы принять закон против мужественности. Это всё равно, что попытаться приказывать природе, объявить незаконной действительность. Конечно, здесь возникает своего рода путаница категорий. Законы не могут правомерно быть приняты против фактов. Любой такой закон автоматически не имеет законной силы. Это как с тем английским королём, который, по легенде, придя на берег и захотев войти в море, запретил волнам касаться его одежд.

– И что с ним произошло? – заинтересовалась Луиза.

– Вымок, – усмехнулся я. – Кстати, он, кажется, ещё приказал высечь волны, но океану было глубоко наплевать на это.

– По крайней мере, он догадался повернуть назад до того, как утонул, – хихикнула девушка.

– Будем надеяться, что все короли, какими бы глупыми они не были, по крайней мере, не теряли бы здравого смысла.

– Конечно, надеюсь так и будет, – сказала она.

– Не обязательно, – сказал я. – Если они будут достаточно глупы, и поставлены в жёсткие обстоятельства, закрывшие их умы от других альтернатив, они могли бы считать, что остаются правыми в своих заблуждениях, продолжаясь уверенно двигаться к своей водяной могиле. Такие истории отнюдь не редкость. Многие люди отдали свои жизни за бессмысленные идеи. Некоторых из них называют героями.

– Думаю, по крайней мере, некоторые из них были идиотами, – заметила она.

– Это могло бы показаться справедливой оценкой, с научной точки зрения, – признал я. – Но всё же люди сожалеют о произошедшей трагедии, даже в случае идиота.

– Да, Господин, – согласилась Луиза.

Я встал на ноги.

– Господин уходит? – разочарованно спросила рабыня.

Я пощекотал её талию и бедро пальцами ноги. Она немного дёрнулась, отпрянула и перекатилась с живота на бок. Как неописуемо красивы бывают женщины! Я поставил на неё ногу, давая её почувствовать небольшую часть моего веса, совсем немного, а потом, слегка толкнув тело рабыни вниз, отступил назад. Как восхитительно выглядела её отвергнутая нежность, лежавшая передо мной на циновке с цепью на шее.

– Я закончил с Тобой, – бросил я. – Надсмотрщица скоро приедёт, освободит Тебя, и отправит назад к месту ожидания. Ключ на гвозде.

– Значит, Вы оставляете меня? – спросила Луиза.

– Да, – ответил я, осматривая зал.

За соседним столиком, мужчина всё ещё был без сознания, но уже начал показывать некоторые признаки восстановления, к его рабскому кольцу, была привязана наполовину голая свободная женщина, Леди Тутина.

– Господин! – окликнула меня девушка.

– Оставайся на животе пока тебя не освободят, – приказал я.

– Да, Господин, – всхлипнула она.

Я отошёл от стола и от прикованной подле него рабыни, ещё раз обводя взглядом зал. Я получил приглашение, прибыть в это место. Я ждал, но никто, как оказалось, даже не попытался вступить со мной в контакт. Конечно, тому могли быть самые разные причины. Однако я был уверен, что среди этих причин не могло быть неспособности узнать меня. Скорее всего, мужчина или мужчины, должны быть знакомы с моей внешностью, или из описания, или увидев меня лично на площади около Центральной Башни. То, что они так и не связались со мной, наводило меня на мысли, что их дело ко мне могло относиться к разряду секретных. Можно было бы предположить нечто вроде передачи секретной информации, или, даже, что более вероятно, визит наёмного убийцы, работника плаща и кинжала. Я снова осмотрелся. Не думаю, что если их будет больше, чем двое. Я присмотрелся к входам в туннели. Главный выход, через который я сюда попал, наверняка должен быть под наблюдением. Стоп! Служащая этого заведения в разговоре со мной по поводу свободной женщины, принесённой сюда ради шутки, упомянула о том, что утром её выставят голой на улицу, а если ей попользовалась, то ещё и с руками, связанными за спиной и пробитым бит-тарском привязанным к талии. Это предлагало наличие чёрного хода. Если они решат, что я захотел воспользоваться им, они будут двигаться стремительно, второпях, слишком второпях. В туннеле должно быть темно. Я оглянулся на рыжую землянку, растянувшуюся на циновке. Она всё также лежала на животе, не осмеливаясь нарушить мой приказ. Девушка лишь приподняла голову и умоляюще смотрела на меня. Я оставил её в одиночестве. Она была всего лишь рабыней.

Проходя мимо площадки ожидания, я обратил внимание, что там осталась единственная девушка в данный момент не работавшая на циновке. Это свидетельство в пользу популярности «Туннелей» среди местных мужчин. Свободной девушкой оказалась Бирсен, шатенка, которая мне показалась, достойной быть топ-моделью в самом известном агентстве на Земле.

– Голову в пол, – скомандовал я.

Бирсен немедленно, согнулась и положила ладони рук и, опираясь на них, уткнулась лбом в пол. Приятно владеть и командовать женщинами. А ещё, именно так и следует поступать с ними. Неволя – это просто признанный и формализованный институт, закрепляющий правильные и естественные отношения между полами.

Через мгновение я уже подходил к низкому лазу в туннель Аль-Ка, первый в этом заведении. Нырнув во тьму подземелья, я оглянулся. В полумраке зала я не мог обнаружить, заметил ли кто-нибудь мой вход в туннель, однако, интуиция подсказывала мне, что мои действия незамеченными не остались.